Гудкайнд Терри. Девятое Правило Волшебника

   Джиллиан подхватила крошечное тельце ящерицы с потрескавшейся стены и продолжила восхождение по пыльной тропке. Круживший над головой ворон наблюдал за этим подъемом. Наверняка он углядел ее уже давным-давно — гораздо раньше, чем она заметила птицу.
   Держа ящерицу за хвост, Джиллиан встала на цыпочки и, подняв руку как можно выше, помахала угощением. Она засмеялась, когда угольно-черная птица словно споткнулась в воздухе, заметив свернутую кольцом ящерицу, свисавшую между пальцев. Птица ринулась в крутое пике, прижав крылья, чтобы набрать большую скорость.
   Джиллиан подпрыгнула и села на полуразрушенную каменную стену над рядом булыжников, когда-то бывших частью дороги. За прошедшие века большая часть дороги скрылась под слоями пыли и глины, нанесенных дождями и ветрами. На этих слоях теперь росла сорная трава и чахлые деревья. Дедушка говорил, что это место — часть особой постройки, притом очень древней.
   Джиллиан с трудом могла представить ее возраст. Когда-то, будучи совсем маленькой, она спросила дедушку, старше ли его эти руины. А он рассмеялся и сказал, что он, конечно, стар, но по сравнению с руинами сущий младенец и что земля не поглотила бы творения рук человеческих так быстро. Он сказал, что это — дело медленное и требует не только времени, но и запустения. Времени прошло много, а с тех пор, как отсюда совсем ушли люди, запустение тоже взяло свое.
   Дедушка рассказывал об их предках — жителях этого пустого и древнего города. Джиллиан любила слушать истории о таинственных людях, которые жили здесь и построили невероятный город на горе за каменными пиками.
   Дедушка был сказителем. Его радовала тяга внучки к рассказам о старых временах, и старик сказал Джиллиан, что, если она будет стараться, то он сделает ее сказительницей себе на смену. Джиллиан восхищала возможность выучиться и овладеть всеми необходимыми знаниями, стать уважаемой за рассказы о древних временах, за сохранение их наследия. Но в то же время ей не нравилось, что такое ее возвышение среди соплеменников ознаменует уход дедушки из жизни.
   Локки приземлился рядом и сложил блестящие черные крылья, прерывая ее размышления о важном — о древних людях и их городах, о войнах и великих свершениях. Любопытный ворон подобрался ближе.
   Джиллиан положила на землю недавно убитую ящерицу и, держа ее за кончик хвоста, искушающе дернула ею.
   Локки вертел головой, наблюдая. Он не брал подношение, только моргал черными глазами. Ворон осторожно, бочком придвинулся к девочке — как всегда при приближении к падали. Обычно он, хлопая крыльями, несколько раз отлетал назад — еда ведь могла неожиданно превратиться в угрозу. Но сейчас птица отважно шагнула вперед и вцепилась тяжелым клювом в ее рукав оленьей кожи.
   — Локки, что ты делаешь?
   Локки настойчиво потянул за рукав. Обычно любопытная птица хваталась за нашитые бусины или кожаные ремешки на манжете, но сейчас вцепилась в сам рукав.
   — Что? — спросила она. — Чего ты хочешь?
   Он отпустил рукав и, наклонив голову, уставился на нее блестящим глазом. Вороны были умными созданиями, но Джиллиан никогда не знала, насколько. Временами Локки казался ей умнее иных людей.
   Перья на горле и ушах Локки агрессивно встопорщились.
   Внезапно ворон пронзительно каркнул, словно злясь на то, что не может говорить: «Кар-р-р!» После паузы он снова взъерошил перья и каркнул: «Кар-р-р!!!»
   Джиллиан погладила птицу по голове и спине, нежно, но твердо почесывая под встопорщенным черным плюмажем — ему это нравилось, — прежде чем пригладить взъерошенные перья. Обычно при таком поглаживании он довольно щелкал клювом и лениво щурился. Но сейчас ворон вырвался из ее рук, троекратное карканье ударило по ушам. «Кар-р-р!» «Кар-р-р!» «Кар-р-р!»
