Хэйдон Элизабет. Пророчество (Симфония веков - 2)

   - Он не может тебя ненавидеть, вот почему я так удивлен. К тому же все, наверное, думают, что ты затмишь его невесту.
   Рапсодия улыбнулась.
   - Ты очень мил. - Эши вздохнул, он не шутил. - В любом случае, возможно, мы сумеем там повидаться, хотя бы очень недолго и среди огромного количества гостей. Будет весело побывать на свадьбе. Я уже давно говорила, что если он меня пригласит, ты будешь меня сопровождать.
   Эши кивнул:
   - Да. Только честно поступать не всегда мудро, особенно если учесть, что ф'дор, скорее всего, появится на таком важном событии. Человек, в теле которого он находится, почти наверняка приглашен на свадьбу. Превосходный шанс пленить его, но ты не будешь еще готова. - Он увидел, как потускнело ее лицо, возбуждение улетучилось, и Эши поспешил ее подбодрить: - Но мы сможем встретиться на свадьбе, если сделаем это по секрету, будучи тайными любовниками. Я бы очень хотел отправиться туда вместе с тобой, Ариа.
   Рапсодия смотрела в огонь.
   - После того как ты покинешь Элизиум, нам следует прекратить наши отношения. - Она увидела, как он побледнел. - Мне необычайно трудно отказаться от тебя, но так будет лучше. Если ты отправишься на поиски намерьенки, которая понравится Совету, то твои помыслы должны быть чисты и не запятнаны прошлыми привязанностями.
   Эши дождался, пока Рапсодия взглянет на него.
   - Хорошо, Рапсодия, - небрежно проговорил он. - Ты права. Она имеет право рассчитывать, что я буду свободен, когда обращусь к ней с предложением руки и сердца. Если она согласится стать Королевой намерьенов и моей женой, то заслуживает верности и любви, не искаженной привязанностью к другой. - Все у него в груди сжалось, когда дракон почувствовал реакцию Рапсодии на его слова, и хотя ее лицо осталось безмятежным, Эши знал, что волна боли окатила все ее тело. - Но ты останешься моим союзником?
   - Да, конечно.
   - И другом?
   Она широко улыбнулась:
   - И другом.
   Он подошел к ней и протянул руки, чтобы помочь подняться с кресла, затем посмотрел ей в глаза, пытаясь заглянуть в душу и надеясь, что его слова отзовутся в ней.
   - Я люблю тебя, Ариа. Ничто и никто не сможет это изменить. Ты говорила, что тоже любишь меня, я тебе верю. С каждым вдохом я ощущаю твою любовь. Будешь ли ты любить меня и впредь? Даже если мы расстанемся?
   Рапсодия отвернулась.
   - Да, - печально ответила она, словно ей было стыдно в этом признаться. - Всегда. Но не тревожься, я справлюсь. Я не поставлю тебя в неловкое положение, Эши. Как я уже говорила тебе прежде, я тебе помогаю в том числе потому, что однажды ты станешь моим сувереном, и я должна всячески содействовать своему государю. Я никогда не брошу тень на твою репутацию и не стану мешать счастью.
   Эши рассмеялся.
   - Рапсодия, если люди узнают, что ты была моей любовницей, моя репутация поднимется до недосягаемых высот. А теперь у меня есть две проблемы. Во-первых, я хочу, чтобы ты обещала мне позволить приготовить тебе ужин, когда мы вернемся от Мэнвин. У нас будет прощальное свидание, мы разделим трапезу в саду, может быть, не много потанцуем. Одна чудесная романтическая нота, тем более что завтра нам предстоит изучить воспоминания Ракшаса. - Он невольно содрогнулся, вспомнив пережитое утром. - У нас было волшебное лето. Я хочу, чтобы оно так и закончилось.
   Рапсодия улыбнулась ему:
   - Звучит просто замечательно. А мы сможем приодеться?
   - Безусловно, иначе и быть не может. Пожалуй, я даже куплю себе что-нибудь в Яриме. У меня мало красивой одежды.
