Ильин Андрей. Ловушка для героев

   — А вас кто учил?
   — Меня? Немцы. В сорок втором. Они знатные учителя были. Умели стимулировать к изучению предмета. Особенно когда находили.
   — А находили?
   — Находили. Пару раз, — показал преподаватель два шрама на лбу и шее. — А потом уже не находили. Ну ничего. Завтра повторим все это дело. Вон в том болотце…
   Все оставшиеся до конца месяца дни лейтенанты учились сливаться с окружающей средой. Как гусеницы, которые не хотят, чтобы их склевали птицы. Как птицы, спасающиеся от охотников. Они рыли убежища или, наоборот, вили гнезда на вершинах деревьев. И все реже и реже находили друг друга.
   Экзамен по маскировке у новоиспеченных курсантов принимали пионеры. Уж так получилось. В лесок, где лейтенанты сливались с окружающим пейзажем, ввалился отряд юных туристов. Они поставили палатки, развели костры и полночи пели веселые маршевые песни. И ничего, вернее, никого не заметили. Утром юные натуралисты снялись с места и под бой барабана удалились прочь.
   — Ну как? — делились впечатлениями выползшие из убежищ курсанты.
   — Ну их к лешему. Вывалили на морду полкотла несъеденной каши. Горячей, между прочим. А потом стали бросать порожние консервные банки. Никакой культуры. Кто их воспитывает?..
   — Нет, ты лучше скажи, отчего их на ночь неограниченно поят компотом? Как будто у них пайки не существует? Разве это порядок?
   — А при чем здесь компот?
   — Сам компот ни при чем. «При чем» — что они всю ночь из палаток туда-сюда бегают. Безостановочно. Чтоб их всех разорвало! Отхожего места отвести не могли…
   — Отчего же не могли. Могли. И отвели. В аккурат надо мной…
   В общем, экзамен прошел удачно. Если не считать последующей грандиозной стирки. Но это уже к делу не относится.
   — Как они, — поинтересовался Генерал, — будет толк?
   — Медведя тоже можно научить вприсядку плясать. Если долго по голове палкой стучать, — философски ответил преподаватель.
   — Да ладно ты, Семеныч, не преувеличивай. Не такие уж они бесталанные. Мы их по всей стране вычесывали. С помощью мелкого гребня.
   — Ну, если с помощью гребня, значит, научим.
   — Тема следующего урока — бесшумное передвижение по лесной местности. Пробуем? Только так, чтобы как по пуху.
   Попробовали. Гул по лесу пошел, словно стадо диких слонов топтало джунгли. Хрустели попавшие под подошву ветки и сучки, шуршали листья, чертыхались свалившиеся в ямы неудачники.
   — Чтобы не наступать на ветки, не надо задирать ноги вверх, — учил умудренный партизанским опытом преподаватель. — Тащите их над самой землей, отодвигайте, раздвигайте лесной мусор в стороны. Ищите опору на голой земле. Ясно?
   — Ясно!
   И снова стадо ополоумевших бизонов продиралось сквозь чащу, снося все на своем пути.
   — Показываю во второй раз. Ногу так. Подошву — так. И медленно, медленно вперед…
   — Нет, это невозможно. Невозможно в лесу пройти так, чтобы никто ничего не услышал.
   — Тогда показываю в третий раз… Ты встань здесь. Ты здесь. Это объект. Который вам поручено охранять. И к которому крадется враг. С целью нападения. Тому, кто его первым услышит, — банка болгарского компота. По рукам?
   Пивоваров и Кузнецов встали на часы. И стояли, поводя ушами, как локаторами. В отличие от просто часовых они знали, что на них нападут Знали наверняка. Они стояли, боясь даже на краткое мгновение закрыть глаза. Боясь моргнуть. Стояли час. Потом стояли еще час. И еще полчаса. На них никто не нападал. Может, препод передумал? Или отложил урок на потом?