   Она зажала уши.
   — Какая муха тебя сегодня укусила?
   Локки подпрыгивал, хлопая крыльями. «Кар-р-р!» Он перебежал старую мощеную дорогу, неустанно хлопая крыльями и каркая. На другой стороне он поднялся в воздух, приземлился и снова взлетел.
   Джиллиан встала.
   — Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой?
   Локки громко каркнул, словно подтверждая, что она наконец-то догадалась. Джиллиан рассмеялась. Она была уверена, что чудаковатая птица понимает каждое ее слово — а иногда в придачу и читает мысли. Здорово иметь такого друга! Иногда, когда девочка заговаривала с вороном, он спокойно стоял рядом и слушал.
   Дедушка говорил, что Локки нельзя спать у нее в комнате, иначе ворон будет знать ее сны. Джиллиан обычно посещали чудесные сны — так зачем скрывать их от Локки? Похоже, ее друг и в самом деле знал, что снится Джиллиан — зачастую утром она обнаруживала ворона мирно спящим на подоконнике снаружи.
   Но ни единого кошмара она к нему не допускала.
   — Нашел себе вкусную дохлую антилопу? Или, может быть, кролика? Ты поэтому не голоден? — Девочка шутливо погрозила пальцем. — Локки, — проворчала она, — неужели ты ограбил кладовую другого ворона?
   Локки никогда не бывал сыт. Она часто называла его «мой прожорливый ворон». Он делил с Джиллиан обед, если ему разрешали, и крал, если не разрешали. Даже сытый до отвала, Локки забрал бы ящерицу, чтобы припрятать про запас. Вороны откладывали про запас все, что не могли съесть — а съесть они могли много. Непонятно было, каким образом птица не толстеет.
   Джиллиан отряхнула пыль с подола платья и тощих коленок. Локки уже кружил в небе, подгоняя ее карканьем.
   — Хорошо, хорошо, — недовольно сказала она. Вытянув руки в стороны для равновесия, она пробежала по верху широкой стены, усыпанной обломками камня.
   Она оказалась на гребне невысокого холма. Джиллиан стояла, держа одну руку на поясе, другой прикрывая глаза от солнца. Высоко в небе носился Локки, призывая не выпускать его из виду. Бессовестный задавака! Когда он не мог удивлять своими трюками других воронов, он с радостью демонстрировал свое мастерство Джиллиан.
   — Да, — прокричала она в небо, — ты умная птица, Локки!
   Локки каркнул и понесся вдаль. Взгляд Джиллиан проследовал за ним на юг, к простершейся до горизонта равнине. На бесплодном просторе лишь кое-где, ближе к подножию холмов и горам за спиной, пробивались островки высокой летней травы. Справа и слева тянулись за горизонт фиолетовые силуэты далеких гор, постепенно бледнея и растворяясь. Казалось, равнине нет конца, но Джиллиан знала, что это не так. Дедушка сказал, что на юге находится великий барьер, а за ним — запретная страна, называемая Древний мир.
   Вдали, между островками зелени у подножия холмов, виднелось место, где ее соплеменники жили в летнее время. Деревянные заборы закрывали бреши в древних каменных стенах, где содержались козы, свиньи и куры. Часть скота паслась на лугу. Здесь была вода, и листья деревьев поблескивали в солнечных лучах. За простыми кирпичными домами, простоявшими не одно столетие, несмотря на суровые метели и палящее солнце, простерлись сады.
   И тут, вновь бросив взгляд на Локки, Джиллиан увидела на горизонте к западу едва заметное облако пыли.
