Страница:
На случай, если «Технологии Дальнего» подведут его, гиперлорд записал в пам подборку резервных адресов, оптимизированную по времени пути, а также соответствующие карты. Имея карту, пам мог накладывать названия, маршруты и направление движения прямо на сетчатку путешественника. Без этого найти нужное место нечего и надеяться.
Джама любил путешествовать налегке. Он собрался практически мгновенно. В кармане лежали шаблоны, подходящие к любому общественному репликатору — для костюмов, булавок, кружевных воротничков, колец и шести видов духов. Кроме того, там была программа для изменения форм. На всякий случай он еще захватил шаблоны самых популярных антикварных редкостей. Вот, собственно, и все. Единственной «тяжестью», которую нельзя было взять в виде шаблона, оказался неисправный галактарий.
Пам напомнил о неотложных делах. Джама раздраженно застонал, но ему и в самом деле пришлось вернуться и поставить на ремонт водную систему — последняя порция вина из кухонного автомата явно отдавала мочой. Откладывать ремонт было неразумно. Возможно, требует замены антисептический узел, а он стоит бешеных денег! В этих «шикарных» старинных районах всегда сплошные проблемы! Подумать только, в Галактике существуют планеты, где настоящая природная вода течет, журча, прямо с горных склонов! Вообще, процесс ремонта был автоматизирован, но кое-что владельцу приходилось делать самому. Джама усмехнулся. Например, выливать испорченное вино. Правда, он не удержался и сделал несколько глотков — все-таки моча гиперлорда…
Перед тем как погаснуть, телесфера сообщила, что все его встречи перенесены, а квартира поставлена на режим охраны. Пам подтвердил, что со всеми делами покончено. Ура! Теперь можно ехать. Джама щелкнул каблуками, плавно поднялся в воздух, прошел воздушный шлюз и оказался в общественном коридоре своего дома-улья, с отвращением вдохнув застоявшийся воздух.
Как унизительно, что приходится жить в общественном муравейнике, даже если это часть престижной первой застройки! На голых стенах туннеля, голых уже более тысячи лет, виднелись трубы, проводка и узкие отверстия проходов для роботов — строители так торопились отстроить Светлый Разум после Опустошения, что даже не попытались скрыть неприглядные хозяйственные внутренности дома под каким-нибудь приличным фасадом. Эти строители мертвы уже шестнадцать веков: красота лишь временна, спешка постоянна… Ну, ничего — до главной улицы идти совсем немного.
Проспект Балазанте! Как любил Кикажу Джама гулять по этому необъятному крытому коридору, простирающемуся на добрую сотню километров. Здесь стремилось побывать все население Галактики! Но сейчас, увы, у него не было времени посидеть в кафе на площади или обойти смотровую площадку вокруг главной воздушной шахты, которая прорезала сверху вниз все жилые ярусы и опускалась на головокружительную глубину. Надо было ловить такси. Чтобы попасть во Владение Кирин, предстояло выдержать почти две вахты утомительной езды сквозь транспортную сеть планеты — и то, только если повезет и он не наткнется на ремонтные работы в туннелях. А лететь, увы, не по карману нищему гиперлорду.
Затянутый ремнями в тесном такси, трясущемся и вихляющем в потоке движения, Кикажу Джама дремал, полузакрыв глаза, и ему мерещилось некое оранжевое солнце где-то на дальней Периферии…
VI
В этот момент в маленькой передней возникло прозрачное голографическое изображение привратника башни, которое привлекло внимание Скоджила легким покашливанием.
— Эрон Оуза просит принять его, — сказал призрак.
— Он здесь? В такое время?
— Он вооружен.
— Как обычно?
Общественный порядок, повсеместно установленный Второй империей, все-таки не смог упразднить местную традицию всеобщей подозрительности. Поскольку процент убийств на Агандере в сто раз меньше, чем в среднем по Галактике, и преступлений, связанных с насилием, почти не наблюдалось, у властей не было серьезных оснований запрещать ношение личных мини-бластеров. Скоджилу всегда было не по себе от такого количества оружия вокруг, и сам он его никогда не носил, но он ведь всего лишь чудак-пришелец…
— Проверь номер.
Согласно закону, любое оружие должно было излучать свои идентификационные данные.
— Зарегистрировано. — Привратник показал диаграммы и спецификации. Детская модель с убойной силой лишь в пределах одного метра. — Игрушка.
— Ничего себе игрушка!
Даже школьники приходили в класс с бластерами, и такое считалось в порядке вещей. Впрочем, это приносило и некоторую пользу — вели они себя друг с другом чрезвычайно предупредительно. Видимо, это было главной причиной гандерийской вежливости.
Призрак застыл в ожидании. Он не знал, как себя вести — Эрон никогда раньше не наносил визитов своему наставнику. Не дождавшись инструкций, он нетерпеливо спросил:
— Попросить его проверить оружие?
— Ладно, пусти его. Все.
Призрак исчез. Из шлюза выскочила транспортная оболочка, и, развернувшись, тут же исчезла, оставив в передней маленького мальчика.
— Ты не ответил на мой звонок!
— Я готовился к твоему новому уроку, — объяснил Хиранимус, опуская остальные подробности своей деятельности в этот вечер. — Опять проблемы с отцом?
— Мы поссорились!
— Ну и как, ты разнес его в клочья своим бластером?
Эрон удивленно взглянул на наставника. Он был хорошим стрелком, но поднимать оружие на отца… Пистолет значил для него не более, чем какая-нибудь пряжка на куртке для обычных детей в остальной Галактике, — это была положенная деталь одежды и не более того.
— Он хочет отправить меня в Ванхузен!
Вот это уже преступление похуже убийства! Скоджил улыбнулся:
— Ванхузен? Он не посмеет так поступить с гением!
Эрон Оуза с размаху плюхнулся на кушетку, послушно выдвинувшуюся из стены.
— Еще как посмеет! Он такой гад!
Кушетка была кричащего ярко-пурпурного оттенка и ни по цвету, ни по форме совершенно не соответствовала тонкому вкусу Скоджила. Надо будет завтра сесть за компьютер и ограничить творческий диапазон меблировщика. А может, сделать ограничение только для подростков? Нет, не стоит сейчас думать о таких мелочах. Он приглушил освещение, чтобы красный цвет поменьше резал глаза.
— Ну хорошо, Эрон. Давай спокойно разберемся. Честно говоря, я не понимаю, в чем проблема. Ванхузен, пожалуй, самая престижная школа в Ульмате. Опять же столица — жизнь там так и кипит. Я и сам бы не отказался поработать там.
Эрон застонал.
— Твой отец едва может позволить себе послать тебя в такую известную школу, — продолжал Скоджил. — Да и дорога стоит дорого, хоть это и недалеко. Твоих братьев и сестер он наверняка не сумеет так же хорошо устроить. Это будет твое первое межзвездное путешествие, ты увидишь места, о которых не мог и мечтать. Среди твоих учителей будут по-настоящему великие ученые.
— Да-да, конечно, и через пять лет я стану еще одним из миллиарда имперских лакеев!
Скоджил усмехнулся про себя. Да, именно этого и хотел его отец: чтобы сын служил Второй империи, сделал карьеру и, может быть, даже выбрался за пределы Ульмата. Эрон был его самым трудным ребенком, но в то же время, безусловно, и самым способным.
— У тебя другие планы?
— А что мне делать у этих старых мухоморов в Ванхузене? Я не муха, конечно, но чему они могут научить меня? Им в математике далеко даже до тебя!
Скоджила позабавили ярость мальчика и его сомнительный комплимент. Он добавил к кушетке расширение — черного цвета и более изящных очертаний — и уселся рядом с Эроном.
— А если бы ты мог выбирать?
— Тогда академия на Керкориане или, может быть… — голос мальчика мечтательно дрогнул, — Лицей на Светлом Разуме.
Скоджил тяжело вздохнул. О Керкориане не могло быть и речи, потому что Эрон даже отдаленно не соответствовал требованиям академии, да и отец его уж точно не потянул бы такого элитарного заведения. Что же касается Светлого Разума, то Лицей — а Эрон явно имел в виду тот самый Лицей, хотя и простых лицеев там было много — не брал платы за обучение и проживание, но кандидатов на каждое место насчитывались миллионы. Никаких шансов.
— А ты себя довольно высоко оцениваешь.
— Ты ведь говорил, что…
— Я говорил, что у тебя выдающиеся способности. В какой-то мере это правда. Но способности — еще не все.
Он задумался. Что имеет в виду мальчик? Керкориан с Лицеем известны прежде всего как школы психоистории. Но Эрон никогда не говорил о своем интересе к ней. Более того, Хиранимус, выступая в роли математика Мурека Капора, старался даже не упоминать о такой математической дисциплине. Где же его подопечный этого набрался? Хотя, с другой стороны, кто не знает, что Вторая империя управляется с помощью психоисторических законов. Их власть всеобъемлюща, она поражает воображение. Любой мальчишка, который начинал мечтать о власти раньше, чем учился говорить, воображал себя адептом психоистории. Лучше спросить прямо.
— Ты хочешь сказать, что решил стать психоисториком?
— Конечно! Зачем бы еще я стал забивать мозги математикой?
Итак, психоистория, вершина математики. Эрон еще не вполне сознает, что это значит, но его амбиции… Неудивительно, что у них с отцом вышла ссора! Отец наверняка понимает, какую недостижимую цель поставил перед собой его сын. А Эрон настолько упрям, что не желает обращать внимания на препятствия. Между тем фанатизм, с которым психоисторики охраняют свои секреты…
— Тут будут проблемы… — тактично начал Скоджил.
— …потому что мой пам никуда не годится! — с негодованием воскликнул Эрон.
Это самая меньшая из твоих проблем, сорванец!
— Когда ты родился, дружок, твой отец облетел весь Ульмат в поисках самого лучшего пама, который мог купить за деньги. Он заплатил за него целое состояние — все, что сумел заработать за два года! Ты пользовался этим памом с трехлетнего возраста, а к пяти годам полностью овладел им. Может быть, его сделали и в какой-нибудь мелкой мастерской, но не забудь — это модель с Дальнего Мира!
Внезапно Эрон перестал дуться. В его глазах заплясали веселые искорки.
— И все-таки он не самый лучший! А Дальний… все это было давным-давно.
Дальний Мир, расположенный на самом краю Галактики, был главной цивилизующей силой в эпоху Междуцарствия, и его торговцы снова объединили три четверти бывших владений Первой империи, прежде чем интеллектуальный потенциал планеты иссяк вследствие ее удаленного расположения. Пожалуй, ни одна планета за всю историю человечества не произвела такой революции в науке и технике. Но ее технологическое лидерство и в самом деле давно уже отошло в прошлое.
— Иногда и не самый лучший пам может отлично стимулировать биологический мозг, — наставительно произнес Хиранимус.
Мальчик весь ощетинился.
— Перестань! Ты рассуждаешь, как та механическая книга. — Его воображение в свое время поразила реконструированная машина в историческом зале летнего дворца, которая, жужжа и клацая своими семью сотнями движков и камер, выдавала один за другим мудрые древние афоризмы. — Я лучше знаю! Разве станешь психоисториком с моим второсортным памом! Ну почему я не сын богатого отца?! Мрак!
Скоджил посмотрел на золотые отблески света в каштановых волосах Эрона, напоминающие нимб, — казалось, свечение вызывает блестящий интеллект мальчика. А вот здравого смысла ему недостает.
— Твой отец и в самом деле богат.
— Не так богат, как правитель. И не так, как должен быть, чтобы я достиг чего-нибудь в этой идиотской Галактике! И не так, как хотел бы сам… — Мальчик опять насупился.
— Ни у какого богача не хватит денег на пам, который сделал бы его сына психоисториком. Тут главное — гармония между памом и мозгом.
Скоджил сам удивился горечи, с которой произнес это. Его собственная «персональная память» была произведена легендарными мастерами с Тысячи Солнц, но теоретиком он не стал. Будет просто чудом, если это удастся его ученику! Может, попробовать?
— Можно ли улучшить пам? — спросил мальчик.
Скоджил усмехнулся. Большинство людей даже не стали бы задавать такой вопрос. Для них это было бы не более заманчиво, чем пересадка мозга.
— Такие вещи делают. За большие деньги. Но это не шутка: мозг подстраивается к паму еще в детстве и на всю жизнь.
— Насколько это повысило бы мои аналитические способности?
— