Игнатова Наталья Владимировна. Чужая война

   А вообще, надеюсь, не дойдет дело до драки... В смысле, драка, конечно, будет, но хорошо бы где-нибудь подальше от эльфиечки нашей. Откуда взялся Князь этот непонятный? Холлморк... Почему я о нем никогда раньше не слышал? Кто он, обними его кальмар? Вроде всех я магов
   человеческих знаю... И, что характерно, нет среди них ни одного владеющего телепортацией. Из бессмертных кто-то в игру вмешался?
   Да незачем это бессмертным. Драконы? Вряд ли. Давненько здесь драконы не появлялись...Кстати, куда они делись?
   Вот еще, тоже тема для размышлений. Будто мне мало!
   Ладно, поживем – поглядим.
   А послезавтра мы должны въехать в Готскую империю. К нелюдям там относятся, мягко говоря, своеобразно. Ловят и убивают. Жгут-с. «Бичи», скоты недобитые, считают своим долгом истребление всех, кто на них не похож. Но пока-то эта маленькая слабость была их проблемой. А вот теперь нам стоит позаботиться о том, чтобы она не стала еще и нашей.
   Не лежит у меня сердце к империи. Хуже того, я ведь могу еще и монахов подставить. Хотя... пять лет прошло. Для людей – срок солидный.
   Ладно, будем надеяться, что в случае чего крысюки мои вылезут. И Кину вытащат. А я уж сам как-нибудь.
   Мессер от зеш! Куда ни кинь – всюду клин. С одной стороны «Бичи». С другой – Князь. С третьей – палатинат. Как бы так исхитриться и столкнуть их лбами, а самим смыться втихую.
   Много бы я дал за то, чтобы научиться уходить незаметно.
 
   ***
 
   Они выехали из Миасона ранним утром. Вчетвером. И Сим понадеялся втайне, что Спутник не догонит их. Может быть, Князь решил дать своему рабу какое-нибудь другое задание. А может, просто поверил странной компании. В конце концов, они вели себя очень лояльно. Всего-то дали Спутнику раз в челюсть. Эльрик ведь и прибить мог сгоряча.
   Солнце поднялось в зенит. Воздух над дорогой дрожал призрачным маревом. Гулкой дробью гремели копыта коней. Их по-прежнему было четверо.
   И Кина повеселела.
   Сим и сам, успев привыкнуть к бесконечной скачке и постоянной боли в ногах, почувствовал неуверенное облегчение. Знакомое. Так бывало, когда возвращался он с очередного задания в стены родного монастыря, и на какое-то время появлялась уверенность в собственной безопасности.
   А потом новый выход. Новое дело. Новые враги.
   И нужно исчезнуть, раствориться, ускользнуть, не оставив ни следа, ни зацепки. Выполнить задание. Вернуться домой.
   Гоббер так и не смог разобраться, что же привлекает его больше – азарт, опасность, растущая сложность каждой новой задачи или расслабляющее, блаженное чувство спокойствия, которое в полной мере можно оценить, лишь избежав смерти.
   В очередной раз.
   Да, еще был Господь. Карающий тех, кто принял Дары Его. Он действительно был и создал этот мир со всеми тварями, живущими здесь.
   Но Симу не было до Него особого дела. Он работал на церковь. Он не переставал восхищаться этой страшной, отлаженной, великолепно работающей системой, которая, надев маску рабского смирения, держала в кулаке половину мира.
   Половину держала.
   А на другую смотрела оценивающе.
   Впрочем, сам половинчик власть не любил. Такого рода власть. Да и сила Белого Креста, способного потянуть за нужную нить и заставить плясать под свою дудку почти любого из сильных мира сего, вызывала только уважение. Не хотел Сим такой силы.
   Но орден научил его читать человеческие души.
   А вот это было действительно интересно.
 
