Гудкайнд Терри. Второе правило волшебника, или Камень Слёз

   Кэлен не верила своим ушам. То, о чем рассказал Савидлин, было выше человеческих возможностей.
   — Ричард хотел извиниться перед тобой за испорченные стрелы, — сказала она. — Что он имел в виду?
   — Ты знаешь, что такое выстрел в древко?
   Кэлен кивнула:
   — Это когда стрела попадает в древко предыдущей, которая уже в мишени. В Эйдиндриле тому, кто может так сделать, дается специальная ленточка. Я видела людей, у которых таких лент было не меньше полудюжины. И знаю одного, у кого их было десять.
   Савидлин протянул ей свой колчан. Каждая стрела была расщеплена надвое.
   — Ричарду-С-Характером надо давать ленточку, когда он промахивается. Но, боюсь, тогда у него не будет ни одной. Хорошую стрелу сделать нелегко, а сегодня он испортил не меньше сотни. Но люди все равно просили его стрелять снова и снова, потому что никогда такого не видели. Один раз он вогнал одна в другую шесть стрел подряд! Потом мы настреляли кроликов и зажарили их на костре. Ричард сидел с нами, но есть отказался. Он выглядел нездоровым и сказал, что хочет поупражняться в стрельбе в одиночестве, пока мы едим. И вот потом, когда мы поели, он убил этого человека.
   Кэлен кивнула:
   — Надо поскорее привести Ниссел. — Она шла опустив глаза, и вдруг спросила:
   — Савидлин, а зачем понадобилось отрезать ему голову? Это же отвратительно!
   — А ты заметила, что его веки выкрашены черным? Это делается для того, чтобы обмануть наших духов и проскользнуть незамеченным. Человек с черной краской на веках мог прийти на наши земли только с одной целью: убивать.
   Чандален и его люди вывешивают головы таких людей на высоких шестах, отмечающих наши границы. Это предупреждение тем, кто захочет прийти к нам с черной краской на веках. Тебе это может показаться отвратительным, но в конечном счете это помогает избежать убийств. Не думай плохо о воинах Чандалена из-за того, что они отрезают головы своим врагам. Они делают это сегодня не потому, что это им нравится, а чтобы меньше крови пролилось завтра.
   Кэлен устыдилась:
   — Поторопившись с обвинением, я уподобилась Чандалену. Прости меня, старейшина Савидлин, за то, что я позволила себе дурно подумать о твоем народе.
   Не говоря ни слова, Савидлин дружески похлопал ее по плечу.
   Вернувшись с целительницей, они увидели, что Ричард забился в угол и обеими руками держится за голову. Его бил озноб, а кожа была влажной и бледной. Ниссел незамедлительно дала ему выпить какой-то микстуры, а немного погодя велела проглотить какую-то таблетку кубической формы.
   Увидев таблетку, Ричард улыбнулся. Должно быть, он знал, что это такое.
   Потом Ниссел присела рядом и долго следила за его пульсом. Когда к нему вернулся нормальный цвет лица, она велела ему запрокинуть голову и открыть рот. Он послушался, и Ниссел выжала ему в рот сок какого-то растения.
   Ричард поморщился, а старуха, улыбнувшись, повернулась к Кэлен.
   — Теперь ему станет легче. И пусть продолжает жевать листья. В случае чего снова зовите меня.
   — Ниссел, скажи, скоро ли он поправится? И поправится ли вообще?
   — Духи не всегда бывают послушными, — ответила Ниссел, глядя на Ричарда. А этот, похоже, особенно упрям. — Заметив убитое выражение на лице Кэлен, она улыбнулась:
   — Не бойся, дитя. Я могу заставить повиноваться даже духа.
   Кэлен кивнула. Целительница потрепала ее по плечу и ушла. Ричард взглянул на Савидлина и Кэлен.
   — Ты сказала ему насчет стрел?
   Кэлен улыбнулась краешком губ:
   — Он беспокоится, что испортил тебе много стрел.
