Гудмэн Джо. Полуночная принцесса

   Дженни вдруг почувствовала укор совести. В конце концов, это его постель и ему, а не ей полагается здесь спать. И потом, как можно обвинять его в том, что он принял ее за какую-то Мэгги, если сама она сначала решила, что он Вильям Макколей? Дженни поплотнее закуталась в одеяло, как в шаль.
   — Нет, это вы оставайтесь. Мне самой непонятно, как я здесь оказалась.
   — Ты что, ничего не помнишь?
   Дженни отвернулась и стыдливо натянула на ноги подол ночной сорочки.
   — Помню что-то смутно. Так уже бывало.
   Она не стала говорить, что некоторые вещи помнила отчетливее других, например, тот момент, когда, проснувшись, увидела, что он рыдает, обхватив голову руками.
   — Это случалось с тобой раньше?
   — Ночные кошмары? Много раз. — Дженни вскинула подбородок и с вызовом глянула через плечо. — Вы думаете, это оттого, что я безумная, мистер Маршалл?
   — Не имею понятия, но должен предупредить: если сейчас ты поставишь ногу на пол, то скорее сойдешь с ума.
   «Что бы это значило?» — подумала Дженни, сползая с края кровати. Ноги ее коснулись пола, она встала и тут же резко втянула ртом воздух. Ощущение было пугающим. Создавалось такое впечатление, что она ходит по иголкам. От острой колющей боли на глаза навернулись слезы, и она опять упала на кровать.
   — Откуда вы знаете? — спросила она, подгибая ногу. — Что вы со мной сделали?
   — Я сделал? — переспросил Кристиан, чувствуя, как закипает. — Да ты просто неслыханная нахалка! У тебя в ступнях торчат десятки мелких осколков, но нет, это не я их туда засадил! Похоже, до нашего прихода ты гуляла по стеклам, разбросанным в твоей спальне.
   Дженни смотрела на него не мигая, как будто именно он и был безумцем.
   — Стекла? Какие стекла? Вы о чем?
   Кристиан нахмурился:
   — Ты что, действительно не помнишь?
   — Говорю вам, я помню какие-то осколки. — Она отвернулась, пытаясь мысленно собрать события воедино. — У меня был ночной кошмар. Помню, мне было очень холодно, сыро и… страшно.
   — Это слишком слабо сказано. Ты была продрогшей до костей, промокшей до нитки и напуганной до смерти. Это был адский ночной кошмар. Что тебе мерещилось?
   Дженни помотала головой. Да, это был действительно, как он сказал, адский ночной кошмар, но она не собиралась рассказывать о нем Кристиану.
   — Я хотела бы вернуться к себе в комнату, — произнесла она тихо.
   — Ты что, не слышала, что я сказал? У тебя в ступнях осколки. Вот почему тебе больно ходить. Была гроза, и ветром разбило окно в твоей комнате.
   — Грозу я помню. Я не могла заснуть.
   — Да, у тебя была беспокойная ночка, даже после того как мы с миссис Брендивайн привели тебя сюда. — Кристиан не стал больше ничего говорить. А насчет того, как они оказались в одной постели, — пусть думает что хочет. — Ляг и поспи еще. Тебе нельзя вставать, пока доктор Тернер не вытащит стекла из твоих ступней. — Кристиан спустил ноги на пол. — Я позвоню миссис Брендивайн и велю ей послать кого-нибудь за Скоттом.
   — Нет! Не надо звать доктора Тернера, я сама вытащу осколки. У вас есть пинцет?
   — Ты шутишь?
   — Нисколько. Прошу вас, мистер Маршалл! Я ужасно не люблю беспокоить людей своей персоной! — В ответ на это он только закатил глаза, и Дженни вздохнула. — Ладно, я сама найду пинцет. Кажется, я видела его в туалетной комнате.
   Дженни переползла на другой край кровати, не замечая, что Кристиан держит ее за подол сорочки. Ухватившись за деревянную спинку, она на цыпочках обошла кровать и, довольная собственной находчивостью, одарила Кристиана победной улыбкой, на которую он ответил презрительной усмешкой. В следующее мгновение Дженни уже раскачивалась на пятках в пространстве между кроватью и креслом-качалкой, ища руками, за что зацепиться.
