Страница:
«Во многих странах побывал купец, и видел много прекрасных цветов, но ни об одном нельзя было сказать, что краше его нет на белом свете». То есть это должен быть такой цветок, при виде которого можно сразу с уверенностью сказать: best. Лучший цветок на свете. Несравненный, идеальный. Когда до меня дошло, чего от нас хочет Антонина, я поняла, что с этим заданием мне предстоит хорошо помучиться.
Но судьба пошла мне навстречу. Мама, придя с работы, вычитала в газете «Петербургские ведомости», что в Ботаническом саду в эти выходные намеревается расцвести уникальная лиана. Раз в год, на одну ночь, на этой лиане распускается белый фосфоресцирующий бутон неземной красоты. Цветение этой лианы – всегда небольшой праздник городского масштаба и повод для многолюдного ночного паломничества в Ботанический сад.
– Сходим? – предложила мама.
Раньше бы я и не подумала пойти. Эка невидаль, бутон на лиане. А теперь меня словно озарило – вот он, аленький цветочек, в готовом виде! Остается только поменять цвет с белого на красный.
Несмотря на позднее время, очередь на вход в Ботанический сад было видно еще от метро «Чернышевская». В призрачной полутьме белой ночи безмолвный человеческий хвост, обвивающийся вокруг стеклянных оранжерей сада, выглядел жутковато и заранее вселял депрессию в посетителей. Мама ужаснулась количеству любителей живой природы, и мы чуть было не уехали обратно. Но, как выяснилось, очередь двигалась довольно быстро. Ввиду наплыва посетителей работники Ботанического сада прогоняли людей мимо бутона чуть ли не бегом. Не прошло и получаса, как мы проникли под стеклянные своды оранжереи.
Это было все равно что оказаться посреди ночи в тропическом лесу. Звуки гасли в теплом влажном воздухе. Свет был потушен, кроны пальм казались черными на фоне белесого ночного неба. Не было слышно ничего, кроме монотонного шороха ног и звука падающих капель.
Лиана, толстая, как анаконда, обвивалась вокруг мраморной колонны. Люди, не доходя до нее полутора метров, задерживались на несколько мгновений и поворачивали обратно с восхищенным шепотом. Должно быть, там и цвел знаменитый бутон. Я вставала на цыпочки и вытягивала шею, как могла, но не видела ничего, кроме расплывчатого белесого пятна, которое к тому же то и дело закрывали от меня спины посетителей. Наконец наступила наша очередь, и мы с мамой оказались напротив колонны. Я обшарила взглядом мрамор, но бутона не увидела. Где же он? Может, я не там ищу? Судя по растерянному виду мамы, она тоже не видела цветок. Очередь остановилась.
– А где же ваш цветок? – обратилась мама к сотруднице оранжереи, следившей за тем, чтобы посетители не хватали бутон руками.
Сотрудница взглянула на лиану с такой же растерянностью, как и мама.
– Только что был тут... Неужели все-таки сорвали, мерзавцы?! Подождите секунду... Фу! Вот он!
Сотрудница с явным облегчением показала пальцем на что-то темненькое, сарделькообразное, прилепившееся сбоку к лиане. На цветок это было похоже меньше всего.
– А почему оно не светится? – влезла я.
– Ой, бутон закрылся! – с удивлением сказала сотрудница. – Непонятки какие-то. Он вообще-то до рассвета должен цвести...
Народ за моей спиной заворчал.
– Что за кидалово? – донесся обиженный голос. – Я за цветок деньги платил!
– Вероятно, в этом году сезон цветения уже окончился. – предположила сотрудница.
– Ну, что же делать! – плачущим голосом сказала мама. – Пойдем, Гелечка, домой. Значит, не повезло.
Я не двигалась с места, хотя уже подталкивали в спину. Во мне закипало бессмысленное возмущение. Я злилась на цветок. Вот угораздило же его закрыться не вовремя! Все планы сорвал! А теперь уж до следующего года не раскроется.
– Это нечестно! – заявила я. – Тот парень правильно сказал – кидалово! Пусть деньги возвращают!
– Гелечка! – укоризненно сказала мама. – Это же дикая природа, тут ничего нельзя предсказать. Пошли домой.
– Нет, вы видели, какая подлость?! Я была вне себя от возмущения. «Проходите, Девушка, не задерживайтесь». – буркнула сотрудница.
Люди уже подпирали меня сзади. Я прошла мимо цветка, глядя на него с бессильной элостью. Кожистые лепестки были сомкнуты плoтно, как челюсти варана. Я прошла шагов десять к выходу, когда над залом пронесся, как порыв ветра, дружный вздох: «Ах!!!» Оглянувшись я заметила дрожащее светящееся белое пятно которое тут же скрыли от меня спины посетителей. «Чтоб ты сдохла, поганая лиана!» – злобно подумала я и, скрежеща зубами, принялась проталкиваться к выходу. Теперь я догадалась – цветок закрылся специально для меня.
Как в таких случаях образно выражается Антонина – «халявы не будет».
6.Геля собирает сведения о библиотеке в Интернете и навсегда ссорится с Мариной.
7. Поход в «Мираж». Геля танцует стриптиз.
Но судьба пошла мне навстречу. Мама, придя с работы, вычитала в газете «Петербургские ведомости», что в Ботаническом саду в эти выходные намеревается расцвести уникальная лиана. Раз в год, на одну ночь, на этой лиане распускается белый фосфоресцирующий бутон неземной красоты. Цветение этой лианы – всегда небольшой праздник городского масштаба и повод для многолюдного ночного паломничества в Ботанический сад.
– Сходим? – предложила мама.
Раньше бы я и не подумала пойти. Эка невидаль, бутон на лиане. А теперь меня словно озарило – вот он, аленький цветочек, в готовом виде! Остается только поменять цвет с белого на красный.
Несмотря на позднее время, очередь на вход в Ботанический сад было видно еще от метро «Чернышевская». В призрачной полутьме белой ночи безмолвный человеческий хвост, обвивающийся вокруг стеклянных оранжерей сада, выглядел жутковато и заранее вселял депрессию в посетителей. Мама ужаснулась количеству любителей живой природы, и мы чуть было не уехали обратно. Но, как выяснилось, очередь двигалась довольно быстро. Ввиду наплыва посетителей работники Ботанического сада прогоняли людей мимо бутона чуть ли не бегом. Не прошло и получаса, как мы проникли под стеклянные своды оранжереи.
