Гудмэн Джо. Полуночная принцесса

   — Нет, я ее пропустила. Зато видела сообщение о смерти наследницы во вчерашней газете. Бедняжка! Она так долго болела, — миссис Брендивайн медленно покачала головой, выражая этим жестом горестное сочувствие, — как она, должно быть, страдала! У Ван Дайков денег больше, чем у Бога, простите, а какой с них толк? Эту семью как будто злой рок преследует. Сначала мистер Ван Дайк погибает в железнодорожной катастрофе. Не успевает его тело остыть, как его жена заводит шашни с… — Скотт поднял руку, и она замолчала.
   — Как-нибудь в другой раз, миссис Брендивайн, — пообещал он, — дайте-ка мне сначала взглянуть на нашу больную. А сами поищите мужиков покрепче. Они нам скоро понадобятся.
   Миссис Брендивайн поняла, что ее отсылают, и вспыхнула от обиды. Что и говорить, доктор Тернер и в сравнение не идет с благодарной слушательницей, которую она посвящала в подробности вчера. Вот его пациентке хватило такта дослушать до конца сообщение «Кроникл» о смерти Кэролайн Ван Дайк. Мало того, она была так тронута, что даже задала несколько вопросов. Чувствительность этой девочки согревала сердце старой экономки. Дело кончилось тем, что миссис Брендивайн дважды прочитала заметку своей подопечной, а потом пересказала сплетню о Ван Дайках, в которую была посвящена только прислуга.
   — Сейчас все сделаю, — с достоинством сказала она.
   — Вот и отлично.
   Скотт легко зашагал вверх по лестнице.
   Посещение этой пациентки при любых обстоятельствах было задачей приятной. В сравнении с предстоящей встречей с Кристианом Маршаллом это все равно что беседовать с ангелами у врат рая. А вот на нижнем этаже доктора поджидал сам дьявол.
 
   Миссис Брендивайн взяла поднос с завтраком, приготовленным для Кристиана. Здесь были: небольшая горка оладьев с маслом и кленовым сиропом, два яйца всмятку, три ломтика бекона, дольки апельсина и кофейник со слабым чаем.
   — Отнеси это наверх мистеру Маршаллу, — сказала она, повернувшись к новой служанке.
   Дженни Холланд взглянула на содержимое подноса и подняла темные глаза газели на экономку. На лице ее было написано сомнение. Доктор Тернер только два дня назад разрешил ей осторожно встать с постели и заняться легкой работой по дому. Это было как раз в тот день, когда он выдворил ее нового работодателя из кабинета в хозяйскую спальню. Дженни не видела Кристиана Маршалла с того самого момента, когда он силой уложил се в постель и она потеряла под ним сознание. Сейчас она не была уверена, что готова его видеть.
   Хотя ее комната располагалась в другом крыле дома, Дженни слышала скандал, который поднял Кристиан. Она могла лишь догадываться о значении некоторых слов, употреблявшихся при этом. Борьба протекала бурно и шумно. Если бы крепкие выражения и замысловатые угрозы были оружием, то мистер Маршалл легко победил бы. Вообще-то, судя по рассказам очевидцев, он и так чуть было не вышел победителем. Чтобы вытащить Кристиана из его логова, потребовались силы двух конюхов, садовника, помощника кухарки и доктора Тернера. Вечером того же дня Дженни услышала о том, что миссис Брендивайн разбила все бутылки со спиртным и дала хороший нагоняй старьевщику, который, на свою беду, подошел к черному ходу.
   После того как мистера Маршалла поместили в его спальню, за ним ухаживали только два человека: миссис Брендивайн и доктор Тернер. Дженни не понимала, с какой стати вдруг посылают ее.
   — Я думала, вам понравилась моя работа, — сипло сказала она. Доктор Тернер предупредил Дженни, что ее голос, возможно, уже никогда не станет прежним. Она едва узнавала себя, когда говорила. — Мне казалось, вы мной довольны.
