Келли Кэти. Мужчины свои и чужие

   Ни для кого не было секретом, что Джимми О'Брайен считал женщин значительно глупее мужчин. Знала об этом и Эмма, которой в детстве постоянно приходилось слышать: «Пусти, я лучше сам сделаю. Женщинам ничего нельзя дове­рить». А вот Кирстен, кстати, это никогда не беспокоило – она предпочитала, чтобы за нее все делали другие, и даже не пыталась чему-нибудь научиться.
   – Еще как! – вздохнула Эмма. – В Долине царей он окончательно вышел из себя и принялся орать, что мы запла­тили за тур и не обязаны ничего платить дополнительно. Потом добавил, что кассиры наверняка пользуются тем, что Флора – женщина, и обманывают ее, требуя дополнитель­ные деньги. Он даже предложил ей свои услуги и пообещал, что разберется с ними.
   – Да, твой отец – это нечто, – заметил Пит. «Нечто – слишком мягко сказано», – подумала Эмма.
   – Египет мне безумно понравился, – с воодушевлением сказала она, сжимая его руку. – Но если бы не две женщи­ны, с которыми я познакомилась в поездке, папа с мамой до­вели бы меня до ручки. – Она вдруг стала серьезной. – Кстати, у мамы, похоже, что-то не в порядке с головой.
   – Это все твой отец, – сказал Пит. – Он так на всех дей­ствует.
   – Нет, – возразила Эмма. – На этот раз он тут ни при чем. Она все время что-то бормотала насчет иностранной ва­люты и пыталась перевести египетские фунты в ирландские. Обычно она доверяла подобные заботы отцу, но на сей раз ей, во что бы то ни стало надо было сделать это самой. Времена­ми она вроде как отсутствовала, как будто не представляла себе, где находится. Не знаю, в чем дело, но что-то здорово не так.
   – Пошли! – Пит потянул ее за руку. – Сунем пиццу в печку, и ты расскажешь мне о женщинах, с которыми подру­жилась. Если они смогли совершить такой фантастический подвиг, как оттащить тебя от родителей, они достойны при­глашения к нам на Рождество.
   – Хорошая мысль, – пробормотала Эмма, вспомнив, что они уже три года не проводили эти вечера дома. – Они тебе наверняка понравятся, Пит. Ханна очень веселая и уве­ренная в себе. Естественно, папа ее не выносил. А Лиони такая милая. У нее трое детей, она разведена и, мне кажется, очень одинока. Ханна считает, что мы обязательно должны найти для Лиони хорошего мужа.
   – Ник как раз присматривает себе хорошую разведенную женщину, – сказал Пит, имея в виду своего старого школь­ного приятеля. – Мы могли бы их познакомить.
   – Нику нужна экономка, которой можно не платить, так что бедняжке Лиони он никак не подойдет, – решительно заявила Эмма.
   – Все ему расскажу! – пригрозил Пит, умело разрезая пластиковый пакет, в который была упакована пицца, и за­совывая ее в микроволновку, всю покрытую почерневшими помидорами и горелым сыром. Из чего можно было заклю­чить, что в ее отсутствие Пит питался исключительно пиц­цей. – Кстати, мы с тобой сегодня с ним увидимся. Догово­рились встретиться вечером в баре.
   Она огорчилась:
   – А это обязательно, милый? Мне так хотелось провести тихий вечер дома…
   Пит включил печку и обнял Эмму.
   – Я знаю, но уж так вышло. Сегодня день рождения Джанни, и Майк хочет, чтобы мы эту дату отпраздновали.
   Майк работал вместе с Питом, и две пары много времени проводили вместе. Хотя Эмма их очень любила, сегодня у нее не было подходящего настроения. Ей хотелось просто си­деть, прижавшись к Питу, и, возможно, обсудить с ним ее страхи насчет ребенка.
   – А почему Ник будет? – спросила она.
   – Он сегодня играл с нами в футбол, и Майк его пригла­сил. Похоже, придут несколько одиноких подруг Джанни. Ни, к услышал об одиноких женщинах, и у него сразу слюни потекли.
   – У него потекут слюни при упоминании об одиноких шимпанзе, – заметила Эмма. – И ты хочешь познакомить его с Лиони?
   – Я же не знаю, какая она, – возразил Пит. – Вдруг они идеально подойдут друг другу?
   Эмма, пожалев, что разворчалась насчет вечеринки, ласково погладила мужа по руке:
   – Идеально – это у нас с тобой. Теперь признавайся, ты съел хоть один из тех великолепных домашних ужинов, что я оставила тебе в морозильнике, или истратил все наши деньги на замороженную пиццу?
   Ресторанчик «У конюха» в эту субботу гудел от избытка посетителей. Пит и Эмма с трудом пробрались в угол, где си­дели Майк и Джанни с друзьями.
   – Привет! – завопил Майк, слезая со стула и уступая его Эмме. – Садись рядом с Джанни. Это ее день рождения, и она меня совсем достала.
   Джанин была полной противоположностью Эмме. Эда­кая современная Джина Лоллобриджида, с выпуклостями в нужных местах, подведенными глазами и цикламеновыми губками, одетая в платье от Моргана, которое, похоже, прямо на ней шили. Они с Эммой прекрасно ладили, поскольку об­ладали похожим чувством юмора и одинаковыми проблема­ми с родителями. Только у Джанин главенствовала мамаша, управляя семьей железной рукой в цветастой кухонной ва­режке.
   – С возвращением, – сказала она, целуя Эмму в щеку. – Расскажи, как отдохнула. Хорошо?
   Когда они уходили, бар уже закрывался, причем Джанин шла впереди, заявив, что иначе мальчики не тронутся с места. Хотя Пит весь вечер шептал Эмме на ухо, как он со­скучился и что он сделает с ней, как только они попадут домой, ей едва удалось выволочь его из бара.
   – Я свалюсь, если не доберусь до койки, – призналась Джанин, стоя в вестибюле и дожидаясь, когда мужчины про­берутся через толпу. – Вчера был такой сумасшедший день, Эм! Сестра Майка крестила своего ребенка, и мероприятие переросло в настоящую вечеринку.
   Эмма замерла. Еще один ребенок! Господи, никуда от них не деться…
   – Меня совершенно замучила мамаша Майка. Она в полном восторге от того, что впервые стала бабушкой, и те­перь постоянно намекает о ребенке нам с Майком. – Джа­нин хмыкнула, не замечая, как притихла Эмма. Она поры­лась в сумке и вытащила фотографию улыбающегося младен­ца с огромными глазами, но совершенно лысого.
   Эмма взяла фото и сказала все, что говорят в подобных случаях. «Какой прелестный ребенок, – подумала она, едва сдерживая слезы. – Господи, ну почему это не мой ребе­нок?!»
   – Детеныш очаровательный, не пойми меня неправиль­но, но, боже, сколько же с ним хлопот! – продолжала Джа­нин. – Ему всего два месяца, и, чтобы взять его куда-нибудь с собой, приходится тащить груду всяких бутылок, пампер­сов, колясок… Убирайся! – неожиданно крикнула она, пото­му что Майк добрался до них и обхватил ее сзади. – Я-то ду­мала, что ты после сегодняшней игры не будешь годиться ни на какие шалости, – засмеялась она.
   – Почему бы ему не годиться? – возразил Пит, усмеха­ясь. – Он плохо подавал, дважды пропустил мяч, а в конце вообще едва не заснул. Он сберег кучу энергии!
   Они взяли такси и разъехались в разные стороны, догово­рившись созвониться на неделе. Эмма понимала, что была слишком молчаливой по дороге домой, но ничего не могла с этим поделать. Рассказ Джанин испортил ей весь вечер. Еще у кого-то ребенок! Сестра Майка была лет на пять моло­же Эммы. Наверное, такое же чувство испытывают женщи­ны, чьи младшие сестры выходят замуж раньше их. Вот она бездетна, а женщины моложе ее рожают детей, как кролики!
   Дома Эмма медленно поднялась в спальню и очень уди­вилась, когда Пит не отправился в ванную комнату чистить зубы, а повалил ее на кровать и начал страстно целовать.
