Зефир не только узнавал новости, но иногда мог предсказать будущее. Однако такие пророчества были чрезвычайно редки. По правде говоря, мне известно только про одно. Вы стоите внутри него.
   Трое посмотрели на слова, окружавшие рисунок на каменном полу. Акмед наклонился и задумчиво прикоснулся рукой к буквам.
   - Ветер, принесший пророчество, был очень сильным и раскаленным, он прилетел с другого конца света, - продолжала Праматерь. - Он нес на своих крыльях смерть и надежду. Это произошло много веков назад, незадолго до того, как появились Строители.
   Акмед встретился глазами с Рапсодией и увидел, что ей в голову пришла та же мысль, что и ему. Он поморщился, вспомнив слугу своего господина, Шинга, который последовал за ним с Серендаира, единственного оставшегося в живых, последнего из Тысячи Глаз Тсолтана.
   "Где другие Глаза? Где остальная Тысяча?" - спросил Акмед.
   И тот едва слышно проговорил, прежде чем растаять без следа:
   "Исчезла, растворившись в ветре и жаре Спящего Дитя. Я остался один, только мне удалось пересечь океан в поисках Брата".
   Ветер предсказал их приход.
   - А про что пророчество? - спросил Грунтор.
   - Ты можешь прочитать? - спросила Праматерь у Акмеда. - Хотя бы что-нибудь? - Он покачал головой. - В таком случае придется научить тебя еще и языку, кроме ритуала Порабощения.
   Она наклонилась и тоже прикоснулась к буквам.
   Внутри Круга Четверых Круг Троих восстанет.
   От дуновенья рожденные, Дети бездомного Ветра;
   Их назову: охотник, хранитель, целитель,
   Сводит их вместе страх, любовь их соединяет,
   Ищут они того, кто сокрылся от Ветра.
   Слушай, последний страж, внимай слову судьбы:
   Станет стражем охотник, предателем станет хранитель,
   Руки свои обагрит кровью убитых целитель;
   Все это ради того, кто сокрылся от Ветра.
   О Последняя, вот ветра речь - слушай:
   Ветер прошедшего - зов его грустен: "Домой!";
   Ветер земного - в укромное место ее отнесет;
   Ветер звезд - песню матери он ей споет;
   Вместе сокроют они Дитя от бродяжного Ветра.
   Мудрость молвит устами Дитяти:
   Крепче всего бойтесь Ходящего-В-Снах;
   Кровь - вот средство найти того,
   Кто сокрылся до срока от беспощадного Ветра.
   - Кровь поможет его найти, - пробормотала Рапсодия. - Не нравится мне все это. Получается, что пророчество говорит о войне?
   - Не обязательно, - сказал Акмед. - Хотя думаю, что войны не избежать.
   - Замечательно.
   - А чего ты хотела, Рапсодия? Ты же знакома с историей. Единственное, к чему стремятся ф'доры, это сеять раздор, смерть и хаос. Война - самое подходящее средство для достижения их целей.
   - Если бы у нас было немного крови ф'дора, ты смог бы его отыскать, Акмед? Как там, в старом мире? У ф'доров древняя кровь, ты наверняка можешь настроить биение своего сердца на ее вибрации.
   - Будь у меня его кровь, - мрачно заявил Акмед, - мне не пришлось бы его искать. Потому что мы знали бы, в чьем теле он скрывается, поскольку получили бы кровь у его жертвы.
   - А у Ракшаса можно ее взять? - спросила Рапсодия. - Он ведь создан из крови демона.
   - Смешанной с другой кровью - волка и детишек, если Ой не ошибается, сказал Грунтор, опередив новое сердитое замечание Акмеда. - Чтобы найти того, кто нам нужен, мисси, кровь должна быть чистой.
   Акмед снова поднял голову и посмотрел на пустую пещеру, которая когда-то была сердцем Колонии и великой цивилизации.
