Келли Кэти. Мужчины свои и чужие

   – Ладно.
   Подруги придвинулись поближе к Ханне, чтобы услы­шать рассказ о Феликсе, но вынуждены были подождать, пока официант с раздражающей медлительностью не расста­вил их напитки.
   – Спасибо, – машинально поблагодарила она, мечтая, чтобы он поскорее ушел.
   – А он холост? – нетерпеливо спросила Лиони, когда они снова остались одни. – Или у него жена, запертая где-нибудь на чердаке, как у мистера Рочестера?
   Ханна задумалась.
   – Знаешь, я не спрашивала. – Она усмехнулась. – И мне наплевать! Он так чертовски хорош, что я готова, не задумываясь, прыгнуть к нему в койку. Он потрясающе кра­сив, девочки!
   Она отпила глоток мартини, но даже не почувствовала вкуса. Для поднятия тонуса ей сегодня алкоголь не требовался.
   – Он наполовину испанец, но последние несколько лет живет в Лондоне. Ближайшие шесть месяцев он будет сни­маться в сериале, поэтому ищет квартиру. Он – друг моего босса, хотя я не представляю себе, что их связывает. Они та­кие разные! Дэвид всегда застегнут на все пуговицы и очень серьезный. А Феликс же совсем другой – экзотичный, сво­бодный… Он не планирует свою жизнь, а принимает все как должное, – мечтательно добавила она, вспомнив, что Фе­ликс просил ее изменить свои планы и поужинать с ним.
   Эмма про себя подумала, что, судя по ее словам, этот Фе­ликс не слишком отличается от Гарри. Тот тоже был свобод­ным человеком, который разбил сердце Ханны, когда ему за­хотелось чего-то новенького, экзотичного, и он без всяких угрызений совести бросил ее и слинял в Латинскую Америку. Но она промолчала. Ведь Ханна твердо решила, что не позволит больше ни одному мужчине обидеть ее, что будет очень осторожной. Эмма в это верила.
   Лиони слушала рассказ Ханны с увлажнившимися глаза­ми. Такая приземленная в обычных делах, она мгновенно те­ряла чувство реальности, когда дело касалось любви.
   – Как же получилось, что он разговорился с тобой, хотя пришел к мистеру Джеймсу? – поинтересовалась Лиони.
   Ханна рассказала, как она переодевалась, даже не успела оправить юбку, когда Феликс появился в ее жизни, и они все дружно расхохотались.
   – Страшно даже себе представить, как какой-нибудь парень вошел бы в операционную, когда я снимала халат и на-тягивала на себя такое сексуальное платье! – пошутила Лиони. – Впрочем, в моем случае это мог быть только какой-нибудь викарий с пуделем, а у них обоих слабое серд­це. Наверняка бы грохнулись в обморок. Эмма с тревогой взглянула на нее.
   – Что с тобой? – спросила она. – В Египте ты была звездой. Откуда такие упаднические настроения?
   – Шучу, – быстро сказала Лиони. – Я вполне положи­тельно настроена. Давай, Ханна, выкладывай, что ты еще знаешь об этом необыкновенном Андретти.
   Ханну не пришлось уговаривать. Все еще под впечатле­нием своей встречи с Феликсом, она не могла остановиться, ей хотелось говорить только о нем. С другими она наверняка была бы более сдержанной, но с настоящими подругами дала себе волю.
   – Мне казалось, ты временно решила не связываться с мужчинами, – заметила Лиони после пятнадцатиминутного рассказа о необыкновенном Феликсе.
   Ханна прикусила губу.
   – Верно, но надо пользоваться шансом, если он вдруг появился. Тебе он очень понравится, Лиони, вот увидишь. Между прочим он хотел сегодня прийти со мной сюда.
   – Надо было его взять, – вздохнула Лиони. – Наверное, лично мне вряд ли удастся приблизиться к какому-нибудь мужчине. А так я познакомилась бы с твоим Прекрасным принцем и пожала бы ему руку.
   Ханна сразу же почувствовала угрызения совести за свою болтовню.
