Келли Кэти. Мужчины свои и чужие

   – Разве не мило? – вздохнула Флисс. – В гостинице есть столовая, бар, сауна и джакузи – все, что пожелаете, но в каждом домике есть собственные удобства. Самое прият­ное, что мы живем всего в двух милях отсюда. Можно вос­пользоваться транспортом, а можно и пешком пройти. Рей зарегистрировал вас заранее, так что ни о чем не беспокой­тесь. Уверена, вам не терпится добраться до постели!
   – Да, – согласилась Лиони. – Мне кажется, я просплю неделю.
   – Спать?! – возмутилась Мел. – Как ты можешь хотеть спать, мам? Лично я собираюсь немедленно все обследовать.
   – Мне кажется, тебе тоже не мешает поспать, девуш­ка, – сказала Флисс, ласково взлохмачивая шелковистые во­лосы Мел.
   И снова Лиони почувствовала укол ревности. Удивитель­но, как ей больно наблюдать за ними. Смешно ревновать собственных детей к тем, кто им по душе.
   – Большой вам спасибо, Флисс, – сказала она с преуве­личенной сердечностью, дабы компенсировать мерзкое чув­ство в душе. – Все чудесно. Вы выбрали прекрасное место для свадьбы.
   Оказавшись внутри, Лиони поняла, что слово «домик» здесь не совсем подходит. Она ожидала увидеть спартанскую обстановку – так выглядели подобные домики на открытках. Но, вероятно, здесь ей пришлось столкнуться с вариантом «люкс» такого домика. Огромная гостиная в теплых темных тонах была настоящим храмом индейского искусства. Здесь даже имелась скульптура бизона и две гигантские акварели, изображавшие наскальные рисунки.
   – Чудесно! – воскликнула обожающая историю Эбби.
   – Знал, что тебе здесь понравится, детка, – ласково ска­зал отец. – Ну, я вас оставляю. Утром позвоню, узнаю, чем вы захотите заняться.
   Дэнни рухнул на огромный диван перед камином, с вос­торгом разглядывая гостиную, а девочки бросились разыски­вать спальни.
   – Там одна большая, это для тебя, мам, – сообщила Эбби, вернувшись.
   – Но нас двое, нам надо больше места! – заныла Мел, которая не была такой доброй, как сестра, и явно предпочи­тала большую спальню.
   Лиони пошла посмотреть, чтобы вынести решение.
   – Эта комната симпатичнее, – сказала Эбби, заглядывая в соседнюю спальню. – Здесь двуспальная кровать, камин и дверь на патио.
   – Ой, дай взглянуть! – взвизгнула Мел.
   Лиони прошлась по дому. Хорошо оборудованная кухня с обеденным столом, гостиная, огромная ванная комната с громадной ванной, куда можно залезть втроем, и три спаль­ни. О чем еще мечтать? Она взяла чемодан, втащила его в большую спальню и оставила детей разбираться между собой.
   После девяти часов сна Лиони почувствовала себя доста­точно бодрой, чтобы подумать о завтраке. Девочки уже ушли, но Дэнни все еще спал.
   Какая-то добрая душа оставила на кухне кофе, молоко, сахар, хлеб и большую банку с виноградным джемом. Лиони сварила себе кофе, сделала тост, намазала его маслом и дже­мом и прошла в гостиную, чтобы посмотреть в окно и узнать, где же они оказались.
   «Потрясающе!» – решила она, перестав жевать и с вос­торгом глядя на заснеженные вершины гор, окружающих местечко. Такие огромные, их ирландские горы по сравне­нию с ними просто холмы. Вся долина была залита солнцем. «Свет в Колорадо особенный», – вспомнила Лиони слова из путеводителя. И ведь правда. Такая красота – просто фан­тастика! Они наверняка прекрасно проведут время.
   Позвонил Рей, сказал, что девочки с ним и что он соби­рается пригласить их всех в час на ленч в Вайле, чтобы пока­зать, что и как.
   – Здесь дивно, Лиони. Тебе понравится. Есть чем за­няться, если не хочешь ходить на лыжах. Можно поездить на санях, походить по магазинам, поесть где-нибудь. Я завтра хочу повезти детей в Бивер-Крик, покататься на коньках, – добавил он. – Если хочешь, поедем с нами. Кстати, сегодня родители Флисс пригласили нас всех на ужин. Я надеюсь, что ты сможешь пойти. Это единственное обязательное ме­роприятие – кроме свадьбы, разумеется.
   – Что-то я не пойму… А вы с Флисс где живете?
   – Мы всегда останавливаемся в доме у ее родителей, когда приезжаем сюда. Там и свадьба будет, – пояснил Рей.
   «Наверное, весьма скромная свадьба», – подумала Лио­ни. Странно, а она ожидала чего-то грандиозного.
   – Сколько же приглашенных? – поинтересовалась она.
   – Около двухсот.
   – Бог мой, ничего себе там у них домик! – изумилась Лиони.
   После неловкого молчания Рей сказал:
   – Я тоже сначала так думал. Они настойчиво называют это домиком, а на самом деле это огромный домина, с разны­ми уровнями и массой комнат. Это примерно как в Хамптоне называют огромные дома коттеджами, когда на самом деле это особняки.
   – О своем коттедже мне тогда лучше вообще не упоми­нать, – усмехнулась Лиони. – А то все подумают, что у меня денег куры не клюют.
   Вайл был прекрасен, Лиони пришлось это признать после нескольких часов хождения с девочками по магазинам, где они присматривали модные лыжные костюмы. Но деше­вым это местечко назвать было нельзя. «Родители Флисс, ви­димо, основательно богаты, если у них здесь дом», – решила Лиони.
   – Вы летом встречались с папой и мамой Флисс? – спросила она близнецов.
   Эбби отрицательно покачала головой. Мел же была слиш­ком занята, пуская слюни над расшитым бисером мини-пла­тьем, выставленным в витрине одного из немногих магазин­чиков, где не торговали лыжными товарами.
   – Холодно, – поежилась Лиони, когда начал тихо падать снег крупными пушистыми хлопьями. – Давайте где-нибудь посидим.
   Они зашли в ближайшее кафе и выпили по чашке горяче­го какао, причем Мел не отрывала взора от окна, а Эбби чи­тала путеводитель, который дал ей отец. Лиони потягивала горячий напиток и от всей души надеялась, что сегодняшний ужин не окажется мероприятием, для которого надо надевать фамильные бриллианты. Все здесь были прекрасно и дорого одеты. За всю свою предыдущую жизнь Лиони не видела столько мехов. Защитники животных явно еще не добрались до этого, уголка земного шара.
   Они увидели двух женщин в норковых манто по щико­лотку и больших солнцезащитных очках, которые переходили улицу. Мел была уверена, что это кинозвезды, и выгнула шею, чтобы рассмотреть получше. Лиони даже видела оторо­ченную мехом одежду для катания на лыжах. Она явно не вписывалась в общую картину. Ей даже стало казаться, что она совершила ужасную ошибку, явившись сюда?
   В тот вечер Рей не заехал за ними на джипе, чтобы отвез­ти на ужин. Вместо него явился невысокий человек, который представился шофером семьи Беркели.
   Лиони вся сжалась внутри. Теперь она точно знала, что ужин будет роскошным. Любая семья, имеющая собственно­го шофера, находится в совершенно другой лиге, чем Делани из Грейстоуна. Здесь уж точно на ужин не подадут лазанью с картошкой и не рассядутся на кухне. Наверное, в такой вечер даже на горничной будет туалет от Гуччи.
   Вздохнув, Лиони натянула теплое пальто и села на заднее сиденье джипа. Она еще раз вздохнула, когда они подъехали к дому, где уже стояли два «Мерседеса».
   – Вау! – воскликнула Мел, увидев дом. – Потрясно!
   – Ага, – согласился Дэнни. – У них, верно, деньжищ навалом.
   – Дэнни! – прошипела Лиони. – Говори тише. Мы сюда приехали не затем, чтобы оценивать, сколько они стоят. И не переворачивайте тарелки, чтобы узнать их происхождение.
