И капитан шагнул в сторону плаца.
Со стороны джунглей раздался гул моторов. Еще одних моторов.
— Назад, Алексей! — крикнул американец и, допрыгнув, уронил капитана на землю.
Над плацем завис вертолет. С иероглифами на борту.
Полковники вышли из палатки и задрали головы кверху.
Вертолет развернулся и сел рядом с американской машиной. Из люка выскочили несколько бойцов в камуфлированных комбинезонах и выставили в сторону джипа оружие. Следом за ними по поданному пилотом трапу сошел какой-то в парадной военной форме китаец.
— Генерал! — шепнул американец. — Нас учили их форма.
Китайский генерал что-то сказал своим бойцам. Они опустили автоматы к ноге, отдали честь и замерли истуканами вблизи вертолета.
Генерал подошел к группе полковников. И с каждым поздоровался. И каждому подал руку. И что-то сказал. И снова все захохотали. И подошли к джипу.
Вьетнамец что-то громко крикнул, и солдат побежал в палатку. И тут же выскочил обратно. В руках он держал какой-то предмет. Он подбежал к капоту машины и положил предмет туда. Козырнул, развернулся «кругом» и отошел на десять шагов.
Генерал и полковники повернулись к капоту. Вьетнамец поднял предмет.
Предмет был вещмешком. Предмет был советским вещмешком. Предмет был тем, с которым разведотряд вошел в эти треклятые джунгли, вещмешком.
Вьетнамец развязал горловину мешка и вытащил из него…
— Прибор!
— Device!
Одновременно вскрикнули русский и американский беглецы.
Прибор с разбитого самолета. Тот прибор, за которым с двух разных сторон пришли два разных разведотряда. Советский и американский. Прибор, за который они вступили в бой, из-за которого они убивали друг друга. И из-за которого потом их убивали вьетнамцы!
Прибор!!!
Китайский генерал взял прибор в руки, внимательно осмотрел его и часто закивал головой. Китайский генерал был доволен.
Потом прибор взял советский полковник. И тоже рассмотрел его. И тоже закивал. Американец прибор не взял. Просто закивал.
Генерал повернулся и крикнул что-то в сторону своего вертолета. Из салона выскочил офицер с «дипломатом». И, придерживая фуражку, побежал к джипу. Подбежал, отдал честь и отдал «дипломат».
Генерал поднял «дипломат» на капот и открыл замки. И что-то вытащил из него. Что-то прямоугольное и небольшое по размеру.
— Что это? — сам себя спросил капитан.
— Это доллары, — ответил американец, — наша национальная валюта.
Генерал передал пачку русскому полковнику. И еще одну — вьетнамскому. И еще одну — американскому.
Все трое пролистнули пачки. Американец — быстро, как бы между делом. Русский и вьетнамец — внимательно, мусоля пальцами отдельные бумажки.
Генерал перевернул «дипломат», и пачки высыпались на капот.
— Это очень много денег. Очень много долларов, — сказал янки. — Я никогда не видел столько долларов.
Генерал бросил прибор в «дипломат», передал его офицеру, козырнул и пошел к своему вертолету.
Полковники стали раскладывать деньги. На три равные кучки.
— Сволочи, — сказал капитан, — б…ди! Они продали прибор. Они продали прибор китайцам! За ваши вонючие доллары! Они продали и вас и нас. Оптом. За ваши вонючие доллары! Они убили нас, чтобы спрятать концы. Мы были обречены. Мы были обречены сразу. Когда еще даже не сели в подлодку. Наш гад полковник выдал наш маршрут. И время нашего прибытия. Чтобы послали вас. Вы знали, когда мы будем на месте! Вы ждали нас! Капитан схватил американца за грудки.
— Вы же все знали, гниды! Все знали…
— Мы не знали. No! Мы ничего не мог знать! Если бы мы знали, мы не стали бы умирать! Мы бы стали убить вас! Мы ничего не знать! No! No!
— «Не знать»? Да, верно! Вы бы не подставились. Зачем вам было подставляться под наши пули? Вы не знали. Тоже не знали. Вас тоже подставили. Под наши выстрелы. Нас всех подставили. Всех одинаково подставили!
Китайский вертолет поднялся и, сделав круг, ушел туда же, откуда прилетел.
Полковники придержали поползшие от ветра по капоту доллары.
— А потом, когда мы взяли над вами верх, они подключили вьетнамцев. Чтобы прикончить нас. И вас. Чтобы прикончить всех. И остаться с деньгами. И вьетнамцы нашли прибор. Потому что нас пытали. И убивали. Ты слышишь, янки, они пытали и убивали нас, чтобы отдать прибор нашим хозяевам. Они все были в сговоре. Кроме нас. Кроме тех, кто умирал. За их вонючие доллары. Ты слышишь, янки!..
Полковники положили доллары каждый в свой портфель, и вьетнамец жестом доброго хозяина пригласил их к столу, который уже накрыла их челядь. Откушавшие пилоты американского вертолета сместились в сторону, на травку.
Вьетнамец разлил из большой плетеной бутыли какое-то вино и поднял свой стакан. И что-то сказал. И все протянули к его стакану свои стаканы. И чокнулись. И выпили вино. До дна.
— Я не выпущу их отсюда, — вдруг очень спокойно сказал капитан, — ни одного! Даже если я умру. Даже если я три раза умру. Я не выпущу их…
— И я не выпущу! — сказал американец. — Я их буду мокать!
