Страница:
– Откуда ты все это знаешь? – с подозрением спросила я. – Следишь за ним, что ли?
– Ну, слежу. – спокойно признался Мишка. – Так интересно ведь. Я о нем хочу узнать как можно больше. Например, недавно прошел до его следу и выяснил, где логово...
– Отлично. – с жаром поддержала его я. – Ты, можно сказать, провел за меня всю подготовительную работу. Давай пойдем туда вместе. Например, сегодня вечером!
Мишка поднял руку, прерывая меня. На его лице было написано сожаление о том, что он вообще завел этот разговор.
– Слушай, давай договоримся: не надо лезть мне под руку. – с явным неудовольствием сказал он. – Я-то уверен, что дракон не опасен, но кто его знает... В общем, риск есть. Лучше держаться от него подальше, пока я все не разведаю.
– Держаться подальше! – с раздражением повторила я. – Только от вас и слышу: знай свое место, не высовывайся, не влезай – убьет! Ты просто не знаешь моих возможностей. По-настоящему это я должна предостерегать тебя...
– Зверя выслеживать – это не женское делo – сухо добавил Мишка, чем разозлил меня окончательно.
Да кто он такой? Какая-то деревенщина намеревается выслеживать моего дракона да еще смеет что-то мне запрещать?!
– Жаль, жаль, что ты так шовинистически настроен. – надменно проронила я, стараясь сохранять на лице равнодушное выражение. – Придется нам сегодня вечером обойтись без тебя.
– Кому это нам? – попался на приманку Мишка.
– Мне и Машке.
– Только Машку в это дело не впутывай!
– Кто кого впутывает? – Я широко раскрыла глаза в притворном изумлении. – Да Машка сама, с того дня как увидела дракона, мечтает его завалить. Ты ведь ее знаешь, верно? С утра до вечера только и слышу; пошли к ручью, грохнем гада, спасем родную деревню! Она уже и топор наточила...
– Вот дура! – со злостью и досадой высказался Мишка. – Обе вы дуры безголовые! Хоть ты уговори ее бросить это дело...
Я картинно вздохнула, помолчала и печально произнесла:
– Даже если бы вдруг и захотела, извини – не могу.
– Почему?
– Поздно.
– Как – поздно? – дернулся Мишка, как будто намереваясь сорваться с места и спасать свою воинственную даму сердца.
– Она уже пошла туда. К логовищу дракона.
– На карьер?!
– Угу.
Мишка ругнулся с чисто сельской непринужденностью. Я промолчала, довольная собой. «Проговорился, следопыт! Значит, логово дракона в меловом карьере...» В голове у меня забрезжил замечательный план дальнейших действии.
– Еще не поздно... Я, конечно, могла бы попробовать ее отговорить. Особенно если дракон действительно не опасен.
– Абсолютно! – с волнением отозвался I Мишка. – Главное – пусть она его не трогает! С ним будет гораздо труднее наладить контакт, если кто-нибудь...
– Если мне не удастся отговорить Машку, то сегодня около двенадцати мы будем в засаде у карьера. – сказала я. – Дальше решай сам.
Интересно, за кого он больше боится, думала я, прощаясь с Мишкой и пускаясь в обратный путь, – за Машку или за дракона? Чтобы заставить человека выдать заветные мысли, его первым делом надо вывести из душевного равновесия. Мишка отчасти выдал свои намерения, и они на удивление совпадали с моими. Итак, все это время, пока я мучилась от страха и не спала по ночам, он выслеживал дракона и собирал о нем информацию. А теперь намеревается наладить с ним контакт и... Что дальше?
Нет уж, Мишенька, укротитель ты наш, думала я, не видать тебе собственного ручного дракона. Потому что кем бы он ни был – добродушным рыболовом или кровожадным людоедом. – этот зверь мой, и только мой.
Я вернулась в Утишье в начале десятого вечера. Бабка с Машкой ужинали перед телевизором, смотря какой-то слезливый сериал. После ужина нас с Машкой отправили мыть посуду. В диких деревенских условиях это было целое действо. Посуду полагалось мыть в трех тазиках, причем бабка экономила на моющем средстве, гордясь тем, что пользуется одной бутылкой «Фэри» уже третий год.
– А я сегодня была в Краснозаводском. – начала я, протирая тарелку жирноватой ветошкой.
– Эк куда тебя занесло.
– Видела там кое-кого...
Машка, не глядя на меня, усиленно скребла сковородку.
– Поболтали немного... Тебе привет, кстати. Представляешь, куда он собирается идти сегодня? На меловой карьер!
Машка наконец оторвалась от сковороды, взглянув на меня с удивлением:
– Ну и что?
Я оглянулась, не подслушивает ли бабка, и шепотом сообщила;
– Он на дракона поохотиться решил! Помнишь дракона? Из ручья?
– Конечно, помню. – вздрогнула сестра. – А почему на карьер?
– Миша выследил: у дракона там логовище – Машка помолчала, обдумывая ситуацию и мрачнея с каждой секундой.
– С ума сошел. – сердито сказала она наконец. – Змеюка – метра три длиной. Она ж его проглотит в один присест.
– Сначала задушит в кольцах. – подсказала я. – А потом медленно-медленно проглотит и будет месяц отлеживаться в логове и переваривать...
– Дурацкий повод для шуток. – резко сказала Машка.
– А я и не шучу. – спокойно ответила я.
Бросив недомытую посуду, Машка решительным шагом направилась в дом.
– Топор с собой возьми. – посоветовала я. – На всякий случай.
9. Ночь новолуния. Охота на дракона, часть 1.
10. Охота на дракона, часть 2.
– Ну, слежу. – спокойно признался Мишка. – Так интересно ведь. Я о нем хочу узнать как можно больше. Например, недавно прошел до его следу и выяснил, где логово...
– Отлично. – с жаром поддержала его я. – Ты, можно сказать, провел за меня всю подготовительную работу. Давай пойдем туда вместе. Например, сегодня вечером!
Мишка поднял руку, прерывая меня. На его лице было написано сожаление о том, что он вообще завел этот разговор.
– Слушай, давай договоримся: не надо лезть мне под руку. – с явным неудовольствием сказал он. – Я-то уверен, что дракон не опасен, но кто его знает... В общем, риск есть. Лучше держаться от него подальше, пока я все не разведаю.
– Держаться подальше! – с раздражением повторила я. – Только от вас и слышу: знай свое место, не высовывайся, не влезай – убьет! Ты просто не знаешь моих возможностей. По-настоящему это я должна предостерегать тебя...
– Зверя выслеживать – это не женское делo – сухо добавил Мишка, чем разозлил меня окончательно.
