Хэйдон Элизабет. Пророчество (Симфония веков - 2)

   "Рапсодия, не смотри ей в глаза".
   - Ее сокровищем были намерьены, - ответила Элинсинос. - Они обладали волшебством; им удалось перейти из одного мира в другой и остановить для себя время. В них отобразились все стихии, пусть люди и не умели ими пользоваться. Так здесь появились расы, о которых ничего не знали в здешних местах: гвадды и лирингласы, гвенены и наины, древние серенны и дракиане, а также митлины - человеческий сад, полный самых прекрасных цветов. Они были особенными, Прелестница, удивительные люди, которые заслуживали того, чтобы их лелеяли и защищали. А она повернула против них и многих уничтожила, лишь бы они не достались Гвиллиаму. Мне стыдно.
   Рапсодия ощутила влагу на своем лице, посмотрела вниз и обнаружила, что стоит в луже мерцающей жидкости. Она автоматически подняла взгляд и обнаружила, что заворожено смотрит на огромное существо. Элинсинос рыдала.
   Рапсодия почувствовала, как разрывается ее сердце, в этот момент она бы с радостью отдала все, чтобы утешить Элинсинос. Возможно, тут не обошлось без магии - почему она так быстро прониклась сочувствием к чудовищу? Или все дело в том, что Элинсинос так удивительно красива? Она подошла к драконихе и мягко коснулась ее массивного когтя.
   - Не плачь, Элинсинос.
   Дракониха слегка повернула голову и пристально по смотрела на Рапсодию огромными повлажневшими глазами.
   - Значит, ты немного со мной побудешь?
   - Да. Я останусь у тебя погостить.
   6
   Уже в четвертый раз за день Грунтор неуклюже остановился, слишком неловкий, чтобы сделать это так же быстро, как Акмед, и тяжело вздохнул.
   - Она все еще там, сэр?
   - Да. - После каждой паузы голос Акмеда становился все более раздраженным. Король фирболгов обернулся и закричал: - Проклятье, Джо, иди домой, или я привяжу тебя к сталагмиту и оставлю ждать нашего возвращения.
   Раздался приглушенный свист, и маленький кинжал с бронзовой рукояткой вонзился в стену пещеры рядом с ухом Акмеда.
   - Ты мерзкая свинья, - прорычала в ответ Джо. - Ты не можешь оставить меня одну с маленькими сопляками. Я пойду с вами, проклятый ублюдок, нравится тебе или нет.
   Акмед спрятал улыбку и зашагал обратно по туннелю, нырнул за груду камней и вытащил оттуда Джо.
   - Хочу дать тебе совет насчет мерзких свиней, - почти весело заявил он. - Они кусаются. Так что не становись у них на пути, они запросто отгрызут от тебя кусочек.
   - Да, конечно, ты все знаешь о мерзких свиньях, Акмед. Ты с ними живешь. Видит бог, никто больше на тебя не польстится, за исключением слепца.
   - Шагай домой, маленькая мисси, - строго сказал Грунтор. - Ты ведь не хочешь, чтобы я потерял терпение.
   - Перестань, Грунтор, - взмолилась Джо, пытаясь скорчить несчастную рожицу - впрочем, у нее ничего не вышло. - Я ненавижу маленьких ублюдков. Мне так хочется пойти с вами. Пожалуйста.
   - Разве можно так называть своих внучатых племянников и племянниц? неискренне осведомился Акмед. - Твоя сестра будет очень огорчена, если услышит, как ты называешь ее внучатых сопляков.
   - Они маленькие чудовища. Они все время норовят подставить мне подножку, когда мы поднимаемся в горы, - пожаловалась Джо. - В следующий раз я могу случайно сбросить парочку из них в пропасть. Пожалуйста, не оставляйте меня с ними. Я хочу пойти с вами.
   - Нет. Ты пойдешь обратно сама или тебе потребуется сопровождение?
