"Give me a whisper
   And give me a sigh,
   Give me a kiss before you
   tell me goodbye…"
   Как-то странно извернувшись, словно в самых недалёких предках у него были жирафы, Эдуард нежно коснулся носом моего носа, и я чуть не послала его гулять по анатомической карте. Он что, не может мне дать спокойно послушать любимую песню?!
   Подняв голову, я смутно увидела, как белокурый парень улыбается. Правда, в этой улыбке не было ни толики коварства, типа мы не Мефистофель и ария у нас другая. Щас же! Так я и поверила!
   – Ты ведь любишь эту песню, амурчик, - прижавшись лбом к моему лбу, произнёс Эдуард, - признайся, что любишь. Я это чувствую: ты… растаяла.
   – Я никогда не отрицала, что она мне нравится, - устало выдохнула я, не заботясь о том, услышит он меня или нет, а потом положила голову обратно ему на плечо поверх своей руки. Услышит. То, что ему надо, он всегда слышит. Это особая примета всех сукиных детей вроде него. Но если он на ближайшие пять минут не заткнётся намертво, то это будет его последний в жизни танец.
   "And don't you cry tonight?
   Don't you cry tonight?
   Don't you cry tonight?
   There's a heaven above you baby
   And don't you cry tonight…"
   В воздухе завибрировала жёсткость гитар, и от внезапного прилива эмоций, вздымающегося откуда-то от диафрагмы удушающей волной, я почти до крови впилась зубами в костяшки. Чёрт возьми, да что же это за…? Кажется, я до сих пор не понимала всей этой песни, точнее, её смысла. В ней поётся о боли, но не о той, которую изливает перелом или вывих. Только после всего того дерьма, что вылилось мне за шиворот, начиная с внеочередного поединка с Эдуардом, я постепенно вспомнила, что боль бывает разная. Я и раньше об этом помнила, но как-то не особо. А теперь гляньте, до чего я докатилась! Я перестала быть человеком и танцую под одну из своих самых любимых песен с белокурым ублюдком - свом единственным, наверное, стоящим врагом. У-у-у! Что-то я вообще перестаю понимать эту жизнь! Что это за дрянь такая?!! То одно, то другое, то сразу пятое и десятое.
   Нет, всё, мне пора лечиться. Мне нужен тщательный психологический анализ с электрошоком. Вот в такие моменты самое оно заняться йогой.
   Давай, прямо тут - поза лотоса и в нирва-а-ану…
   "Don`t Cry" затрепетала в последних аккордах, в финальном вытягивании струны и умопомрачительной дрожи хриплого голоса, который был со мной ночами и, заглушая стоны моего избитого тела, повторял один и тот же вопрос на протяжение пяти лет моей жизни. И мой ответ на него оставался одним и тем же.
   Танцевать уже не было смысла, поэтому я устало подняла голову с эдуардового плеча и сделала шаг назад. Всё это время я дышала терпким запахом его одеколона, но голова у меня от этого не поехала кругом. Майк, Никита и Джо, когда начинали пользоваться мужскими парфумами, поначалу не рассчитывали дозы, и нам с Ки приходилось терпеть этих "скунсаторов", как мы их называли. Вот с тех пор у меня стойкий иммунитет ко всяким там ароматам, от которых, если верить рекламе, любая девушка теряет голову. Запах - не топор, это уж поверьте. Ха! Вы только поглядите! А я, оказывается, стойкая аки броневик "Потёмкин"! Вот только, когда танец закончился, что следует учудить броневику с… э-э-э… кавалером, чтобы он отвял?
   Пальнуть из всех орудий.
   – Ну вот, а ты хотела уйти, - наклонился к моему уху Эдуард. - Оставайся до рассвета, а потом я провожу тебя. Можно попросить Майка - ну, ди-джея - поставить что-нибудь ещё на твой выбор. У тебя ведь есть ещё любимые песни?
   – Вообще-то, на дискотеках, - я неожиданно вспомнила, как называется это безобразие, - мне всё равно, подо что танцевать.