   Из-за расстояния оно казалось крошечным. Полоска пыли, ясно различимая на фоне небесной синевы, как будто повисла в воздухе, но Джиллиан знала, что это обман зрения. Даже отсюда можно было утверждать, что пыль протянулась вдоль широкой полосы пустоши. Было слишком далеко, чтобы разглядеть, кто поднял эту пыль. Если бы не Локки, Джиллиан еще долго не замечала бы ее.
   Даже не видя источника этой пыли, она знала, что такого еще не видела. Первой мыслью было, что это смерч или пыльная буря. Но, наблюдая за ним, девочка осознала, что для смерча полоса слишком широка, а пыльная буря не поднималась бы так высоко в воздух. В крайнем случае в высоте виднелись бы отдельные язычки пыли, а прямо по земле катились бы бурые клубящиеся облака — ведь ветер поднимал пыль именно с сухой земли…
   Но здесь все было иначе. Пыль поднимали приближавшиеся всадники.
   Чужаки!
   Больше чужаков, чем она могла себе представить. Столько незнакомцев было только в дедушкиных историях.
   Колени Джиллиан задрожали. Страх поднялся к горлу, грозя вырваться криком.
   Это они. Дедушка не раз говорил, что придут чужаки. Вот они и пришли.
   Люди всегда соглашались с дедом — по крайней мере в лицо — но, похоже, никогда всерьез не задумывались над его предсказаниями. В конце концов они вели мирную, ничем и никем не омраченную жизнь.
   А вот Джиллиан верила дедушке безоговорочно — и потому всегда знала, что рано или поздно чужаки придут. Но, как и другие, она думала, что это случится в далеком будущем, когда она состарится, или, если повезет, через несколько поколений.
   Только в редко посещавших ее кошмарах чужаки появлялись так скоро.
   Клубы пыли не оставляли сомнений — это они. Уже едут.
   За всю свою жизнь Джиллиан никогда не видела чужеземцев. Только соотечественники Джиллиан путешествовали по неприветливым пустошам обширной и зловещей местности, известной как Глубокая Пустота.
   Девочка стояла, дрожа от ужаса, не в силах оторвать взгляд от пыльного шлейфа на горизонте. Сейчас она, похоже, увидит много чужеземцев… тех самых, из преданий.
   Они приехали слишком рано. Она еще толком не жила, не полюбила, не родила детей. Слезы заполнили ее глаза, искажая мир вокруг. Джиллиан оглянулась через плечо на руины. Столкнулись ли люди древности с этим, как говорил дедушка?
   Слезы проложили дорожки по ее припорошенным пылью щекам. Она знала без тени сомнения — жизнь вот-вот изменится, и ее снам никогда уже не быть счастливыми.
   Джиллиан слезла со стены и побежала вниз по холму. Проплыла мимо стена, остались позади обвалившиеся каменные коробки зданий, ямы на месте стоявших когда-то домов. Из-под ног вздымалось облако праха. Девочка бежала сквозь руины древнего поселения. Теперь жизнь покинула эти дороги, и дома больше не высились по ее сторонам.
   Она часто пыталась представить, на что был похож город, когда люди жили в домах, ходили по улицам, готовили еду, вывешивали белье, торговали на площадях. Все это прошло. Люди давно мертвы. Весь город мертв, лишь изредка соплеменники Джиллиан останавливались в самых удаленных от центра зданиях.
   Подойдя к крайним домам, где они жили летом, Джиллиан увидела суетящихся людей, кричавших друг на друга. Они собирали вещи, выгоняли животных. Похоже, они собирались отправляться то ли обратно в горные жилища, то ли на пустоши. До сих пор на ее памяти ее народ делал такое всего несколько раз. И каждый раз угроза оказывалась вымышленной. Но Джиллиан знала — на этот раз угроза реальна.
   Впрочем, она не была уверена, хватит ли им времени убежать от приближающихся чужаков и спрятаться. Но ее сородичи были сильны и проворны. Они привыкли кочевать по пустошам. Дедушка говорил, что только их народ мог жить, и жить неплохо, в таком заброшенном месте. Они знали горные перевалы, и источники, и тайные проходы через, казалось бы, непроходимые каньоны. Они могли быстро раствориться в неприветливой стране и выжить.
