Хэйдон Элизабет. Пророчество (Симфония веков - 2)

   - Да?
   Он махнул в сторону водоема:
   - Я сделал маленькую дамбу, там удобно искупаться.
   Ее лицо прояснилось.
   - Превосходно! Спасибо. Я сейчас же туда отправляюсь. - Она вновь исчезла в домике, а через мгновение появилась с корзинкой, доверху набитой одеждой.
   Эши опустил глаза - большая часть вещей принадлежала ему.
   - Что ты собираешься делать?
   - Устроить стирку. - Она решительно направилась к маленькой запруде, которую сделал для нее Эши, и одну за другой побросала туда вещи, вслед за ними там же оказался большой кусок твердого мыла.
   В воду полетели грязные штаны, рубашка с огромным жирным пятном и несколько пар нижнего белья, что окончательно смутило Эши. Он подошел к берегу и потянулся к корзине.
   - Отдай белье мне, я сам постираю.
   Глаза Рапсодии сверкнули.
   - Ерунда! Ты предложил мне должность служанки, и я ее приняла, во всяком случае на сегодняшний день. Таким способом я смогу отблагодарить тебя за то, что ты был моим проводником. Стирка в обмен на постель. Более того, если ты снимешь то, что на тебе надето, я постираю всю твою одежду.
   - Нет, спасибо.
   - Тебе следует воспользоваться моими услугами, пока у тебя есть такая возможность. Как только я расплачусь с тобой, тебе придется самостоятельно стирать белье и убирать свою лачугу... точнее, дом. - Вода в запруде забурлила, над ней начал подниматься пар.
   Рапсодия воспользовалась своим магическим даром, что бы прокипятить белье, и теперь ей оставалось лишь шевелить его палкой - камни и дно запруды сделают все остальное.
   Когда со стиркой было покончено, Рапсодия вытащила белье из воды, которая мгновенно стала прохладной, и раз весила его на веревке, натянутой между деревьями. Эши подошел к выстиранным вещам и дотронулся до них - все мгновенно высохло.
   - Так ты собираешься купаться? - спросил он. Рапсодия взглянула на небо сквозь густую листву. Там сгущались тучи, стало темнеть.
   - Нет, лучше не стоит. Похоже, скоро будет дождь. Эши тоже посмотрел на небо.
   - Ты права. Давай вернемся в дом.
   Они быстро собрали белье, вошли в хижину и закрыли за собой дверь как раз в тот момент, когда первые капли дождя застучали по крыше. Эши потрясенно огляделся. Его комната была приведена в порядок и чисто вымыта, более того, ему показалось, что еще никогда в его доме не царил такой идеальный порядок. Кровать застелена, пол подметен, над чайником с чаем поднимается пар, да и сам стол тщательно вымыт.
   - Как тебе удалось все это сделать за такое короткое время?
   - Опыт.
   - Понятно. В общем-то в этом не было необходимости, но все равно спасибо.
   Рапсодия улыбнулась ему:
   - Это является частью моей работы в качестве служанки. Но мы предоставляем некоторые услуги бесплатно, когда становимся женами. - И она неожиданно замолчала - ведь она до сих пор не знала, есть ли у Эши супруга.
   Он рассмеялся:
   - В таком случае, я бы предпочел воспользоваться услугами другого рода. - Его глаза весело заискрились.
   - Извини, - сказала Рапсодия, бросая чистое белье на постель. - Это временное соглашение, которое мы заключили, чтобы погасить мой долг. Ведение домашнего хозяйства. Другие услуги стоят дороже, а некоторые из них тебе не по карману.
   Эши с улыбкой отвернулся.
   - Есть вещи, которых стоит добиваться мольбами, или пытаться получить в долг, или даже украсть.
   Рапсодия принялась аккуратно складывать белье.
   - Да, но я не думаю, что это одна из них.
   Эши взял с постели батистовую рубашку и повесил ее в шкаф.
   - Я сомневаюсь, что ты понимаешь, о каких услугах я говорю, Рапсодия.
   Она взяла дорожную сумку, открыла ее и принялась укладывать туда свои вещи, которые постирала вместе с грязным бельем Эши.