   Джо скрестила руки на груди, и на ее лице застыло выражение упрямой злости. Акмед вздохнул:
   - Послушай, Джо, вот мое последнее предложение. Если мы найдем то, что ищем, и опасность окажется не слишком серьезной, обещаю, в следующий раз мы возьмем тебя с собой. Но если ты еще раз увяжешься за нами, я свяжу тебя по рукам и ногам и отправлю в детскую, где внучатые сопляки Рапсодии будут играть тобой в мяч. Ты меня поняла? - Джо мрачно кивнула. - Хорошо. А теперь возвращайся обратно и не вздумай идти за нами.
   Грунтор вытащил кинжал из стены и протянул его упрямой девчонке, она схватила оружие и засунула его в свой сапог.
   Двое болгов молча посмотрели вслед сердитой Джо, с угрюмым видом пошагавшей обратно. Затем они стали спускаться дальше.
   Через некоторое время Акмед резко обернулся. Они успели так глубоко спуститься вниз, что свет больше не проникал в туннель, теперь, чтобы подняться обратно, пришлось бы потратить целый день. Прошло несколько недель, прежде чем они с Грунтором сумели выбраться в длительное путешествие в поисках Лориториума, тайного хранилища, карты которого они показывали Рапсодии. К несчастью, вредная девица, ее приемная сестра, узнала об экспедиции и отказалась остаться дома. Им никак не удавалось заставить ее подчиниться.
   Акмед чувствовал присутствие Джо, хотя не слышал биения ее сердца, как слышал сердца Грунтора и Рапсодии. Способность различать ритмы лишь тех, кто родился на Серендаире, - вот и все, что осталось от его дара - крови из старого мира.
   Джо он чувствовал иначе. Они находились в его горах, он был королем, поэтому он знал, что Джо снова где-то неподалеку и что она в очередной раз ослушалась его приказа. Он повернулся к своему спутнику:
   - Грунтор, помнишь, ты как-то говорил, что можешь ощущать движение Земли?
   Грунтор почесал в затылке и ухмыльнулся.
   - Ой не помнит, чтобы делился своими мыслями с тобой. Честно говоря, Ой только один раз был настолько откровенен - когда много лет назад посетил Дворец Наслаждений старушки Бренды.
   Акмед фыркнул и показал на землю у себя под ногами.
   - Огонь подчиняется Рапсодии, и чем больше она с ним экспериментирует, тем эффективнее становится ее контроль над ним. Возможно, ты обладаешь такой же связью с Землей. - Он посмотрел в туннель. - Быть может, твой первый эксперимент даст нам передышку и нас больше не будет преследовать этот маленький ходячий кошмар.
   Грунтор немного подумал и закрыл глаза. Он ощущал биение сердца Земли, монотонный напев, наполняющий воздух, которым он дышал, пульсирующий в камнях у него под ногами, упруго ударяющий в его толстую кожу. Эти колебания гудели в его костях и крови с того момента, как они прошли по Корню, соединявшему два великих дерева. Сам Корень говорил с ним сейчас, рассказывал о том, как располагаются вокруг скалы.
   Перед его мысленным взором возникали тропинки во чреве Земли, поющие ему о рождении этого места, скорбные воспоминания о чудовищном давлении, вынуждавшем прогибаться мощные пласты, крики боли, приведшие к появлению высоких пиков, из которых теперь и состояли Зубы. И в ответ душа Грунтора шептала слова утешения, смягчая жестокие древние воспоминания.
   Он видел каждое слабое место в Земле, там, где река обсидиана встречалась с базальтом и сланцем, каждую трещину, где наины, любившие Землю так же, как и он, связанные с нею магией, аккуратно вырубали в скалах бесконечные туннели Канрифа, по одному из которых они сейчас путешествовали. Он ощутил ноги Джо, находившейся на расстоянии броска камня от них, и пожелал, чтобы Земля под ними на несколько мгновений размягчилась, поглотив ее щиколотки, а потом снова затвердела.
