Херберт Фрэнк. Белая чума

   Джон вымученно улыбнулся.
   - Нет необходимости, мэм. Полагаю, что с моих детских лет за мной осталось еще много разбитых стекол. - Он бросил мяч во двор. - Иди, Джимми. Почему бы вам, ребята, не играть на том пустом участке в конце квартала? Это безопаснее, чем на улице или на аллее.
   Джимми метнулся из-за матери и схватил мяч. Он держал его, прижав к груди и глядя снизу вверх на Джона, словно не мог поверить в свою удачу.
   Женщина облегченно улыбнулась.
   - Как это мило с вашей стороны, - сказала она. - Меня зовут Пачен, Гледис Пачен. Мы живем прямо через аллею от вас в шестьдесят пятом. Мы будем рады заплатить за окно. Это не было бы...
   - Нет необходимости, - повторил Джон, с трудом сохраняя добрососедский вид. Вторжение соседей - это последнее, в чем он нуждался. Он спокойно произнес: - Будем надеяться, что Джимми заплатит за разбитое другим юнцом окно, когда доживет до моих лет. Мы, мужчины, всегда должны оплачивать стоимость разбитых стекол.
   Гледис Пачен рассмеялась.
   - Должна сказать, что это мило, очень мило с вашей стороны. Я никогда... Я имею в виду... мы не... - Она смущенно смолкла.
   - Полагаю, что за эти месяцы я показал себя очень таинственным типом. Джон с трудом сдерживал улыбка - Я изобретатель, миссис Пачен; Я весьма упорно работал над... ну, полагаю, пока не стоит об этом слишком распространяться. Меня зовут... - Он заколебался, сообразив, что чуть не заговорил о себе, как о Джоне Гаррете О'Дее. Потом застенчиво пожал плечами и сказал: - Джон Мак-Карти. Думаю, вы еще услышите это имя. Мои друзья зовут меня Джек.
   "Хорошо проделано", - подумал Джон. Правдоподобное объяснение. Улыбка. Нет никакого вреда в том, чтобы выдать это имя.
   - Джордж будет очень рад, - заявила Гледис. - Он тоже пропадает в гараже. У него там маленькая барахолка. Я... знаете, вы должны прийти к нам на обед. Не принимаю никаких отговорок.
   - Замечательно звучит. А то мне уже надоело самому готовить. - Джон посмотрел на мальчика. - Осмотри тот участок, Джимми. Он выглядит как хорошая площадка для бейсбола.
   Джимми дважды быстро кивнул, но ничего не сказал.
   - Что ж, Гледис, ничего страшного не произошло, - хмыкнул Джон. - Во всяком случае, ничего по-настоящему страшного. Для меня это хорошая возможность лишний раз не мыть окно над раковиной. А теперь нужно возвращаться к работе. Я тут придумал кое-что.
   Он небрежно махнул рукой и попятился в кухню. Спектакль, подумал Джон, забивая оконный проем куском пластика. Нет необходимости менять стекло. Все равно все это сгорит сегодня вечером.
   Гледис Пачен вернулась на собственную кухню, куда пригласила соседку Хелен Эвери на кофе.
   - Я видела, как ты с ним разговаривала, - сказала Хелен, пока Гледис наливала кофе. - Ну и как он? Я думала, что умру, когда увидела, как мяч Джимми врезался в это окно.
   - Он довольно милый, - ответила Гледис. - Думаю, он очень стеснительный и... одинокий. - Она налила кофе себе. - Он изобретатель.
   - Так вот чем он занимается в своем подвале! Билл и я удивлялись, что там круглосуточно горит свет.
   - Он был так добр с Джимми, - вздохнула Гледис, присаживаясь к столу. Он не позволил мне заплатить за окно, сказав, что задолжал с детства несколько разбитых стекол.
   - Что он изобретает? Ничего не рассказывал?
   - Нет. Но держу пари - это что-то важное.
   Никогда не было большего антиирландского фанатика, чем
   Шекспир. Он был законченным елизаветинским фатом,
   совершенным отражением британского фанатизма. Они искали
   оправдания в религии. Реформация! Вот где истоки их
   политики геноцида. Задним умом мы усвоили горькую истину:
   любые враги Англии - наши друзья.
