Херберт Фрэнк. Белая чума

   - Какого продовольствия? - спросил Херити.
   Отец Майкл остановился и повернулся к ним лицом.
   - Что-то произошло между тобой и Лиамом Калленом, - сказал он. - Что это было?
   - Дублин приказал ему отпустить нас, - сказал Херити, скосив глаза на Джона. - Это не в обычае Лиама - нарушить такой приказ при свидетелях, когда кто-то может увидеть и доложить.
   - Вы шутите! - запротестовал отец Майкл.
   - Мы с Лиамом выросли вместе, - сказал Херити. - Я знал его ребенком, и я знаю его взрослым. Кто будет спрашивать, если он побродит немного по этой долине? Ответьте-ка мне, священник!
   Они остановились в месте, где из верхушки стены, отделяющей дорогу от долины, выпало несколько камней. Херити подошел к пролому и посмотрел через стену на заросли деревьев.
   - Что-то, похожее на тропинку, - сказал он. - Я думаю, мы спустимся здесь.
   Отец Майкл присоединился к нему.
   - Вы называете это тропинкой?
   - Она обладает для нас огромным преимуществом, - сказал Херити. - По следам на ней видно, что сегодня здесь никто не проходил.
   Священник покачал головой.
   - Я не могу поверить, что Лиам Каллен может перестрелять всех...
   - Перестаньте сейчас же! Лиам - это солдат! Почему же, вы думаете, в той долине никого нет? Сбежали или были убиты Лиамом и его ребятами. В этой долине то же самое. Я знаю, что в голове у Лиама. Никто ничего не расскажет, если рассказывать будет некому.
   - Но мы же знали о...
   - Знали? Слухи и их отголоски, которые обсуждаются в Совете. Мы ничего не знали!
   Херити закинул ногу на стену и перепрыгнул на другую сторону. Отец Майкл присоединился к нему, Джон с мальчиком последовали за ними. Тропа представляла собой темную дыру в хвойных зарослях, земля была утоптана овечьими копытами, но следов человеческих ног видно не было. Клочья шерсти висели на низких ветвях, как знаки в детской игре. Тропинка была крутой, и кое-где из земли выступали корни деревьев.
   Следуя за Херити, они скользили вниз, хватаясь за ветви, чтобы замедлить спуск. В самых крутых местах им приходилось держаться за корни.
   Тропинка вынырнула из гущи деревьев на поросшую травой полку с каменными ступенями, ведущими вниз к пологому лугу. Метрах в пятидесяти от края луга из высокой травы выглядывал каменный домик, у которого уцелела только половина крыши. За ним виднелся ряд огороженных камнем террас, поворачивающих вправо и уходящих за деревья, растущие по краю луга. Вдоль террас и под ними шла разбитая и заросшая травой проселочная дорога. Она поворачивала под углом к террасам, слева направо, и проходила через двое стоявших нараспашку ворот.
   Рассматривая эту сцену, Джон отряхивал с одежды иголки и грязь. Все это было похоже на живую картину под названием "Мечты оставлены".
   - Здесь есть кое-что, чего никогда не увидишь в сельской местности в Ирландии, - сказал отец Майкл тихим голосом. - Ворота брошены открытыми.
   - Тихо! - прошептал Херити. Он двинулся вниз, через луг к дому, скользя сквозь высокую траву, как охотник, выслеживающий оленя.
   Джон последовал за ним, слыша, как священник с мальчиком шелестят травой сзади.
   Херити направился по дороге к первым отворенным воротам. Они прошли мимо пепелища с возвышающейся рядом кучей навоза, которое когда-то, по-видимому, было небольшим хлевом. Навоз уже порос густой травой, а на обгоревшей площадке пробивались травянистые кустики. Проселочная дорога поднималась направо вдоль каменной стены террасы, которая в начале имела высоту в два человеческих роста и снижалась до пояса метрах в двухстах впереди. Когда они прошли вторую ступеньку террасы, перед ними открылся вид на огороженные каменными стенами луга и на дорогу, которую они недавно покинули. Вдали, на противоположном склоне, меньше чем в миле от них, виднелись развалины замка.
