Хэйдон Элизабет. Пророчество (Симфония веков - 2)

   30
   Через несколько часов бутылка кандеррского бренди, которую Рапсодия привезла для Акмеда, опустела.
   - Во время твоих странствий тебя не посещали никакие идеи насчет того, в чьем теле может скрываться ф'дор? - Король фирболгов швырнул пустую бутылку в огонь.
   - Ну, кое-какие посещали. Мне кажется, я знаю, что произошло с Гвиллиамом - помогли разговоры с Элендрой. Помните, мы нашли в библиотеке еще одно тело и решили, что оно принадлежало стражнику? - Болги дружно кивнули. - По-видимому, в его теле скрывался ф'дор, он и прикончил Гвиллиама. Думаю, что стражник оказался не таким сильным противником, и королю удалось его убить, прежде чем он умер сам. Помните, вы тогда сказали, что по правилам должен быть второй стражник? - Грунтор и Акмед снова кивнули. - Так вот, второй стражник стал свидетелем происшедшего. Демон переселился в него после того, как первый стражник погиб от руки Гвиллиама, и покинул библиотеку.
   - Звучит разумно, - кивнув, сказал Акмед.
   - Жаль только, что я не знаю, кто это, - печально проговорила Рапсодия. - Элендра видела ф'дора в теле человека и искала его тысячу лет. Безрезультатно. Но мне удалось обнаружить несколько подсказок.
   - Например?
   - Я уверена, что вторым убийцей в базилике той ночью был ф'дор. От него исходили точно такие же эманации, как и от Ракшаса. Видимо, дело в том, что у них общая кровь.
   - Правильно, - опять кивнул Акмед. - Ты не заметила никаких отличительных черт?
   - Я не разглядела его лица, потому что, во-первых, было темно, а во-вторых, на нем был надет массивный шлем. С рогами. Я уже такой видела. Помните, я ездила на встречу с лордом Роландом для подписания мирного договора?
   - Да.
   - В его свите был Благословенный Кандерр-Ярима. В очень похожем шлеме. А на шее у него висел знак, которые носили ф'доры в старом мире, хотя мне не удалось хорошенько рассмотреть камень в амулете.
   - Это часть формы офицеров и представителей знати в Яриме. Когда их делегация явилась сюда к нам, посол был одет точно так же.
   - Хм-м-м. Я еще не побывала в Яриме, но у него репутация гиблого места, где все пришло в упадок. Именно там поселилась Мэнвин, Предсказательница Будущего.
   - Расскажи мне про Благословенного, - попросил Акмед.
   - Он младший брат Тристана Стюарда, самый молодой из пяти орланданских Благословенных. Учитывая его связи с Бетани и отсутствие опыта, у него не слишком много шансов стать новым Патриархом.
   - Может быть, убийство старого козла стало бы для него единственным шансом получить титул Патриарха. Если перстень имеет такое огромное значение и обладает особой силой, возможно, Ян Стюард собирался отнять его у Патриарха, когда он проводил свою торжественную службу и был особенно уязвим.
   - Вполне возможно, - неуверенно проговорила Рапсодия. - Но знаешь, мне трудно себе представить, что священник, который у всех на виду, может стать жертвой демона. Он столько времени проводит в базилике, на священной земле, что просто не может быть одновременно Благословенным и демоном. Ф'дор, если я не ошиблась и это действительно был он, не мог приблизиться к алтарю в Сепульварте. Он остановился в нефе. И оттуда накрыл своего слугу огненным щитом, чтобы помочь ему бежать.
   - В таком случае, может быть, это один из орланданских аристократов, занимающих не менее высокое положение, чем Благословенный. Если между священниками и государством существуют разногласия, кто может оказаться соперником Патриарха в борьбе за власть?
   - Наш старый друг, правитель Роланда Тристан Стюард.
   - Понятно, - улыбаясь, проговорил Акмед. - Хотелось бы, чтобы это оказался он.
   - Почему?
   - Ты уже забыла, какой он болван?