   Четверть-оборотень улыбнулся, а я мысленно ухватила рояль и от всей души огрела саму себя. Он же мой ответ воспринял как согласие!!! Бо-о-оже ты мой! Ну кто послал мне это наказание - чайная ложка мозгов на такую долгую жизнь?! Вот как мне теперь от него отделаться, а? У меня ноги не железные и даже не пластиковые - живые! Ещё один танец, и они у меня осядут в коленях!
   Неожиданно сразу со всех сторон раздался нарастающий шум, который издаёт быстро спускающаяся в сток вода, потом мерно зазвучал ритм, а поверх него - клавишные.
   Ну Майк, сукин ты сын! Вот это девки спляшут у тебя на могиле! Ты это специально, да?!!
   Гитары заревели сразу со всех сторон, и одновременно с ними сильный голос запел:
   "Crawling in my skin
   These wounds they will not heal
   Fear is how I fall
   Confusing what is real!"
   "Linkin Park". Уэх, я до сих пор с восторгом вспоминаю концерт, который они дали в Роман-Сити этой весной. Вот это мы оторвались по полной! Пришивали потом друг друга очень долго.
   Руки четверть-оборотня спустились чуть ниже моей талии и привлекли меня поближе.
   Знаешь что, моя милая, кажется, тебе таки придётся выполнить своё предназначение. Не зря же ты всю неделю позволяла над собой издеваться? Если он тебя ещё не узнал, то узнав потом, изумится как Юлий Цезарь: "Es tu, Brut?!!". Надо только будет успеть сфотографировать его в этот момент. И ещё. Главное, не позволять ему слишком много на тот случай, если он всё-таки узнал, но решил сохранить это в тайне.
   – Ну что, - улыбнулся Эдуард, - мы танцуем? Или будут заявки?
   Я уныло пожала плечами. Меня аж злость брала из-за того, что всё пошло по плану, но не так, как я хотела. И стукнуло ж мне в голову налететь на него лбом? Бьюсь об заклад куриными перьями, что он с того самого момента меня запомнил. Только, собственно, непонятно, какого чёрта привязался… а вот сейчас и спросим.
   – Э…! - я вовремя прикусила язык и опять мысленно отдубасила себя любимую роялем. - Как тебя зовут, кстати?
   – Я разве не представился? - белокурый парень, неярко полыхнув изумрудными глазами, ласково прижался лбом к моему лбу. - Хм, чёрти-кошки… ты ведь кажешься мне такой знакомой, словно мы из одного приюта… Извини, амурчик. Я - Эдуард.
   ВАУ!!! Он ещё и извинятьсяможет?! А приносить газетку и тапочки? А команду "Служить!" понимает?!
   Откровенно говоря, я не могла не улыбаться, и больше всего эта улыбка походила на радостную. Только радовалась я по другому поводу. Придурок, он ещё не знает, перед кем только что извинился! Может, я из него сейчас ещё и гарант пожизненной неприкосновенности как-нибудь вытяну? А потом сниму маску, и то-то мы повеселимся под канкан глухого пианиста! Я уже поняла, что на всю жизнь запомню этот долбанный маскарад всей своей чайной ложкой мозгов!
   И кто сказал, что я не садистка?
   – Знаешь, - от такой радости я вмиг обнаглела, - у меня очень устали ноги. Ну, из-за каблуков.
   – Намёк понял.
   Следующие несколькие минут я ощущала себя маленьким бумажным корабликом, которого тянет на буксире Титаник или ещё какая громадина. Нет, Эдуард не схватил меня за ногу и не потащил к выходу на разборки: а какого-такого у нормальной девушки так быстро заболели от каблуков ноги? Просто я, прячась за его широкой как комод спиной, следовала вместе с ним к стене. Видимо, на расстрел или просто поискать свободный диванчик. Интересно, что этот ублюдок придумал?
   И через левую, и через правую пятку выходило, что вроде как ничего особенного. Хотя с другой стороны, места тут спокойные, тёмные, диванчики мягкие… самое оно для спиритического сеанса!
   – Ты будешь кофе или чай? - поинтересовался четверть-оборотень, когда мы наконец-то урвали себе место. Можно даже особо не ломать голову над вопросом, куда это засобиралась сидевшая тут до нас парочка.