   — Терпеть не могу страдальцев, — бросил он, наблюдая за ее тщетными усилиями. — А теперь марш в постель, или, клянусь, я брошу тебя туда сам!
   От испуга Дженни не могла опомниться. Что она такого сделала? С чего он злится? Ухватившись за спинку кресла-качалки, она попыталась удержать равновесие. Ступни ее коснулись пола, и на ее лице появилась гримаса боли.
   — Вы не смеете так со мной обращаться, мистер Маршалл! — заявила она, изо всех сил стараясь сохранить достоинство. — Хоть вы и мой хозяин, но…
   — Вот именно! — взревел Кристиан. — Спасибо, что напомнила! Ты моя служанка, а значит, мне не требуется твое разрешение.
   У Дженни было время повернуться, но убежать она никуда не могла. Кристиан ухватил ее рукой за талию.
   — Пустите меня! — просвистела она сиплым шепотом. Он сжал ее так сильно, что она на мгновение задохнулась и больше не смогла вымолвить ни слова.
   Кристиан легко поднял Дженни на руки, уворачиваясь от ее ударов.
   — Хватит разыгрывать из себя святую великомученицу, Дженни Холланд! — рявкнул он и швырнул ее на кровать. — Лежи! Я схожу за пинцетом и сам вытащу осколки. Ты и представить себе не можешь, с каким удовольствием я это сделаю!
   Кристиан прошагал в туалетную комнату. Его угрожающе поднятые плечи и крепко сжатые кулаки отбили у Дженни всякую охоту двигаться.
   Когда он вернулся, Дженни сидела в изголовье кровати, вызывающе скрестив руки на груди и поджав губы. Она буравила его взглядом.
   — Что ж, надо отдать должное твоей воинственности, — сказал Кристиан, усаживаясь на кровать.
   Бесцеремонным жестом заставив Дженни подвинуться, он положил ее ноги себе на колени, приподнял левую лодыжку и надавил большим пальцем на пятку. Вся ступня блестела мелкими стеклышками. Кристиан ухватил одно концом пинцета.
   — У вас, наверное, хорошо получается мучить мелких животных.
   Кристиан нахмурился:
   — Это еще что?
   — Вы сами говорили вчера ночью, что не любите кошек и детей. Теперь я вижу, что это правда. Такой великовозрастный детина, как вы, мог бы…
   Дженни осеклась, но было слишком поздно. Кристиан слушал ее и хмурился все больше. Она догадалась, о чем он думает.
   — Так ты не спала! — укоризненно сказал он. Бросив пинцет, он схватил Дженни под коленками и рывком притянул к себе. Она брыкалась, но он быстро пресек сопротивление, уложив ее икры себе поперек колен и прижав ее бедра к своим. Ночная рубашка Дженни задралась, но ни один не заметил этого. Кристиан нагнулся над ней, крепко держа за тонкие запястья.
   — Черт тебя побери! Ты не спала!
   Лицо Кристиана исказилось суровым гневом, и Дженни пробрала дрожь. Она закрыла глаза, чтобы не видеть его сжатых челюстей и крошечных белых лучиков лютой злобы, проступивших в уголках рта и между бровями.
   — Смотри на меня! — процедил он сквозь стиснутые зубы.
   Дженни попыталась вырваться, но не смогла.
   Выгнув спину, она хотела зарыться пятками в матрас, но бедра Кристиана мешали ей зацепиться. Его руки были сильнее и куда менее податливы, чем кожаные ремни, к которым она привыкла в больнице. Эти тиски больно сдавили нежную кожу ее хрупких запястий. Только окончательно признав тщетность сопротивления, Дженни открыла глаза и уставилась в пространство за плечом Кристиана.
   — Смотри на меня! Не на стену, на меня!
   Глаза Дженни дико метнулись и остановились на лице Кристиана. Даже сейчас она не могла прямо смотреть в его светлые зелено-голубые глаза, а потому сосредоточилась на желваке, который ритмично ходил по его впалой щеке.
