Страница:
Некоторое время, пока Лиони пила свое виски, они говорили о собаках.
– Давайте еще налью, – предложил Дуг.
– Нет, хватит. Вы уже выполнили свой долг доброго самаритянина, – сказала она. – Я не хочу вам мешать.
– Вы мне не мешаете, – довольно резко возразил он. – Я и так уже превратился в отшельника, а с вами приятно поболтать.
Лиони пожала плечами и протянула ему стакан.
– Вы обязательно должны как-нибудь прийти к нам на ужин, – неожиданно услышала она собственный голос. – Я живу через дорогу и надеюсь, вам понравятся мои дети. Нельзя превращаться в отшельника.
– Значит, пришел ваш черед быть добрым самаритянином? – усмехнулся он.
– Я предлагаю всего лишь ужин, а не операцию по спасению, – спокойно ответила Лиони. – И мое скромное жилище не идет ни в какое сравнение с вашим дворцом, так что я пойму, если вы откажетесь. – Она встала и собралась уходить.
– Простите, – смиренно сказал он. – Я не хотел вас обидеть. Просто… я уже подзабыл, как надо вести себя в приличном обществе. Извините меня. И не уходите. Хотите, я покажу вам дом? Хотя это вовсе не дворец, уверяю вас.
Лиони одарила Дуга особым взглядом, с которым хорошо были знакомы Дэнни, Мел и Эбби, понимавшие, что мать их дразнит.
– Пытаетесь подкупить меня? Думаете, все женщины страшно любопытны и не смогут отказать себе в удовольствии посмотреть, как живут соседи?
Он кивнул.
– Тогда договорились.
Со стаканом виски в руке Лиони последовала за собаками и хозяином по первому этажу. Дом был великолепен, но отчего-то казалось, что его не любили. Элегантные, полные воздуха комнаты, великолепные мраморные камины – но при этом неуютно и даже как-то сиротливо.
– Я больше живу на кухне, – признался Дуг, пока они переходили из одной комнаты в другую. – И в студии. Я художник.
– Замечательный дом, – честно признала Лиони, но он понравился бы ей куда больше, если бы всюду стояли цветы в ва-зах и на столе были бы разбросаны газеты. А то дом напоминал музей, хотя как раз картин нигде не было видно. Неужели Дуг настолько нелюдим, что даже не любит показывать свои работы?
– Вы живете в одном из коттеджей по главной дороге? – спросил Дуг, когда они вернулись на кухню, осмотрев первый этаж.
– Да, но этот «коттедж» примерно раз в восемь меньше вашего дома, и все пространство в нем завалено всяким подростковым хламом: пустыми пакетами из-под чипсов, кассетами, которые давно пора вернуть, и так далее, – сказала она. – А поскольку вам явно не по душе минимализм, мой дом вам вряд ли понравится.
– Как раз минимализм мне по душе, – заметил Дуг. – Я этот дом купил, только чтобы деньги вложить. Не собирался здесь жить, но… – он помолчал, – несчастный случай все изменил. Здесь я живу на отшибе, и меня это устраивает. Я ничего здесь не менял, когда переехал. Мне было не до уюта.
– Покупать что-то для дома – тяжелая задача, – согласилась Лиони, намеренно сделав вид, что неправильно поняла его слова. Если Дуг считает, что он слишком уродлив, чтобы на него смотреть, и поэтому избегает магазинов, это его дело. Она с этим не согласна. Дуг с улыбкой взглянул на нее.
– Когда же состоится этот самаритянский ужин? – спросил он. – Я до сих пор не познакомился ни с кем из соседей, так что можно начать с вашей семьи.
– Мне надо сначала выяснить, какие планы на ближайшие дни у детей. Старая скучная мамаша всегда дома, а вот деток никогда не бывает. Я вас извещу. А сейчас мне пора, – добавила Лиони. – Даже если девчонки до сих пор меня не хватились, все равно надо идти.
– Я вас подвезу, – предложил Дуг. – Дождь все еще идет, вы промокнете.
До ее дома они ехали молча. Лиони указала, где остановиться.
– Скоро увидимся, – сказала она, открывая дверцу. – Я имею в виду ужин. Ничего особенного, просто посидим по-соседски.
– С удовольствием – Признаться, я терпеть не могу, когда меня расспрашивают, – застенчиво сказал он, – а вы не задавали вопросов.
Лиони пожала плечами.
– Я тоже ненавижу любопытных. Люди постоянно пытаются определить ваше место, – с горечью сказала она. – Сами знаете: замужем ли вы, одиноки, разведены, играете ли в гольф и тому подобное. Мне, как разведенной женщине с детьми, пришлось натерпеться. А привлекательный одинокий мужчина, живущий в таком великолепном доме, для местных сплетниц – просто банкет из пяти блюд. К счастью, я не из их числа, так что, если хотите поужинать без затей, приходите. Обещаю, что не стану с вами заигрывать.
Он снова рассмеялся:
– Вы на редкость откровенны и одновременно отчаянная лгунья, Лиони. Не могу представить себе, чтобы кто-то стал со мной заигрывать.
– Глупости! – резко сказала Лиони. – Вы далеко не Квазимодо, сами знаете. В моем доме вообще с жалостью дело обстоит неважно, так что я предлагаю еду, а не утешение. Но почему бы вам не заявиться с красными розами и не дать соседям повод посплетничать?
Отъезжая от ее дома, он продолжал улыбаться. «Славный человек, – подумала Лиони, бегом устремляясь вместе с Пенни к входной двери. – Но он чем-то очень напуган. Интересно, что могло с ним случиться такое, что сделало его подозрительным и нелюдимым? Наверняка не только несчастный случай. Скорее всего, тут дело в какой-то женщине…»
Она открыла дверь, и ее тут же оглушил звук телевизора. Из кухни доносился резкий запах сгоревшей курицы.
– Девочки! – спокойно позвала Лиони. – Вы ничего не чувствуете? – После двух стаканов горячего виски она не могла собраться с силами, чтобы разозлиться.
– Ой, а мы забыли, – устыдилась Мел, потянув носом воздух. – Господи, мам, что это на тебе такое? – добавила она, наконец заметив, что мать одета в мужскую одежду, которая ей слишком велика.
– Когда переходила через дорогу, меня умыкнули инопланетяне, увезли на свою планету, провели ряд экспериментов и отправили назад в этой одежде, – на полном серьезе заявила Лиони.
Мел, пожалуй, удовлетворилась бы таким объяснением, но Эбби встревожилась не на шутку.
– Что случилось? – воскликнула Эбби.