   «Нет, он тут ни при чем», – печально подумала она, позво­ляя ему расстегнуть ее блузку. Он говорил ей, что обожает ее, но слова отскакивали от нее.
   А ведь как у них все было замечательно вначале! Особого опыта не было ни у того, ни у другого, и все равно они чувст­вовали себя как рыбы в воде. Ее сестра Кирстен тайком пода­рила им на помолвку книжку «Радости секса», и они прошту­дировали ее от корки до корки, хотя некоторые особо слож­ные позиции им так и не дались.
   Но теперь все изменилось. Эмма уже больше не покупа­ла клубнику или шоколадные батончики для сексуальных игр, давно не доставала массажное масло. Все в постели те­перь было подчинено одной цели – зачать ребенка. Каза­лось, Пит не замечал перемены. Он по-прежнему получал удовольствие и старался доставить удовольствие Эмме. Но он не догадывался, что моменты страсти, которые раньше до­ставляли ей такое наслаждение, уже не уносили ее в мир блаженства…
   В воскресенье утром Эмма позвонила Лиони. Она не по­нимала, почему ей вдруг захотелось поговорить с Лиони, но вот захотелось, и все. Было в Лиони что-то успокаивающее, к тому же она знала о страстном желании Эммы завести ре­бенка. С ней можно было говорить откровенно.
   – Эмма! – радостно воскликнула Лиони. – Как ты там, дорогая?
   Эмма вздохнула и всхлипнула:
   – Ужасно, Лиони! Я из-за этого и звоню. Я совсем рас­клеилась, ты уж извини. Ладно, не хочу тебя напрягать…
   Лиони перебила ее:
   – Не смей вешать трубку! Совсем с ума соскочила? Всег­да печально возвращаться домой и обнаруживать, что там все, как было. Почему-то надеешься, что за время отсутствия все изменилось. Ты все про ребенка?
   – Да.
   – Что ты сегодня делаешь?
   Эмма покачала головой, но потом сообразила, что Лиони не может ее видеть, и сказала:
   – Не знаю. Вроде ничего. Конечно, надо бы заняться уборкой и стиркой…
   – Так вы с Питом ничего не планировали? Ладно. Как ты думаешь, он станет возражать, если я тебя на часок украду?
   – Нет.
   – Тогда договорились! – твердо заявила Лиони. – По­звоню Ханне и узнаю, свободна ли она. Потом сяду в машину и через час буду у тебя. О'кей?
   – О'кей, – согласилась Эмма дрожащим голосом.
   – Подожди минуту, я тебе перезвоню. Ханна сняла трубку только на пятый звонок.
   – Пылесосила, – объяснила она. – Я с восьми утра за­нимаюсь уборкой. Убрала кухню, везде вычистила и перести­рала кучу тряпок.
   Лиони ухмыльнулась.
   – Может, теперь приедешь ко мне и займешься моим домом? – пошутила она. – Я всего-навсего погуляла с Пенни и поразмышляла, не распаковать ли чемодан. Эмма звонила, она в жутком настроении. Предлагаю встретиться через час и выпить кофе. Ты как?
   – Вы можете приехать сюда, – предложила Ханна. – У меня уже чисто. Привезите какое-нибудь печенье, а я включу кофеварку.
   Лиони записала, как ехать, затем позвонила Эмме и дого­ворилась встретиться у Ханны через час.
   – Пит, милый, я уйду на пару часов! – крикнула Эмма мужу, который на кухне читал воскресные газеты. – Я долж­на вернуть Лиони книгу, так что мы встретимся и выпьем кофе.
   Ей не хотелось говорить, что она встречается с подруга­ми, потому что ей нужна моральная поддержка. Казалось предательством искать поддержки у подруг, а не у Пита, но она не решалась рассказать ему, что чувствует. Пока не решалась.
   Квартира Ханны в точности напоминала хозяйку. Эле­гантная, все на своем месте. Радостно обнявшись, Эмма и Лиони занялись осмотром квартиры, придя в восторг от со­временного камина, на котором стояли толстые кремовые свечи в железных кованых подсвечниках, и от коллекции кактусов в большом горшке на стеклянном кофейном столи­ке. Стены были увешаны прекрасными черно-белыми фото­графиями городских улиц, но среди них, как заметила Лиони, не нашлось места ни для одной семейной фотогра­фии. Как будто Ханна развелась со своим прошлым.
   – Вы уж простите меня насчет кофе, – в пятый раз изви­нилась Ханна, входя в комнату с тремя большими желтыми керамическими чашками и блюдцами.
   Она пришла в ужас, когда обнаружила, что у нее есть только растворимый кофе. Сама она его предпочитала, но знала, что невежливо предлагать гостям растворимый кофе, так в приличном обществе не делают. Ханна всегда ощущала недостаток воспитания, когда принимала гостей, – не знала, как правильно держать вилку или как представлять людей друг другу. Ей хотелось делать все это правильно и автомати­чески, а не бояться постоянно попасть впросак.
   – Перестань суетиться, – отмахнулась от нее Лиони. – Мы все выросли далеко не на кофе в зернах. Я никогда его дома не покупаю, иначе давно бы разорилась.
   – Растворимый вполне годится, – поддержала ее Эмма. – У тебя такая прелестная квартира! Я бы никогда не сумела сшить такие занавески.
   – А мне нет смысла и пытаться, – засмеялась Лиони, – Пении стащила бы их на пол в первую же неделю, потому что любит прятаться за занавесками и дуться. Наверное, она и сейчас там на меня сердится. Она была в восторге, когда я вчера приехала, и ни на минуту не выпускала меня из виду все утро – боялась, что я снова ее брошу. А когда я надела пальто, она завыла.
   – А как бедняжка Клевер? – спросила Ханна. – Трав­мирована всем этим кошачьим царством?
   Лиони виновато кивнула:
   – Как только я привезла ее домой, она рванула в комнату Дэнни и до сих пор оттуда не выходила. Наверное, сидит под одеялом, дрожит и боится высунуть нос. А вот Герман в по­рядке. Маминым кошкам не удалось его терроризировать. Он даже потолстел.
   Эмма засмеялась.
   – Думаю, Пит питался так же, как Герман, – сказала она. – Всю неделю ел чипсы и пиццу и прибавил несколько фунтов. Вчера вечером в пабе его все дразнили. – Она по­мрачнела и повернулась к Лиони: – Вот почему я вела себя как последняя идиотка, когда говорила с тобой по телефону. Не из-за Пита, конечно… – Она вздохнула. – Мы там были с друзьями, и Джанни начала рассказывать о сестре Майка, у которой маленький ребенок. Вот я и рассыпалась на части. Глупо, правда?
   Она отпила глоток горячего кофе и в который раз удиви­лась, что так спокойно говорит с ними об этом. Ханна и Лиони понимали ее и умели как-то приободрить.
   – Ничего тут нет глупого, – мягко сказала Ханна. – Я так же себя вела, когда Гарри сбежал. То все вроде ничего, я веду себя нормально, но вдруг замечу кого-нибудь в та­кой же куртке, как у Гарри, – и все, пошла вразнос. Даже стала придумывать, что скажу ему, когда снова увижу, и где найти бейсбольную биту, чтобы поприветствовать его как следует.
   Эмма улыбнулась.
   – Я тоже фантазирую по поводу детей, – призналась она. – Например, представляю себе, что еду в машине, а на заднем сиденье сидит моя дочка. Я оборачиваюсь и говорю ей, что мы будем делать. Ну, например: «Мама поведет тебя в магазин и купит красивое платье, а потом мы пойдем к пруду и посмотрим на уток». – Она никому раньше об этом не рас­сказывала.
   Лиони ласково коснулась ее руки.
   – Ты можешь рассказывать нам все, Эм, – сказала она, будто догадалась, о чем думала Эмма. – Друзья для этого и существуют.
   Эмма кивнула.
   – Я знаю. Замечательно, верно?
   Час превратился в полтора, потребовался еще кофе, и Эмма сказала, что заварит его сама.