   По крайней мере большинство. Некоторые — например, сам ее дедушка — не могли уже быстро передвигаться.
   С новой силой охваченная страхом, она побежала изо всех сил, топоча по пыльной земле. Приблизившись, Джиллиан увидела, что мужчины уже навьючивают походное имущество на мулов. Женщины собирали кухонную утварь, заполняли водой бурдюки, выносили одежду и палатки из летних домов и сараев. Похоже, их заранее предупредили о приближении беды, поскольку они уже многое успели приготовить.
   — Мама! — позвала Джиллиан, завидев мать, пристраивавшую горшок на мула поверх кучи других вещей. — Мама!
   Мать коротко улыбнулась и призывно махнула рукой. Хоть Джиллиан и считала себя уже взрослой, она нырнула под эту руку, как цыпленок — под крыло наседки.
   — Джиллиан, собирайся, — подтолкнула ее в направлении дома мать. — Быстрее.
   Джиллиан понимала, что сейчас не время для вопросов. Она смахнула слезы и побежала к небольшому древнему квадратному зданию, которое было их домом, когда они проводили лето на равнинах возле нагорья. Мужчинам иногда приходилось чинить сорванные непогодой крыши — но в остальном приземистые прочные здания оставались такими же, какими их построили предки, жившие в заброшенном городе Касска на нагорье.
   Дедушка, осунувшийся и бледный, словно призрак, ждал в тени в дверном проеме. Он никуда не торопился. От ужаса у Джиллиан внутри все похолодело. Она поняла, что дедушка не может пойти с ними. Он слишком стар и немощен. Как и некоторые другие старики, он не сможет идти наравне со всеми, если придется бежать. По глазам его девочка видела, что он и не думает попытаться.
   Она упала в дедушкины объятия и разрыдалась, несмотря на его попытки успокоить.
   — Ладно, ладно, малышка, — говорил он, гладя рукой ее коротко подстриженные волосы. — На это нет времени.
   Дедушка взял внучку за руки и мягко подтолкнул ее, пытавшуюся справиться со слезами, ко входу. Джиллиан знала, что уже большая и не должна так плакать, но ничего не могла с собой поделать. Он присел на корточки и смахнул с ее лица слезу, по лицу от улыбки побежали морщинки.
   Джиллиан вытерла оставшиеся слезы, пытаясь быть сильной и действовать согласно возрасту.
   — Дедушка, Локки показал мне приближающихся незнакомцев.
   Он кивнул:
   — Знаю. Это я послал его.
   — Ох, — вот и все, что она могла сказать. Мир стремительно переворачивался с ног на голову, и думать было сложно — но какой-то частью разума она осознала, что дед никогда раньше такого не делал. Она не знала, что он на такое способен, — но, зная дедушку, не удивлялась.
   — Джиллиан, послушай меня. Именно об этих людях я всегда говорил. Все, кто может, уходят, чтобы спрятаться на время.
   — Надолго?
   — До тех пор, пока это будет необходимо. Люди, что сейчас едут по дороге — лишь малая часть тех, кто в конце концов придет.
   Глаза Джиллиан расширились.
   — Ты хочешь сказать, что это еще не все? Но ведь их так много. Они поднимают столько пыли, сколько я еще не видела. Как чужаков может быть больше?
   Его улыбка была короткой и горькой.
   — Это всего лишь разведчики, я думаю — первые из многих. Эта обширная и заброшенная земля им незнакома. Я считаю, что они ищут путь через нее, разведывая, не будет ли здесь сопротивления. Я боюсь, что, согласно предсказаниям, за ними придет столько войска, что даже я не могу представить. Думаю, эти другие, бесчисленные, придут не так уж скоро — но даже этот авангард опасен и безжалостен. Те из нашего народа, кто может, должны бежать и пока спрятаться. Но ты, Джиллиан, не можешь пойти с ними.