Да кто он такой? Какая-то деревенщина намеревается выслеживать моего дракона да еще смеет что-то мне запрещать?!
– Жаль, жаль, что ты так шовинистически настроен. – надменно проронила я, стараясь сохранять на лице равнодушное выражение. – Придется нам сегодня вечером обойтись без тебя.
– Кому это нам? – попался на приманку Мишка.
– Мне и Машке.
– Только Машку в это дело не впутывай!
– Кто кого впутывает? – Я широко раскрыла глаза в притворном изумлении. – Да Машка сама, с того дня как увидела дракона, мечтает его завалить. Ты ведь ее знаешь, верно? С утра до вечера только и слышу; пошли к ручью, грохнем гада, спасем родную деревню! Она уже и топор наточила...
– Вот дура! – со злостью и досадой высказался Мишка. – Обе вы дуры безголовые! Хоть ты уговори ее бросить это дело...
Я картинно вздохнула, помолчала и печально произнесла:
– Даже если бы вдруг и захотела, извини – не могу.
– Почему?
– Поздно.
– Как – поздно? – дернулся Мишка, как будто намереваясь сорваться с места и спасать свою воинственную даму сердца.
– Она уже пошла туда. К логовищу дракона.
– На карьер?!
– Угу.
Мишка ругнулся с чисто сельской непринужденностью. Я промолчала, довольная собой. «Проговорился, следопыт! Значит, логово дракона в меловом карьере...» В голове у меня забрезжил замечательный план дальнейших действии.
– Еще не поздно... Я, конечно, могла бы попробовать ее отговорить. Особенно если дракон действительно не опасен.
– Абсолютно! – с волнением отозвался I Мишка. – Главное – пусть она его не трогает! С ним будет гораздо труднее наладить контакт, если кто-нибудь...
– Если мне не удастся отговорить Машку, то сегодня около двенадцати мы будем в засаде у карьера. – сказала я. – Дальше решай сам.
Интересно, за кого он больше боится, думала я, прощаясь с Мишкой и пускаясь в обратный путь, – за Машку или за дракона? Чтобы заставить человека выдать заветные мысли, его первым делом надо вывести из душевного равновесия. Мишка отчасти выдал свои намерения, и они на удивление совпадали с моими. Итак, все это время, пока я мучилась от страха и не спала по ночам, он выслеживал дракона и собирал о нем информацию. А теперь намеревается наладить с ним контакт и... Что дальше?
Нет уж, Мишенька, укротитель ты наш, думала я, не видать тебе собственного ручного дракона. Потому что кем бы он ни был – добродушным рыболовом или кровожадным людоедом. – этот зверь мой, и только мой.
* * *
Я вернулась в Утишье в начале десятого вечера. Бабка с Машкой ужинали перед телевизором, смотря какой-то слезливый сериал. После ужина нас с Машкой отправили мыть посуду. В диких деревенских условиях это было целое действо. Посуду полагалось мыть в трех тазиках, причем бабка экономила на моющем средстве, гордясь тем, что пользуется одной бутылкой «Фэри» уже третий год.
– А я сегодня была в Краснозаводском. – начала я, протирая тарелку жирноватой ветошкой.
– Эк куда тебя занесло.
– Видела там кое-кого...
Машка, не глядя на меня, усиленно скребла сковородку.
– Поболтали немного... Тебе привет, кстати. Представляешь, куда он собирается идти сегодня? На меловой карьер!
Машка наконец оторвалась от сковороды, взглянув на меня с удивлением:
– Ну и что?
Я оглянулась, не подслушивает ли бабка, и шепотом сообщила;
– Он на дракона поохотиться решил! Помнишь дракона? Из ручья?
– Конечно, помню. – вздрогнула сестра. – А почему на карьер?
– Миша выследил: у дракона там логовище – Машка помолчала, обдумывая ситуацию и мрачнея с каждой секундой.
– С ума сошел. – сердито сказала она наконец. – Змеюка – метра три длиной. Она ж его проглотит в один присест.
– Сначала задушит в кольцах. – подсказала я. – А потом медленно-медленно проглотит и будет месяц отлеживаться в логове и переваривать...
– Дурацкий повод для шуток. – резко сказала Машка.
– А я и не шучу. – спокойно ответила я.
Бросив недомытую посуду, Машка решительным шагом направилась в дом.
– Топор с собой возьми. – посоветовала я. – На всякий случай.
9. Ночь новолуния. Охота на дракона, часть 1.
Над меловым карьером догорал закат. В косых лучах заходящего солнца карьер казался багровой раной на зеленом теле луга. Над ним висел тонкий месяц, похожий на кривую саблю. Меловое озерцо на дне карьера полностью утонуло в вечерней тени и выглядело почти черным – этакий тягучий неподвижный смоляной омут.
– Ты заметила, как рано сегодня стемнело? – приглушая голос, спросила Машка, слезая с велoсипеда. – Это потому, что ночи длиннее становятся. Где там наш охотничек? Силки ставит?
Мы с Машкой оставили велики у опушки леса и неторопливо пошли к карьеру. Машка чуть задержалась, отвязывая от багажника остро заточенный топор.
У самого карьера внезапно возник, поднявшись с земли, Мишка.
– Явились-таки. – проворчал он. – Две дурищи.
От Мишки отчетливо пахло вяленой рыбой. Никакого оружия при нем заметно не было.
Машка с Мишкой немедленно вступили в перепалку, обвиняя друг друга в отмороженности, придурковатости и скрытности.
– Тихо вы! – выступила я в роли миротворца. – Орете так, что в Утишье слышно. Все уже, мы здесь. Давайте охотиться вместе.
– Я сюда не охотиться пришел! – рявкнул разозлившийся Мишка, обращаясь к моей сестре. – А тебя выручать, балда!
– Так я тебе и поверила. – ядовито бросила Машка и отвернулась. Голос у нее был обиженный. Мне стало стыдно – как-никак они поругались благодаря моим интригам.
– Ну, пожалуйста, не ссорьтесь! – воззвала я. – Дракон услышит.
Эти слова привели спорщиков в чувство, и они замолчали, сердито сопя. Я обвела пристальным взглядом окрестности. Но вокруг было так тихо и безлюдно, как бывает только в настоящей глухомани. Единственными движущимися объектами были только мы, уходящее за лес солнце и восходящий месяц. Я окинула вглядом засыпающий луг и подумала, что он просто притаился до поры, а в полночь все его цветы и травы очнутся и явят миру свои волшебные свойства.
Мы подошли к краю карьера и несколько минут внимательно разглядывали его во все пять глаз.
– Абсолютно марсианский пейзаж. – невольно понижая голос, высказалась я.
– Ты что, на Марсе была?
