Гудмэн Джо. Полуночная принцесса

   Кристиан отпустил ее руку, но не отстранился. Дженни тоже не двигалась.
   — И с тобой то же самое, — сказала она, умоляя его понять, — я так боюсь за тебя, милый! Ты не хочешь даже думать о том, что со мной может что-то случиться.
   Кристиан не желал этого слушать. Он сел на постели и отвернулся. Дженни встала на колени и положила руку ему на плечо.
   — С тобой ничего не может случиться. Я этого не допущу, — сказал он, превозмогая стоявший в горле ком, — не допущу!
   — Это может оказаться не в твоих силах, — откликнулась Дженни. Она обхватила его сзади руками и прижалась щекой к его волосам. — И ты все равно станешь себя корить, я знаю. Но это будет не твоя вина. Как не твоя вина в том, что погибли Брэйден, Дэвид и Логан. Ты не виновен ни в смерти своей матери, ни в смерти отца. Это случилось. Здесь нет смысла… и нет справедливости.
   Плечи Кристиана дернулись, он тяжело вздохнул. Дженни чувствовала боль его непролитых слез, как будто это были ее слезы. Она обняла его, глаза ее горели сухим огнем. Прошло несколько долгих мучительных минут, прежде чем они заговорили опять.
   — Я хочу быть с тобой, Кристиан, но по собственной воле. Можешь ты с этим смириться? Ты можешь смириться с тем, что не в твоей власти распоряжаться всеми моими делами?
   Кристиан накрыл ладони Дженни своими и чуть повернул голову. Ее губы коснулись его уха.
   — Люби меня всегда, Дженни, — тихо сказал он, — я могу смириться со всем, кроме мысли о том, что ты меня разлюбила.
   — Тебе никогда не придется мириться с этой мыслью, — с жаром прошептала Дженни, увлекая Кристиана на постель.
   Она целовала уголки его глаз и слизывала с его щек влажные соленые следы слез.
   — Я люблю тебя, Кристиан Маршалл, — прошептала она, касаясь губами его губ, — и буду любить всегда.
   Кристиан ей верил. Его руки сомкнулись у нее на талии.
   — Сегодня мне очень хотелось набить морду Стивену Беннингтону.
   Дженни положила руку ему на грудь.
   — Я его не любила. Когда-то думала, что люблю, но наша помолвка состоялась только потому, что я просто не знала, что еще делать… и влюбиться казалось самым удобным решением. — Дженни легко поглаживала кончиками пальцев твердый, плоский живот Кристиана. — Ты понимаешь, правда? Понимаешь, почему я не сказала тебе, кто я?
   — Понимаю. Ты боялась кому-то довериться, даже мне. Особенно мне.
   — Не только поэтому, — призналась она, — мне нравилось быть Дженни Холланд. Люди ее приняли.
   — Вся разница между Дженни и Кэролайн — в размере их состояния.
   Дженни помолчала, обдумывая эти слова. Кристиан заметил, как она подавила еще один зевок.
   — Здесь есть над чем подумать, верно? — спросила она наконец.
   — Предлагаю сначала поспать.
   Дженни понравилось это предложение. Она отдалась во власть усталости и заснула задолго до того, как Кристиан позволил себе такую же роскошь.
   Резко проснувшись, он решил, что поспал всего несколько минут. Сначала ему показалось, что разбудивший его шум идет из соседней комнаты. Затаив дыхание, он наклонил голову к двери и прислушался. Звук повторился, и Кристиан понял, что это рядом.
   — Дженни?
   Она не шелохнулась, только тихо, мучительно всхлипнула. Кристиан зажег лампу на ночном столике и повернулся к Дженни. Свет, падавший из-за его плеча, ласкал ее лицо. Под веками, опушенными густыми ресницами, быстро двигались глаза. Рот был слегка приоткрыт, над изгибом верхней губы блестели бисеринки пота.
   Неожиданно Дженни выбросила ногу и попала ему пяткой в голень. Кристиан тихо выругался, но не от боли. Его беспокоил ночной кошмар Дженни. Он мог лишь догадываться о мучивших ее сновидениях.
   Положив руку ей на плечо, он осторожно встряхнул ее и опять позвал по имени. Лицо ее исказилось. Кристиан узнал это страдальческое выражение. Он видел его в процедурном кабинете, когда ее опускали в ледяную воду. Дженни была права, говоря, что у него нет власти над всеми событиями, но в данном случае Кристиан мог помочь. Он мог избавить ее от продолжения ночного кошмара.
   Кристиан откинул упавшую ей на щеку прядь волос и громко, настойчиво повторил ее имя. Дженни открыла глаза. Это были два глубоких колодца тьмы — растерянных и испуганных. Она чувствовала, как беспокойно бьется ее сердце, и слышала собственное прерывистое дыхание. Страх мгновенно исчез, как только она поняла, что Кристиан рядом.
   — Я ходила во сне? — спросила она.
   — Нет.
   — Значит, просто ночной кошмар.
   От Кристиана не укрылось прозвучавшее в ее голосе облегчение.
   — Ты что-нибудь помнишь?
   — Нет
   Кристиан встал с кровати и прошлепал голым в ванную. Там он перебросил через плечо полотенце и смочил его конец холодной водой. Вернувшись к Дженни, он стер с ее лица видимые следы ночного кошмара. Его прикосновения были нежными, само его присутствие умиротворяло.
   — У меня будет ребенок, Кристиан.
   На лице Кристиана не дрогнул ни один мускул. Он вытер ее щеки, а потом бросил полотенце и тряпочку на пол.
   — Ты ничего не хочешь сказать?
   Он оперся на локоть. Его пальцы поглаживали ее щеку, а в глазах все так же стояли холодные бездонные озера синевы. Дженни вдруг поняла, почему он молчит.
   — Ты знал, да? Скотт тебе сказал! А ведь обещал мне, что будет молчать!
   — Нет, Скотт мне ничего не говорил. Почему ты не хотела, чтобы я знал? Боялась, что я буду настаивать на свадьбе? Может быть, даже насильно заставлю тебя выйти за меня замуж?
   — Да.
   — Но, как видишь, я этого не сделал. А узнал я почти тогда же, когда и вы со Скоттом.
   — Да?
   — Хм. Хочешь взглянуть на свой портрет, Дженни?
   — Сейчас? Но ты же сказал, что он не закончен.
   — Не закончен. Но и ты тоже не закончена. — Он усмехнулся и поднялся с кровати. — Похоже, понадобится еще шесть месяцев плюс-минус неделя. Правильно?
   Дженни кивнула.
   — Я так и думал.
   Он поднял с пола полотенце и обмотал его вокруг бедер, потом подошел к мольберту и развернул его, сбросив простыню.
   — Я предупреждал, что рисую тебя поправившейся.
   Увидев портрет, Дженни тихо ахнула. У нее не было слов, чтобы выразить переполнявшие ее чувства, поэтому она просто благоговейно молчала.
   У нее не было ощущения, что она смотрит на самое себя. В кресле-качалке спиной к окну сидела молодая женщина, явно беременная. Волосы ее окружал ореол света, а в лице, частично затененном, читалось полное умиротворение. Одна рука лежала на подлокотнике кресла, другая — на круглом животе. На женщине была простая батистовая сорочка — ни кружев, ни других украшений.
   Простота этого одеяния выражала чистоту непорочности, поза женщины — грацию, а ее беременность говорила о земном и вечном. Мазки кисти Кристиана были мягкими, краски неуловимо переходили одна в другую, рассеивая свет, так что казалось, будто он идет с самого полотна, существуя независимо от солнца.
   Кристиан внимательно следил за выражением лица Дженни. Он пристально вглядывался в ставшие родными глаза и знал, что ей понравилось. Накрыв мольберт, он опять повернул его к стене.
   — Когда я взялся за этот портрет, то понял — в тебе что-то изменилось. Сначала я не мог даже понять, в чем дело… просто появилась какая-то разница. Потом картина начала обретать форму, и получалось, что моя рука творила совсем не то, что видели мои глаза. Когда я взглянул на свой эскиз… когда увидел… я понял, что это правда. После этого многое стало на свои места: и твоя тошнота, которую ты так старательно скрывала, и то, что ты похудела, и твои слезы.
   — Мои обмороки, — добавила она.
   — И это тоже. Господи, как же ты напугала меня в тот вечер! — Он вернулся к кровати и забрался под одеяло, которое она для него откинула. — Тогда ты и сама не знала, да?
   Дженни покачала головой и смущенно улыбнулась.
   — Я была так безнадежно невежественна, — она вздохнула, — Скотту надо было сразу мне сказать. Я очень обрадовалась, узнав, что со мной не происходит ничего страшного! Слезы пугали меня больше всего. Иногда они текли без всякой причины. Скотт сказал, что здесь нет ничего необычного и, когда мое тело привыкнет к беременности, я перестану лить воду, как прохудившийся чайник. — Дженни ласково провела пальцем по нижней губе Кристиана. — Мне нравится эта картина, Кристиан. Очень. Твоя работа делает честь и мне… и нашему ребенку.
   Кристиан опустил голову и коснулся ее губ своими губами. Они разделили первые искры жара. Дженни раскрыла рот, и Кристиан перехватил ее вздох, приникнув к ее теплым сладким губам в нежном, пробующем поцелуе.
   Она стянула через голову ночную рубашку. На мгновение ее смутил откровенный, почти бесстрастный, оценивающий взгляд, которым окинул Кристиан ее тело. Но вот в его глазах полыхнула страсть, и Дженни забыла про смущение. Какие уж там были изменения — реальные или воображаемые, — но он встретил их с одобрением. Она сняла полотенце с его бедер и осмотрела его с той же откровенностью. О да, здесь изменения были налицо!
   Они почти не разговаривали. Слова были ни к чему — их тела говорили за них. Дженни достаточно было сделать движение, прильнуть к нему или выгнуть шею, и Кристиан уже знал, чего она хочет, и отвечал на ее желание прикосновением руки или поцелуем. Он с радостью встречал ее несмелые ласки. Ее губы, влажные и мягкие, как бархат, касались его тела, издавая при этом эротический сосущий звук.
   Кристиан водил костяшками пальцев по нижней части ее грудей. Они были так чувствительны к малейшему его прикосновению, что эта медленная, нежная ласка превратилась в форму изощренной пытки, и Дженни запросила его губы. Он целовал ее соски, увлажняя их языком, а она зарывалась пальцами в его волосы, дыша все чаще и прерывистое.
   Его губы вернулись к ее губам, и страстный поцелуй прервал ее короткие вздохи удовольствия. Отпустив его волосы, Дженни обняла его за плечи, потом прошлась пальцами вдоль спины. Он прогнулся и потерся об нее животом. Она тоже двигалась, поднимая бедра и чувствуя давление его горячей твердой плоти.
   Дженни откинула пятками мешавшую простыню. Ей хотелось кожей чувствовать силу и крепость его ног. Они поменялись местами, теперь Дженни оказалась сверху. Она трогала губами его губы, подбородок, скользила поцелуями по шее и ключицам. Ее палец прошелся по контуру его грудных мышц, а губы нашли ямку пупка. Она погрузила туда свой влажный, щекочущий язык, почувствовав прерывистый вздох Кристиана. Она спускалась все ниже. И ниже. Услышав свое имя, произнесенное хриплым шепотом, Дженни с еще большим пылом взялась ублажать его ртом.
   Сильные пальцы Кристиана впивались в матрас. Влажный жар ее рта распалял его чресла. Он терпел этот любовный натиск сколько мог, потом стащил ее с себя и заставил вынести полную меру такого же наслаждения, раздвинув ей ноги и лаская горячую, влажную плоть в центре ее возбуждения. Он поднял ее ноги и закинул себе на плечи. Дженни вонзила пятки ему в спину, опьяненная осторожными ласками Кристиана.
   Она сдалась в плен его рук и губ, купаясь в лавине чувств и ощущений. Но здесь не было никакого принуждения: все, что давалось, давалось по доброй воле. Кристиан тоже не принадлежал себе, околдованный чарами Дженни.
   Он вошел в нее, побуждаемый не словом, а взглядом. Невозможно было устоять против этих глаз, потемневших от желания и сделавшихся похожими на полированный оникс. Он застыл, ожидая, пока она приспособится к нему, а потом почти вынудил ее первой начать движение.
   Дженни охотно приняла этот вызов. Она выгибалась под ним, и Кристиану ничего не оставалось, как отвечать. Он двигался медленно и осторожно, но вскоре продолжать в том же духе стало просто невозможно. Их желание требовало более коротких и сильных толчков, и хотя Кристиан хотел растянуть удовольствие как можно дольше — желательно до бесконечности, — все же ему пришлось подчиниться сильному, убыстряющемуся ритму, предварявшему конец любовного акта.
   Дженни впилась руками в его плечи и закусила губу. Волна наслаждения дрожью прокатилась по ее телу. Сотрясаясь в экстазе, Кристиан приник к ее губам в жадном и жарком поцелуе. Они торопливо прошептали друг другу слова восторга, страсти и любви.
   Потом говорить было не о чем. Они просто лежали, крепко прижавшись друг к другу. Рука Кристиана покоилась под мягкой пышной грудью Дженни, легкие пряди ее волос раздувались от его дыхания. Они одновременно перевели дух и вскоре уже крепко спали.
 
   Проснувшись, они обнаружили, что занимаются любовью. Это было странное открытие. Их глаза, преисполненные сонным желанием, прояснились и округлились. Они обменялись испуганными взглядами.
   — О Боже! — выдохнула Дженни.
   Она ощущала глубоко в себе твердое свидетельство его желания.
   — О Господи! — пробормотал Кристиан.
   Он на мгновение закрыл глаза, стараясь не думать о том, как крепко она его держит.
   — Прости, — сказал он и начал выходить из нее.
   — Не стоит извиняться, — сказала она и удержала его ногами.
   Вскоре она чуть расслабилась и невинно проговорила:
   — Но если ты не хочешь…
   Кристиан хмыкнул:
   — Черта с два я не хочу!
 
   — Хочешь пойти со мной? — спросил Кристиан. Подойдя к столу, он взял с подноса сладкую булочку и надкусил ее. Он не скрывал своего жуткого голода, как не скрывал и его причины. Это была его третья булочка.
   Улыбнувшись, Дженни расправила на коленях льняную салфетку и налила себе в чашку чай. Было еще рано. За окном едва забрезжил серый рассвет.
   — Я хотела остаться здесь и собрать вещи.
   — Тебе придется побыть одной, ничего?
   — Конечно, ничего, ведь это ненадолго. Ты же только возьмешь Джо с каретой и вернешься, — напомнила она Кристиану, — к тому же Беннингтоны не знают, где я. Вряд ли Стивен заявится сюда за то короткое время, пока тебя не будет. А если ты так волнуешься, то можешь и не ехать, а послать кого-нибудь в дом Маршаллов с запиской.
   — Я думал об этом, — признался Кристиан, — но я еду не только за каретой. Мне надо взять кое-что с чердака. Я должен сделать это сам.
   — С чердака? Что тебе там могло понадобиться?
   — Шляпные коробки, — он отправил в рот последний кусок булки, встал и чмокнул Дженни в щеку. — Не укладывай свои химикаты, ванночки и бумагу, — велел он, надевая пальто, — все это пригодится нам здесь, чтобы быстро проявить снимки. Треноги, фотоаппараты и стеклянные пластинки можно перевозить в дом Маршаллов.
   — Не понимаю. Как же мы сделаем снимки без фотоаппарата?
   — Фотоаппарат у нас будет, — сказал он, открывая дверь, и подмигнул Дженни, — только несколько необычный.
   — Разбойник! — бросила Дженни через плечо. — Тебе нравится мучить меня загадками. Не уйдешь, пока не скажешь, что ты задумал!
   — Я вернусь примерно через час, — сказал Кристиан, — посмотрим, успеешь ли ты отгадать.
   Он захлопнул дверь, но и в коридоре до него долетал поток цветистой брани, который изливала ему на голову Дженни. «А она, оказывается, может быть весьма изобретательна в выражениях!» — подумал Кристиан и рассмеялся.
   Дженни поставила чашку и швырнула салфетку на поднос.
   — Смейся, смейся, мистер Маршалл! — проворчала она. — Но когда ты вернешься, у меня будет ответ. Вот увидишь!
   Дженни встала, закатала рукава своего строгого серо-голубого платья и пошла готовить темную комнату. Но не успела она пройти и нескольких шагов, как в дверь номера постучали.
   — Ха! — воскликнула она, заметив ключ Кристиана на столе возле подноса. — Вообще-то не стоило бы тебя впускать!
   Она взяла ключ, собираясь подразнить им Кристиана, а может, и заставить взамен раскрыть тайну шляпных коробок. Чуть приоткрыв дверь, она спросила:
   — Ты что-то забыл?
   Джон Тодд протиснулся в номер. Дженни не могла с ним тягаться ни в скорости, ни в силе. Захваченная врасплох, она попыталась крикнуть, но из горла вылетел лишь сдавленный хрип. Она не надеялась, что кто-то его услышит. Джон Тодд приложил к ее рту и носу платок, смоченный хлороформом, и только тут Дженни узнала своего противника. Теряя сознание, она вспомнила эти глаза. Они так же высокомерно оглядывали ее сквозь решетку двери «салона» Амалии.
 
   Кристиан стоял перед дверью 212-го номера и хлопал себя по карманам.
   — Я забыл ключ, Джо.
   — А может, открыто? — предположил Джо.
   Он бросил на пол ремень, за который тащил большую соломенную корзину, и, подойдя к Кристиану, толкнул дверь.
   — Я же говорил!
   — Хм. Странно. — Кристиан открыл дверь пошире. — Дженни, я пришел! Заноси корзину, Джо. Поставь в фотостудии. Мы достанем шляпные коробки попозже. — Кристиан заглянул в спальню:
   — Дженни?
   Дверь в ванную была закрыта. Он подошел и легко постучал. Ответа не последовало. Кристиан открыл дверь — Дженни там не было. Не было ее и в гардеробной.
   — Джо, она в студии?
   — Нет, сэр, — крикнул Джо, — и в палатке ее тоже нет.
   Кристиан вернулся в гостиную, вскоре к нему подошел Джо.
   — Черт возьми, куда она могла деться? — растерянно спросил Кристиан.
   Худой жилистый Джо переминался с ноги на ногу и покручивал кончик усов, ожидая распоряжений.
   Кристиан зашел в студию, огляделся, потом еще раз проверил спальню.
   — Она даже не собрала вещи, — сказал он, озадаченно приглаживая волосы.
   Взглянув на вешалку, он увидел на медном крючке плащ Дженни.
   — Одежда на месте, значит, она где-то в отеле. — Это его успокоило. — Мы можем пока начать собирать вещи. Она, наверное, скоро придет.
   Но прошло полчаса, а Дженни все не появлялась. Кристиан послал Джо искать ее в ресторане и в читальном зале, а сам пошел расспросить портье. Оба вернулись в номер ни с чем.
   Переступив порог, Джо нагнулся и поднял с пола какой-то лоскутик. Он увидел вышитые в уголке буквы «Дж.» и протянул носовой платок Кристиану.
   — Это не мои кружева, — сказал он, — видимо, Дженни обронила.
   Кристиан мельком взглянул на платочек и сунул его в карман жилета. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но вдруг нахмурился. Медленно вытянув лоскут из кармана, он переводил глаза с платка на своего грума и обратно.
   — Дженни на самом деле вовсе не Дженни. Ты же слышал, что она говорила вчера вечером. Ее настоящее имя — Кэролайн Ван Дайк. Это не ее платок.
   Джо не совсем понимал, к чему клонит Кристиан.
   — Но и не мой, сэр. Я не увлекаюсь кружевами, да и духи тоже не в моем вкусе.
   — Резкий запах, правда?
   — Да какой там резкий — вонючий!
   Кристиан усмехнулся и поднес платок к носу. Веселость его сразу же испарилась.
   — Это не духи, Джо. Это хлороформ.
   — Сэр?
   — Хлороформ. Вещество, которым хирурги усыпляют больных перед операцией.
   — Вы уверены?
   — Я немало нанюхался этой гадости во время войны.
   Кристиан опять убрал платок, но на этот раз в карман брюк.
   — Что это значит, мистер Маршалл?
   Но Джо и сам знал ответ. Дженни пропала. Он содрогнулся, увидев огонь ярости в глазах Кристиана, и понял — владелец этого платка не жилец на этом свете.
   Кристиан нашел ключ Дженни. Джо вышел в коридор и подождал, пока он запрет номер. Они вместе спустились вниз и подошли к портье. На первых попавшихся клочках бумаги Кристиан быстро набросал портреты четырех мужчин. Портье узнал обоих Беннингтонов, но лишь потому, что они иногда заходили в отель обедать или на ленч. Уилтона Рейли он тоже узнал и поклялся, что не видел этого человека уже несколько месяцев. Портрет Лайама О'Шиа ни о чем ему не сказал.
   Обескураженный Кристиан поблагодарил мужчину за помощь, выхватил рисунки и сунул их в карман. Он сделал знак Джо, чтобы тот следовал за ним, и вышел на улицу. Оба сели в карету и несколько минут сидели в полной растерянности.
   — Что-то я не пойму, мистер Маршалл, — сказал Джо, — если никто из этих людей ее не похищал, то кто же тогда это сделал? И как им удалось выйти с ней из отеля?
   — Понятно, что через вестибюль они не выходили. Я думаю, они спустились по служебной лестнице и вышли через черный ход. Что касается другого вопроса… Не имею понятия, кто похитил Дженни, но мне кажется, за этим стоят Беннингтоны.
   — Значит, мы едем туда? К Беннингтонам?
   Кристиан мрачно кивнул.
   — Начнем оттуда, — сказал он, — клянусь тебе, Джо, если они с ней что-то сделали, я…
   Он оставил свою угрозу недосказанной, предоставив Джо Минзу закончить ее в своем воображении.
   Кокетливая горничная вела Кристиана в гостиную особняка Беннингтонов. Он обратил внимание на ее странное беспокойство и, заметив отсутствие Уилтона Рейли, спросил, где дворецкий. Кристиан без удивления обнаружил, что оба его наблюдения связаны между собой. По словам горничной, Уилтона Рейли уволили вчера вечером.
   — Он уже съехал? — спросил Кристиан.
   — Нет, сэр. Он укладывает вещи.
   — Попросите его подождать меня в моем экипаже.
   Помощь Рейли могла ему пригодиться. Дженни доверяла этому человеку, и Кристиан понимал, что ничего плохого не случится, если он доверится ее другу.
   — У меня есть для него работа, — сказал он. Горничная удивленно раскрыла рот и выпучила глаза.
   Какой счастливый поворот событий, думала она, едва осмеливаясь верить своим ушам. Теперь Беннингтоны получат за то, как они распекали вчера бедного мистера Рейли!
   — Слушаю… слушаю, сэр!
   Она открыла дверь в гостиную, от волнения забыв объявить о приходе Кристиана.
   Он уверенно вошел в комнату.
   — Можете не вставать! — сказал он двум вздрогнувшим мужчинам. — Ты торопишься в банк, Вильям, и я не буду тебя задерживать. Скажи мне, где Дженни… где Кэролайн, и я оставлю тебя в покое.
   Первым отреагировал Стивен. Он отшвырнул газету и воинственно вздернул подбородок.
   — Убирайся отсюда, Маршалл! — сказал он, вставая.
   Кристиан не двигался, и Стивен позвал дворецкого:
   — Рейли! Проводи этого человека…
   — Он у вас не работает, — спокойно напомнил Кристиан.
   — Что?
   — Горничная сказала мне, что вы уволили мистера Рейли. Ты что, забыл?
   Да, он забыл. Покраснев от смущения, Стивен угрожающе шагнул к Кристиану:
   — Я сам тебя выведу.