   У нее отвисла челюсть.
   — Что?..
   — Послушай меня. Времена, о которых я тебе рассказывал, настали.
   — Но мама и папа не позволят…
   — Позволят, когда я скажу, что они должны слушаться, как и все наши люди, — суровым голосом сказал старик. — Тут замешаны дела чрезвычайной важности, в какие наш народ никогда прежде не вовлекался — по крайней мере с тех пор, как наши предки жили в городе. Теперь это и наше дело тоже.
   Джиллиан торжественно кивнула:
   — Да, дедушка. — Дрожа от страха, она в то же время чувствовала пробуждаемое дедушкиными словами чувство долга. Если он решил доверить ей такие вещи, она его не подведет.
   — Тогда что я должна делать?
   — Ты должна стать жрицей костей, носительницей снов.
   Рот Джиллиан снова открылся.
   — Я?
   — Да, ты.
   — Но я слишком маленькая! Меня таким вещам не учили…
   — Времени нет, дитя мое. — Он наклонился к ней, стараясь говорить как можно внушительнее. — Именно ты, Джиллиан, должна это сделать. Я уже научил тебя многому из преданий. Ты можешь считать себя не готовой или слишком юной, и в этом будет доля правды — но ты знаешь больше, чем осознаешь. К тому же никого другого нет. Этот груз ложится на твои плечи.
   Джиллиан даже моргнуть, казалось, не могла. Она чувствовала себя совершенно неподходящей, но в то же время немножко взволнованной и спокойно воодушевленной. Ее народ зависел от нее. Более того, дедушка положился на нее, и она верила, что может это сделать.
   — Да, дедушка.
   — Я приготовлю тебя к тому, чтобы быть среди мертвых, а потом ты должна спрятаться среди них и ждать.
   Страх начал сжимать свои кольца вокруг нее. Она никогда не оставалась наедине с мертвыми.
   Джиллиан сглотнула.
   — Дедушка, а ты уверен, что я к такому готова? Быть там одной среди мертвых? Ожидая одного из них?
   Свет, выходящий из открытой двери, придал лицу старика зловещий вид.
   — Ты готова настолько, насколько я успел тебя подготовить. Я надеялся успеть гораздо больше — но ты хотя бы слышала кое-что из того, что тебе следует знать.
   Снаружи в солнечном свете спешно готовились к отъезду люди. Они старательно не смотрели в тень, на дедушку, после того, как он отвел Джиллиан в сторону и начал рассказывать, с чем ей предстоит столкнуться.
   — По правде говоря, — сказал он, — событие застало врасплох и меня. Предсказания передавались из поколения в поколение сотни и тысячи лет, но в них не сказано, когда они должны сбыться. Я никогда по-настоящему не верил, что это случится при моей жизни. Помню, как мой дед рассказывал о том, что я передал тебе. Он на самом деле не верил, что это когда-либо случится — может, в далеком будущем, но на моей жизни это не отразится никак. И все же время пришло, и мы должны сделать то, на что способны, чтобы почтить наших предков. Мы должны — ты должна — быть готовы встретить знамения.
   — Как долго мне придется ждать?
   — Увы, я не могу тебе этого сказать. Тебе придется спрятаться среди духов. Как и все сказители за прошедшие века, мы с тобой постоянно припрятывали еду, как Локки, на случай этих событий. Тебе будет чем наполнить живот. Ради развлечения можешь охотиться и ловить рыбу, когда выходить станет безопасно.
   — Да, дедушка. Но разве ты не можешь спрятаться со мной?
   — Я отведу тебя туда, помогу приготовиться и расскажу все, что знаю. Но потом мне придется вернуться сюда, чтобы чужаки думали, что мы остались приветствовать их, в то время как остальные наши люди бежали. Тем временем ты сможешь спрятаться. Я не могу так же быстро бегать, как ты, я не настолько мал, чтобы проскользнуть в узких местах, где эти люди не смогут тебя преследовать. Мне придется вернуться сюда и делать свое дело.