   Экономка улыбнулась:
   — Господи, Дженни, конечно, я тобой довольна! Не воспринимай это как наказание. Просто в тебе столько спокойствия, что я подумала, это благотворно повлияет на мистера Маршалла. Во всяком случае, он ясно дал понять, что не хочет иметь со мной никаких дел.
   — Но это несправедливо! — возмутилась Дженни, заметив обиду в глазах пожилой женщины. — Вы же только помогаете ему.
   — О, да я не обращаю внимания! Ему надо на ком-то отыграться, вот он и выбрал меня. Но на тебя-то у него нет повода сердиться.
   Дженни закусила губу. С этим она могла бы поспорить. Хотя прислуга относилась к ней с сердечной добротой, радушно приняв ее в свою семью, все же для Дженни не было секретом, что затворничество Кристиана Маршалла и его длительный запой как-то связывались с ее появлением в доме. Вся прислуга единодушно сошлась во мнении, что она, Дженни, сама того не желая, нарушила шаткое равновесие, которое с горем пополам соблюдал Кристиан в отношении спиртного, качнув стрелку от случайных попоек к беспробудному пьянству.
   — Хорошо, — сказала она, — я отнесу ему завтрак.
   Было еще рано. Ей хотелось надеяться, что он еще не проснулся.
   — Вот и умница.
   Экономка бросила ключ от спальни Кристиана в карман фартука Дженни, отметив про себя, как похорошела ее юная питомица. Строгое платье из черной шерсти и белый накрахмаленный фартук как нельзя лучше подчеркивали персиковый румянец, проступивший на ее щеках. Темные волосы блестели после недавнего мытья и были убраны на затылке в мягкий пучок. Девушка зачесала их так, чтобы уши оставались открытыми, а на лоб спадало несколько шелковистых завитков. Миссис Брендивайн удивилась, впервые увидев эту модную прическу, которая подходила скорее леди, чем горничной, каковой, по словам Дженни, была она раньше. Миссис Брендивайн пыталась расспросить об этом поподробнее, но встретила в ответ упорное сопротивление и решила оставить этот разговор, чтобы не расстраивать девочку.
   Доктор Тернер предупреждал экономку, чтобы она была поосторожнее со своей новой подопечной. Поздоровевший вид девушки, ее настойчивое стремление встать с постели и желание приносить пользу — все это, конечно, было хорошо, но, как сказал Скотт, оставалось еще множество невыясненных вопросов и очевидная умственная неустойчивость, скрывавшаяся за внешним здоровьем Джейн.
   Миссис Брендивайн махнула рукой:
   — Ну иди же! Все будет хорошо, вот увидишь.
   Эти слова не убедили Дженни, зато вывели из состояния нерешительности. Она подошла к хозяйской спальне и, балансируя подносом на бедре, нашарила ключ. Следуя указаниям миссис Брендивайн, она заперла дверь, как только вошла в комнату, и сунула ключ обратно в карман. Все эти предосторожности совсем не нравились Дженни. В некотором роде они были даже похлеще того, как с ней обращались в клинике. Мужчина, тихо похрапывавший на широкой кровати под балдахином, оказался пленником в собственном доме.
   Дженни поставила поднос на ночной столик у кровати и отступила назад, осматривая комнату. На ее вкус, здесь было слишком темно и мрачно. Бежевые обои имели такой неприглядный грязный оттенок, что казалось, будто их первоначальный цвет кремовый, просто их не мыли целую вечность. Узор — сплетения ржавых завитков — наводил на мысль о заросшем сорняком огороде. Стол, кровать с балдахином, шифоньер и все мелкие предметы мебели были из темного ореха. Лежавшее на кровати стеганое одеяло, полог и шторы на окнах имели защитный зеленый цвет, по краям их украшала золотая бахрома. Камин в углу смотрелся бы довольно мило, если устроить перед ним место отдыха. Но увы, его и не пытались превратить в украшение комнаты. Он служил лишь источником тепла, причем даже с этим справлялся плохо. Комната таила в себе большие возможности — вот единственная положительная мысль, посетившая Дженни. Остальные слова, которые приходили на ум по поводу обстановки, — гнетущая, унылая, скучная, запущенная.
