Гудкайнд Терри. Девятое Правило Волшебника

   — Но зверя время не касается, — после паузы продолжила Шота. — Вечность мира мертвых — составная часть его сущности, противоположная самой идее творения, так как мир мертвых враждебен творению. Это смешение текучего и неподвижного, это внутреннее противоборство — часть механизма, который спутывает его действия и делает их хаотичными. Когда Никки использовала Магию Ущерба, чтобы удалить твою кровь, зверь за счет связи с миром мертвых почувствовал ее вкус — или, точнее, вкус твоей магии. Твоя кровь несет и Магию Приращения, и Магию Ущерба. Зверю была придана способность распознавать твою магическую сущность, и таким образом он обрел возможности, недоступные жителям сего мира. Но когда он почувствовал вкус твоей крови, то узнал тебя с совсем другой стороны. Уникальную частицу магии, заключенную в твоей крови, наследие Зедда и Даркена Рала — вот что распробовало создание приспешников Джеганя. Именно это изменило зверя. Он чувствует не саму твою кровь, а частицы магии, ей присущие.
   Шота слегка повысила голос:
   — Вот почему пользование магией привлекает зверя. Вот почему он стал особенно опасен. Теперь он мгновенно узнает о применении твоей магии в любой точке мира. У каждого своя, неповторимая магия. Зверь теперь знает твою. Поэтому тебе не следует применять свой дар. По этой самой причине сестры, которые создали зверя для Джеганя, с радостью бы воспользовались твоей кровью в начале — но не могли достать ни капли. Они могли связать зверя с твоим даром — но без крови связь получилась бы слабой и не была бы столь точно направлена на тебя. Никки дала зверю то, что ему было действительно необходимо в тот момент, когда он пробудился от применения твоего дара. Она могла делать это для спасения твоей жизни, у нее могло не быть выбора — но она сделала это. Теперь любое применение магии с еще большей легкостью приведет зверя к тебе. Никки словно выполнила свой обет как сестра Тьмы.
   Волосы на затылке Ричарда встали дыбом. Ему хотелось опровергнуть Шоту, найти хоть щелку в броне чудовища, которое она создала в его воображении.
   — Но зверь нападал, когда я не использовал магию. Нынче утром он атаковал наш лагерь. А я магию не использовал.
   Шота окинула его одним из тех взглядов, которые заставляли его почувствовать себя безнадежно глупым.
   — Ты использовал магию сегодня утром.
   — Нет, — настаивал он. — Я в это время спал. Как я мог использовать…
   Слова Ричарда ушли в пустоту. Его взгляд устремился к далеким холмам долины и горам за ними. Да, он проснулся — и с ужасом вспомнил то утро, когда исчезла Кэлен. Сходство возникло потому, что он, как и тогда, судорожно сжимал рукоять Меча Истины, наполовину вынутого из ножен. Да, он ощутил, как вливается в него тайная магия меча.
   — Но это была магия меча! Я сжимал в руке меч. Это была не моя магия.
   — Твоя, — возразила Шота. — Сила Меча Истины объединяется с твоим даром — твоей магией, которую легко узнает зверь крови. Сила меча теперь стала частью тебя. Его применение может привлечь зверя.
   Ричарду стало невмоготу. Обстоятельства давили, разрушая любую возможность, подавляя его способность сделать что-нибудь, чтобы остановить идущую по следу тварь. Казалось, жгучие щупальца, недавно разрубленные им, продолжают затягиваться вокруг него.
   — Но как я могу обойтись без Меча Истины? Я не умею использовать свой дар. Меч — единственное, на что я могу рассчитывать!
   — Возможно, в некоторых случаях он действительно тебя спасет. Но может случиться и так, что ты понадеешься на меч — а он тебе не поможет. Думая, что меч способен работать против зверя, ты обманываешься, впадаешь в ложную уверенность. Сам рассуди: если зверь непредсказуем, то меч не всегда сможет защитить тебя. Остерегайся не только излишне довериться своему клинку, но и нечаянно вызвать зверя, пользуясь им.
