Камерон Стелла. Простые радости

   – Это символ, – сказала Трейси, показывая на него пальцем.
   – Он не просто секс-символ, правда, ковбой? – спросила Нелли.
   – Да нет. – Трейси растерла волосы Феникс полотенцем. – Убить двух зайцев. Ведь это символ? На самом деле он имеет в виду, что хочет сделать два дела одновременно.
   Феникс воззрилась на потолок.
   – Знаешь, – сказала Нелли, – она не виновата. Ты сама сказала, что символ – это нечто обозначающее что-то другое.
   Зельда, откинув с головы капюшон фена, подвинулась на краешек стула:
   – Это старый друг Феникс.
   – Роман Уайлд, – доброжелательно произнес он, стараясь не показать, как он волнуется, ожидая, вдруг Феникс скажет, что он ей не друг, а партнер в Пиковом Клубе.
   Она ничего не сказала.
   Нелли наклонила его голову и направила на нее тяжелую струю воды.
   – Ты живешь здесь рядом, Роман?
   – Не очень далеко.
   – У тебя с Феникс, – она скосила глаза на Феникс, – у вас какие-то дела?
   – Когда как, – сказал он, поднимая брови. – Я заглянул сюда, чтобы пригласить ее сегодня на ужин – и постричься.
   Феникс продолжала молчать.
   – Может быть, ты сможешь ее образумить, – сказала Зельда. – Она тебе рассказывала про свою работу в этом паршивом клубе?
   – Зельда, – наконец-то вырвалось у Феникс.
   – А что же тогда означает это самоубийство? – спросила Трейси. – В рассказе.
   Последовало короткое молчание, затем Роман произнес:
   – Феникс говорила, что устроилась на вторую работу. Она вообще работяга. – Он ясно дал ей понять, что не хочет, чтобы она упоминала о его связи с клубом.
   Нелли закончила мыть ему волосы. Она поместила его в кресло перед зеркалом, в котором ему было видно отражение Феникс в зеркале позади него.
   – Значит, она не рассказывала тебе об этом клубе? – сказала Зельда. Трейси вынула шпильки, державшие ее волосы на макушке. Все еще влажные, они рассыпались по ее плечам. – Если ты – ее друг, ты должен отговорить ее от этой работы.
   – Феникс – целеустремленная женщина. Вряд ли она одобрит, если кто-то станет указывать ей, что делать.
   Нелли провела расческой по волосам:
   – Как коротко?
   Они и так уже короткие.
   – Просто подровняйте на шее, – сказал он.
   Трейси оставила Зельду и убрала полотенце с головы Феникс, обнажив копну мокрых рыжих волос.
   – Не удивительно, что Феникс скрывала его от нас, – произнесла Нелли, улыбаясь Роману. – Я уверена, что модель, по которой тебя вылепили, сразу же разрушили.
   – Еще символ! – вскричала Трейси.
   Нелли нахмурилась:
   – Подожди немного с символами, Трейси. Ты не совсем правильно поняла, как мне кажется.
   Трейси поджала свои сиреневые губы и принялась за работу, казавшуюся невозможной – расчесать волосы Феникс.
   Роман встретился в зеркале глазами с Феникс. Она не сделала попытки отвести глаза и – не улыбалась. Оценивает его. Пытается вычислить, что он здесь делает на самом деле.
   – Вы тоже были знакомы с Эйприл? – вопрос Нелли прозвучал как бы невзначай.
   Кровь застыла у него в жилах. Он вскинул на нее глаза:
   – Эйприл?
   – Она работала в клубе. Уехала из Паст-Пик уже больше года назад.
   – Романа все это не интересует, – запинаясь, проговорила Феникс. – Трейси, тебе не кажется, что нам нужно дать другое определение слову «символ»?
   – Вы знаете, – Нелли переступила с ноги на ногу и помахала расческой, – знаете, Эйприл как-то странно вдруг исчезла.
   Он стер со своего лица все эмоции.
   – В последний раз я видела ее в этой комнате. Она делала маникюр и педикюр.