   С этим надо было что-то делать. Дженни знала, что миссис Брендивайн полностью руководит домом, но здесь явно не чувствовалось ее заботливой руки. Эта спальня отражала настроение самого Кристиана Маршалла, и — ох, каким же черным было это настроение!
   Первым делом Дженни подбросила угля в догоравший огонь и поворошила его кочергой. Пламя разгорелось и стало медленно согревать комнату. Ее следующая задача была бы столь же проста, но не все так просто в этом мире, решила она философски.
   Иней от заледеневшего окна тронул кольца для занавесок, и они примерзли к карнизу. Судя по всему, дневной свет не заглядывал в хозяйскую спальню несколько недель, если не месяцев. На складках штор осела пыль. Дженни щелкнула по ним пальцами и задохнулась от поднявшегося в воздух сухого облака. Она поморщилась, пытаясь сообразить, что делать. Как видно, миссис Брендивайн не решалась здесь что-либо трогать. Может, и ей не стоит совать сюда нос?
   Но тут она вспомнила, как круто изменилась ее жизнь после появления в ней Кристиана Маршалла. Она в долгу перед этим человеком, так к чему осторожничать, если можно отплатить добром, приложив весь свой вкус и старание? Он не заслуживает того, чтобы просыпаться в столь унылой комнате.
   Возле небольшого письменного стола стоял стул с решетчатой спинкой. Дженни взяла его и перенесла к окну. Отцепив шнуры, бесцельно свисавшие по обеим сторонам оконной рамы, она стряхнула с них пыль. Здесь было недостаточно просто раздвинуть шторы в центре, подвязав по бокам шнурами. Ей хотелось раздернуть их сверху. Не зная, что делать со шнурами, Дженни пока повесила их себе на шею и встала на стул.
   Добравшись до колец, она без труда сдвинула их на карнизе. Шторы раскрылись, но результат разочаровал Дженни. Неизвестно, соизволит ли солнышко вообще появиться на небе в этот зимний день, ну а утром-то от него вообще мало проку. Наклонившись к окну, она потерла тыльной стороной кисти замерзшее стекло, надеясь впустить в комнату как можно больше света. Когда Дженни попыталась отстраниться и оценить свою работу, то почувствовала, как что-то тянет ее сзади за шею. Только сейчас она поняла, что это ее волосы зацепились за шторное кольцо.
   Попытки Дженни отцепить пучок оказались безуспешными. Ей не хотелось портить прическу, на которую она потратила столько сил и времени всего пару часов назад. С досады она топнула ногой, и стул под ней слегка качнулся. Один шнур, висевший на шее, скользнул под воротник платья. Мало того, что стало щекотно, так еще захотелось чихнуть. Она ухватилась рукой за шнур, собираясь вытащить его из-под платья.
   Дженни была так поглощена своим занятием, что не заметила, как стих легкий храп ее хозяина. Несколько мгновений назад Кристиан Маршалл повернулся на бок, открыл мутные глаза и… чуть не получил разрыв сердца.
   В сером утреннем свете, просачивавшемся в комнату, он увидел затененный силуэт женщины, которая готовилась повеситься на его карнизе! Учитывая ее намерение, Кристиан без труда определил, кто она такая. Насколько он знал, среди его прислуги лишь у одной женщины могли быть причины для самоубийства. Стул качнулся, и Кристиан втянул ртом воздух. Она подняла веревку, обмотанную вокруг шеи.
   Настал черед действовать.
