Страница:
Кристиан отпустил края ванны и схватил Дженни за руки. Тело его потеряло опору, и Дженни, вскрикнув от навалившейся на нее тяжести, в третий раз ушла под воду. Ужас ее достиг предела. Она брыкалась, выворачивалась, толкалась, глядя под водой широко открытыми глазами и видя над собой искаженную тень мужчины, который пытался ее утопить.
Наконец Дженни отпустила халат Кристиана. Но прежде чем он успел подняться, она два раза сильно двинула его в грудь и в шею и поцарапала ему щеку ногтями.
Вылезал Кристиан так же неловко, как и падал. Промокший до нитки, прерывисто дыша, он тяжело осел на пол, запустил руку в ванну и выдернул Дженни из воды за воротник ночной сорочки.
— Остановитесь, миссис Брендивайн, — устало сказал он, увидев, что экономка двинулась к нему на помощь. — Эта чертовка и вас утянет в воду. Вы не представляете, как она сильна… оу-уууу! — Дженни впилась зубами в его кулак, и Кристиан резко отдернул руку. — Бешеная сучка! — процедил он сквозь зубы, поднимаясь с пола и вставая на колени. — А если я тебя укушу?
Дженни тупо смотрела на него, трясясь как в лихорадке.
— Господи, — пробормотал он, отводя прилипшие пряди волос с ее щеки и шеи, — сколько же с тобой хлопот! — Он глянул через плечо на экономку:
— Миссис Брендивайн, достаньте одну из моих ночных сорочек. Надо переодеть ее в сухое. А в туалетной комнате возьмите полотенца.
Просунув руки под мышки Дженни, Кристиан вытащил ее из ванны и прижал к себе. Девушка, не сопротивляясь, прильнула к нему всем телом. Застывшая и холодная, она походила на только что оперившегося цыпленка. Ну а сам он, разумеется, действовал в лучших традициях мамы-курицы. Когда Кристиан обнял ее, мокрые рукава его халата в самом деле напомнили крылья. Он сидел на корточках, раздвинув ноги, в позе терпеливой пернатой наседки, а дрожащее тело Дженни уютно скользнуло ему между бедрами. «Того и гляди снесу яйцо», — неожиданно пронеслось у него в голове. Пока миссис Брендивайн ходила за полотенцами, Кристиан принялся растирать спину Дженни, пытаясь ее согреть.
— Наверное, с ванной я зря придумал, — сказал он себе. — Дай я осмотрю твои руки и ноги.
Как и следовало ожидать, Дженни никак не откликнулась на его слова. Он поднял по очереди ее руки, внимательно осмотрел их и сжал в своих теплых ладонях. Приподняв локтем подол ее ночной сорочки, Кристиан увидел, что крошечные порезы на ее ступнях перестали кровоточить. Надо бы вытащить впившиеся в кожу осколки, но он решил подождать, когда она придет в чувство. Если он сейчас дотронется до нее пинцетом, то Дженни может подумать, будто он вонзает в нее нож. Кто его знает, какие пытки практикуют в клинике Дженнингсов под видом лечения?
Кристиан очень осторожно положил свое бедро на ее ноги, чтобы согреть их. Опустив подбородок ей на макушку, он хмуро уставился в огонь.
— Что с тобой, Дженни Холланд? — ласково спросил он.
Отпустив ладони Дженни, Кристиан обхватил ее под грудью, чтобы согреть и удержать прямо. Вдруг он почувствовал, как она положила его руку на свою левую грудь, и чуть не выпрыгнул из кресла от неожиданности.
— Сюда, — сонным голосом сказала она, — ты ведь этого хочешь.
Дженни говорила так тихо, что Кристиану пришлось нагнуть голову, чтобы ее услышать. Только он это сделал, как почувствовал ее губы на своей шее под самым ухом. Она не кусала, но вполне могла укусить. Кристиан резко подался назад, ругнувшись сквозь зубы. Что она такое делает, черт возьми?
— Миссис Брендивайн, скорее, прошу вас! Я не отвечаю за то, что сделаю с этой женщиной, если вы…
— Я здесь, — переводя дух, сказала подбежавшая экономка, — там полотенца раскиданы по всему полу и ни одного свежего…
— Пожалуйста, без объяснений! Просто дайте мне одно полотенце, я вытру ей волосы. А сами снимайте с нее сорочку.
— Да, но…
— Слушайте, я сейчас не расположен выслушивать ваши жалкие возражения. Можете вы хоть раз сделать, как я прошу? — Потянувшись к стопке полотенец, которые держала экономка, он ухватил одно за уголок, выдернул из ее рук и начал промокать волосы Дженни. — Я вовсе не собираюсь ее насиловать. Хотя за ее намерения в отношении меня поручиться не могу.
Миссис Брендивайн фыркнула:
— Будь в вас хоть капля терпения, вы поняли бы, что я не собиралась говорить ничего подобного. Я только хотела заметить, что раздеть Дженни будет гораздо легче, если вы положите ее на кровать.
— О!
Кристиан поднял на миссис Брендивайн смущенные глаза и выдержал ее сердитый взгляд ровно столько, чтобы дать ей понять: он должным образом посрамлен.
Есть вещи, которые не изменились за те тридцать лет, что прошли с рождения Кристиана, подумала экономка. Еще с колыбели его виноватое лицо действовало на нее неизменно подкупающе.
— Ладно, будет вам! — проворчала она. — Нечего морочить мне голову! Укладывайте ее на кровать.
Кристиан сначала закончил вытирать ей волосы, затем набросил полотенце себе на плечо и встал, осторожно придерживая Дженни. Ухватив ее за руки повыше локтей, он поставил девушку на ноги и потащил к кровати. Она по-прежнему сжималась в комок, да так сильно, что ноги ее едва касались пола.
— Это не так просто сделать, — пробормотал он, раскачивая ее в руках.
Кристиана затрудняла не столько тяжесть Дженни, сколько неловкость ее позы.
— Вам помочь? — озабоченно спросила миссис Брендивайн. — Один вы…
— Не надо, я справлюсь, — перебил ее Кристиан. Он слегка поскользнулся в луже воды, и миссис Брендивайн со страхом затаила дыхание. Кристиан удержал равновесие, помедлил, затем пошел осторожнее. Экономка бросила полотенце на пол и принялась вытирать воду ногой в шлепанце.
— Это подождет, — сказал Кристиан, — мне нужна ваша помощь здесь. — Он положил Дженни на кровать, снял со своего плеча полотенце и начал энергично растирать ее тело. — Вы нашли мою ночную сорочку?
— Держите, — сказала миссис Брендивайн, протягивая ее Кристиану, — а я сниму с нее мокрую.