– Нет, по телику видела. Камни, камни, трещины, зубцы, все багровое, и никаких признаков жизни.
– Это верно. – кивнула Машка, поглаживая рукоятку топора. – Никакого шевеления. Блин, как же эта змеюка все-таки ожила, не представляю! Может, от тепла? Или от сотрясения почвы?
– Может, дракон все там же, в ручье с хариусами? – подумала я вслух.
– В ручье его нет. – негромко сказал Мишкаo – Я же за ним следил. Он там только охотится, а потом возвращается сюда.
– А почему сюда? – угрюмо спросила Машка, еще не переставшая обижаться. – Почему не в Утку? Там, кстати, и пищи больше. Браконьеры, скотина, школьники на каникулах...
– В Утке для него слишком грязно и шумно – возразил Миша. – Катера, лодки, сети. Он любит, когда тихо.
– А взрывы? – спросила Машка. – представляете, придут завтра рабочие, заложат шашку, рванут, а дракон на них как выскочит!
– Мишка же сказал, что днем дракон болтается по лесу...
– Если серьезно... – негромко произнес Мишка, и мы сразу замолчали. – Если серьезно то я думаю, что дракон сейчас там.
И Мишка показал в сторону смоляного озерца на дне карьера.
Мы дружно посмотрела вниз.
– Вполне вероятно. – помолчав, согласилась я. – Что-то в нем есть такое... зловещее.
– А давайте я камень кину! – кровожадно предложила Машка.
– Не надо ничего кидать. – решительно остановил ее Миша. – Не надо шума. Предлагаю другое – садимся здесь, разводим костер и ждем.
– Чего ждем?
– Пока дракон не вылезет сам.
– И придет на огонек?
– Огонь животных притягивает. – авторитетно сказал Миша. – Но одновременно и отпугивает. На это и расчет. А мы посмотрим на змея вблизи и попробуем установить контакт.
– И как ты себе этот процесс представляешь.
Миша пожал плечами:
– Увидите. Главное – не мешайте.
Машка немного поворчала себе под нос, выражая сомнение в Мишкиных планах, но, по-моему больше для порядка. Поскольку других планов у нас не было, а лезть в озеро с топором наперевес, как мечталось Машке, я отказывалась категорически, мы поступили по-Мишкиному. Набрали в лесу валежника, разожгли костер. Мишка достал из кармана куртки мятый батон и предложил желающим поджарить его над огнем, а сам расселся на траве и принялся грызть семечки.
– Рыбу половить в озере не желаешь? – поддела его Машка. – Некоторые психи ловят. Там, говорят, водятся слепые рыбы. Не иначе как радиоактивные. Сами белые, вместо глаз – два бугорка, а вместо плавников – ножки...
Солнце зашло совсем, и небо стало густо-синего цвета. У самой вершины синего купола на наших глазах таяли прозрачные облачка и одна за другой загорались звезды. Месяц улыбался нам сверху кривой улыбкой. Из темного провала мелового карьера веяло холодом и угрозой. Я устроилась так, чтобы между мной и карьером оказался костер.
– Как же змеюка все-таки ожила? – опять затянула Машка. – Может, она не окаменела, а вспала в спячку, и солнце ее пробудило?
– Мы этого никогда не узнаем. – отрезала я.
Как бы ни были мне симпатичны Машка с Мишей, рассказывать этим деревенским подросткам о Чистом Творчестве я не собиралась.
– Один мой родственник. – задумчиво сказал Миша. – умел оживлять птиц.
Я навострила уши. Машка недоверчиво хмт, пула;
– Мертвых?
– Нет, искусственных. Например, деревянных или нарисованных. Вырежет «птицу счастья» – знаете, такие, на нитке крутятся – а она улетает.
– Фигня все это. – пренебрежительно бросила сестра.
– Правда! – обиделся Мишка. – Ну то есть не правда, но слухи такие ходили. Мне мать в детстве рассказывала.
– А кто он был, этот твой родственник? – вкрадчиво спросила я. – Колдун?
– Нет, конечно. Какие колдуны при советской власти? Да он много кем побывал. Мать рассказывала, его у нас не любили. Бродяга, дескать, лентяй, на земле работать не хотел... Ну да ничего, у прапрадеда еще восемь сыновей было, все нормальные мужики. На столяра-краснодеревщика в Череповце учился, на Северном флоте служил, а потом уехал в Питер, поступать в полиграфический техникум. Тогда многие уходили. Как раз колхозы начали создавать. Так и ушел, как прапрадеда раскулачили... И больше не возвращался.
"С ума сойти – мастер реальности от сохи. – подумала я. Если только Мишка не сочиняет-Что-то в этом парне такое было, тревожащее. Я искоса поглядывала на Мишку, и казалось, что его меняющие цвет глаза вообще не глаза, а а два кристалла, которые смотрят куда-то в иной мир. «Он он вообще-то нормальный? – спросила я себя. И тут же сама себе ответила; – Нет, ненормальный. Но в положительном смысле слова».
– А больше в вашем семействе таких вот одаренных не было? – продолжала я допрос.
– Боже упаси. И одного такого хватило, ну да в семье не без урода. – добродушно сказал Миша.
– А ты сам никогда не хотел стать, например, художником?
Миша равнодушно покачал головой:
– Я после школы поеду в Череповец и выучусь на бухгалтера. Бухгалтеры везде нужны. Опять-таки, высокооплачиваемая работа. Мне ж семью содержать. К тому времени мать на пенсию выйдет, а пенсия в колхозе – двести рублей. Не веришь? Потом, сеструху замуж выдать надо? Надо...
– Знаешь, что я тебе скажу? – прервала я его. – Посмотри туда!
Я указала на костер, над которым на прутике уже обжаривались насаженные Машкой куски батона, источая вкусные запахи.
– Вот эта буханка – это твоя глупая голова. А пламя внизу – это твоя душа. Твоя истинная сущность.
Со стороны Машки донеслось невнятное хрюканье. Миша пожал плечами.
Разговор увял. Вокруг было уже совсем темно. Явственно похолодало. Мишка начал засыпать. Машка смотрела в костер и о чем-то напряженно думала. Я мысленно перебирала разные способы борьбы с драконами. Когда оба охотника впали в дрему – Мишка даже принялся похрапывать, – я придумала кое-что забавное.
– Машка! – пнула я сестру. – Очнись! Дракон лезет!
Машкина голова тут же возникла над костром.
– Где?
– Щелбан за испуг! Послушай, что я надумала. Дракон – волшебное существо?
– Этот, из карьера? А пес его знает!
– С волшебным существом надо бороться волшебными методами. Типа заклинаниями...
Машка села прямо и сняла с огня подгорающий хлеб.