   – Наверное, кофе, - лениво ответила я и зевнула себе в ладони. Интересно, когда можно будет завязать с этим дуракавалянием и снять маску? Через полчаса? Через час? Под утро? Чёрт возьми, и как я могла на такое подписаться?
   К некоторой завалящейся чести его будет сказано, Эдуард очень быстро спионерил у бармена две порции кофеина в белых фарфоровых чашечках и поставил это добро на столик перед диваном. Мне оставалось только воздеть руки над выплывающим паром и завыть: "Элвис Пресли! Мы призываем тебя, Элвис Пресли!… Расскажи нам тайну приготовления кавказских блинчиков!".
   А если серьёзно, то в реальности всё было куда круче и неприятней одновременно. Эдуард лениво тянул кофе, рассматривая суетящиеся на танцполе фигурки, и обвивал свободной рукой мои бедные плечики. Мне с крыльями и так было неудобно сидеть, а ещё это счастье! Но вообще, я наверняка сейчас напоминала сову: глазки кругленькие, возмущённые, таращатся во тьму, а в лапке подрагивает чашка с кофе. Хорошо, что здесь никто никого не фотографирует.
   – Ну что, - неожиданно поинтересовался у меня белокурый парень, - ты уже не такая сонная, амурчик?
   Сонная как покойник, так что даже и не надейся!
   – Почти, - ответила я и опять зевнула. - Скажи, а почему ты пошёл за мной?
   Ага, а почему волк побежал за Красной Шапочкой?
   Чтобы угостить её пирожками.
   – Ну, - слегка пожал плечами четверть-оборотень и поставил свою чашку на край стола, - ты ведь вначале налетела на меня второпях, не так ли, амурчик? Ну, и поэтому среди всего обилия фей и принцесс ты мне как-то особенно запомнилась. А потом я увидел, как ты сидишь на высоком стуле возле бара и задумчиво помахиваешь ножками. Но не успел я сделать и шагу в твоём направлении, как ты вскочила и заторопилась к выходу. Мне это показалось странным: такая красивая девушка убегает буквально с самого начала праздника.
   Я чуть кусок чашки не отгрызла со смеху. Про Мэж он как-то промолчал, но зато какие интересные истории рассказывал!!! Это я-то "красивая девушка"?!! Заставив себя рассовать смех за щёки, я быстренько допила кофе, чтобы впредь не подавиться им и не устроить кофеиновый фонтанчик.
   Но не успели остатки горячего напитка скользнуть вниз по моему пищеводу, как возле нашего диванчика из полумрака и разноцветных всполохов материализовалась высокая плечистая фигура. Я чуть не подавилась от возмущения, когда она наклонилась к нам и поставила на столик два полных бокала с шампанским, судя по форме и прозрачности. У нас что, Сухой Закон отменили?!!
   – За счёт команды, - произнёс хриплый голос, в котором я узнала Рокки, ещё одного заядлого футболиста. - Слушай, Эдуард, ты Скотта не видел? Его уже час ищут и не могут найти.
   Я закусила фарфоровый край чашки, чтоб не расхохотаться. Скотт в определённом смысле был куда дальше от них, чем они полагали, и в то же время куда ближе. За тридцать метров в мужском туалете. Хорошо, что там кабинки снизу не просматриваются.
   – Я думаю, он нашёл себе очередную подружку, - спокойно ответил белокурый парень, - и давно уже смылся с ней.
   Унитаз - Ваша лучшая пара, которая сохранит в тайне все Ваши секреты и неприятности!… Надо будет продать этот рекламный лозунг.
   Рокки пожал плечами, видимо, допуская и такой канкан событий, а потом выпрямился и, заглушая рёв музыки, произнёс:
   – Отпадная у тебя малышка, Тень. Где ты такую нашёл?
   От услышанного я удивлённо замерла на полувдохе.
   – Скажем так, это она, сама того не подозревая, нашла меня, - рассмеялся четверть-оборотень, а я еле удержалась от возмущённого сопения. Ну вот, чуть что, так сразу Кейни виновата! И плевать, что сейчас я - это типа как не я! Всё равно получаюсь виновной!