– Я попала в яму там, дальше по дороге… – Лиони все им рассказала и добавила: – Слава богу, что меня не украли инопланетяне, потому что вы бы даже не заметили. Я сказала, что выхожу на десять минут, а меня не было больше часа. Меня могли изнасиловать и убить, а вы бы спокойно переключали каналы, не обращая внимания на завывания полицейских сирен.
– Мы смотрели интересную передачу, – пожала плечами Эбби.
Курица практически обуглилась. Даже Пенни отвернулась от нее с отвращением.
– Что будем делать с ужином? – спросила Лиони, заглядывая в холодильник.
– Я не голодна, – быстро сказала Эбби.
– Я тоже, – поддержала ее Мел.
– Тогда – запеченные бутерброды с сыром, – решила Лиони. – И вы их сделаете сами.
Через два дня, когда Лиони в очередной раз гуляла с Пенни под дождем, она снова встретила Дуга.
– Хорошая погода для уток, – сказал Дуг, останавливая джип рядом с ней. – Когда же торжественный ужин?
– Сегодня, если хотите, – ответила Лиони, глядя на него из-под капюшона куртки. – Я уже купила все к Рождеству, так что морозильник набит битком. Выбирайте: лазанья, макароны с грибами и курицей или чили.
– Совершенно определенно – лазанья!
– Тогда жду вас в семь.
Лиони пошлепала дальше, чувствуя, что на душе у нее потеплело. Приятно завести нового друга. К тому же ей льстило, что Дуг, который грубо отверг все попытки соседей поближе познакомиться с ним, сделал для нее исключение.
Готовя ужин, Лиони размышляла о карьере Дуга. Она никогда не слышала о таком художнике, но это неудивительно, поскольку она предпочитала акварели с розами и корзинами фруктов, которые даже ее не слишком образованные дети считали ерундой.
Она разморозила большую лазанью, сделала свежий зеленый салат, поставила на медленный огонь картошку и немного прибралась в доме. Однако через полчаса поняла, что зря теряет время. Дом был слишком мал для четырех человек, собаки, кошки и хомяка, даже если испытываешь склонность к минимализму. Но, по крайней мере, в нем теперь было чисто.
Лиони сняла старые легинсы и рубашку, решив надеть что-нибудь понаряднее, но вовремя остановилась. Бедняга Дуг наверняка натерпелся от какой-то женщины и убежит без оглядки, если увидит ее принарядившуюся и благоухающую французскими духами. Она ведь пообещала не заигрывать с ним. Впрочем, по правде сказать, Лиони это и в голову не приходило, потому что он был не из тех мужчин, которые ей нравились. Она тоже явно была не в его вкусе, но главное, чтобы он не подумал, будто она флиртует с ним, если она постарается принарядиться.
Лиони решительно отложила в сторону алую блузку и бархатные брюки, надела мешковатую рубашку и хлопчатобумажную юбку, причесалась и подкрасила губы. «Теперь, – решила она, разглядывая себя в зеркало, – никто не заподозрит, что я расставила силки на Дуга». Без макияжа – или почти без макияжа – она выглядела очень естественно. Она подушилась слабенькими духами и пошла на кухню проверить ужин.
Дэнни прервал просмотр фильма по телевизору, чтобы пожаловаться на ужасный голод и заявить, что вредно так долго отказывать себе в пище.
– Ты три часа назад ел пиццу, – заметила Лиони. – Придется подождать, когда придет Дуг.
– Ты хотя бы купила чипсы? – спросил Дэнни, хлопая дверцами шкафчиков в поисках чего-нибудь съестного.
Дуг приехал в половине восьмого.
– К нам гости, – объявила Мел, вводя его в кухню. Он нес две бутылки вина. – А мне вина можно, мам? – спросила Мел. – Скоро Рождество.
Дэнни кивнул Дугу в знак приветствия, продолжая тщательно обыскивать нижние полки буфета.
– А пива ты купила? – требовательно спросил он.
– Пиво я купила, а все продукты спрятала, потому что иначе вы все за один раз слопаете, и мне снова придется идти в магазин перед самым Рождеством. Уверена, вы уже жалеете, что пришли, – сказала она Дугу.
– Ничего подобного, – улыбнулся он, садясь около стола и лаская довольную Пенни. – Если дадите штопор, я открою вино.
Никто не смотрел на его лицо и вообще не очень к нему присматривался; Лиони подумала, что, наверное, именно так и надо.
Ужин удался. Получив по бокалу вина, Мел и Эбби развеселились и разболтались. Дэнни явно пришлось по душе присутствие еще одного мужчины за столом. Он даже пробормотал, что все время чувствует себя в меньшинстве.
– Даже псина – дама!
Они от души отдали должное лазанье, а Дуг даже попросил добавки.
Был лишь один неловкий момент, когда Мел с любопытством посмотрела на Дуга и сказала:
– Ваше бедное лицо… Очень болит?
– Уже нет, – ответил он. – Теперь на очереди визит к пластическому хирургу, но вряд ли я на это пойду.
– Я бы пошла, – наивно заявила Мел, сияя глазами. – Обожаю пластических хирургов! Я бы немного подправила себе грудь.
– Какую грудь? – удивился Дэнни. – Надо сначала ее заиметь, а потом уж подправлять.
– Заткнись! – огрызнулась Мел. – Вот тебе никогда не потребуется нейрохирург, потому что у тебя мозгов сроду не было.
Лиони с облегчением увидела, что Дуг улыбается. После ужина Эбби объявила, что заниматься она не будет, поскольку остался один экзамен – искусство, а здесь никаких занятий не требуется.
– Давайте посмотрим видео! – с энтузиазмом предложила она.
Лиони не думала, что идея понравится Дугу, и ожидала, что он начнет собираться домой. Но вместо этого он предложил подвезти девочек до магазина, где находился пункт проката.
– Я, пожалуй, тоже поеду, – сказал Дэнни. – А то эта парочка выберет какое-нибудь романтическое дерьмо.
– Дэнни! – возмутилась Лиони. – Последи за языком.
– Простите, какую-нибудь романтическую ерунду, – поправился он.
Они вернулись с комедией, и Лиони стало ясно, что все согласились на компромисс. Раньше Дэнни и близнецы никогда не приходили к единому мнению по поводу видео. Мел сварила кофе, Эбби открыла мороженое, и они все принялись за десерт, одновременно смотря фильм.
Вечер получился спокойным и приятным. Когда фильм закончился, Лиони удивилась, обнаружив, что уже почти одиннадцать.
– Приходите еще, – пригласил Дэнни, подавая Дугу его пальто.
– Ага! – с энтузиазмом поддержали его близнецы.
– Мне очень понравилось, – сказал Дуг, когда Лиони провожала его до двери.
– Это доказывает, что не все ваши соседи любопытные сплетники, которые проводят большую часть своего времени, подглядывая из-за занавески, – засмеялась Лиони. – Приходите еще. До встречи.
– Он художник, – объявила Эбби, когда Лиони вернулась в гостиную. – Он обещал показать мне свою студию.
– В самом деле? – Лиони изобразила удивление, достойное присуждения «Оскара».
– Мировой парень, – заметил Дэнни, направляясь в кухню, чтобы еще чего-нибудь съесть. – Он тебе нравится?
Мать вместо ответа шлепнула его.
– Нет, обжора, он мне не нравится. Мне просто показалось, что ему одиноко и будет неплохо пригласить его на ужин, вот и все. Можно быть друзьями без всякой романтики.
– Что уж, спросить нельзя?
«А было бы так просто, если бы мне понравился кто-то вроде Дуга, – подумала Лиони, убирая со стола. – Как удобно назначать свидания человеку, который живет через дорогу!» Но Дуг, хоть он и очень мил, был совсем не из тех, кто ей нравится. Слишком мрачен; с таким, наверное, нелегко жить. Кроме того, она терпеть не могла рыжих мужчин. «Хотя он скорее шатен, – припомнила она. – Волосы у него цвета потемневших буковых листьев». Сегодня с ним было легко, потому что ему понравилась спокойная семейная атмосфера, но иметь близкие отношения с таким человеком тяжело. Во всяком случае, ей так казалось. Он слишком негибок и самодостаточен. Совсем не ее тип. Лиони хотелось полюбить мужчину, умеющего жить со страстью, который мог бы каждое утро заключать ее в медвежьи объятия, а не отшельника, похоронившего себя заживо, потому что боится встретиться с миром лицом к лицу.
16
17
– Давайте еще налью, – предложил Дуг.
– Нет, хватит. Вы уже выполнили свой долг доброго самаритянина, – сказала она. – Я не хочу вам мешать.
– Вы мне не мешаете, – довольно резко возразил он. – Я и так уже превратился в отшельника, а с вами приятно поболтать.
Лиони пожала плечами и протянула ему стакан.
– Вы обязательно должны как-нибудь прийти к нам на ужин, – неожиданно услышала она собственный голос. – Я живу через дорогу и надеюсь, вам понравятся мои дети. Нельзя превращаться в отшельника.
– Значит, пришел ваш черед быть добрым самаритянином? – усмехнулся он.
– Я предлагаю всего лишь ужин, а не операцию по спасению, – спокойно ответила Лиони. – И мое скромное жилище не идет ни в какое сравнение с вашим дворцом, так что я пойму, если вы откажетесь. – Она встала и собралась уходить.
– Простите, – смиренно сказал он. – Я не хотел вас обидеть. Просто… я уже подзабыл, как надо вести себя в приличном обществе. Извините меня. И не уходите. Хотите, я покажу вам дом? Хотя это вовсе не дворец, уверяю вас.
Лиони одарила Дуга особым взглядом, с которым хорошо были знакомы Дэнни, Мел и Эбби, понимавшие, что мать их дразнит.
– Пытаетесь подкупить меня? Думаете, все женщины страшно любопытны и не смогут отказать себе в удовольствии посмотреть, как живут соседи?
Он кивнул.
– Тогда договорились.
Со стаканом виски в руке Лиони последовала за собаками и хозяином по первому этажу. Дом был великолепен, но отчего-то казалось, что его не любили. Элегантные, полные воздуха комнаты, великолепные мраморные камины – но при этом неуютно и даже как-то сиротливо.
– Я больше живу на кухне, – признался Дуг, пока они переходили из одной комнаты в другую. – И в студии. Я художник.
– Замечательный дом, – честно признала Лиони, но он понравился бы ей куда больше, если бы всюду стояли цветы в ва-зах и на столе были бы разбросаны газеты. А то дом напоминал музей, хотя как раз картин нигде не было видно. Неужели Дуг настолько нелюдим, что даже не любит показывать свои работы?
– Вы живете в одном из коттеджей по главной дороге? – спросил Дуг, когда они вернулись на кухню, осмотрев первый этаж.
– Да, но этот «коттедж» примерно раз в восемь меньше вашего дома, и все пространство в нем завалено всяким подростковым хламом: пустыми пакетами из-под чипсов, кассетами, которые давно пора вернуть, и так далее, – сказала она. – А поскольку вам явно не по душе минимализм, мой дом вам вряд ли понравится.
– Как раз минимализм мне по душе, – заметил Дуг. – Я этот дом купил, только чтобы деньги вложить. Не собирался здесь жить, но… – он помолчал, – несчастный случай все изменил. Здесь я живу на отшибе, и меня это устраивает. Я ничего здесь не менял, когда переехал. Мне было не до уюта.
– Покупать что-то для дома – тяжелая задача, – согласилась Лиони, намеренно сделав вид, что неправильно поняла его слова. Если Дуг считает, что он слишком уродлив, чтобы на него смотреть, и поэтому избегает магазинов, это его дело. Она с этим не согласна. Дуг с улыбкой взглянул на нее.
– Когда же состоится этот самаритянский ужин? – спросил он. – Я до сих пор не познакомился ни с кем из соседей, так что можно начать с вашей семьи.
– Мне надо сначала выяснить, какие планы на ближайшие дни у детей. Старая скучная мамаша всегда дома, а вот деток никогда не бывает. Я вас извещу. А сейчас мне пора, – добавила Лиони. – Даже если девчонки до сих пор меня не хватились, все равно надо идти.
– Я вас подвезу, – предложил Дуг. – Дождь все еще идет, вы промокнете.
До ее дома они ехали молча. Лиони указала, где остановиться.
– Скоро увидимся, – сказала она, открывая дверцу. – Я имею в виду ужин. Ничего особенного, просто посидим по-соседски.
– С удовольствием – Признаться, я терпеть не могу, когда меня расспрашивают, – застенчиво сказал он, – а вы не задавали вопросов.
Лиони пожала плечами.
– Я тоже ненавижу любопытных. Люди постоянно пытаются определить ваше место, – с горечью сказала она. – Сами знаете: замужем ли вы, одиноки, разведены, играете ли в гольф и тому подобное. Мне, как разведенной женщине с детьми, пришлось натерпеться. А привлекательный одинокий мужчина, живущий в таком великолепном доме, для местных сплетниц – просто банкет из пяти блюд. К счастью, я не из их числа, так что, если хотите поужинать без затей, приходите. Обещаю, что не стану с вами заигрывать.
Он снова рассмеялся:
– Вы на редкость откровенны и одновременно отчаянная лгунья, Лиони. Не могу представить себе, чтобы кто-то стал со мной заигрывать.