Это было все равно что оказаться посреди ночи в тропическом лесу. Звуки гасли в теплом влажном воздухе. Свет был потушен, кроны пальм казались черными на фоне белесого ночного неба. Не было слышно ничего, кроме монотонного шороха ног и звука падающих капель.
Лиана, толстая, как анаконда, обвивалась вокруг мраморной колонны. Люди, не доходя до нее полутора метров, задерживались на несколько мгновений и поворачивали обратно с восхищенным шепотом. Должно быть, там и цвел знаменитый бутон. Я вставала на цыпочки и вытягивала шею, как могла, но не видела ничего, кроме расплывчатого белесого пятна, которое к тому же то и дело закрывали от меня спины посетителей. Наконец наступила наша очередь, и мы с мамой оказались напротив колонны. Я обшарила взглядом мрамор, но бутона не увидела. Где же он? Может, я не там ищу? Судя по растерянному виду мамы, она тоже не видела цветок. Очередь остановилась.
– А где же ваш цветок? – обратилась мама к сотруднице оранжереи, следившей за тем, чтобы посетители не хватали бутон руками.
Сотрудница взглянула на лиану с такой же растерянностью, как и мама.
– Только что был тут... Неужели все-таки сорвали, мерзавцы?! Подождите секунду... Фу! Вот он!
Сотрудница с явным облегчением показала пальцем на что-то темненькое, сарделькообразное, прилепившееся сбоку к лиане. На цветок это было похоже меньше всего.
– А почему оно не светится? – влезла я.
– Ой, бутон закрылся! – с удивлением сказала сотрудница. – Непонятки какие-то. Он вообще-то до рассвета должен цвести...
Народ за моей спиной заворчал.
– Что за кидалово? – донесся обиженный голос. – Я за цветок деньги платил!
– Вероятно, в этом году сезон цветения уже окончился. – предположила сотрудница.
– Ну, что же делать! – плачущим голосом сказала мама. – Пойдем, Гелечка, домой. Значит, не повезло.
Я не двигалась с места, хотя уже подталкивали в спину. Во мне закипало бессмысленное возмущение. Я злилась на цветок. Вот угораздило же его закрыться не вовремя! Все планы сорвал! А теперь уж до следующего года не раскроется.
– Это нечестно! – заявила я. – Тот парень правильно сказал – кидалово! Пусть деньги возвращают!
– Гелечка! – укоризненно сказала мама. – Это же дикая природа, тут ничего нельзя предсказать. Пошли домой.
– Нет, вы видели, какая подлость?! Я была вне себя от возмущения. «Проходите, Девушка, не задерживайтесь». – буркнула сотрудница.
Люди уже подпирали меня сзади. Я прошла мимо цветка, глядя на него с бессильной элостью. Кожистые лепестки были сомкнуты плoтно, как челюсти варана. Я прошла шагов десять к выходу, когда над залом пронесся, как порыв ветра, дружный вздох: «Ах!!!» Оглянувшись я заметила дрожащее светящееся белое пятно которое тут же скрыли от меня спины посетителей. «Чтоб ты сдохла, поганая лиана!» – злобно подумала я и, скрежеща зубами, принялась проталкиваться к выходу. Теперь я догадалась – цветок закрылся специально для меня.
Как в таких случаях образно выражается Антонина – «халявы не будет».
6.Геля собирает сведения о библиотеке в Интернете и навсегда ссорится с Мариной.
Все следующее утро я занималась сбором информации. Отложив «аленький цветочек» в долгий ящик, переключила внимание на то, что интересовало меня гораздо больше, а именно – на загадочные руины библиотеки. Для начала решила пойти по самому простому пути: включила компьютер, зашла на «Яндекс» и набрала в поисковой строке слова «Старая Деревня», "пожар " и "библиотека ". Среди того, что там повылезало, мое внимание привлекли следующие статьи:
Из «Петербургский ведомостей» за 199... г. «Пожар в библиотеке».
"Сегодня ночью в книгохранилище библиотеки Академии художеств по ул. Торфяной, д. 4, неподалеку от Серафимовского кладбища внезапно начался пожар. За считанные минуты пламя распространилось на второй и третий этажи, охватило крышу, перекинулось на близстоящие деревья, угрожая корпусам Северного завода. Приехавшему по тревоге пожарному наряду спасти здание не удалось. Что не уничтожил огонь, погубила вода: при тушении пожара книгохранилища подвалы библиотеки были полностью затоплены. Погибли более пятисот тысяч ценнейших книг и рукописей со всего мира, собранных академией более чем за двести лет существования...
Книгохранилище было построено на спонсорские средства и открылось всего три месяца назад, причем последние книжные фонды были перевезены туда только за несколько дней до пожара. Здание было спроектировано и выстроено по последнему слову техники, с многоуровневой сигнализацией, автономной противопожарной системой и т. д. Прокуратурой Приморского Района Санкт-Петербурга возбуждено уголовное дело о поджоге. Однако никаких явных свидетельств пока не имеется... Руководство академии высказало подозрение, что пожар должен был замаскировать следы крупной кражи..."
Районная газета «Приморский курьер», 199... г.
«Тела двух подростков, пропавших без вести 18 сентября, были найдены в развалинах бывшего книгохранилища возле Серафимовского кладбища. Судя по всему, причиной смерти было отравление угарным газом; несмотря на то что со времени пожара прошло более года, книгохранилище все еще продолжает тлеть... Председатель районной администрации приказал обнести развалины бетонным забором, чтобы подобные трагические происшествия больше не повторялись».
200... г. 5-й канал, «Петербургские тайны»
«А вот еще любопытный факт (ведущая берет со стола потемневший томик). Это – одна из немногочисленных книг, спасенных при пожаре в книгохранилище Академии художеств шесть лет назад. В свое время это было громкое дело, о которым вы, уважаемые зрители, уже наверняка не помните. Обратите внимание (вертит книгу перед объективом) – обложка практически цела. Теперь мы открываем книгу – видите?! Страницы сгорели! При том, что книга стояла на полке в плотном ряду других книг! Такое ощущение, что она выгорела изнутри. В других книгах мы обнаружили еще более странные вещи: прожженные извилистые ходы, как будто книга была проедена огненными червями, точечные возгорания отдельных страниц, когда другие оставались целыми... Выгорали отдельные слова, отдельные строчки... Вы понимаете, что это означает? Нам приходится сделать вывод, что причиной пожара была не неисправность проводки и не кража с поджогом, как подозревали прежде, а редчайшее явление – самовозгорание книг. Наука этот факт не подтверждает, но и не опровергает...»
