Страница:
Он шел около часа. Чтобы привести план в исполнение, ему нужно было зайти в лес достаточно далеко. Ветви, покрытые мхом, походили на лапы, которые тянулись к незваному гостю, словно желая схватить его. Из-за деревьев доносились резкие звуки, похожие на треск и громкий протяжный свист. В гнилых водоемах плескались невидимые твари.
Наконец, весь вспотевший и запыхавшийся от трудной ходьбы, он дошел до небольшой поляны. Место было высокое, а потому не топкое. Не обнаружив ни бревна, ни камня, Ричард сел в густую траву и положил рядом мешок. Закрыв глаза, он глубоко вздохнул.
Он вспомнил Олений лес. Как же ему хотелось туда вернуться! Потом он подумал о друзьях — о Чейзе, о Зедде. Он так давно не виделся с ними. Зедд...
Ричард с детства знал этого старика, но даже понятия не имел, что Зедд — его родной дедушка. Но они все равно всегда были друзьями. И они любили друг друга.
Так какая разница, что Ричард не знал об их родстве? Разве они с Зеддом меньше любили друг друга из-за этого?
Ричард уже давно не видел Зедда. Хотя они и встречались в Д'Харе, в Народном Дворце, там у них почти не было возможности поговорить спокойно. Вот было бы здорово поговорить сейчас с Зеддом, попросить у него помощи. Ричарду и в голову не приходило, чтобы Кэлен могла отправиться к Зедду. Зачем? Разве она не хотела отделаться от него, и разве она своего не добилась? Но больше всего на свете он желал ошибиться.
Он тосковал по Кэлен, по ее улыбке, глазам, тихому голосу. Ему так не хватало сейчас ее мудрых советов. Только с ней его жизнь обретала смысл. Он бы все отдал, лишь бы побыть с нею хоть несколько минут. Но она сама прогнала его.
А он дал ей свободу. И к лучшему. Разве он достоин ее?
Неожиданно для себя Ричард попробовал призвать Хань, как и учила его сестра Верна.
В дороге он упражнялся каждый день, и, хотя он и не чувствовал Хань, ему все равно было приятно настраиваться на него. Это приносило ему покой. И сейчас это занятие немного успокоило Ричарда. Он почувствовал себя лучше.
Снова, как обычно, он представил себе Меч Истины, словно парящий в воздухе, стараясь отчетливо разглядеть каждую деталь. В этом состоянии спокойного созерцания Ричард вынул меч из ножен. Он и сам не знал зачем.
Просто почувствовал, что надо.
Он положил меч на колени. Состояние покоя ушло, и он ощутил магию. Ну что ж, если появится враг, он будет к этому готов.
Теперь ему оставалось только сидеть и ждать. Он не знал, когда придет Паша, но она придет обязательно. Сразу прибежит, как только поймет, где он находится.
Пока он был сосредоточен на созерцании, Ричард не обращал внимания на жужжание насекомых, кваканье лягушек, шуршание мышей и других мелких тварей.
Сейчас он услышал все эти звуки, словно впервые.
Потом вдруг все смолкло.
Ричард сидел, закрыв глаза. Перед его мысленным взором возник неясный темный силуэт какого-то чудовища.
Сзади!
В одно мгновение он вскочил, обернулся, и меч, действуя словно сам по себе, нанес удар. Тварь отскочила, но тут же снова бросилась на него. Ричарда захлестнула волна радостного возбуждения. Хорошо, что все не кончилось сразу.
Хорошо, что он может, выплеснуть всю свою ярость в пляске духов.
Зверь был черен, как сама смерть, и передвигался с неумолимой быстротой самой смерти. Они метались по поляне. Меч рассекал воздух, а чудовищный противник Ричарда пытался нанести смертельный удар. Его когти были похожи на ножи. Ричард весь отдался магии меча, соединив свою ярость с яростью волшебного оружия.
Он снова плясал пляску смерти. Он снова умножил свою силу. Ему помогали духи. Духи тех, кто прежде владел мечом. Он покорился их воле и теперь словно наблюдал со стороны, как он сам наносит удары и увертывается от ударов врага.
Он жаждал этого знания. Жаждал пляски смерти.
Он действовал не задумываясь. Он уже не просто держал в руках магический меч. Теперь он стал его полновластным хозяином.
Чудовище бросилось на него и с предсмертным воплем рухнуло на землю, разрубленное надвое Мечом Истины.
И снова наступила тишина.
Ричард стоял, тяжело дыша. Ему было даже жаль, что все кончилось. В этой колдовской пляске он нашел желанное облегчение. Он дал выход не только тоске и бессильной злобе, но и чему-то более темному, таившемуся в самой глубине его души.
Прошло уже часа два после восхода солнца, когда пришла Паша. Сначала Ричард услышал хруст веток, потом она появилась на поляне, с трудом продираясь сквозь колючий кустарник.
Ричард сидел, закрыв глаза, скрестив ноги, и меч снова лежал у него на коленях.
— Ричард! — воскликнула послушница.
— Доброе утро, Паша, — ответил он, открывая глаза. — Хорошая сегодня погода, не правда ли?
Ее волосы растрепались, белая блузка намокла от пота.
— Тебе нужно немедленно уйти! Это же Хагенский лес!
— Знаю. Сестра Верна мне о нем рассказала. Занятное место. Мне здесь даже понравилось.
Паша изумленно уставилась на него.
— Ричард, здесь же опасно! Что ты тут делаешь?
Он улыбнулся:
— Жду тебя.
— Какой ужасный запах! — пробормотала послушница.
Она присела рядом с ним на корточки, улыбаясь так, как улыбаются тому, кого считают повредившимся в уме.
— Ричард, ты уже хорошо погулял сегодня. А теперь давай я возьму тебя за руку, и мы уйдем отсюда!
— Я отсюда не уйду, пока Верна снова не станет сестрой.
— Что? — Паша вскочила.
Ричард, с мечом в руке, встал перед нею.
— Я отсюда не уйду, пока Верна снова не станет сестрой, — повторил он. Пусть во Дворце решают, что для них важнее: моя жизнь или послушничество сестры Верны.
Паша открыла рот от изумления.
— Но снять наказание может только сестра Марена!
— Знаю. Вот почему ты должна поскорее вернуться во Дворец и передать сестре Марене, чтобы она явилась сюда сама и поклялась мне, что Верна опять станет сестрой Света.
— Ричард, ты, конечно, шутишь! Сестра Марена никуда не пойдет.
— Ее дело. Ну а я не сойду с этого места, пока она не выполнит мою просьбу.
— Ричард, давай вернемся вместе и поговорим об этом с сестрой Мареной. Тебе нельзя здесь оставаться. Сестра Верна все же не стоит того, чтобы ты из-за нее погиб.
— Ну а это — мое дело, — холодно ответил Ричард.
— Но ты сам не знаешь, что делаешь! Здесь очень опасно. Я за тебя отвечаю, я не могу тебя здесь оставить! Если ты откажешься уйти со мной, мне придется прибегнуть к силе Рада-Хань. Ты ведь этого не хочешь?
— Сестра Верна была наказана из-за меня, — флегматично ответил Ричард. — Я дал себе слово, что сделаю так, чтобы с нее сняли наказание. А я дал себе слово, значит, сделаю все, что от меня зависит. Я умру здесь, если потребуется. Если же ты попытаешься увести меня насильно, я сражусь с тобой, как с врагом. Не знаю, кто победит, но одно я знаю точно: кто-то из нас погибнет. Если погибнешь ты, начнется война между мной и вашим Дворцом. Если погибну я, ты провалишь свое задание и покажешь, что недостойна быть сестрой. К тому же провалишь его в первый же день. Сестра Верна останется послушницей, но я по крайней мере сделаю все, что от меня зависит.
— Неужели ты готов ради этого умереть?
— Да. Для меня это важно. Я не желаю, чтобы вместо меня наказывали сестру Верну. Это несправедливо.
— Но... — Паша замялась. — Сестра Марена — старшая наставница послушниц, а я послушница. Не могу же я прийти к ней и сказать, чтобы она отменила свой приказ. Она же убьет меня!
— Ты-то тут при чем? Прошу отменить приказ я. Ты — лишь вестница. Если она накажет тебя, этого я тоже не потерплю. Как и того, что случилось с сестрой Верной. Если же сестра Марена намерена соблюдать перемирие, пусть придет сюда и примет мои условия.
— Ричард, но если вечерняя заря застанет тебя здесь, ты умрешь! — воскликнула Паша.
— Значит, тебе следует поторопиться.
Она повернулась, глядя в сторону города.
— Но... мне придется пройти такое расстояние пешком! На это уйдет несколько часов. А потом мне еще надо будет разыскать сестру Марену, убедить ее, что ты говоришь вполне серьезно, и, даже если она согласится прийти, нам понадобится время на дорогу!
— Тебе следовало приехать верхом.
— Да ведь я помчалась сюда со всех ног, как только поняла, где ты находишься! Мне некогда было думать о лошади! Я боялась, что случилась беда.
Ричард равнодушно посмотрел на нее.
— Значит, ты совершила ошибку. В следующий раз ты, может быть, сначала подумаешь, прежде чем что-то делать.
— Ричард, у нас так мало времени... — Паша умоляюще прижала руки к груди.
— Тогда тебе лучше поспешить. Иначе твой подопечный так и останется здесь до заката.
— Ричард, пожалуйста, пойми, это не игра. Это очень опасно! — На глазах ее стояли слезы.
— Знаю. — Он указал мечом туда, где закончился поединок. Паша оглянулась и ахнула. Потом неохотно пошла к деревьям-посмотреть поближе. Ричард не пошел за ней. Он и так знал, что там лежит разрубленное чудовище.
Отвратительная голова, наполовину — как у человека, наполовину — как у ящерицы. Шея покрыта гладкой черной кожей. У основания шеи чешуя. Гибкое туловище, похожее на человеческое. Шкура, покрытая короткой шерстью, а сверху еще какой-то темный покров, напоминающий плащ.
То, что Ричард в темноте принял за когти, оказалось вовсе не когтями, а тремя острыми ножами, прикрепленными к пальцам — чтобы лучше наносить удары.
Паша стояла, как громом пораженная. Ричард нехотя поднялся и стал рядом.
Что бы это ни была за тварь, в ее жилах текла самая обыкновенная кровь, и труп вонял, как рыбья требуха в жару.
— О Создатель! — прошептала наконец Паша. — Это же — мрисвиз! Но что с ним произошло?
— Я убил его, вот что произошло! А что это за тварь?
Она посмотрела на него широко открытыми глазами.
— То есть как это «убил»? Мрисвиза убить невозможно. Это еще никому не удавалось.
— Значит, теперь удалось.
— Ты убил его ночью?
— Да. — Ричард нахмурился. — Откуда ты знаешь?
— Мрисвизы редко покидают Хагенский лес, — ответила Паша, — но за последние несколько тысячелетий были рассказы людей, которым удалось выжить после встречи с этим зверем. Мрисвизы всегда принимают окраску окружающей местности. Бывали случаи, когда они маскировались под цвет прибрежной грязи и ила или под цвет песка в дюнах. Еще есть один рассказ о том, что на закате мрисвиз стал золотистым. Ночью они становятся черными. Их нельзя увидеть, когда они нападают на людей. Этот — черный, вот я и догадалась, что ты убил его ночью.
Паша как завороженная смотрела на убитое чудовище. Ричард мягко отстранил ее. Он почувствовал, что она дрожит.
— Паша, что они собой представляют?
— Они живут в Хагенском лесу. Я мало что знаю о них, но слыхала, что, когда была война, разделившая Древний мир и Новый мир, волшебники создавали войска из этих тварей. Есть люди, которые считают, что мрисвизов в наш мир послал Безымянный. Но живут они, как и другие порождения тьмы, в Хагенском лесу. Вот почему люди не селятся на этом берегу реки. Иногда мрисвизы выходят из леса и нападают на людей. Они не пожирают жертвы. Они убивают, чтобы убивать. Они распарывают людям животы, но некоторые умирали не сразу и успели рассказать об этих тварях.
— А давно существует Хагенский лес?
— Насколько мне известно, по крайней мере столько же, сколько Дворец Пророков. Значит, больше трех тысяч лет. Но за все это время еще никто никогда не убивал мрисвиза! Среди их жертв были сестры, были даже волшебники, и никому из них не помог Хань. Они говорили, что не смогли почувствовать приближения чудовища. Так, словно вовсе не имели врожденного дара. Как же тебе удалось убить его?
Ричард вспомнил, как чудовище возникло перед его мысленным взором.
— Наверно, мне просто повезло. Должно же это было рано или поздно случиться. А может, мне попался какой-то недоумок.
— Ричард, прошу тебя, давай уйдем отсюда! — продолжала настаивать Паша. — Не следует таким образом меряться силами с нашим замком. Тебя и так уже чуть не убили.
— Я ни с кем не меряюсь силами. Я просто сам отвечаю за свои поступки. По моей вине пострадала сестра Верна, и я должен это исправить. Я добиваюсь справедливости. Если я даже на это не способен, значит, я ничего не стою.
— Ричард, если вечерняя заря застанет тебя здесь...
Он перебил ее:
— Паша, мы теряем драгоценное время!
Глава 52
Наконец, весь вспотевший и запыхавшийся от трудной ходьбы, он дошел до небольшой поляны. Место было высокое, а потому не топкое. Не обнаружив ни бревна, ни камня, Ричард сел в густую траву и положил рядом мешок. Закрыв глаза, он глубоко вздохнул.
Он вспомнил Олений лес. Как же ему хотелось туда вернуться! Потом он подумал о друзьях — о Чейзе, о Зедде. Он так давно не виделся с ними. Зедд...
Ричард с детства знал этого старика, но даже понятия не имел, что Зедд — его родной дедушка. Но они все равно всегда были друзьями. И они любили друг друга.
Так какая разница, что Ричард не знал об их родстве? Разве они с Зеддом меньше любили друг друга из-за этого?
Ричард уже давно не видел Зедда. Хотя они и встречались в Д'Харе, в Народном Дворце, там у них почти не было возможности поговорить спокойно. Вот было бы здорово поговорить сейчас с Зеддом, попросить у него помощи. Ричарду и в голову не приходило, чтобы Кэлен могла отправиться к Зедду. Зачем? Разве она не хотела отделаться от него, и разве она своего не добилась? Но больше всего на свете он желал ошибиться.
Он тосковал по Кэлен, по ее улыбке, глазам, тихому голосу. Ему так не хватало сейчас ее мудрых советов. Только с ней его жизнь обретала смысл. Он бы все отдал, лишь бы побыть с нею хоть несколько минут. Но она сама прогнала его.
А он дал ей свободу. И к лучшему. Разве он достоин ее?
Неожиданно для себя Ричард попробовал призвать Хань, как и учила его сестра Верна.
В дороге он упражнялся каждый день, и, хотя он и не чувствовал Хань, ему все равно было приятно настраиваться на него. Это приносило ему покой. И сейчас это занятие немного успокоило Ричарда. Он почувствовал себя лучше.
Снова, как обычно, он представил себе Меч Истины, словно парящий в воздухе, стараясь отчетливо разглядеть каждую деталь. В этом состоянии спокойного созерцания Ричард вынул меч из ножен. Он и сам не знал зачем.
Просто почувствовал, что надо.
Он положил меч на колени. Состояние покоя ушло, и он ощутил магию. Ну что ж, если появится враг, он будет к этому готов.
Теперь ему оставалось только сидеть и ждать. Он не знал, когда придет Паша, но она придет обязательно. Сразу прибежит, как только поймет, где он находится.
Пока он был сосредоточен на созерцании, Ричард не обращал внимания на жужжание насекомых, кваканье лягушек, шуршание мышей и других мелких тварей.
Сейчас он услышал все эти звуки, словно впервые.
Потом вдруг все смолкло.
Ричард сидел, закрыв глаза. Перед его мысленным взором возник неясный темный силуэт какого-то чудовища.
Сзади!
В одно мгновение он вскочил, обернулся, и меч, действуя словно сам по себе, нанес удар. Тварь отскочила, но тут же снова бросилась на него. Ричарда захлестнула волна радостного возбуждения. Хорошо, что все не кончилось сразу.
Хорошо, что он может, выплеснуть всю свою ярость в пляске духов.
Зверь был черен, как сама смерть, и передвигался с неумолимой быстротой самой смерти. Они метались по поляне. Меч рассекал воздух, а чудовищный противник Ричарда пытался нанести смертельный удар. Его когти были похожи на ножи. Ричард весь отдался магии меча, соединив свою ярость с яростью волшебного оружия.
Он снова плясал пляску смерти. Он снова умножил свою силу. Ему помогали духи. Духи тех, кто прежде владел мечом. Он покорился их воле и теперь словно наблюдал со стороны, как он сам наносит удары и увертывается от ударов врага.
Он жаждал этого знания. Жаждал пляски смерти.
Он действовал не задумываясь. Он уже не просто держал в руках магический меч. Теперь он стал его полновластным хозяином.
Чудовище бросилось на него и с предсмертным воплем рухнуло на землю, разрубленное надвое Мечом Истины.
И снова наступила тишина.
Ричард стоял, тяжело дыша. Ему было даже жаль, что все кончилось. В этой колдовской пляске он нашел желанное облегчение. Он дал выход не только тоске и бессильной злобе, но и чему-то более темному, таившемуся в самой глубине его души.
Прошло уже часа два после восхода солнца, когда пришла Паша. Сначала Ричард услышал хруст веток, потом она появилась на поляне, с трудом продираясь сквозь колючий кустарник.
Ричард сидел, закрыв глаза, скрестив ноги, и меч снова лежал у него на коленях.
— Ричард! — воскликнула послушница.
— Доброе утро, Паша, — ответил он, открывая глаза. — Хорошая сегодня погода, не правда ли?
Ее волосы растрепались, белая блузка намокла от пота.
— Тебе нужно немедленно уйти! Это же Хагенский лес!
— Знаю. Сестра Верна мне о нем рассказала. Занятное место. Мне здесь даже понравилось.
Паша изумленно уставилась на него.
— Ричард, здесь же опасно! Что ты тут делаешь?
Он улыбнулся:
— Жду тебя.
— Какой ужасный запах! — пробормотала послушница.
Она присела рядом с ним на корточки, улыбаясь так, как улыбаются тому, кого считают повредившимся в уме.
— Ричард, ты уже хорошо погулял сегодня. А теперь давай я возьму тебя за руку, и мы уйдем отсюда!
— Я отсюда не уйду, пока Верна снова не станет сестрой.
— Что? — Паша вскочила.
Ричард, с мечом в руке, встал перед нею.
— Я отсюда не уйду, пока Верна снова не станет сестрой, — повторил он. Пусть во Дворце решают, что для них важнее: моя жизнь или послушничество сестры Верны.
Паша открыла рот от изумления.
— Но снять наказание может только сестра Марена!
— Знаю. Вот почему ты должна поскорее вернуться во Дворец и передать сестре Марене, чтобы она явилась сюда сама и поклялась мне, что Верна опять станет сестрой Света.
— Ричард, ты, конечно, шутишь! Сестра Марена никуда не пойдет.
— Ее дело. Ну а я не сойду с этого места, пока она не выполнит мою просьбу.
— Ричард, давай вернемся вместе и поговорим об этом с сестрой Мареной. Тебе нельзя здесь оставаться. Сестра Верна все же не стоит того, чтобы ты из-за нее погиб.
— Ну а это — мое дело, — холодно ответил Ричард.
— Но ты сам не знаешь, что делаешь! Здесь очень опасно. Я за тебя отвечаю, я не могу тебя здесь оставить! Если ты откажешься уйти со мной, мне придется прибегнуть к силе Рада-Хань. Ты ведь этого не хочешь?
— Сестра Верна была наказана из-за меня, — флегматично ответил Ричард. — Я дал себе слово, что сделаю так, чтобы с нее сняли наказание. А я дал себе слово, значит, сделаю все, что от меня зависит. Я умру здесь, если потребуется. Если же ты попытаешься увести меня насильно, я сражусь с тобой, как с врагом. Не знаю, кто победит, но одно я знаю точно: кто-то из нас погибнет. Если погибнешь ты, начнется война между мной и вашим Дворцом. Если погибну я, ты провалишь свое задание и покажешь, что недостойна быть сестрой. К тому же провалишь его в первый же день. Сестра Верна останется послушницей, но я по крайней мере сделаю все, что от меня зависит.
— Неужели ты готов ради этого умереть?
— Да. Для меня это важно. Я не желаю, чтобы вместо меня наказывали сестру Верну. Это несправедливо.
— Но... — Паша замялась. — Сестра Марена — старшая наставница послушниц, а я послушница. Не могу же я прийти к ней и сказать, чтобы она отменила свой приказ. Она же убьет меня!
— Ты-то тут при чем? Прошу отменить приказ я. Ты — лишь вестница. Если она накажет тебя, этого я тоже не потерплю. Как и того, что случилось с сестрой Верной. Если же сестра Марена намерена соблюдать перемирие, пусть придет сюда и примет мои условия.
— Ричард, но если вечерняя заря застанет тебя здесь, ты умрешь! — воскликнула Паша.
— Значит, тебе следует поторопиться.
Она повернулась, глядя в сторону города.
— Но... мне придется пройти такое расстояние пешком! На это уйдет несколько часов. А потом мне еще надо будет разыскать сестру Марену, убедить ее, что ты говоришь вполне серьезно, и, даже если она согласится прийти, нам понадобится время на дорогу!
— Тебе следовало приехать верхом.
— Да ведь я помчалась сюда со всех ног, как только поняла, где ты находишься! Мне некогда было думать о лошади! Я боялась, что случилась беда.
Ричард равнодушно посмотрел на нее.
— Значит, ты совершила ошибку. В следующий раз ты, может быть, сначала подумаешь, прежде чем что-то делать.
— Ричард, у нас так мало времени... — Паша умоляюще прижала руки к груди.
— Тогда тебе лучше поспешить. Иначе твой подопечный так и останется здесь до заката.
— Ричард, пожалуйста, пойми, это не игра. Это очень опасно! — На глазах ее стояли слезы.
— Знаю. — Он указал мечом туда, где закончился поединок. Паша оглянулась и ахнула. Потом неохотно пошла к деревьям-посмотреть поближе. Ричард не пошел за ней. Он и так знал, что там лежит разрубленное чудовище.
Отвратительная голова, наполовину — как у человека, наполовину — как у ящерицы. Шея покрыта гладкой черной кожей. У основания шеи чешуя. Гибкое туловище, похожее на человеческое. Шкура, покрытая короткой шерстью, а сверху еще какой-то темный покров, напоминающий плащ.
То, что Ричард в темноте принял за когти, оказалось вовсе не когтями, а тремя острыми ножами, прикрепленными к пальцам — чтобы лучше наносить удары.
Паша стояла, как громом пораженная. Ричард нехотя поднялся и стал рядом.
Что бы это ни была за тварь, в ее жилах текла самая обыкновенная кровь, и труп вонял, как рыбья требуха в жару.
— О Создатель! — прошептала наконец Паша. — Это же — мрисвиз! Но что с ним произошло?
— Я убил его, вот что произошло! А что это за тварь?
Она посмотрела на него широко открытыми глазами.
— То есть как это «убил»? Мрисвиза убить невозможно. Это еще никому не удавалось.
— Значит, теперь удалось.
— Ты убил его ночью?
— Да. — Ричард нахмурился. — Откуда ты знаешь?
— Мрисвизы редко покидают Хагенский лес, — ответила Паша, — но за последние несколько тысячелетий были рассказы людей, которым удалось выжить после встречи с этим зверем. Мрисвизы всегда принимают окраску окружающей местности. Бывали случаи, когда они маскировались под цвет прибрежной грязи и ила или под цвет песка в дюнах. Еще есть один рассказ о том, что на закате мрисвиз стал золотистым. Ночью они становятся черными. Их нельзя увидеть, когда они нападают на людей. Этот — черный, вот я и догадалась, что ты убил его ночью.
Паша как завороженная смотрела на убитое чудовище. Ричард мягко отстранил ее. Он почувствовал, что она дрожит.
— Паша, что они собой представляют?
— Они живут в Хагенском лесу. Я мало что знаю о них, но слыхала, что, когда была война, разделившая Древний мир и Новый мир, волшебники создавали войска из этих тварей. Есть люди, которые считают, что мрисвизов в наш мир послал Безымянный. Но живут они, как и другие порождения тьмы, в Хагенском лесу. Вот почему люди не селятся на этом берегу реки. Иногда мрисвизы выходят из леса и нападают на людей. Они не пожирают жертвы. Они убивают, чтобы убивать. Они распарывают людям животы, но некоторые умирали не сразу и успели рассказать об этих тварях.
— А давно существует Хагенский лес?
— Насколько мне известно, по крайней мере столько же, сколько Дворец Пророков. Значит, больше трех тысяч лет. Но за все это время еще никто никогда не убивал мрисвиза! Среди их жертв были сестры, были даже волшебники, и никому из них не помог Хань. Они говорили, что не смогли почувствовать приближения чудовища. Так, словно вовсе не имели врожденного дара. Как же тебе удалось убить его?
Ричард вспомнил, как чудовище возникло перед его мысленным взором.
— Наверно, мне просто повезло. Должно же это было рано или поздно случиться. А может, мне попался какой-то недоумок.
— Ричард, прошу тебя, давай уйдем отсюда! — продолжала настаивать Паша. — Не следует таким образом меряться силами с нашим замком. Тебя и так уже чуть не убили.
— Я ни с кем не меряюсь силами. Я просто сам отвечаю за свои поступки. По моей вине пострадала сестра Верна, и я должен это исправить. Я добиваюсь справедливости. Если я даже на это не способен, значит, я ничего не стою.
— Ричард, если вечерняя заря застанет тебя здесь...
Он перебил ее:
— Паша, мы теряем драгоценное время!
Глава 52
Вечерело. Наконец-то Ричард услышал стук копыт и голос Паши, которая показывала дорогу. Он вложил меч в ножны.
— Бонни! — Ричард потрепал кобылу по холке. — Как поживаешь, девочка? — Лошадь ткнулась носом ему в грудь. — Я рад, сестра, что ты пользуешься обычными удилами, — заметил он, потрогав удила.
Сестра Марена подозрительно покосилась на него.
— Конюхи говорят, что не могут найти острые удила. Они все таинственным образом исчезли.
Ричард пожал плечами:
— Вот как? Не могу сказать, чтобы я сожалел об этом.
Паша тяжело дышала.
Всю дорогу она шла пешком, стараясь поспеть за лошадью, на которой ехала сестра Марена. Видимо, последняя заставила послушницу идти пешком в наказание.
— Итак, Ричард, — сказала сестра, спешившись, — Я здесь согласно твоему требованию. Чего ты хочешь?
Она прекрасно знала, чего он хочет, но Ричард решил не начинать с обострения.
— Все очень просто, — доверительно сказал он. — Верна должна снова стать сестрой. И ты должна вернуть ей дакру.
Она махнула рукой.
— А я-то думала, ты хочешь чего-то неразумного. Это действительно просто, и все уже сделано. Верна уже снова стала сестрой. Для меня это не столь уж важно.
— А если она спросит, почему, — продолжал Ричард, — я не хочу, чтобы ей сказали, будто это из-за меня. Скажи, например, что ты сама передумала. Можешь сказать, что ты молилась этому вашему Создателю, чтобы он указал тебе путь, и тогда тебя озарило, и ты решила, что Верна должна снова стать сестрой.
— Это меня устроит, — улыбнулась сестра Марена. — Ну, теперь ты доволен?
— Да, перемирие восстановлено.
— Хорошо. Теперь, когда мы покончили с пустяками, покажи мне этого убитого медведя. Паша раззвонила по всему Дворцу, что ты, дескать, убил мрисвиза. Сестра Марена бросила насмешливый взгляд на послушницу, которая, насупившись, смотрела вниз. — Эта глупенькая девочка всегда боялась замарать ножки. Она высовывает нос из Дворца, только когда в Танимуру привозят кружева. Кролика от быка не умеет отличить, а не то что... Что это за запах?
— Дохлый медведь воняет, — ответил Ричард. Он жестом указал на мрисвиза.
Паша с почтением отступила в сторону, и сестра Марена направилась к деревьям.
Паша искоса поглядела на Ричарда, и когда сестра Марена вскрикнула от изумления, послушница подняла голову и заулыбалась.
Наконец сестра Марена, смертельно бледная, вернулась к ним.
— Ты сказала правду, дитя мое, — прошептала она. — Прости.
Паша присела.
— Разумеется, сестра Марена. Спасибо, что не пожалела времени засвидетельствовать мои слова.
Прежнее высокомерие сестры сменилось искренней тревогой. Она повернулась к Ричарду.
— Как умерла эта тварь? — Ричард полуобнажил меч, показал ей клинок, и снова вложил его в ножны. — Значит, это правда? Ты убил его?
Ричард пожал плечами:
— Я много лет провел в лесах. Я-то знаю, что это не кролик.
Сестра Марена вновь посмотрела на убитого мрисвиза.
— Я должна изучить его. Такая возможность не представлялась еще никому.
Паша сморщилась от отвращения, когда сестра принялась ощупывать рот и уши, а затем провела пальцами по черной коже чудовища. Осмотрев внутренности, сестра Марена повернулась к Ричарду:
— А где его покров? Паша говорила, что он был на месте.
Когда меч рассек чудовище, покров, напоминавший плащ, сам собой поднялся вверх и потому остался невредим. Поджидая возвращения послушницы с сестрой, Ричард изучил его и обнаружил одно удивительное свойство. Тогда он отмыл плащ от крови и повесил на дерево сушиться, а потом убрал в мешок. Он не имел намерения расставаться со своей добычей.
— Он у меня. Это мой трофей. Сестра Марена удивилась.
— А как же... ножи? Разве мужчины не стараются завладеть именно такими трофеями? Зачем тебе понадобился покров?
— У меня есть меч, — ответил Ричард. — Зачем мне ножи, которые, как выяснилось, уступают моему мечу? А этот большой черный плащ мне еще пригодится, вот я и решил оставить его себе.
Сестра нахмурилась:
— Это что, тоже условие перемирия?
— Может, и так.
Она вздохнула и махнула рукой.
— Ну, да это, пожалуй, не важно. Важна сама тварь, а не ее покров. Я должна изучить эти останки получше.
Она вернулась к убитому чудовищу, а Ричард приторочил к седлу мешок, лук и колчан, а затем и сам сел верхом на Бонни.
— Не оставайся в лесу до заката, сестра Марена! — крикнул он.
Она обернулась.
— Это моя лошадь! Ты не можешь оставить меня без лошади!
Ричард виновато улыбнулся:
— Я подвернул ногу, когда сражался с мрисвизом. Ты же не хочешь, чтобы ваш новый ученик всю дорогу шел, прихрамывая? Я могу упасть и разбить голову...
— Но...
Ничего не говоря, Ричард схватил изумленную Пашу за руки и усадил ее на лошадь позади себя.
— Прошу вас, сестра Марена, ни в коем случае не задерживайтесь в Хагенском лесу до вечерней зари! Я слышал, это очень опасно, — крикнул он.
Паша не смотрела на сестру, но Ричард, сидевший впереди нее, почувствовал, что она беззвучно смеется.
— Хорошо, хорошо, — ответила сестра Марена, поглощенная изучением мрисвиза. — Возвращайтесь во Дворец. Вы оба поступили правильно. А я займусь останками этого чудовища, пока их не сожрали звери.
Паша так крепко держалась за Ричарда, что ему трудно было дышать. Ее упругие груди прижимались к его спине, и это отвлекало его. Видимо, она очень боялась упасть с лошади.
Когда они выехали из леса, Ричард пустил Бонни шагом и убрал руки Паши, но она тут же снова схватилась за него.
— Ричард! Я упаду!
— Не упадешь. Держись свободно, двигайся в одном ритме с лошадью, старайся держать равновесие. Тебе вовсе не обязательно цепляться за меня, чтобы уцелеть.
— Хорошо, я попробую, — ответила Паша. Солнце уже садилось, когда они спустились с холмов и поскакали по дороге, ведущей к городу. Ричард все вспоминал поединок с мрисвизом и неожиданно поймал себя на мысли, что его почему-то опять тянет в Хагенский лес.
— Ты ведь не подвернул ногу? — после долгого молчания спросила послушница.
— Нет.
— Значит, ты солгал сестре. Ричард, разве ты не знаешь, что лгать скверно? Создатель ненавидит лжецов.
— Сестра Верна тоже так говорила.
Ричарду надоело, что Паша постоянно цепляется за него. Он спешился и повел Бонни в поводу. Паша пересела в седло.
— Зачем же ты лжешь, если знаешь, что это нехорошо?
— Я просто хотел, чтобы сестра Марена обратно шла пешком. Она ведь заставила тебя всю дорогу до леса идти пешком в наказание за то, в чем ты была не виновна.
Паша тоже слезла с лошади и пошла рядом с Ричардом.
— Это очень мило с твоей стороны, — сказала она, коснувшись его руки. — Надеюсь, мы с тобой подружимся.
Ричард сделал вид, что ему зачем-то надо быстро оглянуться, и как бы невольно сбросил ее руки.
— А ты можешь снять с меня этот ошейник?
— Рада-Хань? Нет, конечно. Только настоящая сестра может снять его. Я даже не знаю, как это делается.
— Ну, значит, не подружимся.
— Но ты ведь рисковал ради сестры Верны. Выходит, с ней-то ты подружился? Обычно такие вещи делают ради друзей. Ты позаботился о том, чтобы я ехала обратно верхом. Это — тоже по-дружески.
— Сестра Верна мне не друг, — ответил Ричард. — Я поступил так только потому, что с ней, по моей вине, обошлись несправедливо. А поскольку я хочу избавиться от ошейника, друзьями мне могут быть только те, кто поможет мне в этом. Сестра Верна ясно дала мне понять, что не намерена мне помогать. Настанет время, и если она помешает мне, я убью ее, как убью любого, кто попытается остановить меня.
— Ричард! — воскликнула послушница. — Ты же только ученик. Тебе не следует так похваляться своим могуществом. Тебе не следует даже шутить такими вещами. Я не верю, что ты способен не то что убить, но даже просто ранить женщину.
— Значит, ты заблуждаешься.
— У большинства молодых людей поначалу бывают трудности, но я верю: ты будешь доверять мне, и мы станем друзьями.
— Это не игра, Паша! — зло сказал Ричард. — Если придет такая пора, что ты встанешь на моем пути, я перерублю твою хорошенькую шейку.
Она улыбнулась притворно застенчиво.
— Ты действительно находишь, что у меня красивая шея?
— Это я так, для красного словца, — проворчал Ричард.
Он пошел дальше, ведя Бонни в поводу. Паша ускорила шаг, чтобы не отстать от него. Некоторое время они шли молча. Ричард был не в лучшем настроении.
Разрядка, наступившая, когда он убил мрисвиза, вновь сменилась напряженностью.
Вернулись тоска и злость.
Между тем лицо Паши прояснилось, и она снова улыбнулась ему:
— Я ведь ничего о тебе не знаю, Ричард. Почему бы тебе не рассказать что-нибудь о своей жизни?
— Что тебя интересует?
— Ну, например, чем ты занимался до того, как попал во Дворец? Было у тебя какое-нибудь ремесло?
— Я был лесным проводником.
— Да? А где?
— У себя на родине, в Оленьем лесу. В Вестландии.
— Боюсь, я не знаю, где это, — сказала Паша. — Я вообще ничего не знаю про Новый мир. Когда-нибудь, если я стану сестрой Света, мне, возможно, придется отправиться туда, чтобы помочь мальчику. — Ричард ничего не ответил, и она, помолчав, продолжила. — Значит, ты был лесным проводником? Это, должно быть, страшно? Ты не боялся лесных зверей? Я бы испугалась.
— Почему? Если, к примеру, заяц выскочит из-за кустов, ты можешь запросто испепелить его своим Хань.
Она засмеялась.
— А мне все равно было бы страшно. Мне больше нравится в городе. — Паша поправила волосы и посмотрела на Ричарда. У нее была забавная манера морщить носик. — У тебя была... ну, девушка, возлюбленная?
Вопрос застал Ричарда врасплох. Он открыл рот, но не нашелся, что ответить. Он не собирался говорить с Пашей о Кэлен.
— У меня есть жена, — наконец выговорил он. Паша чуть не оступилась.
— Жена? — Голос ее стал каким-то детским. — Как ее зовут?
— Дю Шайю, — ответил Ричард, не глядя на нее.
— А она хорошенькая?
— Да. У нее густые черные волосы, подлиннее, чем твои, красивая грудь... Ну и вообще она весьма привлекательная женщина. — Он заметил, что Паша покраснела. Голос ее стал холодным, и она пыталась показать, что ей это безразлично.
— А вы давно с ней знакомы?
— Несколько дней.
— То есть как? Как же ты тогда мог жениться?
— Когда мы с сестрой Верной пришли в землю маженди, а это было несколько дней назад, эту женщину держали в оковах. Ее хотели принести в жертву духам. Они пожелали, чтобы убил ее я. Сестра Верна сказала, что я должен исполнить желание маженди, чтобы они пропустили нас через их землю. Но я не послушался и выстрелил из лука в их Королеву-Мать. Стрела пригвоздила ее руку к столбу. А людям маженди я сказал, что, если они не отпустят Дю Шайю и не помирятся с бака-бан-мана, следующая стрела убьет их Королеву. Они проявили благоразумие и приняли мое предложение.
— Твоя жена — из племени дикарей?
— Она из народа бака-бан-мана, и она мудрая женщина, а не дикарка.
— Значит, она вышла за тебя, потому что ты спас ей жизнь?
— Нет. Чтобы прийти сюда, нам с сестрой Верной надо было пройти и через их землю. На их земле я убил пятерых ее мужей.
Паша схватила его за рукав.
— Да ведь бака-бан-мана лучшие фехтовальщики! Неужели ты убил пятерых?
— Нет, я убил тридцать человек. — Паша ахнула. — А среди тех тридцати были и ее пять мужей. Дю Шайю — женщина, посвященная духам, и она сказала, что теперь я должен стать вождем их народа. А раз она — женщина, посвященная духам, а я их вождь, Кахарин, стало быть, мы с ней должны стать мужем и женой.
Паша снова улыбнулась:
— Значит, ты ей не настоящий муж. Она просто рассказала тебе очередную байку про духов. У этих дикарей... то есть у бака-бан-мана таких баек много.
Ричард ничего не ответил. Паша снова нахмурилась.
— Но откуда же тогда ты знаешь, какая у нее грудь... и все остальное? — Она фыркнула. — Наверное, эта женщина вознаградила тебя за твое мужество?
— Я знаю это потому, что, когда маженди хотели, чтобы я убил ее, она была прикована цепью к стене. Голая. Чтобы любой, кто захочет, смог ее изнасиловать. — Паша снова отвела взгляд. — Сейчас, — продолжал Ричард, — она ждет ребенка. Ребенка от насильника. Людей приносят в жертву, сажают на цепь, надевают на них ошейник, а сестрам наплевать, что случится с людьми, на которых надели ошейник.
— Это неправда, — тихо сказала послушница.
Ричард не стал спорить. Уже смеркалось, но было еще тепло.
Паша казалась замкнутой и отчужденной, но через некоторое время она снова посмотрела на него и улыбнулась.
— Так расскажи о себе. У тебя ведь есть дар. Значит, у твоего отца тоже был дар? Говорят, дар передается по наследству?
У Ричарда снова ухудшилось настроение.
— Да, у моего отца был дар.
— А он сейчас жив?
— Нет, его недавно убили.
— О, мне очень жаль, Ричард.
— Его убил я.
Паша остановилась, как вкопанная.
— Ты убил отца? Родного отца?
Ричард одарил ее гневным взглядом.
— Он захватил меня в плен, надел на меня ошейник и стал пытать. Я убил молодую, красивую женщину, которая творила все это со мной по его приказу. А потом я убил его.
— Бонни! — Ричард потрепал кобылу по холке. — Как поживаешь, девочка? — Лошадь ткнулась носом ему в грудь. — Я рад, сестра, что ты пользуешься обычными удилами, — заметил он, потрогав удила.
Сестра Марена подозрительно покосилась на него.
— Конюхи говорят, что не могут найти острые удила. Они все таинственным образом исчезли.
Ричард пожал плечами:
— Вот как? Не могу сказать, чтобы я сожалел об этом.
Паша тяжело дышала.
Всю дорогу она шла пешком, стараясь поспеть за лошадью, на которой ехала сестра Марена. Видимо, последняя заставила послушницу идти пешком в наказание.
— Итак, Ричард, — сказала сестра, спешившись, — Я здесь согласно твоему требованию. Чего ты хочешь?
Она прекрасно знала, чего он хочет, но Ричард решил не начинать с обострения.
— Все очень просто, — доверительно сказал он. — Верна должна снова стать сестрой. И ты должна вернуть ей дакру.
Она махнула рукой.
— А я-то думала, ты хочешь чего-то неразумного. Это действительно просто, и все уже сделано. Верна уже снова стала сестрой. Для меня это не столь уж важно.
— А если она спросит, почему, — продолжал Ричард, — я не хочу, чтобы ей сказали, будто это из-за меня. Скажи, например, что ты сама передумала. Можешь сказать, что ты молилась этому вашему Создателю, чтобы он указал тебе путь, и тогда тебя озарило, и ты решила, что Верна должна снова стать сестрой.
— Это меня устроит, — улыбнулась сестра Марена. — Ну, теперь ты доволен?
— Да, перемирие восстановлено.
— Хорошо. Теперь, когда мы покончили с пустяками, покажи мне этого убитого медведя. Паша раззвонила по всему Дворцу, что ты, дескать, убил мрисвиза. Сестра Марена бросила насмешливый взгляд на послушницу, которая, насупившись, смотрела вниз. — Эта глупенькая девочка всегда боялась замарать ножки. Она высовывает нос из Дворца, только когда в Танимуру привозят кружева. Кролика от быка не умеет отличить, а не то что... Что это за запах?
— Дохлый медведь воняет, — ответил Ричард. Он жестом указал на мрисвиза.
Паша с почтением отступила в сторону, и сестра Марена направилась к деревьям.
Паша искоса поглядела на Ричарда, и когда сестра Марена вскрикнула от изумления, послушница подняла голову и заулыбалась.
Наконец сестра Марена, смертельно бледная, вернулась к ним.
— Ты сказала правду, дитя мое, — прошептала она. — Прости.
Паша присела.
— Разумеется, сестра Марена. Спасибо, что не пожалела времени засвидетельствовать мои слова.
Прежнее высокомерие сестры сменилось искренней тревогой. Она повернулась к Ричарду.
— Как умерла эта тварь? — Ричард полуобнажил меч, показал ей клинок, и снова вложил его в ножны. — Значит, это правда? Ты убил его?
Ричард пожал плечами:
— Я много лет провел в лесах. Я-то знаю, что это не кролик.
Сестра Марена вновь посмотрела на убитого мрисвиза.
— Я должна изучить его. Такая возможность не представлялась еще никому.
Паша сморщилась от отвращения, когда сестра принялась ощупывать рот и уши, а затем провела пальцами по черной коже чудовища. Осмотрев внутренности, сестра Марена повернулась к Ричарду:
— А где его покров? Паша говорила, что он был на месте.
Когда меч рассек чудовище, покров, напоминавший плащ, сам собой поднялся вверх и потому остался невредим. Поджидая возвращения послушницы с сестрой, Ричард изучил его и обнаружил одно удивительное свойство. Тогда он отмыл плащ от крови и повесил на дерево сушиться, а потом убрал в мешок. Он не имел намерения расставаться со своей добычей.
— Он у меня. Это мой трофей. Сестра Марена удивилась.
— А как же... ножи? Разве мужчины не стараются завладеть именно такими трофеями? Зачем тебе понадобился покров?
— У меня есть меч, — ответил Ричард. — Зачем мне ножи, которые, как выяснилось, уступают моему мечу? А этот большой черный плащ мне еще пригодится, вот я и решил оставить его себе.
Сестра нахмурилась:
— Это что, тоже условие перемирия?
— Может, и так.
Она вздохнула и махнула рукой.
— Ну, да это, пожалуй, не важно. Важна сама тварь, а не ее покров. Я должна изучить эти останки получше.
Она вернулась к убитому чудовищу, а Ричард приторочил к седлу мешок, лук и колчан, а затем и сам сел верхом на Бонни.
— Не оставайся в лесу до заката, сестра Марена! — крикнул он.
Она обернулась.
— Это моя лошадь! Ты не можешь оставить меня без лошади!
Ричард виновато улыбнулся:
— Я подвернул ногу, когда сражался с мрисвизом. Ты же не хочешь, чтобы ваш новый ученик всю дорогу шел, прихрамывая? Я могу упасть и разбить голову...
— Но...
Ничего не говоря, Ричард схватил изумленную Пашу за руки и усадил ее на лошадь позади себя.
— Прошу вас, сестра Марена, ни в коем случае не задерживайтесь в Хагенском лесу до вечерней зари! Я слышал, это очень опасно, — крикнул он.
Паша не смотрела на сестру, но Ричард, сидевший впереди нее, почувствовал, что она беззвучно смеется.
— Хорошо, хорошо, — ответила сестра Марена, поглощенная изучением мрисвиза. — Возвращайтесь во Дворец. Вы оба поступили правильно. А я займусь останками этого чудовища, пока их не сожрали звери.
Паша так крепко держалась за Ричарда, что ему трудно было дышать. Ее упругие груди прижимались к его спине, и это отвлекало его. Видимо, она очень боялась упасть с лошади.
Когда они выехали из леса, Ричард пустил Бонни шагом и убрал руки Паши, но она тут же снова схватилась за него.
— Ричард! Я упаду!
— Не упадешь. Держись свободно, двигайся в одном ритме с лошадью, старайся держать равновесие. Тебе вовсе не обязательно цепляться за меня, чтобы уцелеть.
— Хорошо, я попробую, — ответила Паша. Солнце уже садилось, когда они спустились с холмов и поскакали по дороге, ведущей к городу. Ричард все вспоминал поединок с мрисвизом и неожиданно поймал себя на мысли, что его почему-то опять тянет в Хагенский лес.
— Ты ведь не подвернул ногу? — после долгого молчания спросила послушница.
— Нет.
— Значит, ты солгал сестре. Ричард, разве ты не знаешь, что лгать скверно? Создатель ненавидит лжецов.
— Сестра Верна тоже так говорила.
Ричарду надоело, что Паша постоянно цепляется за него. Он спешился и повел Бонни в поводу. Паша пересела в седло.
— Зачем же ты лжешь, если знаешь, что это нехорошо?
— Я просто хотел, чтобы сестра Марена обратно шла пешком. Она ведь заставила тебя всю дорогу до леса идти пешком в наказание за то, в чем ты была не виновна.
Паша тоже слезла с лошади и пошла рядом с Ричардом.
— Это очень мило с твоей стороны, — сказала она, коснувшись его руки. — Надеюсь, мы с тобой подружимся.
Ричард сделал вид, что ему зачем-то надо быстро оглянуться, и как бы невольно сбросил ее руки.
— А ты можешь снять с меня этот ошейник?
— Рада-Хань? Нет, конечно. Только настоящая сестра может снять его. Я даже не знаю, как это делается.
— Ну, значит, не подружимся.
— Но ты ведь рисковал ради сестры Верны. Выходит, с ней-то ты подружился? Обычно такие вещи делают ради друзей. Ты позаботился о том, чтобы я ехала обратно верхом. Это — тоже по-дружески.
— Сестра Верна мне не друг, — ответил Ричард. — Я поступил так только потому, что с ней, по моей вине, обошлись несправедливо. А поскольку я хочу избавиться от ошейника, друзьями мне могут быть только те, кто поможет мне в этом. Сестра Верна ясно дала мне понять, что не намерена мне помогать. Настанет время, и если она помешает мне, я убью ее, как убью любого, кто попытается остановить меня.
— Ричард! — воскликнула послушница. — Ты же только ученик. Тебе не следует так похваляться своим могуществом. Тебе не следует даже шутить такими вещами. Я не верю, что ты способен не то что убить, но даже просто ранить женщину.
— Значит, ты заблуждаешься.
— У большинства молодых людей поначалу бывают трудности, но я верю: ты будешь доверять мне, и мы станем друзьями.
— Это не игра, Паша! — зло сказал Ричард. — Если придет такая пора, что ты встанешь на моем пути, я перерублю твою хорошенькую шейку.
Она улыбнулась притворно застенчиво.
— Ты действительно находишь, что у меня красивая шея?
— Это я так, для красного словца, — проворчал Ричард.
Он пошел дальше, ведя Бонни в поводу. Паша ускорила шаг, чтобы не отстать от него. Некоторое время они шли молча. Ричард был не в лучшем настроении.
Разрядка, наступившая, когда он убил мрисвиза, вновь сменилась напряженностью.
Вернулись тоска и злость.
Между тем лицо Паши прояснилось, и она снова улыбнулась ему:
— Я ведь ничего о тебе не знаю, Ричард. Почему бы тебе не рассказать что-нибудь о своей жизни?
— Что тебя интересует?
— Ну, например, чем ты занимался до того, как попал во Дворец? Было у тебя какое-нибудь ремесло?
— Я был лесным проводником.
— Да? А где?
— У себя на родине, в Оленьем лесу. В Вестландии.
— Боюсь, я не знаю, где это, — сказала Паша. — Я вообще ничего не знаю про Новый мир. Когда-нибудь, если я стану сестрой Света, мне, возможно, придется отправиться туда, чтобы помочь мальчику. — Ричард ничего не ответил, и она, помолчав, продолжила. — Значит, ты был лесным проводником? Это, должно быть, страшно? Ты не боялся лесных зверей? Я бы испугалась.
— Почему? Если, к примеру, заяц выскочит из-за кустов, ты можешь запросто испепелить его своим Хань.
Она засмеялась.
— А мне все равно было бы страшно. Мне больше нравится в городе. — Паша поправила волосы и посмотрела на Ричарда. У нее была забавная манера морщить носик. — У тебя была... ну, девушка, возлюбленная?
Вопрос застал Ричарда врасплох. Он открыл рот, но не нашелся, что ответить. Он не собирался говорить с Пашей о Кэлен.
— У меня есть жена, — наконец выговорил он. Паша чуть не оступилась.
— Жена? — Голос ее стал каким-то детским. — Как ее зовут?
— Дю Шайю, — ответил Ричард, не глядя на нее.
— А она хорошенькая?
— Да. У нее густые черные волосы, подлиннее, чем твои, красивая грудь... Ну и вообще она весьма привлекательная женщина. — Он заметил, что Паша покраснела. Голос ее стал холодным, и она пыталась показать, что ей это безразлично.
— А вы давно с ней знакомы?
— Несколько дней.
— То есть как? Как же ты тогда мог жениться?
— Когда мы с сестрой Верной пришли в землю маженди, а это было несколько дней назад, эту женщину держали в оковах. Ее хотели принести в жертву духам. Они пожелали, чтобы убил ее я. Сестра Верна сказала, что я должен исполнить желание маженди, чтобы они пропустили нас через их землю. Но я не послушался и выстрелил из лука в их Королеву-Мать. Стрела пригвоздила ее руку к столбу. А людям маженди я сказал, что, если они не отпустят Дю Шайю и не помирятся с бака-бан-мана, следующая стрела убьет их Королеву. Они проявили благоразумие и приняли мое предложение.
— Твоя жена — из племени дикарей?
— Она из народа бака-бан-мана, и она мудрая женщина, а не дикарка.
— Значит, она вышла за тебя, потому что ты спас ей жизнь?
— Нет. Чтобы прийти сюда, нам с сестрой Верной надо было пройти и через их землю. На их земле я убил пятерых ее мужей.
Паша схватила его за рукав.
— Да ведь бака-бан-мана лучшие фехтовальщики! Неужели ты убил пятерых?
— Нет, я убил тридцать человек. — Паша ахнула. — А среди тех тридцати были и ее пять мужей. Дю Шайю — женщина, посвященная духам, и она сказала, что теперь я должен стать вождем их народа. А раз она — женщина, посвященная духам, а я их вождь, Кахарин, стало быть, мы с ней должны стать мужем и женой.
Паша снова улыбнулась:
— Значит, ты ей не настоящий муж. Она просто рассказала тебе очередную байку про духов. У этих дикарей... то есть у бака-бан-мана таких баек много.
Ричард ничего не ответил. Паша снова нахмурилась.
— Но откуда же тогда ты знаешь, какая у нее грудь... и все остальное? — Она фыркнула. — Наверное, эта женщина вознаградила тебя за твое мужество?
— Я знаю это потому, что, когда маженди хотели, чтобы я убил ее, она была прикована цепью к стене. Голая. Чтобы любой, кто захочет, смог ее изнасиловать. — Паша снова отвела взгляд. — Сейчас, — продолжал Ричард, — она ждет ребенка. Ребенка от насильника. Людей приносят в жертву, сажают на цепь, надевают на них ошейник, а сестрам наплевать, что случится с людьми, на которых надели ошейник.
— Это неправда, — тихо сказала послушница.
Ричард не стал спорить. Уже смеркалось, но было еще тепло.
Паша казалась замкнутой и отчужденной, но через некоторое время она снова посмотрела на него и улыбнулась.
— Так расскажи о себе. У тебя ведь есть дар. Значит, у твоего отца тоже был дар? Говорят, дар передается по наследству?
У Ричарда снова ухудшилось настроение.
— Да, у моего отца был дар.
— А он сейчас жив?
— Нет, его недавно убили.
— О, мне очень жаль, Ричард.
— Его убил я.
Паша остановилась, как вкопанная.
— Ты убил отца? Родного отца?
Ричард одарил ее гневным взглядом.
— Он захватил меня в плен, надел на меня ошейник и стал пытать. Я убил молодую, красивую женщину, которая творила все это со мной по его приказу. А потом я убил его.