   - И мы устроим церемонию Присвоения нового имени.
   Вернув Эши частицу его души, Рапсодия настаивала на том, чтобы дать ему новое имя - тогда ф'дор не сумеет его найти. Эши кивнул:
   - Да, хорошая мысль.
   - Ладно, а вторая проблема?
   Он заключил ее в объятия.
   - Насколько я понял, сегодня мы еще остаемся любовниками?
   - А ты этого хочешь?
   Его поцелуй был ответом.
   50
   Даже издалека было нетрудно понять, почему Ярим получил свое имя. На языке коренного населения, давно оттесненного на север силами Гвиллиама, это слово значило красно-коричневый, цвет засохшей крови. Большинство зданий было выстроено из кирпича с таким же названием - их делали из местной красной глины, которая при обжиге в печи темнела.
   Столица официально называлась Ярим-Паар, но все предпочитали ее прежнее имя. Город раскинулся у подножия высокой горы и с юга был совершенно не виден. Он совершенно неожиданно, словно по мановению волшебной палочки, возникал перед путником, только спустя некоторое время понимавшим, что перед ним крупный город, - дома здесь строили непривычно темного цвета. И сразу же возникал вопрос: как они появились? Может быть, выросли из земли? Впрочем, больше здесь ничего не росло - городу не хватало воды.
   Волна жара, рожденная южным ветром, накатила с востока. Наст, покрывавший землю последние две недели, исчез, началось короткое бабье лето, жаркое и сухое. И в этих краях совсем безрадостное.
   Когда-то Ярим процветал, а сейчас повсюду виднелись следы запустения. Улицы были вымощены камнем, но в трещинах между ними выросла порыжевшая сорная трава. Сточные канавы, забитые мусором, превращали дождевую воду в потоки грязной коричневой жижи.
   На многих улицах группами собирались нищие, прохожие не обращали на них никакого внимания - здесь к ним давно привыкли. Рапсодия сразу распознала в некоторых из них профессиональных попрошаек, но в глазах других она увидела настоящий голод, слишком хорошо знакомый ей самой. Одна молодая мать с ребенком казалась особенно несчастной и истощенной, Рапсодия потянулась за спрятанным под плащом кошельком, но с удивлением обнаружила, что Эши ее опередил, бросив несколько монет на колени женщины. Протянув ей золотую монету, Рапсодия поспешила за Эши.
   - Я немного удивлена, - призналась она.
   - Чем?
   - Никогда бы не подумала, что ты подаешь нищим.
   Эши посмотрел на Рапсодию из-под своего капюшона.
   - Рапсодия, я прожил среди этих людей двадцать лет. Я и в самом деле довольно много времени провел в лесах, но иногда мне приходилось наведываться в город. Мне будет очень трудно общаться с высокородными лордами и леди, правда? Я неплохо знаю жизнь тех, кого судьба обошла стороной. Меня редко замечали не только из-за моего туманного плаща, я научился вести себя так, чтобы не привлекать к себе внимания. Именно жизнь среди простых людей убедила меня в том, что я смогу принести пользу, если стану Королем намерьенов. Мы пришли.
   Рапсодия посмотрела на огромное здание, перед которым они остановились, и сразу подумала, что храм напоминает столицу в миниатюре: великолепная архитектура, давно пришедшая в упадок, потрескавшиеся мраморные ступени, спускающиеся в широкий внутренний двор, выложенный мозаикой. Восемь огромных покрытых плесенью колонн на неровном каменном полу. Центральная часть здания представляла собой ротонду, увенчанную круглым куполом с двумя продольными трещинами. С двух сторон к ним примыкали длинные пристройки с менее помпезной колоннадой - они оказались в лучшем состоянии. Высокий тонкий минарет венчал центральное здание, ярко сияя под жаркими лучами солнца.
   Эши и Рапсодия поднялись по широкой лестнице и прошли сквозь открытый портал, служивший входом. Внутри храма было темно, горели лишь тусклые факелы и свечи. Глаза Рапсодии далеко не сразу приспособились к сумрачному свету.