   Джо закричала от ужаса, прервав его такое интересное общение с Землей, и Грунтор открыл глаза. На них с Акмедом обрушился поток отборной брани, отчего сверху свалилось несколько камней, а в воздухе повисла пыль.
   - Это ее задержит, хотя бы до тех пор, пока мы не доберемся до входа в соседний туннель. Тогда ты сможешь ее отпустить. Сомневаюсь, что Джо рискнет снова увязаться за нами. - Акмед прищурился, заметив, как побледнела кожа Грунтора в тусклом свете факела. На лбу великана появились бисеринки пота. - С тобой все в порядке?
   Грунтор вытер лоб чистым льняным платком.
   - Не уверен, что Ой доволен тем, как он себя чувствует, - ответил Грунтор. - Раньше у меня ничего не болело, когда я пытался чувствовать Землю.
   - В первый раз всегда бывает больно, - сказал Акмед. - Потом, когда появится опыт, тебе станет легче пользоваться своим даром, и боль отступит.
   - Ой готов поспорить, что ты так говоришь всем своим девушкам, проворчал Грунтор, складывая платок и пряча его в карман. - А если подумать, я сказал такие же слова старушке Бренде. Ну, пошли?
   Акмед кивнул, и они зашагали дальше, в сокровенные глубины Земли, оставив вопящую от ярости Джо прикованной к скале.
   Чем дальше углублялся Акмед в земли, которыми теперь управлял, тем более глубокая тишина обволакивала его. И тем чаще для продвижения вперед требовалось вмешательство Грунтора, который расчищал завалы начавших разрушаться древних коридоров, пробиваясь сквозь камень, словно тот состоял из воды или был почти жидким, - именно таким способом он помог им выбраться из чрева Земли в конце путешествия по Корню. Всякий раз раздавался грохот, но, когда он смолкал, наступала еще более глубокая тишина, застоявшийся здесь воздух никто не тревожил целые столетия.
   Акмеду понадобилось меньше суток, чтобы определить место, где находился Лориториум, - не зря он столько времени потратил на изучение манускриптов в хранилище Гвиллиама, к тому же ему помогло врожденное умение ориентироваться. Королю фирболгов достаточно было погрузиться в медитацию, сидя на своем троне в Большом зале, и попытаться найти ответ на вопрос, где бы он построил тайный ход, если бы оказался на месте Гвиллиама. Он закрыл глаза, и его разум помчался по бесконечным извивам бесчисленных туннелей. Он следовал по коридорам внутренней части Канрифа, рыскал по широким Пустошам, мимо Кралдуржа, Царства Призраков, мимо стоящих на страже скал, окружающих Элизиум, тайные владения Рапсодии.
   Он нашел вход в древние руины, расположенные в недрах Земли под деревушками, где когда-то жили намерьены, возле второго каньона, защищенного с одной стороны зловещим обрывом глубиной в несколько тысяч футов, за которым расстилались бесконечные степи. Вход был тщательно замаскирован, а расщелина искусственного происхождения скорее напоминала тропу горных козлов.
   Как только они с Грунтором оказались внутри туннеля, Акмед сразу понял, что они движутся в правильном направлении, и пришел в ярость, поскольку Джо узнала тайну Лориториума, последовав за ними. Скорее всего, от нее не следовало ждать серьезных неприятностей, но Акмед ни кому не верил и в очередной раз убедился в том, что Рапсодия напрасно сделала названой сестрой уличную девчонку.
   - Запомни мои слова, - сквозь зубы бросил он тогда, - мы еще об этом пожалеем.
   Как и всегда в подобных ситуациях, Рапсодия не обратила на его слова ни малейшего внимания.
   По мере того как Грунтор пробивал дорогу среди обломков, заполнявших туннель, Акмед чувствовал, что тишина становится всеобъемлющей. Похожие ощущения он испытал, когда среди развалин Канрифа обнаружил подвал, заполненный бочками и бутылками с намерьенским сидром. Большая часть жидкости испарилась, осталось лишь густое липкое желе. Тишина в следующей части туннеля показалась Акмеду почти такой же плотной и осязаемой.
   Грунтора между тем окружала вовсе не оглушительная тишина, для него звучала громкая песня Земли. С каждым новым открывающимся пластом ее музыка становилась чище, сильнее, наполнялась древней магией, несущей в себе ужас. Грунтор сдвигал огромные камни в сторону, и его пальцы покалывало, хотя он надел перчатки из козлиной кожи. Наконец он остановился передохнуть и прислонился к стене. Великан дышал глубоко, поглощая окружающую его со всех сторон музыку, заглушившую все другие звуки.
   - Ты в порядке, сержант?
   Грунтор кивнул, не в силах произнести ни слова. Затем провел рукой по стене и повернулся к Акмеду.
   - Перед тем как Канриф был захвачен, они взорвали туннели, - с трудом проговорил Грунтор. - Они бы не обвалились сами. Вся гора рухнула. Почему, сэр? Почему не бастионы, не вспомогательные туннели, ведущие к Большому залу? Так они могли бы гораздо дольше удерживать болгов, отрезав их от каньона в Пустоши, и отбивать все внешние атаки. Тебе это не кажется странным?
   Акмед протянул ему флягу с водой, и великан сделал несколько долгих глотков.
   - Наверное, там находится то, ради чего Гвиллиам решил принести в жертву целую гору, только чтобы оно не попало в руки болгов, или того, кто мог отобрать у них Канриф. Ты не устал? Мы можем вернуться и немного отдохнуть.
   Грунтор вытер пот со лба и покачал головой:
   - Нет. Мы много прошли, зачем возвращаться? Но впереди еще хватает камней; Ой думает, их осталось не меньше, чем мы прошли. - Он отделился от стены, отряхнул плащ, а потом вновь приложил руки к камню.
   Грунтор сосредоточился, и ему вновь открылся характер скалы. Он видел каждую трещинку, каждую крохотную щель между обломками. Великан закрыл глаза и протянул вперед руку, которая прошла сквозь камень, как если бы это был воздух, и почувствовал, как он поддается. Тогда Грунтор развел руки в стороны и слегка надавил - камень под его ладонями стал текучим, он расступался будто холодное расплавленное стекло, гладкое и даже немного скользкое.
   Акмед с изумлением наблюдал, как кожа его друга побледнела, затем приобрела пепельный оттенок в тусклом свете гаснущего факела, а сам он почти слился с землей. Через мгновение он уже больше не видел Грунтора, лишь тень продвигалась вперед сквозь гранит и сланец, оставляя за собой туннель в восемь футов высотой. Акмед засунул факел внутрь туннеля. Камень был красно-золотого цвета, наподобие лавы, но почти мгновенно охладился, превратившись в гладкую стену. Акмед улыбнулся и шагнул вперед, следуя за тенью сержанта.
   - Всегда знал, что ты быстро учишься, Грунтор, - сказал он. Возможно, даже к лучшему, что Рапсодии нет с нами; это слишком напоминает путешествие по Корню. Ты же знаешь, как она не любит находиться под землей.
   - Лирины, - пробормотал Грунтор, и это слово эхом раскатилось по туннелю, словно рычание подземного волка. - Насыплешь им на голову парочку сотен камней, и они тут же начинают нервничать. Неженки.
   Чем глубже они закапывались под землю, тем быстрее двигался Грунтор. Акмед уже не поспевал за ним, лишь изредка ему удавалось различить в неверном мерцающем свете факела его темную тень. Казалось, каменная плоть горы превратилась в легкую дымку, окружающую великана, тогда как раньше создавалось впечатление, будто он бредет по пояс в воде.