   - Я догадываюсь, - сухо проговорила она.
   - Ты можешь ошибаться, - улыбнулся Эши. - Почему бы тебе не попробовать угадать. Какую услугу из арсенала жены я бы хотел получить?
   Она достала несколько мешочков со дна сумки.
   Я не люблю разгадывать ребусы. Почему бы тебе не сказать самому, а я попытаюсь не бить тебя, если ты не нанесешь мне оскорбления, конечно.
   Эши взял кожаные перчатки и надел их. Затем он уселся в старое кресло и поудобнее вытянул ноги, заранее рассчитывая получить удовольствие от предстоящей пикировки.
   - Ладно. - Он оглядел ее с ног до головы, но она не обращала на него внимания, продолжая разбирать свои припасы.
   "Вырастить ребенка", - подумал он.
   - На южных нейтральных территориях есть город под названием Галло. Мужчины из этого города во время сражений используют жен в качестве щитов. Женщины идут перед ними, и стрелы врагов пронзают их беззащитные тела. - Он ждал ее возмущения, но Рапсодия молчала. Тог да он предпринял новую попытку. - Кроме того, когда они продают лошадей и не могут договориться о цене... - Он замолчал, увидев, что Рапсодия с удивлением разглядывает свою руку. - Что случилось?
   - Посмотри, - недоуменно проговорила она. Эши подошел к ней. Рапсодия держала в руке кинжал из когтя дракона, который вернула Элинсинос. - Я отдала ей коготь.
   - Значит, она хотела, чтобы он остался у тебя.
   - Наверное. Интересно, как он попал ко мне в сумку. Эши улыбнулся:
   - Никогда не следует недооценивать дракона, когда речь идет о том, что он любит, Рапсодия. Он всегда найдет способ получить то, что хочет. - Он положил стопку аккуратно сложенного чистого белья в шкаф и вышел под дождь.
   14
   - Чай готов. Хочешь?
   - Да, благодарю, - ответила Рапсодия.
   Пока Эши носил влажный хворост, который собрал возле хижины, Рапсодия еще раз оглядела комнату. Она подошла к камину и отодвинула в сторону небольшой каминный экран, чтобы разжечь огонь.
   - Чай на столе, - сказал Эши.
   - Спасибо.
   Рапсодия посмотрела на ветки, которые только что были влажными и зелеными, теперь они стали совершенно сухими, словно лежали под навесом целый год, в них не осталось ни капли воды. Она коснулась приготовленных для растопки щепок и произнесла слово, зажигающее огонь. Во все стороны полетели искры, в камине вспыхнуло пламя. Рапсодия улыбнулась и посмотрела на Эши, который ногой заталкивал под кровать полотенце.
   - Скажи, ты и сам связан с водой или только через меч? - Рапсодия встала, взяла чашку и устроилась в ста ром кресле.
   Он было насторожился, но, взглянув на Рапсодию, опять расслабился. Отстегнув потертые ножны, Эши положил меч себе на колени и провел рукой по потрескавшейся коже.
   - Я не знаю. Кирсдарк у меня так давно, что я уже и не помню времени, когда стихия воды мне не подчинялась.
   Я всегда ощущал море в своей крови, даже ребенком. В моей семье было много моряков, так что все произошло естественно. - Рапсодия подождала продолжения, но вместо этого он подошел к камину и взял в руки кочергу.
   Она заерзала в кресле - таком старом и продавленном, что ей никак не удавалось сесть ровно.
   - Ну и чего ты хочешь от меня теперь? - спросила она.
   Эши наклонился, чтобы пошевелить тлеющие угольки, и Рапсодия вдруг почувствовала, как ее охватывает возбуждение, словно он не возится с огнем, а касается ее тела. На мгновение ее охватила паника, но почти сразу же она сообразила, что дело в ее внутренней связи с огнем, а вовсе не в Эши. Она постаралась отгородиться от необычных ощущений. Вскоре Эши закрыл камин экраном и повернулся к ней.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Ты так долго пытался выудить у меня сведения о моей принадлежности к намерьенам, и теперь, когда твое желание осуществилось, я хочу знать, что ты собираешься делать. Что тебе нужно от нас? От меня?