   - Не забыла.
   - Впрочем, ф'доры специализируются на лжи. Он мог надеть шлем, чтобы всех обмануть. Его вранье звучит не менее убедительно, чем правда Дающего Имя, но представляет собой сочетание лжи, полуправды и очень малого количества правды.
   - Не удивительно, что он прекрасно себя чувствовал среди намерьенов, с отвращением сказала Рапсодия.
   - А с чего вы взяли, что он обязательно кто-нибудь важный? - спросил Грунтор. - Он вполне мог замаскироваться.
   - Это может быть кто-нибудь не слишком заметный, но обладающий властью, - согласилась Рапсодия. - Демон связывает себя с человеком, таким же сильным, как он сам, или более слабым. Он использует его жизнь, чтобы стать могущественнее, затем перебирается в другого, более молодого. Учитывая, что он практически без труда расправился с Эши, следует предположить, что он практически достиг предела своих возможностей. Что бы ты ни думал об Эши, Акмед, тебе придется признать, что с ним необходимо считаться.
   - Совершенно верно. - Акмед прислонился к стене. - Я продолжаю думать, что это Ллаурон.
   - Ллаурон - отец Эши.
   - Ну и что с того? Если он демон, ему все равно, кто стоит у него на пути, пусть даже и собственный сын.
   - Нет. Именно потому, что у Ллаурона есть сын, он не может быть ф'дором. Помнишь: "Он подчиняет себе тело, которое не произвело на свет и не зачало детей, иначе его сила пойдет на убыль".
   Акмед вздохнул.
   - Ты уверена, что известные тебе факты являются правдой? А если Эши незаконнорожденный ребенок? Такое вполне возможно. Поверь мне, Рапсодия, ты даже представить себе не можешь, каких высот лжи они могут достигнуть. Впрочем, лучше тебе даже и не пытаться это понять.
   Рапсодия встала и начала собирать свои вещи.
   - Наверное, ты прав. - Она поцеловала его в щеку. - Пожалуй, мне следует решить, как все будет, и тогда так и получится. Через пару дней я схожу с вами в Лориториум и Колонию, я хочу посмотреть на Спящее Дитя. Может быть, я смогу что-нибудь сделать. Потом расскажу, как мы поступим с Эши. А сейчас, если мы закончили, я бы хотела побывать в больнице. Там есть пациенты, которые нуждаются в утешительной песне?
   - Лично я считаю, что твои песни никому не нужны, - закатив глаза, заявил Акмед.
   Грунтор недовольно посмотрел на него и с самым серьезным видом сказал:
   - Ой не слишком согласен, сэр.
   Рапсодия как-то раз при помощи песни вернула его к жизни.
   - Ну, там было совсем другое дело, - поморщившись, возразил король болгов. - Сейчас у нас никто не умирает. Она же собирается облегчить страдания болгов, получивших ерундовые ранения. Пустая трата времени, а ребята смущаются.
   Рапсодия фыркнула, закончив собирать вещи.
   - Знаешь, Грунтор, ты мог бы мне помочь с пациентами. Ты ведь любишь петь.
   На лице сержанта появилось сомнение и удивление одновременно.
   - Ты ведь слышала мои песенки, мисси, - сказал он, почесав голову. Они для пугания. Ой сомневается, что кто-нибудь, будучи в своем уме, примет его за Певца. Ой совсем не обучался.
   - Содержание песни не имеет никакого значения, - совершенно серьезно сказала Рапсодия. - Песня может быть любой. Самое главное - чтобы в тебя верили. Ты для них "Могучая Сила, Которой Следует Подчиняться Любой Ценой". В определенном смысле именно они дали тебе это имя. Не важно, о чем ты поешь, они должны знать - ты ждешь, что они пойдут на поправку. И они поправятся. Я рассчитываю, что Акмед споет для меня - в случае необходимости.
   Акмед закатил глаза, а великан встал:
   - Ну ладно, твоя светлость. Ой идет с тобой. Думаю, парни с удовольствием послушают "Ломайте Все Кости".