   ***
 
   Солнечные лучи слепили глаза. Искрили на жестких лошадиных челках. Кружили в танце пылинки над дорогой. Тепло пахло хвоей. Пахло, кажется, даже от неба.
   Эльрик в очередной раз помог половинчику перепрыгнуть с седла на седло – по правде говоря, шефанго просто поднимал его и пересаживал, но Сим не возражал – и потянулся к топору.
   – Ты чего? – выдохнул гоббер, приноравливаясь к ритму скачки.
   Вместо ответа принц брезгливо поморщился, огладил пальцами зачехленное лезвие и оглянулся.
   Сим тоже глянул назад.
   Никого. Только клубится над дорогой ими же поднятая пыль.
   Кина летела впереди. Плащ за ее спиной бился, как крылья. Лошадь под половинчиком тоже начала понемногу отрываться от коней тяжелого Эльрика, и в конце концов эльф и шефанго остались позади.
   Кина сверкнула Симу улыбкой, ослепительной на пыльном лице. Она, похоже, от души наслаждалась скачкой.
   Сим улыбнулся в ответ. Обернулся... Эльрик опять оглядывался. Чувство легкости и спокойствия исчезло, словно закрыли солнечное окно тяжелые черные шторы.
   «Принц боится...»
   «Почему же нам не страшно? – снова спросил себя половинчик. – Ни мне, ни Элидору. Мы ведь знаем все, что знает Эльрик...»
   – Кина! – Голос шефанго подтолкнул в спину. – Придержи коней?
   Сим не видел, но почувствовал, как резко изменилось настроение эльфийки. Девушка послушно натянула поводья. Два огромных воина поравнялись с ней, объехали с двух сторон, закрывая, как живые щиты.
   Гоббер, не дожидаясь команды, пристроился позади. Сохраняя этот строй, они продолжали мчаться под грохот копыт прямо в слепящий диск повисшего над дорогой солнца.
   Спутник догнал их только через два часа.
 
   ***
 
   Изматывающая скачка днем. Тревожные часы без сна ночью. И снова в седла. Снова вперед. Снова дробный рокот подков, пыль, запах хвои и конского пота.
   Они молчали. Они вообще не разговаривали друг с другом, как-то сразу, в одночасье научившись общаться без слов.
   Живой заслон, оберегающий Кину. И враг рядом. Каждую секунду – рядом. Смертельно-опасный враг, убивать которого нельзя.
   Сим устал за три дня после Миасона больше, чем за всю предыдущую дорогу. И, кажется, не он один. Даже Элидор, казавшийся железным, начал, похоже, сдавать.
 