– Глупости! – резко сказала Лиони. – Вы далеко не Квазимодо, сами знаете. В моем доме вообще с жалостью дело обстоит неважно, так что я предлагаю еду, а не утешение. Но почему бы вам не заявиться с красными розами и не дать соседям повод посплетничать?
Отъезжая от ее дома, он продолжал улыбаться. «Славный человек, – подумала Лиони, бегом устремляясь вместе с Пенни к входной двери. – Но он чем-то очень напуган. Интересно, что могло с ним случиться такое, что сделало его подозрительным и нелюдимым? Наверняка не только несчастный случай. Скорее всего, тут дело в какой-то женщине…»
Она открыла дверь, и ее тут же оглушил звук телевизора. Из кухни доносился резкий запах сгоревшей курицы.
– Девочки! – спокойно позвала Лиони. – Вы ничего не чувствуете? – После двух стаканов горячего виски она не могла собраться с силами, чтобы разозлиться.
– Ой, а мы забыли, – устыдилась Мел, потянув носом воздух. – Господи, мам, что это на тебе такое? – добавила она, наконец заметив, что мать одета в мужскую одежду, которая ей слишком велика.
– Когда переходила через дорогу, меня умыкнули инопланетяне, увезли на свою планету, провели ряд экспериментов и отправили назад в этой одежде, – на полном серьезе заявила Лиони.
Мел, пожалуй, удовлетворилась бы таким объяснением, но Эбби встревожилась не на шутку.
– Что случилось? – воскликнула Эбби.
– Я попала в яму там, дальше по дороге… – Лиони все им рассказала и добавила: – Слава богу, что меня не украли инопланетяне, потому что вы бы даже не заметили. Я сказала, что выхожу на десять минут, а меня не было больше часа. Меня могли изнасиловать и убить, а вы бы спокойно переключали каналы, не обращая внимания на завывания полицейских сирен.
– Мы смотрели интересную передачу, – пожала плечами Эбби.
Курица практически обуглилась. Даже Пенни отвернулась от нее с отвращением.
– Что будем делать с ужином? – спросила Лиони, заглядывая в холодильник.
– Я не голодна, – быстро сказала Эбби.
– Я тоже, – поддержала ее Мел.
– Тогда – запеченные бутерброды с сыром, – решила Лиони. – И вы их сделаете сами.
Через два дня, когда Лиони в очередной раз гуляла с Пенни под дождем, она снова встретила Дуга.
– Хорошая погода для уток, – сказал Дуг, останавливая джип рядом с ней. – Когда же торжественный ужин?
– Сегодня, если хотите, – ответила Лиони, глядя на него из-под капюшона куртки. – Я уже купила все к Рождеству, так что морозильник набит битком. Выбирайте: лазанья, макароны с грибами и курицей или чили.
– Совершенно определенно – лазанья!
– Тогда жду вас в семь.
Лиони пошлепала дальше, чувствуя, что на душе у нее потеплело. Приятно завести нового друга. К тому же ей льстило, что Дуг, который грубо отверг все попытки соседей поближе познакомиться с ним, сделал для нее исключение.
Готовя ужин, Лиони размышляла о карьере Дуга. Она никогда не слышала о таком художнике, но это неудивительно, поскольку она предпочитала акварели с розами и корзинами фруктов, которые даже ее не слишком образованные дети считали ерундой.
Она разморозила большую лазанью, сделала свежий зеленый салат, поставила на медленный огонь картошку и немного прибралась в доме. Однако через полчаса поняла, что зря теряет время. Дом был слишком мал для четырех человек, собаки, кошки и хомяка, даже если испытываешь склонность к минимализму. Но, по крайней мере, в нем теперь было чисто.
Лиони сняла старые легинсы и рубашку, решив надеть что-нибудь понаряднее, но вовремя остановилась. Бедняга Дуг наверняка натерпелся от какой-то женщины и убежит без оглядки, если увидит ее принарядившуюся и благоухающую французскими духами. Она ведь пообещала не заигрывать с ним. Впрочем, по правде сказать, Лиони это и в голову не приходило, потому что он был не из тех мужчин, которые ей нравились. Она тоже явно была не в его вкусе, но главное, чтобы он не подумал, будто она флиртует с ним, если она постарается принарядиться.
Лиони решительно отложила в сторону алую блузку и бархатные брюки, надела мешковатую рубашку и хлопчатобумажную юбку, причесалась и подкрасила губы. «Теперь, – решила она, разглядывая себя в зеркало, – никто не заподозрит, что я расставила силки на Дуга». Без макияжа – или почти без макияжа – она выглядела очень естественно. Она подушилась слабенькими духами и пошла на кухню проверить ужин.
Дэнни прервал просмотр фильма по телевизору, чтобы пожаловаться на ужасный голод и заявить, что вредно так долго отказывать себе в пище.
– Ты три часа назад ел пиццу, – заметила Лиони. – Придется подождать, когда придет Дуг.
– Ты хотя бы купила чипсы? – спросил Дэнни, хлопая дверцами шкафчиков в поисках чего-нибудь съестного.
Дуг приехал в половине восьмого.
– К нам гости, – объявила Мел, вводя его в кухню. Он нес две бутылки вина. – А мне вина можно, мам? – спросила Мел. – Скоро Рождество.
Дэнни кивнул Дугу в знак приветствия, продолжая тщательно обыскивать нижние полки буфета.
– А пива ты купила? – требовательно спросил он.
– Пиво я купила, а все продукты спрятала, потому что иначе вы все за один раз слопаете, и мне снова придется идти в магазин перед самым Рождеством. Уверена, вы уже жалеете, что пришли, – сказала она Дугу.
– Ничего подобного, – улыбнулся он, садясь около стола и лаская довольную Пенни. – Если дадите штопор, я открою вино.
Никто не смотрел на его лицо и вообще не очень к нему присматривался; Лиони подумала, что, наверное, именно так и надо.
Ужин удался. Получив по бокалу вина, Мел и Эбби развеселились и разболтались. Дэнни явно пришлось по душе присутствие еще одного мужчины за столом. Он даже пробормотал, что все время чувствует себя в меньшинстве.
– Даже псина – дама!
Они от души отдали должное лазанье, а Дуг даже попросил добавки.
Был лишь один неловкий момент, когда Мел с любопытством посмотрела на Дуга и сказала:
– Ваше бедное лицо… Очень болит?
– Уже нет, – ответил он. – Теперь на очереди визит к пластическому хирургу, но вряд ли я на это пойду.
– Я бы пошла, – наивно заявила Мел, сияя глазами. – Обожаю пластических хирургов! Я бы немного подправила себе грудь.
– Какую грудь? – удивился Дэнни. – Надо сначала ее заиметь, а потом уж подправлять.