Вот оно что! Книгохранилище-то принадлежало Академии художеств, моим, так сказать, собратьям по Чистому Творчеству! Но это полностью меняло дело! Господи, что же они там такое хранили, что оно не может погаснуть уже десятый год?! Все-таки интуиция меня не обманула! Я с удвоенным вниманием принялась читать дальше.
До обеда я просидела за компьютером, занимаясь неблагодарным делом: пыталась построить график пожарной активности библиотеки и систематизировать сведения о ней. График строился с трудом из-за огромных пробелов в данных. Своего сайта у библиотеки не было, а на сайте академии о книгохранилище в Старой Деревне упоминалось одной строкой, причем, что интересно, как о действующем. О пожаре не было ни слова. Ну лентяи, сколько ж лет они не обновляли сайт, подумала я и принялась читать дальше.
Согласно разрозненным интернетовским статьям, библиотеку пытались потушить раз восемь в течение первого года; потом почти на год оставили в покое – либо надоело, либо она действительно погасла. Новый всплеск произошел через год, когда там задохнулись те подростки. В книгохранилище вылили целое озеро воды (не потому ли все окрестности превратились в болото?) и построили вокруг развалин забор. После этого туда никто не совался почти три года – до прошлого лета, когда группа каких-то деятелей, не то краеведов, не то эфэсбэшников, попыталась проникнуть в подвалы хранилища. Об этой попытке вскользь упоминалось в той передаче о книгах, проеденных огненными червями. Зачем туда полезли эти люди, кто они были такие и нашли ли они что-нибудь толковое, ничего не говорилось. Упоминалось только, что они не смогли спуститься глубже второго подземного этажа из-за воды и невыносимой атмосферы, отравленной дымом и миазмами гниения, и внезапно начавшегося возгорания.
С тех пор на развалинах никто официально замечен не был.
Картина в общих чертах получилась такая. Сразу после пожара по всем СМИ прошла невнятная информация о возгорании в библиотеке – очень коротко и в общих чертах. Книгохранилище стояло в отдалении от жилых домов, жертв при пожаре, кажется, не было (по крайней мере, трупов не нашли). Через год же, в связи с тем несчастным случаем, к библиотеке пробудился нездоровый общественный интерес. Пошли разговоры о поджоге, о краже, о замалчивании истинного объема ущерба и о человеческих жертвах. Что характерно – академия всеми силами старалась избежать огласки. Ее начальство не давало комментариев, отрицало все скандалезные догадки и твердо придерживалось версии о случайном возгорании по причине неисправной проводки. На все вопросы о сгоревших книгах академики заявляли, что ничего особенно ценного не пострадало, и всячески давали понять властям, что пожар – это их внутреннее дело. В принципе, в этом не было ничего удивительного. Даже если обычные районные художественные училища тщательно засекречивали две трети своей истинной деятельности, что уж говорить об Академии художеств.
Вывод напрашивался смелый, но незамысловатый: мистическая неугасимость библиотеки (если не сам пожар) – дело рук самих академиков. Если рассматривать дело с такой точки зрения, находила объяснение и другая закономерность: как только в развалины кто-то пытался залезть, возникал пожар, начинал валить дым, и библиотеку принимались тушить по новой. Вопрос – что именно пытались там скрыть?
Я откинулась на спинку кресла, очень довольная своими дедуктивными и аналитическими способностями. Ситуация понемногу прояснялась. Конечно, загадок оставалось все равно больше, чем разгадок. И среди них главные; почему загорелась библиотека, что именно там сгорело, и как мне туда забраться, не подвергаясь опасности задохнуться или сгореть заживо.
Да, мое намерение только окрепло: я собиралась залезть в хранилище и посмотреть на него собственными глазами. Я не сомневалась, что смогу увидеть гораздо больше, чем пожарники и случайные искатели острых ощущений. Я ведь все-таки демиург. А у мастеров Чистого Творчества порой попадаются очень, очень интересные и полезные книги. Я-то знаю. Чтобы завладеть такой книгой, знающий человек может пойти на что угодно. В том числе и ограбить библиотеку... и поджечь ее...
Закончив с поисками, я сохранила данные, поставила на папку пароль, позвонила Маринке и позвала ее гулять. Встретились мы снова у «Старой Деревни». Маринка по привычному маршруту направилась к музыкальным ларькам. Я крепко держала ее под руку и тянула к переходу, в сторону развалин, попутно взахлеб рассказывая о своих сетевых открытиях. Маринка упиралась и никакого энтузиазма не проявляла.
– Ты представляешь?! – в сотый раз воскликнула я, заканчивая рассказ. – Правда" классно?!
– Глупости все это. – проворчала подруга. – Пошли на Елагин, возьмем лодку и поплаваем, пока погода не испортилась.
– Какая еще лодка? Мы же идем сейчас искать путь в развалины! – Маринка резко остановилась:
– Почему это «мы»? Я никуда не собираюсь.
Я посмотрела на подругу с удивлением. Такое безразличие не укладывалось у меня в голове.
– Ты что, не хочешь со мной идти?
– Снова на ту помойку? Нет уж!
– Даже если я попрошу?
Маринка упрямо помотала головой. На ее лице было написано крайнее отвращение к моему предложению.
Я стояла и молчала, не зная, что делать. Маринкина несговорчивость огорчила меня сильнее, чем можно было ожидать, но самым печальным было то, что она просто не понимала меня. Особенно сейчас, когда мне так нужна была ее компания... и, возможно, помощь.
– Даже не зови меня в это мерзкое место. – продолжала Марина. – И сама там не шастай.
– Да чем же оно тебе так не нравится?!
– Не нравится, и все. У меня предчувствия. Там опасно.
– Опасно?! – повторила я почти в отчаянии – Ну конечно, опасно! Разумеется! А что ты ожидала – что в такую библиотеку можно лазатъ каждому встречному-поперечному? «Заходите -люди добрые, берите, что хотите!» Поэтому я и предлагаю: давай подстрахуемся и пойдет вместе. Вдвоем-то безопаснее! Осторожненько заберемся и все там изучим – сначала наверху o потом внизу...
– Нет и нет!
– Я даже не хочу, чтобы ты лезла внутрь. Мне надо, чтобы кто-нибудь постоял наверху и покараулил...
Я продолжала уговаривать подругу и видела, что все мои старания напрасны. Это было безнадежно. Наверно, надо было оставить ее в покое, но я разозлилась не на шутку, и меня понесло.