   – Я просто немного развлеклась, – поспешно сказала она. – Может, я никогда больше его и не увижу. Завелась без особых на то оснований. И я действительно собиралась вся погрузиться в работу и не связываться ни с какими мужиками.
   – Ты не сможешь удержаться, если по-настоящему влю­бишься, – заявила Лиони. – По-моему, надо плыть по тече­нию и посмотреть, что получится. А твое решение никогда больше не иметь дело с мужчинами всегда казалось мне бре­довым.
   – Мне тоже, – согласилась Эмма. – Но расскажи нам, как дела у тебя, Лиони. Знаешь, Ханна, у нее есть какие-то замечательные новости.
   – Ну, – нерешительно начала Лиони, – это нельзя срав­нивать с появлением второго Бреда Питта.
   – Рассказывай! – нетерпеливо воскликнула Ханна.
   – В общем, я поместила объявление в раздел «Личное» в «Ивнинг геральд».
   – Здорово! – искренне обрадовалась Ханна.
   – Молодец, – похвалила Эмма. – Твое объявление уже напечатали? И ответы были?
   – Нет еще. Я принесла объявление с собой, – сказала Лиони, выуживая листок бумаги из сумки. – Ужасно наму­чилась, пока писала, можете мне поверить. Понимаете, так трудно себя описать.
   – Ничего трудного. Живая, остроумная, роскошная блондинка… – немедленно начала Ханна.
   – …ищет мужчину, который хорошо бы к ней относился, потому что у нее добрая душа и она заслуживает любви, – закончила Эмма.
   Лиони покраснела.
   – Очень мило с вашей стороны. Жаль, что вы не могли мне помочь. Я советовалась с Анджи – это моя подруга, мы с ней вместе работаем.
   – Дай посмотреть, – попросила Ханна.
   Они вместе склонились над написанными от руки строч­ками.
   Крупная блондинка, немного за сорок, любящая детей и жи­вотных, ищет душевного человека для дружеских и, возможно, сердечных отношений. Почтовый ящик 12933.
   – Напечатано будет завтра и еще в ближайшие три дня, – сказала Лиони.
   – Ты волнуешься? – с несвойственной ей мягкостью спросила Ханна.
   – Волнуюсь и боюсь, – призналась Лиони.
   – По крайней мере, ты это сделала, – восхитилась Эмма. – Это самое главное.
   – Я должна еще кое в чем признаться, – сказала Лиони. – Я набралась храбрости и все-таки отдала это объявле­ние только из-за Рея, моего бывшего мужа. Дело в том, что мои дети вернулись из Америки в крайнем возбуждении, потому что их отец собрался жениться. Что само по себе замечательно, – добавила она быстро, чтобы они не подумали, будто бывший муж ей все еще небезразличен.
   – Это заставило тебя решить, что с тобой что-то здорово не в порядке, раз он устроил свою жизнь, а ты нет, – проницательно заметила Ханна.
   Лиони кивнула.
   – Нам с Реем вообще не надо было жениться, я это давно знала, да и он со временем понял. Но мы вместе пережили очень многое, дети опять же. Дети нас продолжают связы­вать, поэтому он мне не совсем уж чужой человек. Но, если честно, я всегда считала, что мне будет легче выжить, чем ему, а вышло все наоборот.
   Она вспомнила, что поначалу испытывала чувство вины, поскольку дети остались с ней, а кроме того, она первой за­говорила о разводе.
   – У тебя прекрасная семья и любимая работа, – возрази­ла Ханна. – С твоей жизнью все в порядке. Конечно, непло­хо бы иметь кого-то для души, но это уже как премия. Я где-то читала, что к 2050 году тридцать процентов людей будут жить одиноко. Так что все нормально.
   – И это говорит женщина, которая весь вечер сияет, как маяк, из-за красивого испанца-актера.
   – Это несерьезно, просто развлечение, – смущенно про­бормотала Ханна.
   – Какая она, его невеста? – спросила Эмма, догадав­шись, что Лиони рассказала далеко не все.