   Видимо, всё ещё надеясь найти капитана своей команды, Рокки быстренько слинял в неизвестном направлении, за что мы оба: и я, и Эдуард - были ему весьма благодарны. Только по разным причинам. Мне не улыбалось выслушивать вонючие мужские комплименты в свой адрес, а четверть-оборотня спросите сами, что там у него там на уме.
   Массовая попойка.
   – Держи, амурчик, - Эдуард протянул один бокал шампанского мне, другой взял сам. - За нас с тобой и наше знакомство.
   Закатив глаза, я призадумалась: где-то я уже слыхала сегодня похожие тосты. Ну ладно, где - это понятно, сейчас самое время дружно чокнуться и выслать печени открытку с моими глубочайшими соболезнованиями.
   Это было как-то и странно, и смешно: вот тут мы сидим с четверть-оборотнем и хлещем шампанское за наше с ним недавнее "знакомство". Кто как, а я уже совершенно не улавливаю здесь логики. Ни малейшей. Вообще бред какой-то. До чего я докатилась? До ручки на двери в психушку - вот это пахнет истинной правдой. Сижу тут с белокурым ублюдком и гублю алкоголем свой дивный подростковый организм. Правда, он и до это был загублен всякими там Лал и нервными встрясками, но это уже левое.
   Мы почему-то молчали, хотя нам, по идее - моей идее - давно уже пора обсуждать дожди в Тюмени и прочие житейские радости. Так нет же, мы молчим как два таракана на кухне. Вы ведь никогда не слышали, чтоб у вас на кухне переговаривались тараканы? Нет? И правильно, в противном случае рекомендую сменить ваш импортный дихлофос на более гуманные отечественные средства.
   Ну да, понятно, при том музыкальном аду, который сегодня учинил преждевременно покойный за "Don`t Cry" Тур, особо не поговоришь - только поорёшь на ухо. Но и сидеть немо, как две каменные бабы в степи - тоже не дело. Лично я голосовала всеми конечностями за то, чтобы пойти спать. Кофе кофеём, но я по-прежнему ежеминутно зеваю в осушённый на три четверти бокал шампанского и грожусь вообще утонуть в нём. Это не в смысле, что я пью из бочки, а в смысле, что мне очень хочется спать.
   Ладно, пора бы уже начать эксплуатацию средневековых изобретений. Для этого мне пришлось залпом опрокинуть в себя остатки игристого, закусить чесночком - ладно, это шутка - и, подавшись вправо, шепнуть на ухо Эдуарду:
   – Ты не мог бы принести ещё кофе?
   "Пожалуйста" не вылезло из меня даже под угрозой четвертования на медленном огне. Надо будет поставить его дома у стенки и тщательно расстрелять из водного пулемёта.
   – Конечно, амурчик, - кивнул мне в ответ четверть-оборотень и буквально тут же растворился в полумраке. Получи, фашист, гранату. Надо было ему ещё дать длинный список продуктов, а самой таки смыться под шумок домой и, засунув по кроссовку в каждое ухо, завалиться спать. Звукоизоляция спортивной обуви, разумеется, ещё никоим образом не подтверждена, но это дело левое и двадцатое. Про бируши у нас в доме отродясь не слыхала даже зловредная плесень за батареей.
   Белокурый парень вернулся с двумя полными чашками на чистых блюдцах почти так же быстро, как и в первый раз. Наверное, у него в какое-нибудь интересное место вмонтирован турбо-двигатель. При такой-то скорости!
   Он сел рядом, и мы возобновили наше молчание. Я уже начала нервничать: мало ли, какие мысли за это время рождаются в башке Эдуарда? По правде говоря, в тупости его особо ещё никто не уличал, так что из всего происходящего можно сделать элементарный вывод: эта скотина что-то удумала.
   Ладно, забей. Что бы он ни придумал, это его проблемы.