   – Она покрасила ногти? – спросила Трейси.
   – Разумеется.
   – Совсем как женщина в этом банановом рассказе.
   – Банановая рыбка, – сказала Зельда. – Он называется «Банановая рыбка», и эта женщина сама себе покрасила ногти. Эйприл была возбуждена. Собиралась отправиться в путешествие.
   Роман почувствовал, как замерла Феникс. Он взглянул на нее. Она не отрываясь смотрела на Нелли.
   – Она мне показалась какой-то странной. Неестественной.
   – В каком смысле неестественной? – спросила Феникс. Она взяла у Трейси щетку. Та, пожав плечами, переключила внимание на Зельду.
   Нелли положила ладони на плечи Роману:
   – Как будто она говорила одно, а подразумевала другое.
   – Опять символ, – сказала Трейси.
   – Нет, – отрезала Нелли. – Как будто она притворялась, что счастлива.
   – Ты хочешь сказать, что она была несчастна? – Феникс повернулась вместе с крутящимся креслом. Ее волосы, высыхая, закручивались в мягкие кудряшки.
   Нелли выбрала ножницы и медленно вытерла их о полотенце.
   – Не то что несчастна. Наверное, напугана. – Она передернула плечами: – Но может быть, я фантазирую на пустом месте. А как по-твоему, она вернется?
   – Нет, – сказала Зельда, опередив Феникс. – Нет, не думаю. По-моему, с ней что-то случилось.
   Роман внимательно рассматривал свои руки. Внутри же у него все кипело. Он снова почувствовал на своих руках тяжесть худенького тела женщины и то, как эта тяжесть увеличивалась – увеличивалась от наступления смерти. Он выяснит, кто это с ней сделал. Он это выяснит и заставит их узнать, что это такое – умереть в агонии.
   – Может, она была расстроена? – осторожно спросила Трейси, наконец-то уловив, что тему разговора сменили. – Если она была расстроена, она могла уехать к… ну не знаю.
   – Нет, – не согласилась Нелли. – Ты не знаешь, ты никогда не видела Эйприл. Она была чудесной.
   – Не говори о ней так, будто она умерла!
   Роман вздрогнул и взглянул на Феникс. Ее глаза расширились от ужаса. Она швырнула щетку на столик под зеркалом, но промахнулась, и щетка, стукнув, ударилась о пол.
   – Ой, Феникс, – прошептала Зельда.
   Роман продолжал наблюдать за лицом, на которое он мог бы смотреть без устали. Сейчас это лицо исказилось выражением полного отчаяния.
   – Глупости все это, – сказала Нелли. – Все будет хорошо. Она – одна из тех женщин, кому уготована потрясающая судьба. Я попыталась выудить у нее что-нибудь об этом путешествии, но она сказала, что ей запрещено об этом рассказывать. Теперь скажите мне, что это значит, когда взрослой женщине что-то запрещено ?
   – Она мне никогда ни про какое путешествие не говорила, – сказала Зельда. Перекинув волосы через плечо, она стала их заплетать. – Если бы не Роза, мы с Мортом туда бы заглянули, уверяю вас.
   – Грех и секс, – произнесла Нелли едва слышным голосом. – Этот клуб. Грех, секс и колдовство.
   Роман почувствовал, как по комнате прошла ледяная волна оцепенения. Он выдавил из себя смешок.
   – Не похоже на такое тихое местечко – Паст-Пик, – продолжала Нелли. – Этот клуб. Я поставлю все, что у меня есть, на то, что эти люди знают, куда уехала Эйприл. До нас тут доходят слухи. Грех, секс и колдовство.
   Он встретился в зеркале глазами сначала с ней, потом с Феникс.
   – Некоторые, – не унималась Нелли, – даже поговаривают об убийстве.
   Феникс обеими руками вцепилась себе в волосы.
   – Ну, не слушай ее, – сказала Зельда, подходя к ней. – Мы тут увлеклись. Тебе придется хорошенько прочистить мозги своей подружке, когда вы встретитесь.