   Посол испуганно заморгал. Тихий голос звучал мягко и ласково - и совсем не вязался с обведенными красными кругами глазами.
   - Какой неприятный сюрприз, а я неожиданностей терпеть не могу. Но я уверен, что ты дашь мне вполне приемлемые объяснения. Если я все правильно помню, Гиттлесон, в отчете о твоем посещении в качестве посла королевского двора Илорка ты сообщил мне, что там находились все Трое.
   - Да, ваша милость.
   - А когда я спросил тебя, что представляют собой Трое, ты ответил мне, что это король фирболгов, его страж великан и светловолосая женщина, правильно? Ты их видел в Канрифе?
   - Да, ваша милость, - испуганно повторил Гиттлесон. - Так говорилось в моем отчете.
   - Правильный ответ. Складывается впечатление, что ты действительно их видел. Однако когда мы прибыли в Сепульварту, один из Троих поджидал нас в базилике. Объясни мне, Гиттлесон, как такое могло произойти?
   - Я не знаю, ваша милость.
   - Она что, прилетела туда на крыльях? - Красные круги вокруг глаз потемнели, стали цвета крови.
   - Я... не могу объяснить случившееся, ваша милость. Прошу меня простить.
   - И ты расставил посты, чтобы они наблюдали за перевалом в горах и за Илорком, как я приказал?
   - Да, ваша милость. Она не могла покинуть королевство фирболгов одна или с почтовым караваном. Я не понимаю, как ей удалось попасть в Сепульварту раньше вас. Это... совершенно невозможно. - Он замолчал под обжигающим взглядом ледяных голубых глаз.
   - И тем не менее, Гиттлесон, она там была, верно?
   - Именно, - прозвучал третий голос, приятный бархатный баритон.
   - Ваша милость, я... - Рука взметнулась вверх, и Гиттлесон, задохнувшись, замолчал на полуслове.
   - Тебе известно, чего нам стоила твоя ошибка? - Голос превратился в холодный, угрожающий шепот.
   - Она... казалась такой безобидной, ваша милость, - пролепетал посол.
   На него уставились две пары голубых намерьенских глаз, затем их владельцы молча переглянулись. Ожиданию, казалось, не будет конца.
   - А ты еще глупее, чем я думал, Гиттлесон, - заявил через некоторое время священник прежним светским то ном. - Только слепец не в силах увидеть силу, которой обладает эта женщина. Как тебе удалось настолько ее недооценить?
   - Возможно, он не виноват, - задумчиво сказал Ракшас. - Думаю, что даже Гиттлесон в состоянии ее оценить. По правде говоря, я склонен думать, что, если бы он ее увидел, он бы просто стоял, пялился на нее и теребил свой член. - Гиттлесон проглотил оскорбление, радуясь возможному спасению. - Кроме того, если бы ты меня спросил, я бы тебе сказал, что совсем недавно она была в Тириане.
   Глаза, обведенные красными кругами, сузились.
   - Продолжай.
   - Сколько лет женщине, которую ты видел? - спросил Ракшас у Гиттлесона.
   - Совсем молоденькая, - с сомнением ответил тот. - Девочка. Лет пятнадцати или шестнадцати.
   - Опиши ее, - приказал собеседник, который был постарше.
   - Худая, светлые волосы. Бледная. Непримечательная, если не считать того, что она очень ловко управляется с кинжалом. Я видел, как она играла в "ножички".
   - А если бы я сказал тебе, Гиттлесон, что женщина в базилике была ослепительно красива, а в ее душе пылает стихия огня...
   - Я видел в Илорке не ее, ваша милость.
   - Смотри-ка, Гиттлесон, ты меня опередил. Сам пришел к выводу, который я собирался высказать вслух. - Священник налил себе бренди.
   - Трое спасли из Дома Памяти девочку, которая подходит под твое описание, - сказал Ракшас. - Наверное, ты видел ее. - Он повернулся к своему господину. - Возможно, мне стоит нанести им визит. Мы провели вместе некоторое время, мне кажется, она ко мне неравнодушна.