   – Если мы станем настоящими друзьями, то неправиль­но будет разрешать тебе за нами ухаживать, как за гостями – заявила она Ханне. – Господи, – воскликнула она через минуту, – у тебя идеальная чистота на кухне! Ты увере­на, что не родственница моей матушки? Она бы тебя обожала.
   Ханна поставила диск Гарри Конника-младшего, и они с удовольствием слушали его мягкий голос, доедая круасса­ны, принесенные Лиони.
   – Он просто прелесть, – заметила Эмма.
   – Да, вот только имя все портит, – засмеялась Ханна. – Впрочем, я теперь даже темноволосых мужчин обхожу сторо­ной. Мой Гарри был брюнетом, так что я, пожалуй, переклю­чусь на блондинов.
   – И каким же должен быть этот блондин? – заинтересо­валась Лиони. – Опиши нам мужчину твоей мечты.
   Ханна поджала ноги и поудобнее устроилась в кресле.
   – Высокий, потому что я люблю носить высокие каблуки и ненавижу мужчин ниже меня ростом. Разумеется, накачан­ный, с голубыми глазами – вроде твоих, Лиони. Пусть смот­рит пронзительными голубыми глазами прямо мне в душу! Крепкий, с красивыми руками, которые бы ласкали меня всюду. Золотистая кожа и такие же волосы…
   – Ты говоришь о Роберте Редфорде, – предупредила Лиони, – а он принадлежит мне. Если появится на твоем по­роге, даже не думай к нему прикасаться. Иначе нашей друж­бе конец.
   – Ты должна придумать своего мужчину, нечего копиро­вать моего, – возразила Ханна.
   – Ладно, ладно. – Лиони понравилась игра. Она сама давно в нее играла, представляя себе мужчину, который спа­сет ее от одиночества. – Извини, Ханна, что повторяю твои слова, но мой тоже должен быть высоким и сильным. Иначе он не сможет перенести меня через порог, не повредив чего-нибудь важного. – Она хихикнула. – А все его важные части должны быть в идеальном рабочем состоянии! Что еще? Ему должно быть больше сорока, и, для разнообразия, пусть будет брюнетом. Только виски седые – это очень сексуаль­но. Так и представляю, как запускаю пальцы в эти седые во­лосы…
   – Ну а глаза? – поинтересовалась Ханна.
   – Темные. И подбородок, как у Кирка Дугласа.
   – Это какой же? – удивилась Эмма.
   – С ямочкой, – ответила Лиони. – Я в детстве смотрела все эти старые фильмы и была просто без ума от Кирка. В одной картине он играл пирата, так я несколько месяцев во­ображала себя его подружкой. Да, еще денег у него должно быть, как грязи, и он должен любить детей, животных и жен­щин, которые не способны соблюдать диету. Твоя очередь, Эмма.
   Эмма робко улыбнулась:
   – Я знаю, вы считаете меня дурочкой, но Пит – мужчи­на моей мечты. Он не слишком высок и мускулист, но в хо­рошей форме. И он лысеет, но я его обожаю. Он то, что мне надо.
   Ханна и Лиони тепло улыбнулись.
   – Это замечательно, – сказала Ханна.
   – Настоящая любовь, – добавила Лиони. – Знаешь, тебе крупно повезло.

7

   Ханна весь день пребывала в прекрасном настроении, пока вечером не встретила почтальона у своих дверей. Нет, он не сказал ей ничего грубого, не спросил, не ушла ли она в монастырь, как было однажды, когда он увидел ее в стро­гом сером костюме. Он просто сунул в дверь письмо – и ис­портил ей весь вечер.
   Прерывистый почерк Гарри невозможно было не узнать. Они всегда шутили, что он так и не научился соединят!, буквы. Ха! Сейчас это уже не казалось ей забавным. Пред­ставьте себе тридцатишестилетнего мужика, который не умеет нормально писать! Ханна бросила письмо на стол м холле и потрясла волосами, чтобы избавиться от капель на­чинающегося дождя. Надо же, какая досада! День так хорошо начинался…
   На свою новую работу в фирме «Дуайер, Дуайер и Джеймс» она приехала очень рано и немного посидела в ма­шине, стараясь выровнять дыхание. Внезапно кто-то посту­чал в окно, и Ханна чуть не подскочила от неожиданности. Стекло запотело, и Ханна машинально протерла его, чтобы посмотреть, кто там ее беспокоит. Ей улыбалась незнакомая женщина средних лет, вполне безобидная с виду. Хороший плащ, приятное лицо, жемчужное ожерелье на розовой блуз­ке, но все равно незнакомка. Ханна опустила стекло.