   Пригубив кофе, который был чуть хуже той сказки, которую варит по субботам Киа, я почему-то вспомнила вычитанные в "Звёздах мегаполиса" слова Ректора АНМ: "Кофе должен быть крепкий, как сон мертвеца, сладкий, как чувство мести, но в то же время горячий, как первая ненависть". М-да, кажется, именно так. А какая-то глупая баба вроде Сары Брушер осквернила сей напиток фразой: "Кофе должен быть чёрный, как ночь, горячий, как пламя, и сладкий, как поцелуй…".
   Поцелуй?!! Этого в сценарии не было!!!
   Блюдце в моих трясущихся руках резко накренилось. Чашка тут же съехала по нему в сторону и исторгла мне на ноги обжигающий поток.
   И параллельно с этим от шеи и плеч, по которым ласково скользили губы и язык Эдуарда, разливалось облако сладостного занебесного блаженства.
   С силой оттолкнув от себя четверть-оборотня, я вскочила на ноги. Музыка билась в такт моему пульсу и, оглушая, застилала сознание. Дёрнувшись назад, я налетела на столик. Несомненно, стоящая на нём посуда полетела на пол. Звона я уже не слышала, да и не могла услышать.
   Я отчаянно расталкивала руками всех и вся на пути в туалет.

47.

   Пальцы онемели и по цвету мало чем отличались от баклажанов, но я всё равно держала их в потоке ледяной воды. Это должно было меня успокоить, остудить, но не успокаивало и не остужало.
   Я была на грани истерики, и дело даже не в обожжённых ногах, хотя от них приятного тоже немного. Кофе был горячий, чашка полная, и хотя ткань моего платья плохо пропускает влагу, травма налицо. Точнее, набедро.
   Пятно я уже успела застирать - оно охотно унеслось в сток вместе с моими плевками. Да, я плевалась как взбешённый верблюд, хотя на самом деле мне хотелось плакать от возмущения и злости. Ни на одну сволочь в мире - только на саму себя.
   За то, что мне понравилось его прикосновенье.
   От одной этой мысли мне враз не хватило воздуха. Перламутровые верёвки, которыми так любовно опутала меня Ким, больно врезались в тело на каждом глубоком вдохе, а так как делать глубокие вдохи мне приходилось очень часто, очередная травма мне просто обеспечена.
   И вообще, скорее психическая, чем физическая.
   Не выдержав, я несколько раз изо всей дури стукнула кулаками по раковине, но та отреагировала на это лишь снопом холодных брызг. Боль в руках не отрезвляла, а только злила. И я злилась, злилась и не могла найти себе отдушину.
   Голова кружилась и горела от одного только воспоминания. Как такое может быть?!! Я ненавижу его вот уже всю свою сознательную жизнь, а моему глупому избитому телу нравятся его ласки!!! Вы когда-нибудь видели больший идиотизм?!! Бьюсь чем угодно обо что угодно, что нет.
   Чёрт возьми!!!
   Я нервно прошлась взад-вперёд и еле удержала себя от двух соблазнов: с воплями начать пинать всё вокруг себя, что только может быть выпинаным, и посрывать с себя крылья, чулки и это долбанное платье, которые высосали из меня последнюю ложку мозгов.
   Так глубоко вляпаться - до этого не доходила даже я!
   Врагов ненавидят, калечат и убивают. Согласна - иногда пытаются перехитрить различными идиотскими штучками, но никогда не радуются их прикосновению!!!
   А вот моё тело - обрадовалось! Здрасте, приехали. Докатились!!!
   В прямом смысле слова схватившись за голову, я нервно процокала каблуками ещё один круг по всей площади прокуренного туалета. Это была дамская комната, одна из трёх прилегающих к Залу Торжеств, и здесь были ещё относительно санитарные условия, хотя топоры висели в воздухе уже без помощи Копперфильда.
   – Так, так, так, спокойно! - проговорила я, едва оказавшись у зеркала, и посмотрела на своё испуганное отражение. - Спокойно! Этому можно найти логическое объяснение.
   И, шумно, глубоко и равномерно дыша, я искала это чёртово объяснение с подставленными под струю холодной воды руками.
   Хорошо. Мне это понравилось. Точнее, не мне, а моему телу - разные вещи. Так?
   Так.
   Ему понравилось не то, что его коснулся Эдуард, а прикосновение в общем, чьим бы оно ни было. Так?
   Так.
   Из этого следует, что если бы ты, мать твою так, Кейни, не цеплялась за свой долбанный целибат как проводка за плинтус, то у тебя не было бы такой бурной чисто физиологической реакции на такие вещи!!! Вспомни-ка, монашка разнесчастная, когда тебя Ник касался, что было - ноль реакции?!
   Ну так то был Ник!!! Не одно и то же!!!
   Шумно вздохнув, я начала успокаиваться. Любое, хоть самое идиотское объяснение и оправдание наблюдавшегося на диванчике феномена меня несказанно обнадёживало, и я принимала его в том виде, в каком оно есть. Без анализа и теста на вшивость.
   Это не прикосновение белокурого ублюдка мне понравилось, это гормоны поигрывали. И вообще, было бы странно, если б они молчали у меня лет до ста.
   Ага, а потом вдруг ка-а-ак!…
   – Лэй?
   Подпрыгнув от неожиданности, я попятилась к стенке. Нервы у меня шалят основательно. Кажется, и впрямь на эту жизнь хватит. Всё, пора завязывать и уходить на тихую пенсию в монастырь.
   Эдуард остановился в двух метрах о меня. Хорошо, что тактичности у него чуть больше, чем у Скотта, и он держит расстояние. Но объясните мне, какого хрена этот белоголовый сукин сын припёрся сюда?!! Мне и так проблем хватает!!!
   – Извини, я не хотел пугать тебя, - четверть-оборотень говорил это вроде как искренно. Кому - мне что ли?! Да после моей выходки с торжественным кофейным омовением и битьём посуды весь приют понял, что я за камикадзе!!! А уж белокурый парень и подавно должен был догадаться!
   Встряхнув мокрыми и такими враз ослабевшими руками, я переступила с одной соломенной ноги на другую. Усталость, опутавшая меня ватной пеленой, была просто фантастической, словно последние два часа я просигала на концерте "Короля и Шута" в компании полупьяных панков: ноги болят, голова болит, вот только настроение отвратительное, как гнилая тыква. Вы уверены, что у меня в жизни может быть день похуже этого? Я так не думаю.
   – Послушай, Эдуард, не в этом дело, - удивительно, но факт: я ещё пытаюсь как-то выкрутиться. Нет, ну честное слово! Я стала настолько безмозглой, что пытаюсь выкрутиться!!!
   С другой стороны, для снятия маски сейчас ну о-о-очень неподходящий момент. Очень.
   Какие-то остатки серого вещества, налипшие на внутренние стенки моей черепной коробки, ещё старались соображать. Я попыталась припомнить, что я там читала в идиотских журналах у Кимберли: а вдруг там была какая-нибудь хорошая отмазка кроме "Голова болит!"?
   Однако на ум пришёл только тот день, когда на первом канале изменили программу телепередач, и мы с Киарой вместо боевика "Правдивая ложь" получили какой-то сопливый бразильский фильм. Целых полтора часа мы при помощи рисованных схем пытались разобраться, кто кого любит и кто чей отец, и в результате пришли к выводу, что Хуану таки следовало продать акции своей мыловарни дону Иглесиасу, так как его условия даже с учётом инфляции и налога были наивыгоднейшими.
   Однако…
   – Дело не в этом, - чуть растерянно произнесла я, глядя на грязный пол, и слегка развела руками. - Просто всё произошло так быстро! Три года я встречалась с Броком, всё было так хорошо, и вдруг за один вечер… - я театрально умолкла и чуть не подвыла от тоски. - Слишком…
   – Я понял, Лэй, не волнуйся, - с этими словами четверть-оборотень подошёл ко мне медленно и осторожно, как Наблюдатель приближается к раненому и загнанному в угол оборотню - отстойное сравнение, но что поделаешь. Я едва было подумала, что пусть он только попробует меня коснуться, и я спущу его в унитаз, как он бережно взял мои влажные, онемевшие от холодной воды руки и легонько сжал их. Материальная составляющая меня любимой отозвалась почти спокойно. Вот чем полезен глубокий поверхностный самоанализ. Жаль, электрошока не было.