Дженни почувствовала, как подол ее сорочки задрался до колен, потом заскользил выше, обнажая бедра. Она беспокойно заметалась по кровати, тихо постанывая. Вильям обещал не раздевать ее! Она не хотела, чтобы он ее видел! Его прикосновения уже сами по себе были отвратительны, но если она позволит ему себя увидеть, то уже никогда не отмоется от грязи.
— Нет, — выдавила Дженни, чувствуя скопившиеся под веками слезы. — Не-е-ет! — Она водила рукой из стороны в сторону. — Пожалуйста, не надо!
Кристиан почуял опасность раньше миссис Брендивайн. Он попытался отвести ее из-под удара, но опоздал на какие-то доли секунды. Дженни подбросила вверх колени и всадила их в пухлый живот экономки, когда та над ней склонилась. Миссис Брендивайн потеряла равновесие — сначала из-за Дженни, потом из-за Кристиана, который оттолкнул ее от кровати. Закачавшись, она схватилась за живот и принялась ловить ртом воздух.
— Не надо, Кристиан! — задушенно вскрикнула она, увидев, что он больно схватил Дженни за запястья. — Она же не ведает, что творит…
Но Кристиан не обращал внимания на слова экономки. Его захлестнула ярость. Проклятая сумасшедшая! Одно дело, когда она кусалась, била и царапала его, но с миссис Брендивайн он не позволит так обращаться! Рывком усадив Дженни в постели, он схватил ее за плечи и грубо встряхнул.
— Если ты когда-нибудь еще раз ее ударишь…
— Кристиан, — взмолилась миссис Брендивайн, потянув его за мокрый рукав халата, — она даже не слышит тебя…
Кристиан тоже не слышал. Дженни опять осатанела в его руках. Она дралась с такой силой, которой позавидовал бы мужчина вдвое больше ее.
— Ну уж нет! — взревел он, когда она принялась осыпать его градом кулачных ударов. — На этот раз у тебя ничего не выйдет!
Швырнув Дженни на спину, он уселся на нее верхом — только теперь не на бедра, а на грудную клетку — и прижал ее предплечья коленями к матрасу. Кисти и пальцы рук за головой Дженни почти сразу же онемели, утратив силу. Попытки сбросить Кристиана не увенчались успехом. Постепенно она перестала молотить ногами воздух. На прокушенной губе выступила капелька крови. Глаза ее метнули в пространство безумный невидящий взгляд и наконец закрылись. Прошло несколько звенящих от напряжения минут, прежде чем миссис Брендивайн решилась заговорить.
— Мистер Маршалл, — тихо сказала она, — вы ее победили.
Кристиан испустил долгий вздох и медленно кивнул. Он повернулся к экономке:
— С вами все в порядке?
— Да, — поспешно заверила она.
Он внимательно оглядел пожилую женщину и успокоился, увидев, что она говорит правду.
— Я боялся, что она сделает вам больно.
Она помотала головой:
— Только немножко толкнула. Не волнуйтесь, со мной все в порядке.
— Я сам ее раздену, — сказал Кристиан, — даже не пытайтесь помогать, это опасно, — он отрывисто кивнул в сторону кровати, указывая на Дженни, — она совершенно непредсказуема.
С кровати донеслось легкое всхлипывание. Кристиан резко повернулся, а миссис Брендивайн выглянула из-за его плеча. Дженни уже сидела в постели, подтянув колени к груди и вжавшись прямой застывшей спиной в темную спинку кровати. Она обводила растерянно-смущенным взглядом их, комнату и, наконец, самое себя.
— Это опять случилось, да? — сипло спросила Дженни, обращаясь больше к себе, чем к своим внимательным слушателям. Она перебирала пальцами мокрые рукава ночной сорочки и часто моргала, сдерживая грозившие пролиться слезы. — Наверное, они все-таки были правы. Должно быть, я действительно сумасшедшая… Я не могу даже…
Кристиан и миссис Брендивайн подались вперед, силясь расслышать слова Дженни. Но голос ее становился все глуше, а вскоре совсем умолк, и они уже не могли распознать ее мысли. Вдруг как будто силы оставили Дженни. Ее тело безжизненно обмякло, и она повалилась на бок, лицом вниз. Лишь по ее плечам, время от времени сотрясавшимся от судорог, можно было догадаться, что она плачет. Чтобы не разрыдаться в голос, Дженни стискивала в зубах уголок подушки.
— Бедняжка, — сочувственно пробормотала миссис Брендивайн. — Можно, я подойду к ней, Кристиан?
Он кивнул и отступил назад.
— Постарайтесь уговорить ее переодеться в сухую ночную сорочку, а я пока приберусь.
Миссис Брендивайн склонилась над Дженни, и Кристиан закрыл уши, чтобы не слышать ее ласкового воркования. Он оттащил в туалетную комнату наполовину пустую ванну, сам переоделся в сухое и вытер пол полотенцами, которые не понадобились Дженни.
— Она может переночевать здесь, — сказал он, растянувшись на диване после того, как вытащил из своих ступней осколки. — В других комнатах не готова постель и нетоплено.
— А где ляжете вы? — спросила миссис Брендивайн. Она сидела на кровати, положив голову Дженни себе на колени, и нежно поглаживала ее по волосам и щеке. Глаза девушки были закрыты, из слегка раскрывшихся губ вырывалось ровное дыхание.
— Здесь, — ответил он, похлопав по диванной подушке. Миссис Брендивайн с сомнением взглянула на босые ноги Кристиана, свесившиеся с края дивана.
— Вам будет неудобно. Я заберу ее к себе.
— Каким образом? Она наконец-то уснула, а я не собираюсь тащить ее в другое крыло дома. У меня в ногах до сих пор такое ощущение, как будто в них натыкали булавок.
— Ну, тогда я буду спать здесь, с ней, а вы переночуете в моей комнате.
— Миссис Брендивайн, — вздохнул Кристиан, — я не позволю вам остаться с ней наедине. Неизвестно, что она может выкинуть, а у вас просто не хватит сил с ней справиться. Идите-ка в кровать, вы уже засыпаете сидя.
Это была правда, с которой миссис Брендивайн не могла спорить, но и уйти, не высказав своих возражений, она тоже не могла.
— Это неприлично, мистер Маршалл, — начала было она.
Кристиан перебил ее, прежде чем она успела продолжить:
— Все, вы уже выразили свой символический протест, на этом и закончим. Не волнуйтесь — то, чего не узнает остальная прислуга, не оскорбит их чувств. В кровать, миссис Брендивайн!
Продолжать спорить с Кристианом было бесполезно, да у нее и не было сил.
— Ладно, но только сначала позвольте принести вам одеяла.
— В кровать! — Кристиан указал на дверь.