   Внутри храм оказался в приличном состоянии, хотя Эши рассказывал ей, что комнаты похожего на лабиринт здания давно никто не убирает. И все же зал поражал своей красотой, и Рапсодия восхищенно оглядывалась по сторонам.
   В центре громадного помещения находился большой действующий фонтан тонкая струя воды поднималась на двадцать футов и с плеском падала в бассейн, выложенный мерцающим лазуритом. Стены, украшенные изящным орнаментом и бронзовыми подсвечниками, и гладкий мраморный пол завершали композицию внутреннего убранства зала.
   Из главного зала можно было попасть в две небольшие приемные, на пороге которых стояли стражники, вооруженные длинными тонкими мечами. За фонтаном виднелась еще одна дверь, покрытая изысканной резьбой, перед ней также стояла стража. Рапсодия и Эши обогнули фонтан и остановились перед ней.
   После того как они сделали солидное пожертвование, стражи распахнули дверь и их впустили внутрь. Внесенные ими деньги пойдут на содержание оракула, сказали им. Эши громко поинтересовался у Рапсодии, известно ли Мэнвин о подношениях.
   Комната, куда они попали, оказалось огромной, свет в нее проникал через окна в куполе ротонды, кроме того, горели бесчисленные свечи. В центре помещения, над большим колодцем, был установлен помост.
   На помосте, скрестив ноги, сидела женщина. Мэнвин оказалась высокой и худощавой с розовато-золотистой кожей и огненно-рыжими волосами, в которых серебрились отдельные пряди. Время оставило на ее лице свой след, губы изгибались в странной тревожной улыбке. Она была одета в платье из зеленого шелка и держала в левой руке изысканно украшенный секстант.
   Но внимание Рапсодии привлекли глаза прорицательницы. В них оказалось еще меньше человеческого, чем в глазах Эши. Когда Рапсодия заглянула в них, ее приветствовало собственное отражение. Глаза прорицательницы были идеальными серебряными зеркалами, без зрачков, радужной оболочки и склеры. Казалось, Рапсодия смотрит на два шарика ртути. Она попыталась отвести взгляд, и тогда Мэнвин улыбнулась.
   - Загляни в колодец, - посоветовала она.
   Ее голос был подобен хриплому карканью, больно резавшему слух. Рапсодия взглянула на Эши, и он кивнул. Они зашагали к помосту.
   - Не ты, - прорычала Мэнвин, повернув к Эши свои зеркальные глаза. Ты должен подождать. Будущее прячется от того, кто не виден Настоящему.
   Рапсодия сглотнула и подошла к колодцу. Она вспомнила рассказы Ллаурона про Мэнвин - самую непредсказуемую и самую безумную из всех сестер. Она не могла лгать, но иногда истинные пророчества ужасно походили на бред безумца. Кроме того, пророчества часто оказывались двусмысленными или непонятными, что делало Мэнвин весьма ненадежным источником знаний о Будущем, хотя и лучшим из всех существующих. В любом случае, она оставалась единственной надеждой для тех, кто искал ответы на свои вопросы.
   Набравшись мужества, Рапсодия подошла к колодцу и заглянула в зияющее бездонное отверстие в полу. В темноте подходить к нему было опасно, неровные края смутно вырисовывались в тусклом свете. Пророчица указала на потолок.
   Только теперь Рапсодия обратила свой взгляд к куполу - темный, как ночь, то ли по замыслу архитектора, то ли здесь не обошлось без магии, он был усеян звездами или их изображениями, мерцающими сквозь дымку движущихся облаков. Она почувствовала, как ветер дергает ее за капюшон, и поняла, что каким-то образом оказалась вне храма, посреди громадного поля, вдвоем с прорицательницей. Падающая звезда прочертила небо огненным всполохом, ветер усилился.
   - Рапсодия, - голос Эши прервал ее размышления, она оглянулась и увидела смутные очертания его плаща в сумраке храма.