   Джозеф Херитц
   - Нам надо узнать, как он распространяет свои вирусы, - объявил Бекетт. - Эта проблема все еще не решена.
   Это был третий день Команды. Они перенесли свои заседания в небольшую столовую неподалеку от главного кафетерия ДИЦ. Она была ближе к лабораториям, здесь были более яркие стены и освещение, более маленький стол. Из кухни через переход со скользящей панелью можно было получить кофе или чай. Несмотря на возражения Службы Безопасности и звякающую посуду, обстановка столовой всех вполне устраивала.
   - Кто-то спрашивал, действует ли Безумец в одиночку? - заявил Хапп. Он слегка отодвинулся в сторону, пока официантки в белом убирали со стола.
   - Конспирация? - спросил Лепиков. Он смотрел на удаляющуюся официантку. - Эти дамы служат в вашей армии, Билл?
   Ответила Фосс:
   - Это наша самая страшная тайна, Сергей. Два года такой службы, и они гарантировано становятся маньяками-убийцами.
   Даже Лепиков присоединился к кислому хихиканью над остроумием Фосс.
   - Инфицированные птицы, - задумчиво протянул Данзас. - У нас есть прецедент попугайной лихорадки. Может быть, это модифицированный пситтакоз?
   - Мне кажется, что это на него не похоже, - заметил Хапп. - Он не пойдет таким простым путем, нет. - Он посмотрел на синюю папку перед собой, медленно открыл ее, перелистывая сколотые страницы. - Это из его второго письма: "Я знаю, что существуют связи между ИРА и федаинами, японскими террористами, тупамару и Бог знает с кем еще. У меня было искушение распространить свою месть на эти страны, давшие приют подобным трусам. Я предупредил их: не искушайте меня снова, ибо я высвободил лишь малую часть своего арсенала". - Хапп закрыл папку и взглянул на Лепикова, сидевшего напротив. - Мы должны допустить, что это не простая угроза. Не думаю, что он блефует. В свете всего этого мы должны предположить, что у него есть еще несколько путей распространения своих вирусов. Потому что если мы поймем, как он это проделывает сейчас, то сможем перекрыть каналы.
   - А сможем ли? - спросил Бекетт.
   Лепиков кивнул в знак согласия, разделяя это сомнение.
   Годелинская наклонилась вперед, отхлебнула свой чай, потом сказала:
   - Он заражает отдельные районы. Факт распространения чумы означает только то, что здесь задействованы носители-люди.
   - Это почему? - спросил Данзас.
   - Насекомые не дали бы такого эффекта, - ответила Дорена. Она потерла лоб и нахмурилась. Лепиков сказал ей что-то, понизив голос, по-русски. Фосс уловила лишь часть сказанного, но повернулась, чтобы внимательно посмотреть на Годелинскую.
   - Что-то не так? - спросил Хапп.
   - Всего лишь головная боль, - ответила Дорена. - Думаю, что от перемены воды. Можно мне еще чаю?
   Бекетт повернулся к панели, открыл ее и оказался лицом к лицу с низко наклонившимся с другой стороны вежливо улыбающимся блондином с белыми зубами.
   - Кому-нибудь нужно еще что-то из кухни? - спросил мужчина.
   - Мужланы! - проворчал Лепиков.
   - У них просто не было времени установить в этой комнате микрофоны, хмыкнула Фосс. - Завтра это будет менее навязчиво. Я возьму черный кофе.
   Бекетт оглядел стол. Остальные колебались. Он снова обратил свое внимание на вежливое лицо в окошке.
   - Вы слышали?
   - Ладно, док.
   Панель скользнула на место.
   Бекетт повернулся к столу.
   Хапп поднял с пола портфель, смахнул с него листок салата и извлек маленький блокнот и карандаши.
   - Это будет самое простое.
   Панель позади Бекетта скользнула в сторону, открыв окошко.
   - Один чай, один черный кофе. - Это было Вежливое Лицо. Он вытолкнул две дымящиеся чашки на внутренний край окна и закрыл панель.