— Дайте я хотя бы растоплю…
— В кровать, я сказал!
— Тиран!
— Неугомонная!
Миссис Брендивайн повернула ручку двери и зевнула во весь рот, стерев с лица ласковую улыбку.
— Спокойной ночи, мистер Маршалл.
— Спокойной ночи, миссис Брендивайн.
Глава 5
Наконец Дженни отпустила халат Кристиана. Но прежде чем он успел подняться, она два раза сильно двинула его в грудь и в шею и поцарапала ему щеку ногтями.
Вылезал Кристиан так же неловко, как и падал. Промокший до нитки, прерывисто дыша, он тяжело осел на пол, запустил руку в ванну и выдернул Дженни из воды за воротник ночной сорочки.
— Остановитесь, миссис Брендивайн, — устало сказал он, увидев, что экономка двинулась к нему на помощь. — Эта чертовка и вас утянет в воду. Вы не представляете, как она сильна… оу-уууу! — Дженни впилась зубами в его кулак, и Кристиан резко отдернул руку. — Бешеная сучка! — процедил он сквозь зубы, поднимаясь с пола и вставая на колени. — А если я тебя укушу?
Дженни тупо смотрела на него, трясясь как в лихорадке.
— Господи, — пробормотал он, отводя прилипшие пряди волос с ее щеки и шеи, — сколько же с тобой хлопот! — Он глянул через плечо на экономку:
— Миссис Брендивайн, достаньте одну из моих ночных сорочек. Надо переодеть ее в сухое. А в туалетной комнате возьмите полотенца.
Просунув руки под мышки Дженни, Кристиан вытащил ее из ванны и прижал к себе. Девушка, не сопротивляясь, прильнула к нему всем телом. Застывшая и холодная, она походила на только что оперившегося цыпленка. Ну а сам он, разумеется, действовал в лучших традициях мамы-курицы. Когда Кристиан обнял ее, мокрые рукава его халата в самом деле напомнили крылья. Он сидел на корточках, раздвинув ноги, в позе терпеливой пернатой наседки, а дрожащее тело Дженни уютно скользнуло ему между бедрами. «Того и гляди снесу яйцо», — неожиданно пронеслось у него в голове. Пока миссис Брендивайн ходила за полотенцами, Кристиан принялся растирать спину Дженни, пытаясь ее согреть.
— Наверное, с ванной я зря придумал, — сказал он себе. — Дай я осмотрю твои руки и ноги.
Как и следовало ожидать, Дженни никак не откликнулась на его слова. Он поднял по очереди ее руки, внимательно осмотрел их и сжал в своих теплых ладонях. Приподняв локтем подол ее ночной сорочки, Кристиан увидел, что крошечные порезы на ее ступнях перестали кровоточить. Надо бы вытащить впившиеся в кожу осколки, но он решил подождать, когда она придет в чувство. Если он сейчас дотронется до нее пинцетом, то Дженни может подумать, будто он вонзает в нее нож. Кто его знает, какие пытки практикуют в клинике Дженнингсов под видом лечения?
Кристиан очень осторожно положил свое бедро на ее ноги, чтобы согреть их. Опустив подбородок ей на макушку, он хмуро уставился в огонь.
— Что с тобой, Дженни Холланд? — ласково спросил он.
Отпустив ладони Дженни, Кристиан обхватил ее под грудью, чтобы согреть и удержать прямо. Вдруг он почувствовал, как она положила его руку на свою левую грудь, и чуть не выпрыгнул из кресла от неожиданности.
— Сюда, — сонным голосом сказала она, — ты ведь этого хочешь.
Дженни говорила так тихо, что Кристиану пришлось нагнуть голову, чтобы ее услышать. Только он это сделал, как почувствовал ее губы на своей шее под самым ухом. Она не кусала, но вполне могла укусить. Кристиан резко подался назад, ругнувшись сквозь зубы. Что она такое делает, черт возьми?
— Миссис Брендивайн, скорее, прошу вас! Я не отвечаю за то, что сделаю с этой женщиной, если вы…
— Я здесь, — переводя дух, сказала подбежавшая экономка, — там полотенца раскиданы по всему полу и ни одного свежего…
— Пожалуйста, без объяснений! Просто дайте мне одно полотенце, я вытру ей волосы. А сами снимайте с нее сорочку.
— Да, но…
— Слушайте, я сейчас не расположен выслушивать ваши жалкие возражения. Можете вы хоть раз сделать, как я прошу? — Потянувшись к стопке полотенец, которые держала экономка, он ухватил одно за уголок, выдернул из ее рук и начал промокать волосы Дженни. — Я вовсе не собираюсь ее насиловать. Хотя за ее намерения в отношении меня поручиться не могу.
Миссис Брендивайн фыркнула:
— Будь в вас хоть капля терпения, вы поняли бы, что я не собиралась говорить ничего подобного. Я только хотела заметить, что раздеть Дженни будет гораздо легче, если вы положите ее на кровать.
— О!
Кристиан поднял на миссис Брендивайн смущенные глаза и выдержал ее сердитый взгляд ровно столько, чтобы дать ей понять: он должным образом посрамлен.
Есть вещи, которые не изменились за те тридцать лет, что прошли с рождения Кристиана, подумала экономка. Еще с колыбели его виноватое лицо действовало на нее неизменно подкупающе.
— Ладно, будет вам! — проворчала она. — Нечего морочить мне голову! Укладывайте ее на кровать.
Кристиан сначала закончил вытирать ей волосы, затем набросил полотенце себе на плечо и встал, осторожно придерживая Дженни. Ухватив ее за руки повыше локтей, он поставил девушку на ноги и потащил к кровати. Она по-прежнему сжималась в комок, да так сильно, что ноги ее едва касались пола.
— Это не так просто сделать, — пробормотал он, раскачивая ее в руках.
Кристиана затрудняла не столько тяжесть Дженни, сколько неловкость ее позы.
— Вам помочь? — озабоченно спросила миссис Брендивайн. — Один вы…
— Не надо, я справлюсь, — перебил ее Кристиан. Он слегка поскользнулся в луже воды, и миссис Брендивайн со страхом затаила дыхание. Кристиан удержал равновесие, помедлил, затем пошел осторожнее. Экономка бросила полотенце на пол и принялась вытирать воду ногой в шлепанце.
— Это подождет, — сказал Кристиан, — мне нужна ваша помощь здесь. — Он положил Дженни на кровать, снял со своего плеча полотенце и начал энергично растирать ее тело. — Вы нашли мою ночную сорочку?
— Держите, — сказала миссис Брендивайн, протягивая ее Кристиану, — а я сниму с нее мокрую.