   — Когда ты проснулась? — резко спросил Кристиан и, не дожидаясь ответа, слегка встряхнул Дженни. — Когда?
   — Пожалуйста, отпустите меня, — пролепетала она, не замечая слез, заблестевших в ее глазах.
   Зато Кристиан прекрасно их заметил.
   — Только посмей плакать! — прорычал он. — Отвечай сейчас же — когда ты проснулась?
   Горло Дженни сводило от страха, и она не могла выдавить ни единого слова. Судорожно глотнув, она пожала плечами.
   — Клянусь Богом — я поколочу тебя, если ты мне не скажешь! — рявкнул Кристиан.
   От этой угрозы ком в горле Дженни сразу растаял. Он грубо тряхнул ее, и она сдавленно всхлипнула.
   — Я-я п-проснулась, когда вы с-сели на кровать. Вы п-положили мою голову себе на к-колени и п-просто д-держали.
   — Проклятье, прекрати заикаться! Слезами меня не купишь! Поверь, я могу отличить ложь от правды, меня не проведешь жалобным тоном.
   — Я н-не нарочно.
   Дженни и сама не знала, за что извинилась — за свои слезы или за свою ложь. Похоже, она не могла совладать ни с тем, ни с другим.
   Кристиан наклонил голову, чтобы видеть ее глаза, и впился в них холодным, завораживающим взглядом кобры.
   — Ты не спала, когда я подходил к кровати, верно? Сегодня утром ты разыгрывала оскорбленную невинность, а вчера ночью позволила мне залезть к тебе под одеяло, положила мне голову на колени и разрешила гладить тебя по волосам. Почему, Дженни? Зачем ты это делала? Что за игру ты ведешь со мной… со всеми нами?
   — Никакой игры, — быстро сказала она, — клянусь!
   — Говори, я жду.
   — Я-я проснулась и у-увидела вас…
   — Так, увидела меня. И что? Черт возьми, Дженни! Что я делал?
   — В-вы п-плакали, и мне с-стало вас ж-жалко…
   Не надо было ей это говорить! Но он с таким остервенением требовал ответа, что у нее просто не было времени придумать что-нибудь более подходящее, чем голая правда.
   — Я не нуждаюсь в твоей жалости! — буркнул он, буравя ее ледяным взглядом, и крепче сжал ее запястья. — Что еще ты видела?
   Пальцы Дженни онемели. Она дернулась, снова пытаясь вырваться, и вдавила затылок в матрас. При этом шея ее выгнулась дугой, обнажив уязвимую белую выпуклость на горле. Отведя от него глаза, она беспокойно замотала головой из стороны в сторону.
   Кристиан поменял позу. Теперь он лег рядом с Дженни, закинув ногу на обе ее ноги. По-прежнему крепко держа ее за запястья, он придавил ее грудью и бедрами. В считанные секунды стало ясно — ей с ним не справиться.
   Дженни пыталась ухватиться пальцами за его подтяжки. О, с каким удовольствием она оттянула бы их и запустила Кристиана стрелой куда-нибудь в Нью-Джерси! А может, и дальше. Пусть себе летит в Олбани… в Канаду… в…
   Кристиан повторил свой вопрос, прервав сладкие грезы Дженни. Его взгляд скользнул по пульсирующей жилке на ее горле и остановился на трепещущих розовых губах.
   — Что еще ты видела?
   Она недоуменно сдвинула брови:
   — Не понимаю, о чем вы. Что еще я должна была видеть?
   Кристиан не знал, верить ей или нет. В самом ли деле она не видела, как он пытался ее нарисовать?
   — Смотри на меня и говори.
   Подняв глаза, Дженни опять встретилась с его суровым взглядом.
   — Что говорить? Я не могу сказать то, чего не знаю, а я не знаю, что я должна была видеть.
   Она почувствовала опять подступившие к горлу слезы и мысленно обругала себя за них. Не один только Кристиан Маршалл желал плакать в одиночестве.
   — Я-я с-сказала, что видела, как вы п-плакали. Это все, что я в-видела!