   Херити остановился.
   - Ага, - сказал он.
   Джон остановился рядом с ним. Со стороны священника и шедшего с ним мальчика не доносилось ни звука. Все смотрели на замок. Он возвышался в ореоле деревьев и кустов, из которых полностью выглядывали только зубчатые стены. На стенах, за завесой растительности, виднелись какие-то неровные цветные пятна. Разрушенные башни выделялись на фоне утреннего неба, как иллюстрации из туристической брошюры. Джон поймал себя на мысли, что замки, даже разрушенные, придают горизонту что-то жестокое - как обнаженные клыки.
   - Дайте мне бинокль, - сказал Херити приглушенным голосом. Он протянул руку назад, к отцу Майклу, не спуская одновременно глаз с замка.
   Отец Майкл вложил бинокль в раскрытую ладонь Херити.
   - Что там?
   Херити не ответил. Он навел бинокль на замок и начал осматривать его, затем замер.
   - Ну, а теперь, - прошептал он. - Медленно все назад, под стену.
   - Что там? - настойчиво добивался отец Майкл.
   - Делайте, как я сказал!
   Не спуская глаз с замка, Херити оттеснил их назад по дороге, пока их не заслонила стена террасы. Здесь он опустил бинокль и улыбнулся отцу Майклу.
   - Там Лиам с дружком моей красотки, - он похлопал по автомату, висящему на ремне у него на груди. - А теперь я спрашиваю вас, зачем это Лиаму наблюдать за той дорогой с таким оружием в руках? Ах, этот подлый человек.
   - Что вы собираетесь сделать? - спросил отец Майкл.
   - Ну что же, раз он нас не видел, слишком внимательно наблюдая за дорогой, где как он думает, мы появимся, то я зайду ему за спину и спрошу, что это он делает так далеко от своего поста у прекрасного дома мистера Маккрея, - Херити прочистил горло и сплюнул на землю. - Это обескураживает. Я ждал от Лиама чего-то большего.
   - Я пойду с вами, - сказал отец Майкл.
   - Вы подождете здесь, - возразил Херити. - Вы подождете, как труп или как живой человек, способный довести мистера О'Доннела до Дублина, если что-нибудь случится со мной.
   Отец Майкл начал протестовать, но остановился, когда Херити достал из ботинка длинный нож.
   - И если мне придется утихомирить тебя, Майкл Фланнери, я сделаю то же самое и с мальчишкой, который останется без защитника.
   Отец Майкл посмотрел на Херити широко раскрытыми глазами.
   - Я верю, что вы сделаете это!
   - Ага, наконец-то мудрость приходит и к вам. А теперь ждите здесь, где вас не видно. - Он взглянул на Джона. - Проследи за этим, если тебе не трудно, Джон.
   Херити пригнулся и, повернувшись, спешно двинулся вдоль низкого углубления террасы, выпрямившись только тогда, когда дорога нырнула достаточно далеко, чтобы из замка его не могли заметить.
   - Ужасный человек, - прошептал отец Майкл. - Иногда я думаю, что это сам дьявол во плоти. - Он посмотрел на Джона. - Неужели он действительно... - Священник запнулся и покачал головой. - Я думаю, что да.
   - Он способен на это, - согласился Джон и задал себе вопрос, почему эта мысль доставила ему удовольствие.
   - Способен, да. Отличное слово. А я все забываю, что это вы самый важный среди нас, Джон О'Доннел. Вас надо невредимым доставить в Киллалу. Мы всегда должны думать о Лаборатории и о жизнях, которые надо спасти. Но что же с их душами? Я спрашиваю вас: что же с их душами?