Дженни почувствовала, как подол ее сорочки задрался до колен, потом заскользил выше, обнажая бедра. Она беспокойно заметалась по кровати, тихо постанывая. Вильям обещал не раздевать ее! Она не хотела, чтобы он ее видел! Его прикосновения уже сами по себе были отвратительны, но если она позволит ему себя увидеть, то уже никогда не отмоется от грязи.
— Нет, — выдавила Дженни, чувствуя скопившиеся под веками слезы. — Не-е-ет! — Она водила рукой из стороны в сторону. — Пожалуйста, не надо!
Кристиан почуял опасность раньше миссис Брендивайн. Он попытался отвести ее из-под удара, но опоздал на какие-то доли секунды. Дженни подбросила вверх колени и всадила их в пухлый живот экономки, когда та над ней склонилась. Миссис Брендивайн потеряла равновесие — сначала из-за Дженни, потом из-за Кристиана, который оттолкнул ее от кровати. Закачавшись, она схватилась за живот и принялась ловить ртом воздух.
— Не надо, Кристиан! — задушенно вскрикнула она, увидев, что он больно схватил Дженни за запястья. — Она же не ведает, что творит…
Но Кристиан не обращал внимания на слова экономки. Его захлестнула ярость. Проклятая сумасшедшая! Одно дело, когда она кусалась, била и царапала его, но с миссис Брендивайн он не позволит так обращаться! Рывком усадив Дженни в постели, он схватил ее за плечи и грубо встряхнул.
— Если ты когда-нибудь еще раз ее ударишь…
— Кристиан, — взмолилась миссис Брендивайн, потянув его за мокрый рукав халата, — она даже не слышит тебя…
Кристиан тоже не слышал. Дженни опять осатанела в его руках. Она дралась с такой силой, которой позавидовал бы мужчина вдвое больше ее.
— Ну уж нет! — взревел он, когда она принялась осыпать его градом кулачных ударов. — На этот раз у тебя ничего не выйдет!
Швырнув Дженни на спину, он уселся на нее верхом — только теперь не на бедра, а на грудную клетку — и прижал ее предплечья коленями к матрасу. Кисти и пальцы рук за головой Дженни почти сразу же онемели, утратив силу. Попытки сбросить Кристиана не увенчались успехом. Постепенно она перестала молотить ногами воздух. На прокушенной губе выступила капелька крови. Глаза ее метнули в пространство безумный невидящий взгляд и наконец закрылись. Прошло несколько звенящих от напряжения минут, прежде чем миссис Брендивайн решилась заговорить.
— Мистер Маршалл, — тихо сказала она, — вы ее победили.
Кристиан испустил долгий вздох и медленно кивнул. Он повернулся к экономке:
— С вами все в порядке?
— Да, — поспешно заверила она.
Он внимательно оглядел пожилую женщину и успокоился, увидев, что она говорит правду.
— Я боялся, что она сделает вам больно.
Она помотала головой:
— Только немножко толкнула. Не волнуйтесь, со мной все в порядке.
— Я сам ее раздену, — сказал Кристиан, — даже не пытайтесь помогать, это опасно, — он отрывисто кивнул в сторону кровати, указывая на Дженни, — она совершенно непредсказуема.
С кровати донеслось легкое всхлипывание. Кристиан резко повернулся, а миссис Брендивайн выглянула из-за его плеча. Дженни уже сидела в постели, подтянув колени к груди и вжавшись прямой застывшей спиной в темную спинку кровати. Она обводила растерянно-смущенным взглядом их, комнату и, наконец, самое себя.
— Это опять случилось, да? — сипло спросила Дженни, обращаясь больше к себе, чем к своим внимательным слушателям. Она перебирала пальцами мокрые рукава ночной сорочки и часто моргала, сдерживая грозившие пролиться слезы. — Наверное, они все-таки были правы. Должно быть, я действительно сумасшедшая… Я не могу даже…
Кристиан и миссис Брендивайн подались вперед, силясь расслышать слова Дженни. Но голос ее становился все глуше, а вскоре совсем умолк, и они уже не могли распознать ее мысли. Вдруг как будто силы оставили Дженни. Ее тело безжизненно обмякло, и она повалилась на бок, лицом вниз. Лишь по ее плечам, время от времени сотрясавшимся от судорог, можно было догадаться, что она плачет. Чтобы не разрыдаться в голос, Дженни стискивала в зубах уголок подушки.
— Бедняжка, — сочувственно пробормотала миссис Брендивайн. — Можно, я подойду к ней, Кристиан?
Он кивнул и отступил назад.
— Постарайтесь уговорить ее переодеться в сухую ночную сорочку, а я пока приберусь.
Миссис Брендивайн склонилась над Дженни, и Кристиан закрыл уши, чтобы не слышать ее ласкового воркования. Он оттащил в туалетную комнату наполовину пустую ванну, сам переоделся в сухое и вытер пол полотенцами, которые не понадобились Дженни.
— Она может переночевать здесь, — сказал он, растянувшись на диване после того, как вытащил из своих ступней осколки. — В других комнатах не готова постель и нетоплено.
— А где ляжете вы? — спросила миссис Брендивайн. Она сидела на кровати, положив голову Дженни себе на колени, и нежно поглаживала ее по волосам и щеке. Глаза девушки были закрыты, из слегка раскрывшихся губ вырывалось ровное дыхание.
— Здесь, — ответил он, похлопав по диванной подушке. Миссис Брендивайн с сомнением взглянула на босые ноги Кристиана, свесившиеся с края дивана.
— Вам будет неудобно. Я заберу ее к себе.
— Каким образом? Она наконец-то уснула, а я не собираюсь тащить ее в другое крыло дома. У меня в ногах до сих пор такое ощущение, как будто в них натыкали булавок.
— Ну, тогда я буду спать здесь, с ней, а вы переночуете в моей комнате.
— Миссис Брендивайн, — вздохнул Кристиан, — я не позволю вам остаться с ней наедине. Неизвестно, что она может выкинуть, а у вас просто не хватит сил с ней справиться. Идите-ка в кровать, вы уже засыпаете сидя.
Это была правда, с которой миссис Брендивайн не могла спорить, но и уйти, не высказав своих возражений, она тоже не могла.
— Это неприлично, мистер Маршалл, — начала было она.
Кристиан перебил ее, прежде чем она успела продолжить:
— Все, вы уже выразили свой символический протест, на этом и закончим. Не волнуйтесь — то, чего не узнает остальная прислуга, не оскорбит их чувств. В кровать, миссис Брендивайн!
Продолжать спорить с Кристианом было бесполезно, да у нее и не было сил.
— Ладно, но только сначала позвольте принести вам одеяла.
— В кровать! — Кристиан указал на дверь.
— Дайте я хотя бы растоплю…
— В кровать, я сказал!