– Ты просто трусиха!
– А мне наплевать, что ты обо мне думаешь.
– Тебе вообще ничего в жизни не интересно, кроме своей «Манги». – бросала я обвинения. – Ты ограниченный человек. Через десять лет станешь жирной теткой с жирным мужем и тремя жирными детьми и тогда вспомнишь, как отказалась со мной пойти на развалины.
– А ты застряла в детстве – все бы по помойкам лазать и на неприятности нарываться.
– Ты уже и разговариваешь, как тетка.
– Я вообще с тобой разговаривать не желаю!
– Ну и не надо!
Я развернулась и, кипя от злости, пошла к переходу. Шагов через десять я оглянулась, надеясь, что Маринка передумала и догоняет меня, но увидела только ее спину: Маринка быстро уходила в сторону метро. «Вот и все, Гелечка, – ожесточенно объявила я себе. – Давно копилось, зрело и наконец прорвалось. Больше у тебя подруги нет. Ну и не надо мне таких подруг».
Перейдя через улицу, я свернула в заросли верб и побрела наугад, не выбирая дороги. Ноги скоро промокли, а в глазах все расплывалось от внезапно нахлынувших слез. Ну почему меня окружают сплошные предатели?! Сначала Князь, теперь – Маринка... Только вчера я считала, что быть более одинокой нельзя. Оказалось – можно.
Блуждая в глубоких лужах среди верб, я неожиданно вышла к железной дороге и, взобравшись на высокую насыпь, дальше побрела прямо по шпалам. С насыпи было много чего видно: забор вокруг библиотеки, поднимающийся над вербами, ржавый трактор, стоящий к этому забору вплотную... Если бы Марина не бросила меня так подло, как бы нам было сейчас весело, как бы мы строили планы проникновения в развалины, рассматривая и откидывая те или иные способы! А теперь мне на все наплевать, даже на библиотеку со всеми ее зловещими тайнами.
Забор закончился, утонул в зеленых зарослях. На смену вербам пришли тополя, потом березы, и вскоре под березами появились кресты. Похоже я дошла до Серафимовского кладбища. Впереди, на переезде за тополями, раздавались резкие короткие звонки. Я сошла с рельсов и несколько минут простояла под насыпью, ожидая, пока пройдет электричка, а потом вытряхивая грохот из ушей. После того как электричка скрылась из виду, кладбище показалось мне еще более тихим, чем прежде. Кладбище же направило мои мысли в несколько необычную сторону «Надо похоронить свое прошлое. – думала я возвращаясь на рельсы. – Прежняя Геля умерла – та, которая была влюблена в Сашу Хольгера ходила в художественное училище и дружила с Маринкой. Все ее покинули, даже дух-покровитель, Князь Тишины. Новая Геля круче, она – демиург-одиночка, мастер без школы. Она никого не любит, ничего не боится и не рассчитывает ни на кого, кроме себя. У нее нет ни друзей, ни помощников. Только она сама знает, куда идет, и никто не имеет права указывать ей».
– Никто! – крикнула я, вспомнив сон про разговор с Князем Тишины на вершине тополя. Выкрик предназначался Князю.
Итак, похоронить прошлое. Как же это сделать? Устроить поминки по самой себе! Это должны быть веселые поминки, как в анекдоте;
«Хоронили тещу – порвали два баяна». – потому что я провожаю отжившее, которому туда и дорога. И вообще, веселые поминки – это национальная традиция, корни которой уходят в языческую древность. Я читала в каком-то журнале, что если вы истерически хохочете во время фильма ужасов, то это, дескать, не что иное, как «ритуальный смех» – генетический пережиток языческих обрядов жертвоприношения. Настроение мое существенно повысилось. Я резво шагала по шпалам и обдумывала детали. Где? Когда? Кого пригласить?
Насчет «где» мне в голову сразу пришла замечательная мысль. Почему бы не пойти в какой-нибудь ночной клуб? Правда, туда пускают только совершеннолетних, но я же мастер реальности – что я, внешность изменить не смогу? Когда? Да хоть сегодня вечером! Пойду ненадолго, часа на три, а родителям что-нибудь совру.
С выбором клуба особых проблем не было. Недалеко от метро «Черная речка» располагался некий «Мираж» – непритязательное заведение, посещаемое в основном местной молодежью, мимо которого я регулярно проходила по дороге в училище. У входа постоянно висели афиши с объявлениями о разных праздниках, конкурсах и стриптиз-шоу, так что скука мне не грозила. Вопрос – кого взять с собой? Раньше бы я сразу позвала Маринку, но теперь она в том самом прошлом, которое я буду сегодня хоронить. И тут меня посетила такая потрясающая идея, какой я никогда от себя не ожидала. Почему бы мне не пригласить в клуб Сашу Хольгера?!
От этой мысли у меня по спине побежали мурашки, как будто я на миг перенеслась в прошлое. Позвонить ЕМУ? Хм, почему бы и нет? Еще месяц назад это было абсолютно нереально. Но сейчас я чувствовала себя так, как будто мне подвластно все. Слегка опасаясь, чтобы не прошел прилив энтузиазма, я в приподнятом настроении вприпрыжку побежала по рельсам в сторону ближайшей станции.
Из «Петербургский ведомостей» за 199... г. «Пожар в библиотеке».
"Сегодня ночью в книгохранилище библиотеки Академии художеств по ул. Торфяной, д. 4, неподалеку от Серафимовского кладбища внезапно начался пожар. За считанные минуты пламя распространилось на второй и третий этажи, охватило крышу, перекинулось на близстоящие деревья, угрожая корпусам Северного завода. Приехавшему по тревоге пожарному наряду спасти здание не удалось. Что не уничтожил огонь, погубила вода: при тушении пожара книгохранилища подвалы библиотеки были полностью затоплены. Погибли более пятисот тысяч ценнейших книг и рукописей со всего мира, собранных академией более чем за двести лет существования...
Книгохранилище было построено на спонсорские средства и открылось всего три месяца назад, причем последние книжные фонды были перевезены туда только за несколько дней до пожара. Здание было спроектировано и выстроено по последнему слову техники, с многоуровневой сигнализацией, автономной противопожарной системой и т. д. Прокуратурой Приморского Района Санкт-Петербурга возбуждено уголовное дело о поджоге. Однако никаких явных свидетельств пока не имеется... Руководство академии высказало подозрение, что пожар должен был замаскировать следы крупной кражи..."
Районная газета «Приморский курьер», 199... г.
«Тела двух подростков, пропавших без вести 18 сентября, были найдены в развалинах бывшего книгохранилища возле Серафимовского кладбища. Судя по всему, причиной смерти было отравление угарным газом; несмотря на то что со времени пожара прошло более года, книгохранилище все еще продолжает тлеть... Председатель районной администрации приказал обнести развалины бетонным забором, чтобы подобные трагические происшествия больше не повторялись».
200... г. 5-й канал, «Петербургские тайны»
«А вот еще любопытный факт (ведущая берет со стола потемневший томик). Это – одна из немногочисленных книг, спасенных при пожаре в книгохранилище Академии художеств шесть лет назад. В свое время это было громкое дело, о которым вы, уважаемые зрители, уже наверняка не помните. Обратите внимание (вертит книгу перед объективом) – обложка практически цела. Теперь мы открываем книгу – видите?! Страницы сгорели! При том, что книга стояла на полке в плотном ряду других книг! Такое ощущение, что она выгорела изнутри. В других книгах мы обнаружили еще более странные вещи: прожженные извилистые ходы, как будто книга была проедена огненными червями, точечные возгорания отдельных страниц, когда другие оставались целыми... Выгорали отдельные слова, отдельные строчки... Вы понимаете, что это означает? Нам приходится сделать вывод, что причиной пожара была не неисправность проводки и не кража с поджогом, как подозревали прежде, а редчайшее явление – самовозгорание книг. Наука этот факт не подтверждает, но и не опровергает...»
Вот оно что! Книгохранилище-то принадлежало Академии художеств, моим, так сказать, собратьям по Чистому Творчеству! Но это полностью меняло дело! Господи, что же они там такое хранили, что оно не может погаснуть уже десятый год?! Все-таки интуиция меня не обманула! Я с удвоенным вниманием принялась читать дальше.
До обеда я просидела за компьютером, занимаясь неблагодарным делом: пыталась построить график пожарной активности библиотеки и систематизировать сведения о ней. График строился с трудом из-за огромных пробелов в данных. Своего сайта у библиотеки не было, а на сайте академии о книгохранилище в Старой Деревне упоминалось одной строкой, причем, что интересно, как о действующем. О пожаре не было ни слова. Ну лентяи, сколько ж лет они не обновляли сайт, подумала я и принялась читать дальше.
Согласно разрозненным интернетовским статьям, библиотеку пытались потушить раз восемь в течение первого года; потом почти на год оставили в покое – либо надоело, либо она действительно погасла. Новый всплеск произошел через год, когда там задохнулись те подростки. В книгохранилище вылили целое озеро воды (не потому ли все окрестности превратились в болото?) и построили вокруг развалин забор. После этого туда никто не совался почти три года – до прошлого лета, когда группа каких-то деятелей, не то краеведов, не то эфэсбэшников, попыталась проникнуть в подвалы хранилища. Об этой попытке вскользь упоминалось в той передаче о книгах, проеденных огненными червями. Зачем туда полезли эти люди, кто они были такие и нашли ли они что-нибудь толковое, ничего не говорилось. Упоминалось только, что они не смогли спуститься глубже второго подземного этажа из-за воды и невыносимой атмосферы, отравленной дымом и миазмами гниения, и внезапно начавшегося возгорания.
С тех пор на развалинах никто официально замечен не был.
Картина в общих чертах получилась такая. Сразу после пожара по всем СМИ прошла невнятная информация о возгорании в библиотеке – очень коротко и в общих чертах. Книгохранилище стояло в отдалении от жилых домов, жертв при пожаре, кажется, не было (по крайней мере, трупов не нашли). Через год же, в связи с тем несчастным случаем, к библиотеке пробудился нездоровый общественный интерес. Пошли разговоры о поджоге, о краже, о замалчивании истинного объема ущерба и о человеческих жертвах. Что характерно – академия всеми силами старалась избежать огласки. Ее начальство не давало комментариев, отрицало все скандалезные догадки и твердо придерживалось версии о случайном возгорании по причине неисправной проводки. На все вопросы о сгоревших книгах академики заявляли, что ничего особенно ценного не пострадало, и всячески давали понять властям, что пожар – это их внутреннее дело. В принципе, в этом не было ничего удивительного. Даже если обычные районные художественные училища тщательно засекречивали две трети своей истинной деятельности, что уж говорить об Академии художеств.
Вывод напрашивался смелый, но незамысловатый: мистическая неугасимость библиотеки (если не сам пожар) – дело рук самих академиков. Если рассматривать дело с такой точки зрения, находила объяснение и другая закономерность: как только в развалины кто-то пытался залезть, возникал пожар, начинал валить дым, и библиотеку принимались тушить по новой. Вопрос – что именно пытались там скрыть?
Я откинулась на спинку кресла, очень довольная своими дедуктивными и аналитическими способностями. Ситуация понемногу прояснялась. Конечно, загадок оставалось все равно больше, чем разгадок. И среди них главные; почему загорелась библиотека, что именно там сгорело, и как мне туда забраться, не подвергаясь опасности задохнуться или сгореть заживо.
Да, мое намерение только окрепло: я собиралась залезть в хранилище и посмотреть на него собственными глазами. Я не сомневалась, что смогу увидеть гораздо больше, чем пожарники и случайные искатели острых ощущений. Я ведь все-таки демиург. А у мастеров Чистого Творчества порой попадаются очень, очень интересные и полезные книги. Я-то знаю. Чтобы завладеть такой книгой, знающий человек может пойти на что угодно. В том числе и ограбить библиотеку... и поджечь ее...
* * *
Закончив с поисками, я сохранила данные, поставила на папку пароль, позвонила Маринке и позвала ее гулять. Встретились мы снова у «Старой Деревни». Маринка по привычному маршруту направилась к музыкальным ларькам. Я крепко держала ее под руку и тянула к переходу, в сторону развалин, попутно взахлеб рассказывая о своих сетевых открытиях. Маринка упиралась и никакого энтузиазма не проявляла.
– Ты представляешь?! – в сотый раз воскликнула я, заканчивая рассказ. – Правда" классно?!
– Глупости все это. – проворчала подруга. – Пошли на Елагин, возьмем лодку и поплаваем, пока погода не испортилась.
– Какая еще лодка? Мы же идем сейчас искать путь в развалины! – Маринка резко остановилась:
– Почему это «мы»? Я никуда не собираюсь.