   Резко отбросив одеяло, Кристиан спрыгнул с кровати. Ослабевшие от бездействия ноги подкашивались, но он все же доковылял до девушки и вскинул руки, собираясь поймать ее, когда упадет стул. Дженни закричала, почувствовав его руки, мертвой хваткой сомкнувшиеся на ее талии. Но поскольку голос ее еще не окреп, звук получился до удивления жалким. Стул опрокинулся — больше от толчка Кристиана, чем от каких-то ее действий, и с глухим стуком упал на пол. За стулом незамедлительно последовали Кристиан и Дженни, а поскольку Дженни, пытаясь удержаться, вцепилась в карниз, то за ними, в свою очередь, на пол полетели тяжелые бархатные занавеси, карниз и россыпь сухой штукатурки, когда из стены вывалились крючки-держатели.
   Кристиан извернулся, принимая на себя основную тяжесть падения, и Дженни оказалась на нем. Оба чудом не попали на стул. Карниз свалился Дженни на плечи, но удар получился неболезненным. Она инстинктивно пригнула голову, зарывшись в плечо Кристиана. Карниз скатился в сторону, и шторы накрыли их своим пыльным бархатным пологом.
   Кристиан поднял голову, застонал и опять опустил ее на пол. Глаза его были закрыты. Дженни решила, что он без сознания, и попыталась сползти, но не тут-то было — его ручищи крепче сомкнулись на ее талии. Одним быстрым движением он перевернул их обоих, подмяв ее под себя. Шторы запутались между ними. Дженни уставилась снизу вверх в холодные аквамариновые глаза, медленно и внимательно скользившие по ее лицу. «Я уже здесь была», — мелькнуло у нее в голове.
   — Это ты, — наконец произнес Кристиан.
   Она выглядела куда лучше, чем в прошлый раз. На лице появился заметный румянец, большие карие глаза с удивительными крапинками цвета корицы блестели здоровым блеском. Красивые, слегка приоткрытые губы были влажными и розовыми. Это знакомое тело, прижавшееся к Кристиану, вызывало в нем чувство неловкости. Он почти мог обхватить руками ее тонкую талию, а грудь, несмотря на строгое до смешного платье, казалась все такой же пышной под его торсом.
   — Что это ты здесь делала, черт возьми? — грубо спросил он.
   Дженни ответила, изо всех сил сохраняя достоинство:
   — Не ругайте меня, пожалуйста. — Кристиан в ответ лишь прищурил глаза, и она с вызовом вздернула свой маленький подбородок. — А что, по-вашему, я делала?
   — Я тебя спрашиваю!
   Дженни пожала плечами. Это движение далось ей с трудом, потому что Кристиан давил на нее сверху всем телом.
   — Я так и знала, что вам не понравится с открытыми шторами, но то, как вы себя ведете… Не кажется ли вам, что это уже чересчур? Я только хотела, чтобы в комнате стало чуть-чуть светлее. Шторные кольца примерзли к…
   Руки Кристиана отпустили ее талию, схватили за плечи и слегка встряхнули.
   — Ты дураком меня считаешь?
   Дженни растерянно моргнула.
   — Уверяю вас, нет, — сказала она грудным голосом.
   Кристиан сдвинул брови и продолжал ее рассматривать, скривив набок рот.
   — Значит, ты не пыталась покончить с собой? — медленно спросил он.
   — Покончить с собой?! — Дженни глянула через его плечо и увидела дырки в стене над окном, откуда вылетели непрочные крючки-держатели. — Вы хотите сказать, повеситься?
   Он кивнул.
   Дженни не могла сдержать улыбки и побороть смех. Против своей воли она весело рассмеялась.
   Ее хриплый дразнящий смех разозлил Кристиана.
   — Не понимаю, с чего ты так веселишься. Твое намерение было совершенно очевидным.
   — И вовсе не очевидным! — возмутилась она. — Дайте мне встать, пожалуйста.
   Кристиан секунду раздумывал над этой просьбой, потом приподнялся, сел на пол и принялся растирать свое больное бедро. Его ночная рубашка задралась выше колен, и он поймал взгляд Дженни на своих голых ногах. Она залилась краской и быстро отвела глаза.
   Опираясь на поваленный стул, Дженни встала, разгладила платье и попыталась сделать то же самое с безнадежно помятым фартуком. Она подняла стул и поставила его на прежнее место, стараясь держаться от Кристиана на расстоянии.