   При этом вопросе Джон почувствовал себя неловко. Голос священника такой мягкий, но за ним насилие. Снова в этом голосе слышалась надменная самоуверенность, то, что цементировало веру и не могло подвергаться сомнению. Хотя... как неуверенно звучал его голос, будто он играл всего лишь заученную роль.
   - Тогда почему мы идем в Дублин? - спросил Джон.
   - У них там был передатчик. - Он кивнул в направлении виллы Маккрея. Я думаю, что они получили приказ. Они перевезут вас в Киллалу машиной, это несомненно.
   Джон потрогал свой пистолет в заднем кармане, но не стал доставать его. Что, если там действительно Лиам, собирающийся убить их? Что, если Херити будет убит? Джон осмотрелся: вокруг открытые пастбища и только несколько каменных стен, за которыми можно спрятаться.
   - Тяжелые времена, - вздохнул отец Майкл. - Трудно принимать решения.
   Джон взглянул направо, вдоль проселочной дороги. Херити уже не было видно. "Может быть, рискнуть я посмотреть из-за террасы на замок?" Но ведь Херити забрал бинокль.
   Мальчик присел рядом с Джоном, прислонившись спиной к стене.
   Отец Майкл сказал приглушенным голосом, как будто он вел сам с собою долгую беседу и только сейчас решил поделиться ею с остальными.
   - Я виню англичан. Как можем мы обвинять Безумца? Бедняга плакал от ярости, а ведь он был здесь в отпуске и не хотел обидеть даже мухи. Священник помотал головой. - Зачем сюда пришли англичане? Что хорошего они сделали?
   Джон ответил отсутствующим тоном, думая совсем о другом.
   - Говорят, что они дали вам законы и конституционное правительство. Где же Херити? Неужели им надо ждать здесь, на открытом месте? Действительно ли там ждет Лиам, собираясь убить их всех!
   - Английские законы! - сказал отец Майкл. - Они говорят о терпимости? Посмотрите на их вспышки насилия против пакистанцев! Они всегда были двуличны. Именно их я виню во всем этом.
   Джон ответил сухо, стараясь скрыть насмешку.
   - Во время завтрака вы выступали за прощение.
   - Это недостаток всей семьи Фланнери, - сказал отец Майкл. - Мы начинаем болтать, прежде чем подумаем головой. - Он посмотрел на дорогу, по которой ушел Херити. - Что его задерживает? Уже прошло достаточно времени.
   - Он действует тихо и медленно, - сказал Джон, чувствуя, как при этом вопросе у него сжалось сердце.
   - Еще одно убийство, - пробормотал отец Майкл. - Интересно, взял ли Джозеф на дорогу самогон у Гэннона?
   Джон молча взглянул на него.
   Священник вздохнул.
   - Никто и никогда не имел лучшего повода начать пить, чем ирландцы. Слезы брызнули у него из глаз и побежали по щекам. - Мой младший брат, маленький Тимми, сказал мне: "Бутылка - это мое спасение". Он повторил слова Джимми Джойса: "Трезвая Ирландия - это мертвая Ирландия". Ах, благословляю тебя все равно, маленький Тимми.
   Отец Майкл глубоко вздохнул. Он смахнул слезы с щек и посмотрел назад, на дорогу, по которой они пришли сюда. Его внимание приковал угол разрушенного дома, часть которого виднелась с их места.
   - Никто не строит, - прошептал он. - Ни один человек. До чумы мы не понимали, почему мы строим. Это было для детей. Без детей от нас ничего не осталось. - Он помолчал, потом продолжил: - Ох! Где же этот...
   Над долиной прозвучал трескучий звук автоматной очереди, заставивший священника замолчать. Джон оцепенел. Чей это автомат? Херити или Лиама? Мальчик вздрогнул и поднял на них глаза. Джон подумал, что он наконец-то нарушит молчание, но тот только смочил языком губы.
   Отец Майкл посмотрел на Джона.
   - Это был...
   - Да.
   - Кто из них? - прошептал отец Майкл.