   Своей подружке. Роман притворился, что дремлет. Видимо, эти слова отнюдь не оплошность Зельды: Эйприл Кларк – не незнакомка для Феникс.
   – Эй, послушайте, – сказала Нелли, беря с полки бутылку с зеленой жидкостью и нервно смеясь. – Встрепенитесь. Давайте попробуем это новое средство для разглаживания кожи.

Глава 14

   Кончилось тем, что Роман все-таки не пригласил ее на ужин. Он вышел от Нелли вместе с Феникс, но, дойдя до конца дорожки, оставил ее и, не оглядываясь, пошел к «лендроверу». Но свое главное обещание он сдержал: во время пребывания в клубе она постоянно видела его перед глазами. Вот и сейчас, закончив работу с мужчиной, она первым делом заметила перед собой лицо Романа. Он стоял напротив нее, разговаривая с Джеймсом и уже знакомой ей дамой в розовом, – правда, на этот раз она была в зеленовато-желтом.
   Феникс улыбнулась Роману, но он не ответил на ее улыбку.
   У Нелли Роман не подал виду, что слышал слова Зельды о Феникс и Эйприл. Значит, слышал. И возможно, успел рассказать об этом графине и сэру Джеффри. Теперь они знают. Они все знают, что Эйприл не просто жила в этой квартире до Феникс. Они знают, что она ее лучшая подруга.
   Когда ее смена закончилась, она спустилась вниз, и ее провели в удобную раздевалку. Быстро переодевшись, она направилась к выходу.
   – Ты ведешь себя осторожно?
   Феникс узнала нежный голос Илоны и обернулась:
   – Почему я должна быть осторожной?
   – Ты затеяла нечто очень опасное.
   – Разве? – Сердце ее заколотилось. Она нащупала на дне сумочки ключи от машины. – Почему ты так подумала?
   – Я знаю это. Здесь нигде нельзя чувствовать себя в безопасности! Ты понимаешь?
   Феникс бросила на ясновидящую недружелюбный взгляд через плечо.
   – Здесь повсюду глаза, – сказала та, глядя на стену позади Феникс. – Глаза, но не уши – в коридоре ушей нет. У нас с тобой дружеский разговор. Опытная сотрудница беседует с новичком.
   – Да. – Феникс подняла глаза и осмотрела потолок. Слабый свет едва заметно блестел на глазке камеры, белой камеры, под цвет штукатурки, в которую она была вмонтирована, так что легче ее было проглядеть, чем заметить… – Ты знаешь, что я хочу выяснить? – спросила Феникс.
   – Я, возможно, знаю, как помочь тебе осуществить задуманное.
   На этот раз волосы Илоны были покрыты ажурным темно-красным шарфом, в тон ее халату. Она потянулась к Феникс и взяла ее ладони в свои:
   – Посмотрим, что тут можно прочесть.
   – Лучше не надо. – Но Феникс не отдернула рук. Илона разгладила ее ладони своими прохладными пальцами:
   – Я вижу путешествие, отчаянное, опасное путешествие.
   Пробуждается надежда, но одновременно увеличивается риск. В настоящее время надежда делает кого-то уязвимым.
   – Я отправляюсь в путешествие? – спросила Феникс пересохшими губами.
   – Поля пшеницы. Голубые небеса. – Илона подняла глаза кверху: – Интересно, какой это был месяц?
   Был. Феникс провела языком по губам.
   – Наверное, это было весной?
   – Возможно, поздней весной. Мне нужно знать, какой это месяц, прежде чем продолжать. Иначе я рискую… создать неправильный образ.
   Феникс схватила Илону за руку:
   – Может, это апрель?
 
   – Нам нельзя разговаривать здесь, – прошептала Илона. – Но я что-нибудь придумаю. Будь терпелива и, ради Бога, не действуй опрометчиво.
   Феникс прошиб холодный пот. Она надела ремешок сумочки на плечо и, уже на выходе, увидела, что к ней приближается Роман.
   Они ничего не смогут ей сделать, а если и попытаются, в городе есть люди, которые непременно придут ей на помощь.