– Ну-ну, бреши дальше, раз уж разбудила. Ой, звезда упала!
Я подняла голову, но метеорита, разумеется, и след простыл.
– Итак, заклинание. – вернулась я к своему замыслу. – Во-первых, чтобы оно действовало, его должен придумать волшебник. Во-вторых, в нем должно упоминаться имя дракона. – продолжала я вываливать на Машку сведения, почерпнутые из популярной литературы. – Чтобы подчинить себе волшебное существо, надо назвать его по имени.
– Ты уверена, что у этой сколопендры есть имя? – усомнилась сестра.
– Если имени нет, значит, в заклинании надо перечислить как можно больше признаков заклинаемого существа. Например; «О, ты, крылатый, хвостатый и рогатый повелитель водяных просторов...» и так далее. В-третьих, заклинание должно быть в стихах.
– Это еще зачем?
– Такое правило. В древние времена любое стихотворение по определению считалось заклинанием. Прочитает какой-нибудь парень своей девушке стишок; «Люби меня, как я тебя!» – и все, девушка попалась.
– Забавно. – ухмыльнулась Машка. – Только вот в чем облом-то – где мы возьмем волшебника?
Я молча указала на Мишку, который сидел, медленно клонясь вбок, и тихо похрапывал.
– Он потомок колдуна, а значит, в нем есть волшебная сила. Погоди, сейчас мы его раскрутим так, что он даже ничего не поймет. Эй, Мишка! Ты какие-нибудь стихи о драконах знаешь? Или песни?
Мишка проснулся и очумело похлопал глазами.
– Знаю одну песню, только она не совсем подходит. – после долгой паузы сказал он. – А зачем вам?
– Спой, пожалуйста! – начала подольщаться я. – Машка говорит, у тебя такой голос красивый! Как у Пенкина!
– Чтобы я такое сказала?! – приподнялась возмущенная Машка. – Да у меня скорее язык отсохнет!
Я выразительно на нее посмотрела, взглядом напоминая о нашем замысле.
– Ладно, сказала... – буркнула она, мрачно глянув на Мишку. – Валяй, певец.
Миша без лишнего жеманства выпрямил спину и откашлялся.
– Только я сиплю, хриплю и фальшивлю, – предупредил он. И запел – негромким, очень приятным глуховатым голосом:
– Ну как? – спросил певец, глядя на мое вытянутое лицо. – Не понравилось? Я предупреждал...
– Ой, не могу! – хохотала Машка. – Радары. Ты кого заклинаешь – вертолет?
– М-да, это не совсем то. – сказал я и, чтобы не огорчать исполнителя, добавила:
– Но поешь ты классно. Думаю, будь я Машкой, так влюбилась бы в тебя без памяти.
Машка мгновенно прекратила ржание и свирепо на меня уставилась.
Миша слегка смутился.
– Вы чего, разыграть меня хотели? – усмехнувшись, спросил он.
– Это у меня возникла идея заклясть дракона. – пояснила я. – Чтобы он нам подчинился.
Миша удивленно приподнял брови. Вдруг его взгляд застыл.
– Не шевелитесь. – одними губами приказал он. – Он здесь.
Мы обернулись к карьеру и увидели дракона. Он появился из провала совершенно бесшумно. В свете костра он казался красным, а глаза блестели двумя огромными каплями крови.
– Ты заметила, как рано сегодня стемнело? – приглушая голос, спросила Машка, слезая с велoсипеда. – Это потому, что ночи длиннее становятся. Где там наш охотничек? Силки ставит?
Мы с Машкой оставили велики у опушки леса и неторопливо пошли к карьеру. Машка чуть задержалась, отвязывая от багажника остро заточенный топор.
У самого карьера внезапно возник, поднявшись с земли, Мишка.
– Явились-таки. – проворчал он. – Две дурищи.
От Мишки отчетливо пахло вяленой рыбой. Никакого оружия при нем заметно не было.
Машка с Мишкой немедленно вступили в перепалку, обвиняя друг друга в отмороженности, придурковатости и скрытности.
– Тихо вы! – выступила я в роли миротворца. – Орете так, что в Утишье слышно. Все уже, мы здесь. Давайте охотиться вместе.
– Я сюда не охотиться пришел! – рявкнул разозлившийся Мишка, обращаясь к моей сестре. – А тебя выручать, балда!
– Так я тебе и поверила. – ядовито бросила Машка и отвернулась. Голос у нее был обиженный. Мне стало стыдно – как-никак они поругались благодаря моим интригам.
– Ну, пожалуйста, не ссорьтесь! – воззвала я. – Дракон услышит.
Эти слова привели спорщиков в чувство, и они замолчали, сердито сопя. Я обвела пристальным взглядом окрестности. Но вокруг было так тихо и безлюдно, как бывает только в настоящей глухомани. Единственными движущимися объектами были только мы, уходящее за лес солнце и восходящий месяц. Я окинула вглядом засыпающий луг и подумала, что он просто притаился до поры, а в полночь все его цветы и травы очнутся и явят миру свои волшебные свойства.
Мы подошли к краю карьера и несколько минут внимательно разглядывали его во все пять глаз.
– Абсолютно марсианский пейзаж. – невольно понижая голос, высказалась я.
– Ты что, на Марсе была?
– Нет, по телику видела. Камни, камни, трещины, зубцы, все багровое, и никаких признаков жизни.
– Это верно. – кивнула Машка, поглаживая рукоятку топора. – Никакого шевеления. Блин, как же эта змеюка все-таки ожила, не представляю! Может, от тепла? Или от сотрясения почвы?
– Может, дракон все там же, в ручье с хариусами? – подумала я вслух.
– В ручье его нет. – негромко сказал Мишкаo – Я же за ним следил. Он там только охотится, а потом возвращается сюда.
– А почему сюда? – угрюмо спросила Машка, еще не переставшая обижаться. – Почему не в Утку? Там, кстати, и пищи больше. Браконьеры, скотина, школьники на каникулах...
– В Утке для него слишком грязно и шумно – возразил Миша. – Катера, лодки, сети. Он любит, когда тихо.
– А взрывы? – спросила Машка. – представляете, придут завтра рабочие, заложат шашку, рванут, а дракон на них как выскочит!
– Мишка же сказал, что днем дракон болтается по лесу...
– Если серьезно... – негромко произнес Мишка, и мы сразу замолчали. – Если серьезно то я думаю, что дракон сейчас там.
И Мишка показал в сторону смоляного озерца на дне карьера.
Мы дружно посмотрела вниз.
– Вполне вероятно. – помолчав, согласилась я. – Что-то в нем есть такое... зловещее.
– А давайте я камень кину! – кровожадно предложила Машка.