– Заткнись! – огрызнулась Мел. – Вот тебе никогда не потребуется нейрохирург, потому что у тебя мозгов сроду не было.
Лиони с облегчением увидела, что Дуг улыбается. После ужина Эбби объявила, что заниматься она не будет, поскольку остался один экзамен – искусство, а здесь никаких занятий не требуется.
– Давайте посмотрим видео! – с энтузиазмом предложила она.
Лиони не думала, что идея понравится Дугу, и ожидала, что он начнет собираться домой. Но вместо этого он предложил подвезти девочек до магазина, где находился пункт проката.
– Я, пожалуй, тоже поеду, – сказал Дэнни. – А то эта парочка выберет какое-нибудь романтическое дерьмо.
– Дэнни! – возмутилась Лиони. – Последи за языком.
– Простите, какую-нибудь романтическую ерунду, – поправился он.
Они вернулись с комедией, и Лиони стало ясно, что все согласились на компромисс. Раньше Дэнни и близнецы никогда не приходили к единому мнению по поводу видео. Мел сварила кофе, Эбби открыла мороженое, и они все принялись за десерт, одновременно смотря фильм.
Вечер получился спокойным и приятным. Когда фильм закончился, Лиони удивилась, обнаружив, что уже почти одиннадцать.
– Приходите еще, – пригласил Дэнни, подавая Дугу его пальто.
– Ага! – с энтузиазмом поддержали его близнецы.
– Мне очень понравилось, – сказал Дуг, когда Лиони провожала его до двери.
– Это доказывает, что не все ваши соседи любопытные сплетники, которые проводят большую часть своего времени, подглядывая из-за занавески, – засмеялась Лиони. – Приходите еще. До встречи.
– Он художник, – объявила Эбби, когда Лиони вернулась в гостиную. – Он обещал показать мне свою студию.
– В самом деле? – Лиони изобразила удивление, достойное присуждения «Оскара».
– Мировой парень, – заметил Дэнни, направляясь в кухню, чтобы еще чего-нибудь съесть. – Он тебе нравится?
Мать вместо ответа шлепнула его.
– Нет, обжора, он мне не нравится. Мне просто показалось, что ему одиноко и будет неплохо пригласить его на ужин, вот и все. Можно быть друзьями без всякой романтики.
– Что уж, спросить нельзя?
«А было бы так просто, если бы мне понравился кто-то вроде Дуга, – подумала Лиони, убирая со стола. – Как удобно назначать свидания человеку, который живет через дорогу!» Но Дуг, хоть он и очень мил, был совсем не из тех, кто ей нравится. Слишком мрачен; с таким, наверное, нелегко жить. Кроме того, она терпеть не могла рыжих мужчин. «Хотя он скорее шатен, – припомнила она. – Волосы у него цвета потемневших буковых листьев». Сегодня с ним было легко, потому что ему понравилась спокойная семейная атмосфера, но иметь близкие отношения с таким человеком тяжело. Во всяком случае, ей так казалось. Он слишком негибок и самодостаточен. Совсем не ее тип. Лиони хотелось полюбить мужчину, умеющего жить со страстью, который мог бы каждое утро заключать ее в медвежьи объятия, а не отшельника, похоронившего себя заживо, потому что боится встретиться с миром лицом к лицу.
16
– Мы это заслужили! – заявила Ханна, когда ей наконец удалось убедить подруг пойти к парикмахеру. – Мы много работали и на праздники должны выглядеть прекрасно. Ты, Эмма, должна как-то компенсировать себе Рождество с родителями, а ты, Лиони, вообще едешь на свадьбу.
«Ну а у меня, – подумала Ханна, – будет замечательное Рождество с Феликсом Андретти, будущей телезвездой! Хотя Феликс пока ничего определенного не сказал. Он такой забывчивый, что даже свою прекрасную голову обязательно где-нибудь бы забыл, будь у него такая возможность».
Лиони много лет стригла волосы в одной и той же парикмахерской и носила одну и ту же прическу с незапамятных времен – волосы до плеч, вьющиеся, слегка взлохмаченные.
«Дешево и сердито», – говорила она, но сейчас, трогая концы своих золотистых волос, признала, что за двадцать лет домашней окраски они стали ломкими.
– Не помешало бы выглядеть немного получше на свадьбе, – вздохнула она. – Но, боюсь, ни один парикмахер с моими волосами не справится.
Эмме вообще ничего не хотелось делать. Она давно смирилась с прямыми волосами, которые свисали на уши и падали на лицо, закрывая глаза.
– Мне нравится такая прическа, – заявила она. – Она маскирует мой нос. – Ей это сказал отец, когда она была совсем маленькой. Вот Кирстен, его любимице, никогда не приходилось отращивать челку, чтобы прикрыть свой нос…
– Тебе, очевидно, кажется, что у тебя нос, как у слона, – возразила Ханна. – На самом деле у тебя вполне красивый нос, основательный, уверенный. Зачем его прятать? Ты же не хотела бы иметь на лице кнопочку, которой так сейчас гордятся некоторые девицы?
– Да, – засмеялась Эмма, – хотела бы. Ты же не родилась с таким шнобелем, как у меня.
– Я тоже не без греха, – заметила Ханна, потирая свой собственный слегка орлиный нос. – Зато моим носом очень удобно вынюхивать, что замышляет Джиллиан.
– Что ты собираешься делать в парикмахерской? – спросила Лиони.
– Подстричься, – ответила Ханна. – Я долгое время носила волосы длинными, потому что их было удобно забирать в пучок, но надоело. Хочу, чтобы были до плеч и с красноватым отливом.
Лиони ожидала, что модный парикмахер тоже окажется модной штучкой. Представляла себе проколотую бровь, юбку до бедер и волосы, напоминающие перья. Но к ней подошла беременная женщина лет тридцати, в черных широких брюках и ярко-розовой футболке. Проколоты у нее оказались только уши, в которых она носила жемчужные сережки, и вообще ее легко было представить себе на родительском собрании в качестве учительницы математики. Звали ее Ники. Она профессиональным жестом запустила пальцы в волосы Лиони.
– Говорите, чего вы от меня хотите, а я скажу, что я по этому поводу думаю.
Лиони критическим взглядом оглядела себя в зеркале. Готовясь к встрече с модным парикмахером, ярким светом и зеркалами, она основательно накрасилась и полагала, что выглядит пристойно. Здесь же выяснилось, что краски на ней слишком много, а волосы – вообще сущий кошмар.
– Не знаю, Ники, – печально призналась она. – Это ужасно. Я многие годы сама красила волосы, концы пересохли, и вообще вид у меня чудовищный, – вздохнула она. Может быть, я слишком стара для блондинки?
– Чушь! – резко возразила Ники. – Просто цвет не ваш: вам требуется не такой яркий, в тон кожи. С годами кожа блекнет, так что и цвет волос приходится смягчать. Вам нужно сделать волосы потемнее с более светлыми, золотистыми прядями. Вам также стоит подумать и о макияже, – добавила она. – Такой темный карандаш для глаз не подойдет к новому цвету волос.
– Вы так думаете? – неуверенно спросила Лиони. – Я всегда так крашусь. Без карандаша и туши мои глаза совсем невыразительны.
– Ерунда, у вас прекрасные глаза. Никогда не видела таких синих глаз, – с воодушевлением призналась Ники. – Пока вы сушите волосы, я приглашу девушку из верхнего салона. Пусть подкрасит вам глаза. Вы себя не узнаете, когда мы закончим.
Эмма, которая ограничилась стрижкой, освободилась первой.
– Ну как? – с волнением спросила она Лиони, наклоняя голову, чтобы разглядеть свою новую стрижку во всех ракурсах.
Хотя Эмма не позволила состричь более двух дюймов, эффект был поразительным. Теперь все наконец имели возможность разглядеть милое личико Эммы, а ей не приходилось поминутно убирать волосы с глаз. С такой прической она выглядела несколько старше, хотя никто бы все равно не дал ей тридцати одного года.
– Превосходно! – восхитилась Лиони.
Следующей освободилась Ханна. Ее длинные волосы были подрезаны до плеч; блестящие, густые, они колыхались, когда она шла, и очень эффектно обрамляли ее лицо. И вообще, выглядела она как супермодель.
– Обалдеть! – вздохнула Лиони, у которой волосы еще были завернуты в кусочки фольги.
– Тебе правда нравится? – спросила Ханна, трогая волосы ладонью.
– Просто фантастика, – сказала Лиони. – И если ты беспокоишься, что Феликсу не понравится, тогда он полный кретин. – Они договорились, что Ханна и Эмма вернутся через час, и Лиони снова обратилась к журналам. Устав от невероятно прекрасных лиц и фигур в «Татлере», она раскрыла «Хелло!», где, по крайней мере, можно увидеть нормальных людей с обычными лицами, в одежде, похоже, купленной на распродаже и надетой в темноте. Так что, когда пришла косметолог, оказавшаяся пухлой хорошенькой девушкой с весьма пышными формами, Лиони уже слегка приободрилась.
– У вас замечательная кожа, – сказала девушка. – А глаза просто изумительные. У меня есть то, что вам нужно.
Она сняла всю краску с лица Лиони, которая, закрыв глаза, сказала себе, что всегда сможет забежать в ближайшую уборную и восстановить свой макияж. Однако ничего такого не потребовалось. Когда она открыла глаза, то увидела в зеркале незнакомое, но очень приятное лицо. На нем выделялись прекрасные глаза, благодаря умело подобранным теням и тонкой линии по веку. Тушь девушка употребила коричневую, а губы накрасила розовой помадой.
– Надо же! – только и могла сказать Лиони.
– Будет еще лучше, когда вас причешут, – уверила ее косметолог.
Так оно и вышло. После получаса укладки Лиони с удивлением потрогала свои волосы – кудрявую смесь медового, бледно-золотистого и светло-коричневого. Она выглядела совсем другим человеком! Теперь ей только нужен новый скромный, но элегантный гардероб, скромные, но дорогие украшения и «БМВ» – и она станет настоящей леди.
Лиони улыбнулась себе в зеркале.
– Ничего, что мои подруги меня не узнают. Боюсь, меня не признают собственные дети, – пошутила она.
«Ну а у меня, – подумала Ханна, – будет замечательное Рождество с Феликсом Андретти, будущей телезвездой! Хотя Феликс пока ничего определенного не сказал. Он такой забывчивый, что даже свою прекрасную голову обязательно где-нибудь бы забыл, будь у него такая возможность».
Лиони много лет стригла волосы в одной и той же парикмахерской и носила одну и ту же прическу с незапамятных времен – волосы до плеч, вьющиеся, слегка взлохмаченные.
«Дешево и сердито», – говорила она, но сейчас, трогая концы своих золотистых волос, признала, что за двадцать лет домашней окраски они стали ломкими.
– Не помешало бы выглядеть немного получше на свадьбе, – вздохнула она. – Но, боюсь, ни один парикмахер с моими волосами не справится.
Эмме вообще ничего не хотелось делать. Она давно смирилась с прямыми волосами, которые свисали на уши и падали на лицо, закрывая глаза.
– Мне нравится такая прическа, – заявила она. – Она маскирует мой нос. – Ей это сказал отец, когда она была совсем маленькой. Вот Кирстен, его любимице, никогда не приходилось отращивать челку, чтобы прикрыть свой нос…
– Тебе, очевидно, кажется, что у тебя нос, как у слона, – возразила Ханна. – На самом деле у тебя вполне красивый нос, основательный, уверенный. Зачем его прятать? Ты же не хотела бы иметь на лице кнопочку, которой так сейчас гордятся некоторые девицы?
– Да, – засмеялась Эмма, – хотела бы. Ты же не родилась с таким шнобелем, как у меня.
– Я тоже не без греха, – заметила Ханна, потирая свой собственный слегка орлиный нос. – Зато моим носом очень удобно вынюхивать, что замышляет Джиллиан.
– Что ты собираешься делать в парикмахерской? – спросила Лиони.
– Подстричься, – ответила Ханна. – Я долгое время носила волосы длинными, потому что их было удобно забирать в пучок, но надоело. Хочу, чтобы были до плеч и с красноватым отливом.
Лиони ожидала, что модный парикмахер тоже окажется модной штучкой. Представляла себе проколотую бровь, юбку до бедер и волосы, напоминающие перья. Но к ней подошла беременная женщина лет тридцати, в черных широких брюках и ярко-розовой футболке. Проколоты у нее оказались только уши, в которых она носила жемчужные сережки, и вообще ее легко было представить себе на родительском собрании в качестве учительницы математики. Звали ее Ники. Она профессиональным жестом запустила пальцы в волосы Лиони.
– Говорите, чего вы от меня хотите, а я скажу, что я по этому поводу думаю.
Лиони критическим взглядом оглядела себя в зеркале. Готовясь к встрече с модным парикмахером, ярким светом и зеркалами, она основательно накрасилась и полагала, что выглядит пристойно. Здесь же выяснилось, что краски на ней слишком много, а волосы – вообще сущий кошмар.
– Не знаю, Ники, – печально призналась она. – Это ужасно. Я многие годы сама красила волосы, концы пересохли, и вообще вид у меня чудовищный, – вздохнула она. Может быть, я слишком стара для блондинки?
– Чушь! – резко возразила Ники. – Просто цвет не ваш: вам требуется не такой яркий, в тон кожи. С годами кожа блекнет, так что и цвет волос приходится смягчать. Вам нужно сделать волосы потемнее с более светлыми, золотистыми прядями. Вам также стоит подумать и о макияже, – добавила она. – Такой темный карандаш для глаз не подойдет к новому цвету волос.
– Вы так думаете? – неуверенно спросила Лиони. – Я всегда так крашусь. Без карандаша и туши мои глаза совсем невыразительны.
– Ерунда, у вас прекрасные глаза. Никогда не видела таких синих глаз, – с воодушевлением призналась Ники. – Пока вы сушите волосы, я приглашу девушку из верхнего салона. Пусть подкрасит вам глаза. Вы себя не узнаете, когда мы закончим.
Эмма, которая ограничилась стрижкой, освободилась первой.
– Ну как? – с волнением спросила она Лиони, наклоняя голову, чтобы разглядеть свою новую стрижку во всех ракурсах.
Хотя Эмма не позволила состричь более двух дюймов, эффект был поразительным. Теперь все наконец имели возможность разглядеть милое личико Эммы, а ей не приходилось поминутно убирать волосы с глаз. С такой прической она выглядела несколько старше, хотя никто бы все равно не дал ей тридцати одного года.
– Превосходно! – восхитилась Лиони.
Следующей освободилась Ханна. Ее длинные волосы были подрезаны до плеч; блестящие, густые, они колыхались, когда она шла, и очень эффектно обрамляли ее лицо. И вообще, выглядела она как супермодель.
– Обалдеть! – вздохнула Лиони, у которой волосы еще были завернуты в кусочки фольги.
– Тебе правда нравится? – спросила Ханна, трогая волосы ладонью.
– Просто фантастика, – сказала Лиони. – И если ты беспокоишься, что Феликсу не понравится, тогда он полный кретин. – Они договорились, что Ханна и Эмма вернутся через час, и Лиони снова обратилась к журналам. Устав от невероятно прекрасных лиц и фигур в «Татлере», она раскрыла «Хелло!», где, по крайней мере, можно увидеть нормальных людей с обычными лицами, в одежде, похоже, купленной на распродаже и надетой в темноте. Так что, когда пришла косметолог, оказавшаяся пухлой хорошенькой девушкой с весьма пышными формами, Лиони уже слегка приободрилась.
– У вас замечательная кожа, – сказала девушка. – А глаза просто изумительные. У меня есть то, что вам нужно.
Она сняла всю краску с лица Лиони, которая, закрыв глаза, сказала себе, что всегда сможет забежать в ближайшую уборную и восстановить свой макияж. Однако ничего такого не потребовалось. Когда она открыла глаза, то увидела в зеркале незнакомое, но очень приятное лицо. На нем выделялись прекрасные глаза, благодаря умело подобранным теням и тонкой линии по веку. Тушь девушка употребила коричневую, а губы накрасила розовой помадой.
– Надо же! – только и могла сказать Лиони.
– Будет еще лучше, когда вас причешут, – уверила ее косметолог.
Так оно и вышло. После получаса укладки Лиони с удивлением потрогала свои волосы – кудрявую смесь медового, бледно-золотистого и светло-коричневого. Она выглядела совсем другим человеком! Теперь ей только нужен новый скромный, но элегантный гардероб, скромные, но дорогие украшения и «БМВ» – и она станет настоящей леди.
Лиони улыбнулась себе в зеркале.
– Ничего, что мои подруги меня не узнают. Боюсь, меня не признают собственные дети, – пошутила она.
17
Во время рождественской вечеринки, устроенной для работников конторы, Ханна больше всех смеялась и постоянно улыбалась. Никто, глядя на ее радостное лицо, не догадался бы, что в душе у нее так же мрачно и тоскливо, как у индюшки на птицеферме.
– Господи, что мы здесь делаем? – спросила Донна в половине одиннадцатого, плюхаясь на банкетку рядом с Ханной.
– Точно, совсем рехнулись! – изо всех сил стараясь выглядеть веселой, ответила Ханна. Ей стыдно было признаться Донне, что Феликс в очередной раз подвел ее. – Мне еще кучу подарков надо купить, так что утром придется встать пораньше. Знаю, давно надо было отправиться домой, но так хотелось повеселиться.
– Покупать подарки накануне Рождества – настоящая пытка, – согласилась Донна. – К счастью, я уже все купила. Таня впадет в истерику, если Санта-Клаус не принесет ей то, что она хотела.
Ханна кивнула. Насчет подарков она соврала. У нее не было подарка только для Феликса: она все откладывала покупку, поскольку хотелось подарить ему что-то особенное. Теперь ей вообще делать в магазинах нечего. Но не признаваться же в этом!
– А ты что делаешь на Рождество? – спросила Донна, наливая водку в тоник.
Долю секунды Ханна прикидывала, какие же у нее есть варианты. Она могла остаться дома, съесть в одиночку рождественский ужин и посмотреть телевизор, запивая тоску изрядным количеством вина. Без Феликса она не станет жарить купленного заранее фазана, бессмысленно также украшать стол свечами и остролистом, если некому будет оценить ее усилия. Еще она может сделать невероятную вещь – поехать, поджавши хвост, домой в Коннемару. Мать постоянно звала ее, однако она была знакома с Гарри, и, хотя он не произвел на нее особого впечатления, явиться туда с Гарри было проще, чем без него. Все, с кем Ханна выросла, уже давно были замужем или женаты, обзавелись детьми, и Рождество превращалось в парад достижений на семейном фронте, особенно перед церковью. Ханна даже позволила себе помечтать о том, чтобы появиться там с блистательным Феликсом Андретти. Вот бы начались пересуды. Но все это пустые мечты.
Кроме всего прочего, в конце ноября она сообщила матери, что у нее есть планы на праздники, и на тот момент это было правдой. Она собиралась провести их наедине с Феликсом – выходить только на прогулки, забыть о вечеринках и проводить по полдня в постели. Настоящее блаженство! Но Феликс положил конец всем этим мечтам, заявив, что поедет на Рождество к матери в Бирмингем. Ханну он не пригласил и ничуть не озаботился тем, что она может обидеться, оставшись одна.
– Семейные проблемы, – сказал он ей по телефону, как будто это избавляло его от необходимости думать о ком-то. – Приеду туда – позвоню.