   Внимание часовых постепенно ослабевало, рассеивалось. Их мучила чесотка в руках, ногах и прочих труднодоступных для ногтей местах тела. Их одолевала зевота, сомнения и посторонние мысли.
   И пока они чесались, зевали и переговаривались, облаченный в маскхалат препод полз к охраняемому объекту. Медленно. По сантиметру. Замирая при каждом брошенном в его сторону взгляде. Когда до часовых осталось несколько метров, он поднялся по стволу прикрывавшей его от их взглядов березы и замер, оголив лезвие приготовленного к бою штык-ножа.
   — Ну не будет его уже, — говорил Пивоваров, отмахиваясь от наседающих комаров. — Отказался он от своего замысла. Точно тебе говорю. Как можно подобраться к двум бодрствующим часовым, чтобы они ничего не увидели и не услышали…
   В стороне о траву ударилась веточка, брошенная нападающей стороной. Часовые встрепенулись и разом повернулись в направлении, откуда донесся невнятный шум.
   Препод бесшумно вытек из-за ствола березы и встал за спиной Пивоварова.
   — Ты ничего не видишь? — спросил Кузнецов.
   — Нет, а ты? — ответил Пивоваров.
   — Тоже ничего Наверное, померещилось. Или ветер ветку сбил. Надо…
   Пивоваров повернулся и увидел чужую ладонь возле своего лица. Которая зажала ему рот и нос и оттянула голову назад. И еще увидел мгновенный блеск лезвия ножа, которое плашмя полоснуло его по открытому горлу.
   — Пивова… — успел сказать Кузнецов, прежде чем штык-нож достал до его сердца, уперевшись в тело между шестым и седьмым ребрами.
   — Вот так это примерно и выглядит, — сказал преподаватель, шумно вдохнув воздух, — если не уметь ушами слушать. Которые вам на то и даны. Уяснили?
   Пивоваров и Кузнецов только глазами хлопали, не в силах прийти в себя.
   — В реальных боевых условиях вы уже полторы минуты, как были бы покойниками, — сказал преподаватель, взглянув на часы. — На сегодня все. Продолжим занятия завтра…

Глава 4

   Потом они стреляли из всех видов оружия. В том числе импортного, которое только в иностранных боевиках видели. А здесь держали вживую. И разбирали-собирали. Раз по сто. Чтобы уметь это делать с закрытыми глазами. И стреляли. Из положения стоя, лежа, сидя, из несущегося на полной скорости автомобиля, в падении на землю, днем, ночью, в дождь, в туман, с левой руки, с правой руки, на звук голоса и звук шагов.
   Стреляли.
   Стреляли.
   Стреляли.
   Пока эти пистолеты, пистолеты-пулеметы, автоматы и винтовки не приросли курками к их пальцам, а мушками к их глазам. Пока они не научились чувствовать полет пули как собственный взгляд, который всегда и мгновенно попадает куда надо.
   — Замучили совсем, — жаловались друг другу старлеи. — Я даже ночью дергаюсь, словно из пулемета шмаляю!
   — А я в туалете с пуговицами ширинки справиться не могу, потому что пальцы трясутся… Потом были взрывы.
   — Мину надо накладывать следующим образом, — показывал инструктор. — Да не так. Так она будет не опасней новогодней хлопушки, что вы подарите своей теще. А вот так. В этом случае для подрыва вам хватит всего ста граммов взрывчатки. А в этом и полпуда будет мало. Все зависит от того, куда вы направляете взрывную волну. Ясно?
   — Так точно!
   — Тогда приступайте к учебному минированию. Первая двойка — вперед.
   Взять взрывчатку. На всякий случай побольше. Чтобы наверняка. Броском до участка минирования, подрыть насыпь, налепить мину на рельс, воткнуть взрыватель.
   — Старший лейтенант Кузнецов к подрыву готов!
   — Ну так подрывайте.
   Взрыв! Грохот, аж уши заложило! А дыму! А результат нулевой. Цел рельс. Как новенький!
   — Ну что, убедились? Теперь давайте возьмем втрое меньше взрывчатки и налепим ее следующим образом. Вот так и так. Теперь взрыватель. И бегом в укрытие.
   Взрыв!
   И в том месте, где только что был рельс, — дырка. И рваные лохмотья металла.
   — Вот примерно так и действуйте…
   Взрыв.
   Взрыв.
   Взрыв.
   — А на спор гвоздь взрывом пополам перерубить так, чтобы половинки целыми остались, не слабо?
   — Не слабо!
   — А давай попробуем…
   — А костер из деревьев сложить так, чтобы они, подорванные, стволами сразу на костровище легли? И друг на друга…
   — И еще загорелись без спичек?
   — И еще загорелись…
   — Айн момент!…
   А прыжки с парашютом? Дневные, ночные, на воду, на «пятачок», на крышу отдельно стоящего здания.
   А без парашюта? С машины на землю, с земли — в машину, с поезда на насыпь, с насыпи в поезд, с прибрежного утеса в воду, с крыши трехэтажного дома — вниз, с крыши того же здания — в окна на свободно провисающей веревке так, чтобы ногами в раму с одновременной пальбой из всех стволов. И просто падения — споткнувшись на полосе препятствий — мордой в грязь или в каблук ботинка впереди бегущего товарища…
   Через полтора года Генерал построил свою вдвое поредевшую и вдесятеро заматеревшую команду.
   — Ну что, сынки? Как самочувствие? Не жалеете, что попали в нашу команду?
   — Никак нет! Очень рады!
   — Ну тогда и я рад.
   — Разрешите обратиться, товарищ Генерал!
   — Обращайтесь.
   — А зачем нас всему этому учили? Для каких целей?
   — Для военных. Еще вопросы есть? Нет? Тогда кругом и… бегом марш!
   — Куда?
   — До Псковской области и обратно…
   Ну никак они не отучатся глупые вопросы задавать. Ну что за недотепы…
   И снова взрывы, стрельба, прыжки, кроссы, физ-подготовка, маскировка на местности, ориентирование, скрытое проникновение на территорию, занятую противником, вождение бронетехники, рукопашный бой… Все полтора года. От звонка до звонка.
   На выпускном экзамене старший лейтенант Кузнецов вытащил билет «Узел связи морской бригады». На берегу Тихого океана. Ну в смысле разведка, проникновение и уничтожение.
   — Вопрос ясен?
   — Так точно! Ясен!
   — Ну тогда идите, думайте.
   Думал Кузнецов три недели. Вместе с откомандированной в его распоряжение тройкой курсантов.
   — Захватим языка, выпотрошим как следует, наденем его форму и… — предлагал Пивоваров.
   — И первый же патруль возьмет нас за ж…абры. Потому что пароль для прилегающих территорий он может и не знать, — возражал Кудряшов.
   — Э, слушай, зачем язык? Надо штурмом. Набрать побольше гранат и коротким броском вперед! — горячился «задохлик» из Закавказского военного округа. — Кто добежит — тот герой.
   — Тебе, Резо, лишь бы гранаты покидать, чтобы пошумнее…
   — А что? Мужчина не должен бояться запаха пороха. Тут или пан или пропал. Или орден на грудь, или…
   — «Неуд» в зачетку!
   — Э, слушай, «неуд» нельзя. Меня обратно с «неудом» не примут. Скажут, зачем хуже всех был!
   — Так, гранаты отпадают. Еще предложения? Нет? Тогда по новой…
   Это штаб. Это береговая полоса. Здесь и здесь минные поля. Здесь сигнализация. Здесь наблюдательные посты. Единственная дорога. КП. Казармы. Кухня. Отхожее место. А вот где пункт связи?
   — А может, его и нет?
   — Ну ты скажешь! Как так нет? Что же они, с помощью семафорной азбуки приказы в подразделения передают? Или голубиной почтой?
   — Но мы все окрестности исползали. И ни черта! Никаких признаков. Кроме обычной телефонной линии.
   — Значит, лучше искать надо!
   — Лучше не получится. Я и так локтями, коленками и тем местом, что между ними расположено, все окрестные камешки исщупал. Нет там ничего!
   — Значит, на территории надо искать!
   — Хорошо бы. Только как туда проникнуть?
   — Есть три соображения. Через минные поля… Со стороны хозблока… Или от берега.
   — Там же скалы отвесные. Можно и упасть.
   — Можно. Только другого выхода я не вижу.
   — Слушайте, а если внаглянку?
   — Как это?
   — А так. Без всяких там ползаний на брюхе. Так сказать, в полный рост!
   — А что? Это идея. Надоело коленки и все прочее о скалы шоркать…
   В назначенное время к КП отдельной морской бригады подошла машина. Со специальными корреспондентами газеты «Красная звезда».
   — Извините, но мы ни о чем таком не знаем, — извинился дежурный по КП.
   — Как так не знаете? Разве вас не предупредили? Мы должны подготовить репортаж о вашей бригаде. На две полосы. Разве вам не позвонили из Москвы?
   — Никак нет!
   — Безобразие! Всегда у нас так. Летели за десять тысяч километров. Что же нам теперь, обратно уезжать?
   — Минуточку, я сейчас свяжусь с командованием, и они что-нибудь придумают.
   — Нет, ни о каких корреспондентах не знаем, — удивилось начальство. — А ты документы у них проверял?
   — Проверял. Вроде в порядке. С фотографиями и печатями. Правда, мне раньше такие смотреть не приходилось.
   — А как они там вообще? Психуют?
   — Нервничают. Грозятся в Москву звонить. Чтобы репортаж отменять.
   — Репортаж жалко. Это же на все Вооруженные Силы… Слушай, ты их там развлеки как-нибудь, пока мы с командованием свяжемся.
   — Как развлечь?
   — Ну не знаю. Анекдот расскажи, пивом напои, гопака спляши. Короче, капитан, это твои проблемы. Но если они скажут, что им на вверенном тебе объекте скучно было… Все. Отбой… Дайте мне политуправление округа.
   Сидящий в засаде Кудряшов подключил микрофон к телефонному кабелю.
   — Але, штаб? Политуправление?
   — Политуправление, — ответил Кудряшов. — Дежурный капитан Кудряшов.
   — Что это вас так плохо слышно? Там поблизости от вас полковника Макарова нет?
   — Полковник Макаров в частях.
   — А Симонова?
   — Симонов на курсах повышения.
   — А кто есть?
   — Подполковник Далидзе.
   — Что-то я такого не помню. Ладно, давайте подполковника.
   — Соединяю.
   — Подполковнык Далидзэ слушаэт, — сказал Резо.
   — Подполковник, вы к нам в бригаду корреспондентов не посылали?
   — Какых коррэспондэнтов?
   — «Красной звезды».
   — Сэйчас уточну… Да, пасылалы. Будут дэлать рэпортаж. Обэспечтэ надлежащую встрэчу и гостэпрэимство. Это вопрос полэтыческой важносты. Об исполнэнии доложитэ лычно мнэ! Ясно?
   — Ясно! Все будет сделано, как в лучших домах. Корреспонденты будут довольны… Дежурный!
   — Я!
   — Машину к КП и оформите праздничный ужин в офицерской столовой. По полной программе. Чтобы все тип-топ. И чтобы все сверкало, как… сам знаешь что. Нас центральная пресса снимать будет. Ясно?
   — Так точно!
   — Ну так не стойте памятником. Одна нога здесь, другой не вижу!
   Кудряшов и Резо отключились от телефонной линии.
   — Это у нас клуб. Это столовая. Это спортивный зал. Это наглядная агитация, — знакомил замполит московских гостей со своим хозяйством. Кузнецов беспрерывно щелкал фотоаппаратом.
   — Вообще-то нас больше интересует не досуг, а, так сказать, боевая подготовка личного состава. Боевые задачи вашей бригады.
   — Тогда пройдемте сюда.
   — Есть! — показал Пивоваров глазами. — Вижу. Узел связи — азимут сорок пять градусов. — И на мгновение замер.
   — Есть! — сказал Кудряшов, наблюдавший передвижение корреспондентов в бинокль. — Азимут сорок пять. Похоже, вход в бункер вон за тем бараком.
   Резо поставил на плане части крестик. Местоположение узла связи было установлено. Вечером корреспондентам газеты «Красная звезда» демонстрировали образцы местной экзотической флоры и фауны.
   — Это заливное из акульих плавников. Это салат из крабов. Это варенье из брусники. Это спирт из личных запасов… Кушайте, гости дорогие.
   К ночи командование части утратило бдительность окончательно.
   — Хорошо вам там, в столице. Приехали, фото-ап-ап-па-ратами по-шелкали, и можно ехать обратно. А нам тут жить. Тут, на краю земли. Где дальше ничего уже нет. Ни-че-го…
   …А вы знаете, что такое цунами? Это такая волна. Которая ка-ак накатит. И все… И всех…
   …Я три раза рапорт подавал. По здоровью. У меня легкие ни к черту. Вот послушайте — кхы, кхы. Мне теплый климат нужен. Или в крайнем случае Московского военного округа…
   …Предлагаю тост за нашу краснознаменную военную печать. И-и-и: «От Москвы до Бреста-а-а, нет такого места-а-а, где бы не валялись… валялись?.. ну короче… в пыли-и-и…»
   В три часа ночи, как было условлено, корреспонденты запросились на воздух, поснимать отражение ночной луны в море. В сопровождении начштаба и еще кого-то из старших офицеров они завернули за ближайший угол.
   — А море не там. Море в другой стороне, — сказали офицеры.
   — А это уже неважно. Руки!
   — Что руки?
   — Руки за голову!
   — Это такой репортаж?
   — Репортаж.
   Один из офицеров, тех, что потрезвей, попытался оказать сопротивление, но упал, получив удар в солнечное сплетение.
   — Вы взяты в плен специальным подразделением Х-2. Все справки и уточнения у начальника спецотдела штаба округа полковника Свиридова По условиям учений, вы должны говорить правду Тем более вы в этом заинтересованы.
   — Почему? — переспросили быстро трезвеющие офицеры.
   — Чтобы мы не уточняли в рапорте, в каком состоянии взяли вас в плен. Чтобы не усугублять вашу вину. Вы готовы отвечать на наши вопросы?
   — Задавайте, — согласно кивнули офицеры, поправляя галстуки и застегивая в темноте кителя.
   — Где узел связи? Количество и состав караула? Сегодняшний пароль?..
   — Пароль «Стрекоза», — прочитал световой, передаваемый с помощью узко направленного фонарика сигнал Резо, — теперь ходу!
   Через сорок минут, подрезав заграждения из колючей проволоки и сняв несколько сигнальных мин, они были возле пункта связи.
   Еще через десять минут пункт связи «взлетел на воздух». Вместе со всей требухой.
   — Товарищ Генерал! Задание выполнено. Пункт связи отдельной морской бригады уничтожен. Потерь среди личного состава нет. Кроме того…
   — Что кроме того?
   — Кроме того, частью уничтожено, частью пленено командование отдельной морской бригады.
   — Кто из командования конкретно?
   — Все командование.
   — Как так все?
   — Все. Кроме помпотеха. Он в это время убыл в краткосрочный отпуск…
   — Ну вы даете…
   Зачет.
   Зачет.
   Зачет.
   Зачет.
   С оценкой отлично. Всем четверым.

Глава 5

   — Старший лейтенант Миронов.
   — Я!
   — Распределяетесь в Дальневосточный военный округ… Старший лейтенант Макаров.
   — Я!
   — Распределяетесь в Западную группу войск…
   — Повезло парню…
   — Старший лейтенант Кузнецов… Пивоваров… Далидзе… Кудряшов… Парамонов… Семенов… Федоров… Остаетесь в распоряжении командования.
   — Почему остаемся?
   — Это вам объяснит командование. Если посчитает нужным…
   А дальше пошли уж совсем непонятные вещи.
   — Это не трава, это лиана, — говорил старший научный сотрудник Ботанического сада Академии наук СССР группе военных экскурсантов. — Просто она еще маленькая. Вырастая, она достигает толщины в несколько сантиметров и длины до десяти-двадцати метров. Место произрастания — тропические леса Юго-Восточной Азии. Ареал распространен…
   — Зачем нам эти лианы? — удивлялись лейтенанты, самым внимательным образом слушая докладчика. — Простите, в каких странах, вы говорите?
   — Южный Китай, Индия, Камбоджа, Вьетнам…
   — Спасибо.
   — Теперь переходим к растениям, так сказать, второго яруса произрастания.
   — Простите, а сколько всего бывает этих самых ярусов?
   — Несколько. В зависимости от географического месторасположения.
   — Большое спасибо.
   Еще, по меньшей мере, на три с половиной часа! Чтоб ему…
   — Вы не утомились? — что-то такое заподозрил старший научный ботаник
   — Нет, нет. Что вы! Очень интересно! — хором закричали лейтенанты. — Всегда мечтали поближе познакомиться с лианами.
   — Тогда переходим к следующему представителю тропической флоры. Пальма обыкновенная…
   Ботанический сад был очень большой, а старший научный сотрудник очень увлеченным своей профессией.
   — Завтра…
   — Завтра?!!
   — Да, завтра я познакомлю вас с уникальными растениями, которые с самых древних времен почитались местными жителями как…
   — Извините. А завтрашняя лекция будет последняя?
   — Нет, нет. Не беспокойтесь. Ваш командир, ну тот, который с большой звездочкой…
   — Майор.
   — Да. Именно. Ваш командир, майор Петр Петрович, сказал, что вы хотите прослушать весь курс лекций, посвященный тропическим растениям.
   — Он так сказал?
   — Да, так и сказал. Сказал, что современной армии необходимо быть в курсе достижений отечественной ботаники.
   — А, простите, на сколько рассчитан этот ваш курс?
   — О, сущие пустяки, полторы-две недели. Если по восемь часов каждый день. Конечно, он не исчерпывает всего многообразия произрастающих в джунглях растений. Поэтому, если вы захотите углубиться в тему, мы сможем организовать дополнительные занятия…
   — Убил бы!
   — Кого?
   — Петра Петровича. На хрена ему нужно это измывательство?
   — Наверное, для повышения общего культурного уровня.
   — Лучше бы для повышения общего культурного уровня он отправил нас на экскурсию в хореографическое училище…
   — …Буду ждать вас завтра в девять часов утра.
   — Разрешите идти?
   — Ах да. Конечно, конечно. Ступайте. То есть идите.
   Следующим объектом для повышения общего культурного уровня младшего офицерского состава Вооруженных Сил был избран Научно-исследовательский институт эпидемиологии.
   — Господи, а это-то нам зачем?
   — Ты в Ботаническом саду был?
   — Ну был.
   — Лиану щупал?
   — Ну щупал.
   — Вот и нацеплял на себя каких-нибудь паразитов, которых тебе сейчас покажут.
   Экскурсию проводила молодая, симпатичная на вид м.н.с. в белом халате, наброшенном поверх прозрачной нейлоновой кофточки. Что сразу же заметно повысило интерес аудитории к паразитарным болезням.
   — Этот отдел занимается лихорадками. Этот кишечными паразитами. Этот…
   — А можно посмотреть?
   — Что?
   — Кишечного паразита.
   — Пожалуйста. Вон он, на стенде. Растянут.
   — Вот этот?!
   — Ну да. Его привез к нам в страну один инженер-нефтяник из Африки.
   — В багаже привез?
   — Нет. В животе.
   — В своем?!
   — Ну не в чужом же…
   — Все, мужики. Я дальше не пойду. Я не могу. Я думал, это пожарный шланг. А это паразит. Который в животе…
   — Идемте, идемте. Дальше будет гораздо интересней…
   Дальше было действительно гораздо интересней. Настолько, что вечером ужин в офицерской столовой унесли в посудомойку нетронутым.
   — Лучше бы я продолжал взрывать рельсы. Или даже слушал про пальмы. Чем смотреть этих… глистов, — жаловался Резо.
   — Да, взрывать лучше… — соглашались остальные.
   Утром команду лейтенантов в полном составе снова отвели в Институт эпидемиологии.
   — Слушать мне тут внимательно! — приказал майор Петр Петрович. — Чтобы культурно и чтобы никаких жалоб от научных сотрудников.
   — А вопросы задавать можно?
   — Вопросы можно. Но так, чтобы не ронять честь советского офицера…
   Скоро лейтенанты знали, что слон, тигр и даже королевская кобра — это не самые страшные звери джунглей. Что какой-нибудь микропаразит, проникающий сквозь кожу стопы переходящего незнакомый ручей вброд человека, стократ опасней. Что этот невидимый глазу хищник способен, не поперхнувшись, сожрать целую боеспособную дивизию. В то время как тигр от силы отделение. И то не столько съесть, сколько закусать.
   — Особую осторожность следует соблюдать при употреблении воды внутрь. Лучше вовсе не пить, если у вас нет стопроцентной гарантии, что вода не заражена микроорганизмами.
   — Сколько не пить? — поинтересовался Кудряшов.
   — Пока не выйдете к гарантированно чистому водоисточнику. Теперь рассмотрим следующий тип паразитов, проникающих в человеческий организм через пищеварительный тракт и поражающих печень.
   — Этот? — указывал пальцем на стеклянную колбу, набитую какими-то червяками, Резо и менялся в лице.
   — Этот.
   — Где у вас тут туалет?
   Но и эти визуальные знакомства с миром тропических паразитов показались пустячком, когда дело дошло до настоящих испытаний.
   Команду неожиданно перевели на казарменное положение. Без права выхода за территорию гарнизона. Даже строем. Ни в какую Москву, ни в какие Ботанические сады и НИИ они больше не ездили. Культурная программа свелась к занятиям на полосе препятствий, отжиманиям от пола и ежедневным политинформациям.
   Через неделю политико-физических измывательств команду посадили в тентованную грузовую машину с наглухо застегнутым входом. И куда-то повезли.
   — Поди, опять на стрельбище, — предположил
   Пивоваров.
   — Ну да, в качестве мишеней. Машина на мгновение остановилась. И снова тронулась с места. На малой скорости.
   — Похоже, КП миновали.
   — Похоже…
   — Выходи строиться!
   Вышли. Построились. Перед однообразно красной кирпичной стеной.
   — Все?
   — Все!
   — Тогда слева, по одному, шагом марш! Забежали в подъезд. Поднялись на второй этаж, в просторную, со скамейками вдоль стен комнату.
   — Раздевайтесь. И ждите.
   В баню, что ли, привезли? Тогда лучше бы женскую…
   Разделись. Стали ждать.
   — Старший лейтенант Кузнецов.
   — Я! — крикнул голый и синий старлей, вытягиваясь по стойке «смирно».
   — Зайдите в процедурную. Остальным ждать. Кузнецов зашел в процедурную, прикрывая горстью отсвечивающий срам.
   — Фамилия?
   — Кузнецов.
   — Садитесь.
   Сел.
   Далее последовали вопросы, касающиеся детских заболеваний, перенесенных инфекций, ран и прочих интимных подробностей его жизни.
   — Пройдите в камеру дезинфекции.
   Прошел.
   — Задержите дыхание.
   Задержал.
   Облако какой-то пыли окутало его со всех сторон. Осело на кожу мелкими каплями.
   — Выходите. Можете дышать. Потом старлею Кузнецову вкололи полдюжины уколов во все возможные места.
   — Если почувствуете недомогание, озноб, головокружение, тошноту, другие тревожные симптомы, немедленно доложите дежурной сестре.
   — Есть!