   Неожиданно Акмед почувствовал мощную струю воздуха, застоявшегося и полного магии. Он кожей ощутил энергию, которой не коснулись ни время, ни ветер оставшегося наверху мира. Должно быть, Грунтор пробился к Лориториуму.
   Он зажег новый факел от старого и ненужный отбросил в сторону. Пламя нового факела весело взметнулось вверх, словно празднуя победу.
   - Грунтор! - позвал Акмед.
   Никакого ответа.
   Акмед побежал вперед. Он быстро преодолел оставшуюся часть туннеля и оказался в еще более темном месте - ему пришлось остановиться.
   Своды пещеры терялись во мраке, и даже яркий свет факела не мог его разогнать, однако вблизи Акмед смог различить, как по гладкой поверхности стены поднимается вверх удивительно сложная мозаика, выложенная из мрамора. Каждый кусок бледного камня идеально подходил к соседним, что говорило о мастерстве строителей этого удивительного места. На уровне глаз стены также были отделаны мрамором, впрочем, часть осталась незаконченной, в дальних углах виднелись строительные леса, каменные блоки и инструменты, брошенные много веков назад.
   Акмед повернулся к высокой груде камней, которую отодвинул в сторону Грунтор, чтобы проникнуть в пещеру, и поднял над головой факел, надеясь увидеть своего спутника, но на гладком полу пещеры были лишь земля и камни.
   - Грунтор! - снова крикнул он, и тени заплясали на древних стенах. Эхо подхватило его голос, но затем в пещере вновь воцарилась тишина.
   И тут зашевелилась куча камней у его ног. Через несколько мгновений она приняла вполне определенные очертания. Огромная каменная статуя потянулась и начала дышать, на глазах превращаясь в великана фирболга.
   Сержант сидел на земле, прислонившись к куче каменных обломков, оставшихся после его трудов, и тяжело дышал, постепенно приходя в себя. Как и после окончания путешествия по Корню, ему потребовалось некоторое время, чтобы выделить свою сущность из стихии Земли.
   - Вот это да! - прошептал он, когда Акмед опустился рядом с ним на колени.
   Король предложил ему флягу с водой, но он отрицательно потряс головой, обхватил руками колени и опустил голову.
   Акмед встал и осмотрелся. Лориториум был размером с рыночную площадь Канрифа, города, построенного среди скал, у основания сторожевых гор у восточного края Зубов. Когда они в первый раз попали в Илорк, мертвый город лежал в развалинах. Сейчас болги прикладывали огромные усилия, чтобы побыстрее восстановить былое великолепие Канрифа и вновь сделать его таким, каким он был во времена намерьенов. Но даже после столетий запустения город производил огромное впечатление благодаря гению своего основателя и удивительному мастерству строителей.
   Замысел Лориториума и вовсе поражал воображение. Если бы Гвиллиаму удалось завершить его строительство, Лориториум стал бы настоящим шедевром. Как и все творения Гвиллиама, Лориториум имел форму шестиугольника, его стены вырубили прямо в скале, причем строителям удалось сохранить идеальные пропорции. Мраморные стены сходились с потолочным куполом на высоте более двух сот футов. Идеально ровный пол также был выложен мраморными плитами, образующими разноцветный мозаичный узор изумительной красоты. В центре потолка Акмед за метил темное отверстие, которое было практически невозможно разглядеть в свете факела.
   Улицы Лориториума украшали изящные каменные скамейки, за ними располагались невысокие каменные заборы, на которых через каждые несколько ярдов поблескивали светильники из меди и стекла.
   Два больших здания высились в темноте, в дальней части Лориториума, абсолютно одинаковые по размерам и форме, с огромными дверями, украшенными редким сине-зеленым металлом, блестевшим в свете факела. Акмед сразу же узнал планы, виденные в библиотеке и хранилище, где были собраны самые ценные книги и манускрипты Гвиллиама. И если в библиотеке находились все виды свитков, в которых описывались познания древних во всех областях науки и магии, то в хранилище Гвиллиам собрал все известные пророчества.