   Все засмеялись.
   У дверей их ждали Флисс и Рей, и Лиони еще раз порази­лась, насколько хорошо они смотрятся вместе. Рей следил за каждым движением Флисс, как будто глаз не мог оторвать от этого великолепного создания. И Флисс на самом деле была хороша. Одета она была очень просто – серые брюки и се­ребристый свитер с вырезом. Но такого великолепного по­кроя, такие элегантные! И практически никакого макияжа, только тушь и немного помады. Лиони казалось, что в срав­нении с ней она выглядит так, будто сбежала из бродячего цирка.
   На этот раз Флисс ее обняла.
   – Я так рада, что вы приехали! – сказала она, пока Рей вел их в большую гостиную. – Не знаю, смогла ли бы я по­ехать на свадьбу бывшего мужа. Я такая собственница… Но это замечательно, что вы с Реем сохранили хорошие отноше­ния. Это так важно для детей! Вот мне и хотелось, чтобы вы познакомились со мной и поверили, что у нас они всегда будут в безопасности и счастливы.
   Лиони слегка растерялась от такой длинной речи и не знала, что ответить. Было ясно одно: ревность придется скрыть, поэтому она улыбнулась и ответила коротко:
   – Я тоже рада, что приехала, Флисс. И рада, что Рей счастлив.
   Конечно, это только отчасти было правдой. Ну, не то чтобы она не желала ему счастья, просто, будь он хоть малость не таким счастливым, ей бы легче было перенести всю эту сва­дебную катавасию.
   Ужин был крайне официальным, как ни взгляни. Родите­ли Флисс приехали со своими новыми супругами, и, когда их познакомили с Лиони, она подивилась, как могли вообще оказаться вместе первые миссис и мистер Беркели. Опреде­ленно, противоположности притягиваются.
   Мать Флисс, Лидия, оказалась элегантной брюнеткой с напряженным личиком и тихим голосом, которая выглядела так, будто ни разу в жизни и пальцем не пошевелила, чтобы что-то сделать. Чарли, отец Флисс, был очень крупным свет­ловолосым мужчиной с обветренным лицом, руками, напо­минающими окорока, и замечательным чувством юмора. Он проводил большую часть времени на своем ранчо в Техасе, где выращивал скот, то есть в таком месте, где изысканную Лидию просто невозможно было себе представить. Его ны­нешняя жена, Андреа, обычная женщина с копной пепель­ных волос, обожающая деревню, по комплекции напоминала Бо Дерек. Они с Лиони сразу же понравились друг другу, Отчим Флисс Уилсон был адвокатом, и они с Реем явно были хорошими друзьями.
   Андреа, Чарли и Уилсон вели себя невероятно дружелюб­но и делали все возможное, чтобы Лиони и дети чувствовали себя как дома. Гостей хорошо накормили и напоили, и разго­вор скоро стал общим. Только Лидия держалась отчужденно. Лиони чувствовала себя неловко, потому что, стоило ей под­нять глаза, она каждый раз ловила на себе взгляд Лидии. «Наверное, – мрачно подумала Лиони, – недоумевает, как это ее будущий зять в свое время умудрился на мне женить­ся». Не стала она относиться к Лидии лучше и тогда, когда та настояла, чтобы за ужином они сидели рядом и смогли пого­ворить. Лиони подозревала, что действительно интересует Лидию только одно: это сколько Рей платит ей на детей, и останется ли что-нибудь для ее ненаглядной Флисс. Хотя с виду не скажешь, что Флисс нуждается в деньгах: такие роди­тели, да еще заработок юриста.
   Во время первого блюда Лидия пыталась задавать ей на­водящие вопросы, но, так как с другой стороны сидел жизне­радостный Чарли, Лиони умудрилась получить удовольствие от ужина.
   Чарли развлекал ее рассказами о своем ранчо. – Вы обязательно должны нас навестить, особенно если вас не привлекает лыжня. Знаете, ведь в Техасе жарко.