   - Она видела твое лицо?
   - Не полностью. Могла увидеть мельком. Я с радостью займусь этим делом, отец. Она наш шанс вернуться в горы.
   - Хорошо, но будь осторожен. Король фирболгов очень хитер, и он может распознать тебя. Кстати, пора переходить к следующему этапу нашего плана. Займись этим, когда будешь в Канрифе.
   31
   Покрытых снежными шапками вершин Зубов коснулись лучи утреннего солнца, и на фоне синего неба ледяные пики ослепительно вспыхнули, будто охваченные пламенем пожара. Пруденс пошире раздвинула занавески на окне экипажа, чтобы насладиться восхитительным видом, потом на мгновение закрыла глаза, подставив лицо первому теплу наступающего дня затем чуть приподнялась с сиденья и высунулась в окно.
   В четвертый раз за сегодняшнее утро кучер и стражник показывали бумаги с печатью Тристана очередному остановившему их отряду фирболгов. Пруденс снова посмотрела на горы. Эти земли показались ей прекрасными и одновременно пугающими - сумрачные, разноцветные пики разрывали небо на горизонте, точно клыки огромного зверя, устроившегося вдалеке. За всю свою жизнь Пруденс ни разу не покидала Бетани, и ее заворожила темная магия Илорка, горной страны чудовищ.
   Она почувствовала на себе взгляд и, повернувшись, встретилась глазами с одним из чудовищ. Как и у остальных фирболгов, которых они видели после того, как пересекли границу Бет-Корбэра, у него была темная кожа, покрытое шерстью лицо и сильное, мускулистое, но совсем не уродливое тело. Фирболг внимательно, однако совсем не нахально ее разглядывал. Пруденс смутилась и покраснела, сообразив, что выражение его лица является зеркальным отражением ее собственного.
   "Они чудовища, человекоподобные звери, которые едят крыс и друг друга, - сказал Тристан. - И кстати, людей, которых им удается поймать".
   Но, глядя на них с близкого расстояния, Пруденс решила, что это все-таки преувеличение из серии детских сказок. Всякий раз болги появлялись словно ниоткуда и молча останавливали экипаж, наставив на лошадей луки с натянутой тетивой. Проверив бумаги и убедившись в мирных намерениях гостей, они так же молча показывали знаками, что путники могут ехать дальше. И снова исчезали.
   Экипаж тряхнуло, и он покатил по дороге. Пруденс снова откинулась на мягкие подушки сиденья, на котором они с Тристаном множество раз предавались тайным любовным утехам. Через минуту крошечная дверца на противоположной стенке приоткрылась и в ней появилась голова возницы.
   - Уже недалеко, мисс. До главного сторожевого поста, где останавливаются почтовые караваны, осталось около часа.
   Пруденс кивнула, и маленькая дверца закрылась. Она в последний раз выглянула в окошко и увидела, что разведчик из отряда фирболгов продолжает смотреть вслед экипажу. Выражение его глаз ей совсем не понравилось.
   Через некоторое время дорога стала заметно ровнее и экипаж перестало нещадно трясти. Пруденс отодвинула занавеску и вдруг принялась колотить в маленькую дверцу:
   - Останови, пожалуйста.
   Экипаж еще немного проехал и замер. Пруденс открыла дверь и встала. Кучер не успел помочь ей спуститься по ступенькам. Пруденс подобрала юбки, спрыгнула на дорогу и зашагала к большому зеленому лугу.
   Ее глазам предстал похожий на громадную чашу амфитеатр, выдолбленный в земле временем и силами природы и превращенный в произведение искусства руками человека. Забытый всеми и засыпанный пылью истории, он служил местом встреч для огромного количества людей. Разбитое каменное сооружение в самом центре наверняка служило платформой для ораторов. Амфитеатр, окруженный скалистыми уступами, зарос травой и диким кустарником. Пруденс узнала его Тристан как-то раз читал ей книгу по истории намерьенов.