– Не надо ничего кидать. – решительно остановил ее Миша. – Не надо шума. Предлагаю другое – садимся здесь, разводим костер и ждем.
– Чего ждем?
– Пока дракон не вылезет сам.
– И придет на огонек?
– Огонь животных притягивает. – авторитетно сказал Миша. – Но одновременно и отпугивает. На это и расчет. А мы посмотрим на змея вблизи и попробуем установить контакт.
– И как ты себе этот процесс представляешь.
Миша пожал плечами:
– Увидите. Главное – не мешайте.
Машка немного поворчала себе под нос, выражая сомнение в Мишкиных планах, но, по-моему больше для порядка. Поскольку других планов у нас не было, а лезть в озеро с топором наперевес, как мечталось Машке, я отказывалась категорически, мы поступили по-Мишкиному. Набрали в лесу валежника, разожгли костер. Мишка достал из кармана куртки мятый батон и предложил желающим поджарить его над огнем, а сам расселся на траве и принялся грызть семечки.
– Рыбу половить в озере не желаешь? – поддела его Машка. – Некоторые психи ловят. Там, говорят, водятся слепые рыбы. Не иначе как радиоактивные. Сами белые, вместо глаз – два бугорка, а вместо плавников – ножки...
Солнце зашло совсем, и небо стало густо-синего цвета. У самой вершины синего купола на наших глазах таяли прозрачные облачка и одна за другой загорались звезды. Месяц улыбался нам сверху кривой улыбкой. Из темного провала мелового карьера веяло холодом и угрозой. Я устроилась так, чтобы между мной и карьером оказался костер.
– Как же змеюка все-таки ожила? – опять затянула Машка. – Может, она не окаменела, а вспала в спячку, и солнце ее пробудило?
– Мы этого никогда не узнаем. – отрезала я.
Как бы ни были мне симпатичны Машка с Мишей, рассказывать этим деревенским подросткам о Чистом Творчестве я не собиралась.
– Один мой родственник. – задумчиво сказал Миша. – умел оживлять птиц.
Я навострила уши. Машка недоверчиво хмт, пула;
– Мертвых?
– Нет, искусственных. Например, деревянных или нарисованных. Вырежет «птицу счастья» – знаете, такие, на нитке крутятся – а она улетает.
– Фигня все это. – пренебрежительно бросила сестра.
– Правда! – обиделся Мишка. – Ну то есть не правда, но слухи такие ходили. Мне мать в детстве рассказывала.
– А кто он был, этот твой родственник? – вкрадчиво спросила я. – Колдун?
– Нет, конечно. Какие колдуны при советской власти? Да он много кем побывал. Мать рассказывала, его у нас не любили. Бродяга, дескать, лентяй, на земле работать не хотел... Ну да ничего, у прапрадеда еще восемь сыновей было, все нормальные мужики. На столяра-краснодеревщика в Череповце учился, на Северном флоте служил, а потом уехал в Питер, поступать в полиграфический техникум. Тогда многие уходили. Как раз колхозы начали создавать. Так и ушел, как прапрадеда раскулачили... И больше не возвращался.
"С ума сойти – мастер реальности от сохи. – подумала я. Если только Мишка не сочиняет-Что-то в этом парне такое было, тревожащее. Я искоса поглядывала на Мишку, и казалось, что его меняющие цвет глаза вообще не глаза, а а два кристалла, которые смотрят куда-то в иной мир. «Он он вообще-то нормальный? – спросила я себя. И тут же сама себе ответила; – Нет, ненормальный. Но в положительном смысле слова».
– А больше в вашем семействе таких вот одаренных не было? – продолжала я допрос.
– Боже упаси. И одного такого хватило, ну да в семье не без урода. – добродушно сказал Миша.
– А ты сам никогда не хотел стать, например, художником?
Миша равнодушно покачал головой:
– Я после школы поеду в Череповец и выучусь на бухгалтера. Бухгалтеры везде нужны. Опять-таки, высокооплачиваемая работа. Мне ж семью содержать. К тому времени мать на пенсию выйдет, а пенсия в колхозе – двести рублей. Не веришь? Потом, сеструху замуж выдать надо? Надо...
– Знаешь, что я тебе скажу? – прервала я его. – Посмотри туда!
Я указала на костер, над которым на прутике уже обжаривались насаженные Машкой куски батона, источая вкусные запахи.
– Вот эта буханка – это твоя глупая голова. А пламя внизу – это твоя душа. Твоя истинная сущность.
Со стороны Машки донеслось невнятное хрюканье. Миша пожал плечами.
Разговор увял. Вокруг было уже совсем темно. Явственно похолодало. Мишка начал засыпать. Машка смотрела в костер и о чем-то напряженно думала. Я мысленно перебирала разные способы борьбы с драконами. Когда оба охотника впали в дрему – Мишка даже принялся похрапывать, – я придумала кое-что забавное.
– Машка! – пнула я сестру. – Очнись! Дракон лезет!
Машкина голова тут же возникла над костром.
– Где?
– Щелбан за испуг! Послушай, что я надумала. Дракон – волшебное существо?
– Этот, из карьера? А пес его знает!
– С волшебным существом надо бороться волшебными методами. Типа заклинаниями...
Машка села прямо и сняла с огня подгорающий хлеб.
– Ну-ну, бреши дальше, раз уж разбудила. Ой, звезда упала!
Я подняла голову, но метеорита, разумеется, и след простыл.
– Итак, заклинание. – вернулась я к своему замыслу. – Во-первых, чтобы оно действовало, его должен придумать волшебник. Во-вторых, в нем должно упоминаться имя дракона. – продолжала я вываливать на Машку сведения, почерпнутые из популярной литературы. – Чтобы подчинить себе волшебное существо, надо назвать его по имени.
– Ты уверена, что у этой сколопендры есть имя? – усомнилась сестра.
– Если имени нет, значит, в заклинании надо перечислить как можно больше признаков заклинаемого существа. Например; «О, ты, крылатый, хвостатый и рогатый повелитель водяных просторов...» и так далее. В-третьих, заклинание должно быть в стихах.
– Это еще зачем?
– Такое правило. В древние времена любое стихотворение по определению считалось заклинанием. Прочитает какой-нибудь парень своей девушке стишок; «Люби меня, как я тебя!» – и все, девушка попалась.
– Забавно. – ухмыльнулась Машка. – Только вот в чем облом-то – где мы возьмем волшебника?
Я молча указала на Мишку, который сидел, медленно клонясь вбок, и тихо похрапывал.
– Он потомок колдуна, а значит, в нем есть волшебная сила. Погоди, сейчас мы его раскрутим так, что он даже ничего не поймет. Эй, Мишка! Ты какие-нибудь стихи о драконах знаешь? Или песни?