   Однако те же люди не помогли Эйприл.
   – Уходишь? – Он взял ее под локоть и быстро повел вперед. – Мне тоже пора уходить.
   Она судорожно глотнула воздух.
   – Счастливо, Боб, – обратился Роман к дюжему парню, сидевшему за столом в прихожей. – Ты просто молодец, Феникс. Не знаю, что бы я делал, не приди ты в клуб.
   Она хотела взглянуть на него, но вынуждена была сосредоточиться на ступеньках, чтобы не споткнуться.
   Вечер был кристально чистый, прозрачный, звенящий воздух словно пронизан ярким светом луны.
   – О чем ты? – удивилась Феникс. Они шли к ее машине, стоявшей на парковочной площадке для сотрудников.
   Роман до боли сжал ее локоть:
   – Ты говоришь таким голосом, будто у тебя начинается простуда. Лучше помолчи, пока мы не сядем в машину. Подвези меня до станции техобслуживания. Мой «ровер» уже должен быть готов.
   Там, внутри, Илона не боялась быть услышанной, а здесь, снаружи, Роман, очевидно, подозревал, что даже у деревьев есть уши.
   Он взял у нее ключи и открыл переднюю левую дверь «шевроле». На мгновение, когда она подумала, что он сядет за руль, у нее возникла мысль сбежать. Только бежать было некуда, кроме как в загон для четырех боевых доберманов. Этот загон находился прямо за воротами, а чтобы убежать на достаточно далекое расстояние, нужно преодолеть проволоку, находящуюся под электрическим током.
   – Прыгай за руль, – сказал Роман, придерживая для нее дверь, но не отдал ей ключей, пока не сел рядом. – Поехали.
   – Роман…
   Он прижал палец к губам и принялся шарить под щитком. Он методично исследовал одну поверхность за другой, пока не добрался до потолка; открутив плафон, он провел согнутым пальцем по окружности внутри него и, кивнув ей, извлек оттуда какой-то крошечный прибор.
   – У тебя проблемы со стартером? – спросил он, держа приспособление в ладони.
   Феникс повернула ключ в зажигании и нарочно держала его там, чтобы шум мотора был громче. Когда Роман подал ей знак поднятыми кверху большими пальцами, она завела автомобиль плавным движением и повела «шевроле» по направлению к одной-единственной в Паст-Пик станции техобслуживания.
   Когда они прибыли туда, Роман поблагодарил ее и сделал знак выйти из машины, не выключая мотора. Прослушивающее устройство он положил на свое сиденье и захлопнул дверь.
   Она окинула взглядом темное пространство под навесом:
   – А где «ровер»?
   – Стоит сзади. С ним ничего не случилось. Мне нужен был предлог, чтобы уехать из клуба вместе с тобой.
   – Что происходит? – Ему что, приказали припугнуть ее?
   – Ты не хочешь рассказать мне об этой Эйприл?
   Она отступила от него на несколько шагов и стояла в нерешительности, покачиваясь взад-вперед. Он принадлежал к клубу. Из того, что сказала Илона, было очевидно, что Эйприл в опасности и что эта опасность связана с клубом.
   – Феникс?
   – Она жила в квартире над гаражом до того, как…
   – Брось валять дурака!
   Она сглотнула. У нее нет никакой разумной и логичной причины доверять ему.
   – Почему ты захотел уехать вместе со мной?
   – Чтобы мы остались одни.
   Одни. Одни в таком месте, где она совершенно беспомощна, если придется защищаться.
   – Зачем?
   – Я так и не собрался пригласить тебя на ужин. Я подумал, мы смогли бы поехать в Сиэтл.
   Поехать в Сиэтл – вдвоем с ним. Сесть в машину – вдвоем с ним.
   – Я очень устала. Спасибо за приглашение. Откуда ты узнал, что у меня в машине «жучок»?
   Он поддал носком по гравию:
   – Интуиция подсказала.
   – Мне моя интуиция в жизни бы такого не подсказала.
   – Что ты хочешь сказать?
   – Что я запуталась, черт возьми! – Она тут же пожалела, что сорвалась. – Спасибо за приглашение, но я собираюсь поехать домой и лечь в постель.
   – Тебе составить компанию?
   Она закрыла глаза:
   – Лучше бы ты этого не говорил.
   – Потому что ты хочешь ответить «да»?
   Она почувствовала, как он приближается к ней. Подойдя совсем близко, он прижался к ее спине и опустил подбородок ей на макушку.
   – Я не негодяй, Ви Джи. – Он обхватил ее руками и крепко прижал к себе. – Расскажи мне все, что знаешь. Поверь мне.
   Поверить ему? Она никому не может верить – даже самой себе, когда он находится где-то поблизости и даже если его нет.
   Роман раскачивался из стороны в сторону, раскачивался вместе с ней – медленно, нежно. Отведя ее волосы в сторону, он прижался щекой к ее щеке.
   – Они не поймут, в чем дело, – едва слышно выдохнула она. – Этот «жучок»…
   – Пускай. – От прикосновения его губ к чувствительному месту ниже уха она затрепетала. – Поехали домой вместе.
   Феникс, погладив его руки, вплела в них свои пальцы.
   – Я приготовлю нам ужин. Я неплохо готовлю. Она могла поручиться, что он все делает неплохо.
   – Мне нужно время, чтобы подумать.
   – Думай, если хочешь. Но вместе со мной.
   У нее вырвался короткий смешок.
   – Думать вместе с тобой? Я всего лишь человек.
   Он повернул ее лицом к себе, не разжимая объятий:
   – Ты хочешь сказать, что я действую на тебя так же, как и ты на меня? У меня путаются мысли, Феникс. Это бесподобное ощущение.
   – Это роскошь, которую я не могу себе позволить. Не сейчас.
   – По-моему, ты неправа. – Он медленно, завораживающе начал массировать ей спину широкими кругами. – По-моему, ты не можешь позволить себе ничего другого – только быть со мной. Прямо сейчас. Мы нужны друг другу.
   Его огромное тело, прижатое к ней, было телом мужчины – готово было стать телом мужчины, с ней.
   – Роман…
   Его рот не дал ей больше произнести ни слова, да она толком и не знала, что собирается сказать. Это был совсем другой поцелуй. Его губы нежно скользнули по ее губам, щекоча исключительно чувствительную кожу. Он поднял ее на цыпочки, скрестил руки на ее спине и забормотал всякую чепуху.
   Так приятно было ощущать, какой он сильный. Феникс нуждалась в силе, ее собственная была уже не исходе. Она была напугана и опустошена.
   Он медленно поднял лицо, не отрывая глаз от ее рта:
   – Я хочу тебя.
   А она хотела его. Но она – не глупый ребенок. Несмотря на то что в ее жизни не было времени для романтических отношений, она все-таки взрослая женщина.
   – Время неподходящее, – сказала она.
   – В этом мире нужно брать то, что ты хочешь. Пока можешь это получить, Феникс. Иногда такая возможность больше не появляется.
   Она сжала его тугие, массивные бицепсы.
   – Я не занимаюсь…
   – Сексом с кем попало? – Он фыркнул. – Я знаю. Ты мне уже говорила. Но мы друг для друга не кто попало.
   Глупо было поддаваться чисто физическому влечению, когда у нее была масса причин считать его своим недругом.
   – Давай немного подождем. – Она осталась довольна тем, как твердо прозвучал ее голос.
   – Сколько?
   Она оттолкнулась от его груди:
   – Не знаю.
   На мгновение он не хотел отпускать ее, затем сказал:
   – Пусть будет по-твоему, – и опустил руки. – Я пока просто буду довольствоваться тем, что ты рядом.
   Она почувствовала, как у нее защемило сердце.
   – Спасибо. Но мне нужно домой. Потом я хочу на пару часов заехать в «Поворот» и поработать.
   – Ты можешь позвонить и отказаться.
   – Я не хочу.
   Он поднял лицо к небу:
   – Ты умеешь сделать мужчине больно.