   - Место Великой Встречи, - прошептала она. Именно здесь диковинные, почти бессмертные предки Тристана собирались на свои советы в надежде сохранить мир в Намерьенском королевстве. Они потерпели поражение, но у них были добрые намерения.
   - Не понял, мисс, - переспросил кучер.
   - Здесь проходили Великие Встречи Гвиллиама, - пояснила Пруденс, повернувшись к нему.
   В ее голосе звучало волнение. Чудо, сотворенное природой и руками человека, производило гораздо более сильное впечатление, чем базилика, посвященная Огню, и дворец Тристана, взятые вместе.
   Кучер и стражник обменялись ухмылками, а затем кучер открыл дверь экипажа.
   - Как скажете, мисс. Пожалуйста, забирайтесь внутрь, нам нельзя терять время. Мы должны добраться до поста через час, иначе мы не сможем выехать назад засветло, и тогда нам ни за что не поспеть к каравану, который мы должны встретить через три дня.
   Пруденс оперлась на его протянутую руку и, помрачнев, забралась в экипаж. С тех пор как они покинули Бетани, она уже несколько раз видела эту наглую ухмылку и знала, чем она вызвана. Кучер и стражник считали ее шлюхой Тристана, простой крестьянкой, которая путешествует с роскошью королевской особы или, на худой конец, представительницы аристократического семейства, - их это забавляло. Она услышала, как кучер фыркнул, закрывая за ней дверь.
   Экипаж резко дернулся и покатил дальше. Пруденс бросила последний взгляд на древнее чудо, забытое среди заросших зеленой травой склонов гор. Затем она достала зеркало и принялась приводить в порядок лицо, готовясь оказать очередную дурацкую услугу человеку, которого любила.
   - Первая Женщина?
   Повитухи и Рапсодия одновременно подняли головы. Стражник невольно сделал шаг назад, увидев выражение, появившееся на лицах женщин болгов, когда он прервал объяснения их наставницы.
   - Да?
   - К вам посыльный. Женщина. Из Бетани.
   - Правда? - Рапсодия передала одной из повитух траву, которую они вместе изучали. - Чего она хочет?
   - Поговорить с вами.
   - Хм-м-м. Где она?
   - На посту Гриввен.
   - Хорошо. Спасибо, Джарт. Пожалуйста, скажи ей, что я сейчас приду. Рапсодия собрала оставшиеся травы и лекарства и раздала их тринадцати повитухам, самым уважаемым болгам в Илорке. - Ну, закончим на этом? спросила она. Широкоплечие женщины дружно закивали и поднялись из-за стола. - Спасибо, что пришли. Я соберу вас в конце недели, обсудим, как действует новое средство. А теперь прошу меня простить.
   Пруденс ждала в тени, которую отбрасывали лошади, чувствуя себя в большей безопасности рядом с могучими животными, чем внутри дома для стражи, куда ей предложили войти. За время довольно длительного ожидания она постаралась подготовиться к встрече, но появление Рапсодии все равно застало ее врасплох.
   Огромный фирболг в боевых доспехах гордо вышагивал рядом с хрупкой женщиной, закутанной, несмотря на жуткую жару, в серый плащ с капюшоном. Из-за спины великана торчали рукояти клинков, делая его похожим на диковинное животное с колючей гривой.
   Только подойдя к ней, женщина сбросила капюшон. И Пруденс увидела поразительной красоты лицо и водопад золотых волос, перевязанных черной лентой. Женщина была одета в простую рубашку из белого полотна и мягкие коричневые штаны, но Пруденс с трудом сдержалась, чтобы не разрыдаться при виде такого совершенства.
   Неожиданно слова Тристана обрели смысл. Смотреть в лицо этой женщины все равно, что заглянуть в самое сердце пылающего пламени, завораживающего и притягательного, затрагивающего самые сокровенные струны души.