Мишка проснулся и очумело похлопал глазами.
– Знаю одну песню, только она не совсем подходит. – после долгой паузы сказал он. – А зачем вам?
– Спой, пожалуйста! – начала подольщаться я. – Машка говорит, у тебя такой голос красивый! Как у Пенкина!
– Чтобы я такое сказала?! – приподнялась возмущенная Машка. – Да у меня скорее язык отсохнет!
Я выразительно на нее посмотрела, взглядом напоминая о нашем замысле.
– Ладно, сказала... – буркнула она, мрачно глянув на Мишку. – Валяй, певец.
Миша без лишнего жеманства выпрямил спину и откашлялся.
– Только я сиплю, хриплю и фальшивлю, – предупредил он. И запел – негромким, очень приятным глуховатым голосом:
Машка каталась по траве от смеха.
В глубокой шахте который год таится чудище-змей.
Стальные нервы, стальная плоть,
Стальная хватка когтей.
Он копит силы, лениво ждет,
Направив в небо радар.
Одна ошибка, случайный взлет
И неизбежен удар.
Всё, во что ты навеки влюблен,
Уничтожит разом
Тысячеглавый убийца-дракон,
Должен быть повержен он!
Сильнее всяких войн.
Воля и Разум! Воля и разум! Воля и разум!
– Ну как? – спросил певец, глядя на мое вытянутое лицо. – Не понравилось? Я предупреждал...
– Ой, не могу! – хохотала Машка. – Радары. Ты кого заклинаешь – вертолет?
– М-да, это не совсем то. – сказал я и, чтобы не огорчать исполнителя, добавила:
– Но поешь ты классно. Думаю, будь я Машкой, так влюбилась бы в тебя без памяти.
Машка мгновенно прекратила ржание и свирепо на меня уставилась.
Миша слегка смутился.
– Вы чего, разыграть меня хотели? – усмехнувшись, спросил он.
– Это у меня возникла идея заклясть дракона. – пояснила я. – Чтобы он нам подчинился.
Миша удивленно приподнял брови. Вдруг его взгляд застыл.
– Не шевелитесь. – одними губами приказал он. – Он здесь.
Мы обернулись к карьеру и увидели дракона. Он появился из провала совершенно бесшумно. В свете костра он казался красным, а глаза блестели двумя огромными каплями крови.
10. Охота на дракона, часть 2.
Машка и Мишка вскочили одновременно; у меня же, наоборот, напрочь отказали ноги. В пламени костра багровым отблеском сверкнул топор.
– Не трогай зверя! – раздался Мишкин вопль.
– С дороги, дурень!
– Положь топор, тебе говорят! Мишка вцепился в Машку, чтобы отобрать у нее оружие, она изо всех сил вырывалась а я думала, что если дракон вздумает на них напасть, то момент ему подвернулся самый удобный. Но дракон не напал. Возможно, возня и вопли его испугали. Он остановился метрах в пяти от костра, свернул нижнюю часть туловища кольцом, а верхнюю поднял над землей, как атакующая кобра. Теперь его можно было рассмотреть в деталях. Вблизи дракон напоминал скорее не змею, а гигантского червя. Я видела, как меняется форма гладкого туловища, словно в нем нет костей, как непрерывно трепещет бахрома на его плоских краях – на самом деле это были крошечные щупальца, или присоски. Длинные тонкие усищи дракона извивались, как будто ощупывая воздух, а над бровями торчали другие, поменьше. Пасть дракона была так плотно закрыта, что возникали сомнения, есть ли она вообще. Он казался и чарующим, и отвратительным. Дракон, медленно покачиваясь, глядел на побоище у костра. Из-за формы глаз вид у него был слегка удивленный. Нападать он вроде пока не собирался.
Я наконец обрела голос и зашипела не хуже змеи, призывая к тишине. Охотнички наконец опомнились, отпустили друг друга и замерли – Машка по-прежнему держала топор наготове.
– Замолчите. Не шевелитесь. – прошептала я. – Если он подползет близко, даже глазами не двигайте, не дышите... Мишка, делай что-нибудь с драконом... что ты там собирался...
Мишка быстро пришел в себя:
– Сидите тихо и не мешайте. Сейчас я им займусь.
Мишка встал и сделал шаг навстречу дракону. Я схватила за руку рванувшуюся к нему сестру. Гигантский червь, не шевелясь, внимательно наблюдал за ним.
Подойдя к дракону метра на полтора, Мишка сунул руку в карман и достал таранку.
– А вот и рыбка пришла! – ласковым, успокаивающим тоном произнес он. – Кто у нас рыбку любит?
Держа таранку в вытянутой руке, Миша мелкими шажками приближался к дракону. Змей не реагировал, все так же плавно покачиваясь на хвосте.
– Ну, давай, скушай рыбку! Вкусная рыбка! Краем глаза я заметила, что Машка поудобнее перехватила топор. «Что она сможет? – пришло мне на ум. – Не успеет даже вскочить, как от Мишки одни кроссовки останутся». Картина напомнила мне эпизод с укрощением Душмана. Чертов пес так же смирненько стоял, выжидая, пока я подойду к нему на длину цепи...
– Мишка, стой! – закричала я. В тот же момент Мишка кинул дракону тараньку, а дракон взлетел.
Вернее, не взлетел, а прыгнул и завис в воздухе, как вертолет, едва ли не над нашими головами. Из его плоских бахромчатых боков вытянулись прозрачные, отливающие радугой крылья трепещущие, как у стрекозы. Несколько мгновений дракон неподвижно нависал над нами, а мы в ступоре таращились на его белое брюхо. Потом голова дракона нырнула вниз. Я увидела как надвигается слизистая разинутая пасть, вместо зубов оснащенная какими-то пластинами, и меня чуть не стошнило. В следующее мгновение Машка не выдержала. Она вскочила на ноги и с криком бросилась в атаку, занося топор.
Дальше все происходило очень быстро. Движения дракона я не успевала увидеть вообще, зато видела их последствия. Наперерез сестре с голыми руками бросился Мишка. Кажется, на этот раз он все-таки хотел защитить ее, а не дракона. Голова твари метнулась, раздался глухой звук удара, и Мишка молча улетел во тьму. А Машка с криком;
«Убью гада!» рубанула дракона поперек морды. И едва не упала на землю, потеряв равновесие, потому что драконьей морды на том месте уже не было. Змей увернулся с такой легкостью, что сразу стало ясно: в этой битве Машке ловить нечего.