   - Попомни мои слова, Рапсодия, к тому моменту, когда мы узнаем, где прячется ф'дор, прольется столько крови, что ее хватит, чтобы пропитать землю. А если мы не поторопимся, ее будет море.
   Пруденс уснула в темноте экипажа. После многих часов по ужасным дорогам Кревенсфилдской равнины они вы брались на ровный наезженный тракт, и она, положив голову на подушку сиденья, погрузилась в легкий сон. Именно эта подушка и спасла ее, когда экипаж налетел на какое-то препятствие на дороге и судорожно закачался из стороны в сторону. В тот момент, когда все вроде бы успокоилось, он снова на что-то наткнулся, накренился и наконец с грохотом остановился.
   Пруденс испуганно села, чувствуя, что сердце вот-вот выскочит из груди. Юная луна почти не давала света, и внутри экипажа было темно. Пруденс ждала, когда откроется маленькая дверца, но вокруг царила жуткая тишина. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем распахнулась дверь экипажа.
   - Вы в порядке, мисс?
   - Да, - крикнула она гораздо громче, чем намеревалась. - А что случилось?
   - Мы на что-то налетели. Давайте я помогу вам выйти.
   Дрожа от страха, Пруденс встала, и стражник помог ей выбраться наружу. Она оказалась в кромешной темноте, пронизанной сырым воздухом летней ночи. Она еще сильнее вцепилась в руку стражника, стараясь хотя бы немного успокоиться.
   - А на что мы налетели?
   - Пойду посмотрю, - сказал он и осторожно высвободил руку, но Пруденс ухватилась за него еще крепче.
   - Нет, - задыхаясь, пролепетала она. Ей даже не удавалось как следует рассмотреть стражника, так было темно, а ведь он стоял совсем рядом. Ей казалось, что если она его отпустит, ее поглотит беззвездная черная пустота. - Пожалуйста, не уходи.
   - Как пожелаете, мисс, но мне и правда нужно посмотреть.
   Пруденс попыталась сделать глубокий вдох и не смогла.
   - Хорошо, - сказала она наконец. - Я пойду с тобой.
   Стражник успокаивающе сжал ее руку и повернул назад. Они очень осторожно двинулись по неровной дороге, и Пруденс, свободной рукой державшаяся за экипаж, что бы не потерять равновесия, на мгновение остановилась около колеса. В том месте, где колеса касались земли, собралась черная лужа. Пруденс обошла ее, пытаясь сообразить, когда начался дождь - до или после того, как она уснула. И задохнулась от ужаса.
   На дороге позади экипажа лежала изодранная куча одежды, которая совсем недавно была телом человека. Неподалеку от него она увидела еще одно тело.
   С трудом сдержав рвущийся наружу крик, она вцепилась в руку стражника и посмотрела на свои перепачканные туфли. И завизжала, сообразив, что на них кровь, которая текла тонким ручейком от колеса экипажа. Она бросилась вперед, затем шарахнулась к стражнику, не в силах оторвать глаз от страшного зрелища.
   - Боги! - прошептала она. - Кто это? Откуда он взялся?
   Мужчина выпустил ее руку и крепко сжал плечи.
   - Думаю, ваш кучер, который спустился со своего места.
   Пруденс ничего не понимала, слова стражника показались ей совершенно бессмысленными. Словно это происходило не с ней, она почувствовала, как у нее похолодели руки и ноги, а сердце отчаянно забилось в груди. Она посмотрела на второе тело, лежащее чуть дальше на дороге, и с трудом различила на нем форму и серебристый знак принадлежности к элитному отряду Тристана.
   Солдат, который должен был ее охранять.
   Время замедлило свой бег, и Пруденс начала задыхаться. Спокойная уверенность вступила в бой с животным страхом и победила. Она стояла не шевелясь, во власти человека, которого приняла за солдата, приставленного к ней Тристаном для охраны. Прошло одно короткое мгновение, незнакомец тихонько рассмеялся и приблизил теплые губы к ее уху:
   - Если тебе так будет легче, знай, что они умерли, прежде чем упали на землю и их переехали колеса твоего экипажа. Они ничего не почувствовали.