   Ричард осознал, что сжимает рукоять меча так сильно, что буквы слова «ИСТИНА» впиваются в ладонь. Он чувствовал, как гнев Меча Истины настойчиво пытается проникнуть в его душу, чтобы защитить от угрозы. Он убрал руку с рукояти, словно она жгла ему пальцы, терзаясь вопросом — не разбудила ли эта магия его собственную, не вызвал ли он зверя, не понимая даже, что делает.
   Кара, не сводившая глаз со своего лорда, заметила это его движение и нахмурилась. Шота, сцепив руки в замок, немного помолчала и добавила:
   — Есть еще кое-что.
   — Отлично, — буркнул Ричард, — чем ты еще порадуешь меня?
   — Послушай, зверя создала не я. Не я несу ответственность за эту угрозу. Если тебе угодно ненавидеть меня за правду, и ты хочешь, чтобы я остановилась, скажи — и я замолчу.
   Ричард махнул рукой и склонил голову в знак извинения.
   — Нет, прости меня. Я знаю, что это не твоя вина. Но пойми и ты — мне тяжело все это слышать и трудно воспринимать. Продолжай. Что ты собиралась сказать?
   — Хотя зверь крови сразу чует, когда ты используешь магию — любую! — в силу своей хаотичности он вполне может не использовать магическую связь и не явиться. Но в следующий раз он может наброситься мгновенно. Потому не вздумай полагаться на случайную удачу.
   — Ты мне это уже говорила.
   — Да, но ты до сих пор полностью не осознал смысл моих слов. Ты должен понять, что запах твоей крови зверь учует при любом применении магии…
   — Повторяю, ты это уже говорила.
   — Любое использование дара, — Ричард непонимающе уставился на нее, и Шота нетерпеливо ткнула его пальцем в лоб. — Думай.
   Не дождавшись ответа, она подсказала:
   — Сюда входит и чтение пророчеств.
   — При чем тут пророчества?
   — Они создаются чародеями, наделенными даром прорицания. Обычный человек, читая пророчество, увидит только слова. Даже сестры Света, хранительницы пророчеств, не видят их истинного смысла, хотя и убеждены в обратном. Ты — боевой чародей. Это попросту означает, что твой дар несет в себе множество скрытых возможностей. В частности, ты умеешь читать пророчества — и понимать их истинный смысл. Видишь теперь? Видишь, как легко нечаянно использовать дар? И не важно, как именно ты применяешь его — берешься ли за меч, исцеляешь ли магией, читаешь книгу, вызываешь молнию — все эти действия вызовут зверя. Для него любое проявление твоего дара служит средством опознания. Он не различает скромное применение и значительное. Для зверя дар есть дар.
   — Ты хочешь сказать, — недоверчиво уточнил Ричард, — что если я исцелю кого-нибудь или просто вытащу меч из ножен, зверь узнает об этом?
   — Да. И вероятнее всего, он будет точно знать, где ты находишься. Впрочем, будучи порожден Магией Ущерба, он только частично существует в нашем мире. С одной стороны, ему не мешают такие вещи, как расстояние или материальные преграды — но все-таки для него существуют препятствия, не позволяющие действовать с размахом. Он не может до конца освоиться с законами нашего мира — например, с понятием времени. К сожалению, он не устает, не ленится, не злится и не испытывает воодушевления. Но даже и зависимость от проявлений твоего дара не означает, что зверь обязательно будет бездействовать, когда ты не пользуешься магией. Применение магии всего лишь помогает зверю найти тебя. Воспользуется он подсказкой или нет — неизвестно.
   — Великолепно, — пробормотал Ричард и, не в силах более стоять на месте, двинулся в обход поляны.
   — Как можно убить зверя? — спросила Кара, когда лорд Рал отошел подальше.