— Тиран!
— Неугомонная!
Миссис Брендивайн повернула ручку двери и зевнула во весь рот, стерев с лица ласковую улыбку.
— Спокойной ночи, мистер Маршалл.
— Спокойной ночи, миссис Брендивайн.
Глава 5
Кристиану не спалось. Когда миссис Брендивайн уходила, он был без сил. Но сейчас, оставшись один — почти один — в спальне, он испытывал усталость, смешанную с беспокойством. Как ни странно, эти два чувства не противоречили друг другу. Маленький диван совершенно не годился ему для сна, но Кристиан отлично знал, что дело не в диване. Это она была виновата в его бессоннице. Он не мог заснуть, потому что смотрел на нее.
Он пробовал отворачиваться, но это не помогало. Куда бы он ни смотрел, повсюду ему виделся безупречный контур ее лица. Он видел его даже с закрытыми глазами. Раз так, решил Кристиан, значит, лучше смотреть, чем отворачиваться, и сел, сбросив ноги с дивана. Упершись локтями в колени, он обхватил голову руками и принялся рассматривать лицо Дженни.
Давно уже Кристиан не смотрел на женское лицо глазами художника, оценивая его формы и линии. Невольно он задался вопросом, почему вдруг Дженни Холланд пробудила в нем этот интерес. Казалось бы, в ней не было ни одной заслуживающей внимания черты, но лицо в целом, особенно сейчас, когда она спала, потрясало его своей красотой.
Выражение этого лица было безмятежно-спокойным. Слезы высохли, а в уголках губ, глаз и бровей не осталось ни одной напряженной складки. Если бы Кристиан не видел ее раньше, то решил бы, что ей вообще неведом страх. Тени, залегшие под глазами и в легких впадинах под скулами, объяснялись вовсе не тревогой, а светом огня от камина.
Задумчиво сощурив глаза, Кристиан изучал линию ее подбородка — крепкого, но не мускулистого. Ее тонкое лицо никак нельзя было назвать мужественным, и все-таки в нем явственно присутствовала сила, которую Кристиан связывал со своим полом. Темные пушистые брови Дженни, не знавшие выщипывания, имели естественный изгиб. Густые ресницы мягкой бахромой обрамляли выразительные глаза, когда она бодрствовала, и нежные, в голубых прожилках веки, когда спала. Ее точеный носик выступал в центре не больше чем на сантиметр, однако рот был чуть шире, а губы полнее, чтобы признать в Дженни традиционную каноническую красавицу. Именно рот придавал ей ту земную чувственность, которой так не хватало остальным, безупречным в своем совершенстве линиям ее лица.
Снова и снова Кристиан обращал свой взгляд на изящный изгиб ее полных губ. Он затаил дыхание, когда эти губы вдруг раскрылись во вздохе и она во сне провела по ним влажным кончиком языка. Не одно только плотское возбуждение владело сейчас чувствами Кристиана, хотя его он тоже не мог отрицать. Но что потрясло его с огромной силой, так это страстное желание нарисовать Дженни — воплотить на бумаге это сиюминутное выражение ее лица, черты которого являли собой противоречивое сочетание небесной чистоты и земного сладострастия.
Взволнованный, Кристиан встал. Он не знал, что делать с руками. В карманы он не мог их засунуть — в ночной сорочке не было карманов, а халат еще не высох. Он то сжимал пальцы в кулаки, то разжимал их. Засветив лампу на столике рядом с креслом-качалкой, он принялся беспокойно мерить шагами комнату, время от времени останавливаясь у камина, чтобы подбросить угля или расшевелить головешки кочергой.
Противоречие, увиденное им в лице Дженни, существовало и в ее характере, мрачно думал Кристиан. Он злился на Скотта за то, что тот подбросил ему эту женщину-загадку. Если верить словам друга, Дженни была девственницей.
Кристиан и сам видел, что она невинна. Он наблюдал почти мучительную стыдливость Дженни, когда она застала его сидящим в ванне. А как искренне она расстраивалась, когда он отпускал соленые словечки! Едва ли ее смущение было наигранным. Весь ее вид говорил о том, что она находит его манеры оскорбительными.
Да, но как совместить все это с ее откровенным поведением шлюхи?
На этот вопрос Кристиан не мог придумать удовлетворительного ответа. Можно было, конечно, допустить, что Дженни Холланд — сумасшедшая и в ней сосуществуют две совершенно разные личности. Но такое объяснение казалось ему столь же нелепым, как вера в дьявола и в одержимость сатаной. Кристиан решил, что упустил что-то, какое-то важное звено. Надо только найти его, и тогда тайна Дженни Холланд будет раскрыта.
Все то время, пока Кристиан размышлял о Дженни, он старательно избегал смотреть на свой письменный стол. Однако сил сдерживаться больше не было. Подойдя к столу, он тихо выдвинул единственный ящик и достал оттуда лист бумаги и угольный карандаш.
Свет от лампы стер тени со щек Дженни. Кристиан проследил глазами контуры ее лица и нашел начальную точку в завитке волос над нежной округлостью уха. Свободнее взявшись за уголек, он легко провел им по бумаге, оставив слабую линию, повторил это движение несколько раз, потом опустил карандаш и вывел четкую изогнутую линию — в точности такую, какую рисовало ему воображение.
Кристиан работал быстро, опасаясь, что видение, стоявшее перед его мысленным взором, исчезнет. Он поймал на бумаге гладкие плоскости и углубления ее лба и щек, прочертил четкие дуги бровей. Растерев уголь по листу краем согнутого мизинца, он придал цвет ее темно-каштановым волосам, затем нашел на угольке острый кончик и изобразил отдельно каждую ресницу.
Рисунок уже приобретал законченные формы, когда его мысленное видение начало незаметно преображаться. На кровати Дженни все так же спала безмятежным сном, однако восприятие Кристиана разительно изменилось, хотя сам он даже не подозревал об этом. Линия полных губ вдруг превратилась в зияющую дыру, и казалось, будто с бумаги рвется безмолвный крик ужаса. Скулы выступили резче, от чего впадины под ними углубились и лицо приобрело изможденное выражение, напоминавшее скелет. Дженни выглядела голодной, полуживой, она кричала. Он заново нарисовал ей глаза. Теперь они были открыты — мутные глаза без блеска, в которых застыла смерть.
Постепенно Кристиан начал сознавать, что происходит. Видение его рассеялось, и он бросил на пол карандаш, точно это был раскаленный уголь в его руке. Громко поцарапав пол креслом, он оттолкнулся от стола, схватил рисунок и смял в кулаке навязчивую маску смерти, которая была лицом Дженни. Подойдя к камину, он бросил бумагу в огонь. Она истаяла в короткой вспышке жара и света. Чуть прихрамывая, Кристиан вернулся к дивану и сел, обхватив голову руками. Плечи его дернулись, по телу прокатилась мощная неукротимая судорога, и горячие слезы ожгли глаза.