   Не поднимаясь, Бекетт взял обе чашки и послал их по столу. Когда Годелинская брала свою, он заметил белое пятнышко на тыльной стороне ее левой кисти. Оно было небольшим, но вполне заметным для его тренированного глаза. Прежде, чем Бекетт это прокомментировал, Лепиков заявил:
   - Думаю, что чума была распространена с помощью какого-то дьявольского американского приспособления. Баллончик с лаком для волос, например.
   Хапп что-то писал в своем блокноте.
   - Это есть в моем списке, но у меня большие сомнения. Это, опять-таки, слишком очевидная вещь для нашего Безумца.
   Годелинская шумно отхлебнула из своей чашки, потом сказала:
   - Согласна с Джо. Это не в стиле О'Нейла.
   - А в чем ЕЕ стиль? - спросила Фосс.
   Хапп улыбнулся.
   - Как я уже говорил, думаю, что это будет что-то удивительно простое. Нечто, о чем мы скажем: "Ох, Боже мой! Разумеется!"
   - Что именно? - подсказал Бекетт.
   Хапп высоко вздернул плечи и развел руками.
   - Я затрагиваю лишь вопрос стиля, а не отдельных методов.
   - Нам не известен инкубационный период, - заметила Годелинская. - Оно не может сидеть в организме месяцами.
   - Зараженные подарки? - спросила Фосс.
   - Что-то вроде, - сказал Хапп. - Игрушка, которую мать подержит в руках, прежде чем передать ребенку. Мы не должны забывать, что жена и дети О'Нейла были убиты. Он говорит о соответствующей мести.
   - Дьявольщина, - проворчал Данзас.
   - Ненормальный, - добавил Лепиков.
   - Конечно, - согласился Хапп. - В его методе есть то безумие, которое откроет к нему двери.
   Годелинская осушила свою чашку, поставила ее и посмотрела вдоль стола на Фосс.
   - Скажите мне, Ари, если вы - эта БЕЗУМИЦА, как вы это проделаете?
   - Наверное, использую какой-нибудь пищевой продукт, - ответила Фосс.
   - Картошка? - хмыкнул Лепиков. - Это смешно!
   Хапп увещевающе поднял палец.
   - Она коснулась сути. Это должна быть ОБЫЧНАЯ вещь, нечто, что используют в Ирландии, Британии и Ливии. И это должно быть что-то, что подвергает заражению максимальное количество женщин.
   - Почему женщин? - спросил Бекетт. - Почему мужчина не может быть носителем?
   Данзас, следуя своей обычной схеме не вносить вклада в обмен мнениями в Команде, пока дело как следует не продвинется, сказал:
   - Есть еще одно качество, обусловленное ограничениями, наложенными на нашего Безумца.
   Все внимание обратилось к нему.
   - Как он получает доступ к распределительной системе? - спросил Данзас. - Я согласен, что это должно быть что-то простое и доступное для всех трех регионов, но это должно быть доступно и для Безумца и, по возможности, без трудоемких приготовлений или сложного заговора.
   - Он одиночка, - заявил Бекетт.
   - Изощренный ум, - сказал Лепиков. - Научные способности, продемонстрированные им в лаборатории, будут, я уверен, приложены к его методу распространения.
   - Изощренный, да, - вздохнул Хапп. - Но не обязательно научно сложный. Его стиль... более вероятно, что он заражает что-то обычное, что-то такое, что есть у каждого из нас на данный момент.
   Предположение Хаппа было встречено молчанием.
   Бекетт кивнул, скорее себе, чем Хаппу. Это было похоже на истину. Стиль О'Нейла. Простота, лежащая в основе всего.
   - Почему это не может быть заговором? - спросил Лепиков.
   Годелинская покачала головой.
   - Насекомые? - спросила Фосс.
   - Насекомые как разносчик чумы, - протянул Лепиков. - Это не подходит под ваше описание, Джо?
   - Но как он их распространяет? - спросил Хапп.
   - Яйца или личинки? - спросила Фосс.
   - И снова вопрос распространения, - добавил Хапп.