Но он не позвонил, и Ханна решила, что теперь она одна из многих брошенных им подружек, так что пора начинать его ненавидеть. Но прошло три дня после его звонка, и она впала в депрессию. Она заставляла себя не думать о нем, не вспоминать, как им было хорошо вместе. Думать о нем было так же больно, как выдирать зуб без заморозки. Феликс был тем, кто ей нужен, она в этом не сомневалась. Вот только она не была той, кто нужен ему.
Когда Донна спросила ее про Рождество, Ханна пожала плечами.
– Поеду на Запад, наверное. Феликс жутко разозлился, потому что хотел, чтобы я поехала с ним к его матери. Но я еще в прошлом году пообещала своей маме, что обязательно приеду… – Ханна глубоко вздохнула, давая понять Донне, насколько трудно быть хорошей дочерью. – Мне его не хватает, но я не могу подвести маму. Брат с женой и сыном уедут на Рождество, так что родители останутся одни. Да ладно, зато мы с Феликсом вместе встретим Новый год, – соврала она снова. Кто знает, что задумал Феликс на Новый год? Может, в Австралию подастся или еще куда. Так или иначе, свои планы он с нею не обсуждал.
– Ты достойна медали! – воскликнула Донна. – Будь я на твоем месте, наверняка бы не устояла, сказала бы бедной мамочке, что ей, придется прожить без меня еще год, – засмеялась Донна. – Ты редкостная женщина, Ханна, – всегда держишь слово.
– Знаю, я святая, – согласилась Ханна, допивая вино и ненавидя себя за то, что приходиться лгать такой славной женщине, как Донна. – Может, выпьем еще?
– Давай, – простонала Донна. – Но только один стаканчик – и гони меня домой, пожалуйста.
– Обещаю, – улыбнулась Ханна.
Теперь, решив на Рождество поехать домой, Ханна чувствовала себя почти счастливой. Она уже не казалась себе унылой одинокой женщиной, питающейся готовой едой и коротающей вечера у телевизора. Нет, она была Ханной Кэмпбелл, имеющей корни и семью, пусть даже она и нечасто с ними видится. Как будто груз упал с ее плеч, и она бодро направилась к бару.
– Господи, что мы здесь делаем? – спросила Донна в половине одиннадцатого, плюхаясь на банкетку рядом с Ханной.
– Точно, совсем рехнулись! – изо всех сил стараясь выглядеть веселой, ответила Ханна. Ей стыдно было признаться Донне, что Феликс в очередной раз подвел ее. – Мне еще кучу подарков надо купить, так что утром придется встать пораньше. Знаю, давно надо было отправиться домой, но так хотелось повеселиться.
– Покупать подарки накануне Рождества – настоящая пытка, – согласилась Донна. – К счастью, я уже все купила. Таня впадет в истерику, если Санта-Клаус не принесет ей то, что она хотела.
Ханна кивнула. Насчет подарков она соврала. У нее не было подарка только для Феликса: она все откладывала покупку, поскольку хотелось подарить ему что-то особенное. Теперь ей вообще делать в магазинах нечего. Но не признаваться же в этом!
– А ты что делаешь на Рождество? – спросила Донна, наливая водку в тоник.
Долю секунды Ханна прикидывала, какие же у нее есть варианты. Она могла остаться дома, съесть в одиночку рождественский ужин и посмотреть телевизор, запивая тоску изрядным количеством вина. Без Феликса она не станет жарить купленного заранее фазана, бессмысленно также украшать стол свечами и остролистом, если некому будет оценить ее усилия. Еще она может сделать невероятную вещь – поехать, поджавши хвост, домой в Коннемару. Мать постоянно звала ее, однако она была знакома с Гарри, и, хотя он не произвел на нее особого впечатления, явиться туда с Гарри было проще, чем без него. Все, с кем Ханна выросла, уже давно были замужем или женаты, обзавелись детьми, и Рождество превращалось в парад достижений на семейном фронте, особенно перед церковью. Ханна даже позволила себе помечтать о том, чтобы появиться там с блистательным Феликсом Андретти. Вот бы начались пересуды. Но все это пустые мечты.
Кроме всего прочего, в конце ноября она сообщила матери, что у нее есть планы на праздники, и на тот момент это было правдой. Она собиралась провести их наедине с Феликсом – выходить только на прогулки, забыть о вечеринках и проводить по полдня в постели. Настоящее блаженство! Но Феликс положил конец всем этим мечтам, заявив, что поедет на Рождество к матери в Бирмингем. Ханну он не пригласил и ничуть не озаботился тем, что она может обидеться, оставшись одна.
– Семейные проблемы, – сказал он ей по телефону, как будто это избавляло его от необходимости думать о ком-то. – Приеду туда – позвоню.
Но он не позвонил, и Ханна решила, что теперь она одна из многих брошенных им подружек, так что пора начинать его ненавидеть. Но прошло три дня после его звонка, и она впала в депрессию. Она заставляла себя не думать о нем, не вспоминать, как им было хорошо вместе. Думать о нем было так же больно, как выдирать зуб без заморозки. Феликс был тем, кто ей нужен, она в этом не сомневалась. Вот только она не была той, кто нужен ему.
Когда Донна спросила ее про Рождество, Ханна пожала плечами.
– Поеду на Запад, наверное. Феликс жутко разозлился, потому что хотел, чтобы я поехала с ним к его матери. Но я еще в прошлом году пообещала своей маме, что обязательно приеду… – Ханна глубоко вздохнула, давая понять Донне, насколько трудно быть хорошей дочерью. – Мне его не хватает, но я не могу подвести маму. Брат с женой и сыном уедут на Рождество, так что родители останутся одни. Да ладно, зато мы с Феликсом вместе встретим Новый год, – соврала она снова. Кто знает, что задумал Феликс на Новый год? Может, в Австралию подастся или еще куда. Так или иначе, свои планы он с нею не обсуждал.
– Ты достойна медали! – воскликнула Донна. – Будь я на твоем месте, наверняка бы не устояла, сказала бы бедной мамочке, что ей, придется прожить без меня еще год, – засмеялась Донна. – Ты редкостная женщина, Ханна, – всегда держишь слово.
– Знаю, я святая, – согласилась Ханна, допивая вино и ненавидя себя за то, что приходиться лгать такой славной женщине, как Донна. – Может, выпьем еще?
– Давай, – простонала Донна. – Но только один стаканчик – и гони меня домой, пожалуйста.
– Обещаю, – улыбнулась Ханна.
Теперь, решив на Рождество поехать домой, Ханна чувствовала себя почти счастливой. Она уже не казалась себе унылой одинокой женщиной, питающейся готовой едой и коротающей вечера у телевизора. Нет, она была Ханной Кэмпбелл, имеющей корни и семью, пусть даже она и нечасто с ними видится. Как будто груз упал с ее плеч, и она бодро направилась к бару.