   – Сногсшибательная! – призналась Лиони. – Мед ее обожает, привезла кучу фотографий. Представьте, она моего возраста, не какая-нибудь накрашенная девчонка. Она адво­кат и полная мне противоположность: элегантная, стройная, короткие темные волосы, никакого макияжа, прекрасно вы­глядит в джинсах и футболке. Классная, иным словом.
   – Ты тоже классная, – сказала верная Эмма.
   – Я не пытаюсь себя принизить, – возразила Лиони. – Просто она из другой лиги.
   – Ты все придумала! – заявила Ханна и быстро заказала всем еще выпивку.
   – Когда-нибудь покажу вам фотографии. Она похожа на девушку, которой лет в семнадцать предложили стать мане­кенщицей, но она предпочла Гарвард, поскольку собиралась стать блестящим юристом, а не рекламировать косметику. – Лиони мрачно уставилась на свой пустой бокал.
   – Она, наверное, никуда не годится в постели, – пред­положила Ханна. – Знаете, из тех женщин, которые счита­ют, что заниматься любовью при свете – последняя степень извращения.
   – Ну, конечно! – поддержала ее Эмма. – Есть женщины, которые считают, что оральный секс – это когда об этом говоришь.
   Еще немного обсудив Флисс и обнаружив у нее массу не­достатков, троица взяла такси, чтобы разыскать приличный ресторан, пока вино на голодный желудок не ударило в голо­ву. На Бэггот-стрит им попался итальянский ресторан, где они съели лазанью и пиццу, запив еду двумя бутылками вина. Ханна заявила, что в последний раз она так вкусно ела в Италии.
   – А я никогда не была в Италии, – мечтательно замети­ла Лиони. – А так хотелось бы!
   – Там замечательно, – сказала Ханна. – Но пройдет еще немало времени, пока я смогу себе позволить еще какую-нибудь поездку. Я на мели после Египта.
   – Там было чудесно, – вздохнула Лиони.
   – Только потому, что мы все встретились, – перебила ее Эмма. – Надо же, у меня были такие грандиозные планы, пока мы путешествовали, и я ничего не выполнила! Я хотела поговорить с Питом о своих проблемах – и не решилась… А тут еще мой отец… Он страшно унизил нас вчера, а я побо­ялась открыть рот. Я вообще ужасная трусиха.
   – Что случилось?
   – У меня были в гостях родственники – пришли поздравить маму с днем рождения. Я с ног сбилась, пытаясь приго­товить хороший ужин. А он ни с того ни с сего начал всем говорить, что дал нам деньги на первый взнос за дом. Но ведь он не подарил нам эти деньги, просто одолжил, мы ему каж­дый месяц выплачиваем! А он говорил об этом с таким видом, будто заплатил за весь дом, а мы с Питом неблагодарные свиньи. Пит очень обиделся.
   – Он оскорбил не только Пита, но и тебя! – разозлилась Лиони.
   – Да нет, Питу хуже, – настаивала Эмма. – Он так много работает, чтобы у нас был хороший дом, чтобы мы хорошо питались и так далее. Но нам не удалось скопить достаточно денег, и мы вынуждены были занять. А теперь отец нас всячески унижает. И самое плохое – я снова промолчала, ничего не сказала в защиту Пита.
   Эмма давно привыкла, что отец унижает ее, но не хотела мириться с тем, что он унижает ее любимого Пита. Ей казалось, что она, промолчав, предала мужа.
   – Трудно ссориться с членами собственной семьи, – дипломатично сказала Лиони.
   – Ничего подобного, – сразу же возразила Ханна. – Ты должна ему воспротивиться, Эмма, иначе он никогда не перестанет так себя вести.
   Эмма потерла внезапно заболевшие виски и устало по просила:
   – Слушайте, давайте забудем. Не хочу об этом говорить не стоило и начинать.
   – Но ты же сама начала, – возразила Ханна. – Тебе надо об этом говорить, ты должна что-то сделать…
   – Ладно, но не сейчас! – воскликнула Эмма так громко, что они все вздрогнули. – Я хочу о нем забыть, ясно?
   Лиони легонько сжала ее руку.