   — Хорошо, — сказал он после долгого молчания, — твой ответ принимается — пока. — Если она не видела, как он рисовал, значит, не знает причину его слез. Это вполне устраивало Кристиана. Дженни Холланд и так уже слишком много о нем знала. — Итак, ты увидела, как я плачу, прониклась чувством сострадания к ближнему и разыграла маленький спектакль, чтобы уложить меня в постель.
   Возможно, и ночной кошмар она тоже разыграла. От нее всего можно ожидать! Эта мысль снова привела его в бешенство.
   — В-все было не так, — возразила Дженни, задетая его насмешливым тоном и подозрительностью, — вы рассказываете об этом так… Не знаю, как будто я чего-то от вас х-хочу.
   — А разве нет?
   — Нет!
   — Разве ты не хотела затащить меня в постель? — Он еще больше приблизился, почти коснувшись губами ее губ. — Разве не поэтому ты положила голову мне на колени? — резко спросил Кристиан. — Нет? У тебя такой чудесный ротик. Мне все-таки почему-то кажется… Ты хотела меня тогда? Мм? Ну так что, Дженни Холланд? Ты хотела меня?
   — Нет, — прошептала она, напуганная нарисованной им картиной. Там, где он до нее дотрагивался, ее тело горело огнем. — Нет, я не хотела… Я не хочу…
   Неожиданно Кристиан быстро опустил голову и приник губами к ее губам. Дженни испуганно ахнула, дав Кристиану неожиданную возможность проникнуть в сладкие недра ее рта. Его губы все сильнее впивались в ее. Этот поцелуй был скорее грубым, чем страстным. Он больно, со всей злостью давил ее рот своим, пронзая его языком и насилуя ее чувства.
   Охваченная паническим страхом, Дженни дернулась, пытаясь вывернуться. Лежать под тяжестью его тела было так же страшно, как под водой. Он высасывал воздух из ее легких, и она тонула. На этот раз криков не было — Кристиан вбирал их своим ртом. А те звуки протеста, которые она издавала, даже ей самой напоминали беспорядочные гортанные стоны страсти.
   Дженни удалось повернуться так, что ее бедро уперлось ему в пах. Кристиан застонал, но не от боли, и потерся об нее. Она почувствовала его затвердевшее и набухшее тело и поняла, что сейчас ее стошнит.
   Он чуть приподнял голову, и Дженни, воспользовавшись мгновением, закрыла рот. Она знала, что он попытается начать все сначала, и приготовилась к обороне. Ее зубы крепко сжались, и, когда его рот опять припал к ее губам, Дженни не уступила ему. Его язык яростно метался, тщетно пытаясь проникнуть внутрь. Дженни дернула головой в сторону, и губы Кристиана скользнули по ее щеке.
   — Нет, — медленно произнес он, — я не этого хочу. Дай мне свои губы, Дженни.
   Она помотала головой и попыталась выдернуть руки из его железной хватки.
   Кристиан припал ртом к месту у нее под ушком.
   — Губы, — повторил он, — открой мне их.
   Взволнованная, Дженни помотала головой.
   — В чем дело? — спросил он, злясь на ее непокорность. — Ты забыла, о чем я говорил тебе раньше?
   На этот раз Дженни не только не ответила, но даже не взглянула на него. Она продолжала смотреть в камин, отчаянно желая прикрыть ноги. Ей было неприятно ощущать его своей голой кожей. Его брюки совсем не служили помехой. Они лишь напоминали ей о том, что из них двоих только одна она обнажена и беспомощна. Хищная сила самца всецело на стороне Кристиана. Она опять начала отпихивать его, дергаясь и прогибаясь. Ее грудь больно расплющивалась под тяжестью его тела.
   Кристиан, тяжело дыша, смотрел, как слегка раздуваются ноздри Дженни, когда она втягивает носом воздух. «Упрямая бешеная сучка, — думал он, — даже не откроет рот, чтобы вдохнуть!» Он чувствовал, как отчаянно колотится ее сердце на его груди, и злился еще больше. Черт возьми, ей не удастся подчинить его, так же как и жалеть его и издеваться над ним. Он же предупреждал ее, чтобы держалась от него подальше, так-то она его слушается!