   Ах да, а ещё я не садилась в позу кактуса. Ну ладно, это дело пятое.
   – Впредь обещаю быть истинным джентльменом, - с улыбкой произнёс Эдуард, и сквозь его голос я в нарастающей волне неожиданного, но абсолютного восторга узнала первые ноты одной из своих любимых песен. Будь это любая другая песня из числа моих любимых, я бы и бровью не повела, хотя водить бровью пионеров на экскурсию в Мавзолей так и не научилась.
   Но это была именно она - "Thoughtless" в исполнении "KoЯn". Благословенен будет тот, кто уломал Тура врубить её. Хоть это Киа, хоть это пиво, хоть это сам Тур!
   – Хорошо, верю, - я сумела улыбнуться ничуть не хуже пенсионера, рекламирующего зубную пасту. - Тогда пошли на танцпол.
   "Going through the pages of my fantasies
   Pushing all the mercy down, down, down
   I wanna see you try to take a swing at me,
   Come on, gonna put you on the ground, ground, ground!"
   Внимание, дамы и господа! Это песня почти про нас с Эдуардом. Надо же, какое интересное совпадение! А этот идиот опять не понимает, почему я зубоскалюсь как Чеширский кот. Нет, конечно, я не жалуюсь, и всё-таки интересно, он хотя бы о чём-то догадывается или нет? Знаете, после того кофейного ожога вдвойне будет лучше нет, чем да.
   "Why are you trying to make fun of me?
   You think it's funny?
   What the f*ck you think it's doing to me?
   You take your turn lashing out at me
   I want you crying when you're dirty in the front of me"
   Не, это точно песня про нас. И с каких это пор про нас песни уже есть? Может, где-то уже и плакаты продают с нашими мордами? Хотя, с чего бы это людям заниматься подобной ерундой.
   – Может быть, мы с тобой как-нибудь потом выберемся за пределы приюта? - неожиданно прошептал четверть-оборотень, наклонившись к моему уху. - На улицах Чёрных Кварталов сейчас очень красиво.
   Ха! И это ты мнебудешь рассказывать?! Ты б ещё Блад Амур упомянул. Там хотя бы не шляется одна полоумная Герцогиня. Хотя, кто её знает, эту Лал. Может, она там подрабатывает. Ну да, разумеется, у меня есть с собой крест, а ещё топор и бочка святой воды, да целый полк священников и попов с серебряными кадилами - конечно можно выбраться на улицы Кварталов!
   Однако, еле удержавшись от того, чтобы почесать в затылке и бросить гадость, я произнесла:
   – Хм, почему бы и нет?
   – А потом я провожу тебя домой.
   – А потом ты проводишь меня домой.
   Кто ещё будет играть с нами в испорченный телефон?
   "All of my hate cannot be found
   I will not be drowned
   By your thoughtless scheming,
   So you can try to tear me down
   Beat me to the ground
   I will see you screaming"

48.

   Помните, я рассказывала про ограду вокруг Киндервуда, неприступней которой только небо? А про обезьяний спуск после ступеней? Вам случайно не хочется узнать, как я их преодолела?
   Нет? Вот и отлично, потому что мне не хочется рассказывать.
   Ну а если серьёзно, то я не слетела вниз, хлопая крылышками и параллельно кидаясь желудями в висящего на склоне четверть-оборотня, хотя это было бы интересным занятием. Нет, все эти "кошмарные" и "ужасные" препятствия я преодолела, знаете, как?
   На шее Эдуарда.
   Честное слово! И при этом попрошу заметить, господа присяжные, что он сам предложил мне такое распределение обязанностей. Я размышляла целых десять минут перед тем, как согласиться. С одной стороны, меньше всего на свете мне хотелось касаться белокурого парня, а уж тем более - куда-то с ним идти. А с другой, зря что ли Кимберли целую неделю практиковала на мне всевозможные пытки? Да и платье пачкать не хочется. Всё-таки, какое бы оно ни было дерьмовое, за него уплачены деньги.