Резкий звук отодвигаемого кресла разбудил Дженни. Сонно поморгав, она увидела, как Кристиан бросил что-то в огонь. Наблюдая за ним сквозь густые ресницы, она закусила губу, чтобы ненароком не закричать, ибо то отчаяние, которое она видела в Кристиане Маршалле и причину которого не знала, тронуло ее до глубины души.
Кристиан сделал глубокий вдох. Надо выпить, решил он. Но, выдвинув один за другим все ящики ночного столика, он обнаружил их пустыми и вспомнил, что миссис Брендивайн вынесла из комнаты все его запасы. Кристиан спросил себя, настолько ли он хочет выпить, чтобы ради этого идти на улицу. Ответ был отрицательным. Тогда он решил надеть брюки и сходить на кухню за чашкой теплого молока. Уже одна мысль о теплом молоке усыпляла. Он, наверное, заснет прямо за столом.
Дженни догадалась, что ищет Кристиан в ящиках стола, а когда он ушел в туалетную комнату, предположила, что он собирается идти за бутылкой, и решила остановить его единственным известным ей способом.
Кристиан просунул ногу в брючину и услышал из спальни всхлипывание Дженни. «Черт, сейчас только не хватает очередной драки, у меня уже нет сил!» — подумал он, неловко ковыляя в спальню и пытаясь одеться на ходу. Подходя к кровати, он уже заправлял в брюки ночную сорочку и застегивал на поясе подтяжки.
— Ну что тебе от меня надо? — страдальчески спросил он. — Предупреждаю сразу — в постель к тебе я не лягу.
Тихо застонав, Дженни вцепилась в подушку и стиснула зубы так, что напряглись мускулы на лице. Пальцы ее судорожно сжимались и разжимались.
Кристиан присел на край постели.
— О черт, — прошептал он, перекладывая ее голову себе на колени, — для этого больше подошла бы миссис Брендивайн. — Он нежно погладил ее по волосам. — Она любит кошек и детей. Я их терпеть не могу. А в тебе, Дженни Холланд, есть что-то и от тех, и от других.
Дженни уютно устроилась у него на коленях, затрудняя тем самым его отступление. Кристиан поморщился. «Ладно, — сонно подумал он, — по крайней мере не надо опять с ней бороться».
Откинувшись на спинку кровати, Кристиан попытался найти для себя удобное положение. Босым ногам было холодно, он натянул на них те же одеяла, под которыми лежала Дженни, а под спину подложил подушку. Каждый раз, двигаясь, он старался делать это осторожно, чтобы не разбудить и не напугать Дженни.
Минут десять ушло на то, чтобы устроиться. «Вздремну здесь, — решил Кристиан, — а утром, пока она будет спать, встану, и она никогда не узнает о том, что мы лежали под одним одеялом». Медленно зевнув, он почувствовал, как тяжелеют веки. «Забыл погасить лампу! — вспомнил он. — Ничего, пусть сгорает, не пойду!» Дженни Холланд усыпляла получше, чем чашка теплого молока.
Дженни дождалась, пока Кристиан заснет, и осторожно отодвинулась подальше. На его широкой кровати вполне хватало места для двоих. Она переползла на другой край, надеясь, что Кристиан постепенно вытянется поудобнее, просунула руку под подушку и вскоре уже крепко спала.
Проснулась Дженни оттого, что в ягодицы ей упиралось что-то твердое и горячее. Она знала, что проспала по крайней мере несколько часов. Лампа догорела и погасла, сквозь задернутые шторы просачивался тусклый серый свет зимнего утра. Гроза на улице кончилась, и за окнами висела тяжелая тишина. Наверное, падает снег, подумала Дженни.
На какой-то краткий миг ее посетила жуткая мысль, что она вовсе не проснулась, а погрузилась в очередной кошмар с Вильямом Макколеем. Но, придя в себя, Дженни поняла, что все не так просто. Сейчас ее обнимал не больничный санитар, а Кристиан Маршалл, и хватка этого мужчины даже в сравнении с хваткой Вильяма была просто железной. Его рука полностью обхватила ее талию, так что она практически лежала на ладони, которую он просунул ей под бок.
Дженни застыла в неподвижности, боясь пошевелиться и разбудить его. Интересно, спит ли он? Должно быть, спит. Она ощущала сзади на шее его ровное дыхание — легкое, теплое, щекочущее. Наверное, его рот совсем рядом с ее кожей, подумала она, с трудом сдерживая желание дотронуться рукой до шеи или наклонить голову, чтобы уйти от этого дыхания.
Внезапно нога Кристиана толкнулась в ее ногу. От неожиданности Дженни чуть не выпрыгнула из-под одеяла. Его колено пыталось раздвинуть ей бедра, и тут только до нее дошло, как высоко задралась ее ночная сорочка. Он негромко то ли вздохнул, то ли зевнул и придвинулся еще ближе. Дженни затаила дыхание. Почувствовав, что он опять расслабился, она медленно выдохнула и начала осторожно отодвигаться. Его пальцы запутались в ее волосах! Дженни закусила нижнюю губу. Ну что теперь делать? Невольно ей вспомнился Вильям Макколей. Он домогался ее точно таким же образом. Если сейчас Кристиан прикоснется к ее груди, ее затошнит.
Но Кристиан не прикоснулся к ее груди. Он только нагнул голову, прижавшись щекой к шелку ее темно-каштановых волос, и прошептал имя:
— Мэгги.
Дженни удивилась той ярости, которую всколыхнуло в ней уязвленное женское самолюбие. Она резко толкнула Кристиана локтем в ребра.
— Оу-ууу! — замычал он, открывая глаза и сонно моргая. — За что, черт возьми? Тебе же всегда нравилось…
— Мне никогда это не нравилось, — процедила она сквозь зубы, отталкивая руку Кристиана. Не в силах сдвинуть его с места, она принялась тузить пятками по его голени. — Пустите меня!
— Прекрати, черт возьми! — сказал он, встряхивая ее.
— А вы прекратите ругаться, пожалуйста!
Это замечание наконец привело Кристиана в чувство. Он тут же отпустил Дженни и откатился назад.
— Так ты не Мэгги, — с укором сказал он, усаживаясь в постели.
Дженни тоже села, завернувшись в одеяло. Ее темно-карие глаза смотрели на него с таким же укором.
— Разумеется, нет!
Кристиан на мгновение закрыл глаза, прижав к векам большой и указательный пальцы.