   — Я только хотела раздвинуть занавески, — объяснила она. — Зацепилась волосами за шторное кольцо и пыталась высвободиться.
   — А веревка у тебя на… — он не договорил, увидев, как она сняла с шеи шнуры для занавесок. — Понял.
   — Надеюсь, что поняли.
   «Все ли в порядке с его больной ногой?» — подумала Дженни. Она уже знала о ранении в Геттисберге от прислуги Маршалла, причем каждый рассказывал эту историю по-разному.
   Не подозревая об этом, Кристиан перестал массировать ногу и взглянул на верх окна, как сделала она совсем недавно.
   — Наверное, этот карниз все равно не выдержал бы тебя, — подумал он вслух. — Чтобы повеситься, можно было бы найти место получше.
   — Конечно, можно было, — поспешно согласилась Дженни, — но я его не искала.
   Кристиан тихо застонал и сбросил с себя занавески, которые покрывали его широкие плечи наподобие императорской мантии.
   — Что с твоим голосом? — резко спросил он.
   В ее хрипотце было нечто весьма притягательное, поэтому она действовала ему на нервы.
   — Доктор Тернер сказал, что мой голос может остаться таким навсегда. Хотите, я буду молчать?
   — Скотт, говоришь? Не слушай ты этого шарлатана, — тихо проворчал он. — Мерзавец считает меня пьяницей.
   Дженни воздержалась от ответа, молча глядя на Кристиана, который подтянул к себе ноги и уперся локтями в колени. Обхватив голову руками, он принялся медленно раскачиваться из стороны в сторону, разгоняя дурман. Лицо его осунулось и пожелтело, под глазами пролегли темные круги, создав жуткий контраст с неряшливой ярко-рыжей бородкой. Он похудел. На ввалившихся щеках резко проступили скулы, а худые длинные пальцы казались костяшками скелета.
   — Не очень приятное зрелище, верно? — спросил он, взглянув Дженни в лицо и догадавшись о ее мыслях. — Я так не напивался с тех пор, как… Проклятие, да я, кажется, вообще никогда еще так не напивался! — Она все молчала, и он вспылил:
   — Скажи же что-нибудь, черт возьми! Мне плевать, что у тебя такой голос, как будто в горло тебе засыпали гравий!
   — Пожалуйста, не бранитесь, — спокойно сказала она. В душе у нее все кипело. Гравий! Мерзкий, отвратительный, несносный грубиян! Дженни вовсе не из чувства благодарности сохраняла внешнюю невозмутимость. Просто она боялась потерять работу в доме Маршаллов и не хотела рубить сук, на котором сидела. Во всяком случае, пока.
   — Смотрите, какие мы нежные! — ядовито отозвался Кристиан. — Ты, случайно, не знакома со Сьюзен, женой Скотта? Вы с ней друг друга стоите.
   — Как хорошо, что вы сказали! — пропела она. — Обязательно познакомлюсь.
   Кристиан фыркнул.
   — Не стой там, подойди и помоги мне встать! Этот чертов… э, этот дурацкий пол качается.
   — Неудивительно.
   Она обогнула стол и подошла к нему, протягивая руку. Кристиан покачал головой:
   — Если я потяну тебя за руку, ты опять окажешься на полу.
   Дженни поняла, что он прав. Присев рядом с ним на корточки, она одной рукой обхватила его за плечи, а другой взяла под локоть. При небольшом содействии с его стороны ей удалось поставить Кристиана на ноги и довести до кровати. Там она взбила ему подушки, и он рухнул на матрас как подкошенный. Только сейчас до Дженни дошло, сколько он потратил сил на ее «спасение». Она поправила одеяла, натянув темное стеганое покрывало до самого подбородка Кристиана. Он уже закрыл глаза и несколько раз тихо простонал, но не стал возражать против ее забот.