   Потом она повернулась к Мэнвин, и все стало таким же, как в тот миг, когда они вошли, вот только на лице прорицательницы появилось раздражение. Она поднесла секстант к глазу, направив его на темный купол, а потом указала на колодец.
   - Посмотри внутрь, чтобы узнать назначенное время и место, - сказал она.
   Рапсодия сделала глубокий вдох - она ведь еще не успела задать вопрос - но, не говоря ни слова, вновь посмотрела в колодец, где возникла картинка. Когда она окончательно прояснилась, Рапсодия разглядела женщину лиринской расы с посеревшим от боли лицом, она была беременна. Прижимая руки к огромному животу, женщина остановилась, чтобы отдохнуть.
   Со стороны купола донесся необычный скрипучий звук, и Рапсодия посмотрела вверх. Звезды перемещались, менялась широта и долгота; Рапсодия успела заметить первоначальное расположение звезд. Вне всякого сомнения, Мэнвин показала ей место, где она найдет женщину.
   - Когда, бабушка? - почтительно спросила она. Мэнвин расхохоталась неприятным клокочущим смехом, от которого у Рапсодии похолодела спина.
   - Одна душа отправится в последний путь, когда появится другая, через одиннадцать недель после сегодняшней ночи, - ответила прорицательница, и изображение в колодце исчезло.
   Мэнвин смотрела ей за спину, и Рапсодия повернулась к приближающемуся Эши, который успел снять капюшон.
   Триумфальная улыбка появилась на лице прорицательницы, она показалась Рапсодии жестокой. Мэнвин смотрела в лицо ему, но обратилась она к Рапсодии:
   - Я вижу противоестественного ребенка, рожденного в результате противоестественного акта. Рапсодия, тебе следует опасаться рождения ребенка: мать умрет, но ребенок будет жить.
   Рапсодия побледнела. Теперь она поняла, что имел в виду Эши, когда говорил о неясных пророчествах. Имела ли в виду Мэнвин какую-то женщину лиринской расы или ее саму? Рапсодия хотела спросить, но язык отказывался произносить нужные слова.
   - И что же это значит? - резко спросил Эши. Рапсодия ни разу не видела его таким рассерженным. - Зачем ты играешь с нами, Мэнвин?
   Руки Мэнвин метнулись к огненно-рыжим волосам, она погрузила пальцы в спутанные пряди, уставилась в потолок, улыбаясь и напевая мелодию без слов, а потом бросила на Эши короткий взгляд своих невероятных серебристых глаз.
   - Гвидион, сын Ллаурона, твоя мать умерла, дав жизнь тебе, но мать твоих детей не умрет при их рождении. - И она вновь разразилась безумным хохотом.
   Эши коснулся плеча Рапсодии.
   - Давай уйдем отсюда, - тихо предложил он. - Она сказала тебе то, что ты хотела узнать?
   - Я не уверена, - ответила Рапсодия.
   Ее голос дрожал, хотя она не чувствовала страха.
   - Гвидион, ты попрощался с отцом? Он умрет в глазах всех, чтобы жить, невидимый никем; ты двояк, однако вы оба пострадаете и выиграете от его живой смерти. Горе тому, кто лжет человеку, знающему цену правды, Гвидион; именно ты заплатишь за его вновь приобретенную силу.
   - СКЛЕРИВ! - прорычал Эши, меняя оттенки голоса. Рапсодия еще никогда не слышала, чтобы он так говорил; слово прошло сквозь нее, точно нож.
   Рапсодия скорее почувствовала, чем поняла, что оно означает: "Замолкни!" - и на этом языке близко к серьезному оскорблению. Речь, естественно, шла о языке драконов.
   Эши покраснел. Рапсодия увидела, как начала пульсировать вена у него на лбу.
   - Больше ни слова, безумица со змеиным языком! - закричал он.
   Рапсодия ощутила, как холодеет ее кожа, дракон, сидящий внутри Эши, сворачивался в кольцо. В нем было устрашающее спокойствие и невиданная энергия, одно присутствие которой обратило руки и ноги Рапсодии в лед. Она вспомнила, что Мэнвин - дочь дракона, и ее сердце мучительно сжалось. Она взяла Эши за руку.