   Акмед повернулся к Грунтору.
   - Ты в порядке? Готов меня сопровождать? - спросил он у сержанта.
   Грунтор покачал головой.
   - Если Ой не нужен, сэр, то он бы предпочел отдохнуть.
   Акмед кивнул.
   - Я хочу немного осмотреться, но далеко отходить не буду, скоро вернусь. - Грунтор слабо помахал рукой и, улегшись прямо на полу, застонал и закрыл глаза.
   Король фирболгов некоторое время наблюдал за своим другом, пока не убедился, что Грунтор окончательно освободился от магии Земли, а его дыхание стало ровным и спокойным. Потом Акмед осмотрел факел, продолжавший весело гореть, - казалось, он с радостью освещает удивительное место, окутанное древним волшебством.
   Акмед бросил свое снаряжение на землю, оставив лишь пару кинжалов, подаренных ему на коронацию Рапсодией - она нашла их, когда самостоятельно занималась исследованием горы несколько месяцев назад. Он быстро взглянул на кинжалы, выкованные из древнего металла, названия которого никто не знал. Металл не поддавался ржавчине, и намерьены использовали его в каркасах зданий, а также для укрепления корпусов кораблей. Акмед убрал один из кинжалов в ножны на запястье, а другой зажал в правой руке и отправился на исследование древнего города.
   Хотя в обычном мире Акмед умел двигаться совершенно беззвучно, здесь эхо его шагов гулко разносилось по пустынным улицам, отражалось от высокого потолка. Акмед замедлил шаг, тщетно пытаясь не шуметь, но ничего не вышло. Тяжелый воздух распечатанной пещеры непостижимым образом усиливал каждый звук. У Акмеда появилось ощущение, что городу надоело одиночество и теперь он наслаждается компанией.
   Добравшись до середины шестиугольной пещеры, Акмед остановился. В центральной части Лориториума находился небольшой сад с огромным высохшим фонтаном, окруженным мраморными скамейками. Вокруг основания фонтана осталась небольшая лужица блестящей жидкости, густой, точно ртуть. Источник, из которого когда-то била вода, накрыл тяжелый вулканический камень.
   Отсюда открывался превосходный вид на весь Лориториум. Акмед огляделся. Тут и там на узких улицах города виднелись лужи вязкой серебристой жидкости, радужная поверхность которой мерцала в свете факела. Он поднес факел поближе к лужице и быстро отдернул руку - от жидкости исходила сильная вибрация. Похоже на источник мощной, но незнакомой энергии, при приближении к нему пальцы и кожа начинали гудеть. Он отвлекся от излучающей свет жидкости и принялся осматривать площадь.
   По четырем сторонам света - север, юг, восток и запад - стояло четыре больших ларца, имеющих форму алтаря. Акмед вспомнил, что видел их изображения на манускриптах Гвиллиама. Очевидно, в них должны храниться Августейшие реликвии, как их называл Гвиллиам, артефакты огромной силы из старого мира, связанные с пятью стихиями. Акмед беззвучно выругался. Он не до конца понял манускрипт, в котором содержалось описание каждой из реликвий, а Рапсодия не успела изучить свиток и перевести текст.
   Он осторожно обогнул фонтан и подошел к одному из ларцов в форме мраморной чаши, стоящей на пьедестале и похожей на купальню для птиц. Она была заключена в массивный прямоугольный блок из прозрачного камня, высота которого превышала рост Грунтора. Акмед ощутил покалывание кожи и сразу узнал смертельную ловушку, установленную в основании прозрачного каменного блока. Остальные алтари имели такие же защитные устройства.
