– Я бы сказала…
   – Лучше воздержись, – посоветовал он. – Проблема в том, что Анри на отшибе, – ему все до лампады. С одной стороны, это хорошо, ибо Господь тут не судья и не хозяин – стало быть, не прикажет. Но вот с другой… Возможно, и у душ бывают раны, несовместимые с жизнью, – то есть после таких уже не вернуться к Богу. Хотя даже у д'Адуи бывают высокие порывы – вспомнить хотя бы эпизод с дочерью купца.
   – Если он не сочинил.
   – Вранье я бы ощутил… Да? – Светлан посмотрел на Лору.
   Она кивнула.
   – Правда, это могло быть последним всплеском. А за год человек способен окончательно скурвиться.
   – В нелюдь?
   – Ну, что-то вроде. Найти бы ту девицу – возможно, она смогла бы излечить. Если еще осталось от чего плясать…
   – Надо ли усложнять? – дернула плечиком ведьма. – В сказках ценят определенность. Если уж злодей, так… А ты в самой черной душе пытаешься углядеть проблеск.
   – Мало тебе Людвига? – спросил он. – Не говоря уже о Пропащих. Мы сейчас на краю бездны – поневоле станешь разборчивым. К тому ж, богатырь и не вправе гвоздить подряд. Хочешь не хочешь, а приходится вникать в каждого – сила обязывает. Иначе останешься без нее… Кстати, о стукачах. – Светлан перевел взгляд на приора. – Могу обрадовать: один из твоих приставлен следить за тобой – причем, как понимаешь, не магистром.
   После недолгой паузы тот спросил:
   – Кто-то из тех, кого вы отправили в Эльдинг?
   – Вовсе нет. Сейчас он бдит на юте. Это я к тому, чтоб ты меньше болтал, где не надо.
   Надо отдать д'Адуи должное: в лице он не изменился и на свою команду не стал оглядываться. Прямо готовый разведчик.
   – В любом стаде найдется паршивая овца, – сказал богатырь ему в утешение. – Уж такая это система – стадная. Ваш-то – не из худших, стучит по обязанности. То есть на запросы отвечает, но сам не старается. Может, оттого и выжил сегодня, что Господь спас. Везет ведь не только сильным.
   – Пожалуй, я догадываюсь, о ком речь, – произнес д'Адуи, понижая голос. – Но почему вы не изгнали его?
   – А что он может настучать Господу? – пожал плечами богатырь. – Разве соглядатай знает, куда мы направляемся, с какой целью? Даже где находимся, он понятия не имеет. Зато благодаря ему нам в точности известно, в какой стороне его хозяин, – идем будто по пеленгу.
   – Хорошо быть батыром, – позавидовала Мишка. – Глаз как алмаз – любого проницает до нутра. И ежели внутри гниль…
   – Теперь стало проще, – согласился Светлан. – Но и прежде я промахивался редко – просто нужно знать, на что обращать внимание.
   – К примеру?
   – Ну, скажем, меня настораживают типы, способные часами слушать одну мелодию или по многу раз глазеть на одно действо. Был у нас такой… отец народов… до сорока раз доводил! А в перерывах меж просмотрами уморил людей больше, чем живет во всех здешних королевствах. К счастью, не всякой бодливой корове достаются рога.
   – Монсеньор, а вы не считаете, что аббат Дори может оказаться еще опаснее Зодиара? – спросил приор. – Если ваши предположения верны и аббата в самом деле поддерживает Бо… э-э… Господь…
   Бедняга еще путался в терминах. Да и в богах тоже. Впрочем, чему удивляться – столько развелось!..
   – В конце концов, что есть Господь? – сказал богатырь. – Помните достославного барона де Бройля? Как он был одержим Пауком, так Дори – своим богом.
   – Но неспроста же тот вселился именно в аббата?
   – Да ведь и Бройль глянулся колдуну не случайно. Из всех уязвимых он оказался самым подходящим для использования.
   – Или наоборот, – вставила Мишка. – Самым уязвимым из подходящих.