   Пруденс снова охватила паника, и она метнулась вперед, но ее удержали сильные руки незнакомца, который медленно развернул ее лицом к себе. Перед ней стоял человек в сером или черном плаще с глубоко надвинутым на лицо капюшоном.
   Он молчал. Пруденс показалось, что в глубине капюшона весело искрятся голубые глаза, в которых появилось нечто, похожее на сочувствие, но почти сразу она поняла, что это отражение ее собственных слез ужаса.
   - Пожалуйста, - прошептала она. - Прошу вас.
   Мужчина выпустил ее правое плечо, затем ласково провел рукой по волосам.
   - Не плачь, Клубничка, - сказал он почти грустно. - Жалко портить такое симпатичное личико слезами.
   Пруденс почувствовала, как ее окутывает непроницаемый мрак. Клубничка. Имя из далекого прошлого.
   - Пожалуйста, - прошептала она снова. - Я дам вам все, что вы пожелаете.
   - Конечно, дашь, - ласковым голосом ответил незнакомец и снова провел рукой по ее волосам, а потом прикоснулся пальцами к щеке. - Ты дашь мне даже больше, чем думаешь, Клубничка. Ты станешь началом всего. Благодаря тебе я получу Тристана. А он отдаст мне все, что я захочу.
   Внутри у Пруденс все сжалось.
   - Кто вы? - заикаясь, пролепетала она. - Я... всего лишь его служанка и ничего для него не значу. Отпустите меня, пожалуйста. Прошу вас!
   Рука незнакомца вернулась к ее волосам, он принялся мягко играть ее локонами. Пруденс сразу поняла, что он значительно сильнее и ей с ним не справиться. Несколько минут человек в капюшоне ничего не говорил, а когда нарушил молчание, в его словах она услышала грусть:
   - У нас мало времени. Не следует тратить его зря, отрицая, что он тебя любит, Пруденс. Это было ясно с самого начала, с детства. Даже несмотря на то что он, во-первых, страшный сноб и, во-вторых, ни за что на свете не променяет свой шанс занять трон на брак с тобой.
   - Кто вы?
   Мягкий голос зазвучал сурово:
   - Я страшно огорчен тем, что ты меня не узнаешь, Клубничка. А вот я тебя не забыл. Да, я, конечно, сильно изменился. Как, впрочем, и ты.
   Детское имя наконец прорвало завесу памяти, и Пруденс изумленно вскрикнула:
   - Нет! Этого не может быть. - А потом голос изменил ей, и она прошептала: - Ты умер. Давно. Много лет назад. Тристан горевал о тебе бесконечно. Невозможно!
   Мужчина громко рассмеялся, затем отбросил капюшон плаща, снова весело расхохотавшись, когда Пруденс попыталась отшатнуться, прикрыв глаза рукой.
   - Ты не слишком ошиблась, - весело заявил он. - Я не могу сказать, что жив по-настоящему.
   Медные волосы сияли в темноте. Он нисколько не изменился с тех пор, как они много лет назад резвились и устраивали самые разные безобразия с Тристаном и его кузеном Стивеном Наварном. Лучший друг Стивена. Сын Главного жреца, как же его зовут? В те далекие времена он называл ее Клубничка. И частенько таскал за волосы, радуясь тому, что у них обоих они почти одинакового цвета. А еще он не обращал внимания на то, что они принадлежат к разным сословиям, в отличие от Тристана.
   "Приятный парень, - как-то раз сказала она Тристану. - Только сразу становится грустным, когда думает, что на него никто не смотрит".
   Наконец, когда прошла, казалось, целая вечность, она вспомнила его имя.
   - Гвидион, пожалуйста, давай вместе вернемся в Бетани. Тристан даст тебе...
   - Не стоит... - перебил он ее спокойно. - Не трать силы попусту, Пруденс. У меня на тебя совсем другие виды.
   Его глаза на совершенно спокойном лице горели от возбуждения. Пруденс знала, что плачет, но пыталась говорить спокойно.
   - Хорошо, - сказала она, стараясь скрыть ужас, который ее охватил. Хорошо. Но не так, Гвидион. Дай мне минутку прийти в себя, и я обещаю, что ты не пожалеешь. Я могу доставить тебе огромное удовольствие. Но только не здесь. Клянусь тебе...
   - Не смеши меня, - хмыкнул он. - Я с огромным уважением отношусь к твоим прелестям, но воспользоваться ими не входит в мои намерения. Я очень изменился, Пруденс, я совсем не тот, что был раньше. Ты мне нужна для другого. Впрочем, я действую не по собственной воле, я выполняю приказ.
   Пруденс с трудом держалась на ногах, чувствуя, как немеет все тело.
   - Что ты собираешься со мной сделать?
   Мужчина в плаще снова рассмеялся, затем прижал ее к себе и приложил губы к ее уху:
   - Понимаешь, Пруденс, я намереваюсь тебя съесть. Зачем еще нужна клубника? Затем я доставлю твой труп в Илорк и швырну его в амфитеатр, где проходила Великая Встреча. И если ты будешь вести себя хорошо, ради нашей старой дружбы я сделаю так, что ты умрешь прежде, чем я начну.
   35
   Лорд Стивен Наварн кивнул капитану своей стражи и вышел из экипажа. Кучер закрыл за ним дверь и вежливо поклонился Филабету Грисволду, Первосвященнику Авондерр-Наварна. Лицо Благословенного мгновенно расплылось в благодушной улыбке, которой он награждал верующих, но мгновенно помрачнело, когда солдат отвернулся. Он обменялся взглядом со Стивеном Наварном, и они начали подниматься вверх по ступеням, в замок Тристана Стюарта.
   Его послание было коротким и прямым, и, неторопливо шагая, Стивен уже в который раз раздумывал над его содержанием.
   "Мирный договор с болгами разорван самым жестоким образом. Без всякой причины зверски убиты три подданных Бетани, из них двое - солдаты королевской стражи, - говорилось в послании. - Я объявляю войну".
   Простые слова, грозившие гибелью всему континенту.
   Добравшись до огромной площади, расположенной перед входом в замок, где заканчивалась лестница, Стивен на мгновение обернулся. Внизу раскинулся город. Внутри базилики Огня он разглядел группу перепуганных шумом священников.
   По дороге сюда он видел, что Бетани готовится к войне, и поразился тому, как Тристану удалось собрать такую серьезную армию за столь короткий срок. Атмосфера на площади перед замком была накалена до предела, со всех сторон разносились приказы, гремело оружие, работали кузнецы.
   - О боги! - пробормотал он, увидев, с какой целеустремленной яростью лорд Роланда готовится к войне.
   - Рине миртинекс, - проговорил в ответ священник на древненамерьенском языке. - Давайте поскорее войдем внутрь, пока он еще не выступил со своей армией. А то мы оглянуться не успеем, как он развяжет страшную войну.
   - Погодите минуту, ваше Преосвященство, - попросил лорд Стивен, прикрыв рукой глаза от ярких лучей утреннего солнца.
   На улице, примыкавшей к базилике Огня, отряд солдат окружил экипаж какого-то высокопоставленного священнослужителя. Стражники, сопровождавшие его, протестовали против задержки, назревала стычка.
   Красно-коричневая форма воинов, охранявших экипаж, указывала на то, что они прибыли из Сорболда. Солнечные блики играли на маленьких металлических пластинах кольчуг, скрепленных хитроумным способом, чтобы защитить тело еще и от влажного жаркого климата их торной родины. Сорболдцы отличались резкостью и грубостью нравов, и несмотря на то, что сейчас были в значительном меньшинстве, казалось, их это нисколько не беспокоило.
   - Наверное, Моуса, - презрительно заявил Грисволд. Найлэш Моуса являлся Благословенным Сорболда и его главным соперником. Все знали, что один из них со временем заменит Патриарха, когда тот отойдет в мир иной. Стивен промолчал, только подошел поближе к началу лестницы. Его собственная охрана застряла на заполненных людьми улицах и находилась неподалеку от места разгорающегося конфликта.
   Он быстро перевел взгляд на городские ворота, через которые въехал в Бетани. Ллаурон со своим отрядом следовал за ними и должен был вот-вот оказаться в самом центре стычки. Он почувствовал, как внутри у него все похолодело, даже срочное послание Тристана не произвело на него такого впечатления.
   Словно прочитав его мысли, Первосвященник прикоснулся к его руке.
   - Главный жрец и его отряд ехали сразу за нами, - сказал Грисволд. Если с ними что-нибудь случится, прежде чем они доберутся до крепости Тристана, нас ждут серьезные неприятности. Моуса и Ллаурон непримиримые враги, и нам только не хватает, чтобы пограничные конфликты перешли на более высокий уровень.
   Стивен мрачно кивнул.
   Неожиданно, его внимание привлекала алая вспышка, и Стивен посмотрел на ступени, ведущие к базилике Огня. На самой верхней стоял человек в красном одеянии Благословенного Бетани, его голову украшал огромный рогатый шлем. Он не шевелился, лишь солнечные лучи отражались от амулета в форме солнца, висевшего у него на шее. Ян Стюарт, Благословенный Кандерр-Ярима, младший брат Стивена.
   На глазах у лорда Стивена и Грисволда самый юный из Первосвященников поднял руки, призывая к тишине беснующуюся у подножия лестницы толпу, но солдаты не обращали на него никакого внимания. Кто-то быстрым резким движением сорвал дверцу с сорболдского экипажа. Стража принялась отбиваться, когда орланданские солдаты бросились к повозке. Призывы Яна Стюарта к спокойствию и порядку утонули в наступившем хаосе.
   Неожиданно огненный источник, расположенный в самом центре базилики, как будто взорвался с адским ревом и из него вырвалось пламя, и его языки, ослепительно яркие, источающие жар, взвились в небо. Полыхая сияющими красками могучего костра, горящего в самом сердце Земли, огонь дотянулся до туч, и уже в следующее мгновение все вокруг базилики было засыпано хлопьями пепла.
   Над городом повисла тишина. Солдаты на улицах замерли, не в силах пошевелиться, и, не отрывая глаз, смотрели на бушующий в небе пожар. Ужасный огонь поглотили тучи, и уже через несколько секунд он успокоился и в мире воцарилась тишина.
   Стивен чувствовала, как дрожит рука Грисволда, которую тот забыл убрать с его руки.
   - О боги! - едва слышно прошептал Благословенный. - Я и не знал, что Ян Стюарт может управлять стихией огня.
   Висящий у него на шее медальон, напоминающий по форме каплю воды, звякнул, ударившись о соседнюю цепочку.
   Лорд Стивен бросил взгляд на Благословенного, стоящего, гордо выпрямившись, на ступенях храма. На мгновение Стивену показалось, что он не меньше солдат на улицах потрясен случившимся. Затем Первосвященник Кандерр-Ярима подобрал полы своего одеяния и начал целеустремленно спускаться по лестнице, направляясь к скоплению людей.
   Толпа немедленно расступилась, чтобы его пропустить. Священник в алом одеянии подошел к экипажу, оказавшемуся причиной стычки, и жестом приказал сорболдскому солдату его пропустить. Тот заглянул в проем на месте оторванной дверцы и выполнил приказ. Благословенный протянул руку и сделал шаг назад, чтобы помочь выбраться из экипажа священнику в великолепном одеянии густого зеленого, коричневого и пурпурного цветов. Филабет Грисволд мрачно нахмурился:
   - Моуса. Так я и знал.
   - Тристан наверняка его позвал, - заметил Стивен, наблюдая за тем, как из экипажа выходит еще один чело век. Он не мог разглядеть с такого расстояния его лица, но, судя по костюму, с Благословенным прибыл не принц Сорболда. Похоже, он отправил вместо себя кого-то другого. - Мне представляется разумным, что Сорболд будет присутствовать при обсуждении возникшей проблемы. Возможно, нам совместными усилиями удастся охладить пыл Тристана.
   Грисволд коротко кивнул, затем развернулся и, не обращая внимания на стражу, зашагал через двор к двери, ведущей в покои лорда Роланда. Стивен задержался на несколько минут, чтобы убедиться в том, что представители Сорболда и Ян Стюарт благополучно добрались до начала замковой лестницы, а затем последовал за Грисволдом.
   Как только за Благословенным Кандерр-Ярима закрылись ворота дворца, на улицах города возобновились приготовления к войне.
   - Милорды, Ваше Преосвященство, прибыл Ллаурон, Главный жрец.
   Гофмейстер отступил от двери и поклонился. Лорд Стивен, стоявший около буфета у окна, поднял голову и улыбнулся старому другу. Ллаурон в простой серой рясе, подпоясанной веревкой, остановился на пороге, на серьезном лице сияли серо-голубые глаза. Несмотря на простую одежду, контрастирующую с роскошными одеяниями Благословенных Патриарха, среди аристократов и священников, со бравшихся в комнате, он производил впечатление истинного представителя королевской династии.
   На мгновение все разговоры стихли, затем Тристан не терпеливо помахал Главному жрецу рукой, приглашая его войти. Ллаурон улыбнулся и кивком приказал гофмейстеру закрыть дверь.
   Стивен, быстро наполнив два стакана ароматным бренди, прошел через всю комнату по толстому роскошному ковру и протянул один из них Ллаурону.
   - Добро пожаловать, Ваша Милость, - сказал он.
   - Благодарю тебя, сын мой, - ответил Ллаурон, продолжая улыбаться. Он взял стакан, отсалютовал герцогу Наварна и сделал глоток. Затем тихонько присвистнул, наклонился к Стивену и прошептал: - Кандеррский бренди. Похоже, Тристан не отказывает себе в удовольствиях и не слишком беспокоится о том, чтобы поддерживать собственных виноградарей и купцов. Бетани делает весьма приличный бренди, хотя, разумеется, он не идет ни в какое сравнение с кандеррским.
   - Тристан никогда не отказывал себе ни в каких удовольствиях, ответил Стивен и искоса посмотрел на группу герцогов и Благословенных, которые, окружив регента, что-то горячо обсуждали. - У меня складывается впечатление, что он намерен в очередной раз подтвердить мою правоту.
   Тристан поднял руки, показывая на огромный стол, стоящий в самом центре библиотеки.
   - Господа, прошу всех сесть, пора начинать, - сказал он.
   Голос его звучал сердито и напряженно, а в глазах застыла боль. Стивен так и не успел переговорить с ним наедине, но видел, что Тристан глубоко возмущен и потрясен событиями, заставившими его собрать Совет. Плохой знак.
   Когда все расселись вокруг стола, Тристан отпустил слуг, а затем поднял руку, призывая собравшихся к тишине.
   - Время терпимости прошло, - мрачно начал он. - Из посланных мной сообщений всем известно, что болги нарушили мирный договор и убили троих граждан Бетани, двое из них были солдатами моей армии. Итак, наш пакт больше не действителен. Пришла пора положить конец этому безумию навсегда. Через три дня закончится мобилизация моей армии, далее будут призваны все вооруженные силы Роланда. Сегодня мы должны определить место и время сбора нашей объединенной армии.
   Герцоги и Благословенные заговорили одновременно, но Тристан поднял руку, требуя тишины.
   - Я попросил Анборна стать главнокомандующим орланданской армии, заявил он и повернулся к Ллаурону: - Надеюсь, вы не будете возражать против того, что я обратился к вашему брату, ваша милость.
   - Как я к этому отношусь, сын мой, не имеет в данный момент никакого значения, - ответил Ллаурон. - Судя по всему, Анборн не слишком рад своему новому назначению.