   - Ничего из того, что ты не готова дать.
   - Ты знаешь, - вздохнула Рапсодия, - из меня не получится хорошей намерьенки, к тому же я не слишком к этому стремлюсь. Ваш народ не может прямо ответить на вопрос даже ради спасения собственной жизни.
   Эши не удержался от улыбки.
   - Ты права, извини. Знаю, это раздражает, но тяжело бороться с наследственностью и недоверием, которое пришло после ужасной войны. Боюсь, все намерьены таковы, и я, наверное, один из самых худших.
   - Что верно, то верно. Кто еще добровольно ходит, закутавшись в туманный плащ, прячась от людских глаз?
   Его блестящие голубые глаза встретились с глазами Рапсодии.
   - А кто сказал, что добровольно?
   Она не сумела отвести глаз и сразу найти достойный ответ.
   - Прости.
   Она снова замолчала.
   - Когда я в первый раз увидела твое лицо, я поняла, почему ты его прячешь.
   - В самом деле?
   Рапсодия задумалась над ответом. До тех пор пока он не скинул капюшон, она предполагала, что Эши скрывает какое-то уродство: следствие несчастного случая, ранения в сражении или родовую травму. Она даже сочувствовала ему, иногда Рапсодии тоже хотелось закрыть свое лицо, чтобы люди перестали на нее глазеть.
   Она тщательно изучила свое отражение в зеркале, пытаясь понять, почему привлекает всеобщее внимание, и пришла к выводу, что ее кровь лиринглас придала ее внешности нечто непривычное и люди воспринимают ее как чужака. И хотя она не считала себя уродливой, пристальные взгляды заставляли ее испытывать неприятные чувства.
   Но Эши не урод. Напротив, красоту его лица не могли скрыть даже чахлая бородка и нечесаные волосы. В нем было нечто аристократическое, несмотря на простую одежду и мускулистое тело. Не вызывало сомнений, что ему пришлось немало путешествовать - доказательством тому служили длинные сильные ноги. Широкие плечи, узкая талия и могучие руки, как у человека, много работавшего на ферме или рубившего дрова. Увидев зрачки его глаз, Рапсодия поняла, что Эши носит туманный плащ по необходимости, а вовсе не из тщеславия - за ним охотились очень опасные хищники, наделенные немалым могуществом. Страшная черная рана на груди убедила Рапсодию в истинности ее предположений. И хотя она мало знала Эши, у нее болело за него сердце.
   Капли дождя с шумом ударяли о торфяную крышу, воздух в хижине стал влажным.
   - Ты не ответил на мой вопрос, - наконец проговорила Рапсодия. - Так чего же ты от меня хочешь?
   Он подошел к кровати, сел и внимательно посмотрел на нее.
   - Было бы неплохо иметь тебя в качестве союзника. Как и твоих друзей, но прежде всего тебя.
   - Почему именно меня?
   Он слегка улыбнулся:
   - Мне нравится сражаться, чувствуя рядом твое плечо.
   Рапсодия расхохоталась.
   - Ну, спасибо тебе, однако ты плохо разбираешься в воинах. Если ты намерен с кем-нибудь сражаться, то лучше Грунтора может быть только Акмед.
   - Почему Акмед?
   - Акмед... ну, Акмед обладает талантом. - Она решила, что и так сказала слишком много. - Но прежде чем я смогу стать твоим союзником, мне бы хотелось выяснить, с кем ты собираешься воевать. Ты можешь мне рассказать?
   - Нет. - Ответ получился очень резким, и улыбки исчезли с их лиц. Извини.
   - Вот почему мне трудно заключить с тобой союз.
   - Я знаю. - И он тяжело вздохнул.
   - А ты хоть кому-нибудь можешь довериться?
   - Нет.
   - Какая страшная у тебя жизнь. - Она провела пальцем по краю пустой чашки. - А тебе не кажется, что есть вещи, ради которых стоит рискнуть? Она говорила очень тихо.
   - К сожалению, я не склонен к риску. И тем более теперь.
   Повисла тяжелая тишина. Рапсодия посмотрела на огонь, потрескивающий за каминной решеткой, а потом перевела взгляд на Эши, чьи необычные зрачки с вертикальным разрезом еще сильнее привлекали к себе внимание в яр ком свете пламени. И что-то во взгляде этих голубых глаз вызвало у Рапсодии грусть, от которой защемило сердце.
   - Но ты оставляешь такую возможность на будущее? - спросила она.
   - Я не понимаю, о чем ты говоришь. Рапсодия вновь посмотрела на свою чашку.
   - Мое прошлое есть коридор с множеством дверей, которые я оставляю открытыми и не собираюсь их закрывать. Я никогда не запираю дверь, если в этом нет необходимости, в надежде, что все будет хорошо и я смогу вернуться. Может быть, сейчас ты не готов рискнуть, но такой день придет. Такое возможно?
   Эши долго смотрел на огонь.
   - Едва ли. Дверь не только закрыта, но и заперта. И за печатана.
   Вновь наступила тишина. Рапсодия поставила чашку.
   - Тогда нам следует придерживаться нашего договора и не говорить о Прошлом, - мягко сказала она.
   - Согласен.
   - Быть может, мне стоит в общих чертах поведать тебе о том, с чем намерена сражаться я и во имя чего бороться, и тогда, если наши цели окажутся близкими, ты будешь знать, что я твой союзник, и тебе не придется рассказывать о своих врагах.
   Его лицо прояснилось, в глазах появилась надежда.
   - Возможно.
   - Хорошо. Во-первых, если ты собираешься сражаться с болгами и отнять у Акмеда Канриф, нам придется воевать друг с другом.
   - Нет. Вовсе нет.
   - Я так и предполагала, но лучше знать наверняка. Всякий, кто собирается обидеть ребенка, мой враг, то же самое могу сказать о любом невинном человеке, святом дереве лиринов или лиринском лесе. Я бы хотела, чтобы мир длился как можно дольше. Обычно я на стороне защищающейся, а не атакующей стороны, если только нет каких-то особых причин. Я готова кастрировать любого насильника или совратителя детей.
   А в остальном, кто знает? Возможно, настанет день, когда я построю себе хижину в лесу, если лирины примут меня, и буду жить в мире, никому не причиняя вреда, занимаясь растениями и сочиняя музыку. Еще я бы хотела построить дом, где можно было бы исцелять людей, используя для этих целей мою музыку. Впрочем, я уже говорила: мне кажется, что мне не суждено пережить опасные времена, поэтому я не особенно рассчитываю на осуществление своих дальних планов. Скорее всего, я погибну, защищая то, во что верю, пытаясь сделать мир немного лучше. Ну, так мы союзники?
   Эши улыбался.
   - Похоже на то.
   Рапсодия серьезно посмотрела на него:
   - А ты бы сказал мне, если бы это было не так?
   - Нет, наверное.
   Она вздохнула:
   - Я так не думаю. - Где-то далеко загрохотал гром. - Значит, ты больше ничего не хочешь?
   На лице Эши отразились самые разнообразные эмоции, но когда он заговорил, его слова получились простыми.
   - Я бы хотел, чтобы ты стала моим другом.
   - И я бы хотела, - ответила она, поставив ноги на край его постели. До тех пор пока ты останешься тем, кем кажешься, можешь на это рассчитывать.
   - А ты та, кем кажешься?
   Она рассмеялась:
   - Абсолютно. Уж не знаю, какой я кажусь, но я совершенно открыта. Похоже, я так и не научилась скрывать свои недостатки, и вдобавок слишком наивна. Ты знаешь, я стараюсь никогда не лгать, если меня к тому не вынуждают.
   На его лице появился интерес.
   - А как человека можно заставить лгать?
   Рапсодия вспомнила о Майкле, Ветре Смерти, и о жестком блеске в его глазах, когда он сообщал ей о своих условиях:
   "Ты не только будешь удовлетворять все мои желания, ты станешь делать это с радостью и готовностью. С разными ласковыми словечками, стонами и соответствующими звуками. Я намерен уехать, забрав с собой твое сердце, после того как я множество раз с удовольствием трахну тебя, моя милочка. Сможешь выполнить мое условие? Обещаешь демонстрировать ответную страсть?"
   Она закрыла глаза и попыталась заблокировать воспоминания о бесконечном ужасе, застывшем в глазах той девочки.
   "Хорошо, Майкл. Я буду говорить все, что ты пожелаешь. Отпусти ее".
   Рапсодия обхватила себя руками. Она подумала о победной улыбке на лице Майкла: она либо станет искренне говорить то, что он хочет услышать, либо будет вынуждена лгать, что еще хуже. В любом случае он победил.
   - Уж поверь мне, такое бывает, - наконец сказала она.
   Ее глаза встретились с глазами Эши, и она затаила дыхание. У него были такие же голубые радужные оболочки, как у Майкла.
   - Что-то не так?
   Она потрясла головой, и все сразу встало на свои места. Да, у Майкла могли быть такие же глаза, но в его зрачках отсутствовали вертикальные разрезы. Возможно, именно из-за этого странного каприза природы за Эши и охотились.
   - Нет, - покачала головой Рапсодия. - Все в порядке. Надеюсь, ты никогда не попадешь в ситуацию, когда тебе придется лгать. Это едва ли не самое страшное, что может быть в жизни. Но, возвращаясь к началу разговора, - твое желание вполне выполнимо. Я попытаюсь быть твоим другом и союзником. Не могу говорить за Грунтора и Акмеда, но, если я замолвлю за тебя словечко и ты не станешь им предлагать то, что противоречит их убеждениями, они охотно станут твоими союзниками. - Она увидела, что на лице Эши появилось неудовольствие. - В чем дело?
   - Извини. - Казалось, Эши о чем-то сожалеет. - Иногда меня поражает, что ты связалась с этой парочкой, особенно с Акмедом.
   - Но почему?
   - Он отвратителен, вот почему.
   Рапсодия ощетинилась:
   - Ты его совсем не знаешь. Как ты можешь так говорить?
   - Я уже дважды был его гостем и не могу сказать, что это доставило мне удовольствие.
   - Мне очень жаль, - искренне сказала Рапсодия. - Он действительно бывает излишне резким. Но почему ты остался?
   Эши подошел к огню и снова взялся за кочергу. Огонь не желал разгораться.
   - Мне симпатичны ты и Джо. А когда ты упомянула Элинсинос, я понял, что могу тебе помочь ее отыскать. Я один из немногих ныне живущих лесничих, которые бывали рядом с ее логовом.
   Рапсодия удивилась, услышав слово "лесничий".
   - Ты официально занимаешь должность лесничего? - Он кивнул. - Ты проходил обучение у Ллаурона?
   - Да.
   - Я там была! Он очень милый человек. Ты получил от него конкретные указания?
   Эши передвинул каминный экран.
   - Да, кое-какие. Обычно сам Ллаурон не занимается подготовкой лесничих, предоставляя это Гэвину, которому иногда помогает Ларк.
   - Да, с ними я тоже встречалась. Ларк показала мне много лекарственных трав. Извини, я отвлеклась. Акмед совсем не такой плохой, как кажется. К нему не просто подступиться, у него очень необычный взгляд на жизнь, но мне хорошо рядом с ним. У нас очень много общего.
   Эши содрогнулся.
   - Если не считать того, что вы оба намерьены в Первом поколении, я не вижу у вас ничего общего.
   - Я не говорила, что Акмед намерьен Первого поколения, ты сам сделал такой вывод. Могу привести в пример нашу внешность, здешние люди одинаково на нас реагируют.
   Эши потрясенно посмотрел на Рапсодию.
   - Что?
   - Да, и если ты сам не заметил, мы оба носим плащи с капюшонами, потому что в противном случае на нас сразу начинают глазеть или еще того хуже.
   Он удивленно потряс головой, окончательно убедившись в том, что Рапсодия действительно не понимает, почему все так на нее смотрят. Хотя он и раньше это подозревал, по трясение не проходило.
   - Акмед чрезвычайно уродлив.
   Она начала терять терпение.
   - Ты склонен к поспешным выводам! Глупо считать, что внешность человека равнозначна его личным качествам.
   - А я как раз и говорю о личных качествах.
   - Я уже сказала, что ты его совсем не знаешь.
   Эши прислонился к стене рядом с камином.
   - Ты так и не ответила на вопрос о нем и тебе.
   - Какой вопрос?
   - О том, смогла бы ты жить с Акмедом, я имел в виду, выйти за него замуж. - Последние слова он произнес сквозь зубы.
   - Может быть, - ответила она. - Но мы никогда не обсуждали подобную перспективу. Возможно, эта мысль приведет его в ужас. Как я уже тебе говорила, я не собираюсь выходить замуж, но если мне суждено после всего остаться в живых, то он один из лучших кандидатов.
   Эши заметно помрачнел.
   - Почему?
   - Ну, давай посмотрим: он знает обо мне больше, чем любой ныне живущий человек, ему известны мои сильные и слабые стороны, и его не смущает моя внешность.
   - Рапсодия, никого не смущает твоя внешность. Она не обратила ни малейшего внимания на его последние слова.
   - И я не думаю, что он ждет от супружества того же, что большинство других людей.
   - Чего, например?
   - Любви. Акмед знает, что у меня нет сердца, и ему все равно. Вероятно, он будет удовлетворен тем, что я могу дать. Конечно, эти рассуждения носят сугубо теоретический характер. Как я уже сказала, мы никогда не обсуждали данную тему.
   - Мне кажется, Рапсодия, что ты напрасно заранее отказываешься от любви, тем более что ты сама так высоко ценишь это чувство.
   Рапсодия вновь рассердилась.
   - Какая разница! И почему тебя так тревожит проблема моего супружества?
   Эши отвернулся. Теперь, когда его лицо больше не скрывал капюшон, ему стало гораздо труднее разговаривать с Рапсодией.
   - Меня оно не тревожит.
   - А мне кажется странным, что тебя огорчает возможность моего брака без любви.
   Он повернулся и посмотрел ей в глаза.
   - А меня удивляет, как ты можешь говорить об этом так спокойно. Ты же сама утверждала, что очень серьезно относишься к семье.
   Рапсодия обдумала его слова.
   - Ты прав. Однако мои рассуждения касаются только тех людей, которые способны любить.
   - А ты к ним не относишься.
   - Совершенно верно.
   - Но почему?
   Она вздохнула и посмотрела на огонь, который тут же начал разгораться.
   - Я отреклась от любви, мне она запрещена.
   Эши присел на кровать напротив Рапсодии.
   - Почему? Ты вступила в религиозный орден и дала обет безбрачия?
   Рапсодия фыркнула:
   - Едва ли.
   - Тогда почему?
   Рапсодия опустила глаза.
   - Еще в старом мире я обменяла способность любить на то, что хотела сохранить.
   - Что именно?
   - Ребенка, - ответила Рапсодия.
   Она подняла взгляд и вдруг поняла, что с легкостью отвечает на его вопросы, - за прошедшие годы Рапсодия никогда ни с кем об этом не говорила.
   Теперь пришел черед Эши опустить глаза.
   - У тебя был ребенок?
   - Нет, это был не мой ребенок. Но я хотела ее защитить. - Эши кивнул. Рапсодии показалось, что он вздохнул с облегчением, но промолчал. - Так или иначе, но я дала клятву, что больше никогда никого не буду любить, и сдержала свое слово.
   - Никого, кроме детей?
   - Нет, я плохо объяснила. Я дала слово мужчине, что не полюблю другого до самого конца мира.
   - А кем был человек, которого ты любила? Что с ним произошло?
   На лице Рапсодии появилась гримаса отвращения.
   - Я не говорила, что любила его. Он был грязной свиньей.
   - Я перестаю тебя понимать. Почему ты дала клятву любить свинью?
   - Ладно, начнем сначала, - вздохнула Рапсодия, - раз для тебя это так важно. Он был самым отвратительным, злым и жестоким ублюдком из всех, кого я знала. Мерзавец похитил невинную девочку, и, если бы я не вмешалась, он бы изнасиловал, а потом убил ее. Я дала клятву в обмен на ее свободу никогда не любить никого другого и выполнила ее. Я не утверждала, что любила ублюдка.
   - До конца мира, верно?
   - Да - Не слишком ли сильная клятва для такого негодяя?
   - Ну, тут все зависит от того, рассчитывала ли я вообще найти любовь.
   - А ты думала, что этого не случится?
   - Да. Так что моя жертва была не такой большой.
   На лице Эши появилась обаятельная улыбка, он встал с постели, подошел к Рапсодии и опустился перед ней на колени.
   - У меня есть для тебя замечательная новость.
   - И в чем она заключается?
   - Если ты решишь, что можешь кого-то полюбить, то можешь это сделать, не нарушая клятвы.
   - С чего ты взял?
   - Ты ведь поклялась никого больше не любить до конца мира?
   - Да.
   - А ты разве не заметила, Рапсодия? Тот мир погиб, его нет более тысячи лет. Ты свободна от него и от своих клятв.
   Глаза Рапсодии наполнились слезами - и на то имелось множество причин. Эши взял ее за руки, полагая, что сейчас она расплачется. Однако Рапсодия сумела справиться с нахлынувшими чувствами. Эши смотрел на ее исказившееся лицо, а потом не выдержал и протянул руку, что бы вытереть слезы, но Рапсодия оттолкнула его ладонь.
   - Не нужно, - прошептала она и отвернулась. - Сейчас я успокоюсь.
   - Не нужно сдерживать слезы, Рапсодия. Здесь ты в безопасности и можешь спокойно поплакать. Мне кажется, тебе это просто необходимо.
   - Я не могу, - тихо ответила она. - Мне запрещено.
   - И кто тебе запретил плакать?
   - Акмед.
   Смех Эши получился злым.
   - Ты шутишь. - Она покачала головой. - Неужели ты говоришь серьезно? Какой он чудесный человек! Послушай, Рапсодия, плач не есть признак слабости.
   - Я знаю, - сказала она, смахивая слезы с глаз. - Он вызывает раздражение.
   - У Акмеда? К счастью, его здесь нет. Если тебе необходимо поплакать, плачь. Меня это нисколько не раздражает.
   Рапсодия улыбнулась:
   - Спасибо, но я не хочу плакать. Я в порядке.
   Эши покачал головой:
   - Нет. Я неплохой специалист по соленой воде, морской и слезам, - мой меч, ты же знаешь. Могу тебя заверить, тело и душа нуждаются в очищении, которое приходит со слезами. Даже кровь становится здоровей. Акмеду следовало бы это знать. - Глаза Рапсодии при последних словах сузились, и Эши торопливо продолжил: - Если на протяжении многих столетий ты сдерживала слезы, то нанесла себе огромный вред. Пожалуйста, Рапсодия, я могу обнять тебя, если это поможет.
   Она невольно бросила взгляд на то место, где под рубашкой пряталась страшная рана, и содрогнулась, вспомнив о боли, которую причинила Эши, обняв его тогда в лесу.
   - Нет, спасибо, но я благодарна тебе за предложение.
   - Тогда я могу оставить тебя одну, прогуляюсь немного, если хочешь.
   - Нет, не стоит. - Теперь ее голос звучал твердо. - Я пришла в себя, и тебе вовсе не обязательно отправляться под дождь. Лучше передай лютню, которую мне подарила Элинсинос. Хочешь послушать, как я играю?
   Эши встал и подошел к шкафу, куда сложил их вещи.
   - Конечно. А ты уверена, что...
   - Да. - Рапсодия взяла в руки инструмент, который ей протянул Эши. Что бы ты хотел послушать?
   Он вздохнул.
   - Ты знаешь песни старого мира о море?
   - Несколько, - ответила она с улыбкой, вспомнив Элинсинос. - В моей семье тоже были моряки. Для этих песен больше подошел бы другой инструмент, но я постараюсь. - Она настроила лютню и начала играть.