   – Думаю, и по сути особых различий нет. Ведь здешний Вседержитель из той же материи, что, к примеру, Синдбад, – то есть попросту призрак-переросток… естественно, из-за своих размеров разжившийся могуществом. А вот насколько оно большое…
   Присев на краю бака, Павич тихонько постучал костяшками по доскам – видно, знал, что для привлечения богатырского внимания довольно и этого.
   – Да конечно, двигай сюда, – позвал Светлан. – Мало нам пяти голов…
   – Дык мужских – тока две, – ухмыльнулся россич. – А даже Горыныч соображал тремя…
   – На троих, – прыснула Мишка.
   – …покуда ты не срубил их.
   – Все ж это был Змей? – подивился богатырь. – И как я не признал!..
   – А вон и седьмая голова поспешает до кучи, – фыркнула ведьма, кивком указывая на Ле Сана, возникшего из тени. – Делаемся все умней.
   Ну никак она не желала заснуть!.. Или приноровилась дремать урывками, от фразы до фразы? С нее станется.
   Легко спрыгнув с бака, россич примкнул к честной компании. Среди россичей Павич был самым здоровенным – наверно, одна из причин, почему его выбрали главным. (Но ведь не единственная?) Весил он под три центнера, однако двигался вкрадчиво, точно тигр, почти не производя шума. И атаковать, похоже, умел столь же стремительно. Пока Павич стоял, он казался тут едва ли не самым крупным. Еще год назад россич задал бы Светлану!.. Но не сейчас – нет. Опоздал слегка.
   А вот кто глазел на гостя во все глаза – это Анна. Не нужно было быть богатырем, чтобы ощутить в ней интерес – что называется, жгучий. Как она выразилась? «Огромный, могучий и воинственный» – ну прямо с натуры. Повторяем бабушкины ошибки, да? Эдак и впрямь можно поверить в переселение душ.
   Правда, Павич скорее шатен, нежели блондин, – причем довольно темный. Все ж не северянин, с хазарами да печенегами конфликтует. А с кем вздоришь, на того и похож – вон как межреченцы смахивают на огров. Или все ж напутали историки и хазарам наши предки не только «отмщали»? Ну и хазары им, соответственно…
   Анна чуть сдвинулась к Светлану, словно освобождая место, – хотя россич и так бы уместился. Ухмыльнувшись, тот осторожно присел рядом, явно не возражая против такого соседства. В сравнении с белянкой стало особенно заметно, какой он громадный да смуглый, а его ручищи, открытые по самые плечи, были массивней и наверняка сильней, чем ноги едва не любого нордийца. Да, были люди в русских селениях!.. А затем пришел Христос и всех уравнял. Или причина в ином?
   – Не побрезгуешь угощением? – спросил Светлан. – На вашу ветчину ответим нашим десертом.
   С любопытством Павич оглядел плоды, выискивая неведомые. На Руси-то особо не из чего выбирать – не тропики, чай.
   – Воще, мы боле привычны к мясу, – пророкотал он. – И хлебушек, понятно…
   – Да, скифы вы, – проворчала ведьма. – Случайно, не практикуете ванны из человечьей крови? Или византийцы вас оговорили?
   – Пахари мы, – возразил гость. – В ремеслах смыслим. Ежели моемся, то в бане, на пару. А ванны – это придумка здешних. Тем паче – из крови.
   – Сейчас и он расскажет о своем трудном детстве, – предположила Мишка. – Тогда мы вовсе запутаемся, где тут основной сюжет.
   Похоже, и ее заинтересовал новый персонаж. Конечно, не как Анну.
   – А че мне таиться, – повел плечами здоровяк. – Поведать есть о чем, ясное дело. По свету-то послонялся.
   – «И кидало меня…» – хихикнула кроха, вполне понимая, для кого он говорил это. Девицы-то обожают истории. А также говорунов… умных и сообразительных.
   – Вообще было б занятно послушать, – сказал Светлан. – Но не сейчас, ладно?
   – Дык не время нынче – кто ж спорит? – согласился Павич. – Я к тому, что мы – народец открытый.