   Джон перешагнул через сидящего мальчика, отметив проводивший его затравленный взгляд. Край стены террасы был прямо перед Джоном. Между камнями пробивалось какое-то вьющееся растение. Будет ли еще стрельба? Он высунул голову из-за каменного укрытия так, чтобы одним глазом видеть замок.
   - Что там? - прошептал отец Майкл.
   Джон высунулся дальше, глядя на развалины наверху. Никакого движения там заметно не было, за исключением легкого покачивания деревьев на слабом ветерке. Ни птиц... ничего. Он слушал тишину, ожидая, что что-нибудь живое проявит себя. Ему казалось верхом глупости выглядывать вот так вот из каменного убежища.
   Отец Майкл потянул Джона за свитер.
   - Что там?
   - Ничего, - прошептал Джон.
   - Но это был автомат.
   - Да, но который из них... Подождите-ка!
   Что-то вынырнуло на восточном парапете развалин замка - смутное движение, скрытое растительностью. Проклятый Херити забрал бинокль!
   - Что вы видите? - настойчиво спрашивал отец Майкл. Он начал обходить Джона, но Джон оттолкнул его назад.
   На парапете что-то колыхалось. Джон неожиданно узнал это что-то - это была зеленая куртка, которой кто-то размахивал из стороны в сторону, как сигнальным флагом и... да, под руками, которые держали куртку триумфальным знаменем, виднелись соломенные волосы Херити.
   - Это Херити, - сказал Джон. - Он машет, чтобы мы поднялись туда.
   Джон вышел из укрытия и помахал руками. Куртка на стене замка описала еще одну дугу и опустилась. Отец Майкл подошел и встал рядом с Джоном.
   - Что это за странные пятна на стенах замка?
   - Давайте поднимемся и посмотрим, - сказал Джон.
   Отец Майкл медлил, по-видимому, не желая двигаться с места.
   - Это кровь, - сказал он.
   - Тогда нужна будет ваша помощь, - ответил Джон.
   Он двинулся по дороге мимо вторых распахнутых ворот, слыша, как священник с мальчиком следуют за ним. Грунтовая дорога поворачивала за стену к другим открытым воротам и упиралась в мощеную дорогу. Мощеная дорога поднималась к низкой стене под замком, поворачивая здесь направо, на ровную площадку паркинга, на которой виднелся обгоревший остов автобуса с одним колесом, торчащим над стеной. Сам автобус, выгоревшего черно-красного цвета, замер под немыслимым углом. Почему он не падает? Джон увидел: передняя часть автобуса вклинилась между стеной и деревом на террасе паркинга. Макушки деревьев возвышались над второй террасой, покрытии дикой растительностью.
   Отец Майкл, тяжело дыша, догнал Джона, волоча мальчика за руку.
   - Я не вижу его. Где Джозеф?
   - Он там, наверху, - сказал Джон.
   Он молчал до тех пор, пока они не дошли до дороги, где он остановился, посмотрев налево и направо. Потом засмеялся над своей привычкой - как будто здесь его могла сбить машина!
   Подъездной путь к замку был вымощен такими же черными камнями, как и те, из которых были сложены стены, огораживающие дорогу. Камни были покрыты мхом и лишайником. Трава с трудом пробивала себе дорогу среди камней и на верхушке стен.
   Голос Херити позвал их сверху из укрытия.
   - Сюда, наверх!
   Джон прошел наверх через террасу паркинга и попал в крытый каменный проход, ведущий во двор замка. Они прошли во двор и увидели замок без его завесы кустов и деревьев. Кто-то выкрасил своды оконных арок в красно-оранжевый, искусственный цвет пластика, цвет дешевой краски для волос.
   - Вот ваша кровь, - сказал Джон.
   Он поднял взгляд на стену над окнами. Той же самой краской через все видимое пространство стены корявыми печатными буквами была написана фраза:
   "К ЧЕРТУ ПРОШЛОЕ!"