   - Здравствуйте, - улыбнувшись, сказала золотоволосая женщина и протянула миниатюрную руку. - Меня зовут Рапсодия. Вы хотели со мной поговорить?
   - Да, - с трудом выдохнула Пруденс.
   Она удивленно посмотрела на протянутую руку и, наконец придя в себя, пожала ее. Она оказалась восхитительно теплой и мягкой, и Пруденс пришлось приложить все силы, чтобы опустить свою. Пытаясь скрыть смущение, она быстро достала из дорожной сумки два аккуратно сложенных листа пергамента, скрепленных золотой печатью.
   - Его высочество, лорд Тристан Стюард, принц Бетани, попросил меня доставить его приглашение и передать вам лично в руки.
   Рапсодия нахмурилась, и у Пруденс сжалось сердце.
   - Приглашение?
   - Да, - поспешно начала Пруденс. - На его бракосочетание, которое состоится накануне первого дня весны будущего года.
   - Но здесь два приглашения.
   - Да. Одно для... его величества короля Илорка, а другое - для вас.
   Изумрудные глаза женщины широко раскрылись от изумления.
   - Для меня?
   Пруденс покраснела.
   - Да. - Она взволнованно наблюдала за тем, как Рапсодия вертит в руках сложенный пергамент. - Вы удивлены?
   Великан, стоявший рядом с Рапсодией, разразился громоподобным смехом, и Пруденс вздрогнула от страха.
   - Ну и ну, герцогиня, вот так дела! Принц приглашает тебя на свадьбу. Правда, здорово?
   Рапсодия протянула Пруденс приглашения:
   - Тут какая-то ошибка. Зачем правителю Роланда присылать мне приглашение на свадьбу?
   Пруденс прижала руку к груди и почувствовала, что сердце так неистово бьется в ее груди, будто хочет выскочить.
   - Герцогиня? Прошу меня простить, я не знала. Надеюсь, вы простите меня за то, что я не выказала вам должного почтения, миледи.
   - Не беспокойтесь, - поспешно проговорила Рапсодия. - Он шутит.
   В янтарных глазах великана зажглись веселые искорки.
   - Ты это чего, подружка? Она герцогиня Элизиума, мисс. Самая высокорожденная леди в Илорке. - Пруденс кивнула, и в глазах у нее появилось новое выражение.
   - Этот титул не имеет ровным счетом никакого значения, - сказала Рапсодия, бросив сердитый взгляд на Грунтора. - Для вашего господина я по-прежнему остаюсь крестьянкой. Я прибыла к его двору в качестве посла короля Илорка. И хотя наша последняя встреча прошла вполне цивилизованно, в целом у нас сложились достаточно напряженные отношения. Поэтому я не вполне понимаю, почему он решил прислать мне приглашение на свое бракосочетание. Я уверена, что тут какая-то ошибка.
   - У тебя с ним отношения? - с притворным ужасом вскричал Грунтор. - Ты же сама сказала, что он болван!
   Рапсодия с силой пнула его локтем в бок, а потом перевела взгляд на Пруденс, которая начала дрожать. Раздражение на лице Рапсодии сменилось беспокойством. Она протянула руку и коснулась плеча посланницы принца Бетани.
   - Вам нехорошо? - спросила она.
   Пруденс взглянула на ослепительно красивое лицо Рапсодии и почувствовала, как внутри у нее разливается тепло, рожденное ее участием.
   - Нет, со мной все в порядке. - Она смущенно погладила пальцы Рапсодии.
   - Послушайте, давайте уйдем с солнца, - предложила Рапсодия и взяла Пруденс под руку. - Я веду себя как отвратительная хозяйка. Я даже не спросила, как вас зовут.
   - Пруденс.
   - Простите мою невежливость, Пруденс, и добро пожаловать в Илорк. Может быть, хотите чего-нибудь...
   Неожиданно мир взорвался, Рапсодия услышала гулкие удары своего сердца, в глазах у нее потемнело. Грунтор успел подхватить ее в тот момент, когда она начала падать, и прижал к себе, прежде чем она повалилась на землю. Он заглянул ей в лицо и увидел, что оно исказилось от ужаса.