   — Он неживой, — ответила Шота. — С тем же успехом можно убивать валун, готовый на тебя упасть, или дождь, прежде чем ему представится возможность вымочить тебя.
   Теперь уже и Кару одолевала та подавленность, которую с начала разговора чувствовал Ричард. Но она не сдавалась:
   — Должен же он чего-то бояться.
   — Страх присущ только живым.
   — Тогда, может быть, есть что-нибудь, чего он не любит.
   Шота нахмурилась:
   — Не любит?
   — Ну, например, огня, или воды, или света. Есть что-то, чего он не любит и потому избегает?
   — Сегодня ему вздумается избегать воды. Завтра же он выскользнет из болота, схватит Ричарда за ногу и утащит под воду, чтобы утопить. Для этой твари мир — все равно что картина, написанная на полотне. Он проходит мимо, не испытывая ни малейших затруднений.
   Обойдя поляну по кругу, Ричард вернулся с новым вопросом.
   — И где только они умудрились выкопать сведения, как создать такого зверя?
   — Джегань наверняка нашел идею в древних книгах об оружии, которое было сотворено в великую войну. Он штудирует рукописи, связанные с войной, собирает подобные знания отовсюду. У меня, впрочем, есть подозрение, что он добавил к найденному особенности, которые счел необходимыми для победы над тобой. Мы знаем, что для непосредственного создания зверя он использовал одаренных сестер. Поскольку они применяли Магию Ущерба наряду со своим украденным чародейством, то могли использовать других одаренных в качестве материала для зверя. Из них вырвали души, удалив все, кроме элементов, необходимых для сочетания разнородных частей, для скрепления заклинаний. Это оружие, не имеющее ничего общего со всем, с чем мы сталкивались до того. Замысел целиком принадлежит Джеганю. Его нужно остановить, пока он не сотворил чего-то похлеще.
   — Кто бы спорил, — пробормотал Ричард и снова пошел по кругу.
   — Ты не сможешь одолеть его, если будешь и дальше гоняться за призраками, — вдруг сказала Шота вдогонку.
   Ричард застыл на месте и окинул ее сердитым взглядом:
   — Шота, неужели ты и дальше будешь толочь воду в ступе и не скажешь наконец что-нибудь полезное?
   — Ты сам пришел ко мне за советом. Не я искала тебя. К тому же я помогла тебе. Рассказала все, что знаю. Может, когда-нибудь это знание поможет тебе выжить.
   Ричард слышал уже достаточно. У зверя крови нет сущности — но в каком-то смысле это и есть его сущность. Значит, сущность все же есть!
   Возможно, Шота права, и нет точного способа предсказать дальнейшие действия зверя. Спорить на эту тему не стоит. Рано или поздно эта разница станет существенной — но сейчас она не имела значения. Сказанное Шотой во многом подтверждало мнение Никки. Но, добавив неизвестные Никки мелочи и детали, Шота так и не предложила никакого решения.
   На самом деле ему казалось, что она специально постаралась сгустить краски и обрисовала слишком безнадежную картину.
   Ричард едва опять не положил руку на меч. Вместо этого он остановился и запустил пальцы в волосы. Он оказался на краю безысходности. Отвернувшись, лорд Рал долго молчал, глядя на деревья в долине, на отблеск листьев в вечернем солнце.
   — То есть я никак не могу защититься от зверя крови.
   — Этого я не говорила.
   Ричард круто развернулся к ней:
   — Что? Значит, способ имеется?
   Шота бесстрастно изучала выражение его глаз.
   — Я полагаю, что есть один способ сохранить тебе жизнь.
   — Какой?
   Опустив голову, она соединила кончики расставленных пальцев и покачала руками, как бы подбирая слова. Потом посмотрела ему в глаза со спокойной уверенностью.
   — Ты можешь остаться здесь.
   Волшебник краем глаза заметил, как Самюэль подбирается к его ногам, и вновь посмотрел на замершую в ожидании Шоту:
   — Что ты имеешь в виду?
   Она пожала плечами, словно это было обычное приглашение на обед.
   — Останься здесь, и я защищу тебя.
   Кара выпрямилась, оживилась:
   — Ты сможешь?
   — Думаю, да.
   — Тогда пойдем с нами, — предложила Кара. — Это решило бы проблему.
   Ричарду идея Кары сразу не понравилась.
   — Не могу, — сказала Шота. — Я смогу защитить его, только если он останется здесь, в этой долине, в моем доме.
   — Я не могу остаться, — сказал Ричард, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.
   Шота потянулась и нежно взяла его за руку, не позволяя так легко отклонить предложение.
   — Можешь, Ричард. Разве плохо было бы остаться со мной?
   — Этого я не имел в виду…
   — Тогда останься здесь со мной.
   — Надолго?
   Ее пальцы слегка напряглись, словно она боялась говорить, боялась его ответа, но все же твердо стояла на своем.
   — Навсегда.
   Ричард сглотнул. Он почувствовал себя так, будто долго шел по тонкому льду, не зная этого — и вдруг осознал, что от безопасности его отделяет долгий путь. Он знал, что если ответит неправильно, погрузится с головой. Кожу закололо, когда он почувствовал опасность, вдруг наполнившую вечерний воздух.
   В тот момент он не был уверен, что хуже — встреча со зверем или разговор с Шотой.
   Ричард развел руками, словно взывая к ее пониманию:
   — Шота, как я могу остаться? Ты знаешь, что есть люди, которые надеются на меня. Люди, которым я нужен. Ты сама так сказала.
   — Ты не чей-то раб, выполняющий чужие требования. Это твоя жизнь, Ричард. Останься — и живи.
   Кара, испытывая сильнейшие подозрения, указала большим пальцем на себя:
   — А как же я?
   Не глядя на Кару, не отрывая взгляда от Ричарда, Шота проворковала:
   — Одной женщины здесь достаточно.
   Кара переводила взгляд с Ричарда на Шоту, глядевших друг другу в глаза, но последовала совету Ричарда — держаться настороже и молчать.
   — Оставайся, — интимным шепотом прошептала Шота.
   Ричард видел глубокую уязвимость, сквозившую в глазах Шоты, в ее жаждущем выражении — такого он прежде за ней не замечал. Краем глаза он также видел Самюэля — тот пытался прожечь его горящими глазами.
   Ричард мотнул головой, указывая на спутника ведьмы:
   — А как же он?
   Вопрос не смутил Шоту — она, похоже, ждала его.
   — Одного Искателя здесь достаточно.
   — Шота…
   — Останься, Ричард, — настойчиво перебила она, не оставляя ему времени на раздумье, не позволяя отвергнуть предложение — точнее, ультиматум.
   — Но как насчет зверя крови? Ты сама сказала, что не знаешь его природы. Откуда же тебе знать, что здесь мы будем в безопасности? Множество людей рядом со мной погибло при первом нападении зверя.
   Шота вздернула подбородок.
   — Я знаю себя, свои способности и их предел. Я уверена, что здесь, в долине, смогу обеспечить тебе безопасность. Я не могу быть полностью уверена, но искренне верю, что это так. И знаю, что, покинув это место, ты будешь беззащитен. Это твой единственный шанс.
   Он знал, что последняя фраза могла иметь разные значения.
   — Останься, Ричард… Пожалуйста. Останься со мной.
   — Навсегда.
   Ее глаза наполнились слезами.
   — Да, навсегда. Пожалуйста, останься! Я буду вечно о тебе заботиться. Я сделаю все, чтобы ты никогда не пожалел об этом, никогда не соскучился по остальному миру. Пожалуйста…
   Перед ним была не ведьма Шота. Просто женщина, отчаянно открывшаяся ему, как никогда раньше не делала, предлагающая свое обнаженное сердце, рискующая всем. Ее вопиющее одиночество ужасало. Он знал — потому что сам испытал одиночество, ранящее хуже ножа.
   Ричард сглотнул и сделал шаг по льду.
   — Шота, это, наверное, лучшее, что ты мне когда-либо говорила. Я понимаю, как глубоко ты уважаешь меня, если высказываешь такую просьбу, и это значит для меня больше, чем ты можешь себе представить. Мое уважение к тебе велико, поверь — вот почему, когда потребовались ответы, я обратился к тебе. Я искренне благодарен за приглашение… но вынужден отклонить его. Я должен ехать.
   От выражения лица ведьмы Ричарда словно рухнул в ледяную воду.
   Шота молча повернулась и устремилась прочь.

Глава 42

   Кара, кажется, была готова развернуться и немедленно отправиться в обратный путь. Но Ричард схватил Шоту за руку, не позволяя уйти. Он не мог допустить, чтобы встреча закончилась вот так — по нескольким причинам.
   — Шота, прости меня… Но ты сама сказала, что моя жизнь — это моя жизнь. Если считаешь меня другом, если я тебе хоть немного небезразличен, то наверняка захочешь, чтобы я жил своей жизнью и поступал по собственному разумению, а не по твоему желанию.
   Она глубоко вдохнула:
   — Отлично. Ты сделал выбор, Ричард. Уходи. Иди и наслаждайся тем, что осталось от твоей жизни.
   — Я пришел к тебе за помощью.
   Она резко повернулась к нему и обожгла его грозным взглядом, сразу обретя облик ведьмы. Такой Ричард ее никогда еще не видел. Он почти ощущал, как вскипает воздух вокруг нее.
   — Я предложила тебе помощь — и это стоило мне таких усилий, что ты даже представить себе не можешь. Используй эту помощь, как пожелаешь. А теперь уходи из моего дома.
   Ричарду очень сильно хотелось так и сделать, очень сильно не хотелось давить на нее. Но он пришел с определенной целью, которой пока не достиг. И не собирался уходить, пока не достигнет.
   — Мне нужна твоя помощь, чтобы найти Кэлен.
   Ее взгляд стал еще более холодным:
   — Если ты умен, то используешь полученное от меня знание, чтобы как можно дольше оставаться в живых и победить Джеганя. Или чтобы гоняться за призраками — мне уже все равно, за какими. Лучше иди, пока не узнал, почему волшебники боятся приходить ко мне домой.
   — Ты сказала, что твои способности позволяют видеть события в течении времени. Каким ты видишь мое будущее?
   Шота помолчала мгновение, прежде чем отвести глаза от его спокойного взгляда:
   — По неким причинам река времени скрылась от меня. Такое случается. — Она вновь взглянула в его глаза, более решительно, чем когда-либо. — Видишь? Я бесполезна. Иди.
   Он не собирался позволить ей уйти от вопроса:
   — Ты знаешь, что я пришел сюда за знаниями, за чем-то, что позволило бы мне понять, что на самом деле происходит. Это важно. И важно не только для тебя и меня. Пожалуйста, не закрывайся так от меня, Шота. Мне нужна твоя помощь.
   Она удивленно подняла бровь:
   — С каких это пор ты следуешь моим советам?
   — Послушай, в прошлом я действительно не всегда соглашался с твоими словами. Но если бы я не считал тебя мудрой женщиной — меня бы здесь не было. Кое-что из сказанного тобою оказалось правдой. Но если бы я следовал твоим словам бездумно, не оценивая изменяющиеся обстоятельства, то давно потерпел бы поражение. И мы сейчас либо жили бы под рукой Даркена Рала, либо попали в безжалостные лапы Владетеля, хозяина подземного мира.
   — Это ты так говоришь.
   Ричард оставил снисходительный тон и наклонился к ней:
   — Помнишь, как ты пришла повидать меня в деревне Племени Тины, а? Как ты умоляла меня закрыть завесу, чтобы Владетель не захватил всех нас? Помнишь, как говорила мне, сколь сильно хочет Владетель ввергнуть всех одаренных — и тебя, ведьму, — в невообразимые страдания на целую вечность?
   Он тыкал в нее пальцем, подчеркивая аргументы:
   — Все испытания, необходимые, чтобы изменить ход событий, выстрадала не ты — я. С ужасами Владетеля сражалась не ты — я. Твое укрытие от Владетеля спасла не ты — я.
   Она глядела на него исподлобья:
   — Я помню.
   — Я победил. Спас тебя от той участи.
   — Ты спас себя. Мое спасение было не целью, а просто побочным следствием.
   Он вздохнул, пытаясь сохранить спокойствие.
   — Шота, я уверен, ты должна знать что-нибудь о том, что случилось с Кэлен.
   — Я же сказала тебе, что не помню женщины с таким именем.
   — Верю. Я полагал заранее, что ты не сможешь ее вспомнить. Потому что это случилось не только с тобой. И забвение связано с какими-то ужасными явлениями, которые я пытаюсь понять. И если ты поделишься со мною хотя бы крупицей знания, которая поможет мне узнать истину о происходящем, будет лучше и тебе самой!
   — Ишь как разлетелся! — фыркнула Шота. — Думаешь, что можешь прийти незваным ко мне в дом, подвергнуть угрозе мою жизнь, задурить мне голову парочкой громких слов и задешево попользоваться моей мудростью, моим даром ради собственной прихоти?
   Ричард внимательно смотрел на нее. Шквал раздраженных упреков не помешал ему уловить главное: ведьма не отрицала, что знает нечто нужное ему. Значит, он правильно догадался приехать сюда.
   — Громкими и пустыми словами сыплешь ты, Шота. Довольно. Можно подумать, я безосновательно что-то от тебя требую. Я никогда не лгал тебе — и ты это знаешь. Пойми, мое дело важно и для тебя тоже, осознаешь ли ты это или нет. Не исключено, что Владетель затеял новую пакость, чтобы одолеть всех нас. Я пока не выяснил, что происходит, но намерен пресечь поползновения зла. Для этого мне и нужны сведения, любые, какие можешь предоставить. Я не шучу. И получу то, что ты знаешь!
   Кара, молчаливая свидетельница разговора, больше смахивающего на ссору, отвернулась, чтобы скрыть улыбку: ей нравилось, как жестко обращается лорд Рал с этой опасной женщиной. Но ведьма, видимо, была слишком уязвлена его отказом и упорствовала.
   — Тебе нужно — и ты считаешь, что это дает тебе право требовать? — Ее глаза сузились. — Почему вдруг я должна делиться с тобой своим достоянием? Здесь не твоя земля, я не твоя подданная и ничем тебе не обязана. Или ты считаешь, что моя жизнь принадлежит не мне, но просто предназначена для служения тебе? По-твоему, я живу только для того, чтобы быть в твоем распоряжении, когда ты снизойдешь до меня? Ты считаешь, что можешь приходить сюда и требовать — а если я осмеливаюсь попросить что-то, начать возмущаться?
   — Я не возмущался, — возразил он, пытаясь говорить спокойно. — Я великолепно понимаю щемящее чувство одиночества и оценил искренность твоего предложения. Но если ты — та женщина, какой я тебя считаю, то не будешь желать меня против моего сердца. Ты заслуживаешь настоящей любви. Прости, Шота, но я не могу притворяться, что смог бы полюбить тебя — ведь в итоге я только сделаю тебе больнее. Я не могу лгать тебе: я люблю другую.
   Он вздохнул:
   — А если ты уже уловила мои чувства… неужели тебе нужен человек настолько вероломный, чтобы сходу принять такое предложение ради выгоды? Мне кажется, на самом деле тебе нужна ровня, настоящий спутник жизни, который будет радоваться чудесам мира вместе с тобой. Не думаю, что тебе нужна комнатная собачка для заполнения пустоты. Ты наверняка уже давно поняла, что от такой собачки настоящей радости не видать. Если я тебе небезразличен, если именно поэтому ты делала предложение, если ты была искренна — помоги мне.
   Она, похоже, не собиралась отвечать, и он нажал еще:
   — Шота, мне нужен твой совет, нужна любая подсказка. Это важно. Так же важно, как в тот раз, когда ты пришла просить меня запечатать разрыв в завесе. Моих знаний недостаточно, чтобы решить эту задачу. Если я проиграю — боюсь, это будет поражением для всех. У меня нет времени на игры. Мне нужны твои знания!
   Шота, казалось, не услышала ни слова из его горячей речи и вновь взялась за свое:
   — Как смеешь ты выдвигать такие высокомерные требования? Я уже ответила. Это мои способности, моя жизнь. У тебя нет на нее прав.
   Ричард сжал виски большим и средним пальцами и глубоко вдохнул теплый, душистый воздух, стараясь успокоиться. Кара с тревогой следила за ним. Остыв немного, он неохотно признал, что ведьма может быть права. Повернувшись к ней спиной, он отошел на несколько шагов, собираясь с мыслями. Одно он знал точно — нельзя уходить, не получив всю возможную помощь. И он сказал напрямик, не оглядываясь:
   — Значит, ты действительно знаешь нечто, что может помочь мне в поиске истины!
   — Я знаю много чего о самых разных истинах.
   — Но ты знаешь и то, что необходимо мне.
   — Да.
   Он так и знал. Все еще стоя к ней спиной, он сказал:
   — Назови свою цену.
   — Тебе не захочется платить.
   Он, кажется, догадывался, о какой цене снова заговорит Шота.
   Ричард повернулся к ней. Ведьма смотрела на него так, будто он был прозрачным. Он не собирался уходить, не получив ответа — вот и все. От этого зависела судьба Кэлен.
   Что бы ни потребовалось для спасения ее жизни — пусть даже отдать свою, — он был готов.
   — Назови свою цену.
   — Меч Истины.
   Мир словно замер. Кара ахнула.
   — Что?
   — Ты спросил о цене за то, что я могу тебе сказать. Эта цена — Меч Истины.
   Ричард стоял, как вкопанный.
   — Ты не шутишь?
   Легкая улыбка зазмеилась в уголках ее губ.
   — Отнюдь.
   Ричард видел, как за деревьями, вдруг насторожившись, вскочил Самюэль.
   — Зачем тебе этот меч?
   — Ты спросил о цене, я назвала. Что я собираюсь делать с платой после того, как получу ее, тебя уже не касается.
   Ричард почувствовал, как струйка пота стекает по спине.
   — Шота…
   Он не мог двинуться или произнести хоть слово. Он ожидал вовсе не этого.
   Шота отвернулась и направилась прочь по дороге.
   — Прощай, Ричард. Была рада повидаться. Не возвращайся.
   — Подожди!
   Шота остановилась и оглянулась через плечо. Волны ее темно-рыжих волос сияли в потоке света.
   — Да или нет, Ричард. Я отдала тебе достаточно, ничего не требуя взамен. Довольно. Если хочешь получить еще кусочек, придется платить. Второй возможности я тебе не дам.
   Она окатила его ледяным взглядом и повернулась было, чтобы уйти, но Ричард процедил сквозь зубы:
   — Хорошо.
   Она замерла.
   — Так ты согласен?
   — Да.
   Она повернулась лицом к нему и замерла в ожидании.
   Ричард немедленно потянул перевязь через голову. Кара подскочила к нему и схватила его запястье обеими руками.
   — Что вы делаете? — прорычала она. Красная кожа блестела в последних лучах солнца, словно загоревшись от огня ее глаз.
   — Шота знает что-то обо всей этой неразберихе, — ответил Ричард. — Мне нужно знать, что она может сказать. Я не знаю, что еще делать. Выбора нет.