   — Что если чужаки причинят тебе вред?
   Дедушка вздохнул с усталой решимостью.
   — Может, так и будет. Пришельцы способны на подобную жестокость — вот почему это так важно. Именно из-за их жестокости мы должны быть сильными и не сдаваться. Даже если я погибну, — он погрозил внучке пальцем, — будь уверена, я постараюсь, чтобы до этого не дошло, но если так — я сберегу нам драгоценное время.
   Джиллиан закусила губу.
   — Ты разве не боишься умирать?
   Он с улыбкой кивнул.
   — Очень боюсь. Но я прожил долгую жизнь и очень тебя люблю, поэтому хочу, чтобы и ты жила долго.
   — Дедушка, — сказала она сквозь душащие слезы, — я хочу, чтобы ты никогда меня не покидал.
   Он взял ее за руку.
   — Я тоже, дитя. Я хочу увидеть, как ты станешь женщиной и родишь детей. Но не беспокойся слишком сильно обо мне: я не так уж беспомощен и не прост. Я буду сидеть под стеночкой с остальными, и эти люди не догадаются, что я представляю для них какую-то угрозу. Мы признаемся чужакам, что более молодые убежали в страхе, а мы не смогли. Пришельцам наверняка найдется что делать, им незачем тратить на нас силы. С нами все будет хорошо. Я хочу, чтобы ты думала о том, что должна сделать, и не беспокоилась обо мне.
   Джиллиан немного успокоилась.
   — Да, дедушка.
   — К тому же, — сказал старик, — Локки будет с тобой, и с ним — мой дух, так что я, можно сказать, буду наблюдать за тобой.
   Когда она улыбнулась, он сказал:
   — Теперь иди. Нам нужно приготовиться.
   Родителям Джиллиан было позволено короткое прощание — после того, как дедушка строго сказал им, что забирает внучку, чтобы она была с духами предков и заботилась о безопасности их народа.
   Мать и отец то ли понимали важность порученного дочери дела, то ли боялись отказать дедушке. Как бы там ни было, они крепко обняли ее и пожелали быть сильной, пока они не смогут снова быть вместе.
   Дедушка молча повел ее прочь под взглядами земляков. Он вел ее вверх по древним дорогам и ущельям, мимо заброшенных поселений и таинственных зданий, к крутому подъему. Они карабкались вверх, а заходящее солнце золотило шлейф пыли, который медленно, но верно приближался. Джиллиан знала, что не успеет солнце сесть, как большая часть ее народа уже будет в недосягаемости для чужаков.
   Густые тени пролегли по ущельям. Вьющаяся по скользкому, усыпанному щебнем камню, дорога приглашала заглянуть за поворот. Среди щебенки то и дело попадались кости мелких животных. В основном, насколько она видела, это были остатки от трапез койотов и волков. Она поспешила избавиться от мысленной картины — ее собственные белые кости, разбросанные среди щебенки.
   Лениво кружащий в синеве Локки наблюдал, как они с дедушкой пробираются к нагорью. Когда они достигали каменных пиков, птица бесшумно заскользила между верхушек природных колонн, словно играючи. Ворон достаточно часто сопровождал их в древний город, чтобы без раздумий находить дорогу. Что касается Джиллиан, хоть дедушка много раз водил ее через лабиринт ущелий, оврагов и глубоких каньонов, сейчас ей все казалось новым.
   На этот раз она шла как жрица костей, носительница снов.