   – Да?
   – Вы, вероятно, Ханна? Я Джиллиан из «Дуайер, Дуайер и Джеймс». Я видела, как вы подъехали, и подумала, что вы не знаете, можно ли здесь парковаться. Так вот, можно.
   – Вы очень добры, – вежливо ответила Ханна, вылезая из машины и думая, что люди в офисе не слишком заняты, если они высматривают в окошко новичков.
   – У вас был такой задумчивый вид… – сказала женщина. , – Просто решала, где припарковаться, – соврала Ханна.
   Она не собиралась рассказывать этой женщине, что ни­когда не задумывается, где поставить машину, и сидела так только потому, что нервничала перед первым рабочим днем на новом месте. Сослуживцы не должны ничего знать о ее личной жизни, тем более о том, что она успокаивает нервы с помощью упражнений йоги. Для них она собранная и всегда спокойная мисс Кэмпбелл.
   Через два часа Ханна уже знала, что Джиллиан работает и приемной с незапамятных времен и еще время от времени помогает старшему мистеру Дуайеру – мужчине с добрым лицом, которого можно было видеть сквозь стекло читающим утренние газеты. Ханна также узнала, что в женском туалете проблемы с вентиляцией, что молодой Стив Шоу начнет с ней заигрывать, как только ее увидит, хотя он недавно вернулся на работу после медового месяца, и что Донна Нельсон, недавно нанятая на работу старшим агентом, – мать-одиночка. «Хотя на вид она вполне приличная девушка», – фыркнула Джиллиан, как будто невозможно одновременно быть приличной девушкой и одинокой матерью. Ханна про­молчала.
   У Джиллиан были свои проблемы.
   – Мой хиромант не советует мне работать, но что мне делать дома? – щебетала она.
   Ханне так и хотелось предложить Джиллиан сотрудничать с газетной колонкой «Сплетни». Уже через несколько минут она узнала, что мужа ее зовут Леонард, что у нее есть сын и отвратительная невестка, а еще волнистый попугайчик по имени Клементина, хотя он мальчик. Между тем подразумевалось, что Джиллиан посвятит Ханну во все тонкости работы приемной, так что она предпочла бы узнать побольше о клиентах и о том, какие разделы находятся в ведении определенных агентов, а не о том, какой умный Клементина и что он творит со своим зеркалом. Хуже того: вскоре стало ясно, что Джиллиан, поведав так много о себе, ждет ответных откровений.
   Ханна за все утро не сказала о себе ни слова, невзирая на упорные попытки Джиллиан. Не призналась она также, что работать собирается менеджером, но попросила разрешения начать с приемной, чтобы познакомиться со всеми стадиями работы. Судя по тому, как Джиллиан гордилась своей работой в качестве помощницы мистера Дуайера, она вряд ли возрадуется, узнав, что Ханна стоит выше ее по служебной лестнице. А узнает она об этом очень скоро.
   – Вы замужем? Или, может быть, помолвлены? – спросила Джиллиан.
   Глазенки ее сверкали, жемчужные серьги поблескивали на свету. «Настоящий монстр», – решила Ханна. Монстр, собирающий рассказы о человеческих бедах, которому нужна история Ханны, чтобы увеличить свою коллекцию скальпов.
   Но Ханна не зря росла в отдаленном западном районе, где дурные сплетни были смыслом жизни доброй половины населения.
   – Ни то, ни другое, – резко ответила она и смотрела на Джиллиан, не отводя взгляда добрые тридцать секунд, пока Джиллиан смущенно не отвернулась. И тогда Ханна привет­ливо предложила: – Давайте я вскипячу чай.
   Ей было важно не сделать из Джиллиан врага. Достаточ­но, чтобы она знала, что Ханна не собирается подробно рас­сказывать о своей личной жизни всем, кто согласится слу­шать.
   Дэвид Джеймс, который проводил интервью с Ханной, появился перед самым обедом.
   – Вообще-то он работает в главном офисе на Даудсон-стрит, – сообщила Джиллиан, завидев в окно «Ягуар» мисте­ра Джеймса. – Но все равно заходит сюда время от времени.
   «Ему бы бывать здесь почаще», – подумала Ханна, огля­дывая довольно убогое помещение, которое не шло ни в какое сравнение с роскошными и стильными кабинетами на Даудсон-стрит. Этот филиал выглядел так, будто кто-то решил вспомнить, какими офисы были в семидесятых. Адрес был престижным, но сам офис дышал на ладан.
   Под аккомпанемент монологов Джиллиан Ханна раз­мышляла, а не совершила ли она чудовищную ошибку, оста­вив свою приятную работу ради этого места. «Дуайер, Дуайер и Джеймс» были большой и влиятельной фирмой, поэтому она считала, что делает шаг наверх. Но этот филиал напоми­нал контору, которую забыло время.
   Дэвид Джеймс, высокий, мощный, властный, при появ­лении которого все замолчали, пожал Ханне руку и пригла­сил в свой кабинет. Он бросил плащ на спинку кресла и снял пиджак, обнаружив широкие плечи, обтянутые голубой фран­цузской рубашкой. Ханна отметила про себя, что он очень даже привлекателен. Во время интервью она не обратила на это внимания: слишком нервничала. Было что-то очень при­ятное в его широком лице и гладких волосах с проседью. Ханна подумала, что ему лет сорок с небольшим, хотя мор­щинки у глаз его здорово старили. Одет идеально и дорого, но выглядит так, как будто будет чувствовать себя в своей та­релке и в каком-нибудь захолустье с топором в руках. По цвету лица можно заключить, что он много бывает на свежем воздухе. И еще: с ним явно было лучше не связываться.
   – Вы уже говорили с Артуром Дуайером, моим партне­ром? – спросил он, усаживаясь в большое кресло, и начал проглядывать бумаги, не поднимая на нее глаз.
   – Пока нет. Джиллиан знакомит меня с делами, – отве­тила Ханна.
   Дэвид понимающе взглянул на нее.
   – Ах, Джиллиан… Да, конечно, – пробормотал он. – Не стоило нагружать ее сразу двумя работами. Именно поэтому я и нанял вас. Уверен, вы ужаснулись, придя сюда и сравнив это место с отелем «Триумф».
   Именно так Ханна и думала, но она была достаточно умна, чтобы не признаться в этом. На ее лице ничего не от­разилось.
   – Это наше самое первое помещение, и прошло уже де­сять лет, как я отсюда переехал, – сообщил он.
   Ханна удивилась. Из слов Джиллиан она сделала вывод, что мистер Джеймс переехал всего полгода назад.
   – Мой племянник Майкл открыл еще один офис и в ос­новном работает там. У меня тоже не было времени заняться этим филиалом. Стало еще хуже, когда скончался другой мистер Дуайер. Здесь требуется все менять, вот я и решил, что нам понадобится хороший менеджер. Мне нужен чело­век, который поладит со старыми работниками и сработается с новыми. Так что я очень надеюсь на вас, Ханна.
   – В чем же будут состоять мои непосредственные обя­занности?
   – Видите ли, у нас никогда раньше не было менеджера в офисе. Джиллиан кое-как справлялась, но дела шли ни шатко ни валко. Нам нужен толковый работник, который все наладит, напечатает брошюры для аукционов и так далее. Кроме того, чтобы ничего не случилось, нам требуется всегда знать, где в данный момент находится тот или иной агент. Когда ваши люди самостоятельно показывают дома, вы по­стоянно должны думать об их безопасности. Я хочу, чтобы с агентами-женщинами связь поддерживалась каждый час. В общем же, я уверен, вам все эти задачи по силам.