   — Я сам виноват, — усмехнулся старейшина. — Слишком хороший лук ему сделал. — Ричард выжал из себя улыбку, а Савидлин добавил:
   — Везелэн печет хлеб, а мне нужно отлучиться по делам. Постарайтесь как следует отдохнуть. Мы вернемся к вечеру и поужинаем вместе. Судя по запаху, моя жена приготовила что-то очень вкусное.

* * *

   Когда Савидлин вышел, Кэлен села рядом с Ричардом на пол.
   — Ричард, так что все-таки произошло? Савидлин рассказывал мне о твоих подвигах. По-моему, раньше ты так хорошо не стрелял?
   Он вытер со лба пот.
   — Нет. Мне приходилось в свое время расщеплять стрелы, но не больше, чем полдюжины в один день.
   — А стрелял ты в тот день много?
   Он кивнул:
   — Да. Это был удачный день, и я хорошо чувствовал мишень. Но сегодня все было иначе.
   — Как?
   — Ну, когда мы пришли на стрельбище, голова у меня болела дико. Охотники связали мишень из травы и начали стрелять. Честно говоря, я не надеялся попасть хотя бы раз, потому что голова очень сильно болела, но не хотелось разочаровывать Савидлина. Поэтому я решил попробовать другой способ. Я взял лук и постарался призвать мишень.
   — Что значит «призвать мишень»?
   — Трудно объяснить. — Ричард пожал плечами. — Раньше я думал, что все стрелки так делают, но Зедд сказал, что это не так. Я смотрю на мишень и стараюсь как бы притянуть ее к себе. Если удается настроиться верно, окружающее исчезает, и в мире остаются только две вещи: я и мишень. И тогда она действительно придвигается ближе. В таких случаях я точно знаю, куда ударит стрела и когда надо спустить тетиву. С тех пор, как я обнаружил в себе это умение, я стараюсь как можно чаще его использовать. То есть добиться нужного ощущения и не стрелять, если оно отсутствует. Когда настрой верный, промахнуться невозможно.
   — Но ты сказал, что сегодня все было иначе?
   — Верно. Голова у меня сильно болела. Я стоял и смотрел, как стреляют другие охотники. Они великолепные стрелки! Потом Савидлин хлопнул меня по спине, и я понял, что теперь моя очередь. Меня мутило от боли, но я все равно взял лук и призвал мишень. — Ричард озадаченно почесал затылок. — Не знаю, как объяснить то, что случилось потом. Я призвал мишень, и боль исчезла. Сразу и без следа. А мишень придвинулась так близко, как еще никогда не приближалась. Казалось, будто в воздухе просверлена дорожка, ведущая прямо в центр мишени, и от меня требуется только приложить стрелу к ее началу. Никогда еще мое чувство цели не было таким сильным. Это все равно что мишень стала бы размером с дом. Я точно знал, что не промахнусь.
   Потом, когда мне надоело расщеплять стрелы, я решил для разнообразия срезать наконечником следующей красное оперение предыдущей. Охотники подумали, что я начал промахиваться. Им и в голову не пришло, что можно придумать что-то более сложное, чем всаживать древко в древко.
   — И пока ты стрелял, голова у тебя не болела? — Ричард кивнул. — А у тебя есть какие-нибудь предположения — почему?
   Ричард подтянул колени к подбородку и обхватил их руками.
   — Боюсь, что да. Это была магия.
   — Магия? — прошептала Кэлен. — То есть как?
   Он внимательно взглянул на нее:
   — Не знаю, Кэлен, как ты ощущаешь свою магию внутри себя, но я тоже способен ее почувствовать. Всякий раз, когда я обнажаю Меч Истины, магия вспыхивает во мне, становится частью меня. Я знаю, на что она похожа. Я ощущал ее много раз и часто по-разному, в зависимости от того, для чего я ее использовал. Мой меч приносит мне радость, и для меня его магия словно пес, сидящий у моих ног. Она всегда со мной, и теперь мне даже не нужно обнажать меч, чтобы вызвать ее в себе. И сегодня, когда я натягивал тетиву и призывал мишень, я чувствовал то же самое. Магию. Когда Зедд меня лечил или когда ты коснулась меня, охваченная Кон Дар, я чувствовал магию.
   Вот и на этот раз было то же самое. Я знаю, что это была магия. Она отличалась от магии Зедда или от твоей, но я узнал этот трепет, похожий на второе дыхание. Живое дыхание. — Ричард помолчал. — Магия была внутри меня, я просто высвободил ее, призвав мишень.
   Кэлен кивнула. Состояние, которое описывал Ричард, было ей хорошо знакомо.
   — А может быть, это что-то, связанное с мечом?
   — Не знаю, — покачал головой Ричард, — но сомневаюсь. Я не мог управлять ею. А потом это внезапно ушло, словно свечу задуло. Ощущение наступившей тьмы, понимаешь? И голова опять заболела. Я перестал чувствовать мишень, не говоря уж о том, чтобы призвать ее. Магия то появлялась, то исчезала, и я не мог сказать, когда это случится в следующий раз. А когда охотники стали есть мясо, я почувствовал дурноту и решил отойти подальше. Пока они ели, я стрелял, и, если мне удавалось ощутить магию, голова переставала болеть.
   — А как ты поймал стрелу в воздухе?
   Ричард печально посмотрел на нее:
   — Савидлин и об этом тебе рассказал? — Кэлен кивнула. — Это было удивительнее всего, — сказал Ричард, вздыхая. — Не знаю, как это объяснить, но я просто сделал воздух плотнее.
   — Сделал воздух плотнее?
   Ричард кивнул:
   — Нужно было замедлить полет стрелы, и все, что я мог придумать, — это уплотнить воздух. Нечто похожее иногда происходит с Мечом Истины — воздух как будто застывает и не дает нанести удар. Не спрашивай меня, как я это сделал. Мне просто пришла в голову такая мысль, а в следующее мгновение стрела была уже у меня в руке.
   Он замолчал. Кэлен уставилась в пол, не зная, что на это сказать. Когда она подняла голову, Ричард глядел в пространство.
   — Я люблю тебя, — прошептала она.
   — Я тоже тебя люблю. — Он резко повернулся к ней. — Кэлен, я боюсь.
   — Чего?
   — Скрийлинг. Головная боль. Твоя молния. Сегодняшнее состязание. Все это признаки грядущей беды, и все они связаны с магией. Я думаю, нам надо поспешить в Эйдиндрил и найти Зедда.
   Кэлен не считала, что он непременно ошибается, но существовало и другое объяснение.
   — Молния — часть моей магии. Ты не имеешь к ней никакого отношения, за исключением того, что я хотела тебя защитить. Скрийлинг, мне представляется, пришел из Подземного мира. Вряд ли он как-то связан с нами. Просто злобная тварь. Ну а сегодняшние события... Они скорее всего обусловлены магией меча. Конечно, с уверенностью сказать не могу, но...
   — А головные боли?
   — Не знаю.
   — Кэлен, эти боли меня убьют. Не знаю почему, но мне это известно точно. Это не просто болезнь. Это что-то большее, хотя я не знаю, что.
   — Ричард, пожалуйста, не говори так. Ты пугаешь меня.
   — Я и сам боюсь. Не исключено, что еще и из-за этого я взъелся на Чандалена. Я боюсь, что он прав, и за мной по пятам действительно следуют несчастья.
   — Что ж, значит, надо подумать об отъезде в Эйдиндрил.
   — А как быть с моей головой? Большую часть времени я не в состоянии даже стоять. Нельзя же каждые пять минут останавливаться и стрелять из лука.
   Кэлен проглотила комок в горле.
   — Может быть, Ниссел что-нибудь посоветует?
   — Она в состоянии лишь ненадолго облегчить боль, — покачал головой Ричард.
   — А скоро, мне кажется, она не сможет даже этого. Боюсь, что я умру, Кэлен.
   Она тихо заплакала. Ричард прислонился к стене, обнял ее и прижал к себе.
   Он хотел еще что-то сказать, но она зажала ему рот ладонью. Ей казалось, что мир рушится. Ричард молчал, давая ей выплакаться. Теперь она понимала, что он был прав. Все происходящее связано с Ричардом. Он испытывает боль, он в опасности. Кэлен торопливо искала способ отвлечь его, успокоить.
   — Послушай, Ричард Сайфер, если ты таким образом хочешь увильнуть от женитьбы...
   — Кэлен, что ты... Клянусь, я...
   Она улыбнулась и поцеловала его в щеку.
   — Я знаю. Ричард, нам выпали тяжелые испытания, но мы справились с ними. Справимся и теперь. Должны справиться. И кстати, Везелэн уже дошивает мое свадебное платье.
   — Правда? — Ричард положил в рот еще щепотку целебных листьев. — Не сомневаюсь, что в нем ты будешь еще красивее.
   — А вот чтобы это узнать, тебе придется на мне жениться.
   — Да, госпожа.
   Вскоре вернулись Савидлин и Везелэн в сопровождении Сиддина. Сиддин сиял.
   Полет на драконе сделал его маленькой знаменитостью, и он весь день рассказывал приятелям о своих приключениях. Теперь он желал посидеть на коленях у Кэлен и поведать ей о своей популярности.
   Кэлен с улыбкой выслушала его, а потом они приступили к ужину, состоящему из овощей и свежих лепешек. Ричард, как и Кэлен, не притронулся к сыру и вежливо отказался от копченого мяса, предложенного Савидлином.
   Но прежде чем они успели закончить ужин, в дверях показался Птичий Человек. Лицо его было угрюмо. За его спиной стояли вооруженные охотники, и Кэлен не понравилось выражение их лиц.
   Встав из-за стола, Ричард шагнул им навстречу:
   — В чем дело? Что случилось?
   Птичий Человек обвел всех пронзительным взглядом.
   — Три женщины, чужестранки, приехали верхом.
   Кэлен не могла понять, почему три женщины вызвали такое беспокойство.
   — Чего они хотят?
   — Они плохо говорят по-нашему, но, насколько можно судить, им нужен Ричард. Ричард и его родители.
   — Мои родители? Ты не ошибся?
   — По-моему, они пытались сказать именно это. Еще они говорили, чтобы ты не пытался бежать. Теперь, когда они приехали за тобой, бежать бесполезно. Они предупредили меня, чтобы я не вмешивался.
   С недоброй улыбкой Ричард проверил, легко ли вынимается меч из ножен.
   — Где они?
   — В доме духов.
   Кэлен поправила волосы.
   — Они назвали себя?
   Серебристые волосы Птичьего Человека блеснули в лучах заходящего солнца.
   — Да. Они называют себя «сестры Света».
   Кэлен похолодела. Она хотела перевести эти слова, но не смогла открыть рта.

Глава 9

   Ричард нахмурился:
   — Ну? Что он сказал? Кто они такие?
   — Сестры Света, — непослушными губами произнесла Кэлен.
   — И что это значит?
   — Не знаю. Никто не знает. Ричард, прошу тебя, давай уедем. — Она умоляюще схватила его за рукав. — Пожалуйста. Прямо сейчас. Давай просто удерем.
   Ричард посмотрел на вооруженных охотников, стоящих за спиной Птичьего Человека.
   — Поблагодари старейшину и скажи, что мы сами обо всем позаботимся.
   Птичий Человек кивнул и ушел со своими людьми Сказав Савидлину, что они пойдут одни, Ричард взял Кэлен за руку и вывел на улицу. Он взял ее за плечи и мягко толкнул к стене.
   — Ну что ж, может, ты и не знаешь о них всего, но кое-что знаешь наверняка. Не нужно большого ума, чтобы понять, что ты испугалась. Чего?
   — Они как-то связаны с волшебниками. Вернее, с теми, кто обладает даром.
   — Точнее.
   Кэлен, в свою очередь, положила руки ему на плечи.
   — Одно время меня сопровождал в путешествиях волшебник Джиллер. Как-то раз мы разговорились. О жизни, о человеческих устремлениях и тому подобных вещах. Джиллер был волшебником по призванию. У него не было дара, только всепоглощающее желание быть волшебником. Собственно, это и есть призвание.
   Он был учеником Зедда, но поскольку, покидая Срединные Земли, Зедд набросил на всех волшебную сеть, Джиллер не помнил о нем. Да и никто не помнил. Никто не помнил даже его имени. Так вот, я спросила Джиллера, хотел бы он иметь нечто большее, чем призвание. Хотел бы он иметь дар? Он мечтательно заулыбался, но вскоре его улыбка погасла. Он побледнел как мел и сказал: «Нет, я не хочу иметь дар» Я была поражена выражением ужаса на его лице. Волшебника нелегко испугать простым вопросом. Я спросила его, почему, и он ответил, что, если бы у него был дар, ему бы пришлось предстать перед сестрами Света. Я спросила, кто они такие, и услышала в ответ, что лучше о них не упоминать. Он буквально умолял меня не расспрашивать его об этом. Я до сих пор помню, как меня потрясло выражение его лица.
   — А ты не знаешь, откуда они родом?
   — Я обошла все Срединные Земли, но никогда не встречала того, кто их видел.
   Ричард отпустил ее и задумался, уперев руку в бок и покусывая губы.
   — Дар, — проворчал он наконец. — Все опять возвращается к дару. А я-то думал, что мы покончили с этой чепухой. Нет у меня никакого дара!
   Кэлен в отчаянии сплела пальцы:
   — Ричард, давай сейчас же уедем! Если даже волшебники боятся сестер Света... Пожалуйста, давай уедем прямо сейчас!
   — А если они погонятся за нами? Если схватят нас в тот момент, когда боль свалит меня с ног и я не смогу защищаться?
   — Ричард, я ведь ничего о них не знаю. Но их испугался волшебник... Может, мы и сейчас беззащитны?
   — Я Искатель Истины. Я не беззащитен. Но я боюсь опоздать. Лучше встретиться с ними сейчас, когда я могу диктовать им свои условия. А кроме того, мне уже надоело слышать про мой дар. У меня его нет, и пора положить конец этой болтовне.
   — Будь по-твоему, — вздохнула она. — В самом деле. Искатель Истины и Мать-Исповедница сумеют за себя постоять.
   Он бросил на нее подозрительный взгляд.
   — Ты туда не пойдешь.
   — А у тебя есть веревка?
   — Веревка? Зачем?
   — Чтобы связать меня. Вряд ли у тебя найдется другой способ помещать мне пойти с тобой.
   — Кэлен, я не позволю...
   — А я не позволю тебе смотреть на другую женщину в мое отсутствие. Если она вдруг тебе понравится, я должна быть рядом, чтобы дать ей пинка.
   Ричард сердито посмотрел на Кэлен, но потом наклонился и поцеловал ее.
   — Хорошо. Только давай на этот раз попробуем обойтись без «приключений».
   Кэлен улыбнулась:
   — Мы только скажем им, что у тебя нет дара, и все. А потом я собираюсь поцеловать тебя по-настоящему.
   Когда они подошли к дому духов, уже стемнело. Неподалеку паслись три крепкие лошади под необычными для здешних мест седлами с высокими луками.
   У самой двери Ричард и Кэлен приостановились, чтобы улыбнуться друг другу и пожать руки. Ричард положил руку на рукоять меча и решительно толкнул дверь. Лицо Кэлен превратилось в холодную бесстрастную маску Исповедницы.
   По обе стороны почти погасшего очага горели два факела. Одеяла лежали там, где Кэлен их оставила. Пахло смолой и душистыми палочками, которые горели в доме духов всегда. Черепа предков тускло поблескивали в мерцающем свете факелов. Посреди комнаты стояли три женщины в длинных, почти до самой земли, шерстяных плащах с поднятыми капюшонами. Под плащом у каждой была длинная раздвоенная юбка для верховой езды и простая белая блуза.
   Женщины откинули капюшоны. Та, что стояла в центре, ростом почти не уступала Кэлен. У нее были строгие черты лица и густые, слегка вьющиеся каштановые волосы. Другая, юная и черноволосая, стояла слева. У третьей были роскошные темные кудри, в которых, впрочем, уже проглядывала седина.
   Все трое, скрестив руки на груди, высокомерно смотрели на вошедших.
   Кэлен сразу бросилось в глаза, с какой непринужденностью и достоинством они держатся. Этим они напомнили ей ее домоправительницу в Эйдиндриле.
   Руки их были пусты, но Кэлен ничуть не удивилась бы, увидев у сестер Света хлысты. С первого взгляда было ясно, что они готовы немедленно пресечь малейшее проявление неуважительного к себе отношения.
   — Вы родители Ричарда? — спросила та, что в центре. Голос ее, против ожидания, оказался довольно мягким, но при этом в нем явственно чувствовалась привычка повелевать.
   Ричард наградил ее испепеляющим взглядом:
   — Нет. Я и есть Ричард. Моя мать умерла, когда я был еще ребенком, а отец погиб этой осенью.
   Сестры Света удивленно переглянулись. В глазах Ричарда вспыхнул опасный огонек.
   Магия меча уже пробудилась в нем, хотя Ричард даже не вытащил его из ножен.
   — Это невозможно, — сказала та, что стояла в центре. — Ты просто... стар.
   — Помоложе тебя, — огрызнулся Ричард. Женщина покраснела. Глаза ее сердито сверкнули, но она тут же взяла себя в руки.
   — Я не хочу сказать, что ты старик. Просто ты оказался старше, чем мы предполагали. Меня зовут сестра Верна Совентрин.
   — Я — сестра Грейс Рендал, — представилась женщина, стоящая справа.
   — Я — сестра Элизабет Майрик, — добавила третья. Только сейчас сестра Верна обратила внимание на Кэлен:
   — А ты кто такая, дитя мое?
   Сердце Кэлен учащенно забилось. Она стиснула зубы.
   — Я не твое «дитя», — ледяным тоном одернула она сестру. — Я Мать-Исповедница.
   Сестры Света едва заметно вздрогнули и почтительно склонили головы.
   — Прости, Мать-Исповедница.
   Атмосфера накалялась. Кэлен вдруг осознала, что ее руки сжаты в кулаки.
   Она чувствовала, что Ричарду грозит опасность, но решила вести себя, как подобает Матери-Исповеднице.
   — Откуда вы родом? — холодно спросила она.
   — Мы пришли... мы пришли издалека.
   — В Срединных Землях, приветствуя Мать-Исповедницу, полагается преклонить колено. — Кэлен редко настаивала на этом, но сейчас ей показалось, что это необходимо.
   Сестры, все как одна, резко выпрямились и негодующе нахмурились.
   Этого было достаточно. Лязгнула сталь. Ричард выхватил меч. Он ничего не сказал — просто стоял, сжимая обеими руками рукоять. Мускулы его напряглись. В глазах плясал магический огонь. Кэлен порадовалась, что его гнев направлен не на нее, но сестры нечем не выразили испуга. Они повернулись к ней, и все трое одновременно опустились на одно колено.
   — Прости, Мать-Исповедница, — повторила сестра Верна. — Мы незнакомы со здешними обычаями. Мы никого не хотели оскорбить.
   Кэлен выждала положенное время, не отказав себе в удовольствии добавить парочку лишних секунд.
   — Встаньте, дети мои.
   Сестры поднялись на ноги и снова скрестили на груди руки.
   — Мы здесь не для того, чтобы сражаться, Ричард. — Сестра Верна вздохнула. — Мы здесь для того, чтобы помочь тебе. Убери меч. — В последней фразе явственно прозвучал приказ.
   Ричард не пошевелился.
   — Мне передали, будто вы пришли за мной, что бы это ни значило, и что бежать бессмысленно. Я никогда ни от кого не убегал. Я Искатель Истины. И только я решаю, когда мне доставать или убирать меч.
   — Искатель? — воскликнула сестра Элизабет. — Ты Искатель?
   Сестры Света вновь переглянулись.
   — Говорите, что вам нужно! — рявкнул Ричард. — Быстро!
   Сестра Грейс нетерпеливо вздохнула:
   — Ричард, мы не причиним тебе зла. Неужели ты боишься трех женщин?
   — Иногда одной женщины достаточно, чтобы испугаться. Мне тяжело дался этот урок, но я его хорошо усвоил. И я не разделяю распространенного заблуждения насчет того, что женщин убивать нельзя. Предлагаю в последний раз: говорите, зачем пришли, или наша беседа окончена!
   Сестра Грейс бросила мимолетный взгляд на эйджил на шее у Ричарда:
   — Да, я вижу, у тебя были хорошие учителя. — Лицо ее немного смягчилось. Ты нуждаешься в нашей помощи, Ричард. Мы пришли потому, что у тебя есть дар.
   — Вы совершаете серьезную ошибку, — сказал Ричард, поочередно оглядев всех трех сестер. — У меня нет дара, как и ни малейшего желания иметь дело с магией. — Он убрал меч в ножны и взял Кэлен за руку. — Сожалею, что вам пришлось напрасно проделать столь долгий путь. Племя Тины не любит незваных гостей. Стрелы у них смазаны ядом и всегда попадают в цель. Я попрошу, чтобы они позволили вам беспрепятственно покинуть их владения. И советую не испытывать их терпения.
   Ричард повернулся и направился к двери. Кэлен физически ощущала исходящие от него волны гнева. Она видела ярость в его глазах, но было в них и кое-что еще: боль.
   — Головные боли убьют тебя, — спокойно сказала сестра Грейс.
   Ричард застыл как вкопанный, глядя в никуда.
   — Голова болела у меня всю жизнь. Я привык.
   — Но не так, как сейчас, — настаивала она. — Я вижу это по твоим глазам. Мы легко узнаем головную боль, вызванную даром. Это наша работа.
   — Здешняя целительница хорошо знает свое ремесло. Она позаботится обо мне. Она уже мне помогла и, я уверен, скоро вылечит меня совсем.
   — Целительница тебе не поможет. Кроме нас, тебе не поможет никто. И если ты откажешься от нашей помощи, ты умрешь. Мы пришли спасти тебя.
   Ричард протянул руку к щеколде:
   — Вам совсем ни к чему так обо мне беспокоиться. Я сам знаю, что мне делать. Доброго вам пути, милые дамы.
   Кэлен мягко, но решительно отвела его руку.
   — Ричард, — шепнула она. — Может быть, все-таки выслушаем их? По крайней мере вреда от этого не будет. А вдруг они наведут тебя на мысль, как избавиться от этих болей?
   — У меня нет дара! Я не желаю связываться с магией. Она не принесла мне ничего, кроме горя, ничего, кроме боли! У меня нет дара, и он мне не нужен! — Ричард вновь взялся за щеколду.
   — Надеюсь, ты не станешь уверять нас, что твои вкусы по отношению к еде не изменились за последнее время? — поинтересовалась сестра Грейс. — Я имею в виду последние несколько дней.
   Ричард опять остановился.
   — Каждый может разлюбить одно и полюбить другое, — буркнул он.
   — Скажи, кто-нибудь видел, как ты спишь?
   — А при чем тут это?
   — Тот, кто видел тебя спящим, должен был заметить, что теперь ты спишь с открытыми глазами.
   У Кэлен мороз пробежал по коже. События последних дней начали связываться воедино.
   — Я не сплю с открытыми глазами. Вы ошибаетесь.
   — Ричард, — прошептала Кэлен, — может быть, все-таки лучше выслушать их? По-моему, у них есть, что сказать.
   Он посмотрел на нее так, словно надеялся, что она поможет ему найти выход.
   — Я не сплю с открытыми глазами!
   — Нет, спишь. — Она положила руку ему на запястье. — Пока мы охотились за Ралом, я не раз видела тебя спящим. Когда я стояла на часах, то смотрела, как ты спишь. С тех пор, как мы покинули Д'Хару, ты спишь с открытыми глазами, как Зедд.
   Ричард по-прежнему стоял спиной к сестрам.
   — Чего вы хотите? — резко спросил он. — Как вы собираетесь избавить меня от боли?
   — Прежде всего изволь повернуться лицом, — сказала сестра Верна, словно урезонивая непослушного ребенка. — И обращайся к нам с уважением.
   Она взяла неверный тон. Ричард хлопнул дверью с такой силой, что та едва не слетела с петель. Кэлен почувствовала себя предательницей. Ричард ждал, что она будет на его стороне. Ему нужна была помощь, а не истина.