   - Пойдем, - решительно прошептала она и потянула его за собой.
   Он сопротивлялся, выведенный из себя словами Мэнвин. Рапсодия почувствовала, как ее охватывает паника. Мэнвин встала на колени и начала голосить, изо рта у нее вырывался модулированный вой, от которого задрожал фундамент ротонды, с потолка посыпалась пыль и куски камня.
   Рука Эши крепко сжала ладонь Рапсодии, глаза остановились на визжащей прорицательнице. Рапсодия чувство вала, что он ускользает от нее, полностью сосредоточившись на своей сидящей на помосте противнице, раскачивающейся над бездонным колодцем. Стало трудно дышать, воздух был полон пыли и напряжения. Земля дрожала у них под ногами, и Рапсодии показалось, что купол сейчас вспыхнет.
   Она еще сильнее дернула Эши, но он даже не заметил этого. Тогда Рапсодия сделала глубокий вдох и пропела его имя низко и негромко, добавив свою ноту к пронзительному воплю Мэнвин. Новый звук прокатился по ротонде, разбив вопль Мэнвин, и на несколько мгновений наступила тишина. Эши заморгал, Рапсодия воспользовалась его замешательством и потащила прочь, а им вслед летел истерический хохот Мэнвин.
   Только преодолев половину пути до городских ворот, они перестали бежать. Эши ругался себе под нос, проклиная всех и вся на множестве самых разных языков и диалектов. Рапсодия пыталась не обращать внимания, но его брань завораживала.
   Наконец они оказались у большого высохшего колодца и присели перевести дух в жарком воздухе умирающего лета. Рапсодия дрожала от усталости. Немного придя в себя, она бросила на Эши сердитый взгляд.
   - Неужели это было так необходимо?
   - Она первая начала. Я не выказывал вражды к ней.
   - Верно, - признала Рапсодия, - ты ничего плохого ей не делал. Почему же она тебя атаковала?
   - Не знаю, - ответил Эши, доставая фляжку с водой и протягивая ее Рапсодии. - Может быть, Мэнвин показалось, что ей угрожают, драконы бывают непредсказуемы.
   - Я заметила, - проворчала Рапсодия, делая большой глоток из фляги. Должна признаться, что чем больше я узнаю твою семью, тем меньше она мне нравится.
   - Ты еще не встречалась с моей бабушкой, - заметил Эши, улыбнувшись в первый раз после того, как они выскочили из храма. - Это ни с чем не сравнимое удовольствие. Будем надеяться, что ее не будет на Совете намерьенов.
   Рапсодия содрогнулась.
   - Да уж. Ну, что будем делать дальше?
   Эши наклонился и поцеловал Рапсодию и был награжден удивленными взглядами проходивших мимо нищих.
   - Пройдемся по лавкам.
   - Ты шутишь?
   - Нет. Ярим славится своими рынками, и тебе наверняка захочется побывать у продавца специй. А я хочу купить кое-что из одежды для нашего прощального ужина, а еще неплохо было бы прихватить каких-нибудь деликатесов. Кроме того, я ни разу не слышал, чтобы ты отказывалась прогуляться по рынку.
   Рапсодия рассмеялась.
   - Это правда, - призналась она. - Я рассчитывала купить подарки для своих внуков и Грунтору на день рождения. Как ты думаешь, что ему может понравиться?
   Эши встал и протянул руку, чтобы помочь подняться Рапсодии.
   - Я полагаю, ему понравилась бы ты в красном платье с глубоким вырезом. - Рапсодия с сомнением посмотрела на него. - Ну, ладно, извини, это мое желание. Грунтор... хм-м-м... А он собирает трофеи?
   Рапсодия содрогнулась. Она всегда считала отвратительной привычку сохранять части тела поверженных врагов.
   - Иногда.
   - Тогда подари ему хранилище для его трофеев.
   - Нет, мне такая идея не нравится.