   - Воздушные путешествия делают подобную концепцию Немезидой для всего мира, - заявил Лепиков.
   - А как насчет заражения водных систем в районах цели? - спросил Данзас.
   - Насекомые в воде? - предположил Лепиков.
   - Или сам вирус, - мрачно сказал Данзас.
   Хапп мягко стукнул кулаком по столу.
   - Распространение. Как?
   - Минутку, - вмешалась Фосс. - Насекомые в воде - это неплохая идея. Китобойцы распространили личинок москита по всему южному Тихому океану в отместку тем, кто их обидел.
   - Возможно, служащий авиалинии или пилот, - заявил Лепиков. - Этот О'Нейл случайно не пилот?
   - Отрицательно, - покачал головой Бекетт.
   - Но привлечение в качестве идеи авиарейсов, это так привлекательно, вздохнул Лепиков.
   - Гавайи благодаря воздушному сообщению приобретают пятьдесят новых видов насекомых в год, - прокомментировал Бекетт.
   - Что повсеместно перевозится подобными самолетами? - спросил Лепиков.
   - Багаж, грузы, - ответил Бекетт. - Сами туристы, но... - Он покачал головой. - Это не учитывает того факта, что он конкретно указал свои цели - Ирландия, Британия и Ливия.
   - И никаких гарантий, что прочие этого избегнут, - добавила Фосс.
   - Мы не можем быть уверены в том, что он использует только один метод. Инкубационный период - вот что самое существенное для наших обсуждений. Годелинская потерла лоб.
   - Почта, - предположил Хапп.
   - Что вы предполагаете? - спросил Бекетт.
   - Я в самом деле не знаю, - смутился Хапп. - Я только пытаюсь играть роль О'Нейла в этом спектакле. Что мы знаем о нем?
   - Он был в Ирландии, - вспомнил Бекетт.
   - Точно! - воскликнул Хапп. - И в Ирландии он претерпел великую агонию, подвигнувшую его на такое ужасное дело. Но у него остались об Ирландии и другие впечатления. Что он мог там узнать?
   - Не улавливаю, что вы имеете в виду, - сказал Лепиков.
   - Он узнал, как люди в Ирландии проводят свой досуг.
   - А также и в Британии, и в Ливии? - иронично спросил Лепиков.
   Хапп покачал головой.
   - Наверное, но давайте сначала сосредоточимся на Ирландии. Если мы сможем получить ответы, представив его действия там, то получим ответы и на все остальное.
   - Вперед, - сказал Бекетт, испытывая странное чувство от того, что Хапп на верном пути. "Продолжай!" - подумал он.
   - О'Нейл - не житель Ирландии. Таким образом, он должен был где-то остановиться. Отель? Этот факт нам известен. Что он делает в этом отеле? Спит. Он пользуется различными возможностями отеля и населенного пункта.
   - Я не вижу никаких ответов, - заявил Лепиков. - Только еще больше вопросов. А что, если он вызывает обслуживание в номер?
   - Для этого он пользуется телефоном. У него есть доступ к телефонной книге.
   - И у него есть туристические путеводители, - сказал Лепиков. - Ну и что?
   - Пусть продолжает, - вмешался Бекетт.
   Лепиков пожал плечами и отвернулся.
   - Поездки и туристические путеводители, да! Это может быть важным. Цветные брошюры, лавочки и рестораны, бары, общественные и частные средства передвижения. Он арендует машину или берет такси?
   - Он первым делом купил машину, - сказал Бекетт. - Дешевый подержанный "фиат". Мы как раз получили подтверждение. Оно там, в том листе, что я раздал вам сегодня утром.
   - Я еще не прочитал его, - извинился Хапп. - Но теперь мы знаем, что он был мобилен.
   - А что стало с машиной? - спросил Лепиков.
   - Она была продана от его имени тем человеком, что продал ее ему, ответил Бекетт.
   - Но он мобилен, - повторил Хапп. - Куда он ездит? Он посещает спортивные мероприятия? Лекции? Театр? Я обращаю ваше внимание на обыденные, каждодневные поступки. Он покупает книги. Он отравляет письмо. Консьерж принимает у него заказ на места в ресторане.