   - Ты в порядке, герцогиня? - с беспокойством спросил он и похлопал ее по щеке своей огромной лапищей.
   Рапсодия быстро заморгала, стараясь прогнать неприятное ощущение - ей казалось, будто небо вдруг начало падать и вот-вот придавит ее к земле. Она пристально посмотрела на посланницу Орландана - миловидная женщина с бледной кожей и рыжими локонами, вдруг отметила про себя Рапсодия, но как-то отстраненно. В карих глазах Пруденс плескался страх.
   Взгляд Рапсодии был устремлен на ее лицо, и вдруг оно начало быстро меняться, распадаясь на части, словно его рвали когти дикого зверя и вот уже остались только голые кости и куски мышц. Вместо глаз на лице зияли пустые дыры, заполненные запекшейся кровью. Рапсодия вскрикнула.
   - Миледи? - Голос Пруденс дрожал.
   Рапсодия снова заморгала - и увидела перед собой Пруденс с совершенно нормальным лицом.
   - Я... прошу меня простить, - сказала она и отстранилась от осторожно ее поддерживающего Грунтора. Рапсодия заставила себя улыбнуться перепуганной посланнице. - Наверное, я перегрелась на солнце. Давайте зайдем в дом, там можно посидеть и отдохнуть в прохладе.
   Пруденс посмотрела на сторожевой пост, около которого шестеро стражников фирболгов с интересом наблюдали за происходящим. Один из них улыбнулся, и Пруденс вздрогнула.
   - Мне... мне нужно возвращаться, - пробормотала она. - Почтовый караван обогнал нас на три дня, и мы должны спешить, чтобы с ним встретиться.
   - Вы прибыли сюда без хорошо вооруженного отряда? - посерьезнев, спросила Рапсодия.
   Пруденс с трудом сглотнула. Тристан несколько раз повторил, что ее миссия должна оставаться в тайне от всех.
   - Да, - едва слышно проговорила она.
   - Вы хотите сказать, что лорд Роланда послал в Илорк женщину без надежной защиты?
   - Со мной стражник, а кучер является солдатом Орландана, - ответила Пруденс.
   "Забавно", - подумала она. Они с Тристаном долго спорили на эту тему, и сейчас Пруденс защищала точку зрения, против которой яростно возражала.
   Рапсодия задумалась на мгновение, а потом приняла решение и протянула Пруденс руку.
   - Идемте со мной, - сказала она. - Обещаю, вы будете в полной безопасности.
   В ее словах звучала такая убежденность и искренность, что они сразу нашли отклик в душе Пруденс. Не отдавая себе отчета в том, что делает, она взяла протянутую руку и пошла за Рапсодией внутрь сторожевого поста.
   Пост Гриввен представлял собой башню, вырубленную в поверхности горы, являвшейся самым высоким пиком в Илорке. Стены и пол внутри были ровными и гладко отполированными. Снаружи располагались деревянные платформы, с которых открывался вид на запад, север и юг. Их соединяли длинные лестницы, прикрепленные цементом к стенам. Следуя за великаном фирболгом и Рапсодией мимо баррикад с потайными окнами и лучниками, Пруденс изумленно оглядывалась по сторонам.
   Они миновали несколько комнат, бараки, потом большие залы, и всю дорогу Пруденс не переставала удивляться открывшемуся зрелищу. Всю свою жизнь она провела в крепости Тристана и сразу поняла: бастионы его цитадели детские игрушки по сравнению с тем, что она видит здесь. А ведь это всего лишь аванпост, даже не часть главной горной крепости. Пруденс дала себе слово рассказать о своих открытиях Тристану и посоветовать ему никогда не связываться с фирболгами, значительно превосходившими его в военном отношении.
   Наконец Рапсодия остановилась около массивной двери, покрытой лаком и укрепленной черным железом. Открыв ее, Рапсодия жестом пригласила гостью войти: