Страница:
Я приглашающе махнул и первым зашел внутрь.
– Куда дальше, командир? Орков навестим? – Наргиль развалился на ковре.
– Нет, орлы. Война закончилась. Расходимся по домам. Все трое уставились на меня, как будто увидели привидение своей любимой собачки.
– Черные не добиты, командир, – осторожно начал Эльнар.
Вокруг меня взметнулась стена пламени.
– Теперь я могу справиться сам. Мне не нужны ваши смерти.
Минуты две в шатре было тихо. Потом Шарль улыбнулся и покачал головой:
– Ничего не выйдет, Элидор. Войска не повернут.
– Куда они денутся? Тут улыбнулся Наргиль:
– А ты выйди и сообщи им. Все, мол, ребята, дальше я сам, а вы по домам. Они не поймут.
– А мне какая разница?
– Если ты уйдешь один, войска все равно пойдут дальше. – Теперь Шарль был полностью серьезен. – Но уже без тебя.
Я «выскочил» из шатра.
Тальеза сгорела сегодня один раз. Теперь она горела во второй.
Фокс с его святыми правилами войны, Наргиль с его подначками, Шарль, эльфы, люди. Весь этот мир!
Я пытался спасти их от смерти. А они сами лезут к ней в объятия. Идиоты! Тупицы! Не видящие очевидного фанатики. Да чтоб их орки вырезали подчистую! Благородные, мать их так! Беренгары Белые вперемешку с Жерарами Беспощадными. Эльфы-мстители. Штезаль! Борцы за людское счастье!
Немного успокоившись, я попытался разобрать сложившуюся ситуацию и в результате разозлился еще больше.
Они, все они, поставили меня в безвыходное положение. Я бы с чистой совестью оставил армию на Наргиля. Если бы она уходила домой... Теперь я должен был снова стать командиром. И встать во главе лавины. Незабываемые ощущения. Особенно если вы не согласны со своим положением.
Тальеза начала гореть в третий раз. Когда она почти догорела, я понял, что гнев ушел.
Рилдир меня побери! Я гордился своей армией. Эти ребята были такими же ненормальными, как и я. И они готовы были пройти со мной до края света. Это была Моя армия.
ИГРОКИ
– Празднуете победу. Величайшие?
– Что происходит, Разрушитель? Мы теряем контроль.
– Над Игрой?
– Над миром. Только не делай вид, что ты не чувствуешь этого. Что еще учинили Четверо?
– Прочли «Прорицание». Что с вашими лицами? Вы снова научились чувствовать?
– Ты... Ты так уверенно держишься... Ты видишь какой-то выход?
– Я вижу, что выхода нет. Иначе зачем бы мне приходить к вам? Давайте прощаться. Или будем решать, что делать? – Может быть... Может быть, попытаемся договориться с ними? Предложим им...
– Что? У вас есть что предложить? У вас есть что-то, чего нет у них? Эта четверка перехватила управление. Мы, – здесь, мы не вмешиваемся, а они там, и они живут в своем мире.
– Драконы уничтожены. Они могли бы помочь.
– Болваны! У них есть Меч, а драконы выступили бы на стороне Меча.
– Древние...
– Кто? Если даже Повелитель Пустоты оказался бессилен.
– Армады Тварей.
– Против Четверых? Да они уже сейчас в состоянии завоевать весь мир без помощи своих армий. Вам ли не знать, Величайшие? Совсем недавно мы могли то же самое.
– А Князь? Этот твой союзник?
– Он уходит.
– Почему?
– Князь боится Меча.
– У тебя на все есть ответ, Разрушитель. И все же стоит попробовать. Стоит, пока еще есть у нас и Сила и Знание, а у Четверых нет ничего, кроме голой мощи. Проводи нас к Князю. Ему-то мы найдем что предложить.
Эльрик де Фокс
К слову сказать, Тэмир оказался прав. И Князь действительно ударил по Эннэму. Только закрепиться там не успел.
Он оказался заперт на Материке, потому что сумасшедшие фьортшильцы нашли-таки таинственную Готландию – как выяснилось, так назвали архипелаг, оставшийся от южной части Материка, – и вырезали там всех подчистую, включая детей и женщин. Впрочем, что касается детей и женщин, тут и мы не отставали. Я говорю о людях. Эльфы с шефанго так и не научились убивать всех подряд.
Так что фьортшильцы громили готландцев, мы истребляли орков, Древних и Тварей, хисстары ушли или были отозваны, я не вникал. А Князь сбежал-таки. Один, правда. Без армий. В сопровождении своего слуги, поганенького божка из какого-то давно позабытого всеми пантеона. Он сбежал совсем. Покинул пределы мира. Так что Меч мой угомонился, и, как ни странно, мы трое, Сим, Элидор и я, тоже перестали яриться. Эльфяра родил даже что-то насчет того, что месть – это блюдо, которое лучше подавать холодным. Древняя утешительная фразочка из арсенала какого-то мстителя-неудачника. А вообще, изречение это настроению нашему соответствовало. Мы утопили мир в крови. Мы перетряхнули все и поставили с ног на голову. Мы разрушили основы людской веры и свергли их нелепого Бога. Мы действительно устроили некое подобие апокалипсиса, убедив в том, что предсказанные Четверо явились, всех, кто верил в бредни Райяза Харрула, Верховного Жреца Храма Ста Смертей, Постигшего Тайное, Того, Кто Ведет За Грань. Бредни, они бредни и есть. Почему люди так склонны верить во всякую чушь?
Как это Элидор сказал, когда мы про Предсказание вспомнили:
– Те мы Четверо или не те? А какая разница? Запишем на нас!
Вот так вот.
Ну да ладно. Мы сделали все, что могли, и, может быть, немного больше. И мы могли позволить себе передышку.
Эльфийские армии ушли на юг. Из Пустых земель, через Эллию, к побережью. Мы отправились на север. Войска таяли, как снег по весне. Целыми отрядами оседали в родных местах. Отделялись. Прощались. И уходили. Устали все, но радость не оставляла места для усталости.
Пока не оставляла.
Это была хорошая радость. Радость победы.
ПРОИГРАВШИЕ
– Разрушитель? Величайшие? Вы еще живы? Странно.
– Князь, у нас есть предложение для вас.
– Возможно, я вас выслушаю. Когда вы станете моими.
– Мы предлагаем вам возможность провести в наш мир ВСЕ свои армии.
– В обмен на «маленькое поместье»?
– Можно сказать и так.
– Полагаете, что таким образом удастся победить Четверых?
– Что они могут против Бесконечности? Даже истребляя ваших рабов сотнями тысяч, они не сумеют уничтожить и сотой их доли.
– А Меч?
– Он просто не дойдет до вас. – Хм. Одно условие: вы будете драться рядом со мной.