   Переменив положение, Кристиан отпустил запястья Дженни и погрузил пальцы в густую темную копну ее волос. При этом его предплечья все так же давили сверху на ее руки ниже локтя, не давая ей возможности наброситься на него с кулаками. Хотя, похоже, она все равно не смогла бы сжать в кулак свои онемевшие пальцы.
   — Почему ты никогда не отвечаешь на мои вопросы, Дженни? — Он подождал ответа, отлично зная, что его не будет, потом грубо сжал с обеих сторон голову Дженни и повернул ее к себе лицом. — Ну что, все еще не разговариваем, мм? Ладно, тогда скажу я. Я предупреждал тебя, чтобы ты не лезла в мою жизнь, но ты, похоже, приняла мое предупреждение за вызов. Вчера ночью ты любезно пригласила меня к себе в постель. Я думал, что достаточно ясно дал тебе понять, что будет, если ты опять окажешься в этом положении — подо мной. Ты меня еще жалеешь, а? Еще хочешь меня утешить?
   Дженни уставилась на него широко открытыми глазами. Желудок ее взыграл, а она даже не могла предупредить Кристиана, что от его поцелуя ее стошнит. Внутри у нее все опустилось от одного его сурового голоса и пугающего взгляда.
   — А знаешь, у тебя получится, — продолжал он тихо, с угрозой. — Ты сможешь утешить меня так, что мне понравится. Я уже давно не был с женщиной. — Он опять нагнулся и тронул губами уголок ее губ. — Ну как, маленькая девственница с Файв-Пойнтс? Покажешь Кристиану Маршаллу то, чего ты не умеешь?
   Дженни молча покусывала изнутри губу, пока не почувствовала во рту вкус крови. Кристиан Маршалл — чудовище!
   — А может, ты вовсе не девственница? — задумчиво спросил он, проводя языком по полной линии ее нижней губы и чувствуя, как она дрожит. — Я прав, Дженни? — Он невесело рассмеялся. — Скотт ошибся, да? Я слышал, что проститутки с Файв-Пойнтс умеют дурачить мужчину, заставляя его думать, что он у них первый. Наверное, ты и врача сумела обвести вокруг пальца. Как же я сразу не догадался! А, ну конечно, ты же не с Файв-Пойнтс, верно? Ты работала у Элис Вандерстелл, поэтому такая неприступная!
   Он поцеловал ее в кончик подбородка. Она выгнула шею, пытаясь избавиться от его прикосновений, и губы Кристиана заскользили по упругой плоти ее горла.
   — Кто ты, Дженни Холланд? Девственница? Проститутка? Горничная? — Каждый вопрос сопровождался легким покусыванием чувствительной выпуклости ее гортани. Запечатлев поцелуй на ложбинке ее горла, Кристиан поднял голову. — Ну что, все еще хочешь меня утешить? — снова спросил он.
   Он задвигал бедрами по ее лону, заставляя ее почувствовать давление и жар его желания.
   Дженни уже не могла терпеть эту пытку. Воздух разорвал ее хриплый крик:
   — Мерзкий ублюдок! Пусти меня, ты, сукин сын!
   Теперь настал черед Кристиана удивляться и молчать.
   И эти слова он слышал от жеманной скромной служаночки, которая так трогательно умоляла его при ней не ругаться?
   — Черт возьми! Отпустите меня! Если вам нужно утешиться, идите и напейтесь! Это вам привычно, не так ли? Вот чего вы хотели вчера ночью! Я видела, как вы искали свою бутылку, можете не отрицать! — Она взглянула на него с вызывающим осуждением. — А когда не нашли ее, стали одеваться, чтобы сходить на улицу и купить, вот! — заявила она торжествующе. — Вот что еще я видела вчера ночью! Вы собирались напиться, и я решила вас остановить. Лучше бы я этого не делала! Лучше бы вы утопились в бутылке! Вы достойны жалости, мистер Маршалл, и если в один прекрасный день вы допьетесь до смерти, туда вам и дорога!
   Кристиан так сильно зажал в кулак густую массу ее волос, что побелели костяшки пальцев.
   — Кто ты ни есть такая, — выдавил он, — но ты меня совсем не знаешь, и советую запомнить: никогда не пытайся объяснять мои поступки! — Кристиан сам удивлялся, как ему удается сдерживать гнев. Он в жизни не поднимал руки на женщину, но сейчас ему очень хотелось так врезать Дженни, чтобы она не встала. — Я собирался спуститься за теплым молоком, а не за виски, — сказал он ей.
   Дженни презрительно расхохоталась:
   — Ваша ложь так же жалка, как и вы сами!
   Что-то щелкнуло в Кристиане. До этого он вынужден был драться с Дженни, чтобы проучить ее, наказать за то, что она суется не в свои дела. Может быть, она решила, что он не властен над собой, но это было не так. И сейчас он тоже не потерял рассудка, правда, изменилось одно обстоятельство: ему хотелось нарочно сделать ей больно.
   — Сучка, — сказал он, — ты за это заплатишь!
   Кристиан остановил надрывный крик Дженни своими губами, отпустил ее волосы и схватил за плечи. Она опять принялась бороться, но силы были уже на исходе и удары не причиняли ему вреда. Руки Кристиана двинулись ниже и нащупали треугольный вырез ее ночной сорочки. Привстав, он сильно рванул ткань. Сорочка порвалась так быстро, как будто ее разрезали ножницами.
   Дженни вскинула руки, пытаясь прикрыться, но Кристиан сгреб ее запястья и закинул их ей за голову.
   Его взгляд упал на ее подпрыгнувшие кверху груди. Он уже видел их раньше и не забыл, как они красивы. Сейчас Кристиан разглядывал ее без тени смущения: она была в сознании и понимала, что он делает. Он помнил, как в больнице она положила его руку себе на грудь и умоляла его потрогать ее.
   — Почему ты сейчас ничего не скажешь? — спросил он. Его пальцы заскользили между ее полными упругими грудями, немного помедлили и двинулись ниже, по животу.
   Кончиками пальцев он ощущал ее теплую кожу.
   — Обычно ты просишь, чтобы я тебя трогал.
   Дженни отвернулась и закрыла глаза.
   — Это изнасилование, — проговорила она чуть слышным сиплым голосом.
   — Нет, если я заставлю тебя захотеть меня, — сказал он. — Сделать это, а, Дженни Холланд? Заставить тебя отозваться на мое желание? — Кристиан положил ладонь на округлость ее бедра и начал водить рукой вверх-вниз, с каждым разом чуть приподнимая подол ее ночной сорочки. — А ведь я могу!
   Он наклонил голову и прошелся языком по ее ключице. Дойдя до начала горла, он не только услышал, но и почувствовал, как она злобно ругнулась:
   — Ублюдок!
   — Я не хвастаюсь, — сказал он, поднимая голову. Его глаза были так же холодны, как и голос. Забравшись под ночную сорочку Дженни, он провел пальцами по линии ее ключицы. — Женщинам нравятся мужчины, которые умеют доставлять удовольствие. Мне говорили, что в этом я хорош.
   — Шлюха скажет все, что угодно, если ей хорошо заплатить. — Рука Кристиана скользнула ей меж ног, и Дженни напряглась всем телом. — О Господи, нет!
   Она крепко сомкнула ноги, пытаясь остановить эти настойчивые ласкающие пальцы, но лишь зажала его руку.
   Кристиан тихо засмеялся и проник коленом меж ног Дженни, раздвигая ее бедра.
   — Вот, так-то лучше, — поощрительно-ласково сказал он, — не надо так напрягаться, это не поможет. Чувствуешь? Я заставлю тебя увлажниться желанием. — Дженни скрючилась, пытаясь уйти от этих бесстыдных ласк. Он трогал ее легко, испытующе, но явно со знанием дела. — Еще лучше, когда ты двигаешься, даже если двигаешься от меня. Скоро это пройдет, и ты будешь двигаться только ко мне.