   Данзас содрогнулся и пробормотал:
   - Ирландские рестораны...
   - Но О'Нейл начинал становиться активной частицей ирландского общества до того, как на него обрушилась эта трагедия. Он там, и он думает... по-ТАМОШНЕМУ.
   - И каким образом это приближает нас к его методам распространения? спросил Лепиков.
   - Прежде, чем применить подобные средства, он должен был знать, как это сработает в районах его целей.
   Лепиков пожал плечами.
   - Ну и?
   - Что он видит вокруг себя такого, что дает ему эти знания? Каким образом он уверен, что его метод или методы сработают?
   - А что, если он мог заразить бумагу? - предположила Фосс.
   Бекетт беззвучно зашевелил губами, проговаривая невысказанное слово. Он повторил его вслух:
   - Деньги! - Бекетт поднял голову и обнаружил себя в фокусе внимания пяти пар пристально глядящих глаз.
   Хапп издал долгое "аххх".
   - По почте? - спросил Данзас.
   - Но разве это не заразит всякого, кто возьмет в руки подобную почту? поинтересовался Лепиков.
   - Нет, если он запечатал ее в стерильную упаковку внутри конверта, пояснил Бекетт.
   - В пластик, - уточнил Хапп.
   - У меня на кухне есть приспособление, - сказал Фосс. - Оно называется "машинка для горячего запечатывания". Для нее продают пластиковые пакеты. Вы кладете остатки пищи в пакеты, термически запечатываете их и можете отправлять в морозильную камеру. Позднее вы вынимаете их оттуда, оттаиваете и разогреваете - быстрый обед.
   - Разве это не слишком просто? - возразил Лепиков, но его тон указывал, что он испытывает благоговение перед нарисованной здесь картиной.
   - Это именно тот уровень простоты, какой нам нужен, - заявил Хапп. Это соответствует его стилю.
   - Он отправил их в благотворительные учреждения, - возбужденно произнесла Фосс.
   - Или кому-то, собирающему пожертвования для ИРА, - добавил Хапп. Лунное безумие, привлекательное для нашего Безумца.
   - Ирлано-американец, - сказала Годелинская. - Кому лучше известно, где принимают пожертвования для ИРА?
   - Он мог послать деньги по почте кому угодно в Ирландии, - уточнил Бекетт.
   Все посмотрели на него.
   - Сами посмотрите, - продолжил Бекетт. - Вы владелец магазина. Вы получаете заказ (деньги прилагаются) отправить товар в США. Или вы просто обычный гражданин, имя взято наугад из телефонного справочника. Вы получаете письмо из Штатов. В нем деньги и простое письмо с объяснениями. Вы отошлете деньги назад? А что, если там нет обратного адреса?
   - Но... - Лепиков покачал головой. - Деньги в пластике внутри конверта, разве это не вызовет подозрений у получателя?
   - Это еще почему? - спросил Хапп.
   - Не понимаю, как это можно объяснить случайному получателю, - ответил Лепиков.
   - К чему беспокоиться об объяснениях? - вмешалась Фосс. - Просто послать деньги, в местной валюте. Получатель решит, что ему наконец улыбнулось счастье.
   Лепиков ошарашенно уставился на нее.
   - В пластиковых пакетах даже нет особой необходимости, - сказала Годелинская. - Если у чумы латентный период, то для посредников не будет опасности. Мы ведь не знаем ее инкубационного периода.
   - Если вскрытие внешнего конверта нарушит целостность внутренней упаковки, то это должно сработать, - уточнил Бекетт.
   Лепиков, все еще глядя на Фосс, прокашлялся.
   - Значит, кто угодно может зайти в американский магазин и купить это приспособление для термического запечатывания пластиковых пакетов?
   - Единственное, что при этом нужно, - деньги, - объяснила Фосс.
   - Оно дорогое?
   - То, что у меня на кухне; стоит меньше тридцати долларов. На сезонной распродаже можно купить его еще дешевле.
   - Думаю, это именно то, что мы ищем, - заявил Бекетт.