Я посмотрела на подругу с удивлением. Такое безразличие не укладывалось у меня в голове.
– Ты что, не хочешь со мной идти?
– Снова на ту помойку? Нет уж!
– Даже если я попрошу?
Маринка упрямо помотала головой. На ее лице было написано крайнее отвращение к моему предложению.
Я стояла и молчала, не зная, что делать. Маринкина несговорчивость огорчила меня сильнее, чем можно было ожидать, но самым печальным было то, что она просто не понимала меня. Особенно сейчас, когда мне так нужна была ее компания... и, возможно, помощь.
– Даже не зови меня в это мерзкое место. – продолжала Марина. – И сама там не шастай.
– Да чем же оно тебе так не нравится?!
– Не нравится, и все. У меня предчувствия. Там опасно.
– Опасно?! – повторила я почти в отчаянии – Ну конечно, опасно! Разумеется! А что ты ожидала – что в такую библиотеку можно лазатъ каждому встречному-поперечному? «Заходите -люди добрые, берите, что хотите!» Поэтому я и предлагаю: давай подстрахуемся и пойдет вместе. Вдвоем-то безопаснее! Осторожненько заберемся и все там изучим – сначала наверху o потом внизу...
– Нет и нет!
– Я даже не хочу, чтобы ты лезла внутрь. Мне надо, чтобы кто-нибудь постоял наверху и покараулил...
Я продолжала уговаривать подругу и видела, что все мои старания напрасны. Это было безнадежно. Наверно, надо было оставить ее в покое, но я разозлилась не на шутку, и меня понесло.
– Ты просто трусиха!
– А мне наплевать, что ты обо мне думаешь.
– Тебе вообще ничего в жизни не интересно, кроме своей «Манги». – бросала я обвинения. – Ты ограниченный человек. Через десять лет станешь жирной теткой с жирным мужем и тремя жирными детьми и тогда вспомнишь, как отказалась со мной пойти на развалины.
– А ты застряла в детстве – все бы по помойкам лазать и на неприятности нарываться.
– Ты уже и разговариваешь, как тетка.
– Я вообще с тобой разговаривать не желаю!
– Ну и не надо!
Я развернулась и, кипя от злости, пошла к переходу. Шагов через десять я оглянулась, надеясь, что Маринка передумала и догоняет меня, но увидела только ее спину: Маринка быстро уходила в сторону метро. «Вот и все, Гелечка, – ожесточенно объявила я себе. – Давно копилось, зрело и наконец прорвалось. Больше у тебя подруги нет. Ну и не надо мне таких подруг».
Перейдя через улицу, я свернула в заросли верб и побрела наугад, не выбирая дороги. Ноги скоро промокли, а в глазах все расплывалось от внезапно нахлынувших слез. Ну почему меня окружают сплошные предатели?! Сначала Князь, теперь – Маринка... Только вчера я считала, что быть более одинокой нельзя. Оказалось – можно.
Блуждая в глубоких лужах среди верб, я неожиданно вышла к железной дороге и, взобравшись на высокую насыпь, дальше побрела прямо по шпалам. С насыпи было много чего видно: забор вокруг библиотеки, поднимающийся над вербами, ржавый трактор, стоящий к этому забору вплотную... Если бы Марина не бросила меня так подло, как бы нам было сейчас весело, как бы мы строили планы проникновения в развалины, рассматривая и откидывая те или иные способы! А теперь мне на все наплевать, даже на библиотеку со всеми ее зловещими тайнами.
Забор закончился, утонул в зеленых зарослях. На смену вербам пришли тополя, потом березы, и вскоре под березами появились кресты. Похоже я дошла до Серафимовского кладбища. Впереди, на переезде за тополями, раздавались резкие короткие звонки. Я сошла с рельсов и несколько минут простояла под насыпью, ожидая, пока пройдет электричка, а потом вытряхивая грохот из ушей. После того как электричка скрылась из виду, кладбище показалось мне еще более тихим, чем прежде. Кладбище же направило мои мысли в несколько необычную сторону «Надо похоронить свое прошлое. – думала я возвращаясь на рельсы. – Прежняя Геля умерла – та, которая была влюблена в Сашу Хольгера ходила в художественное училище и дружила с Маринкой. Все ее покинули, даже дух-покровитель, Князь Тишины. Новая Геля круче, она – демиург-одиночка, мастер без школы. Она никого не любит, ничего не боится и не рассчитывает ни на кого, кроме себя. У нее нет ни друзей, ни помощников. Только она сама знает, куда идет, и никто не имеет права указывать ей».
– Никто! – крикнула я, вспомнив сон про разговор с Князем Тишины на вершине тополя. Выкрик предназначался Князю.
Итак, похоронить прошлое. Как же это сделать? Устроить поминки по самой себе! Это должны быть веселые поминки, как в анекдоте;
«Хоронили тещу – порвали два баяна». – потому что я провожаю отжившее, которому туда и дорога. И вообще, веселые поминки – это национальная традиция, корни которой уходят в языческую древность. Я читала в каком-то журнале, что если вы истерически хохочете во время фильма ужасов, то это, дескать, не что иное, как «ритуальный смех» – генетический пережиток языческих обрядов жертвоприношения. Настроение мое существенно повысилось. Я резво шагала по шпалам и обдумывала детали. Где? Когда? Кого пригласить?
Насчет «где» мне в голову сразу пришла замечательная мысль. Почему бы не пойти в какой-нибудь ночной клуб? Правда, туда пускают только совершеннолетних, но я же мастер реальности – что я, внешность изменить не смогу? Когда? Да хоть сегодня вечером! Пойду ненадолго, часа на три, а родителям что-нибудь совру.
С выбором клуба особых проблем не было. Недалеко от метро «Черная речка» располагался некий «Мираж» – непритязательное заведение, посещаемое в основном местной молодежью, мимо которого я регулярно проходила по дороге в училище. У входа постоянно висели афиши с объявлениями о разных праздниках, конкурсах и стриптиз-шоу, так что скука мне не грозила. Вопрос – кого взять с собой? Раньше бы я сразу позвала Маринку, но теперь она в том самом прошлом, которое я буду сегодня хоронить. И тут меня посетила такая потрясающая идея, какой я никогда от себя не ожидала. Почему бы мне не пригласить в клуб Сашу Хольгера?!
От этой мысли у меня по спине побежали мурашки, как будто я на миг перенеслась в прошлое. Позвонить ЕМУ? Хм, почему бы и нет? Еще месяц назад это было абсолютно нереально. Но сейчас я чувствовала себя так, как будто мне подвластно все. Слегка опасаясь, чтобы не прошел прилив энтузиазма, я в приподнятом настроении вприпрыжку побежала по рельсам в сторону ближайшей станции.
7. Поход в «Мираж». Геля танцует стриптиз.
Придя домой, я первым делом позвонила Саше Хольгеру. Постоянно напоминая себе, что мне на него наплевать, я набрала номер и сказала «Привет», понятия не имея, что скажу потом.
Дальше все выглядело так:
– Привет!
– Э... Привет (после паузы, без энтузиазма).
– Как жизнь?
– Да так... ниче ваще... (сдержанно).
– Чего делаем?
– Да ваще ниче...
– Я вот подумала. – мосты сожжены, – не хочешь сегодня вечером сходить со мной в ночной клуб?
На другом конце – раздумье и растерянность.
– Да я вроде собирался в гости...
– Слушай, не так уж часто я звоню и приглашаю тебя в клуб! – Я неожиданно рассердилась. – Можешь один день обойтись без своих гостей. Или пойдешь туда завтра. Я ведь могу и передумать.
– Хм... – Саша размышлял. – Тебе что-то конкретное от меня надо?
– Ничего мне от тебя не надо! – Мне надоело препираться. В конце концов, я ему сама звоню! Такую честь оказываю! Мог бы оценить мой подвиг, только куда ему! Счастья своего не понимает! Хотя сейчас-то уже без разницы... – Последний раз спрашиваю – пойдешь или нет?!
– Ну ладно. – услышала вдруг я, уже почти потеряв надежду.
– Когда и куда идем?
Положив трубку, я некоторое время стояла у телефона, сдавленно хихикая от радости. Согласился! Как это, оказывается, просто! А я-то целых полгода ходила вокруг да около, лишний раз взглянуть на него, принца прекрасного, боялась. Зато теперь, когда меня больше не интересовали его чувства ко мне, я могла делать с ним все, что хочу.
Все шло к тому, чтобы поминки по «мне прежней» удались на славу. До вечера оставалась куча времени, которое я потратила на выбор наряда и макияж. Перерыв платяной шкаф, я нашла нечто, отлично подходящее, по моему мнению, Для ночного клуба. – черные шелковые брючки в обтяжку и мамину черную кружевную блузу. Блуза была великовата, и из ее глубокого ворота то и дело выпадали плечи, но я подумала, что так даже пикантнее. Волосы я свободно распустила по спине, вдела в уши серьги со стразами, обвела глаза тонким черным контуром, накрасила губы ярко-розовой помадой, посмотрела на себя в зеркало и решила, что мне вполне можно будет дать лет двадцать пять.
Мы встретились напротив клуба в начале одиннадцатого. Я предусмотрительно опоздала минут на десять, и мы подошли к дверям одно временно. Судя по Сашиным вытаращенным гла зам, преобразилась я как надо.
– Приветик. – развязно сказала я. – Ну что, оторвемся по полной?
– Здорово. – приветствовал меня Саша. – Я тебя сразу не узнал. Забойная кофта.
Я с трудом удерживалась, чтобы сохранять на лице надменно-спокойное выражение, а не ух мыляться торжествующе во весь рот, как конкистадор при виде сокровищ инков.
Проникновение в «Мираж» прошло безуко ризненно. Охранник не потребовал паспорт ни у меня, ни у моего кавалера, только обшарил Са шу с головы до ног на предмет оружия. Судя по его взглядам, он был не прочь обшарить и меня, но под моей блузкой нельзя было пронести не замеченной даже зажигалку.
Мы с трудом нашли свободный столик. Свободным он был относительно: лежащая на нем пачка сигарет сигнализировала, что хозяин куда-то временно отошел. Мы, не сговариваясь, сели, вытащили из пачки по сигарете, а остальное Саша скинул под стол – типа: «Не знаем вас и не было тут никаких сигарет». Саша стрельнул у соседей зажигалку и дал мне прикурить. Через полминуты я уже вовсю дымила, откинувшись на спинку стула, и с удовольствием глядела, как под потолком, в химическом дыму, пляшут ядовито-зеленые лазерные лучи. Господи, сколько же тут было народу! Танцующие, бродящие туда-сюда парни и девушки то исчезали в ослепительных вспышках, то фосфорными пятнами выступали из черноты. Все белые детали одежды начали излучать собственный свет, как радиоактивные. Я хихикнула, заметив, что у девушки за соседним столиком под черной блузой ярко светится белый бюстгальтер. Может, так и задумано?
– Ну, как тебе тут? – крикнула я своему кавалеру, наклоняясь почти к самому его уху, что– бы перекричать музыку.
– Нормально. – Саша курил, не глядя по сторонам. Вид у него был какой-то напуганный и неуверенный. Меня же, наоборот, распирали азарт и жажда деятельности.
– Я думаю, надо чего-нибудь выпить. – предложила я.
Саша согласно кивнул, но развивать эту тему не стал. Я тоже пока молчала. Время между тем шло. Поддерживать беседу в таком грохоте было невозможно.
– Может, пойдешь к стойке, закажешь нам – чтo нибудь? – не выдержала я. – Мне какого-нибудь вина.
Саша с глубоким вздохом встал и ушел в сторону стойки. Что за увалень такой, возмутилась я. Девушка его в клуб пригласила – он должен от счастья прыгать, а не сидеть с таким видом, как будто ему хочется скорей домой, поспать. Может, он еще захочет, чтобы я за него заплатила?! Нет, тогда наши пути расходятся раз и навсегда.
Я достала из сумочки пудреницу, проверила, не потекла ли тушь – нет, все классно, вокруг глаз аккуратные роковые круги, вон и лысый мужик в черной футболке из-за того столика мне подмигивает, кажется, уже двинулся приглашать на танец, что в мои планы не входило... К счастью, вернулся Саша. Лицо у него было такое, будто он съел стручок декоративного красного перца. В руках он нес два пластиковых стаканчика с чем-то желтым.
– Это что? – удивилась я, понюхав сомнительную жидкость. – На вино вроде не похоже...
– Пиво «Балтика тройка». – мрачно заявил Саша. – Шестьдесят рублей за ноль-три. Совсем охренели. У метро пол-литровая бутылка стоит тринадцать рублей. И это самое дешевое, что у них там есть. На вина я даже не глядел.