Но сестра не сдавалась. Делая ложные выпады топором, она поднырнула дракону под брюхо и попробовала достать его снизу. Хвост описал в воздухе дугу, и самый кончик его щелкнул Машке по пальцам. Вскрикнув, она выпустила топор, и тот упал в траву рядом со мной, едва не отрубив мне ногу. И снова хвост со свистом возник откуда-то с неба, хлестнул Машку по ногам, потом еще раз... Машка махала руками, пытаясь перехватить хвост, но это было все равно что ловить луч лазера. Дракон мог расправиться с ней в любой момент, но не делал этого. Кажется, он просто развлекался.
Уворачиваясь от живого бича, Машка споткнулась и рухнула прямо на меня. Мы упали на землю, едва не угодив в костер. Лежа на спине, я видела, как из темноты к нам прянула драконья морда, и, внезапно обретя голос, завопила:
– Кыш, зараза!!!
Машка перекатилась на бок, выхватила из огня головешку и выставила ее перед собой, метя дракону в голову. Пламя мигнуло в фасетчатых глазах гигантской многоножки, прозрачные крылья затрепетали сильнее, и внезапно дракон, щелкнув хвостом по земле, как пружина, взвился в небо. По нам ударил ветер, в темноте белой лентой просвистел хвост, и дракон исчез из виду.
Несколько мгновений мы с сестрой напряженно озирались в ожидании нового нападения. Машка углядела в траве топор и вцепилась в него, как в спасательный круг. Я взяла ее головню, которая доказала себя более эффективным орудием. Дракон не возвращался. Зато из темноты донесся стон.
– Мишка! – вспомнила сестра и с топором руке бросилась на голос. Но Мишка вышел ей навстречу сам: медленно, шатаясь, держась одной рукой за поясницу, другой за голову, зато живой и вроде как невредимый.
– Ты в порядке?
– Где он? – сквозь сжатые зубы проскрипел Мишка.
– Улетел. – сообщила я. – Смылся. Огня испугался.
– А я о чем говорил? Черт, как он меня ударил, ублюдок поганый! Я даже не заметил! Только что был у костра и вдруг раз – валяюсь па траве, а дракон уже исчез...
– Хорошо еще, что не угодил головой на камень, их тут полно. – заметила я. – Ведь не угодил?
Мишка, зашипев от боли, сел возле костра, Машка тут же подсела к нему и принялась ощупывать спину и шею.
– Вроде кости не сломаны. – заключила она через полминуты. – Голова не кружится? Не мутит?
– Не надо было отходить от костра. – сказал Мишка, осторожно вертя головой вправо-влево. – Я ведь вас предупреждал...
– Ты же первый отошел! – возмутилась я. – Да, фиговый из тебя укротитель. Кстати, где твоя таранка? Может, дракон ее понюхал и взбесился?
– Ты права, надо было свежую рыбину брать. – согласился Мишка. – Только в кармане ее тащить не хотелось. Вы-то сами как?
Машка молча показала правую руку. Поперек тыльной стороны кисти протянулся на глазах распухающий след от удара хвоста.
– А ты? – обратился Мишка ко мне.
– Со мной все в порядке.
– Ну и слава Богу.
– Я бы сидела у костра на попе ровно, и со мной было бы все в порядке. – сердито бросила Машка. – Никакого от тебя проку, Ангелина...
– Неправда. – обиделась я. – Может, змей моего крика испугался.
– Еще подеритесь. – посоветовал Мишка. – Тоже мне, нашли время для разборок. Дальше что делать будем?
– Пошли домой. – предложила я. – Я уже этим драконом сыта по горло.
– Пошли. – поддержала меня Машка. – Убедились, что дракон на контакт не идет? А завтра расскажу все папаше, и пусть мужики сами с ним разбираются.
– Во-первых, мы уже об этом говорили: тебе никто не поверит. – возразил Мишка. – Во-вторых, это была только первая попытка контакта. В-третьих...
Мишка неожиданно замолчал и показал куда-то мне за спину.
Я оглянулась и обмерла. Метрах в пяти позади меня, свернувшись кольцом, лежал дракон и глядел на нас. Не так уж он, оказывается, испугался.
Время, казалось, шло сегодня вдвое медленнее, чем всегда. Мы жались к догорающему костру, и со всех сторон на нас наступала июльская ночь, полная злых чар и неведомых врагов.
– Надо уходить отсюда. – проговорил Мишка. – Смотрите!
Я повернулась в ту сторону, куда показывал Мишка, и увидела, что белое чудовище, растекаясь в траве, как густая сметана, обогнуло костер и исчезло во тьме.
– Он кружит вокруг нас. Ты отпугнула его огнем. Костер ему не нравится, и он ждет, когда огонь потухнет. – сказал Мишка. – А потухнет он... скоро.
– Не трогай зверя! – раздался Мишкин вопль.
– С дороги, дурень!
– Положь топор, тебе говорят! Мишка вцепился в Машку, чтобы отобрать у нее оружие, она изо всех сил вырывалась а я думала, что если дракон вздумает на них напасть, то момент ему подвернулся самый удобный. Но дракон не напал. Возможно, возня и вопли его испугали. Он остановился метрах в пяти от костра, свернул нижнюю часть туловища кольцом, а верхнюю поднял над землей, как атакующая кобра. Теперь его можно было рассмотреть в деталях. Вблизи дракон напоминал скорее не змею, а гигантского червя. Я видела, как меняется форма гладкого туловища, словно в нем нет костей, как непрерывно трепещет бахрома на его плоских краях – на самом деле это были крошечные щупальца, или присоски. Длинные тонкие усищи дракона извивались, как будто ощупывая воздух, а над бровями торчали другие, поменьше. Пасть дракона была так плотно закрыта, что возникали сомнения, есть ли она вообще. Он казался и чарующим, и отвратительным. Дракон, медленно покачиваясь, глядел на побоище у костра. Из-за формы глаз вид у него был слегка удивленный. Нападать он вроде пока не собирался.
Я наконец обрела голос и зашипела не хуже змеи, призывая к тишине. Охотнички наконец опомнились, отпустили друг друга и замерли – Машка по-прежнему держала топор наготове.
– Замолчите. Не шевелитесь. – прошептала я. – Если он подползет близко, даже глазами не двигайте, не дышите... Мишка, делай что-нибудь с драконом... что ты там собирался...
Мишка быстро пришел в себя:
– Сидите тихо и не мешайте. Сейчас я им займусь.
Мишка встал и сделал шаг навстречу дракону. Я схватила за руку рванувшуюся к нему сестру. Гигантский червь, не шевелясь, внимательно наблюдал за ним.
Подойдя к дракону метра на полтора, Мишка сунул руку в карман и достал таранку.
– А вот и рыбка пришла! – ласковым, успокаивающим тоном произнес он. – Кто у нас рыбку любит?