   Собравшиеся огляделись по сторонам и обнаружили, что Анборна среди них нет.
   - Где он? - поинтересовался Тристан.
   - Разве можно знать что-нибудь наверняка, когда речь идет об Анборне? - сказал Грисволд. - Ты уверен, что он собирался присутствовать на нашей встрече, сын мой?
   - Я уверен, что он получил мое послание. Мог бы со блюсти приличия и ответить, если у него в настоящий момент другие, более важные дела.
   - По правде говоря, сын мой, - весело фыркнув, заявил Ллаурон, - не ответив тебе, он как раз и постарался соблюсти приличия. Мне страшно себе представить, что он мог тебе сказать.
   - Скорее всего, нечто такое же нелицеприятное, что пришло в голову мне, - вмешался Квентин Балдасарре, герцог Бет-Корбэра. - Тристан, ты спятил, собираясь идти войной на болгов?
   Его поддержал стройный гул голосов. Возмущенный Мартин Ивенстрэнд, герцог провинции Авондерр, сумел перекричать всех остальных.
   - В течение последних двух десятилетий мои граждане гибнут в необъяснимых пограничных конфликтах, - сердито заявил он. - Как, впрочем, и множество других ни в чем не повинных людей из других провинций и Тириана. Все это время ты, Тристан, молчал. Даже когда сам нес потери. Так почему смерть троих граждан Бетани вдруг стала причиной для полномасштабной войны?
   - Я и помыслить не мог, что ты соберешься напасть на болгов, в особенности по столь незначительному поводу, - согласился с ним Ирман Карскрик, герцог Ярима. - Если Энвин не смогла одержать верх над Гвиллиамом на землях, которыми правила в течение трех веков, что, ради всех святых, дает тебе повод думать, будто ты сумеешь отнять у болгов горы? Они размажут тебя, и ты даже понять не успеешь, что происходит. Вспомни о судьбе своей армии во время последней Весенней Чистки. Нас ждет то же самое, если мы проявим недальновидность и пойдем за тобой. Что происходит?
   Потрясение, появившееся на лице лорда Роланда, заставило всех замолчать. Через мгновение Ланакан Орландо, Благословенный Бет-Корбэра, известный своим добрым нравом, смущенно откашлялся и спросил:
   - Сын мой, а с чего ты взял, что в гибели твоих подданных виновны болги?
   - И правда, - вмешался Балдасарре, - насколько мне известно, они не покидают гор. Мы ни разу не видели их в Бет-Корбэре, который, как тебе известно, граничит с Илорком. Как они попали в Бетани?
   Тристан с такой силой стукнул кулаком по столу, что зазвенели хрустальные бокалы.
   - Жертвы находились не на территории Бетани, - проревел он. - Они были в Илорке. Останки несчастных обнаружил почтовый караван третьей недели, эти чудовища разорвали их на части, тела наполовину съели, остальное разбросали по амфитеатру, где когда-то проходила Великая Встреча Гвиллиама.
   Тристан страшно побледнел, а когда Стивен собрался встать, окинул его сердитым взглядом, и тот сел на место.
   - Болги напали на почтовый караван? - спросил Седрик Кандерр, герцог провинции, носившей имя его семьи, будущий тесть Тристана. - Не могу себе такого представить. Ведь идея еженедельных почтовых караванов принадлежит именно королю Акмеду.
   - Я не сказал, что болги атаковали караван. Они... жертвы путешествовали не с караваном.
   - Почему граждане Бетани, твои солдаты, оказались в землях, принадлежащих болгам одни, а не под защитой каравана? - спросил Ивенстрэнд. - Глупость какая-то. Я не могу проливать слезы по безмозглым идиотам, Тристан. Тот, кто отправил их туда, должен предстать перед судом военного трибунала. Может быть, тебе стоит начать с того, чтобы сурово наказать виновного офицера, а нам дать возможность отправиться по домам и заняться своими делами.