– Спасибо. – не менее мрачно ответила я. Все тот же любезный кавалер. В принципе, я и сама могла бы купить себе вина. Но было принципиально важно, чтобы меня угостил Саша. Вот и получила – на мне нагло и откровенно сэкономили. Зачем я его сюда притащила? Зачем сама сюда пошла?
Дальше все выглядело так:
– Привет!
– Э... Привет (после паузы, без энтузиазма).
– Как жизнь?
– Да так... ниче ваще... (сдержанно).
– Чего делаем?
– Да ваще ниче...
– Я вот подумала. – мосты сожжены, – не хочешь сегодня вечером сходить со мной в ночной клуб?
На другом конце – раздумье и растерянность.
– Да я вроде собирался в гости...
– Слушай, не так уж часто я звоню и приглашаю тебя в клуб! – Я неожиданно рассердилась. – Можешь один день обойтись без своих гостей. Или пойдешь туда завтра. Я ведь могу и передумать.
– Хм... – Саша размышлял. – Тебе что-то конкретное от меня надо?
– Ничего мне от тебя не надо! – Мне надоело препираться. В конце концов, я ему сама звоню! Такую честь оказываю! Мог бы оценить мой подвиг, только куда ему! Счастья своего не понимает! Хотя сейчас-то уже без разницы... – Последний раз спрашиваю – пойдешь или нет?!
– Ну ладно. – услышала вдруг я, уже почти потеряв надежду.
– Когда и куда идем?
* * *
Положив трубку, я некоторое время стояла у телефона, сдавленно хихикая от радости. Согласился! Как это, оказывается, просто! А я-то целых полгода ходила вокруг да около, лишний раз взглянуть на него, принца прекрасного, боялась. Зато теперь, когда меня больше не интересовали его чувства ко мне, я могла делать с ним все, что хочу.
Все шло к тому, чтобы поминки по «мне прежней» удались на славу. До вечера оставалась куча времени, которое я потратила на выбор наряда и макияж. Перерыв платяной шкаф, я нашла нечто, отлично подходящее, по моему мнению, Для ночного клуба. – черные шелковые брючки в обтяжку и мамину черную кружевную блузу. Блуза была великовата, и из ее глубокого ворота то и дело выпадали плечи, но я подумала, что так даже пикантнее. Волосы я свободно распустила по спине, вдела в уши серьги со стразами, обвела глаза тонким черным контуром, накрасила губы ярко-розовой помадой, посмотрела на себя в зеркало и решила, что мне вполне можно будет дать лет двадцать пять.
Мы встретились напротив клуба в начале одиннадцатого. Я предусмотрительно опоздала минут на десять, и мы подошли к дверям одно временно. Судя по Сашиным вытаращенным гла зам, преобразилась я как надо.
– Приветик. – развязно сказала я. – Ну что, оторвемся по полной?
– Здорово. – приветствовал меня Саша. – Я тебя сразу не узнал. Забойная кофта.
Я с трудом удерживалась, чтобы сохранять на лице надменно-спокойное выражение, а не ух мыляться торжествующе во весь рот, как конкистадор при виде сокровищ инков.
Проникновение в «Мираж» прошло безуко ризненно. Охранник не потребовал паспорт ни у меня, ни у моего кавалера, только обшарил Са шу с головы до ног на предмет оружия. Судя по его взглядам, он был не прочь обшарить и меня, но под моей блузкой нельзя было пронести не замеченной даже зажигалку.
Мы с трудом нашли свободный столик. Свободным он был относительно: лежащая на нем пачка сигарет сигнализировала, что хозяин куда-то временно отошел. Мы, не сговариваясь, сели, вытащили из пачки по сигарете, а остальное Саша скинул под стол – типа: «Не знаем вас и не было тут никаких сигарет». Саша стрельнул у соседей зажигалку и дал мне прикурить. Через полминуты я уже вовсю дымила, откинувшись на спинку стула, и с удовольствием глядела, как под потолком, в химическом дыму, пляшут ядовито-зеленые лазерные лучи. Господи, сколько же тут было народу! Танцующие, бродящие туда-сюда парни и девушки то исчезали в ослепительных вспышках, то фосфорными пятнами выступали из черноты. Все белые детали одежды начали излучать собственный свет, как радиоактивные. Я хихикнула, заметив, что у девушки за соседним столиком под черной блузой ярко светится белый бюстгальтер. Может, так и задумано?
– Ну, как тебе тут? – крикнула я своему кавалеру, наклоняясь почти к самому его уху, что– бы перекричать музыку.
– Нормально. – Саша курил, не глядя по сторонам. Вид у него был какой-то напуганный и неуверенный. Меня же, наоборот, распирали азарт и жажда деятельности.
– Я думаю, надо чего-нибудь выпить. – предложила я.
Саша согласно кивнул, но развивать эту тему не стал. Я тоже пока молчала. Время между тем шло. Поддерживать беседу в таком грохоте было невозможно.
– Может, пойдешь к стойке, закажешь нам – чтo нибудь? – не выдержала я. – Мне какого-нибудь вина.
Саша с глубоким вздохом встал и ушел в сторону стойки. Что за увалень такой, возмутилась я. Девушка его в клуб пригласила – он должен от счастья прыгать, а не сидеть с таким видом, как будто ему хочется скорей домой, поспать. Может, он еще захочет, чтобы я за него заплатила?! Нет, тогда наши пути расходятся раз и навсегда.
Я достала из сумочки пудреницу, проверила, не потекла ли тушь – нет, все классно, вокруг глаз аккуратные роковые круги, вон и лысый мужик в черной футболке из-за того столика мне подмигивает, кажется, уже двинулся приглашать на танец, что в мои планы не входило... К счастью, вернулся Саша. Лицо у него было такое, будто он съел стручок декоративного красного перца. В руках он нес два пластиковых стаканчика с чем-то желтым.
– Это что? – удивилась я, понюхав сомнительную жидкость. – На вино вроде не похоже...
– Пиво «Балтика тройка». – мрачно заявил Саша. – Шестьдесят рублей за ноль-три. Совсем охренели. У метро пол-литровая бутылка стоит тринадцать рублей. И это самое дешевое, что у них там есть. На вина я даже не глядел.
– Спасибо. – не менее мрачно ответила я. Все тот же любезный кавалер. В принципе, я и сама могла бы купить себе вина. Но было принципиально важно, чтобы меня угостил Саша. Вот и получила – на мне нагло и откровенно сэкономили. Зачем я его сюда притащила? Зачем сама сюда пошла?