   – Душа нараспашку, ага, – поддакнула ведьма. – Россич – это не только ценный мех…
   Покосившись на свои бугристые руки, от пястей до локтей поросшие пепельным ворсом, Павич осклабился. Обидчивым он, слава богу, не был – хватало силы.
   – А кто еще на Руси водится? – поинтересовалась она. – Понятно, кроме слонов… или даже мамонтов.
   – Машутка, слезь с медведя, – велел богатырь. – Ишь, взгромоздилась!
   Лора усмехнулась, на сей раз позволяя девочке резвиться. Вообще силачка явно размякла и сейчас больше отмалчивалась. Ей тоже со мной скучно, да? И спать хочется…
   – Должны же мы знать, каким зверинцем обзавелись, – возразила девочка. – А по нему можно судить о прочих. Покажи мне, какой ты, – переиначила она, – и я скажу, кто твой друг. Или ты и этих зришь насквозь? Как зыркнешь своими пламенными очами!.. И всё точно на ладони.
   – Не всё, – поправил Светлан. – То есть вижу, что им можно доверять, но вот глубже… От этих батырских дел у меня совсем пропала магия.
   – Совсем? – усомнилась Мишка. – Чай, не молоко!
   – А молоко не чай, ну да, – хмыкнул он. – Как и богатырь – не маг. Совместить эти ипостаси в одном человеке еще можно. Но чтоб они еще и совпали во времени?.. Настрой на чудотворство напоминает сон наяву: мир вокруг словно плывет, из знакомых фрагментов образуя невесть что. А богатырь видит реальность ясно и четко, нередко даже проницая вглубь, и мыслит точно комп, и движется как автомат – эдакая совершенная машина. И когда этот режим включается на полную, делается не до чародейства. Или тогда нужно вовсе менять специальность – вон как Зодиар. А обратно вернуться уже не выйдет.
   – Не-е, это негоже, – покачал головой Павич. – Понятно, волхвы – почтенные дяди… Да не тянет туда чего-то.
   – Ну, дело вкуса. Сила ведь тоже бывает разной, и неизвестно еще, которая шибче.
   – И тут мы опять приходим к богам-самоделкам, – заметила Мишка. – Они же «виртуалы» – для понимающих. У них ведь тоже хватает лошадиных сил… или даже слоновьих… да и в чудесах секут мала-мала. Хотя не батыры и не маги. А развелось их – куда ни плюнь. От недомерков до исполинов. Едва не у каждого стада кто-то на знамени. «Нет бога, кроме аллаха», ха!.. Вот бы этих, которых нет, столкнуть носом к носу – какие бы клочья полетели! Вообще, – заключила она, – не пора ли начинать отстрел?
   – Идет охота на богов, – пробормотал Светлан. – Идет охота…
   – Мятежника Высоцкого цитируем? – хихикнула ведьма. – В ироническом смысле, да?
   – Все-то ты знаешь, – откликнулся он. – Не скучно – в твои-то годы?
   – Не все, – возразила девочка, будто цитируя его. – К примеру, понятия не имею, как бороться с расплодившимся божьем. Дустом, что ли, посыпать? Но ведь причина – в людях. А их трогать – не моги… за ихний малый рост, ага. Может, ты знаешь способ?
   Пожав плечами, богатырь ответил:
   – Когда над богами начинают смеяться, они умирают. По крайней мере это относится к доморощенным. Проблема в том, что большинство людей способны насмехаться лишь сверху вниз. А вот наверх они привыкли глядеть с полной серьезностью… особенно когда оттуда может шибануть молнией. Это вообще особая порода, которую лично мне понять трудно. К примеру, самодостаточного индивидуума не унизит стать на колени перед красотой или целовать ноги любимой.
   – А также прочие места, – вставила Мишка.
   – Но человек стаи сразу начнет взвешивать, у кого тут больше власти и кто должен гнуть спину. Зато пресмыкаться перед силой для него в порядке вещей, хотя для свободного человека это – позор. Тут целая система знаков, непостижимая и бессмысленная для нормальных людей. Недостаточно склонишь голову – ее срубят. А согнешься слишком – вполне могут… э-э… опустить.