— Невероятно, — пробормотал он, — что ты делаешь в моей постели? — Тут Кристиан вспомнил события прошлой ночи и опять тихо выругался. Он взглянул на каминные часы — восьмой час. Выходит, он проспал и так и не перелег на диван. Вот черт, опять попал в дурацкое положение! — Ладно, не обращай внимания, — устало сказал он, — оставайся здесь, а я ухожу.
Он пробовал отворачиваться, но это не помогало. Куда бы он ни смотрел, повсюду ему виделся безупречный контур ее лица. Он видел его даже с закрытыми глазами. Раз так, решил Кристиан, значит, лучше смотреть, чем отворачиваться, и сел, сбросив ноги с дивана. Упершись локтями в колени, он обхватил голову руками и принялся рассматривать лицо Дженни.
Давно уже Кристиан не смотрел на женское лицо глазами художника, оценивая его формы и линии. Невольно он задался вопросом, почему вдруг Дженни Холланд пробудила в нем этот интерес. Казалось бы, в ней не было ни одной заслуживающей внимания черты, но лицо в целом, особенно сейчас, когда она спала, потрясало его своей красотой.
Выражение этого лица было безмятежно-спокойным. Слезы высохли, а в уголках губ, глаз и бровей не осталось ни одной напряженной складки. Если бы Кристиан не видел ее раньше, то решил бы, что ей вообще неведом страх. Тени, залегшие под глазами и в легких впадинах под скулами, объяснялись вовсе не тревогой, а светом огня от камина.
Задумчиво сощурив глаза, Кристиан изучал линию ее подбородка — крепкого, но не мускулистого. Ее тонкое лицо никак нельзя было назвать мужественным, и все-таки в нем явственно присутствовала сила, которую Кристиан связывал со своим полом. Темные пушистые брови Дженни, не знавшие выщипывания, имели естественный изгиб. Густые ресницы мягкой бахромой обрамляли выразительные глаза, когда она бодрствовала, и нежные, в голубых прожилках веки, когда спала. Ее точеный носик выступал в центре не больше чем на сантиметр, однако рот был чуть шире, а губы полнее, чтобы признать в Дженни традиционную каноническую красавицу. Именно рот придавал ей ту земную чувственность, которой так не хватало остальным, безупречным в своем совершенстве линиям ее лица.
Снова и снова Кристиан обращал свой взгляд на изящный изгиб ее полных губ. Он затаил дыхание, когда эти губы вдруг раскрылись во вздохе и она во сне провела по ним влажным кончиком языка. Не одно только плотское возбуждение владело сейчас чувствами Кристиана, хотя его он тоже не мог отрицать. Но что потрясло его с огромной силой, так это страстное желание нарисовать Дженни — воплотить на бумаге это сиюминутное выражение ее лица, черты которого являли собой противоречивое сочетание небесной чистоты и земного сладострастия.
Взволнованный, Кристиан встал. Он не знал, что делать с руками. В карманы он не мог их засунуть — в ночной сорочке не было карманов, а халат еще не высох. Он то сжимал пальцы в кулаки, то разжимал их. Засветив лампу на столике рядом с креслом-качалкой, он принялся беспокойно мерить шагами комнату, время от времени останавливаясь у камина, чтобы подбросить угля или расшевелить головешки кочергой.
Противоречие, увиденное им в лице Дженни, существовало и в ее характере, мрачно думал Кристиан. Он злился на Скотта за то, что тот подбросил ему эту женщину-загадку. Если верить словам друга, Дженни была девственницей.
Кристиан и сам видел, что она невинна. Он наблюдал почти мучительную стыдливость Дженни, когда она застала его сидящим в ванне. А как искренне она расстраивалась, когда он отпускал соленые словечки! Едва ли ее смущение было наигранным. Весь ее вид говорил о том, что она находит его манеры оскорбительными.
Да, но как совместить все это с ее откровенным поведением шлюхи?
На этот вопрос Кристиан не мог придумать удовлетворительного ответа. Можно было, конечно, допустить, что Дженни Холланд — сумасшедшая и в ней сосуществуют две совершенно разные личности. Но такое объяснение казалось ему столь же нелепым, как вера в дьявола и в одержимость сатаной. Кристиан решил, что упустил что-то, какое-то важное звено. Надо только найти его, и тогда тайна Дженни Холланд будет раскрыта.
Все то время, пока Кристиан размышлял о Дженни, он старательно избегал смотреть на свой письменный стол. Однако сил сдерживаться больше не было. Подойдя к столу, он тихо выдвинул единственный ящик и достал оттуда лист бумаги и угольный карандаш.
Свет от лампы стер тени со щек Дженни. Кристиан проследил глазами контуры ее лица и нашел начальную точку в завитке волос над нежной округлостью уха. Свободнее взявшись за уголек, он легко провел им по бумаге, оставив слабую линию, повторил это движение несколько раз, потом опустил карандаш и вывел четкую изогнутую линию — в точности такую, какую рисовало ему воображение.
Кристиан работал быстро, опасаясь, что видение, стоявшее перед его мысленным взором, исчезнет. Он поймал на бумаге гладкие плоскости и углубления ее лба и щек, прочертил четкие дуги бровей. Растерев уголь по листу краем согнутого мизинца, он придал цвет ее темно-каштановым волосам, затем нашел на угольке острый кончик и изобразил отдельно каждую ресницу.
Рисунок уже приобретал законченные формы, когда его мысленное видение начало незаметно преображаться. На кровати Дженни все так же спала безмятежным сном, однако восприятие Кристиана разительно изменилось, хотя сам он даже не подозревал об этом. Линия полных губ вдруг превратилась в зияющую дыру, и казалось, будто с бумаги рвется безмолвный крик ужаса. Скулы выступили резче, от чего впадины под ними углубились и лицо приобрело изможденное выражение, напоминавшее скелет. Дженни выглядела голодной, полуживой, она кричала. Он заново нарисовал ей глаза. Теперь они были открыты — мутные глаза без блеска, в которых застыла смерть.
Постепенно Кристиан начал сознавать, что происходит. Видение его рассеялось, и он бросил на пол карандаш, точно это был раскаленный уголь в его руке. Громко поцарапав пол креслом, он оттолкнулся от стола, схватил рисунок и смял в кулаке навязчивую маску смерти, которая была лицом Дженни. Подойдя к камину, он бросил бумагу в огонь. Она истаяла в короткой вспышке жара и света. Чуть прихрамывая, Кристиан вернулся к дивану и сел, обхватив голову руками. Плечи его дернулись, по телу прокатилась мощная неукротимая судорога, и горячие слезы ожгли глаза.