Баронство Гиень. Монастырь Томаса Проповедника
Элидор
– Чем ты собираешься заниматься, сын мой? Мы сидели в рабочей келье отца Лукаса. За окном светало. Позади была ночь воспоминаний. Наверное, отец Лукас считал, что мы просто обмениваемся сведениями. Но мне не хотелось думать о работе, и я называл это воспоминаниями.
Я вспоминал войну. Отец Лукас вспоминал, как жил орден во время Войны. Плохо он жил. Белый Крест пытались вырезать все. Но отец Лукас не жаловался. Те, кто пытался вырезать орден, – тоже. Совсем не жаловались.
– Я пока не думал, отец. Нужно развести армии по домам. Потом посмотрим.
– Ты, конечно, великий герой, Элидор. – Магистр едва заметно улыбнулся. – Но у тебя сейчас очень дурная репутация. Элидор-Убийца. Твоим именем уже начинают пугать детей.
– Наплевать. Я не собираюсь каяться.
– Ты все сделал правильно. Но тебе пора задуматься о будущем. Ты не собираешься вернуться на Айнодор?
– После того, что я там отмочил? Увольте. Поживем пока на Материке. Эльрик, опять же, в гости звал. Я не хочу сейчас думать о будущем, отец.
Магистр мягко потянулся:
– Пора спать. Да, если ты все-таки решишь задуматься о будущем и тебе не будет хватать каких-то сведений, архивы ордена к твоим услугам.
Я решил, что ослышался, и вопросительно посмотрел на Черного Беркута.
– Будем считать это моим маленьким подарком. – Отец Лукас встал из-за стола. – Спокойной ночи, сын мой.
А я остался сидеть. Ничего себе подарочек! Ограничений на пользование архивами ордена нет только у Магистра и некоторых управителей секретов (очень некоторых управителей секретов). В свое время Джероно прокололся именно на этом, не подозревая, насколько мощен и эффективен секрет брата Оттона.
И со следующего дня, как только у меня выдавалась свободная минута, я зарывался в бумаги. Чего я только там не нашел! Еще пяток неизвестных предсказаний, которые можно было пристегнуть к нашей четверке. Хроники государств, о которых давно забыли. Хорошо разработанные планы на все случаи жизни. (Джероно не знал и об этом, иначе не стал бы так паниковать по поводу возможной победы черных. По расчетам братьев, такая власть не могла продержаться больше, чем сорок-пятьдесят лет.) Списки братьев, делавших карьеру в разных странах. А потом я добрался до личных дел.
Я прочитал свою характеристику и характеристику Сима. И искренне позабавился. Потом решил найти личные дела Кины и Эльрика...
"Торанго (см.) Эльрик де Фокс (Эльрик-Предатель, Эльрис, Эльринг, Эльринг-эльф).
Император Ям Собаки (см.). Возраст – около десяти тысяч лет ( по слухам – точнее установить не удалось). В молодости был изгнан из империи за отказ убивать пленных эльфов. От своей веры, вопреки слухам, не отказался. После изгнания много путешествовал. Один из «Сумасшедшей Тройки» (см.). Светлый маг. Имеет обширнейшие связи по всему Материку. Поддерживает дружественные отношения с Тэмир-ханом (см.), великим визирем халифа Ахмази (см.), герцогом Аквитонским (см.), бароном фон Уденталем (см.), бароном фон Гиенем (см.), бургомистром Гемфри (см.), Великим князем Менским (см.), Светлыми князьями Зараньским (см.), Болеславльским (см.), Согодским (см.). Отличается несдержанным, буйным характером и своеобразными понятиями о чести. Влюблен в Кину Серебряный Голос (см.). Никогда не будет пытаться отнять ее у Элидора (см.), так как связан правилом «несс x'гeppce арро» (см.). Стандартное вооружение – двуручный топор (владеет виртуозно)”.
“Кина (Кина Серебряный Голос).
Эльфийка. Возраст – восемнадцать лет. В шестнадцать лет покинула Айнодор, после того как орочий отряд сжег ее родной город. На Материке встретилась с Эльриком де Фоксом (см.). Полюбила его. Но сама об этом не догадывается – шефанго слишком чужд для нее. После встречи с Элидором (см.) она убедила себя, что влюблена в него, чтобы скрыть свое собственное чувство к Эльрику. Участвовала во всех похождениях «Сумасшедшей Тройки» (см.). Была изнасилована князем Дрегором (см.). Сейчас – любовница Элидора. Известна великолепным голосом”.
«Несс x'reppce арро» – «Мы дрались вместе» (приблизительный перевод с зароллаша (см.).
Неписаный закон Ям Собаки (см.). Под него подпадает любое существо, дравшееся с шефанго одновременно против одного противника. Шефанго не будет предпринимать никаких враждебных действий против существа, подпадающего под действие этого закона”.
Я сидел на полу, тупо глядя на разбросанные вокруг меня свитки. «Лишние знания порождают скорби», – говорил мне когда-то Шарль. Я тогда смеялся: «Лишних знаний не бывает». Оказалось – бывают. И сразу полезли воспоминания: Кина, прячущаяся за спиной Эльрика; Кина, сделавшая ему новую прическу; Кина, спящая, завернувшись в Эльриков плащ; Кина, бросившаяся ему на шею, когда мы вернулись из Эрзама; Эльрик, пытавшийся нахамить мне при первой встрече; резкое изменение его поведения после драки с Ржавильщиком и Невидимкой; Кина, сидящая за столом рядом с Эльриком...
Я вскочил. Господи, какой я идиот! И уже ничего не исправишь. Нет. Если этих двоих ткнуть мордой в очевидное, они откажутся смотреть на это. Значит, пускай доходят сами. Я «шагнул» в наш лагерь под бывшим Аквитоном. Вызвал адъютанта:
– Командира разведки ко мне! Шарль появился почти сразу же:
– Звал?
– Найдешь Кину и отвезешь ее под охраной в Квириллу, к Торанго. Это приказ и для нее, и для тебя. В количестве охраны не ограничиваю. Вопросы? Кроме идиотских.
– Что я ей скажу?
– Что я видеть ее не хочу. Что... Все, что угодно, Шарль. Но она не должна сюда вернуться. Выполняй. Шарль мрачно кивнул и вышел. Девочка, простишь ли ты меня хоть когда-нибудь?
Содружество Десяти Городов. Квирилла
Эльрик де Фокс
Каждый день из всех десятиградских портов уходили корабли. Уходили остатки армий. Сим матерно ругался, осев в своем Лене. До гоббера только сейчас дошло, что война шла два года. Два года никто не занимался землей. Два года смертные и бессмертные самозабвенно воевали, а армии нужно было кормить, армии нужно было одевать, армиям нужно было оружие.
Если бы Сим увидел десятиградские базары, он ругался бы значительно больше и грубее. Мерку зерна продавали здесь за полсотни серебряных! Полсотни... А до войны она стоила один, редко – полтора.
А я опять не мог уйти на Анго. Потому что нужно было отправить по домам все войска. Расквартировать тех, кто дожидался кораблей. Проследить, чтоб славные победители не буянили в мирных и относительно богатых городах и не искали острых ощущений после дела. Хорошо Элидору, его эльфы тихие, спокойные, послушные. А на меня свалились шефанго и фьортшильцы. С этими ребятами месяц, проведенный в Квирилле, показался мне годом. Причем годом, стоившим двух лет войны вместе взятых.
Однако всему на свете приходит конец. Вот и мне... гм... Я имею в виду, что однажды адъютант доложил:
– Торанго, вас хочет видеть... э-э... Эльфийка... – Он оглянулся нерешительно, словно подсказку слушал, и растерянно добавил:
– Госпожа Кина Серебряный Голос... Торанго?!
Этот его вопль я уже за спиной услышал.
Синие глаза. Синие глаза в обрамлении черных ресниц. Я проваливался в эту синеву, даже не пытаясь выплыть, хотя бы воздуха вдохнуть, я тонул в ней...
Секунды две.
Даже меньше.
Потому что...
Потому что Кина не могла быть здесь. Ее просто не должно было быть здесь. Где угодно, только не в Десятиградье, откуда уходят каждый день остатки армий, где мерка зерна стоит полсотни серебряных марок, а за фунт сала люди готовы перегрызть друг другу глотки.
И хорошо было бы, тупо таращась, постоять хотя бы с минутку. Чтобы успело улечься в голове то, что глаза, за которые не жалко умереть, блестят слезами. Кина. Плакала. И готова расплакаться снова...
Не было у меня этой минутки.
Был ошеломленный адъютант, из смертных. Были просторные окна. Были наглые и любопытные взгляды в приоткрытую дверь приемной. Были жадные уши, вытянувшиеся в нашу сторону, и языки без привязей, готовые истрепать и забросать грязью кого угодно. Даже Кину.
Кину...
Я стянул маску и улыбнулся любопытным.
В сущности, она была просто девочкой. Малрнькой девчонкой, бродячим щенком, крохотной птахой. Ее швыряло от Озлобленности к доверию и от
теплоты к ледяной боли, Ее затянуло вместе с нами в кровавый и бессмысленный водоворот поисков. Поисков, которые ничего не дали, которые не остановили войну, которые лишь изменили нас. Нас троих. И едва не уничтожили Кину.
Она пришла ко мне, потому что некуда было идти. Она по-прежнему любила Элидора, и это, наверное, надолго. Надеюсь, что не навсегда.
Чужая женщина.
Странно. Это никогда не останавливало меня. Раньше.
Что там у них произошло, я не знаю. И никогда, наверное, не узнаю. Если вспомнить, каким был Элидор все время, пока шла война, можно предположить, что он сам толком не понял, что же на него накатило. Мы, все четверо, сошли с ума. Каждый, по-своему. И каждый по-своему потакали своему безумию.
Кина...
Скотство, конечно, но. я был рад, что так вышло.
Я понимал: она не любит меня. И все равно при мысли о том, что Кина – вот она, что она рядом, что она будет рядом долго... может быть, всегда." При мысли об этом мне хотелось кого-нибудь убить. Просто так. От радости. Ну не бред ли, скажите на милость?
Радоваться тому, что рядом женщина, любимая женщина, единственная любимая, которая не любит. Даже хуже – любит, но не тебя.
Но чем меньше думаешь, тем крепче спишь. И я не думал.
Последняя ночь в Квирилле. Последние корабли. Последние часы нервотрепки. Сим заглянул в гости. Узрел Кину и ничуточки не удивился. Обрадовался только.
Последняя ночь.
Странное, почти магическое состояние души.
Последняя.
Была последняя ночь на Фоксе. Давно. Страшно давно.
И ночь перед возвращением домой.
И... бывают ночи перед смертью. Ночи перед рождением. Ночи, полные ожидания. Томительные, горькие, тягучие, как отравленный мед.
Элидор достучался до меня, когда перевалило за пол ночь. Бросил коротко:
– Здравствуй. Она у тебя?
– Да.
– Не спишь?
– Нет.
– Плохая ночь, Эльрик.
– Просто последняя. Последняя на Материке. Завтра домой.
– В том-то и дело, де Фокс. Последняя. Выпьем?
– Выпьем.
Мы пили. Он – в Пустых землях. Я – в Десятиградье. Мы были рядом. И он ни слова не сказал про Кину. Ни слова, Кроме того – первого – вопроса. Элидор ничего не объяснял.
Я думал, что убью его. Я убил бы любого, кто заставил эту девочку плакать. Я думал, что оторву ему голову: действительно оторву. Чтобы
брызнула кровь. Алая. У эльфов красная кровь. Красная и сладкая, чуть-чуть сладковатая кровь.
Он ничего не сказал. Ничего и не нужно было говорить. Есть женщины. Есть Кина. Но Элидор – это Элидор. Он дрался за меня.
Он смеялся надо мной, этот эльф, и иногда от его насмешек весь мир становился похожим на тряпку, пропитанную дерьмом и кровью.
Он дрался – за меня.
Кина плакала из-за него, он посмел сделать ей больно.
Он дрался за меня.
Мы и сейчас должны были наговорить друг другу колкостей, напихать колючек за шиворот, выплеснуть все, что накопилось за бесконечные дни, пока мир сходил с ума и летел .в черную пропасть смерти.
Мы пили молча.
– Демиурги были здесь, – сообщил Элидор, вяло разглядывая кубок, – Сами пришли. С Разрушителем вместе. Предложили выбор: созидание или разрушение. Таким, как мы, как мы трое, в этом мире делать нечего, так-то вот. Нам надо уйти. Как ушли они. И не влиять на дела людей и нелюдей.
– Посылай.
– Послал.
– Ты прав был.
– Конечно. А в чем?
– Когда говорил, что не слабо нам стать равными Демиургам.
– Где у тебя меч?
– Это Меч.
– Хрен с ним: Где он?
– Здесь, на стене висит.
– Близко?
– Ну... да.
– Хорошо... – непонятно констатировал эльф.
Я не успел спросить. Я даже подумать не успел о том, чтo надо бы спросить. Я вообще ничего не успел, только рывком кинул себя из кресла к стене, туда, где висел, темным лучом пересекая ковер, Меч. И время понеслось, разматываясь в гулкой пустоте.
Опрокинутый кубок.
Холодная рукоять в ладонях:
Голубоватая темнота окна.
Мы оба услышали одновременно. И одновременно поняли: он здесь. Здесь, в мире. Он – враг, эта тварь, которую нужно уничтожить, эта мерзость и зло, он пришел сюда. Вернулся. Зачем???
Я не стал вынимать Меч из ножен.
***
И была Тьма, мягкими крыльями накрывшая нас двоих... троих, Сим возник из ниоткуда, верхом на крохотном пони. И был Свет. Сияние четырех клинков. И был Ужас. Черный ужас. Горячечный бред, кошмар-сновидение, невозможная реальность, Мертвые.
Широкое поле, края которого терялись за гранью мира.
Мертвые.
Мягкий свет луны, глаза звезд, подернутые слизким туманом.
Мертвые.
Мертвяки появлялись оттуда, где земля сливалась с небом, уходя в бесконечность. Мертвяки всех миров. Всего бесконечного множества миров. Они шли и шли. Ровными рядами. Молча. Бесшумно. А Врага мы не видели еще. Но Он тоже был здесь. Князь Дрегор. Повелитель мертвых. Его время пришло только сейчас, когда мы, мы сами, создали для него настоящую армию. Это по его приказу входили в мир все новые и новые ряды разлагающихся от гнили и тупой ненависти трупов. Входили в мир. В НАШ мир.
А война закончилась. И армии ушли домой. Да и не было бы здесь пользы от наших армий. Потому что нельзя убить то, в чем нет жизни. Война
закончилась. А земля была пропитана кровью. Полита кровью. Удобрена телами. Согрета душами тех, кто умирал, чтобы она жила.
«Невмешательство!» Разве не об этом кричали Демиурги? Разве не этого ждали от нас? Слишком могущественных, чтобы остаться. Слишком живых, чтобы уйти.
Ткань мира рвали по живому, вселенная кричала, как женщина, и тупая, бессмысленная поступь мертвых ног заглушала ее крик.
Кина.
Узкие улицы Тальезы, стиснутые стенами серых домов.
Кина.
Потускневшие синие глаза. Спутавшиеся волосы. Она постарела. Эльфийка....
И под гаснущими звездами, под леденеющим небом на умирающей земле выступила, пузырясь, заливая копыта наших коней, отражаясь в луне алым отблеском, кровь. Наша кровь. Наша и тех, кто дрался вместе с нами. Тех, кто дрался за нас. Тех, кто... Тех, кто поднимался из могил, уходил из чертогов Темного, покидал светлые залы Заокраинных земель, оставлял прекрасные сады Анласа. Тех, кто вставал сейчас за нами, сжимая в руках оружие. Вставал плечом к плечу. Рассекая поле, уходящее в бесконечность, закрывая мертвым путь.
Это не мертвые дрались с мертвыми. Это те, кто будет жить вечно, встречали тех, кто потерял самое главное – душу. Свою бессмертную душу.
А впереди стояли мы трое. Клином. Извечным нашим жалким, непобедимым, смешным и смертельным клином.
Враг появился, когда армии встретились. Князь. В глухом шлеме, из-под которого сияли алым неживые, холодные, прозрачные глаза. В черном плаще, раскинутом, как крылья летучей мыши. С Мечом в тонких, когтистых руках.
И я увидел Меч. А потом мой собственный клинок потянул меня в бой. И стороной проходило-пролетало, обдавая ветром, знание. Понимание. Уверенность.
Дрегор. Князь ночи. Черный князь. Враг. Для нас троих. Враг – мой личный враг. Потому что Меч в его руках сиял черным. А мой клинок – я не видел его, но знал – казался лучом ослепительно-белого света. Санкрист – так звали Оружие Князя. Звездный – это было имя моего Меча. Тьма и Свет. Но где-то есть третий клинок. Светлая Ярость имя ему. И того, кто владеет им, я убью когда-нибудь, так же как должен убить Дрегора. Сражаясь с ним, я буду драться на стороне Тьмы.
Значит, мой путь – предательство. Всегда. Я буду присягать на верность то одной, то другой стороне и буду нарушать присягу.
Почему бы и нет?
Звездный не признавал крайностей. И предпочитал уничтожение любому другому способу разрешения конфликта. В этом мы с ним оказались очень похожи.
Тарсаш летел вперед, и Элидор не успевал за мной. Я слышал рык:
– Дрегор! – и не узнавал своего голоса. А Князь отсалютовал мне коротким черным Мечом.
– Властелин Мертвых к твоим услугам, Торанго. Вы все неплохо потрудились для меня.
Только тогда я стряхнул с лезвия Звездного ножны. Они соскользнули так легко, словно клинок стремился избавиться от них, как от оков, и в ослепительном сиянии лицо Дрегора исказилось, превращаясь в чудовищную звериную маску.
Князь рванул поводья, и конь под ним захрапел, пятясь. Вооруженный одноручным Санкристом, Дрегор был беспомощен перед моим Мечом.
– Звездный... – Князь продолжал меняться, уже сверкнули в жуткой пасти длинные кривые клыки. И руки стали когтистыми лапами. – А как же честь, император? – Голос его сорвался на визг. – Бой будет неравным,
– Боя не будет...
– Ты спугнешь его, Фокс! – заорал Элидор, налетая сзади. – Придурок!
Он как в воду глядел. Завизжав совсем уж дико, Князь рванулся с седла. Плащ за его спиной распахнулся перепончатыми крыльями. Меч Элидора сверкнул, отражая свет моего клинка. Лезвие его описывало круг, рушилось на Князя, грозное, стремительное, неотвратимое... Но Дрегор растаял в воздухе, и лезвие со стоном взрезало визжащую пустоту.
***
– Ну и кто ты после этого, Торанго? – угрюмо спросил эльф, разрубая пополам слишком близко подошедшего мертвяка.
Я не стал отвечать. Он и так знал, кто я. И я знал. И Сим, судя по лицу его, тоже догадывался. Мы снова упустили Врага. Что ж, пришлось отводить душу, истребляя его рабов. То, что среди рабов оказались Величайшие, нас уже не удивило. Истребили и их. Почему бы нет?
Мы остановили Смерть. И армии Дрегора рассеялись прахом, растеклись сгнившей плотью, растаяли туманом, а ветер прогнал его прочь, открывая пронзительные звезды.
Все это было очень красиво. Очень патетично.
Очень утомительно.
И это была самая длинная ночь в году, хоть и пришла она не в зимние праздники, а в конце осени. Но даже самые длинные ночи заканчиваются. Заканчиваются даже Последние ночи. В том случае, если они не самые Последние. Нам надо было бы упасть без сил, или возблагодарить Богов, или... не знаю, что делают нормальные существа после таких боев. Но мы не настолько устали, чтобы падать. Не настолько верили в Богов, чтобы благодарить их. И слишком мало выпили в полночь, чтобы не продолжить сейчас.
Поэтому мы пошли пить. Просто. Пить. Самое подходящее занятие для трех всемогущих, которые в очередной раз то ли победили, то ли проиграли и вряд ли когда-нибудь в этом разберутся.
– Куда дальше, командир? Орков навестим? – Наргиль развалился на ковре.
– Нет, орлы. Война закончилась. Расходимся по домам. Все трое уставились на меня, как будто увидели привидение своей любимой собачки.
– Черные не добиты, командир, – осторожно начал Эльнар.
Вокруг меня взметнулась стена пламени.
– Теперь я могу справиться сам. Мне не нужны ваши смерти.
Минуты две в шатре было тихо. Потом Шарль улыбнулся и покачал головой:
– Ничего не выйдет, Элидор. Войска не повернут.
– Куда они денутся? Тут улыбнулся Наргиль:
– А ты выйди и сообщи им. Все, мол, ребята, дальше я сам, а вы по домам. Они не поймут.
– А мне какая разница?
– Если ты уйдешь один, войска все равно пойдут дальше. – Теперь Шарль был полностью серьезен. – Но уже без тебя.
Я «выскочил» из шатра.
Тальеза сгорела сегодня один раз. Теперь она горела во второй.
Фокс с его святыми правилами войны, Наргиль с его подначками, Шарль, эльфы, люди. Весь этот мир!
Я пытался спасти их от смерти. А они сами лезут к ней в объятия. Идиоты! Тупицы! Не видящие очевидного фанатики. Да чтоб их орки вырезали подчистую! Благородные, мать их так! Беренгары Белые вперемешку с Жерарами Беспощадными. Эльфы-мстители. Штезаль! Борцы за людское счастье!
Немного успокоившись, я попытался разобрать сложившуюся ситуацию и в результате разозлился еще больше.
Они, все они, поставили меня в безвыходное положение. Я бы с чистой совестью оставил армию на Наргиля. Если бы она уходила домой... Теперь я должен был снова стать командиром. И встать во главе лавины. Незабываемые ощущения. Особенно если вы не согласны со своим положением.
Тальеза начала гореть в третий раз. Когда она почти догорела, я понял, что гнев ушел.
Рилдир меня побери! Я гордился своей армией. Эти ребята были такими же ненормальными, как и я. И они готовы были пройти со мной до края света. Это была Моя армия.
ИГРОКИ
– Празднуете победу. Величайшие?
– Что происходит, Разрушитель? Мы теряем контроль.
– Над Игрой?
– Над миром. Только не делай вид, что ты не чувствуешь этого. Что еще учинили Четверо?
– Прочли «Прорицание». Что с вашими лицами? Вы снова научились чувствовать?
– Ты... Ты так уверенно держишься... Ты видишь какой-то выход?
– Я вижу, что выхода нет. Иначе зачем бы мне приходить к вам? Давайте прощаться. Или будем решать, что делать? – Может быть... Может быть, попытаемся договориться с ними? Предложим им...
– Что? У вас есть что предложить? У вас есть что-то, чего нет у них? Эта четверка перехватила управление. Мы, – здесь, мы не вмешиваемся, а они там, и они живут в своем мире.
– Драконы уничтожены. Они могли бы помочь.
– Болваны! У них есть Меч, а драконы выступили бы на стороне Меча.
– Древние...
– Кто? Если даже Повелитель Пустоты оказался бессилен.
– Армады Тварей.
– Против Четверых? Да они уже сейчас в состоянии завоевать весь мир без помощи своих армий. Вам ли не знать, Величайшие? Совсем недавно мы могли то же самое.
– А Князь? Этот твой союзник?
– Он уходит.
– Почему?
– Князь боится Меча.
– У тебя на все есть ответ, Разрушитель. И все же стоит попробовать. Стоит, пока еще есть у нас и Сила и Знание, а у Четверых нет ничего, кроме голой мощи. Проводи нас к Князю. Ему-то мы найдем что предложить.
Эльрик де Фокс
К слову сказать, Тэмир оказался прав. И Князь действительно ударил по Эннэму. Только закрепиться там не успел.
Он оказался заперт на Материке, потому что сумасшедшие фьортшильцы нашли-таки таинственную Готландию – как выяснилось, так назвали архипелаг, оставшийся от южной части Материка, – и вырезали там всех подчистую, включая детей и женщин. Впрочем, что касается детей и женщин, тут и мы не отставали. Я говорю о людях. Эльфы с шефанго так и не научились убивать всех подряд.
Так что фьортшильцы громили готландцев, мы истребляли орков, Древних и Тварей, хисстары ушли или были отозваны, я не вникал. А Князь сбежал-таки. Один, правда. Без армий. В сопровождении своего слуги, поганенького божка из какого-то давно позабытого всеми пантеона. Он сбежал совсем. Покинул пределы мира. Так что Меч мой угомонился, и, как ни странно, мы трое, Сим, Элидор и я, тоже перестали яриться. Эльфяра родил даже что-то насчет того, что месть – это блюдо, которое лучше подавать холодным. Древняя утешительная фразочка из арсенала какого-то мстителя-неудачника. А вообще, изречение это настроению нашему соответствовало. Мы утопили мир в крови. Мы перетряхнули все и поставили с ног на голову. Мы разрушили основы людской веры и свергли их нелепого Бога. Мы действительно устроили некое подобие апокалипсиса, убедив в том, что предсказанные Четверо явились, всех, кто верил в бредни Райяза Харрула, Верховного Жреца Храма Ста Смертей, Постигшего Тайное, Того, Кто Ведет За Грань. Бредни, они бредни и есть. Почему люди так склонны верить во всякую чушь?
Как это Элидор сказал, когда мы про Предсказание вспомнили:
– Те мы Четверо или не те? А какая разница? Запишем на нас!
Вот так вот.
Ну да ладно. Мы сделали все, что могли, и, может быть, немного больше. И мы могли позволить себе передышку.
Эльфийские армии ушли на юг. Из Пустых земель, через Эллию, к побережью. Мы отправились на север. Войска таяли, как снег по весне. Целыми отрядами оседали в родных местах. Отделялись. Прощались. И уходили. Устали все, но радость не оставляла места для усталости.
Пока не оставляла.
Это была хорошая радость. Радость победы.
ПРОИГРАВШИЕ
– Разрушитель? Величайшие? Вы еще живы? Странно.
– Князь, у нас есть предложение для вас.
– Возможно, я вас выслушаю. Когда вы станете моими.
– Мы предлагаем вам возможность провести в наш мир ВСЕ свои армии.
– В обмен на «маленькое поместье»?
– Можно сказать и так.
– Полагаете, что таким образом удастся победить Четверых?
– Что они могут против Бесконечности? Даже истребляя ваших рабов сотнями тысяч, они не сумеют уничтожить и сотой их доли.
– А Меч?
– Он просто не дойдет до вас. – Хм. Одно условие: вы будете драться рядом со мной.
Баронство Гиень. Монастырь Томаса Проповедника
Элидор
– Чем ты собираешься заниматься, сын мой? Мы сидели в рабочей келье отца Лукаса. За окном светало. Позади была ночь воспоминаний. Наверное, отец Лукас считал, что мы просто обмениваемся сведениями. Но мне не хотелось думать о работе, и я называл это воспоминаниями.
Я вспоминал войну. Отец Лукас вспоминал, как жил орден во время Войны. Плохо он жил. Белый Крест пытались вырезать все. Но отец Лукас не жаловался. Те, кто пытался вырезать орден, – тоже. Совсем не жаловались.
– Я пока не думал, отец. Нужно развести армии по домам. Потом посмотрим.
– Ты, конечно, великий герой, Элидор. – Магистр едва заметно улыбнулся. – Но у тебя сейчас очень дурная репутация. Элидор-Убийца. Твоим именем уже начинают пугать детей.
– Наплевать. Я не собираюсь каяться.
– Ты все сделал правильно. Но тебе пора задуматься о будущем. Ты не собираешься вернуться на Айнодор?
– После того, что я там отмочил? Увольте. Поживем пока на Материке. Эльрик, опять же, в гости звал. Я не хочу сейчас думать о будущем, отец.
Магистр мягко потянулся:
– Пора спать. Да, если ты все-таки решишь задуматься о будущем и тебе не будет хватать каких-то сведений, архивы ордена к твоим услугам.
Я решил, что ослышался, и вопросительно посмотрел на Черного Беркута.
– Будем считать это моим маленьким подарком. – Отец Лукас встал из-за стола. – Спокойной ночи, сын мой.
А я остался сидеть. Ничего себе подарочек! Ограничений на пользование архивами ордена нет только у Магистра и некоторых управителей секретов (очень некоторых управителей секретов). В свое время Джероно прокололся именно на этом, не подозревая, насколько мощен и эффективен секрет брата Оттона.
И со следующего дня, как только у меня выдавалась свободная минута, я зарывался в бумаги. Чего я только там не нашел! Еще пяток неизвестных предсказаний, которые можно было пристегнуть к нашей четверке. Хроники государств, о которых давно забыли. Хорошо разработанные планы на все случаи жизни. (Джероно не знал и об этом, иначе не стал бы так паниковать по поводу возможной победы черных. По расчетам братьев, такая власть не могла продержаться больше, чем сорок-пятьдесят лет.) Списки братьев, делавших карьеру в разных странах. А потом я добрался до личных дел.
Я прочитал свою характеристику и характеристику Сима. И искренне позабавился. Потом решил найти личные дела Кины и Эльрика...
"Торанго (см.) Эльрик де Фокс (Эльрик-Предатель, Эльрис, Эльринг, Эльринг-эльф).
Император Ям Собаки (см.). Возраст – около десяти тысяч лет ( по слухам – точнее установить не удалось). В молодости был изгнан из империи за отказ убивать пленных эльфов. От своей веры, вопреки слухам, не отказался. После изгнания много путешествовал. Один из «Сумасшедшей Тройки» (см.). Светлый маг. Имеет обширнейшие связи по всему Материку. Поддерживает дружественные отношения с Тэмир-ханом (см.), великим визирем халифа Ахмази (см.), герцогом Аквитонским (см.), бароном фон Уденталем (см.), бароном фон Гиенем (см.), бургомистром Гемфри (см.), Великим князем Менским (см.), Светлыми князьями Зараньским (см.), Болеславльским (см.), Согодским (см.). Отличается несдержанным, буйным характером и своеобразными понятиями о чести. Влюблен в Кину Серебряный Голос (см.). Никогда не будет пытаться отнять ее у Элидора (см.), так как связан правилом «несс x'гeppce арро» (см.). Стандартное вооружение – двуручный топор (владеет виртуозно)”.
“Кина (Кина Серебряный Голос).
Эльфийка. Возраст – восемнадцать лет. В шестнадцать лет покинула Айнодор, после того как орочий отряд сжег ее родной город. На Материке встретилась с Эльриком де Фоксом (см.). Полюбила его. Но сама об этом не догадывается – шефанго слишком чужд для нее. После встречи с Элидором (см.) она убедила себя, что влюблена в него, чтобы скрыть свое собственное чувство к Эльрику. Участвовала во всех похождениях «Сумасшедшей Тройки» (см.). Была изнасилована князем Дрегором (см.). Сейчас – любовница Элидора. Известна великолепным голосом”.
«Несс x'reppce арро» – «Мы дрались вместе» (приблизительный перевод с зароллаша (см.).
Неписаный закон Ям Собаки (см.). Под него подпадает любое существо, дравшееся с шефанго одновременно против одного противника. Шефанго не будет предпринимать никаких враждебных действий против существа, подпадающего под действие этого закона”.
Я сидел на полу, тупо глядя на разбросанные вокруг меня свитки. «Лишние знания порождают скорби», – говорил мне когда-то Шарль. Я тогда смеялся: «Лишних знаний не бывает». Оказалось – бывают. И сразу полезли воспоминания: Кина, прячущаяся за спиной Эльрика; Кина, сделавшая ему новую прическу; Кина, спящая, завернувшись в Эльриков плащ; Кина, бросившаяся ему на шею, когда мы вернулись из Эрзама; Эльрик, пытавшийся нахамить мне при первой встрече; резкое изменение его поведения после драки с Ржавильщиком и Невидимкой; Кина, сидящая за столом рядом с Эльриком...
Я вскочил. Господи, какой я идиот! И уже ничего не исправишь. Нет. Если этих двоих ткнуть мордой в очевидное, они откажутся смотреть на это. Значит, пускай доходят сами. Я «шагнул» в наш лагерь под бывшим Аквитоном. Вызвал адъютанта:
– Командира разведки ко мне! Шарль появился почти сразу же:
– Звал?
– Найдешь Кину и отвезешь ее под охраной в Квириллу, к Торанго. Это приказ и для нее, и для тебя. В количестве охраны не ограничиваю. Вопросы? Кроме идиотских.
– Что я ей скажу?
– Что я видеть ее не хочу. Что... Все, что угодно, Шарль. Но она не должна сюда вернуться. Выполняй. Шарль мрачно кивнул и вышел. Девочка, простишь ли ты меня хоть когда-нибудь?
Содружество Десяти Городов. Квирилла
Эльрик де Фокс
Каждый день из всех десятиградских портов уходили корабли. Уходили остатки армий. Сим матерно ругался, осев в своем Лене. До гоббера только сейчас дошло, что война шла два года. Два года никто не занимался землей. Два года смертные и бессмертные самозабвенно воевали, а армии нужно было кормить, армии нужно было одевать, армиям нужно было оружие.
Если бы Сим увидел десятиградские базары, он ругался бы значительно больше и грубее. Мерку зерна продавали здесь за полсотни серебряных! Полсотни... А до войны она стоила один, редко – полтора.
А я опять не мог уйти на Анго. Потому что нужно было отправить по домам все войска. Расквартировать тех, кто дожидался кораблей. Проследить, чтоб славные победители не буянили в мирных и относительно богатых городах и не искали острых ощущений после дела. Хорошо Элидору, его эльфы тихие, спокойные, послушные. А на меня свалились шефанго и фьортшильцы. С этими ребятами месяц, проведенный в Квирилле, показался мне годом. Причем годом, стоившим двух лет войны вместе взятых.
Однако всему на свете приходит конец. Вот и мне... гм... Я имею в виду, что однажды адъютант доложил:
– Торанго, вас хочет видеть... э-э... Эльфийка... – Он оглянулся нерешительно, словно подсказку слушал, и растерянно добавил:
– Госпожа Кина Серебряный Голос... Торанго?!
Этот его вопль я уже за спиной услышал.
Синие глаза. Синие глаза в обрамлении черных ресниц. Я проваливался в эту синеву, даже не пытаясь выплыть, хотя бы воздуха вдохнуть, я тонул в ней...
Секунды две.
Даже меньше.
Потому что...
Потому что Кина не могла быть здесь. Ее просто не должно было быть здесь. Где угодно, только не в Десятиградье, откуда уходят каждый день остатки армий, где мерка зерна стоит полсотни серебряных марок, а за фунт сала люди готовы перегрызть друг другу глотки.
И хорошо было бы, тупо таращась, постоять хотя бы с минутку. Чтобы успело улечься в голове то, что глаза, за которые не жалко умереть, блестят слезами. Кина. Плакала. И готова расплакаться снова...
Не было у меня этой минутки.
Был ошеломленный адъютант, из смертных. Были просторные окна. Были наглые и любопытные взгляды в приоткрытую дверь приемной. Были жадные уши, вытянувшиеся в нашу сторону, и языки без привязей, готовые истрепать и забросать грязью кого угодно. Даже Кину.
Кину...
Я стянул маску и улыбнулся любопытным.
В сущности, она была просто девочкой. Малрнькой девчонкой, бродячим щенком, крохотной птахой. Ее швыряло от Озлобленности к доверию и от
теплоты к ледяной боли, Ее затянуло вместе с нами в кровавый и бессмысленный водоворот поисков. Поисков, которые ничего не дали, которые не остановили войну, которые лишь изменили нас. Нас троих. И едва не уничтожили Кину.
Она пришла ко мне, потому что некуда было идти. Она по-прежнему любила Элидора, и это, наверное, надолго. Надеюсь, что не навсегда.
Чужая женщина.
Странно. Это никогда не останавливало меня. Раньше.
Что там у них произошло, я не знаю. И никогда, наверное, не узнаю. Если вспомнить, каким был Элидор все время, пока шла война, можно предположить, что он сам толком не понял, что же на него накатило. Мы, все четверо, сошли с ума. Каждый, по-своему. И каждый по-своему потакали своему безумию.
Кина...
Скотство, конечно, но. я был рад, что так вышло.
Я понимал: она не любит меня. И все равно при мысли о том, что Кина – вот она, что она рядом, что она будет рядом долго... может быть, всегда." При мысли об этом мне хотелось кого-нибудь убить. Просто так. От радости. Ну не бред ли, скажите на милость?
Радоваться тому, что рядом женщина, любимая женщина, единственная любимая, которая не любит. Даже хуже – любит, но не тебя.
Но чем меньше думаешь, тем крепче спишь. И я не думал.
Последняя ночь в Квирилле. Последние корабли. Последние часы нервотрепки. Сим заглянул в гости. Узрел Кину и ничуточки не удивился. Обрадовался только.
Последняя ночь.
Странное, почти магическое состояние души.
Последняя.
Была последняя ночь на Фоксе. Давно. Страшно давно.
И ночь перед возвращением домой.
И... бывают ночи перед смертью. Ночи перед рождением. Ночи, полные ожидания. Томительные, горькие, тягучие, как отравленный мед.
Элидор достучался до меня, когда перевалило за пол ночь. Бросил коротко:
– Здравствуй. Она у тебя?
– Да.
– Не спишь?
– Нет.
– Плохая ночь, Эльрик.
– Просто последняя. Последняя на Материке. Завтра домой.
– В том-то и дело, де Фокс. Последняя. Выпьем?
– Выпьем.
Мы пили. Он – в Пустых землях. Я – в Десятиградье. Мы были рядом. И он ни слова не сказал про Кину. Ни слова, Кроме того – первого – вопроса. Элидор ничего не объяснял.
Я думал, что убью его. Я убил бы любого, кто заставил эту девочку плакать. Я думал, что оторву ему голову: действительно оторву. Чтобы
брызнула кровь. Алая. У эльфов красная кровь. Красная и сладкая, чуть-чуть сладковатая кровь.
Он ничего не сказал. Ничего и не нужно было говорить. Есть женщины. Есть Кина. Но Элидор – это Элидор. Он дрался за меня.
Он смеялся надо мной, этот эльф, и иногда от его насмешек весь мир становился похожим на тряпку, пропитанную дерьмом и кровью.
Он дрался – за меня.
Кина плакала из-за него, он посмел сделать ей больно.
Он дрался за меня.
Мы и сейчас должны были наговорить друг другу колкостей, напихать колючек за шиворот, выплеснуть все, что накопилось за бесконечные дни, пока мир сходил с ума и летел .в черную пропасть смерти.
Мы пили молча.
– Демиурги были здесь, – сообщил Элидор, вяло разглядывая кубок, – Сами пришли. С Разрушителем вместе. Предложили выбор: созидание или разрушение. Таким, как мы, как мы трое, в этом мире делать нечего, так-то вот. Нам надо уйти. Как ушли они. И не влиять на дела людей и нелюдей.
– Посылай.
– Послал.
– Ты прав был.
– Конечно. А в чем?
– Когда говорил, что не слабо нам стать равными Демиургам.
– Где у тебя меч?
– Это Меч.
– Хрен с ним: Где он?
– Здесь, на стене висит.
– Близко?
– Ну... да.
– Хорошо... – непонятно констатировал эльф.
Я не успел спросить. Я даже подумать не успел о том, чтo надо бы спросить. Я вообще ничего не успел, только рывком кинул себя из кресла к стене, туда, где висел, темным лучом пересекая ковер, Меч. И время понеслось, разматываясь в гулкой пустоте.
Опрокинутый кубок.
Холодная рукоять в ладонях:
Голубоватая темнота окна.
Мы оба услышали одновременно. И одновременно поняли: он здесь. Здесь, в мире. Он – враг, эта тварь, которую нужно уничтожить, эта мерзость и зло, он пришел сюда. Вернулся. Зачем???
Я не стал вынимать Меч из ножен.
***
И была Тьма, мягкими крыльями накрывшая нас двоих... троих, Сим возник из ниоткуда, верхом на крохотном пони. И был Свет. Сияние четырех клинков. И был Ужас. Черный ужас. Горячечный бред, кошмар-сновидение, невозможная реальность, Мертвые.
Широкое поле, края которого терялись за гранью мира.
Мертвые.
Мягкий свет луны, глаза звезд, подернутые слизким туманом.
Мертвые.
Мертвяки появлялись оттуда, где земля сливалась с небом, уходя в бесконечность. Мертвяки всех миров. Всего бесконечного множества миров. Они шли и шли. Ровными рядами. Молча. Бесшумно. А Врага мы не видели еще. Но Он тоже был здесь. Князь Дрегор. Повелитель мертвых. Его время пришло только сейчас, когда мы, мы сами, создали для него настоящую армию. Это по его приказу входили в мир все новые и новые ряды разлагающихся от гнили и тупой ненависти трупов. Входили в мир. В НАШ мир.
А война закончилась. И армии ушли домой. Да и не было бы здесь пользы от наших армий. Потому что нельзя убить то, в чем нет жизни. Война
закончилась. А земля была пропитана кровью. Полита кровью. Удобрена телами. Согрета душами тех, кто умирал, чтобы она жила.
«Невмешательство!» Разве не об этом кричали Демиурги? Разве не этого ждали от нас? Слишком могущественных, чтобы остаться. Слишком живых, чтобы уйти.
Ткань мира рвали по живому, вселенная кричала, как женщина, и тупая, бессмысленная поступь мертвых ног заглушала ее крик.
Кина.
Узкие улицы Тальезы, стиснутые стенами серых домов.
Кина.
Потускневшие синие глаза. Спутавшиеся волосы. Она постарела. Эльфийка....
И под гаснущими звездами, под леденеющим небом на умирающей земле выступила, пузырясь, заливая копыта наших коней, отражаясь в луне алым отблеском, кровь. Наша кровь. Наша и тех, кто дрался вместе с нами. Тех, кто дрался за нас. Тех, кто... Тех, кто поднимался из могил, уходил из чертогов Темного, покидал светлые залы Заокраинных земель, оставлял прекрасные сады Анласа. Тех, кто вставал сейчас за нами, сжимая в руках оружие. Вставал плечом к плечу. Рассекая поле, уходящее в бесконечность, закрывая мертвым путь.
Это не мертвые дрались с мертвыми. Это те, кто будет жить вечно, встречали тех, кто потерял самое главное – душу. Свою бессмертную душу.
А впереди стояли мы трое. Клином. Извечным нашим жалким, непобедимым, смешным и смертельным клином.
Враг появился, когда армии встретились. Князь. В глухом шлеме, из-под которого сияли алым неживые, холодные, прозрачные глаза. В черном плаще, раскинутом, как крылья летучей мыши. С Мечом в тонких, когтистых руках.
И я увидел Меч. А потом мой собственный клинок потянул меня в бой. И стороной проходило-пролетало, обдавая ветром, знание. Понимание. Уверенность.
Дрегор. Князь ночи. Черный князь. Враг. Для нас троих. Враг – мой личный враг. Потому что Меч в его руках сиял черным. А мой клинок – я не видел его, но знал – казался лучом ослепительно-белого света. Санкрист – так звали Оружие Князя. Звездный – это было имя моего Меча. Тьма и Свет. Но где-то есть третий клинок. Светлая Ярость имя ему. И того, кто владеет им, я убью когда-нибудь, так же как должен убить Дрегора. Сражаясь с ним, я буду драться на стороне Тьмы.
Значит, мой путь – предательство. Всегда. Я буду присягать на верность то одной, то другой стороне и буду нарушать присягу.
Почему бы и нет?
Звездный не признавал крайностей. И предпочитал уничтожение любому другому способу разрешения конфликта. В этом мы с ним оказались очень похожи.
Тарсаш летел вперед, и Элидор не успевал за мной. Я слышал рык:
– Дрегор! – и не узнавал своего голоса. А Князь отсалютовал мне коротким черным Мечом.
– Властелин Мертвых к твоим услугам, Торанго. Вы все неплохо потрудились для меня.
Только тогда я стряхнул с лезвия Звездного ножны. Они соскользнули так легко, словно клинок стремился избавиться от них, как от оков, и в ослепительном сиянии лицо Дрегора исказилось, превращаясь в чудовищную звериную маску.
Князь рванул поводья, и конь под ним захрапел, пятясь. Вооруженный одноручным Санкристом, Дрегор был беспомощен перед моим Мечом.
– Звездный... – Князь продолжал меняться, уже сверкнули в жуткой пасти длинные кривые клыки. И руки стали когтистыми лапами. – А как же честь, император? – Голос его сорвался на визг. – Бой будет неравным,
– Боя не будет...
– Ты спугнешь его, Фокс! – заорал Элидор, налетая сзади. – Придурок!
Он как в воду глядел. Завизжав совсем уж дико, Князь рванулся с седла. Плащ за его спиной распахнулся перепончатыми крыльями. Меч Элидора сверкнул, отражая свет моего клинка. Лезвие его описывало круг, рушилось на Князя, грозное, стремительное, неотвратимое... Но Дрегор растаял в воздухе, и лезвие со стоном взрезало визжащую пустоту.
***
– Ну и кто ты после этого, Торанго? – угрюмо спросил эльф, разрубая пополам слишком близко подошедшего мертвяка.
Я не стал отвечать. Он и так знал, кто я. И я знал. И Сим, судя по лицу его, тоже догадывался. Мы снова упустили Врага. Что ж, пришлось отводить душу, истребляя его рабов. То, что среди рабов оказались Величайшие, нас уже не удивило. Истребили и их. Почему бы нет?
Мы остановили Смерть. И армии Дрегора рассеялись прахом, растеклись сгнившей плотью, растаяли туманом, а ветер прогнал его прочь, открывая пронзительные звезды.
Все это было очень красиво. Очень патетично.
Очень утомительно.
И это была самая длинная ночь в году, хоть и пришла она не в зимние праздники, а в конце осени. Но даже самые длинные ночи заканчиваются. Заканчиваются даже Последние ночи. В том случае, если они не самые Последние. Нам надо было бы упасть без сил, или возблагодарить Богов, или... не знаю, что делают нормальные существа после таких боев. Но мы не настолько устали, чтобы падать. Не настолько верили в Богов, чтобы благодарить их. И слишком мало выпили в полночь, чтобы не продолжить сейчас.
Поэтому мы пошли пить. Просто. Пить. Самое подходящее занятие для трех всемогущих, которые в очередной раз то ли победили, то ли проиграли и вряд ли когда-нибудь в этом разберутся.