   Вообще Акмед был страстным любителем подобных защитных ловушек. Сейчас же они вызвали у него раздражение. Мания преследования, охватившая Гвиллиама к окончанию строительства Лориториума, заставила его отказаться от большей части его замечательных замыслов. Вместо того чтобы сделать Лориториум центром сосредоточения науки, искусства и магии, как он писал в своих первых заметках, Гвиллиам стал бояться, что кто-нибудь захочет покуситься на собранные здесь сокровища человеческой мысли. Он приказал художникам и строителям забыть о стремлении превратить маленький город в чудо архитектуры и бросить все силы на создание ловушек и всевозможной защиты. Интересно, что находилось раньше внутри алтарей, подумал Акмед.
   Его размышления прервал жуткий вопль Грунтора.
   7
   - Ты бы хотела взглянуть на мои сокровища, Прелестница?
   - Да, - ответила Рапсодия. Она еще не полностью оправилась от страха еще немного, и ее сердце стало бы еще одним сокровищем дракона. Пока все шло хорошо, Элинсинос не пыталась ставить ловушки или как-то ограничивать свободу Рапсодии. Впрочем, окончательная ясность наступит, только когда она попытается уйти. - Почту за честь.
   - Тогда пойдем.
   Огромное существо приподнялось и начало медленно разворачиваться в зловонной воде. Рапсодия прижалась к стене, опасаясь быть раздавленной огромным чудовищем, но почти сразу поняла, что ей нечего бояться. Элинсинос прекрасно владела своим телом, к тому же у Рапсодии сложилось впечатление, что она не имеет определенной формы. Элинсинос перемещалась свободно и уверенно, и очень скоро ее огромная голова смотрела в глубину пещеры. Она дождалась, пока Рапсодия подойдет к ней, а затем повела ее в темноту.
   Туннель, по которому они шли, постепенно опускался вниз и плавно поворачивал на запад, на его стенах плясали неясные блики, напоминающие далекие отблески пожара. Вскоре в подземелье начал проникать свет. Да и воздух изменился, в нем появился свежий соленый привкус. Рапсодия узнала запах моря.
   Когда свет стал ослепительно ярким, Элинсинос остановилась.
   - Иди вперед, Прелестница, - предложила она, слегка подталкивая Рапсодию лбом.
   Рапсодия повиновалась и медленно двинулась к источнику света. Она непроизвольно зажмурилась - таким ярким было сияние. Она выставила вперед руку и на мгновение остановилась.
   Когда ее глаза приспособились к яркому свету, она увидела, что находится в огромной пещере, залитой сиянием шести громадных люстр; на каждой плясали тысячи язычков пламени, и любая из них могла бы подойти для бального зала дворца. Помимо этого, свет отражался от невероятного множества блестящих предметов: драгоценных камней всех цветов радуги, монет из золота, серебра, меди, платины и райзина, редкого сине-зеленого металла, который добывали наины старого мира в Высоких Пределах Серендаира.
   Рапсодия сразу поняла, что люстры сделаны из сотен корабельных штурвалов, монеты горами лежали в открытых капитанских сундуках и на растянутых парусах, концы которых крепились к стенам пещеры. На полу с любовью были разложены разбитые носы и палубы кораблей, якоря, мачты и несколько изъеденных солью носовых украшений; одно из них имело поразительное сходство с Рапсодией.
   В центре пещеры находилась лагуна с соленой водой, по которой бежали легкие волны. Рапсодия подошла к воде и наклонилась, чтобы потрогать песок. Когда она посмотрела на пальцы, то увидела, что они покрыты золотой пылью.
   На скалах, окружающих лагуну, были выставлены еще сокровища: статуя русалки с глазами-изумрудами и хвостом, каждая чешуйка которого была выточена из самоцвета, длинный бронзовый трезубец с обломанным кончиком. Чуть в стороне, на сухом песке, лежали десятки сфер (нечто похожее показывал ей Ллаурон), морские карты и навигационные маршруты, а также корабельные приборы - компасы, подзорные трубы и секстанты, шкивы и румпели, ларцы, набитые лоциями. Настоящий морской музей.