   - Перестань, прояви фантазию. Какого размера шкаф ему понадобится? Если он коллекционирует головы, ему подойдет большой шкаф с вешалкой для шляп.
   Рапсодия задумалась.
   - Нет, он не собирает такие крупные предметы, слишком долго их отрезать. Пожалуй, коробка для сигар подойдет лучше всего. - Она с интересом наблюдала за гримасой отвращения, которая появилась на лице Эши. - Но это же твоя идея.
   - Ты права. - Эши зашагал в сторону оживленных кварталов, куда направлялось большинство других пешеходов. - Рапсодия, я хочу попросить тебя об одолжении.
   - Проси чего хочешь.
   - Никогда больше не говори так, - серьезно сказал Эши. - Боюсь, тебе не слишком понравится моя просьба.
   Она вздохнула:
   - Не сомневаюсь. Так о чем речь?
   Он остановился и посмотрел на нее:
   - Тебе покажется, что это не имеет смысла. Мэнвин произнесла слова, которые тебе не следовало слышать. Дело не в том, что я хочу от тебя что-то скрыть, просто это знание опасно для тебя и других людей. - Он взял ее за руки. - Позволь мне забрать у тебя воспоминания об этом разговоре, хотя бы на некоторое время? Пока угроза не исчезнет.
   - Ты несешь чепуху, - недовольно ответила Рапсодия. - Опять намерьенские глупости?
   - Боюсь, что в некотором смысле да. Я не хочу, чтобы ты пострадала. Ты мне веришь?
   Она вздохнула:
   - Наверное.
   Эши резко рассмеялся:
   - Подозреваю, ты сильно преувеличиваешь.
   - Ну а чего ты хотел, Эши? - с растущим раздражением спросила Рапсодия. - Сначала мне пришлось встретиться с безумной прорицательницей, которая говорит загадками, а теперь я должна слушать твои бредни. Что ты имеешь в виду, когда просишь забрать мои воспоминания?
   - Ты права, - сказал он, смягчившимся голосом. - Я знаю, это было очень тяжело для тебя, Рапсодия. Твоя память представляет собой самое настоящее сокровище. Я бы хотел им владеть, но только с твоего разрешения. Воспоминания можно запечатать в сосуде, пока не минует опасность, и тогда ты получишь их обратно.
   - Помнишь, ты предлагал спрятать мои кошмары в жемчужине?
   - Да. Именно так. Ты назовешь сосуд, скажешь ему, чтобы он хранил внутри себя твое воспоминание о каком-то определенном событии, и оно останется там до тех пор, пока ты не заберешь его обратно.
   Рапсодия потерла виски.
   - А как я узнаю, что нужно забрать его обратно, если забуду о его существовании?
   - Я тебе напомню. А еще я оставлю тебе знак на случай, если со мной что-нибудь случится. Вот что я предлагаю: в ночь нашего расставания я объясню тебе все, чего ты сейчас не понимаешь, и ничего не скрою от тебя. Мы будем сидеть в беседке - в Элизиуме мы можем говорить свободно, и мы поместим твои воспоминания об этой ночи, а также о твоем разговоре с Мэнвин в какой-нибудь сосуд.
   - Я не могу этого сделать, - ответила она. - Мне очень жаль. Мне нужна информация, которую она сообщила.
   - Я говорю о том, что она сказала после того, как дала тебе ответ на твой вопрос, - уточнил Эши. - Остальное можешь сохранить. Пожалуйста, Рапсодия, пойми, я не стал бы тебя просить о таком одолжении, если бы это не было необходимо. Выслушай внимательно то, что я тебе расскажу, когда мы вернемся в Элизиум. Затем, если ты посчитаешь нужным отказаться, я подчинюсь твоему решению. Но, пожалуйста, подумай о моих словах.
   - Хорошо, - неохотно согласилась она. - А теперь пойдем за покупками. - Рапсодия глубоко вздохнула, увидев, что Эши улыбнулся.
   Она не знала, что хуже - перспектива их расставания после возвращения домой или необходимость жить в мире обмана, характерном для намерьенов. В любом случае, это не имело значения. Скоро обе ситуации как-то разрешатся.