   ***
 
   «Мы не боимся холлморка, потому что можем справиться с ним», – устало осознал однажды Сим. Гоббер нес дежурство. Внимательно слушал лес вокруг. И думал, так и эдак рассматривая все неясности, о том, во что же они
   все-таки влипли.
   Виной или причиной необъяснимой смелости было оружие, подаренное Брайром. Лунное серебро, как известно, – верная смерть для нежити. Точнее, только лунным серебром и можно причинить не-мертвым хоть какой-то вред. Это было общеизвестно. А всякая Тварь, которую можно прикончить, становится понятной и, следовательно, не слишком страшной.
   «Как это ни прискорбно, – констатировал монах, – но мы действительно понимаем обычно то, что можем уничтожить».
   Эльрик – дело другое. Его, судя по всему, пугала чуждость мертвеца. То, что должно быть мертвым, – должно быть мертво. Если оно живет – это страшно. Но если оно не живет – это страшно вдвойне. А еще принцу не давал покоя Князь.
   «Ну да. – Сим улыбнулся. – Он-то не может сказать: да мало ли чего я не видел?! Эльрик привык думать, что знает о мире все. А Князь в это самое „все“ как-то не вписывается».
   Какую задачу впихнули в мозги холлморка в Миасоне? Принц буркнул тогда, что «это видно будет». И ошибся. Во всяком случае, никаких видимых изменений в поведении мертвяка не наблюдалось.
   Да, не нравился ему Элидор. Если ему вообще может что-то нравиться. Но трудно было ожидать, что симпатии хозяев Спутника окажутся на стороне эльфа. Некромантия – магия черная. Рилдиром искаженная. Эльрик им сродни, это да.
   Однако первый удар – если поведение холлморка в ту «медвежью» ночь можно считать ударом – был нанесен именно по принцу.
   А сейчас – Элидор.
   «Господи, да Фокс же его „пасет“. – Сим едва не завопил от досады, как же он не понял этого раньше! Хотя пойди пойми с этой непрерывной скачкой. – Эльрик Элидора „пасет“. Чувство опасности! У него чувство опасности на нас. Но это значит... Это значит, что Элидора будут убивать! И принц ждет этого. Каждую минуту, каждый миг ждет, что холлморк ударит... А что же сам Элидор? Эльрик сказал ему?» Гоббер многое бы дал сейчас за возможность поговорить с шефанго. Но Спутник молча сидел у огня. И отойти от него далеко было нельзя – Кина. И говорить в его присутствии тоже не самое разумное решение.
   "Не спят. – Сим оглянулся на едва различимые силуэты своих спутников.
   – Сколько они так продержатся, интересно? А я? А он ждет..." Князь боялся их. Могущественный маг. Волшебник, о существовании которого не знал ни Эльрик, ни даже Белый Крест, боялся двух монахов.
   Нет, не двух монахов, а четверку ненормальных, связанную странными, противоречивыми узами.
   «Как это Кина сказала: нам нельзя разлучаться. Девочка чувствует что-то. Я – что-то знаю. Свести бы все это воедино... Никак. Но она права – мы стали другими. И мы с Элидором. И Эльрик с Киной. Мы стали настолько другими, что сами пугаемся этих перемен. Пытаемся их скрыть. Не заметить...» Спутника можно было убить.
   Но Князь...
   Элидор и де Фокс ждали только повода, чтобы уничтожить холлморка. А мертвец повода не давал.
   «Не за себя ведь боимся. – Сим чувствовал лежащие рядом серебряные клинки. Они казались теплыми. Гоббер мог бы поклясться, что они теплые, хотя мечи лежали в ножнах и половинчик не прикасался к ним. – Не за себя. За Кину боимся. Мертвяка убьем – Князь взъярится. Хватит ли у нас сил справиться и с ним?» И страшно было весельчаку-монаху, любителю вина из монастырскихподвалов и окороков из монастырских же погребов, пронырливому умельцу, способному увести все, что плохо лежит, а что лежит хорошо – положить плохо и увести, буяну, с пары слов затевающему шумную кабацкую драку, с которой он умудрялся незаметно исчезнуть, – страшно было Симу слышать в себе просыпающуюся жажду убийства.
   Он хотел убивать.
   Не драться. Не развлекаться «раззудись плечо, размахнись рука...» – убивать. Это было незнакомо. Неестественно. Однако почему-то казалось само собой разумеющимся безумием.
   «Мы ждем повода. Это понятно. – Сим тревожно вслушивался уже не в ночь вокруг – в себя самого. – Мы ждем повода. А чего ждет холлморк? И чего хочет Князь?»
 
   ***
 
   На следующий день, к вечеру, все четверо с трудом дотянули до привала. Даже выбором подходящего места не слишком затруднились. Увидели
   ручей у дороги и свернули к нему. На то, чтобы позаботиться о лошадях, сил еще хватило. Потом...
   Потом Эльрик, у которого уже в ушах звенело и деревья покачивались перед глазами, тупо поглядел на Элидора, усевшегося подальше от костра.
   Да. Первое дежурство было его.
   Сим вяло жевал мясо, запивая холодной водой. А Кина даже есть не стала – просто упала на приготовленную для нее постель и заснула как убитая. Эльфийку выматывала не столько скачка и бессонные ночи – она-то как раз спала – сколько напряжение и молчаливость. Постоянное, безмолвное ожидание.
   Шефанго протянул Элидору свою флягу:
   – Глотни. Это не «Орочья», но тоже... бодрит.
   – Угу. – Эльф глотнул. Скривился. Протянул обратно. Сим вытаращился на обоих, позабыв про усталость и, кажется, даже про еду.
   Еще бы. Впервые за прошедшие четыре дня гоббер услышал чей-то голос.
   – Тебе бы выспаться не мешало. – Эльрик сел на траву, приложив все усилия к тому, чтобы именно сесть, а не повалиться с ног от усталости.
   – Да пошел ты, – равнодушно обронил монах.
   – Сдай вахту. – Идти принц никуда не собирался. – Я подежурю.
   – Да пошел ты.
   – Заснешь ведь.
   – Да...
   – Слышали уже. Элидор, правда ведь заснешь.
   – А ты нет?
   – Нет.
   – Угу. А завтра мы тебя к седлу привяжем и так повезем. Потому что иначе – свалишься. Иди отсюда!
   Эльрик пожал плечами. Встал, опираясь на топор. И побрел к Кине, с отрешенным каким-то беспокойством подумав о том, что Элидор, пожалуй, уже и с помощью топора не встанет.
   Да и не было у эльфа топора.
   Сим заснул, так и не доужинав. Голова гоббера покоилась на сумке с припасами.
 
   ***
 
   Была чернота с искрами звезд. Холод. И свежий шум моря... Нет, океана. Северного океана, мерно вздымающего на волнах тяжелый черный дарк.
   Кричали птицы, тучами кружась над сумрачными скалами. Лежала в ладонях рукоять тяжелого весла.
   Брызги пены в лицо. Запах смолы. Соль на губах. Ветер. А нос дарка устремлен в проход между скалами-сторожами. По извилистому лабиринту,
   через рифы и отмели, под каменными сводами, нависающими над прозрачной зеленой водой, – в гавань, над которой высится несокрушимой мощью огромный замок...
   Домой...
   Чувство опасности вскинуло на ноги раньше, чем покинули остатки сна. И не весло в руках, а шероховатое древко топора. Шумит вместо моря осточертевший, ненавистный лес. И пахнет смолой от потрескивающего углями костра.
   А над костром, отбрасывая на поляну длинные, извивающиеся тени, стояли Спутник и Элидор. И смотрели друг на друга. Не отрываясь. В глазницах холлморка горели яркие зеленые огни.
   Холод. Смертный холод.
   – Несколько шагов – одно мгновение, один проблеск тяжелого лезвия – и топор рассечет не-мертвую Тварь. Распадется на стороны давно погибшее тело. Несколько шагов. Мгновение.
   Но эльф держал в руках перчатку из лосиной кожи...
   Взгляд принца выхватил и зачем-то зафиксировал в памяти длинные бледные ногти на левой руке холлморка.
   В первый раз Эльрик увидел руки Спутника. Одну руку. Ту, с которой он снял перчатку. Снял и бросил через костер, вызвав Элидора на поединок.
   И вызов был принят.
   Вскрикнула неожиданно хрипло Кина.
   – Элидор!
   Эльфийка рванулась вперед бешеной кошкой. Эльрик перехватил ее, не сводя глаз с застывших над костром фигур. Девушка извернулась. Укусила. И принц прижал ее к земле, выкрутив тонкие руки. Кина билась, взметывая хвою. Распущенные волосы – теплые, шелковые волосы – хлестали по траве. Эльрик надавил сильнее и держал, пока не услышал вполне осмысленное:
   – Отпусти. Мне больно.
   Она осталась лежать, даже не попытавшись подняться. Зато Сим наладился было обойти шефанго. У него почти получилось, но на затылок обрушился неожиданный и страшный удар. В глазах потемнело. И половинчик, булькнув что-то, улегся на травку чуть в стороне от Кины.
   Холлморк обнажил меч.
   Поединок начался давно. Но до оружия дело дошло лишь сейчас, сейчас, когда натянулась крепкая нить между эльфом и мертвецом.
   Глаза в глаза.
   Может быть, это была магия. Может быть, извечная ненависть скрутила обоих противников, поставив их лицом друг к другу, отгородив от мира, от всего, что окружало, что имело смысл лишь до и наполнится смыслом после...
   Если будет что-нибудь после поединка.
   Для Элидора.
   Любое неосторожное слово, любая попытка разорвать натянувшуюся между врагами цепь могли привести к тому, что эльф превратится в безмозглое растение. Вмешиваться было нельзя. И ждать тоже было нельзя.
   Холлморк побеждал.
   Медленно, очень медленно эльф сделал шаг к огню. К выставленному вперед острию меча Спутника.
   Меч... – Элидор! Лунное серебро! Лунное серебро, от ханзер хисс! Штез
   эльфе! Твой клинок!
   Рык грохотом раскатился над поляной, над лесом, над миром, застывшим в тягостной муке неподвижного боя. Развалил, взорвал безмолвный кокон ненависти и злобы. Тяжело, как сквозь воду, рука Элидора потянулась к лежащему на земле двуручнику.
   Пальцы сжались на рукояти.
   И полыхнуло в пламени костра, разливая блики алого шелка, взлетело торжествующе к появившимся в небе звездам длинное серебряное лезвие. С тихим шелестом опустилось, рассекая нежную плоть ночи, и воздух закричал, вспарываемый острым клинком.
   Холлморк ушел от удара. Перехватил собственный меч двумя руками. Лезвие удлинилось, выросла на глазах рукоять.
   Теперь бой был равным. На. равном оружии. В равных условиях.
   Поединок.
   Лязгали, сталкиваясь на лету, волшебные клинки. Свет и Тьма кружили по поляне в смертельном танце. И Эльрику странно и страшно было сознавать это. Сейчас он ненавидел Тьму.
   Сим застонал, поднимаясь на ноги. Бросил взгляд на принца. На Кину, На бойцов. И прыгнул вперед, из ножен собственные клинки.
   Его остановило в воздухе. Дернуло в сторону и вниз А потом снова вверх. За шиворот дернуло. Очень обидно «Предатель!!! – яростно и горько пронеслось в мыслях. – А я тебе верил...» Но такого просто не могло быть. Потому что. Потому что не могло.
   – Эльрик?! – выдохнул гоббер, вырываясь. – Что же ты делаешь?!
   – Заткнись! – рявкнул шефанго, выдирая из рук половинчика мечи. Оружие он отбросил подальше, а Сима положил на землю. Кина сидела рядом, не пытаясь что-то понять.
   – Де Фокс! – Сим попытался вскочить и был вновь уложен. Руки больно вывернулись. Но плевать было на боль. – Ты что, хочешь, чтобы он убил Элидора?!
   – Это поединок.
   – Ну и что?
   Эльрик не ответил, он даже ни разу не взглянул на гоббера.
   Свет и Тьма.
   Под лязганье мечей разворачивалось под равнодушным небом одно издействий великого спектакля; одна из схваток великой битвы.
   Всего лишь.
   Ничего не решалось. И рушилось все. И вопила душа, призвав на подмогу разум. Вопила голосом Сима:
   «Что же ты делаешь?!» Но бредовые представления о чести – как оковы – латы, броня, шипастый ошейник... Только шипы внутрь. «Что же ты делаешь?!» Поединок. И нельзя вмешаться. Нельзя.
   – Эльрик!
   – Это нечестно...
   А Элидор дрался. И дрался хорошо. Он действительно был отличным бойцом, этот эльф. Но он был просто живым, одним из многих, а для живого тела есть барьер, перейти который оно не в силах.
   Для мертвого барьера нет.
   Спутник взрывался сумасшедшими по скорости атаками, прыгал, метался, вился юлой, появляясь сразу со всех сторон. Он атаковал. Снова и снова. Словно не двуручный меч был у него в руках, а один из вертких Симовых клинков.
   Кем же он был, пока... пока был? Что за воин стал рабом Князя? Мертвым рабом. Живыми таких не берут. И не только в силе и скорости дело. Холлморк был бойцом. Прирожденным. И убитым. Он был воином от Богов, самой сутью своей, некогда живой, а сейчас словно ожившей, он был бойцом. И почти непрерывно звенит, уже стонет, плачет металл. Атаки. Бесконечные атаки. И не верится, что Элидор еще способен защищаться.
   «В защите можно продержаться какое-то время, – холодно подумал Эльрик, – но рано или поздно придется атаковать. Или погибать. Впрочем, в нашем случае это равнозначно». Он знал, что не вмешается в поединок. Он не знал только, что будет делать после того, как холлморк убьет Элидора, а он, Эльрик, убьет холлморка. Шипы ошейника рвали до крови. Но в очередной серии атак, красивых, быстрых, смертоносных, меч Спутника стал вдруг еще длиннее. Элидор извернулся в немыслимом пируэте. Ушел. Почти. Скрежетнуло по кольчуге, вминая кольца. Запах крови ударил в ноздри, и алым плеснуло на тускло блестящую сталь.
   А холлморк уже вновь атаковал. И клинок его удлинялся на лету, вытягивался – медленно... Торжествующий полет прервался неожиданно и грубо. Резким звоном и не менее резкой руганью на зароллаше. Сим с Киной даже не поняли сперва, что происходит – слишком быстро исчез Эльрик. Исчез, чтобы возникнуть призраком между Спутником и эльфом. Чтобы ввязаться наконец-то в этот бой. Чтобы прикончить собственный страх и собственные противоречия.
   И ругался на зароллаше Элидор. Ругался, то ли от злости на то, что слишком долго шефанго не вмешивался, то ли, наоборот, злился на непрошеное вмешательство. А может, просто так ругался, от полноты чувств. От того, что взлетало и опускалось лезвие топора, словно вплетая свой мотив в узорный ритм танца его меча. От того, что двое их было... нет, трое – разъяренной кошкой подлетел Сим, отводя душу на всех языках Материка, и отводя весьма многоэтажно. Трое – это совсем не то, что один. Да. Втроем-неважно, против одного или против десятка, – они были непобедимы.
   Нет. Вчетвером. Стоя на коленях возле почти погасшего костра, смотрела на короткую агонию боя Кина. И с этим ее взглядом, с теплой синевой огромных глаз, с этой надеждой и уверенностью – неважно, против десятка или против всего мира...
   Они. Были. Непобедимы.
 
   Из архива ордена Белого Креста.
   Секретно.
   Досье.
   Выдержки.
   Брат Элидор.
   «Тот, кто всегда возвращается».
   Возраст – неизвестен. Воспитание – монастырь.
   Специализация – боец. Уровень – третий. Направление – Десятиградье. Местопребывание – монастырь Жерара Беспощадного. В ордене – 20 лет. Боевых выходов – 52. Срывов – 3.
   Рекомендации – серия боевых выходов в нестандартных условиях, с последующим переводом в Аквитон для подготовки по уровню «элита». Военный секрет ордена Белого Креста. Брат Роман".
 
   Из архива ордена Белого Креста.
   Секретно.
   Досье.
   Выдержки.
   Брат Сим.
   Возраст – 42 года. Воспитание – домашнее (Лен).
   Специализация – наблюдатель. Уровень – второй. Направление – джэршэитский восток. Местопребывание – монастырь Томаса Проповедника.
   В ордене – 12 лет. Боевых выходов – 18. Срывов – 0.
   Рекомендации – продолжать использовать на восточном направлении. При малейшей возможности повышать уровень: очень перспективный материал.
   Разведывательный секрет ордена Белого Креста. Брат Оттон".
 
   Эльрик де Фокс
   Убивать холлморка, даже такого невероятного бойца, как наш Спутник, – грязная работа. Но добивать холлморка...
   Это, скажу я вам, совсем не то, что убивать. Да уж. Это намного грязнее.
   Когда голова Спутника отлетела в сторону, а туловище развалилось пополам и подогнулись подрубленные ноги, Сим перестал наконец щериться и визжать, как урожденный сипангец, и торжествующе развернулся к нам с Элидором. Дитя дитем. А ведь вроде умный мужик.
   Теперь главное не мешкать.
   Безголовое, разрубленное туловище уже корчилось на траве, пытаясь подтянуться само к себе. Да уж. Сказал так сказал. Скажите лучше, если умеете.
   Сим побелел и отскочил в сторону.
   – Иди к Кине, – рыкнул Элидор.
   Гоббер дернул к девочке – только пятки сверкнули.
   Вдвоем с эльфом мы быстро отделили от уворачивающегося туловища руки и ноги. Не давая им расползтись (как звучит, а! Видели бы вы, как это смотрится!), принялись заталкивать конечности в костер. Я лезвием топора заставлял их оставаться там, куда положили, а Элидор быстро заваливал корчащиеся в судорогах руки и ноги охапками хвороста.
   Эх, была у меня выпивка!
   Флягу пришлось опустошить в начавший угасать костер, и огонь жадно выметнулся, пожирая странное угощение. Еще бы! Под такую выпивку и
   залежалая мертвечина пойдет. Два литра спирта! Два литра! И какого!
   Сима рвет в кустах.
   Кина плачет.
   Ее бьет жуткая дрожь.
   В конце концов, когда жареным мясом воняло уже невыносимо, я отпустил Элидора. Конечности теперь не выползут, а тело без них вполне безобидно.
   Эльф отошел было к менестрельке. Потом обернулся:
   – Спасибо, де Фокс.
   – Не за что.
   – Ты сделал все, чтобы я сам мог его прикончить.
   – Не люблю руки пачкать.
   Элидор пожал плечами. И ушел.
   Вот ведь... А услышать благодарность было приятно. И чего я на эльфа окрысился? Потому и окрысился, что порадовался. Вечно у меня все не как у людей. Чтобы не размышлять на эту тему, я забросил в костер яростно шипящую голову Спутника. На лету эта мерзость умудрилась Вцепиться мне в палец. Бр-р-р. Сперва Кина укусила, теперь этот...
   В итоге голова полетела в огонь вместе с многострадальной перчаткой.
   Пытаясь вытрясти из фляжки хоть капельку в собственную глотку, я услышал, как с тихим хлопком лопаются глазные яблоки холлморка. Выползший из кустов гоббер тоже слышал это. И кажется, видел. Во всяком случае, его тут же унесло обратно.
   Похоже, что у меня в конце концов тоже началось что-то вроде истерики. Уж больно спокойно воспринимал я царящее вокруг безумие. Жареных мертвецов, дергающиеся под слоем сушняка ноги и руки. Щелкающую зубами башку с вытекшими глазами...
   Да, собственно, какая разница?
   Лишь бы горел огонь.
   А потом мы заснули рядом с прогоревшим костром. Без охраны. Без караула. Даже не потрудившись отойти хоть чуть-чуть подальше от дороги.
   И, видимо, Темный хранил нас весь остаток ночи.
   Проснулись мы, когда вовсю уже начался новый день. Действительно новый. По сравнению с предыдущими четырьмя этот день был похож на первый с создания мира. Свежий. Светлый. Сияющий.
   И Кина готовила завтрак, не обращая внимания на обгоревшие кости под слоем пепла и углей.
   Она посмотрела на нас и сказала:
   – Какие же все мужчины лентяи! Солнце вон уж где, а вы все еще спите. Стыдно.
   Но стыдно нам не было.
   Нет. Ни чуточки.
 
   ИГРОКИ
   – Вы играете нечестно.
   – А ты? Фигура такой мощи не оговаривалась.
   – Я и не вводил ее.
   – Тогда откуда он взялся, этот Князь? Он играет за твой цвет.
   – Он играет сам за себя.
   – Ты теряешь контроль?
   – Да нет же. Просто появился еще один Игрок.
   – Бред!
   – Не больший, чем ваша придумка. Вы не имели права Использовать мои фигуры.
   – О чем ты?
   – Об этих четверых. Вы играете белыми, не троньте Черных.
   – Они объединились без нашего вмешательства.
   – Врете!
   – Выбирай выражения. И, кстати, ты ввел в Игру Древних И Тварей.
   – Имею право.
   – А мы имеем право использовать нашу четверку.
   – Вашу?
   – Разумеется.
   – Не обожгитесь, когда потянетесь к ним ручками, Величайшие. Очень скоро они станут ничьими.
   – Хочешь сделку?
   – Ну?
   – Отзови Тварей, и мы поделим этих четверых.
   – Разделившись, они потеряют силу.
   – Может, оно и к лучшему, а?
   – Может быть. Хорошо. Я подумаю.