   Когда он узнал, что она работает ассистентом ветеринара, они стали друзьями навек. Чарли занимался всеми видами скотоводства, от коров до лошадей. На данный момент у него имелось маленькое (по его словам) стадо коров и несколько лошадей. Андреа рассмеялась и пояснила, что под «малень­ким» ее муж понимает шесть тысяч голов скота.
   – Мы в основном имеем дело с домашними животны­ми, – призналась Лиони, когда Чарли начал объяснять тонкости трансплантации эмбрионов. – Я сто лет корову не видела. Наши пациенты – собаки, кошки и хомяки, редко какая-нибудь ящерица. Да, один наш клиент разводит афри­канских серых. Это попугаи, – пояснила она. – Ими мы тоже занимаемся. Они очень милые и ласковые.
   Даже напряженная Лидия расслабилась после нескольких бокалов вина и принялась болтать с Лиони о свадьбе. Лиони по доброте душевной пятнадцать минут выслушивала всячес­кие подробности насчет размещения гостей, трудностей с по­ставщиками еды и желания Флисс обязательно иметь свадеб­ное платье от Кевина Клайна.
   Лиони почувствовала, что если еще раз скажет: «В самом деле?», то просто задохнется. Чтобы как-то разнообразить свои ответы, она спросила, действительно ли платье от зна­менитого кутюрье.
   – И какое же оно? – спросила она, чтобы что-нибудь сказать.
   У Лидии был такой шокированный вид, будто Лиони предложила ей трахнуться с кем-нибудь на заснеженной тер­расе.
   – Что вы, дорогая! Разве можно говорить об этом в при­сутствии Рея?! Плохая примета! – прошептала она. – Хоти­те, я вам его покажу?
   Не дав Лиони времени сказать, что она вполне пережи­вет, если не увидит свадебное платье невесты ее бывшего мужа заранее, Лидия громогласно заявила, что кофе будет подан в библиотеке.
   Тут и библиотека есть? Лиони вздохнула. И это всего лишь загородный дом для отдыха! Один господь ведает, в каком дворце выросла Флисс. Неудивительно, что она та­кая тоненькая. Попробуй, побегай там из комнаты в комнату!
   – Флисс, – прошептала Лидия, – я хочу показать Лиони твое платье.
   – Прекрасная мысль! – воскликнула Флисс.
   Вся женская половина компании дружно отправилась смотреть платье, а мужчины остались пить кофе. Мел и Эбби, которым за ужином разрешили выпить по бокалу вина, по дороге в спальню, где на манекене висело платье, непрерывно хихикали, держась за руки Флисс.
   При виде платья все благоговейно замерли. Настоящий Клайн: тончайший шелк, скошенный лиф и изящно задра­пированное декольте. Да, в этом платье Флисс даст сто очков вперед любой манекенщице.
   – Ух, ты! – задохнулась Мел. – Просто замечательное.
   – Глаз не оторвать, – поддержала ее Эбби.
   – Вам нравится, девочки? – с беспокойством спросила Флисс, как будто их мнение было для нее самым важным.
   – Еще бы! – хором воскликнули сестры и обняли ее.
   От этой трогательной картины Лиони почувствовала комок в горле. Флисс вытирала появившиеся на глазах слезы, а близнецы целовали ее и уверяли, что в этом платье она будет выглядеть потрясно.
   Андреа понимающе улыбнулась Лиони.
   – Наверное, не слишком весело смотреть, как твой быв­ший муж снова женится, – прошептала она, сочувственно сжав руку Лиони.
   – Не в этом дело… – пробормотала Лиони, и это была правда. Ее убивала не перспектива нового брака Рея, а то, что Мел и Эбби влюблены в свою будущую мачеху.
   – Великолепно, – гордо сказала Лидия, глядя на свою любимую дочь.
   – Великолепно, – поддержала ее Лиони, улыбаясь с та­ким усилием, что, казалось, макияж начнет осыпаться кусками.
   Все были так добры к ней, так старались это показать, и все же она чувствовала себя призраком на чужом пиру. Разве могут дети не предпочесть эту богатую и привилегированную семью скучной и скромной жизни в Уиклоу?