Держа таранку в вытянутой руке, Миша мелкими шажками приближался к дракону. Змей не реагировал, все так же плавно покачиваясь на хвосте.
– Ну, давай, скушай рыбку! Вкусная рыбка! Краем глаза я заметила, что Машка поудобнее перехватила топор. «Что она сможет? – пришло мне на ум. – Не успеет даже вскочить, как от Мишки одни кроссовки останутся». Картина напомнила мне эпизод с укрощением Душмана. Чертов пес так же смирненько стоял, выжидая, пока я подойду к нему на длину цепи...
– Мишка, стой! – закричала я. В тот же момент Мишка кинул дракону тараньку, а дракон взлетел.
Вернее, не взлетел, а прыгнул и завис в воздухе, как вертолет, едва ли не над нашими головами. Из его плоских бахромчатых боков вытянулись прозрачные, отливающие радугой крылья трепещущие, как у стрекозы. Несколько мгновений дракон неподвижно нависал над нами, а мы в ступоре таращились на его белое брюхо. Потом голова дракона нырнула вниз. Я увидела как надвигается слизистая разинутая пасть, вместо зубов оснащенная какими-то пластинами, и меня чуть не стошнило. В следующее мгновение Машка не выдержала. Она вскочила на ноги и с криком бросилась в атаку, занося топор.
Дальше все происходило очень быстро. Движения дракона я не успевала увидеть вообще, зато видела их последствия. Наперерез сестре с голыми руками бросился Мишка. Кажется, на этот раз он все-таки хотел защитить ее, а не дракона. Голова твари метнулась, раздался глухой звук удара, и Мишка молча улетел во тьму. А Машка с криком;
«Убью гада!» рубанула дракона поперек морды. И едва не упала на землю, потеряв равновесие, потому что драконьей морды на том месте уже не было. Змей увернулся с такой легкостью, что сразу стало ясно: в этой битве Машке ловить нечего.
Но сестра не сдавалась. Делая ложные выпады топором, она поднырнула дракону под брюхо и попробовала достать его снизу. Хвост описал в воздухе дугу, и самый кончик его щелкнул Машке по пальцам. Вскрикнув, она выпустила топор, и тот упал в траву рядом со мной, едва не отрубив мне ногу. И снова хвост со свистом возник откуда-то с неба, хлестнул Машку по ногам, потом еще раз... Машка махала руками, пытаясь перехватить хвост, но это было все равно что ловить луч лазера. Дракон мог расправиться с ней в любой момент, но не делал этого. Кажется, он просто развлекался.
Уворачиваясь от живого бича, Машка споткнулась и рухнула прямо на меня. Мы упали на землю, едва не угодив в костер. Лежа на спине, я видела, как из темноты к нам прянула драконья морда, и, внезапно обретя голос, завопила:
– Кыш, зараза!!!
Машка перекатилась на бок, выхватила из огня головешку и выставила ее перед собой, метя дракону в голову. Пламя мигнуло в фасетчатых глазах гигантской многоножки, прозрачные крылья затрепетали сильнее, и внезапно дракон, щелкнув хвостом по земле, как пружина, взвился в небо. По нам ударил ветер, в темноте белой лентой просвистел хвост, и дракон исчез из виду.
* * *
Несколько мгновений мы с сестрой напряженно озирались в ожидании нового нападения. Машка углядела в траве топор и вцепилась в него, как в спасательный круг. Я взяла ее головню, которая доказала себя более эффективным орудием. Дракон не возвращался. Зато из темноты донесся стон.
– Мишка! – вспомнила сестра и с топором руке бросилась на голос. Но Мишка вышел ей навстречу сам: медленно, шатаясь, держась одной рукой за поясницу, другой за голову, зато живой и вроде как невредимый.
– Ты в порядке?
– Где он? – сквозь сжатые зубы проскрипел Мишка.
– Улетел. – сообщила я. – Смылся. Огня испугался.
– А я о чем говорил? Черт, как он меня ударил, ублюдок поганый! Я даже не заметил! Только что был у костра и вдруг раз – валяюсь па траве, а дракон уже исчез...
– Хорошо еще, что не угодил головой на камень, их тут полно. – заметила я. – Ведь не угодил?
Мишка, зашипев от боли, сел возле костра, Машка тут же подсела к нему и принялась ощупывать спину и шею.
– Вроде кости не сломаны. – заключила она через полминуты. – Голова не кружится? Не мутит?
– Не надо было отходить от костра. – сказал Мишка, осторожно вертя головой вправо-влево. – Я ведь вас предупреждал...
– Ты же первый отошел! – возмутилась я. – Да, фиговый из тебя укротитель. Кстати, где твоя таранка? Может, дракон ее понюхал и взбесился?
– Ты права, надо было свежую рыбину брать. – согласился Мишка. – Только в кармане ее тащить не хотелось. Вы-то сами как?
Машка молча показала правую руку. Поперек тыльной стороны кисти протянулся на глазах распухающий след от удара хвоста.
– А ты? – обратился Мишка ко мне.
– Со мной все в порядке.
– Ну и слава Богу.
– Я бы сидела у костра на попе ровно, и со мной было бы все в порядке. – сердито бросила Машка. – Никакого от тебя проку, Ангелина...
– Неправда. – обиделась я. – Может, змей моего крика испугался.
– Еще подеритесь. – посоветовал Мишка. – Тоже мне, нашли время для разборок. Дальше что делать будем?
– Пошли домой. – предложила я. – Я уже этим драконом сыта по горло.
– Пошли. – поддержала меня Машка. – Убедились, что дракон на контакт не идет? А завтра расскажу все папаше, и пусть мужики сами с ним разбираются.
– Во-первых, мы уже об этом говорили: тебе никто не поверит. – возразил Мишка. – Во-вторых, это была только первая попытка контакта. В-третьих...
Мишка неожиданно замолчал и показал куда-то мне за спину.
Я оглянулась и обмерла. Метрах в пяти позади меня, свернувшись кольцом, лежал дракон и глядел на нас. Не так уж он, оказывается, испугался.
* * *
Время, казалось, шло сегодня вдвое медленнее, чем всегда. Мы жались к догорающему костру, и со всех сторон на нас наступала июльская ночь, полная злых чар и неведомых врагов.
– Надо уходить отсюда. – проговорил Мишка. – Смотрите!
Я повернулась в ту сторону, куда показывал Мишка, и увидела, что белое чудовище, растекаясь в траве, как густая сметана, обогнуло костер и исчезло во тьме.
– Он кружит вокруг нас. Ты отпугнула его огнем. Костер ему не нравится, и он ждет, когда огонь потухнет. – сказал Мишка. – А потухнет он... скоро.