   Херити вынырнул из боковой двери у основания Стены. Теперь он нес два автомата и зеленый военный рюкзак. Увидев, что Джон, священник и мальчик смотрят на стену замка над ним, Херити остановился. Повернувшись, он вслух прочел надпись и засмеялся.
   - Вот новая ирландская поэзия! - Он повернулся на каблуках и прошагал к Джону, сунув второй автомат ему в руки. - Вот! Теперь мы оба вооружены как надо и можем даже пробиться в Дублин. - Он снял с плеча новый зеленый рюкзак и отдал его Джону. - Лиам был достаточно предусмотрителен и принес с собой запасные магазины и кучу патронов.
   - Это был... Лиам? - спросил отец Майкл.
   - Такой прекрасный вид оттуда, - сказал Херити, подняв подбородок в направлении парапета замка. - Вся дорога как на ладони. Хотя, он принес с собой слишком много патронов. Ему достаточно было бы одной короткой очереди, и мы бы достались на обед диким свиньям.
   Отец Майкл помотал головой из стороны в сторону, как раненое животное. Он открыл рот, но не произнес ни слова, а потом вдруг его прорвало:
   - Черт их возьми!
   - Правильно, священник, хорошее ругательство помогает время от времени. - Херити заговорщицки подмигнул Джону.
   - Это... был... Лиам? - настойчиво спросил отец Майкл, по щекам его бежали слезы.
   - Вы правильно используете прошедшее время, - сказал Херити. - Был! Лиам - это прошедшее несовершенное время. - Херити усмехнулся своей шутке.
   - Он мертв? - настаивал отец Майкл.
   - Разве я не сказал этого? Я прокрался задним ходом и сам так старательно следил за дорогой вместе с ним и его маленьким автоматом, что он не услышал меня, пока уже не стало поздно.
   - Где тело? - настойчиво продолжал отец Майкл. Его голос звучал бесконечно устало.
   - Приберегите свои пустые молитвы до того момента, когда у нас будет больше времени, - сказал Херити. - Если у вас нет желания благословить туалет замка.
   Отец Майкл смотрел на Херити.
   - Что?
   - Я кинул его туда к остальному дерьму, - сказал Херити. - Им понадобится некоторое время, чтобы найти его, если они вдруг вздумают начать поиски. - Херити взял священника за руку и развернул его кругом, направив так, что тот вынужден был смотреть вниз, на обгорелый автобус.
   - Он был полон людей, когда горел, - сказал Херити. - Эти маленькие дырочки под окнами проделаны тяжелым военным пулеметом армейского образца. Можете сказать несколько слов, когда мы будем проходить мимо него... отец. А теперь мы должны спешить, и надо посматривать назад, не появится ли Джок.
   Херити отпустил руку отца Майкла и прошагал мимо него к ступеням на террасу паркинга. Когда он отошел от них на некоторое расстояние, они увидели у него на спине темное пятно - пятно, которое может появиться, если несешь на спине тело, из которого все еще течет кровь.
   Пока аристократы продолжают управлять жизнью и смертью,
   они правильно понимают, что их власть зависит, главным
   образом, от их семей, и в значительно меньшей степени от
   простых людей, которые должны оставаться в подчиненном
   положении. Поэтому брак и остается таким важным для
   аристократической клановой структуры. Власть женится на
   власти. По этим особенностям аристократы распознают друг
   друга мгновенно. Их объединяет общий стиль поведения.
   Настоящие сделки совершаются в клановой экономике - на все
   еще важной бирже наследства.
   Джост Хапп, доктор медицинских наук
   Билл Бекетт стоял у окна парадного кабинета Викомб-Финча: глядя на британский флаг, развевающийся на флагштоке перед Хаддерсфилдским административным зданием. Было видно, как караул в парадной форме, поднимавший флаг каждое утро, марширует в направлении казарм у ограды центра, рядом с главным входом. Стайка трясогузок пролетела перед марширующими солдатами, мигнув белыми пятнами животиков на фоне серого утреннего неба.