   – Хорошо, не будем о нем говорить. Ханна, подмигни официанту, пусть он принесет нам меню на десерт. Хочется чего-нибудь сладенького.
   В половине второго пьяненькая Эмма забралась в кро­вать и прижалась к спящему Питу. В другое время она ни за что не стала бы его будить, но сегодня ей захотелось, чтобы он ее приласкал.
   – Ты как, Эм? – сонным голосом спросил он, повернул­ся и обнял ее.
   – Чудно, – ответила она, прижимаясь к нему покреп­че. – Ты скучал?
   – Ужасно, – сказал он, уткнувшись лицом ей в шею. – Хорошо провела время?
   – Замечательно. Правда, мы слишком много выпили, так что я оставила машину у гостиницы. Ты подвезешь меня туда утром, чтобы я могла ее забрать?
   – Для тебя – все, что угодно! Знаешь что, Эм?
   – Что? – спросила она, целуя его в лысину.
   – Я тебя люблю, хоть от тебя и жутко несет чесноком! В отместку она пощекотала его.
   – Это чтобы скрыть запах другого парня, с которым я встречалась. Ну, знаешь, с этим инструктором по карате шести футов ростом. Он употребляет очень пахучий лосьон после бритья, так что чеснок – единственное спасение.
   – Я его убью, – пробормотал Пит, засыпая. – Я могу те­перь поспать, дикая ты женщина?

11

   «Ждать звонка Феликса Андретти – настоящая пыт­ка», – решила Ханна. Он не позвонил на следующий день после знакомства, и она, вздохнув, постаралась убедить себя, что это вполне нормально. Он не хочет проявлять нетерпе­ния. Вполне понятно. Тем не менее она вскакивала при каж­дом телефонном звонке, отчаянно надеясь, что это он. Она даже не пошла на ленч в четверг, попросив Джиллиан купить ей сандвич.
   – Работы навалом, – туманно объяснила Ханна, переби­рая папки и пытаясь выглядеть слишком занятой даже для пятиминутной отлучки за сандвичем.
   Кончилось все тем, что она читала в своем кабинете газе­ту и разгадывала кроссворд, запивая свой сандвич с тунцом двумя чашками кофе и ожидая звонка.
   В пятницу Ханна надела высоченные каблуки, длинную темную юбку с глубоким разрезом сбоку и мягкий кашеми­ровый кардиган бронзового цвета, который ей очень шел. Волосы она распустила и даже вставила контактные линзы вместо очков, чтобы казаться моложе. Из белья она выбрала розовый лифчик в сеточку и трусики в тон, чувствуя себя же­ланной и на взводе. Почему-то она была уверена, что сегодня Феликс непременно позвонит. Ведь он из тех мужчин, кто может появиться неожиданно и пригласить на ужин. Но, как ни трудно ей будет, она откажется! На протяжении всего ра­бочего дня Ханна придумывала разные варианты мягкого от­каза. Ведь не может же он рассчитывать, что она вот так возь­мет и все бросит!
   «Как, по-вашему, я похожа на женщину, готовую бежать на свидание, о котором ее предупредили за минуту до назна­ченного срока? – обиженно скажет она, чтобы заставить его рыдать от желания и грусти. – Простите, возможно, я буду свободна в следующем месяце…»
   Вряд ли она в состоянии сама прождать так долго, но ей не хотелось, чтобы Феликс догадался, как отчаянно она к нему рвется.
   – Ханна! – грубо перебила ее мечты Джиллиан. – Это тот человек, которому мы звонили по поводу неисправности в мужском туалете. Не забудь сказать ему про кухню.
   – Куда-нибудь собралась, лапочка? – нагло спросил сантехник, когда она провожала его на кухню, не отрывая глаз от ее красивой ноги в разрезе модной юбки.
   Ханна бросила на него убийственный взгляд.
   – Я же только спросил… – пробормотал он и принялся за работу.
   Половина шестого – и никаких звонков! Ханна готова была расплакаться. Она стояла у стола в приемной, собирая в стопки бумаги и думая о том, что теперь наверняка не ус­лышит ничего о Феликсе до следующей недели – то есть если он вообще позвонит.