   - И это удовлетворяет всем требованиям, - добавил Хапп. - Все, что ему нужно, это валюта выбранной страны.
   - Он идет в любую контору по обмену и говорит, что ему нужно пятьсот долларов в британских фунтах, - сказала Фосс.
   - Но разве они не требуют, чтобы он показал паспорт или другой документ, удостоверяющий личность? - спросил Лепиков.
   Фосс просто пожала плечами.
   - Мне это нравится, но я не могу быть пока уверен, - подвел итоги Бекетт.
   - Мы должно отправить сообщение, чтобы начали необходимое расследование по этому поводу, - заявил Данзас.
   - Я не удовлетворен, - сказал Лепиков. - Итак, он посылает деньги благотворительным организациям. Это я понимаю. Но с прочими...
   - Я слыхала, что католические благотворительные учреждения в Ирландии никогда не слыли особенно богатыми, - прервала его Фосс. - Наличность быстро пойдет в оборот.
   - Он мог послать деньги в спортивный клуб, - задумчиво произнес Бекетт. - Театральной труппе. По всей Ирландии есть небольшие театральные труппы и спортивные команды.
   - Деньги - так дьявольски просто, - вздохнула Фосс.
   - А как он применяет эту схему к Ливии? - спросил Лепиков. - Мы предполагаем, что он не знает арабского языка.
   Хапп поднял руку, напоминая студента, который тщетно пытается привлечь внимание преподавателей. Лепиков насмешливо посмотрел на него.
   - Визит в ливийское консульство, посольство, - сказал Хапп. - В ООН. Что ему нужно знать? Адреса благотворительных организаций в Триполи и Бенгази, наверное? Всю эту информацию не трудно приобрести. Есть люди, просто жаждущие ею поделиться. Это их работа.
   - Некоторые подобные организации торгуют списками своих адресов, вспомнил Бекетт. - Или меняют - свой список на ваш.
   - Когда я был в ЮКЛА, - сказал Хапп, - политический активист мог получить практически любой список, какой хотел. Я знаю одного специалиста по компьютерам, прошедшего школу воровства подобных списков из банков памяти и затем продававшего их.
   Данзас повернулся и посмотрел поверх своего длинного носа на Хаппа.
   - Ты был связан с политическими активистами?
   - Здесь это называлось житейским опытом, - буркнул Хапп.
   - Мы описываем мир анархии и безумия, - ворчливо заявил Лепиков.
   - В который Советский Союз внес значительный вклад, - добавила Годелинская.
   Лепиков обратился к ней по-русски:
   - Подобные ремарки не пройдут незамеченными.
   Годелинская ответила по-английски:
   - Это меня совершенно не волнует. - Она отодвинула свой стул от стола и перегнулась, свесив голову до пола.
   - Вам дурно? - спросил Бекетт.
   Он поднялся и обошел вокруг стола, чтобы стать рядом с ней.
   Ему было видно белое пятно на пыльной стороне ее кисти. Оно было весьма отчетливым. Ранее Бекетт предпочитал считать его пятнышком лабораторной краски, размазанной косметики или комком зубной пасты. Теперь... он почувствовал холод в животе.
   Голос Годелинской звучал слабо и словно издалека:
   - Да, я чувствую дурноту. - Она кашлянула. - Странное ощущение. Одновременно и дурнота, и возбуждение.
   - Думаю, нам обеим лучше вернуться в госпиталь, - сказала Фосс.
   Бекетт повернулся, чтобы посмотреть на нее.
   - И вы тоже?
   - Великий папа всех головных болей, - слабо усмехнулась Фосс.
   Годелинская выпрямилась, вид у нее был бледный.
   - Удивлюсь...
   - Это просто невозможно! - воскликнул Лепиков.
   - Как Безумец мог узнать об этом месте и о том, чем мы занимаемся? спросил Данзас.
   Хапп встал и обошел вокруг стола, чтобы стать рядом с Бекеттом. Они оба смотрели на Годелинскую. Бекетт поднял ее левое запястье и пощупал пульс.
   - Сто десять, - сказал он.