   – Это как? – не понял д'Адуи.
   – Тебе лучше не знать, – хихикнула ведьма. – Но будь уверен: тебе не понравится. Думаю, ты предпочтешь отсечение головы.
   – Для фанатов пирамиды, – продолжил Светлан, – какой-нибудь лоскут ткани, вроде флага, важней человечьей жизни, ибо служит символом их обожаемой системы. А посягательства на него карают по всей строгости… при этом нередко оправдывая убийц. – Помолчав, он прибавил:
   – Но может, это я не прав? Ведь сколько людей – столько и суждений.
   – Ну, понеслась!.. Еще скажи, что и дураки имеют право на позицию.
   – К сожалению, – вздохнул богатырь. – Потому что другой путь еще хуже.
   – Хватит о грустном, – заявила Мишка. – Мы здесь пировать собрались или что? Раз уж все равно не даете мне спать…
   И она потянулась к снеди, разложенной на ящике, ухватив что подвернулось. А подвернулся ей ананас. Озадаченно девочка поглядела на него, прикидывая, как подобраться к его мякоти, затем вручила плод Светлану – для вскрытия.
   – Может, сгоняю за свининкой? – оживляясь, предложил Павич. – Она и остылая пойдет за милую душу.
   – Ты что, еще не натрескался? – изумилась ведьма. – Растущий организм, надо же!
   – В народе рекут: всему голова – пища, – с ухмылкой ответил россич.
   – Ты ею думаешь, да?
   – Не будем делать из еды культ, – призвал богатырь. – Ведь она вовсе не цель.
   – Тебе легко говорить, – тотчас повернула Мишка. – Для тебя харч даже не средство – так, баловство. Воздухом кормишься, будто… э-э… баобаб. Да если б нормальная телка кормилась как ты, кто бы ее разглядел – из-за швабры-то?
   – Нормальные телки за швабры не прячутся, – возразил Светлан. – Не телячье это дело.
   – Кажись, нас таки вынесло, – заговорила вдруг Лора, кивая вперед. – Вы не забыли еще, что мы не на прогулке?
   – И даже не на параде, – засмеялась девочка. – А на пути… куда?
   А в самом деле: куда? – подумал богатырь. Один Бог знает… да и то еще вопрос.
   Прищурившись, он вгляделся в крепостную стену, каменную и довольно высокую, проступившую на горизонте. Башни тоже были солидные, хотя и уступали укреплениям Эльдинга. А за стеной уже виднелись крыши домов, почти смыкавшиеся скатами.
   – И куда же нас угораздило? – спросил Светлан. – Кто-нибудь знает, что это за село?
   – Это Ноэль, столица Лорании, – объявила Анна, поднявшись на ноги, чтобы рассмотреть лучше. – Я родилась недалеко отсюда.
   – Ха, так ты моя подданная? – сообразил он, вспомнив, что вообще-то назначен здешним герцогом. – А как тут насчет прав сюзерена?
   – Как и всюду, – с улыбкой ответила девушка. – Зависит от того, насколько податливы вассалы.
   – Я-то думал: вассалов ценят за преданность, – усмехнулся богатырь. – А разве упрешься в то, что поддается под твоей рукой?
   На город он уже не смотрел, разглядывая войско, выстроившееся перед стенами в боевые порядки. Похоже, назревал штурм. Ну-ка, где тут лучшие места? Наверно, все же на галерке – меньше опасность, что залетит шальная стрела.
   Спустя минуту солдатиков заметили Анна и д'Адуи. А вот Павич успел раньше. Не говоря уже про ведьму с вампиром.
   – Боже, кто это? – воскликнула белянка.
   – Смиренные слуги Господа, – ответил Светлан. – Воинство Ордена меченосцев – едва не в полном составе. В нашем королевстве таких уродов набралось пару тысяч, а здесь их втрое – минимум. Цивилизация на марше.
   – Имя им – легион, – пробормотала Мишка.