   Из своего кабинета вышел Дэвид Джеймс с кейсом в руке.
   – Куда-то собралась, Ханна? – спросил он, с удовольст­вием оглядывая обтягивающий кардиган и модную юбку.
   – Я бы на вашем месте не стал спрашивать, приятель, – пробормотал сантехник, пробегая мимо них к двери. – Эта дамочка может привлечь вас за сексуальное домогательство.
   Он умчался так быстро, что Ханна не успела даже взгля­нуть на него.
   – Он что, пытался? – усмехнулся Дэвид.
   – Да нет, – призналась она. – Просто попал под горя­чую руку.
   – Не хочешь пойти выпить что-нибудь, чтобы поправить настроение? – лениво спросил Дэвид, постукивая пальцами по столу.
   Ханна покачала головой. Слишком несчастной она себя чувствовала, ей было не до развлечений.
   – По-быстрому! И ты можешь поплакаться мне в жилет­ку, – настаивал Дэвид.
   Ханна начала сдаваться. В конце концов один бокал ее не убьет, а она сможет поговорить с Дэвидом и хоть ненадолго забыть о проклятом Феликсе.
   – Тебя к телефону по первой линии! – крикнула Дон­на. – Лично!
   Ханна почувствовала, как по телу пробегает дрожь воз­буждения.
   – Нет, – сказала она Дэвиду. – У меня свидание. Дэвид пожал плечами.
   – Тогда до понедельника.
   Ханна схватила трубку и нажала кнопку.
   – Ханна, это мама. Я знаю, что звоню поздно, но не могли бы Стюарт и Пэм провести у тебя выходные?
   – Что? – сердито переспросила Ханна, разозлившись от того, что звонил не Феликс. – Слишком поздно – не то слово! Почему ты не могла спросить меня раньше? И почему звонишь ты, мам? Стюарт что, разучился набирать номер? – добавила она саркастически.
   Брат был материнским любимчиком, для него она была готова на все. Ей наплевать, что квартира у Ханны слишком мала, к тому же она не ладит с Пэм, да и со Стюартом тоже не в ладах.
   – Только не злись, Ханна, пожалуйста, – сказала мать, не обращая внимания на ее слова. – Они идут на свадьбу, а номер в гостинице заказать не удалось. Ты не можешь им от­казать. Они приедут к десяти, и Пэм сказала, чтобы ты не во­зилась со стряпней.
   Ханна фыркнула. Ей такое и в голову не приходило.
   Домой она ехала в ярости. Квартира у нее всегда блистала чистотой, но после визита Стюарта там все будет вверх тор­машками. Ханна положила чистые простыни и одеяло на кровать в свободной комнате, но перестилать постель не стала. Пусть это делает братец. У нее не гостиница, черт по­бери! Кстати, наверняка именно по этой причине брат к ней и напрашивается: жадюга Стюарт не хочет тратить деньги на гостиницу.
   Ханна пожарила себе омлет и села смотреть телевизор. Она вся кипела при мысли о бессовестном брате – и о Фе­ликсе. Зачем вся эта болтовня? Зачем делать вид, что без ума от нее, если он и звонить ей не собирался? Зачем?! Ханна не могла этого понять.
   Стюарт и Пэм приехали в половине одиннадцатого, раз­будив Ханну, заснувшую перед телевизором.
   – А я думал, ты в пятницу где-нибудь гуляешь, – заме­тил Стюарт, опуская на пол огромный чемодан.
   – Как я могла уйти, если вынуждена была ждать вас? – немедленно разозлилась Ханна.
   – Могла оставить ключ у соседей, – пожал плечами Стюарт.
   – А ты мог снять номер в гостинице! – парировала Ханна. Пэм, привыкшая к такому способу общения между бра­том и сестрой, прошла на кухню и поставила чайник.
   – Чувствуйте себя как дома, – прошипела Ханна, возму­щенная тем, что невестка так свободно ведет себя на ее кухне.
   – Обязательно, – ответила Пэм, которая всегда была бесчувственной к полутонам и интонациям.
   – Миленькая квартира, – заметил Стюарт, плюхаясь на диван, и несколько раз подпрыгнул, испытывая пружины. – Ну как, завела ты себе мужика?
   Ханна вспомнила, почему они со Стюартом в детстве жили как кошка с собакой. Внешне они были похожи – оба высокого роста, темноволосые и темноглазые, – но внутрен­не резко отличались. Стюарт был ленив, беспечен и всегда говорил что думал, чем очень гордился. Ханна же считала, что он просто груб.
   – Да, у меня есть мужчина, Стюарт, – огрызнулась она. – Он актер, но сейчас в отъезде, – соврала она. – Там в комнате простыни, полотенца в ванной, а я ложусь спать. Спокойной ночи.
   – Чаю не хочешь? – спросила Пэм, возникая в дверях с чайником и большим пакетом печенья на подносе.
   – Нет.
   По крайней мере, утром они убрались довольно рано после бурной ссоры в ванной комнате. Ханна не стала вста­вать, чтобы не быть втянутой в скандал, но слышала каждое слово.
   – Тебе не нравится все, что бы я ни надела! – орала Пэм. – Я купила эту шляпку специально для свадьбы, мог хотя бы сказать, что она мне идет!
   – Я сто раз тебе говорил, что нельзя носить красное на рыжих волосах! – вопил Стюарт. – Ты выглядишь по-дурац­ки.
   Когда они наконец с грохотом захлопнули за собой дверь, Ханна расслабилась, встала и сварила себе кофе, соображая, что ей следует сделать за день. Купить продукты, сходить в спортзал, а потом в кино с Лиони и ее близнецами. Только тут она вспомнила, что забыла дать брату ключи от квартиры. «Не повезло! – злорадно подумала она. – Я вернусь не рань­ше одиннадцати, а если им захочется попасть в квартиру раньше, то пусть пойдут и повесятся».
   Она пришла домой в половине двенадцатого, усталая, но в приличном настроении. Мел и Эбби были так забавны, что у нее не нашлось времени вспомнить про Феликса. Подойдя к двери в квартиру, она увидела сидящих на полу Пэм и Стю­арта. Стюарт был явно пьян в хлам.
   – Какого черта ты не дала нам ключи?.. – заорал он – Или сидела бы дома, чтобы мы могли войти!
   – Я встречалась со своим бойфрендом, – спокойно объ­яснила Ханна, – и не думала, что вы так рано вернетесь. Что, в баре кончилась бесплатная выпивка?
   Она впустила их, и Стюарт немедленно, не снимая даже ботинок, плюхнулся на диван и заснул. Его пьяный храп раз­носился по всей квартире.
   Ханна посмотрела на него с отвращением.
   – Не понимаю, почему ты его не бросишь, – сказала она Пэм. – Он ведь пьяница – такой же, как его отец.
   – Неправда, он совсем не похож на отца! – возразила Пэм.
   – Разве? – с горечью сказала Ханна. – Он точно такой же паразит – бесполезный и ленивый. Удивляюсь, что он еще ходит на работу. Я полагала, он давно взвалил на тебя обязанность зарабатывать деньги. А он бы только выходил из дома, чтобы посетить букмекера.
   – Стюарт не играет и не так уж много пьет, – заявила Пэм. – Мы же были на свадьбе, в конце концов. Я уже и не помню, когда он в последний раз напивался. Ты просто не любишь отца и заодно чернишь Стюарта.
   – Ничего подобного! – огрызнулась Ханна. – Просто вижу, что он катится по той же дорожке.
   – Ну, а ты зато вылитая мать, – ехидно заметила Пэм. Ханна круто повернулась.
   – Я не такая, как мать! Я не стала бы связывать свою жизнь с никчемным мужчиной.
   – А каким же, по-твоему, был Гарри? – спросила Пэм. Нижняя губа у Ханны задрожала. Это был удар ниже пояса.
   – Ты постоянно связываешься с никчемными мужчина­ми, – безжалостно продолжала невестка. – Стюарт, по крайней мере, на мне женился.
   Она стащила бесчувственного Стюарта с дивана и пово­локла его в гостевую спальню, оставив Ханну злиться в оди­ночестве. Неправда, она не западает на никчемных мужиков, ничего подобного! Ей просто не везло, вот и все. Пэм сама не знает, что говорит. Если бы Ханна была замужем за таким ничтожеством, как Стюарт, она бы этим браком хвастаться не стала. Некоторым женщинам кажется, что обручальное кольцо решает все проблемы. Как можно быть такой глупой?!
   После двух беспокойных ночей и размышлений о том, что сказала Пэм, Ханна в понедельник проспала, проснув­шись только к восьмичасовым новостям.
   – Блин, блин, блин! – простонала она, вылезая из по­стели и понимая, что времени мыть голову не осталось.
   Она вытащила из шкафа первое попавшееся платье – ко­ричневое и совсем простое, которое смотрелось лишь с чис­тыми пушистыми волосами и хорошим макияжем – и через пятнадцать минут выскочила за дверь. Стоя у светофора, она слегка подкрасила ресницы и намазала губы, не переставая огорчаться по поводу немытых волос. Она ненавидела саль­ные волосы.
   – Хорошо отдохнула, Ханна? – громко спросила Джил­лиан, выразительно глядя на часы, поскольку Ханна все же опоздала на десять минут.
   Ханна в ответ только фыркнула. Она не собиралась под­даваться на подначки Джиллиан.
   Схватив на кухне чашку кофе, Ханна села за стол, стара­ясь разобраться в своих мыслях. Она так много думала о Фе­ликсе в четверг и пятницу, что запустила работу, а это никуда не годится. К тому же ей не удалось разжиться печеньем, а она не позавтракала и поэтому очень проголодалась. Ханне захотелось расплакаться. Весь мир ополчился против нее!
   Зазвонил ее телефон, и она сняла трубку.
   – Что вы делаете сегодня, мисс Кэмпбелл? – промурлы­кал Феликс.
   Ханна чуть не выронила трубку.
   – Ну… ничего, – сказала она, от удивления начисто по­забыв свое намерение заставить его помучиться.
   – Чудненько. Не хотели бы пойти со мной в театр? А по­том можно поужинать.
   – С удовольствием, – сказала Ханна, у которой дыханье сперло от радости, что он позвонил. – Во сколько?
   – Буду ждать вас в пабе через дорогу от театра в семь. Жду не дождусь.
   Повесив трубку, Ханна с ужасом вспомнила, что волосы у нее сальные, что одета она совсем не для театра и что у нее не будет времени заехать домой и переодеться. И она даже не спросила, какую пьесу они пойдут смотреть. Надо же, она еще рассуждает о волевых феминистках, считающих, что за­мужество только для слабых! «Я заставлю его помучиться». Как же! Она напоминала себе сейчас ласкового котенка, ко­торый переворачивается кверху брюшком, чтобы кто-нибудь, любой, ему это брюшко почесал. При этой мысли она слегка улыбнулась. Если брюшко будет чесать Феликс, она бы не возражала.
   Твердо решив, что сегодня мысли о Феликсе не помеша­ют ей работать, Ханна принялась за дело, но все-таки прикинула, не отпроситься ли у Дэвида пораньше с работы. Тогда она сможет слетать домой, вымыть голову и надеть что-ни­будь потрясающе красивое.
   Однако Купидону в этот день не везло. В пять Дэвид со­звал весь старший персонал на совещание. Пока он говорил, Ханна ерзала на стуле, мысленно перебирала имеющиеся в ее распоряжении туалеты и не слышала ни единого слова. Если ее кремовый кружевной бюстгальтер окажется в стирке, она застрелится! Это самая сексуальная вещь в ее гардеробе. Если расстегнуть верхние пуговицы на красной блузке, будет очень даже соблазнительно. Она даже наденет контактные линзы ради разнообразия.
   – Я знаю, уже поздно, – сказал Дэвид, поглядев на ер­зающую Ханну, – но приехала наша коллега из США, и она любезно согласилась рассказать нам, как обстоят дела с про­дажей недвижимости в ее стране. Позвольте мне представить вам Марту Паркер…