   Дженни отступила от кровати и краем глаза заметила на ночном столике поднос с завтраком. Она не могла представить, чтобы Кристиан смог сейчас что-нибудь есть, но правила хорошего тона и ее новое положение служанки обязывали спросить.
   — Господи, нет, — проворчал он, отворачиваясь от подноса, — убери его отсюда! Меня от одного запаха…
   — Понимаю, — перебила она, поднимая поднос, — я приду попозже, принесу что-нибудь более подходящее и заодно уберусь в комнате.
   Она ушла, заперев за собой дверь, и только тут Кристиан задал себе вопрос, что она вообще делала в его комнате! В голове гудело, мысли путались. «Ладно, выясним позже», — решил Кристиан. Он поколотил подушки, одну подложил под голову, другую прижал к груди и вскоре опять сладко спал.
   Спустя два часа Дженни тихо вошла в спальню Кристиана. На этот раз завтрак на подносе стал еще легче: одно яйцо всмятку, один сухарик и кофейник со слабым чаем. Помимо еды, здесь была еще узкая оловянная вазочка в форме бутона с белой зимней розой. Кое-кто из служанок сильно сомневался в том, что эта изящная мелочь поможет смягчить настроение Кристиана Маршалла, но Дженни проявила настойчивость, и миссис Брендивайн согласилась. Дженни поставила поднос на столик и собрала с пола упавшие шторы. Следуя указаниям экономки, она бросила их в коридор — там подберут — и заперла дверь на ключ.
   — Я возьму этот ключ, — сказал Кристиан. Оставив без внимания его слова, Дженни опустила ключ в карман и повернулась к Кристиану. Ее улыбка была чересчур лучезарной, чтобы назвать ее искренней.
   — Как хорошо, что вы проснулись! Я ждала этого. Вряд ли вы захотели бы есть холодный завтрак.
   Кристиан сел в постели, подложив подушку под поясницу, и потер небритый подбородок.
   — Мне не нужен завтрак. Мне нужен ключ.
   Улыбка Дженни исчезла.
   — Посмотрим.
   — Ничего не посмотрим, черт возьми! Дай сюда ключ!
   — Ну хорошо, — она достала из кармана ключ от собственной комнаты, — вот он! Какой же вы упрямый, просто поражаюсь! Я думала, вы накинетесь на меня с кулаками.
   Дженни подошла к кровати и положила ключ в открытую ладонь Кристиана. Тот быстро сжал руку в кулак, как будто боясь, что она выхватит ключ обратно.
   — Благодарю, — сказал он с язвительной вежливостью и сунул ключ себе за спину, под подушку.
   Дженни взялась за поднос, собираясь поставить его на колени Кристиану, но тот покачал головой и скривился:
   — Я же сказал, что не хочу завтракать.
   — Хорошо.
   Она опять опустила поднос на стол.
   — Вот, так-то лучше, — Кристиан нагнулся к ночному столику, выдвинул верхний ящик и, не глядя, пошарил в нем рукой. Сообразив, что кто-то уже предвосхитил его действия, он убрал руку. — У меня там была бутылка! Где она?
   — Не могу знать, мистер Маршалл.
   — «Не могу знать, мистер Маршалл»! — передразнил он ее чопорный ответ.
   Дженни повернулась к нему спиной и направилась в смежную с его спальней туалетную комнату.
   — Куда это ты?
   — В соседнюю комнату, — терпеливо объяснила она, — налью воды, чтобы вы умылись, почистили зубы и побрились.
   — А где миссис Брендивайн? С ней что-то случилось, поэтому ты здесь?
   — С миссис Брендивайн все в порядке. Правда, она немного сердита на вас, но кажется, это взаимно. Я здесь, потому что она меня послала. — Сказав это, Дженни исчезла в соседней комнате.