   В месте, где тихий ручей извивался между каменистыми осыпями на дне очень глубокого каньона, дедушка подвел ее к маленькому валуну в прохладной тени и усадил. Вокруг почти отвесно вздымались гладкие, чуть волнистые стены каньона. Если бы вдруг пошел дождь, каньон немедленно затопило бы, и выкарабкаться было бы невозможно. Опасное место — и не только из-за возможности внезапных потопов. От каньона отходило множество щелей, трещин, узких ущелий, которые прихотливо изгибались вокруг высящихся огромных колонн — тут можно было вечно ходить кругами и не найти выхода. Впрочем, Джиллиан хорошо знала дорогу через лабиринт, как и многие другие.
   Пока она тихо ждала, дедушка развязал мешочек, который всегда носил у пояса. Он вынул сверток промасленной ткани и развернул его на ладони. Затем погрузил палец в черное маслянистое вещество внутри.
   Дедушка поднял ей подбородок.
   — Теперь сиди тихо, пока я буду раскрашивать твое лицо.
   Джиллиан никогда раньше не раскрашивали. Она знала об этой формальности из дедушкиных историй, но никогда не думала, что станет жрицей костей, и ее будут раскрашивать. Она сидела как могла спокойно, пока он работал, чувствуя, что все происходит слишком быстро — у нее даже не было времени как следует обо всем подумать. Еще утром она думала только о том, как поймать ящерицу для Локки. Теперь на ее плечи словно легла тяжесть всего мира.
   — Вот, — сказал дедушка. — Погляди.
   Джиллиан стала на колени над спокойной заводью и наклонилась. От удивления она открыла рот. Вид был пугающий. По глазам отражения шла нарисованная черная полоса, как повязка слепца, но девочке ничто не мешало смотреть. Ее золотисто-рыжие глаза глядели на нее из воды сквозь дымчатую черную маску.
   — Теперь злые духи тебя не увидят, — став рядом, сказал он. — Ты можешь спокойно находиться среди наших предков.
   Джиллиан тоже встала, чувствуя себя очень странно. Она чувствовала себя измененной. Увиденное ею лицо было лицом жрицы. Она слышала об этом из дедушкиных историй, но никогда в жизни не видела такого лица. И уж тем более не ожидала, что это будет ее лицо.
   Она наклонилась и украдкой взглянула в воду.
   — Это вправду меня спрячет?
   — С этим ты будешь в безопасности, — кивнул он.
   Ей было интересно, узнает ли ее Локки, не испугается ли он. Ее саму отражение напугало.
   — Пойдем, — сказал дедушка, — нужно отвести тебя туда, а потом я еще должен успеть вернуться, чтобы пришельцы обнаружили меня с оставшимися нашими людьми.
   Выбравшись из путаницы шпилей и каньонов, они наконец оказались возле города — у подножия высокой главной стены, но внутри кольца одной из полуразрушенных внешних стен.
   Рядом находилось кладбище.
   Дедушка махнул рукой:
   — Веди, Джиллиан. Теперь это твое место.
   Джиллиан кивнула и направилась к городу, блестевшему в золотых лучах вечернего солнца. Как всегда, это место было очень красиво, но сегодня вид не давал ей покоя. Казалось, она смотрит на свет новыми глазами. Теперь она очень четко чувствовала связь с предками.
   Величественные здания до сих пор выглядели живыми; она словно бы даже заметила через пустые оконные проемы жителей, занятых повседневными делами. Некоторые строения были просто огромными, парящие колонны поддерживали выступающие навесы сланцевых крыш. У других зданий на каждом этаже были ряды сводчатых окон. Дедушка водил ее в несколько таких зданий. Девочку ошеломило множество комнат, расположенных рядами друг над другом, так что приходилось взбираться по лестницам — лестницам, построенным внутри зданий — чтобы добраться до самых верхних комнат. Древние здания казались почти волшебными в своем совершенстве. Издали, поблескивая в золотом свете, они действительно казались магическими.
   Теперь ей предстоит ходить по улицам одной, сопровождаемой только духами местных жителей. Впрочем, она чувствовала себя в безопасности, зная, что дедушка нарисовал на ней маску жрицы костей.