   Губы Кристиана скривились в насмешке.
   — Выведешь или вышвырнешь?
   Вильям Беннингтон стукнул вилкой по тарелке.
   — Сядь, Стивен! — рявкнул он, раздраженный поведением сына. — В чем дело, Маршалл?
   — Я уже сказал — мне надо только знать, где Кэролайн.
   — Она ушла от тебя? — спросил Вильям. — Когда Стивен увидел ее вчера вечером, ему показалось, что она несчастлива. Да, у Кэролайн есть такая странная манера — уходить не попрощавшись.
   — Ты отлично знаешь, черт возьми, что она ушла от меня не по собственной воле. Что ты с ней сделал, Беннингтон? Я хочу вернуть Дженни.
   — Дженни? Ах да! Стивен говорил, что она так себя называет.
   Вильям налил себе чаю, взял графин и плеснул в чашку немного виски. Весь его вид выражал полное равнодушие к вопросам и тревогам Кристиана. Он поудобнее устроился в кресле и окинул Кристиана совершенно непроницаемым взглядом.
   — Мой сын сказал еще, что ты якобы на ней женился. Даже если это так, в чем я сильно сомневаюсь, брак этот можно аннулировать. Рассудок Кэролайн находится в таком состоянии, что она не может отвечать за свои действия.
   Уверенности у Кристиана несколько поубавилось, но виду он не подал. Его сбило с толку поведение Вильяма. Он ожидал совсем другого. А может, он ошибся и Вильям непричастен к похищению Дженни?
   — Я пришел сюда не затем, чтобы обсуждать мою женитьбу, — холодно бросил он.
   — Мне плевать, зачем ты сюда пришел, — сказал Вильям. На его породистом лице с хищными резкими чертами мрачно сверкали кобальтово-синие глаза. — Если уж быть откровенным до конца, я сегодня как раз собирался заехать к тебе и забрать Кэролайн домой. Ты избавил меня от этого визита. — Он поставил на стол свою чашку. — Не знаю, чем тебя заинтересовала Кэролайн. Не знаю даже, как пересеклись ваши пути. По правде говоря, мне до этого нет никакого дела. Но должен тебе сказать, что твои отношения с моей падчерицей подошли к концу. Она очень слаба, Маршалл, и опасно неуравновешенна. У меня есть врачи, которые подтвердят мои слова. Если она ушла от тебя, считай, что тебе повезло, и предоставь ее поиски Стивену и мне.
   Кристиан пропустил мимо ушей все сказанное Вильямом.
   — Мне надо обыскать дом и участок, — заявил он, — и я сделаю это независимо от того, разрешите вы мне или нет. Я должен найти Дженни, и я ее найду.
   Стивен взглянул на отца. Неужели Вильям позволит Кристиану привести в исполнение свою возмутительную угрозу?
   — Отец?
   Вильям пожал плечами.
   — Он явно такой же неуравновешенный, как и она, — сказал он. — Что ж, Маршалл, обыскивай, если хочешь! Надеюсь только, у тебя не будет неприятностей, когда здесь появится полиция.
   Из открытых дверей донесся голос Уилтона Рейли:
   — Вам нет необходимости вызывать полицию, мистер Беннингтон. Мы с мистером Маршаллом сейчас уйдем.
   Кристиан посмотрел через плечо и увидел дворецкого.
   — Я сказал горничной — если вам нужна работа, ждите в экипаже, — сказал он, — здесь вы мне не нужны.
   — Подонок! — процедил Стивен сквозь зубы, с ненавистью глядя на Рейли. — Вы с ним друг друга стоите, Маршалл!
   Рейли оставил без внимания слова Стивена и со спокойным достоинством обратился к Кристиану:
   — Мисс Ван Дайк здесь нет, сэр. Если бы она была в доме, я бы знал. Более того, ни мистер Вильям, ни Стивен не знают, где она. Вот почему меня и уволили — я им ничего не сказал.
   Огонек надежды вспыхнул и тут же погас в душе Кристиана. Он понял, что Рейли не знает, где находится Дженни. Он знал только, где она была раньше.