   – Спасибо, что ты сегодня за мной присматривал.
   – Мне было приятно это делать – уверяю тебя. Кем была, кто такая Эйприл?
   Он спрашивает, кто такая Эйприл, или попросту пытается выяснить, является ли она ее подругой? Ей остается все отрицать.
   – Я тебе сказала.
   – И это все, что тебе известно?
   Феникс никогда не умела врать. Иначе она не набила бы себе в молодости так много шишек.
   – Откуда мне знать еще что-нибудь? Спокойной ночи, Роман. Еще раз спасибо.
   – Если ты передумаешь…
   – Не передумаю.
   – На всякий случай у тебя есть мой номер. Положи прослушивающее устройство обратно и помни, что оно там.
   Она сделала так, как он велел, и уехала, видя, как он стоит там, но никак этого не показав. И надо же, как ей не повезло. Встретить наконец мужчину, который вызывал у нее такие чувства, и быть почти уверенной в том, что он смертелен, как цианистый калий.
   Ворота распахнулись, как только она подъехала к дому, и в свете фар появился Лен. Он помахал ей рукой и подождал, когда она притормозит и откроет окно машины.
   – Выгружаю вещи, которые Роза заказала в городе, – указал он на свой синий грузовик. – Рад, что смог с тобой повидаться. Все в порядке?
   – Все великолепно.
   – А я слышал другое. – Он уперся руками в колени и заглянул ей в лицо: – Я слышал, что тот тип, который был здесь прошлой ночью, рыскал за тобой по городу.
   – Люди слишком много всего болтают. – Она сама слишком много болтала. – Не о чем беспокоиться, Лен. С Розой и Евангелиной все хорошо?
   Он нахмурился и вытянул губы:
   – Я бы не сказал. Ты их напугала.
   Она насторожилась.
   – Ты сказала Розе, что Эйприл не вернется.
   – Нет, не говорила. – Сколько людей уже в этом замешано! – Я сказала только, что немного за нее волнуюсь. Я поднимусь и поговорю с Розой и Евангелиной.
   – Они рано ложатся спать. Веб решил остаться и переночевать здесь, чтобы Роза могла спать спокойно. Она не может отогнать от себя мысли о том человеке, которого ты видела на дорожке. Я поднимусь с тобой и проверю, все ли в порядке.
   – Нет! – Феникс выдавила из себя улыбку. – В этом нет необходимости, Лен. Кто бы это ни сделал, он вряд ли вернется. – Ей самой хотелось бы этому верить.
   Он упрямо поднял подбородок:
   – Тогда я немного подожду, пока ты туда не войдешь.
   – Хорошо, – устало ответила она и медленно поехала по дорожке к гаражу, а он, прихрамывая, потрусил за ней.
   Он, как и обещал, постоял под лестницей, пока Феникс не вошла в квартиру и не крикнула ему в окно, что все в порядке.
   Оставшись наконец одна, она повернула ключ в замке, закрыла дверь на цепочку и прислонилась спиной к двери.
   Утром она оставила окна открытыми, и теперь в доме было прохладно. Переходя из комнаты в комнату, она опустила окна и задернула шторы. В гостиной она оставила их открытыми, чтобы видеть небо.
   Было очень тихо. Феникс никогда не нуждалась в большой компании и терпеть не могла слишком много шума, но сейчас эта мертвенная тишина прокралась в нее, как напоминание о том, что она в квартире одна-одинешенька. А снаружи – только темнота… Она надеялась, что, кроме темноты, там ничего нет.
   В первый раз с того момента, что она сюда переехала, она включила маленький черно-белый телевизор на верху книжного шкафа, рядом с вазой Эйприл. Телевизор тоже принадлежал Эйприл.
   Трое участвовавших в обсуждении женщин жаловались на сексуальное несоответствие своих партнеров. Их партнеры возражали, что до сих пор не получали нареканий от других поклонниц, которых они осчастливили.
   Феникс переключила на другую программу. Женщина из торговой фирмы рекламировала «премиленькие» золотые браслеты. У Феникс была слабость к золоту, но все, что она могла себе позволить, – это признать сам факт.