   51
   Рапсодия закончила стряхивать крошки со скатерти, аккуратно сложила ее и повесила на спинку стула. Эши все еще оставался внутри домика, куда он отнес грязную посуду. Она поставила вазу с зимними цветами в центр стола и улыбнулась, поглаживая жесткие лепестки, любуясь их строгой красотой и волей к жизни. Еще долго после того, как хрупкие цветы лета и ранней осени увядают и умирают, эти продолжают цвести, им не страшен даже первый снег, они как будто бросают вызов неослабевающей хватке белой зимы, одаривая яркими красками замерзший мир.
   Рапсодия погрузилась в размышления, и Эши, вернувшись, увидел, что она рассеянно водит кроваво-красным лепестком по щеке. Он остановился на некотором расстоянии и молча смотрел на удивительную картину, которую они с цветком невольно составили.
   Рапсодия собрала свои золотые волосы в высокую прическу и украсила ее крохотными белыми цветами, напоминающими маленькие звезды, несколько локонов выбилось и упало на лицо и шею. На ней было изящное платье кандеррского шелка цвета слоновой кости с высоким воротником и пышной юбкой, отороченной по краю изумительными кружевами, и хотя открытыми оставались только лицо и руки, платье подчеркивало ее великолепную фигуру.
   Через некоторое время Эши обнаружил, что снова может дышать. Он подумал о времени, проведенном вместе с Рапсодией, и понял, что она впервые оделась так, чтобы подчеркнуть свою удивительную красоту. И добилась поразительного результата. Как дракон гордился своим сокровищем, так мужчина наслаждался осознанием того, что она оделась специально для него, желая, чтобы он запомнил последнюю ночь, проведенную ими вместе.
   Через мгновение Рапсодия повернулась к Эши и одарила его улыбкой, от которой у него замерло сердце. С небрежным изяществом она приподняла длинные юбки и пошла к нему навстречу. Он взял ее ладони и принялся нежно целовать, а потом обнял, наслаждаясь свежестью ее аромата и теплом тела под тонким шелком. Она была драгоценным кладом ощущений, которыми наслаждался дракон, и Эши требовалось огромное усилие воли, чтобы отвлечь его от этого занятия.
   - Благодарю тебя за чудесный ужин, - сказала она, высвободившись из его объятий. - Если бы я знала, что ты умеешь так замечательно готовить, я бы уступала тебе эту обязанность почаще.
   Он рассмеялся и провел указательным пальцем по ее щеке.
   - Я рад, что тебе понравилось. - Он взял ее маленькую руку и положил ее на свой локоть, чтобы они смогли рядом идти по садовой тропинке. Знаешь, мне все нравится вместе с тобой. Превосходное исполнение в любой области ничего не стоит, если рядом нет человека, способного его оценить.
   Он наблюдал, как розовеет ее фарфоровая кожа. Эши не уставал поражаться: женщина, умеющая быть столь земной, абсолютно спокойно относящаяся к самым неприличным шуткам, легко краснела наедине с ним. Эши это приводило в восторг.
   - Вернись в мои объятия, давай потанцуем, - предложил он небрежно, стараясь скрыть нахлынувшие чувства.
   Рапсодия вновь оказалась рядом, и он прижал ее к груди.
   - Нам нужно попрактиковаться, поскольку в следующий раз мы тайно встретимся на свадьбе в Бетани. Если мы будем танцевать, стараясь не привлекать к себе внимания, я должен научиться не наступать тебе на ноги.
   Рапсодия отпрянула от него так резко, что он вздрогнул. Она смертельно побледнела, в глазах опять появилась печаль, которую ей удалось прогнать несколько мгновений назад.
   - Уже поздно, - быстро проговорила она. - Нам нужно поговорить, а потом я дам тебе новое имя.
   Эши кивнул, чувствуя себя осиротевшим. Танец позволил бы ему еще немного подержать ее в объятиях, продлить счастье, пусть на очень небольшое время.