   Он видел свое отражение в оконном стекле: размытый силуэт, сильно похудевший по сравнению с тем, каким он был раньше.
   "Собирается дождь", - думал Бекетт. Он слышал, как сзади него открылась дверь и ворвался скрипучий голос Викомб-Финча, потом ответ Джо Хаппа, прозвучавший с мягким акцентом. Джо поднимал вопрос о компьютерном времени. Это был для них жизненно важный вопрос.
   Во рту Бекетта все еще чувствовался вкус завтрака - овсяных лепешек с тонкими ломтиками ветчины. Одну вещь можно было утверждать о Хаддерсфилде с полной определенностью: здесь кормили солидно. Хотя, казалось, что это не прибавляет ему веса. Данзас явно питал отвращение к местной пище, но ему тоже приходилось довольствоваться ею. Бекетт услышал, как Данзас и Лепиков входят в кабинет.
   Повернувшись, Бекетт убедился, что все в сборе. Директор остановился у двери. Он закрыл ее, повернул свое бледное, покрытое голубоватыми прожилками лицо к Бекетту и кивнул. Остальные были заняты тем, что передвигали стулья к узкому, стоявшему на краю кабинета столу, за которым проводились небольшие совещания.
   Бекетт медленно прошел через комнату, думая о прорыве, который он собирался сделать. Он знал, что некоторые вещи заново подтверждать не надо. Нуклеиновые кислоты представляют собой молекулы, в которых записан генетический код. Именно они управляют производством протеинов. Именно они содержат ключ к наследственности. Тяжелые полимеры, такие как протеины. ДНК действительно является двойной молекулой, у которой одна цепочка свернута вокруг другой в виде спирали, но теперь им известно, что это не просто двойная структура, записанная в четырехбуквенном коде. Прав ли Хапп? Действительно ли эти две главные части требуют присутствия "детонатора", который ведет себя примерно как змея, заползающая в нору? Это совпадает с концепцией "майского шеста" Броудера. Требуются частичные совпадения в каждой точке связи, которые распадутся во вновь созданной среде и переместятся вперед к следующему шагу, и так далее, до момента завершения: полное воспламенение. Есть контакт!
   Но для понимания такой сложной картины требовался тонкий компьютерный подход. И если Викомб-Финч не выделит им компьютерное время, то, может быть, Рокерману удастся выбить его у нового Президента. Им никогда не сломать этот код без такой помощи.
   Бекетт уселся рядом с Данзасом, глядя через стол на Лепикова и Хаппа. Директор подвинул стул к концу стола и сел, положив на стол локти.
   - Сегодня мы должны принять решение, - сказал Лепиков. Его полные губы едва шевелились при разговоре, но это компенсировалось густыми бровями, которые поднимались и опускались при каждом слове.
   Директор повернул голову и посмотрел на стопку сложенных вдвое компьютерных распечаток, которую Бекетт перед этим положил ему на стол.
   - Это примерно треть результатов прошлой недели, - сказал Хапп. - Но это важная треть.
   Бекетт сказал:
   - Вай, вы должны дать нам значительно больше компьютерного времени. Оно тормозит нас, это стояние в очереди и...
   - Ты действительно думаешь, что вы воссоздаете структуру? - спросил Викомб-Финч. Он достал свою трубку из бокового кармана твидового пиджака: верный сигнал того, что он будет стоять твердо на своем и сделает это совещание продолжительным.
   - Мы уже "вставили ногу в дверь", - сказал Бекетт.
   Директор знал это выражение, но сомневался в его точности. Он набил трубку и зажег ее, наблюдая, как вспыхивает уголек под огнем его зажигалки.
   - Вы уверены, что во всей Англии нет женщин для проверки результатов? спросил Данзас.
   - Вы не думаете, что еще слишком рано заниматься этой проблемой? сказал директор. Он поглядел на Бекетта, чувствуя, как при этом повороте разговора у него учащается пульс. Насколько близко к решению подошла эта группа?