   – Нет, вы только посмотрите! Разве не прелесть? – ска­зала девушка, сидящая рядом с Лиони на маленьком золо­ченном стуле в гостиной Беркели, которую на время свадьбы Рея и Флисс превратили в небольшую часовню, обильно ук­рашенную бледными орхидеями.
   – Да, прелесть, – послушно согласилась Лиони. После получасового сидения на неудобном стуле ныло все тело. С тех пор как она с детьми появилась здесь, присут­ствующие то и дело бормотали, обращаясь к ней: «Разве не прелесть?» Да, прелесть, черт возьми! Орхидеи – прелесть, струнный квартет – прелесть, бокал розового шампанско­го – прелесть, сестра Флисс Мона, потрясающая девица, явно наплевавшая на оборочки, привычные для платья по­дружки невесты, тоже прелесть, хотя и несколько недоодета. Но Лиони вся эта прелесть уже надоела до чертиков.
   – Мам, она идет! – выдохнула Мед, садясь рядом с ней. – И выглядит…
   – Не говори мне, – сказала Лиони сквозь сжатые зу­бы, – я и так знаю: прелестно.
   Мел пребывала в экстазе – Лиони угадывала все призна­ки. Последние дни она только и говорила, что о доме Берке­ли, о красивых вещах, которые там есть, и о том, как, должно быть, приятно жить в таком доме. Рей водил их кататься на лыжах, на коньках, на санках и в модный ресторан, где пода­вали бифштексы. Лиони боялась, что Мел будет трудно при­мириться с их маленьким коттеджем в Грейстоуне. Там дом давно следовало покрасить, кафель в ванной осыпался, биб­лиотека состояла из книжной полки в гостиной, а настоящи­ми салфетками они пользовались, только когда приходила Клер, которая терпеть не могла бумажные полотенца.
   – Помни, Мел, здесь чудесно, но этот мир совсем не похож на наш, – не утерпела и сказала она. – Все деньги у родителей Флисс. Таких денег нет ни у твоего отца, ни у меня, вот почему мы и живем по-другому.
   – Я же не дурочка, мам! – обиделась Мел. – Можно же просто получать удовольствие. Обязательно тебе надо все ис­портить.
   Именно поэтому, когда Флисс медленно и изящно про – шла к Рею по проходу, глаза Лиони наполнились слезами. Сквозь слезы она видела, что Флисс и в самом деле выглядит потрясающе в этом платье от Кевина Клайна: высокое, стройное видение в кремовом шелке с маленьким букетом орхидей в руках.
   Сидящая по другую сторону прохода Андреа бросила на Лиони сочувствующий взгляд. Лиони захотелось закричать во весь голос, что ей насрать, на ком женится Рей, но она уже сыта по горло этим выставляемым напоказ богатством Бер­кели.
   После церемонии Мел куда-то сбежала, оставив Лиони сидеть и недоумевать, что делать дальше. Недоумевать при­шлось недолго – всех гостей проводили в столовую. Двери, ведущие в огромную оранжерею, сняли, и получился боль­шой зал. Сквозь стекла оранжереи открывался дивный вид на заснеженные вершины гор. Неплохое зрелище представ­лял и стол, заставленный всевозможными деликатесами, в центре которого стояла ледяная скульптура двух лебедей, склонившихся над блюдом с устрицами.
   Там были омары, семга и огромное количество пармской ветчины, не говоря уже о всевозможных салатах. Бесшумно скользили официанты в смокингах, разнося шампанское, минеральную воду и тарелки для закусок. Скоро гости нача­ли веселиться от души, смеяться, шутить и даже отчасти схо­дить с ума – например, один бодрый старичок лет ста на вид вытащил Мону на середину, а все гости начали хлопать в ла­доши.
   Лидия не устояла и подошла к Лиони, чтобы похвастаться.
   – Эту скульптуру доставили из Лос-Анджелеса самоле­том. Она охлаждает устрицы.
   Лиони с трудом удержалась и не сказала, что они зря бес­покоились насчет ледяной скульптуры, когда вполне могли поставить устрицы рядом с Лидией, они наверняка бы замер­зли.
   – Потрясно, правда, мам? – сказал подошедший к ней Дэнни, который уже держал в руке полную тарелку. И стакан пива. – Это мне папа дал, – объяснил он, прикладываясь к пиву. – Он знает, я вино не люблю. А ты в порядке, мам? Какая-то ты тихая. Тебя Мел достала, да?
   Лиони снова почувствовала, что вот-вот заплачет. Смех, да и только! Но так неожиданно и приятно было видеть чут­кого Дэнни. Обычно наиболее проницательной была Эбби. Но в последние дни Эбби не отходила от Флисс, болтала с ней, улыбалась, поднимая к ней лицо… Она явно чувствовала себя с ней комфортнее, чем с собственной матерью!
   – Со мной все в порядке, – отрывисто сказала Лиони. – Я просто все время вспоминаю наш дом и сравниваю его с этим дворцом. Боюсь, никогда не смогу есть с наших деше­вых тарелок после этих золотых.
   Дэнни фыркнул.
   – Все показуха, мам, – равнодушно заметил он. – Это мать Флисс придумала. Она очень любит выпендриваться и настаивала на таком грандиозном приеме. Папа сказал мне, что они, с Флисс хотели устроить совсем скромную свадьбу, но Лидия ни за что не соглашалась. Зато остальные, по-моему, очень даже ничего.
   Лиони внезапно почувствовала приступ жалости к Ли­дии. Устройство такой свадьбы, очевидно, явилось для нее способом решить какие-то собственные проблемы.
   К вечеру Лиони все надоело – и даже не потому, что она была здесь единственной женщиной без спутника. Она вволю наговорилась и здорово переела, но даже марочное шампанское и великолепная еда на смогли приглушить ною­щей боли в сердце при виде суетящихся вокруг Флисс Мел и Эбби.
   Каждый раз, когда она смотрела в их сторону, Флисс бол­тала и смеялась с близнецами. Молодожены переходили от пары к паре, а вслед за ними тянулась уже готовая семья. И именно Эбби, материнский оплот и надежда, казалась наиболее счастливой рядом с Флисс! Мел цеплялась за рукав отца, и, наблюдая за ними обеими, Лиони испытывала страх.
   Флисс явно была привязана к близнецам. Она, бесспор­но, станет прекрасной матерью для своих собственных детей. Но что, если она сблизится с Мел и Эбби настолько, что по­старается перетянуть их к себе? Вдруг девочки решат, что роскошный образ жизни в Америке им нравится больше, чем скромное житье-бытье в Ирландии? Что тогда делать Лиони?
   Новогодняя вечеринка у Кирстен и Патрика прошла за­мечательно. Собралось около пятидесяти гостей, с удоволь­ствием налегавших на восточные блюда, на которых настояла Кирстен. Вино текло рекой, все от души веселились, и даже небольшие стычки между коллегами Патрика не нарушали общего веселья.
   Кирстен правила балом в золотом платье от Карен Мил-лен, флиртовала со всеми подряд и глушила водку бокал за бокалом. Она оставила Эмму с родителями в углу столовой, и, когда Пит отправился за вином для себя и Джимми, все замолчали, что разительно контрастировало с общим шумом и гамом.
   Эмма, которой нельзя было пить, потому что ее назначи­ли водителем, лениво крошила булку и тайком посматривала на часы. Уже почти шесть. Они с Питом сказали родителям, что собираются еще на одну вечеринку, чтобы уйти порань­ше. На самом деле им просто хотелось тихонько посидеть дома.
   Внезапно ее внимание привлек звук падающих капель. Эмма повернула голову, взглянула на мать – и замерла. Анна-Мари смотрела прямо перед собой, бокал, который она держала в руке, наклонился, и вино из него лилось на пол. По ее лицу текли слезы. Эмма уставилась на медленно лью­щееся вино и не знала, что ей делать.
   – Мама, – прошептала она.
   Когда Анна-Мари перевела на нее покрасневшие глаза, Эмму поразило то, что она в них увидела: безумный страх.
   – Я боюсь, Эмма! – воскликнула Анна-Мари. – Не по­нимаю, что со мной происходит. Я совсем перестала сообра­жать…
   Рука матери дернулась, и вино полилось ей на колени, ] пачкая юбку. «Совсем как кровь», – в ужасе подумала Эмма. Она попыталась отнять у матери бокал, но Анна-Мари дер­жала его так крепко, что это ей не сразу удалось, и часть вина пролилась на ковер. Потом Эмма опустилась на колени перед стулом матери и обняла ее.
   – Мамочка, – приговаривала она, – все хорошо, я здесь и папа тоже.
   – Но ты не всегда со мной, а мне слышатся голоса, и я все забываю, – простонала Анна-Мари.
   Эмма продолжала обнимать ее, но мать плакала и плака­ла. Господи, почему Джимми ничего не делает?
   – Папа, – прошептала Эмма, – взгляни на маму. Помо­ги ей!
   Но Джимми, казалось, оцепенел, увидев слезы на щеках жены.
   – Помогите мне, помогите мне, помогите мне! – внезап­но громко закричала Анна-Мари.
   Голос ее разнесся по всей комнате. Эмма видела, как вы­шел из кухни Пит и замер с округлившимися глазами. Ей ка­залось, что все вокруг двигаются как при замедленной съемке.
   – Мам, – уговаривала она, – пожалуйста, не расстра­ивайся. Я обещаю, мы тебе поможем…
   – Нет, ты лжешь! Вы все против меня! – взвизгнула Анна-Мари, вскакивая на ноги. Она размахивала руками, сбрасывая со стола тарелки и бокалы. Посуда со звоном по­летела на пол. – Как ты можешь так поступать со мной?! Я туда не пойду, не пойду!
   – Мам, все хорошо. Мы здесь, с тобой, никто никуда не собирается тебя отправлять.
   Пит быстро поставил бокалы и бросился на помощь Эмме.
   – Все в порядке, Анна-Мари, – ласково произнес он, обняв ее за плечи. – Все хорошо. Мы о вас позаботимся.
   Казалось, его спокойный голос подействовал. Она пере­стала сопротивляться и тяжело опустилась на стул. Пит и Эмма присели на корточки по обеим сторонам стула.
   – Мам, это я, Эмма. – Она старалась говорить спокой­но, но ей это нелегко давалось, потому что внутри все дрожа­ло. – Папа, помоги нам.
   Голос Эммы вывел Джимми из транса.
   – Да, – пробормотал он, оттолкнул Пита и обнял же­ну. – Анна-Мари, я здесь, с тобой. Ни о чем не беспокойся. Все будет хорошо.
   Она привалилась к его огромному телу, длинные, золотистые волосы выбились из-под заколки и небрежно упали на спину.
   – Пойдем домой, – твердо сказал Джимми, нежно при – жав к себе жену.
   Кирстен не хотела, чтобы Патрик уезжал, но он отвез Анну-Мари и Джимми в своем «БМВ» домой. Эмма и Пит ехали следом.
   – Нужно пригласить врача, – сказала Эмма, все еще дрожа.
   – Обязательно, – поддакнул Пит.
   Но у Джимми О'Брайена было другое мнение. Пока Эмма наверху помогала матери переодеться, она слышала его крик в гостиной:
   – Нам не нужен врач! Она совершенно здорова. Небольшая депрессия – вот и все!
   – Прости, Джимми, – послышался голос Пита, – но на этот раз ты в меньшинстве. У Анны-Мари не просто депрессия. Она больна, она вполне способна навредить себе. Я звоню врачу. Мне совесть не позволяет бездействовать, когда с ней может быть что-то серьезное.
   Эмма изо всех сил прислушивалась: что же будет дальше? Заговорил отец, только на этот раз он был не похож на само­го себя. Голос усталый, слабый, совсем не такой, какой она привыкла слышать.
   – Если они положат ее в больницу, что я буду делать?