   — А что, если я не хочу мыться и бриться? — кисло пробурчал Кристиан. — Ты вообще когда-нибудь спрашиваешь, прежде чем что-то делать? — Ответа не последовало, и Кристиан продолжил свою тираду:
   — Интересно, что эта старая чертовка сделала с моей бутылкой? Еще вчера она была здесь. Это Скотт ее надоумил, я знаю! Сама бы она ни за что не решилась на подобную наглость. Вот почему она послала сюда тебя. Боится, что не устоит перед моими просьбами! — Он самодовольно усмехнулся. — Я умею ее уговаривать.
   Взглянув на поднос, Кристиан поморщился, но все-таки взял сухарик и начал есть. Это оказалось не так уж плохо. Его притупившиеся вкусовые ощущения и пустой желудок восстали бы против менее щадящей пищи.
   — Ты можешь что-нибудь сделать с этим светом? — крикнул он. — Я вовсе не собирался превращать свою комнату в солярий, черт возьми! Вообще, о чем думала миссис Брендивайн, посылая тебя сюда? Ты же на все способна! Ты можешь раздеть меня догола, привязать меня к кровати. Опыт у тебя имеется.
   У Кристиана невыносимо раскалывалась голова. Он не мог припомнить более жуткого похмелья. Жевать тоже было больно.
   — Похоже, в этом доме все посходили с ума. Слушай, а ты не заразная? Может, нам надо закрыть дом на карантин, пока зараза не распространилась на весь город? — Из другой комнаты по-прежнему не было никакого ответа. — Черт побери! — заорал Кристиан. — Обиделась, да? — Голова просто разваливалась на части. — Ты не отвечаешь! Ты не спрашиваешь! Чего еще ты не делаешь?
   Дженни вошла в комнату. В одной руке она несла фарфоровый тазик для умывания и кувшин, в другой — небольшой поднос и стакан с водой.
   — Вы хотите знать, чего еще я не делаю? Я не ругаюсь, когда хочу что-то доказать. Вы не могли бы чуть подвинуть поднос? Я поставлю это. — Кристиан неохотно повиновался, и Дженни продолжила:
   — Я не задеваю нарочно чувства другого человека, и я не ору. Не потому, что мне не хочется. Просто я не могу. Если бы я попыталась докричаться до вас из соседней комнаты, то сейчас лишилась бы голоса. — Присев на край кровати, она протянула ему стакан с водой. — Можете прополоскать рот. И не смотрите с такой надеждой! Это вода, а не джин.
   — Ты, случайно, не родственница миссис Брендивайн? — подозрительно спросил он.
   Улыбнувшись, Дженни подняла поднос. На нем была паста из питьевой соды для чистки зубов.
   — Нет, не родственница, но спасибо за похвалу.
   — Это была не…
   — Знаю. Вот, почистите зубы.
   Кристиан поморщил нос, но все же обмакнул палец в пасту и провел по зубам. Отхлебнув из стакана, он прополоскал рот и поискал глазами, куда выплюнуть. Дженни услужливо достала из кармана стаканчик для сока и поднесла к его рту.
   — Ну как, лучше? — спросила она, отодвигая в сторону стаканчик и поднос.
   Когда она забирала у Кристиана стакан с водой, то заметила, как трясутся его руки.
   — Лучше, чем что?
   Дженни не знала, что ответить. Она налила в тазик немного воды и смочила салфетку.
   — Умоетесь сами или хотите, чтобы я вас умыла?
   «Нет, я точно был не в своем уме, когда взял в свой дом эту змею!» — подумал Кристиан.
   — Сам.
   Взяв салфетку, он протер лицо. Дженни протянула ему кусок мыла, он взял и его.
   — Для бритья мне нужна горячая вода.
   — Сию минуту.
   Дженни встала с кровати, нашла в туалетной комнате маленький чайник и поставила его разогреваться на огонь.
   — Налить вам чаю? — спросила она.
   Кристиан промокнул салфеткой умытое лицо. Он опять начинал чувствовать себя человеком, и это ему не слишком нравилось.
   — Не надо, — буркнул он.
   Она пожала плечами:
   — Как хотите.
   — Это видение, да? Похмельный синдром. Скотт предупреждал, что такое возможно, и вот — пожалуйста!