   - В конечном итоге, нам нужны объекты для опытов, - сказал Бекетт.
   - Женщин, которых мы можем безопасно получить, нет, я в этом убежден, сказал Викомб-Финч. - Придет время, и я думаю, что мы несколько человек достанем. Может быть, американцы? Мне сказали, что у них есть карантинные станции, набитые...
   - Мы не смеем просить, - сказал Лепиков.
   Данзас потер указательным пальцем свой длинный нос и согласно кивнул.
   - Мы обсуждали этот вопрос в течение какого-то времени, - сказал Хапп. - Соединенные Штаты, Советский Союз, Китай... мы никуда не смеем обратиться. Они сразу же поймут, что мы сделали прорыв.
   - Я знаком с этой теорией, - сказал Викомб-Финч, произнося эти слова из-за черенка трубки и длинного облачка голубого дыма. - Насколько мы близки к решению?
   Хапп пожал плечами.
   - Нога в двери еще не означает, что мы уже добились успеха, - сказал Бекетт.
   Директор вытащил трубку изо рта.
   - Предположим, что я сделаю то, что вы предлагаете, увеличу вам доступ к компьютерному времени на... на сколько, мы пока не будем говорить при этом гипотетическом рассуждении. Но предположим, что я сделаю это. И что тогда?
   - Если вы дадите нам достаточно компьютерного времени, то лучше начать немедленно поиск объектов для опытов, - сказал Бекетт.
   - А что с той женщиной в камере в Киллалу? - спросил Хапп. - Вы знаете, мне недавно звонил ее муж. Я не обсуждал с ним этот вопрос, но это пришло мне в голову.
   - Чего же конкретно вы опасаетесь со стороны мировых лидеров? - спросил Викомб-Финч.
   Бекетт посмотрел на Хаппа долгим и страдальческим взглядом. Они уже прошли через это с директором несколько раз. Он всегда старался уйти от прямого ответа, взвешивая доступные ему варианты. "Гипотетические рассуждения"! Это было одной из наиболее раздражающих черт Викомб-Финча: он отказывался действовать быстро и решительно. "Еще один проклятый бюрократ!"
   - Если мы объявим, что решили проблему чумы, - сказал Хапп, - то у мировых лидеров появится несколько привлекательных вариантов, глядя на это с их личной и эгоистической позиции. Во-первых, каждый сразу же проверит, насколько хорошо его женское население защищено от обычного нападения. Как только женщины будут иммунизированы, они станут считаться национальным достоянием, которое необходимо содержать под охраной.
   - При тех же обстоятельствах это считалось в дочумные времена наиболее неприемлемым, - сказал Данзас.
   - Мы можем ожидать атаку диверсионного характера прямо здесь, - добавил Бекетт. - Они захотят контролировать нас.
   - Даже если они узнают, что мы чего-то добились, - сказал Лепиков, - мы не можем распространять наше решение проблемы среди всех желающих. Оно должно остаться в стенах этого центра.
   - Неужели вы это серьезно, - сказал Викомб-Финч, в голосе которого прозвучало сильное неудовольствие.
   - Советский Союз найдет статистические преимущества в том, чтобы исключить из игры существующих и потенциальных противников, - продолжил Лепиков. - Если вы можете лечить чуму, и особенно, если вы понимаете прочие последствия этого факта, превентивный удар становится исключительно привлекательным вариантом. Естественно, наш центр немедленно становится первоочередной целью.
   Викомб-Финч посмотрел на Бекетта.
   - Вы разделяете это мнение?
   - При данных обстоятельствах любое атомное оружие становится для нас особенно опасным, - сказал Бекетт. - Это зависит от фактора, который мы не можем оценить: насколько хорошо они защитили свою женскую часть населения.
   - Любая другая группа населения может быть свободно принесена в жертву, - сказал Лепиков.
   Хапп наклонился вперед.