   – Нет, в легионе солдат было больше, – не согласился он. – Здесь пока не вышли на такой масштаб.
   – Почему? – уперлась девочка. – В легион входило шестьдесят центурий – как раз.
   – А вспомогательные войска?
   – Не мелочись. Тысячей больше, меньше – какая разница? Тем более тут сплошь кавалерия.
   – Они не заметят нас, монсеньор? – с беспокойством спросил д'Адуи.
   – Пока что мы в облаках, – пояснил Светлан. – Не то чтобы совсем закрыты, но в глаза не бросаемся. К тому ж монахи не из тех, кто часто глядит в небо. А если и увидят корабль, примут за мираж.
   Строй меченосцы умели держать, каждый всадник пребывал на равной дистанции от соседей, соблюдая зловещую неподвижность. Пожалуй, войско гляделось эффектно – словно тут впрямь затеяли съемки про Древний Рим. Впечатление усиливали несколько осадных башен и с десяток катапульт.
   А сколько ратников сможет выставить город: тысячу, полторы? Причем хорошо, если каждый пятый из них имеет опыт в таких делах. Да и этот вряд ли сравнится с обученным монахом-убийцей.
   – Как всегда, я не вовремя, – проворчал богатырь. – Только ребята надумали размяться!.. Ставки тут еще принимают?
   – Сегодня мы не на параде, – снова процитировала девочка. – Хотя похоже, да?
   – Ну так хочется смешать все это в кучу! – признался богатырь.
   – Людей и коней, ага, – поддакнула ведьма.
   – А че мешает? – пожал плечами Павич. – Ужо пощиплем этих павлинов. Да одних стрел у нас, почитай, тыща, а мажем мы редко, тем более с верхотуры. После-то придется помахаться – так и славно!
   – Ишь, размахался, – проворчал богатырь. – Вот затем вас и нанял король: чтоб не щадили нордийцев. Не свои ж, верно, – к чему цацкаться?
   – А твои, что ль?
   – В том и разница меж нами, дорогуша, что для меня все люди – свои. Оттого и сила моя больше, что задачи масштабней. А ты – локальный силач, для внутреннего пользования. И выясняешь с такими же, сталкиваясь на рубеже, за кем больше поддержка и в ком шибче нужда.
   – Ладно, – молвил россич. – И че предлагаешь?
   – Я не предлагаю, – произнес Светлан веско. – Я решаю. Приказываю или запрещаю. Ты не забыл? Здесь я главный.
   – И че ж ты решил? – спросил Павич, усмехаясь.
   Оглянувшись, богатырь указал рукой на одного из десятников.
   – Свяжите его, – велел он. – Мне не нужны внезапности в тылу.
   Кивком приор подтвердил приказ, прибавив:
   – Д'Эмбре, лучше не противься.
   Удивленные монахи повиновались, накрепко спеленав товарища – тот и не пытался противиться, даже будто обрадовался плену. Слава богу, его избавили от решений. Теперь и захочет – не сможет ударить в спину.
   – Че дале? – не отступал россич. – Не хошь затевать сечу, давай ихнего вожачка сковырнем. Даже без крови – просто выдернем из орды арканом. Небось не откажется вознестись?
   – Ничего не чуешь? – спросил богатырь. – В воздухе пахнет грозой.
   – Вправду, электричества вокруг до фига, – подтвердила Мишка, озираясь. – Того и гляди – жахнет!
   Невдалеке даже рокотал гром, будто рычало притаившееся чудище.
   – И че? – не понял Павич. – Перуна испужались?
   – Не один Перун швыряется молниями, – возразил Светлан. – К тому же здесь не его угодья. Это на Руси он – самый грозный.
   – Пока еще, – прибавила девочка. – А вот как заявится византийский бог…
   – Уж так страшно! – усмехнулся россич. – Бивали мы и византийцев.
   – Не так опасны противники, – молвил богатырь, – как собственная слабина. Вот пожелаешь ты, к примеру, править – нешто откажешься от готовых средств?
   – Опять завел любимую песню, – сказала Лора. – Других дел нет?
   – С тобой, пожалуй, споешь, – хохотнул он. – На горло наступаешь.
   – Дык в чем закавыка? – спросил опять Павич. – Гроза-то грозой…
   – Смотри, – кивнул Светлан на холм, где расположилась орденская верхушка. – Над ним тучи темней, верно? Думаю, неспроста: Господь оберегает своего любимца. А стоит нам подойти на опасную близость… И сам аббат много опасней, чем выглядит. Вот он знает, – кивнул на приора. – Так что сперва наведаемся к горожанам.
   Повернув голову, он уперся взглядом в Мишку.
   – Что? – с вызовом спросила та, хотя наверняка уже поняла.
   – В гардеробе Жизель найдется и на твой вкус, – сказал богатырь. – Ну давай, ты же умненькая!
   Поморщившись, ведьма направилась в каюту. Конечно, и она вполне сознавала, что шокировать горожан ни к чему. Но ведь хочется!.. Ох, натура.
   Не прошло и двух минут, как Мишка вернулась – уже одетая… как бы. Она и впрямь нашла на свой вкус: нечто воздушное и полупрозрачное на бретельках – из такой тонкой ткани, что все платье можно было скомкать в горсть. Руки, плечи и почти вся грудь оставались на виду. Спереди лиф украшала накладка из вишневого бархата, подчеркивая снежную белизну остального наряда и хоть что-то действительно заслоняя, юбка спадала почти до ступней, конечно, оставшихся голыми. А местами ткань настолько облипала тело, что словно бы исчезала.
   – По-моему, это ночнушка, – предположил Светлан. – Сшитая из тюля. Ты уверена, что в ней будет теплей?
   – Мне никогда не бывает холодно, – заявила Мишка. – Мне бывает свежо. Как морякам.
   – Смотри, чтобы не стало слишком свежо. Иногда от природы лучше отдаляться. Говорят, и неандертальцы вымерли оттого, что были к ней чересчур близки.
   – Заведи писуна, – язвительно пробурчала кроха. – Чтобы бегал за тобой и записывал мудрости. Ишь, прямо афоризмами чешет!
   – Я бы тебе предложил, – усмехнулся Светлан. – Да на чем тебе черкать: на коже разве?
   – А у меня память как диктофон. И уж описать смогу, чего ни захочешь.
   Город уже можно было обозреть в деталях и на всем протяжении – весьма внушительном по местным меркам. А крепостная стена оказалась толщиной в дом – явный перебор, если вспомнить об отсутствии пушек и взрывчатки. Или здешние мастера предвидят грядущий прогресс?
   Вздохнув, богатырь направил корабль вниз, вместе со всей своей командой выныривая из туч, и над стройными рядами латников повел его к центральной башне, внизу которой темнели главные ворота города, сейчас наглухо запертые. Воздушный транспорт был здесь еще в новинку, однако меченосцы, замечая летуна, в панику не ударялись, даже в лице особенно не менялись – впрямь, что ли, принимают за мираж? И на крепостных стенах особого смятения не возникло. Но там по крайней мере оживились, забегали… что не сулило хорошего.
   – Дамам лучше бы спрятаться, – предупредил Светлан. – Еще начнут сдуру палить.
   – А меня тоже считаешь дамой? – поинтересовалась Лора, уже облаченная в свою боевую сбрую.
   – Да боже упаси!.. Что я, псих?
   Мишка хихикнула. А дева задумчиво пожевала губу, словно примеряла на себя эту роль. Что до Анны с Инессой, тоже успевших приодеться, то и они не стали пригибаться. Ну, с отшельницей ясно: она вообще ничего не боится, – а вот белянка что, настолько уверовала в своих защитников? Конечно, нынешние снаряды летают не быстро…
   Впрочем, кораблик уже причаливал к башне, плавно надвигаясь бортом к крепостным зубцам. К счастью, встретили гостей не пиками да мечами. Здесь вообще оказалось больше людей цивильных, выряженных если не роскошно, то весьма добротно, – судя по всему, местное руководство, отцы города. Возможно, как раз сейчас, созерцая подступившую армию, они решали, сдавать ли Ноэль сразу или поломаться для приличия. А возглавлял их коренастый пузан с круглой головой, увенчанной бархатным беретом, таким же зеленым, как прочая одежда. Лат на нем не было (верно, не смог втиснуться), но мечом толстяк опоясался, причем тяжелым. Для мирного торговца он выглядел крепышом, хотя плоть его была не такой плотной, как у элитных бойцов, а потому с возрастом провисла – под подбородком, внизу торса.
   – Сир, мы ожидали вас с нетерпением! – возгласил городской глава, выступив вперед.
   – Что, вправду? – удивился Светлан. – Ну вот он – я.
   – Вернее сказать, мы очень надеялись на ваш приезд, – внес поправку пузан. – Ибо король уже прислал известие, что отныне мы находимся под защитой славнейшего из героев современности.
   – М-да? Это крайне… э-э… предусмотрительно с его стороны. Хотя считать меня современником… гм…
   Покосившись на толпу, уже скапливавшуюся с внутренней стороны стены поглазеть на своего нового господина (местами блестящего и очень, очень высокого), богатырь предложил:
   – Ладно, обрисуйте-ка обстановку – вкратце. Насколько понимаю, до кровопусканий пока не дошло?

Глава 22

   И городской глава, носивший чудное имечко Жевье, принялся обрисовывать. Ситуация оказалась еще хуже, чем виделась из поднебесья. То есть оружия в Ноэле было вдосталь, и ополчиться нашлось бы много охотников, но вот пользы от них… А к регулярным войскам можно было причислить разве городскую стражу, по сути, тоже не имевшую боевых навыков. Вдобавок, немало горожан – в основном из городского отребья – вовсе не возражали против смены власти, надеясь погреть на этом руки. И если эту стихию кто-то сумеет сплотить и направить, ударив изнутри… Хотя и без того город вполне могли захватить после первого же наскока… и даже без особенных потерь для штурмующих.
   – Нордийцы, – с презрением проворчал Павич. – Вот у нас каждый пахарь обучен бою.
   – Ну, не заливай, – откликнулся Светлан. – Это с твоей колокольни так видится. Ты ж с мирными не имеешь дел.
   – А у нас мир и не длится долго – откуда таким взяться? Даже в поле ходим с оружием.
   – Есть чем гордиться, да? И чему завидовать. Уж лучше в эти игры не играть всерьез.
   – К примеру, как ты, – ухмыльнулся россич.
   – Думаешь, мне хочется? Мало у меня иных дел!..
   – Парни! – одернула Лора.
   – Уже молчу, – спохватился богатырь. – Только не бей, хорошо?
   Мишка опять фыркнула, а Павич осклабился, оценив юмор. Зато у градоначальника округлились глаза. Впрочем, толстяк сейчас же вернул их в орбиты, рассудив, вероятно, что герцог и к тому же герой имеет право на причуды.
   – А что же здешний епископ? – спросил Светлан. – Как он-то воспринял новую доктрину?
   – Его преосвященство проявил твердость и присутствие духа, изумившие многих горожан, – ответил Жевье. – И проклял еретиков именем его святейшества, призвав прихожан сражаться за Ноэль, не щадя животов.
   – С ними бог, конечно, – хмыкнул богатырь. – Вопрос только: какой? Что-то их впрямь развелось, как в эпоху античности. Правда, тогда они не цапались меж собой… если не считать заварушки с титанами. Хотя, вспоминая мой недавний поход…
   Покосившись на Лору, он решил не углубляться в тему. Тем более из-за туч показалась тройка дредноутов, следуя друг за другом. Круто снижаясь, они устремились к площади – будто штурмовики, заходящие для бомбежки. На голове переднего чудища восседал Голуб, обеими руками вцепившись в рулевые шипы, и вопил точно леший, требуя освободить посадочную полосу. С переполошенным ором толпа брызнула врассыпную, а дредноуты, выпустив из бронированных животов когтистые лапы, без жалости пропахали брусчатку, круто затормозив.