   - Значит, все наши умозаключения были бесполезны? - спросил Данзас. Не является ли один из нас Безумцем?
   Хапп выглядел испуганным.
   - Один из нас?
   - Нет-нет; - сказал Данзас. - Но кто-то из тех, с Кем мы общаемся.
   - Давайте отправим этих женщин в госпиталь, - приказал Бекетт и ощутил приступ страха за свою собственную семью.
   Он подумал, что они надежно изолированы в семейном рыбацком лагере в северном Мичигане.
   Старик: "Что ты знаешь о моем горе? Ты, юнец, никогда
   не имевший женщины?"
   Юноша: "Ты, хнычущий старый ублюдок. Ты и тебе подобные
   убили все надежды моей жизни. Ты думаешь, мне не ведомо
   горе от потери того, чего я никогда не имел?"
   Отрывок из ирландской пьесы "Время чумы"
   Летя в Париж, Джон усиление размышлял о том, что уже сделал (и делает), чтобы скрыть свои следы. Самолет "Боинг-767", где авиалиния ввела "усовершенствования" - гладкую кожаную обивку в первом классе, служащих в салоне, прекрасный выбор вин и еды, - быстро двигался вперед. Соседом Джона был толстый израильский бизнесмен, похвалявшийся, что заказал кошерное. Джон не отвечал, просто глядел в иллюминатор на облачный покров над Атлантикой. Израильтянин пожал плечами и достал портфель, из которого извлек пачку бумаг, чтобы поработать над ними.
   Джон взглянул на часы, подсчитывая разницу во времени с Сиэтлом. Вот сейчас следователи просеивают пепел дома в Балларде. Разумеется, они сразу же заподозрят поджог.
   Всепоглощающая вспышка - множество термитных зарядов, фосфор, рассыпающийся из влагозащитной оболочки, взрывающиеся бутылки со смесью эфира и гидроксида аммония. Следователи, естественно, будут искать человеческие останки, но в жаре этого огня не смогут уцелеть даже кости. Будет не удивительно, если они решат, что "Джон Мак-Карти, изобретатель" погиб во время случайного пожара в своей лаборатории.
   Сильного жара может быть достаточно.
   Следователи будут с трудом добывать улики, которые им понадобятся. Слишком поздно - пепел будет безнадежно перемешан.
   У Джона зудело запястье под часами. Он снял часы и почесался, взглянув на обратную сторону корпуса. Там вилась профессионально сделанная гравировка "Дж.Г.О'Д.". Джон Гаррет О'Дей или Джон Гарреч О'Доннел. Паспорт О'Дея уютно устроился в кармане его пальто, рядом с сердцем. Паспорт О'Доннела лежал вместе с запасными в секретном отделении сумки под сиденьем впереди него. Джон застегнул ремешок часов. Гравировка была маленьким, но вполне удачным штрихом.
   В его бумажнике содержались соответствующие подтверждения личности О'Дея. Самой простой подделкой из всех была карточка социального страхования. Прежде чем стать куском сплавленного металла в подвале в Балларде, маленький печатный станок произвел набор соответствующих карточек и бланков. Чековая книжка у него была настоящая из Первого Национального Банка Сиэтла, домашним адресом был указан адрес одного из его офисов. Денег на ней немного, но достаточно для доказательства действительности счета. В сумке, стоящей у его ног, лежали письма от выдуманных друзей и деловых партнеров, все адресованные на соответствующий офис, с погашенными марками. Все согласовано с его паспортом. Джон Гаррет О'Дей устоит перед любым случайным расследованием. Не то, чтобы он ожидал подобного случая, но все же.
   В сумке вместе с запасными паспортами был его набор для подделки документов и двести тридцать восемь тысяч долларов в валюте Соединенных Штатов. В кожаном кошельке у него на талии было двадцать тысяч долларов в дорожных чеках, приобретенных блоками по пять тысяч долларов. В бумажнике - две тысячи долларов США и две тысячи сто французских франков, аккуратными хрустящими купюрами из меняльной конторы в аэропорту Ситак. Джон думал об этих деньгах как о "резервном топливе" для завершения мести О'Нейла.