   Продолжая поглаживать ее тело, Кристиан внимательно следил за ее лицом и видел, как часто, прерывисто она дышит. Взгляд его опять упал на ее груди. Коралловые соски были значительно темнее, чем все раскрасневшееся тело. Кристиан хотел потрогать их, но обе руки были заняты, тогда он воспользовался ртом. Его язык закружил вокруг соска, поднимая его в крепкий маленький бутончик. Когда Кристиан начал сосать, Дженни уже стонала. «О Боже, — подумал он, — как же она приятна на вкус!»
   Тем временем ладонь, которая была у нее меж ног, прижалась основанием к ее естеству. Непроизвольно дернувшись, Дженни раздвинула бедра, и пальцы Кристиана начали ласкать ее глубже. Господи, она так горяча и так упруга! Она сжалась вокруг него, точно бархатный кулачок. «Скоро, — подумал он, — скоро она сделает для меня все. Абсолютно все!»
   Слезы скопились под веками у Дженни, а в желудке нарастало бурление. Палец Кристиана скользнул в нее.
   — Пожалуйста, не надо! — хрипло выдавила она сорванным голосом, когда рот Кристиана начал медленно, но верно подбираться к ее второй груди. — Нет! — Она отчаянно замотала головой из стороны в сторону, протестуя против насилия. Его зубы ухватили твердый шарик ее соска, а язык увлажнил его. — Пустите меня, мне плохо! Клянусь, меня сейчас…
   Она подавилась подступившей к горлу желчью и, прикрыв рот ладонью, попыталась вывернуться.
   Кристиан тут же отпустил ее, потрясенный и напуганный. Сначала он думал, что она опять хочет разыграть его, и приготовился помучить ее за это, но очень скоро понял, что Дженни не притворяется. Она спрыгнула с кровати, зажав рот рукой, и, не обращая внимания на больные ступни, побежала в туалетную комнату. Спустя несколько мгновений он услышал, как ее стошнило.
   Кристиан на мгновение закрыл глаза, прижав кончики пальцев к вискам. Все еще ошеломленный гнусностью того, что он делал с Дженни, он медленно поднялся с кровати, заправил рубашку в брюки и прошел за ней в туалетную комнату. Она сидела на полу, нагнувшись над ночным горшком.
   — Я принесу тебе воды, — устало сказал он, откидывая волосы со лба.
   Дженни хотела сказать ему, что ей ничего от него не надо, но, как только она открыла рот, ее опять вырвало.
   Кристиан подошел к умывальнику, налил в стакан свежей воды из фарфорового кувшина и поискал глазами тряпку. Он слышал, как Дженни за его спиной продолжало рвать, и его самого затошнило. Кристиан судорожно сглотнул и зажал уши. Он смочил тряпку и, присев перед ней на корточки, стал ждать.
   — Вот, — сказал он, решив, что она уже опустошила желудок, — возьми.
   Дженни слабо кивнула и взяла тряпку, не глядя на Кристиана. Вытеревшись, она принялась с аккуратной сосредоточенностью складывать тряпочку, чтобы чем-то занять руки. Наконец он взял тряпку у Дженни из рук и сунул ей стакан с водой. Она прополоскала рот, сплюнула и немного отпила, чтобы притушить жар в горле.
   Он протянул руки, собираясь помочь ей подняться. Дженни отшатнулась, стискивая в руке разорванные половинки ворота. Кристиан встал и, выдвинув один за другим ящики с бельем, нашел другую ночную сорочку.
   — Надень это, — сказал он, — я подожду в другой комнате. Когда переоденешься, позвони, и я отнесу тебя обратно в постель. — Кристиан почувствовал, что сейчас начнутся возражения. — Я сию же минуту позвоню миссис Брендивайн. Думаю, с ней тебе будет спокойнее. Мне хотелось бы, чтобы ты легла в постель до того, как она здесь появится.
   Не успела Дженни вернуться в постель и укрыться одеялами, как в спальню вошла миссис Брендивайн. Лицо Дженни все еще неестественно пылало, но при виде экономки ей удалось изобразить трясущимися губами улыбку облегчения.
   — Дженни плохо, ее тошнит, — сказал Кристиан экономке сухим голосом без всякого выражения. — Я сам схожу за Скоттом. Ей еще надо вытащить стекла из ступней. Вот только переоденусь и уйду.