Резкий звук отодвигаемого кресла разбудил Дженни. Сонно поморгав, она увидела, как Кристиан бросил что-то в огонь. Наблюдая за ним сквозь густые ресницы, она закусила губу, чтобы ненароком не закричать, ибо то отчаяние, которое она видела в Кристиане Маршалле и причину которого не знала, тронуло ее до глубины души.
Кристиан сделал глубокий вдох. Надо выпить, решил он. Но, выдвинув один за другим все ящики ночного столика, он обнаружил их пустыми и вспомнил, что миссис Брендивайн вынесла из комнаты все его запасы. Кристиан спросил себя, настолько ли он хочет выпить, чтобы ради этого идти на улицу. Ответ был отрицательным. Тогда он решил надеть брюки и сходить на кухню за чашкой теплого молока. Уже одна мысль о теплом молоке усыпляла. Он, наверное, заснет прямо за столом.
Дженни догадалась, что ищет Кристиан в ящиках стола, а когда он ушел в туалетную комнату, предположила, что он собирается идти за бутылкой, и решила остановить его единственным известным ей способом.
Кристиан просунул ногу в брючину и услышал из спальни всхлипывание Дженни. «Черт, сейчас только не хватает очередной драки, у меня уже нет сил!» — подумал он, неловко ковыляя в спальню и пытаясь одеться на ходу. Подходя к кровати, он уже заправлял в брюки ночную сорочку и застегивал на поясе подтяжки.
— Ну что тебе от меня надо? — страдальчески спросил он. — Предупреждаю сразу — в постель к тебе я не лягу.
Тихо застонав, Дженни вцепилась в подушку и стиснула зубы так, что напряглись мускулы на лице. Пальцы ее судорожно сжимались и разжимались.
Кристиан присел на край постели.
— О черт, — прошептал он, перекладывая ее голову себе на колени, — для этого больше подошла бы миссис Брендивайн. — Он нежно погладил ее по волосам. — Она любит кошек и детей. Я их терпеть не могу. А в тебе, Дженни Холланд, есть что-то и от тех, и от других.
Дженни уютно устроилась у него на коленях, затрудняя тем самым его отступление. Кристиан поморщился. «Ладно, — сонно подумал он, — по крайней мере не надо опять с ней бороться».
Откинувшись на спинку кровати, Кристиан попытался найти для себя удобное положение. Босым ногам было холодно, он натянул на них те же одеяла, под которыми лежала Дженни, а под спину подложил подушку. Каждый раз, двигаясь, он старался делать это осторожно, чтобы не разбудить и не напугать Дженни.
Минут десять ушло на то, чтобы устроиться. «Вздремну здесь, — решил Кристиан, — а утром, пока она будет спать, встану, и она никогда не узнает о том, что мы лежали под одним одеялом». Медленно зевнув, он почувствовал, как тяжелеют веки. «Забыл погасить лампу! — вспомнил он. — Ничего, пусть сгорает, не пойду!» Дженни Холланд усыпляла получше, чем чашка теплого молока.
Дженни дождалась, пока Кристиан заснет, и осторожно отодвинулась подальше. На его широкой кровати вполне хватало места для двоих. Она переползла на другой край, надеясь, что Кристиан постепенно вытянется поудобнее, просунула руку под подушку и вскоре уже крепко спала.
Проснулась Дженни оттого, что в ягодицы ей упиралось что-то твердое и горячее. Она знала, что проспала по крайней мере несколько часов. Лампа догорела и погасла, сквозь задернутые шторы просачивался тусклый серый свет зимнего утра. Гроза на улице кончилась, и за окнами висела тяжелая тишина. Наверное, падает снег, подумала Дженни.
На какой-то краткий миг ее посетила жуткая мысль, что она вовсе не проснулась, а погрузилась в очередной кошмар с Вильямом Макколеем. Но, придя в себя, Дженни поняла, что все не так просто. Сейчас ее обнимал не больничный санитар, а Кристиан Маршалл, и хватка этого мужчины даже в сравнении с хваткой Вильяма была просто железной. Его рука полностью обхватила ее талию, так что она практически лежала на ладони, которую он просунул ей под бок.
Дженни застыла в неподвижности, боясь пошевелиться и разбудить его. Интересно, спит ли он? Должно быть, спит. Она ощущала сзади на шее его ровное дыхание — легкое, теплое, щекочущее. Наверное, его рот совсем рядом с ее кожей, подумала она, с трудом сдерживая желание дотронуться рукой до шеи или наклонить голову, чтобы уйти от этого дыхания.
Внезапно нога Кристиана толкнулась в ее ногу. От неожиданности Дженни чуть не выпрыгнула из-под одеяла. Его колено пыталось раздвинуть ей бедра, и тут только до нее дошло, как высоко задралась ее ночная сорочка. Он негромко то ли вздохнул, то ли зевнул и придвинулся еще ближе. Дженни затаила дыхание. Почувствовав, что он опять расслабился, она медленно выдохнула и начала осторожно отодвигаться. Его пальцы запутались в ее волосах! Дженни закусила нижнюю губу. Ну что теперь делать? Невольно ей вспомнился Вильям Макколей. Он домогался ее точно таким же образом. Если сейчас Кристиан прикоснется к ее груди, ее затошнит.
Но Кристиан не прикоснулся к ее груди. Он только нагнул голову, прижавшись щекой к шелку ее темно-каштановых волос, и прошептал имя:
— Мэгги.
Дженни удивилась той ярости, которую всколыхнуло в ней уязвленное женское самолюбие. Она резко толкнула Кристиана локтем в ребра.
— Оу-ууу! — замычал он, открывая глаза и сонно моргая. — За что, черт возьми? Тебе же всегда нравилось…
— Мне никогда это не нравилось, — процедила она сквозь зубы, отталкивая руку Кристиана. Не в силах сдвинуть его с места, она принялась тузить пятками по его голени. — Пустите меня!
— Прекрати, черт возьми! — сказал он, встряхивая ее.
— А вы прекратите ругаться, пожалуйста!
Это замечание наконец привело Кристиана в чувство. Он тут же отпустил Дженни и откатился назад.
— Так ты не Мэгги, — с укором сказал он, усаживаясь в постели.
Дженни тоже села, завернувшись в одеяло. Ее темно-карие глаза смотрели на него с таким же укором.
— Разумеется, нет!
Кристиан на мгновение закрыл глаза, прижав к векам большой и указательный пальцы.
— Невероятно, — пробормотал он, — что ты делаешь в моей постели? — Тут Кристиан вспомнил события прошлой ночи и опять тихо выругался. Он взглянул на каминные часы — восьмой час. Выходит, он проспал и так и не перелег на диван. Вот черт, опять попал в дурацкое положение! — Ладно, не обращай внимания, — устало сказал он, — оставайся здесь, а я ухожу.