   Она сходила на кухню за пакетиком чипсов и банкой кока-колы и опустилась на пол перед диваном. Прошло около часа, прежде чем она сообразила, что съела все чипсы, выпила всю кока-колу и погружена в созерцание демонстрации механического робота, которого можно превратить в динозавра.
   Встав на колени, она потянулась к кнопке переключения программ. Ничего, что стоило бы посмотреть.
   – Приготовьте ваши сердца!
   Она уже собралась выключить телевизор из сети, когда услышала его голос. Феникс отдернула руку и вгляделась в экран.
   – Время настало, мои братья и сестры, – рокотал Честер Дюпре, прохаживаясь перед толпой женщин в коротких сверкающих платьях, поющих, кричащих – и качающихся.
   Феникс с замиранием сердца села на пол. Значит, это правда, что это тошнотворное, липкое, потливое животное – священник-евангелист. Зря Роман ей об этом сказал. В интересах своего драгоценного клуба он не должен был ей об этом говорить.
   Честер поднял мясистый кулак, и из его огромного бриллиантового кольца брызнули разноцветные искры.
   – Я собираюсь выйти к народу Америки, мои братья и сестры. Мы живем в небесной обители, но я спущусь отсюда на землю, Честер Дюпре, посланник Божий, не сдается. Нет, никогда, мои братья и сестры. Я никогда не отступаю.
   Он был одновременно привлекательным и отталкивающим.
   – Приготовьтесь. Вам не известно, когда вы увидите мое лицо, а я увижу ваши. Не будьте среди тех, кто осознает, что у них был шанс на спасение, только после того, как упустят его.
   Она подползла к телевизору и, нажав кнопку, убрала с экрана отвратительный, кричащий рот.
   – Мерзкое животное, – пробормотала она, поднимаясь на ноги. Завтра она наберет свежих весенних цветов и поставит их в вазу Эйприл. Она протерла ее рукавом свитера и чуть не опрокинула, когда зазвонил телефон.
   Ей сюда никогда раньше не звонили. Сердце ее громко стучало, когда она осторожно прижала трубку к уху. В это время ее взгляд упал на часы, и она сообразила, что ей уже пора быть в «Повороте». Там все волнуются. Возможно, это Морт или Зельда.
   – Слушаю, – сказала она.
   Послышалось прерывистое дыхание.
   Феникс взяла трубку обеими руками:
   – Алло?
   – Это ты?
   Она крепче сжала трубку.
   – Кто это?
   – Это ты, Феникс? – проговорил хриплый женский голос.
   – Да. – У нее гора с плеч свалилась. – Это Феникс. Извини, что опоздала, Зельда. Не заметила, как время прошло. У тебя болит горло?
   – Убирайся отсюда.
   Феникс застыла на месте, выпрямив спину. По телу пробежал холод.
   – Кто это?
   Женщина всхлипнула.
   – Делай, как я тебя говорю. Уходи. – Она снова всхлипнула и закашлялась. – Пожалуйста. Не мешкай. И не звони в полицию. Они в этом замешаны.
   Феникс обыскала в комнате каждый угол. Дверь в спальню была открыта, но там не было света. За узкой полоской света из гостиной лежала чернота.
   – Я сейчас повешу трубку.
   – Убирайся отсюда, Феникс. Садись в машину и уезжай. И не возвращайся.
   Феникс схватил за горло животный страх.
   – Кто это говорит?
   – Разве ты не узнаешь? – Женщина снова кашлянула. – Это Эйприл.

Глава 15

   – Это Роман Уайлд. Оставьте сообщение…
   Феникс повесила трубку.
   Из всех людей, кого она могла позвать на помощь, Роман должен был быть последним, а не первым.
   Ночь за окном пульсировала. Так же пульсировало у нее в голове, во всем теле.
   Эйприл.
   Она не знала, что делать, что подумать. Нужно было позвонить Морту и Зельде или Лену. Они друзья. Если друзьями могут быть люди, которых почти не знаешь.