— Мочить.
— Yes! Я их буду мочить! Всех!
— Тогда ты туда! Я сюда! И… по команде.
Полковники пили и ели экзотические фрукты, а по дальним кустам, обдирая животы о колючки, ползли их бывшие подчиненные и их бывшие пленники. Все ближе и ближе. На расстоянии плевка.
Выстегнуть обойму, осмотреть патрон, чтобы, не дай Бог, не был учебным, чтобы не заклинил, не встал на перекос. Воткнуть магазин обратно, до щелчка, сдвинуть предохранитель, передернуть затвор.
…Передернуть затвор…
Интересно, дополз янки? Или нет? Готов или замешкался?
…Интересно — успел русский?..
Будем считать, что дополз. Будем считать, что готов. А если не дополз и не готов, хрен с ним. Не упускать же такую дичь из-за того, что один из охотников опоздал. Не откладывать же охоту на завтра!
На счет «три». И чтобы ни одна сволочь!..
Раз!
Два!
Три!
Капитан Кузнецов встал из-за кустов. В рост. Наверное, он не встал бы так в бою, наверное, в бою он стрелял бы из положения лежа. Но это был не бой. Это была месть. И жертвы должны были видеть своего палача. Иначе какая же это месть.
Капитан встал и нажал на курок. Он стрелял от бедра одной длинной бесконечной очередью. Справа, — налево. От заметавшихся, как зайцы, бойцов охраны к отобедавшим и вернувшимся к джипу полковникам. Вьетнамцы, даже не успевшие перехватить оружие, падали один за другим. Но один исхитрился. Один оказался очень ловким и самым спорым. Он успел передвинуть автомат на живот и стал стрелять, еще даже до конца не повернувшись. Его пули взрыли землю у самых ног капитана. Следующей очередью, задрав дуло всего лишь на миллиметры, он мог достать его. Поперек груди.
Но не достал. За дальними кустами и так же в рост встал еще один боец, еще один мститель. И тоже нажал на курок. Две очереди, с двух сторон, перекрещиваясь траекториями, били живых людей в спины и грудь. Спастись от них было невозможно.
— Нате, сволочи! Получайте, сволочи! — орал и трясся от выстрелов капитан Кузнецов.
И что-то такое же, но по-английски кричал лейтенант Джонстон.
Лейтенант и капитан стреляли в смертельно ненавистных врагов. В русских, американцев и вьетнамцев.
До полного опустошения магазинов. До сухого щелчка пустого затвора.
Все!
В стороне, безумными глазами глядя на кровавое побоище, высоко задрали вверх руки два американских пилота. Два единственных человека, оставшихся в живых.
Лейтенант Джонстон подошел к джипу.
— Стой! — крикнул ему капитан. — Я сам! Только я.
— Нет, ты — своего. Я своего! — жестко сказал американец и, вогнав в автомат новый магазин и передернув затвор, поднес дуло к голове полковника. Своего полковника.
— Pig! — сказал он и выстрелил.
И плюнул в лицо своему бывшему командиру.
Но его командир ничего не почувствовал. Ни выстрела, ни плевка. Его командир был мертв.
Жив, еще жив был советский полковник. Он зажимал рукой грудь и пытался отползти под джип. Правой рукой он царапал кобуру.
Капитан Кузнецов подошел к нему и пнул по пытающейся нащупать оружие руке.
— Ты узнал меня, полковник? Полковник смотрел на вставшего над ним человека с автоматом.
— Ты узнал меня? — еще громче сказал Кузнецов. И даже пригнулся, чтобы было лучше видно его лицо.
— Капитан… — еле слышно сказал полковник.
— Ты узнал меня!
Полковник осел на землю и обессиленно закрыл глаза.
— Стоять! — заорал капитан. — Я сказал стоять! — И дал полковнику пощечину. И еще одну. И еще.
Полковник открыл глаза.
— Ты знал? Ты знал, что нас должны убить? Всех? — спросил капитан. — Ты знал? Говори! Полковник кивнул глазами.
— Ты посылал нас, чтобы продать узкоглазым прибор? Так? Да?
Капитан тряхнул полковника так, что у него клацнули зубы.
— Отвечай! Урод!
Полковник застонал. И изо рта у него потекла струйка крови.
— Отвечай!!
— Да, — тихо сказал полковник.
— Кому ты должен был передать деньги? Кому?! Говори! — в самое ухо закричал капитан. И ткнул полковника кулаком в рану. — Говори, гнида!
— Полковнику Михееву! Спроси…
— Су-ка! — сказал капитан и, вскинув автомат, выстрелил полковнику в лицо. — Все вы суки!
И сел где стоял. И, обхватив голову руками, замер. И на земле под его головой стало растекаться мокрое пятно. Но, наверное, это были не слезы. Наверное, это была кровь.
— Пошли, — тронул его за плечо лейтенант Джонстон. — Здесь уже нет живых. Пошли.
— Куда?
— В вертолет. Я доставлю тебя, куда ты скажешь.
— Куда?
— Куда ты скажешь… Быстро в машину! — крикнул по-английски лейтенант испуганно замершим пилотам. И повел в их сторону автоматом.
Капитан Кузнецов встал и безвольно пошел к вертолету.
Лейтенант быстро собрал полковничьи портфели и догнал его. Возле самого люка.
— Ничего, Алексей, все будет хорошо. Все будет очень хорошо! Поверь мне! Все будет all right!…
Вертолет раскрутил винты и поднялся над плацем.
— Куда? — спросил высунувшийся из кабины пилот.
— Что? — переспросил лейтенант.
— Куда летим?
— Туда, — махнул рукой лейтенант в сторону русского капитана, — туда, куда он скажет…
Глава 37
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Со стороны джунглей раздался гул моторов. Еще одних моторов.
— Назад, Алексей! — крикнул американец и, допрыгнув, уронил капитана на землю.
Над плацем завис вертолет. С иероглифами на борту.
Полковники вышли из палатки и задрали головы кверху.
Вертолет развернулся и сел рядом с американской машиной. Из люка выскочили несколько бойцов в камуфлированных комбинезонах и выставили в сторону джипа оружие. Следом за ними по поданному пилотом трапу сошел какой-то в парадной военной форме китаец.
— Генерал! — шепнул американец. — Нас учили их форма.
Китайский генерал что-то сказал своим бойцам. Они опустили автоматы к ноге, отдали честь и замерли истуканами вблизи вертолета.
Генерал подошел к группе полковников. И с каждым поздоровался. И каждому подал руку. И что-то сказал. И снова все захохотали. И подошли к джипу.
Вьетнамец что-то громко крикнул, и солдат побежал в палатку. И тут же выскочил обратно. В руках он держал какой-то предмет. Он подбежал к капоту машины и положил предмет туда. Козырнул, развернулся «кругом» и отошел на десять шагов.
Генерал и полковники повернулись к капоту. Вьетнамец поднял предмет.
Предмет был вещмешком. Предмет был советским вещмешком. Предмет был тем, с которым разведотряд вошел в эти треклятые джунгли, вещмешком.
Вьетнамец развязал горловину мешка и вытащил из него…
— Прибор!
— Device!
Одновременно вскрикнули русский и американский беглецы.
Прибор с разбитого самолета. Тот прибор, за которым с двух разных сторон пришли два разных разведотряда. Советский и американский. Прибор, за который они вступили в бой, из-за которого они убивали друг друга. И из-за которого потом их убивали вьетнамцы!
Прибор!!!
Китайский генерал взял прибор в руки, внимательно осмотрел его и часто закивал головой. Китайский генерал был доволен.
Потом прибор взял советский полковник. И тоже рассмотрел его. И тоже закивал. Американец прибор не взял. Просто закивал.
Генерал повернулся и крикнул что-то в сторону своего вертолета. Из салона выскочил офицер с «дипломатом». И, придерживая фуражку, побежал к джипу. Подбежал, отдал честь и отдал «дипломат».
Генерал поднял «дипломат» на капот и открыл замки. И что-то вытащил из него. Что-то прямоугольное и небольшое по размеру.
— Что это? — сам себя спросил капитан.
— Это доллары, — ответил американец, — наша национальная валюта.
Генерал передал пачку русскому полковнику. И еще одну — вьетнамскому. И еще одну — американскому.
Все трое пролистнули пачки. Американец — быстро, как бы между делом. Русский и вьетнамец — внимательно, мусоля пальцами отдельные бумажки.
Генерал перевернул «дипломат», и пачки высыпались на капот.
— Это очень много денег. Очень много долларов, — сказал янки. — Я никогда не видел столько долларов.
Генерал бросил прибор в «дипломат», передал его офицеру, козырнул и пошел к своему вертолету.
Полковники стали раскладывать деньги. На три равные кучки.
— Сволочи, — сказал капитан, — б…ди! Они продали прибор. Они продали прибор китайцам! За ваши вонючие доллары! Они продали и вас и нас. Оптом. За ваши вонючие доллары! Они убили нас, чтобы спрятать концы. Мы были обречены. Мы были обречены сразу. Когда еще даже не сели в подлодку. Наш гад полковник выдал наш маршрут. И время нашего прибытия. Чтобы послали вас. Вы знали, когда мы будем на месте! Вы ждали нас! Капитан схватил американца за грудки.
— Вы же все знали, гниды! Все знали…
— Мы не знали. No! Мы ничего не мог знать! Если бы мы знали, мы не стали бы умирать! Мы бы стали убить вас! Мы ничего не знать! No! No!
— «Не знать»? Да, верно! Вы бы не подставились. Зачем вам было подставляться под наши пули? Вы не знали. Тоже не знали. Вас тоже подставили. Под наши выстрелы. Нас всех подставили. Всех одинаково подставили!
Китайский вертолет поднялся и, сделав круг, ушел туда же, откуда прилетел.
Полковники придержали поползшие от ветра по капоту доллары.
— А потом, когда мы взяли над вами верх, они подключили вьетнамцев. Чтобы прикончить нас. И вас. Чтобы прикончить всех. И остаться с деньгами. И вьетнамцы нашли прибор. Потому что нас пытали. И убивали. Ты слышишь, янки, они пытали и убивали нас, чтобы отдать прибор нашим хозяевам. Они все были в сговоре. Кроме нас. Кроме тех, кто умирал. За их вонючие доллары. Ты слышишь, янки!..
Полковники положили доллары каждый в свой портфель, и вьетнамец жестом доброго хозяина пригласил их к столу, который уже накрыла их челядь. Откушавшие пилоты американского вертолета сместились в сторону, на травку.
Вьетнамец разлил из большой плетеной бутыли какое-то вино и поднял свой стакан. И что-то сказал. И все протянули к его стакану свои стаканы. И чокнулись. И выпили вино. До дна.
— Я не выпущу их отсюда, — вдруг очень спокойно сказал капитан, — ни одного! Даже если я умру. Даже если я три раза умру. Я не выпущу их…
— И я не выпущу! — сказал американец. — Я их буду мокать!
— Мочить.
— Yes! Я их буду мочить! Всех!
— Тогда ты туда! Я сюда! И… по команде.
Полковники пили и ели экзотические фрукты, а по дальним кустам, обдирая животы о колючки, ползли их бывшие подчиненные и их бывшие пленники. Все ближе и ближе. На расстоянии плевка.
Выстегнуть обойму, осмотреть патрон, чтобы, не дай Бог, не был учебным, чтобы не заклинил, не встал на перекос. Воткнуть магазин обратно, до щелчка, сдвинуть предохранитель, передернуть затвор.
…Передернуть затвор…
Интересно, дополз янки? Или нет? Готов или замешкался?
…Интересно — успел русский?..
Будем считать, что дополз. Будем считать, что готов. А если не дополз и не готов, хрен с ним. Не упускать же такую дичь из-за того, что один из охотников опоздал. Не откладывать же охоту на завтра!
На счет «три». И чтобы ни одна сволочь!..
Раз!
Два!
Три!
Капитан Кузнецов встал из-за кустов. В рост. Наверное, он не встал бы так в бою, наверное, в бою он стрелял бы из положения лежа. Но это был не бой. Это была месть. И жертвы должны были видеть своего палача. Иначе какая же это месть.
* * *
Жертвы должны видеть своего палача! И должны бояться этой мести. Этой праведной кары. Пусть даже в последние мгновения своей жизни!Капитан встал и нажал на курок. Он стрелял от бедра одной длинной бесконечной очередью. Справа, — налево. От заметавшихся, как зайцы, бойцов охраны к отобедавшим и вернувшимся к джипу полковникам. Вьетнамцы, даже не успевшие перехватить оружие, падали один за другим. Но один исхитрился. Один оказался очень ловким и самым спорым. Он успел передвинуть автомат на живот и стал стрелять, еще даже до конца не повернувшись. Его пули взрыли землю у самых ног капитана. Следующей очередью, задрав дуло всего лишь на миллиметры, он мог достать его. Поперек груди.
Но не достал. За дальними кустами и так же в рост встал еще один боец, еще один мститель. И тоже нажал на курок. Две очереди, с двух сторон, перекрещиваясь траекториями, били живых людей в спины и грудь. Спастись от них было невозможно.
— Нате, сволочи! Получайте, сволочи! — орал и трясся от выстрелов капитан Кузнецов.
И что-то такое же, но по-английски кричал лейтенант Джонстон.
Лейтенант и капитан стреляли в смертельно ненавистных врагов. В русских, американцев и вьетнамцев.
До полного опустошения магазинов. До сухого щелчка пустого затвора.
Все!
В стороне, безумными глазами глядя на кровавое побоище, высоко задрали вверх руки два американских пилота. Два единственных человека, оставшихся в живых.
Лейтенант Джонстон подошел к джипу.
— Стой! — крикнул ему капитан. — Я сам! Только я.
— Нет, ты — своего. Я своего! — жестко сказал американец и, вогнав в автомат новый магазин и передернув затвор, поднес дуло к голове полковника. Своего полковника.
— Pig! — сказал он и выстрелил.
И плюнул в лицо своему бывшему командиру.
Но его командир ничего не почувствовал. Ни выстрела, ни плевка. Его командир был мертв.
Жив, еще жив был советский полковник. Он зажимал рукой грудь и пытался отползти под джип. Правой рукой он царапал кобуру.
Капитан Кузнецов подошел к нему и пнул по пытающейся нащупать оружие руке.
— Ты узнал меня, полковник? Полковник смотрел на вставшего над ним человека с автоматом.
— Ты узнал меня? — еще громче сказал Кузнецов. И даже пригнулся, чтобы было лучше видно его лицо.
— Капитан… — еле слышно сказал полковник.
— Ты узнал меня!
Полковник осел на землю и обессиленно закрыл глаза.
— Стоять! — заорал капитан. — Я сказал стоять! — И дал полковнику пощечину. И еще одну. И еще.
Полковник открыл глаза.
— Ты знал? Ты знал, что нас должны убить? Всех? — спросил капитан. — Ты знал? Говори! Полковник кивнул глазами.
— Ты посылал нас, чтобы продать узкоглазым прибор? Так? Да?
Капитан тряхнул полковника так, что у него клацнули зубы.
— Отвечай! Урод!
Полковник застонал. И изо рта у него потекла струйка крови.
— Отвечай!!
— Да, — тихо сказал полковник.
— Кому ты должен был передать деньги? Кому?! Говори! — в самое ухо закричал капитан. И ткнул полковника кулаком в рану. — Говори, гнида!
— Полковнику Михееву! Спроси…
— Су-ка! — сказал капитан и, вскинув автомат, выстрелил полковнику в лицо. — Все вы суки!
И сел где стоял. И, обхватив голову руками, замер. И на земле под его головой стало растекаться мокрое пятно. Но, наверное, это были не слезы. Наверное, это была кровь.
— Пошли, — тронул его за плечо лейтенант Джонстон. — Здесь уже нет живых. Пошли.
— Куда?
— В вертолет. Я доставлю тебя, куда ты скажешь.
— Куда?
— Куда ты скажешь… Быстро в машину! — крикнул по-английски лейтенант испуганно замершим пилотам. И повел в их сторону автоматом.
Капитан Кузнецов встал и безвольно пошел к вертолету.
Лейтенант быстро собрал полковничьи портфели и догнал его. Возле самого люка.
— Ничего, Алексей, все будет хорошо. Все будет очень хорошо! Поверь мне! Все будет all right!…
Вертолет раскрутил винты и поднялся над плацем.
— Куда? — спросил высунувшийся из кабины пилот.
— Что? — переспросил лейтенант.
— Куда летим?
— Туда, — махнул рукой лейтенант в сторону русского капитана, — туда, куда он скажет…
Глава 37
— Кто отправлял вертолет? — спросил лейтенант Джонстон пилотов. — Кто провожал полковника?
— Мы точно не знаем…
— Кто отправлял вертолет?! — повторил лейтенант и вытащил гранату. И вытащил из гранаты чеку.
— Полковник Смит! Сэр!
— Полковник Смит. О'кей. Тогда летим на базу… Над посадочной полосой американского военного аэродрома завис вертолет.
— Что это за машина? — спросил диспетчера дежурный по полетам.
— Не знаю. Сэр!
— Ну так узнайте! Черт вас возьми! Что это за бардак? Прилетают никому не известные машины…
— Это борт полковника Смита! Сэр!
— А, разведка. Вечно они со своими фокусами. Вечно у них все не как у людей. Запросите борт. И разрешите им посадку.
— Сэр! Они отказываются садиться.
— Это что еще за новости? Как так отказываются садиться?
— Они отказываются садиться без присутствия на полосе полковника Смита. Сэр!
— Ну так позовите этого полковника. Побыстрее. Не будут же они висеть здесь весь день… Ну шевелитесь же, шевелитесь…
Диспетчер набрал номер.
— Полковника Смита.
— Я полковник Смит.
— Ваш вертолет над полосой. Сэр! Ваш вертолет отказывается совершить посадку, пока вы не прибудете на аэродром.
— Какой номер борта?
— Двести семнадцатый. Сэр.
— Я выезжаю. Ничего без меня не предпринимайте.
— Есть! Сэр.
Джип полковника Смита вылетел на взлетную полосу. Прямо под брюхо зависшего вертолета.
Полковник сошел с джипа и, придерживая рукой фуражку, задрал голову кверху. И махнул рукой.
— Вот и славно, — сказал почему-то по-русски лейтенант Джонстон и завалил вниз дуло бортового пулемета.
— Нам спускаться ниже? — спросил из кабины пилот.
— Нет, вполне достаточно, — ответил лейтенант и еще раз на всякий случай показал пилоту зажатую в руке гранату. С выдернутой чекой.
Потом он на мгновение отпустил пулемет, чтобы открыть «дипломат». Он открыл «дипломат», увидел сложенные в нем доллары и толкнул «дипломат» вниз. Деньги выпали и, сбитые воздушным потоком, стекающим с несущих винтов, ударились в бетон взлетной полосы. И в задравшего голову вверх полковника Смита.
— Вот и славно! — еще раз сказал лейтенант Джонстон и нажал на курок.
Пулемет задрожал, и десятки пуль устремились вниз, в тело упавшего полковника. Они терзали и шевелили его плоть, облепленную окровавленными долларовыми купюрами, поверх которых снова и снова впивались крупнокалиберные пули.
— Су-ка! — сказал лейтенант Джонстон — Это собака женского рода…
Капитан ждал катер и ни о чем не беспокоился. Он устал беспокоиться. Он просто ждал.
Катер вынырнул из тумана и мягко воткнулся в песчаный пляж. Капитан вышел навстречу спрыгнувшему на берег морскому офицеру.
— Вы полковник Местечкин? — спросил он.
— Нет. Я капитан Кузнецов.
— А где Местечкин?
— Местечкина не будет. За Местечкина я.
— Бардак! — сказал морской офицер. — Я должен забрать полковника Местечкина. И только его.
— Вы что, не понимаете? Полковник сильно захворал. За него я. Если вы не доставите меня по назначению, вас будут ждать неприятности. Я везу очень важные документы.
— Откуда я знаю, что вы замещаете Местечкина.
— Но я же знаю место и время встречи.
— Черт с вами, забирайтесь, — согласился офицер. — Навязали вас на нашу голову — полковники, капитаны, Местечкины, не Местечкины… Идите в рубку. Здесь будет мокро.
— Нет. Я останусь. Останусь здесь.
— Ну как хотите.
Катер отвалил от берега и, развернувшись, пошел в море. Чуть в стороне в тумане замерли два вьетнамских военных катера.
«Страхуют, сволочи, — подумал про себя капитан — А нам на лодках пришлось! Все у них схвачено. Когда за деньги…»
Катер набрал ход и вышел в открытое море. Закачало. Волны рассыпались под форштевнем брызгами, которые окатили капитана с ног до головы.
— Да зайдите же! — крикнул офицер из рубки. Но капитан его не услышал. Капитан думал о своем.
Через час из тумана выступил силуэт большого корабля. Катер дал короткую сирену и подвалил к борту, с которого сбросили трап.
— Мне нужно к полковнику Михееву, — сказал Кузнецов вышедшему ему навстречу офицеру. — Где он?
— Полковник у себя.
— Где у себя?
— В каюте. Идемте, я вас провожу. Капитан в сопровождении офицера прошел внутрь корабля.
— Здесь! — сказал офицер и стукнул в овальную металлическую дверь.
— Что? Прибыл? — крикнул из-за двери голос. — Входите.
Офицер открыл дверь.
— Так точно! Прибыл!
— Ну так пусть заходит! А вы… А вы можете быть свободны.
— Есть! — козырнул офицер и ушел. Капитан шагнул в каюту.
— Кто вы? — удивился полковник Михеев.
— Я от полковника Местечкина.
— А где он сам?
— Полковник ранен. И приказал передать вам вот это. Для передачи дальше…
Капитан выложил на стол портфель.
— Не было печали… Когда ранен?
— Несколько часов назад.
— Серьезно?
— Нет.
— Ладно. Пока ступайте. Я после вас вызову. И разберусь.
— Разрешите идти?
— Да идите уже!
Капитан вышел из каюты и аккуратно затворил дверь. И прошел по коридору. И остановился метрах в двадцати от каюты.
«Интересно, он сразу полезет в портфель или погодит?» — подумал капитан.
Ждал капитан недолго.
Корпус корабля вздрогнул, и раздался сильный взрыв. Дверь каюты вылетела и ударилась о переборку. Из каюты повалил дым. И полетели какие-то бумажки.
Капитан подошел и поднял одну из них. На бумажке был нарисован портрет президента США. И по углам стояли цифры. Цифры 100.
Капитан бросил бумажку и пошел по коридору, толкаемый бегущими навстречу матросами с огнетушителями.
Все-таки полковник оказался очень нетерпеливым. И посмотрел сразу. И растяжка сработала…
Значит, полковник знал о том, что должно быть в портфеле. Значит, все случилось так, как должно было случиться…
Ну и, значит, черт с ним… С ними со всеми…
— Мы точно не знаем…
— Кто отправлял вертолет?! — повторил лейтенант и вытащил гранату. И вытащил из гранаты чеку.
— Полковник Смит! Сэр!
— Полковник Смит. О'кей. Тогда летим на базу… Над посадочной полосой американского военного аэродрома завис вертолет.
— Что это за машина? — спросил диспетчера дежурный по полетам.
— Не знаю. Сэр!
— Ну так узнайте! Черт вас возьми! Что это за бардак? Прилетают никому не известные машины…
— Это борт полковника Смита! Сэр!
— А, разведка. Вечно они со своими фокусами. Вечно у них все не как у людей. Запросите борт. И разрешите им посадку.
— Сэр! Они отказываются садиться.
— Это что еще за новости? Как так отказываются садиться?
— Они отказываются садиться без присутствия на полосе полковника Смита. Сэр!
— Ну так позовите этого полковника. Побыстрее. Не будут же они висеть здесь весь день… Ну шевелитесь же, шевелитесь…
Диспетчер набрал номер.
— Полковника Смита.
— Я полковник Смит.
— Ваш вертолет над полосой. Сэр! Ваш вертолет отказывается совершить посадку, пока вы не прибудете на аэродром.
— Какой номер борта?
— Двести семнадцатый. Сэр.
— Я выезжаю. Ничего без меня не предпринимайте.
— Есть! Сэр.
Джип полковника Смита вылетел на взлетную полосу. Прямо под брюхо зависшего вертолета.
Полковник сошел с джипа и, придерживая рукой фуражку, задрал голову кверху. И махнул рукой.
— Вот и славно, — сказал почему-то по-русски лейтенант Джонстон и завалил вниз дуло бортового пулемета.
— Нам спускаться ниже? — спросил из кабины пилот.
— Нет, вполне достаточно, — ответил лейтенант и еще раз на всякий случай показал пилоту зажатую в руке гранату. С выдернутой чекой.
Потом он на мгновение отпустил пулемет, чтобы открыть «дипломат». Он открыл «дипломат», увидел сложенные в нем доллары и толкнул «дипломат» вниз. Деньги выпали и, сбитые воздушным потоком, стекающим с несущих винтов, ударились в бетон взлетной полосы. И в задравшего голову вверх полковника Смита.
— Вот и славно! — еще раз сказал лейтенант Джонстон и нажал на курок.
Пулемет задрожал, и десятки пуль устремились вниз, в тело упавшего полковника. Они терзали и шевелили его плоть, облепленную окровавленными долларовыми купюрами, поверх которых снова и снова впивались крупнокалиберные пули.
— Су-ка! — сказал лейтенант Джонстон — Это собака женского рода…
* * *
Капитан Кузнецов ждал катер. Который должен был эвакуировать полковника Местечкина. Он ждал его уже несколько часов. Потому что вертолеты летают быстрее, чем ездят машины. Место эвакуации он увидел на карте, которую нашел в портфеле полковника.Капитан ждал катер и ни о чем не беспокоился. Он устал беспокоиться. Он просто ждал.
Катер вынырнул из тумана и мягко воткнулся в песчаный пляж. Капитан вышел навстречу спрыгнувшему на берег морскому офицеру.
— Вы полковник Местечкин? — спросил он.
— Нет. Я капитан Кузнецов.
— А где Местечкин?
— Местечкина не будет. За Местечкина я.
— Бардак! — сказал морской офицер. — Я должен забрать полковника Местечкина. И только его.
— Вы что, не понимаете? Полковник сильно захворал. За него я. Если вы не доставите меня по назначению, вас будут ждать неприятности. Я везу очень важные документы.
— Откуда я знаю, что вы замещаете Местечкина.
— Но я же знаю место и время встречи.
— Черт с вами, забирайтесь, — согласился офицер. — Навязали вас на нашу голову — полковники, капитаны, Местечкины, не Местечкины… Идите в рубку. Здесь будет мокро.
— Нет. Я останусь. Останусь здесь.
— Ну как хотите.
Катер отвалил от берега и, развернувшись, пошел в море. Чуть в стороне в тумане замерли два вьетнамских военных катера.
«Страхуют, сволочи, — подумал про себя капитан — А нам на лодках пришлось! Все у них схвачено. Когда за деньги…»
Катер набрал ход и вышел в открытое море. Закачало. Волны рассыпались под форштевнем брызгами, которые окатили капитана с ног до головы.
— Да зайдите же! — крикнул офицер из рубки. Но капитан его не услышал. Капитан думал о своем.
Через час из тумана выступил силуэт большого корабля. Катер дал короткую сирену и подвалил к борту, с которого сбросили трап.
— Мне нужно к полковнику Михееву, — сказал Кузнецов вышедшему ему навстречу офицеру. — Где он?
— Полковник у себя.
— Где у себя?
— В каюте. Идемте, я вас провожу. Капитан в сопровождении офицера прошел внутрь корабля.
— Здесь! — сказал офицер и стукнул в овальную металлическую дверь.
— Что? Прибыл? — крикнул из-за двери голос. — Входите.
Офицер открыл дверь.
— Так точно! Прибыл!
— Ну так пусть заходит! А вы… А вы можете быть свободны.
— Есть! — козырнул офицер и ушел. Капитан шагнул в каюту.
— Кто вы? — удивился полковник Михеев.
— Я от полковника Местечкина.
— А где он сам?
— Полковник ранен. И приказал передать вам вот это. Для передачи дальше…
Капитан выложил на стол портфель.
— Не было печали… Когда ранен?
— Несколько часов назад.
— Серьезно?
— Нет.
— Ладно. Пока ступайте. Я после вас вызову. И разберусь.
— Разрешите идти?
— Да идите уже!
Капитан вышел из каюты и аккуратно затворил дверь. И прошел по коридору. И остановился метрах в двадцати от каюты.
«Интересно, он сразу полезет в портфель или погодит?» — подумал капитан.
Ждал капитан недолго.
Корпус корабля вздрогнул, и раздался сильный взрыв. Дверь каюты вылетела и ударилась о переборку. Из каюты повалил дым. И полетели какие-то бумажки.
Капитан подошел и поднял одну из них. На бумажке был нарисован портрет президента США. И по углам стояли цифры. Цифры 100.
Капитан бросил бумажку и пошел по коридору, толкаемый бегущими навстречу матросами с огнетушителями.
Все-таки полковник оказался очень нетерпеливым. И посмотрел сразу. И растяжка сработала…
Значит, полковник знал о том, что должно быть в портфеле. Значит, все случилось так, как должно было случиться…
Ну и, значит, черт с ним… С ними со всеми…
ПОСЛЕСЛОВИЕ
МОСКВА. УПРАВЛЕНИЕ ГРУ. ОТДЕЛ СПЕЦИАЛЬНЫХ ОПЕРАЦИЙ
— Дежурный! Полковника Трегубова ко мне. Срочно!
— Есть! Товарищ Генерал…
— Разрешите, товарищ Генерал?
— Проходи.
— Товарищ Генерал, полковник Трегубов по вашему приказанию…
— Я же сказал, проходи… Садись. Сел? А теперь доложи, что у нас там по китайскому делу?
— Все в порядке, товарищ Генерал. Операция практически завершена. Деза прошла.
— Это хорошо, что прошла. А как приборы?
— Приборы изъяты спецгруппой майора Тихомирова в составе пяти человек. Взамен изъятых установлены наши приборы. Операция по изъятию прошла без происшествий.
Демонтированные приборы доставлены на объект Северный, после чего в полном комплекте переданы в НИИ вооружений для детального изучения их технических параметров и технологии изготовления. Наши приборы приняты адресатом согласно утвержденному плану.
— Выходит, съели китайцы нашу фальшивку? Не поперхнулись?
— Так точно! Съели.
— Ну что скажешь — молодцы технари, не подкачали!
— Так точно, молодцы! Наши источники подтверждают, что приборы переданы их ученым ВПК и оценены как высокотехнологичные. Рассматривается вопрос об адаптации их для использования в китайских ВВС.
— Американцы ничего не пронюхали?
— Никак нет! Все сложилось очень удачно. Полковник Смит, который был использован нами в оперативных целях, погиб в результате несчастного случая. Вся информация была замкнута на нем. Так что…
— Наши потери?
— Потери плановые. Погибла разведгруппа прикрытия. Китайцы оповещены о данном факте в полном объеме.
— Чем больше крови — тем больше веры?
— Так точно.
— Что у тебя еще? Ну говори! Не финти, полковник! Не тяни кота за хвост!
— Неплановые потери, товарищ Генерал.
— Кто?
— В ходе операции погибли полковник Местечкин и полковник Михеев.
— Час от часу не легче! Обстоятельства?
— Обстоятельства выясняются.
— Распорядитесь о компенсациях, пенсиях, ну и о всем прочем. Пошлите соболезнование семьям. Ну вы сами знаете… И подготовьте рапорт о представлении к наградам. Посмертно. У вас все?
— Никак нет, товарищ Генерал.
— Что еще?
— В разведгруппе прикрытия остался в живых один боец.
— Как так остался?
— Стечение обстоятельств…
— Фамилия?
— Капитан Кузнецов, товарищ Генерал.
— Где он?
— В настоящий момент находится в камере предварительного заключения. В одиночке. С ним работают наши следователи.
— Что вы предлагаете?
— В принципе существуют два варианта. Вынесение приговора с последующим длительным заключением в подконтрольной нам зоне. Либо…
— Капитан осведомлен о деталях операции? О ее целях, задачах?
— Никак нет. Капитан владеет информацией в рамках своей компетенции.
— Тогда так. Не надо заключения. И «либо» не надо. Хватит нам жертв. Плановых хватит… Сделаем так: капитана Кузнецова откомандировать в распоряжение шестого отдела. Пусть служит. Пригодится еще. Видно, не дурак парень, раз из такой передряги умудрился сухим выйти.
— Но…
— Довольно, полковник! Будем считать вопрос решенным. Подготовьте приказ.
— Так точно! Товарищ Генерал.
— По китайскому делу все?
— Все! Товарищ Генерал!
— Тогда пошли дальше. Как у нас обстоят дела в Анголе?..
— Дежурный! Полковника Трегубова ко мне. Срочно!
— Есть! Товарищ Генерал…
— Разрешите, товарищ Генерал?
— Проходи.
— Товарищ Генерал, полковник Трегубов по вашему приказанию…
— Я же сказал, проходи… Садись. Сел? А теперь доложи, что у нас там по китайскому делу?
— Все в порядке, товарищ Генерал. Операция практически завершена. Деза прошла.
— Это хорошо, что прошла. А как приборы?
— Приборы изъяты спецгруппой майора Тихомирова в составе пяти человек. Взамен изъятых установлены наши приборы. Операция по изъятию прошла без происшествий.
Демонтированные приборы доставлены на объект Северный, после чего в полном комплекте переданы в НИИ вооружений для детального изучения их технических параметров и технологии изготовления. Наши приборы приняты адресатом согласно утвержденному плану.
— Выходит, съели китайцы нашу фальшивку? Не поперхнулись?
— Так точно! Съели.
— Ну что скажешь — молодцы технари, не подкачали!
— Так точно, молодцы! Наши источники подтверждают, что приборы переданы их ученым ВПК и оценены как высокотехнологичные. Рассматривается вопрос об адаптации их для использования в китайских ВВС.
— Американцы ничего не пронюхали?
— Никак нет! Все сложилось очень удачно. Полковник Смит, который был использован нами в оперативных целях, погиб в результате несчастного случая. Вся информация была замкнута на нем. Так что…
— Наши потери?
— Потери плановые. Погибла разведгруппа прикрытия. Китайцы оповещены о данном факте в полном объеме.
— Чем больше крови — тем больше веры?
— Так точно.
— Что у тебя еще? Ну говори! Не финти, полковник! Не тяни кота за хвост!
— Неплановые потери, товарищ Генерал.
— Кто?
— В ходе операции погибли полковник Местечкин и полковник Михеев.
— Час от часу не легче! Обстоятельства?
— Обстоятельства выясняются.
— Распорядитесь о компенсациях, пенсиях, ну и о всем прочем. Пошлите соболезнование семьям. Ну вы сами знаете… И подготовьте рапорт о представлении к наградам. Посмертно. У вас все?
— Никак нет, товарищ Генерал.
— Что еще?
— В разведгруппе прикрытия остался в живых один боец.
— Как так остался?
— Стечение обстоятельств…
— Фамилия?
— Капитан Кузнецов, товарищ Генерал.
— Где он?
— В настоящий момент находится в камере предварительного заключения. В одиночке. С ним работают наши следователи.
— Что вы предлагаете?
— В принципе существуют два варианта. Вынесение приговора с последующим длительным заключением в подконтрольной нам зоне. Либо…
— Капитан осведомлен о деталях операции? О ее целях, задачах?
— Никак нет. Капитан владеет информацией в рамках своей компетенции.
— Тогда так. Не надо заключения. И «либо» не надо. Хватит нам жертв. Плановых хватит… Сделаем так: капитана Кузнецова откомандировать в распоряжение шестого отдела. Пусть служит. Пригодится еще. Видно, не дурак парень, раз из такой передряги умудрился сухим выйти.
— Но…
— Довольно, полковник! Будем считать вопрос решенным. Подготовьте приказ.
— Так точно! Товарищ Генерал.
— По китайскому делу все?
— Все! Товарищ Генерал!
— Тогда пошли дальше. Как у нас обстоят дела в Анголе?..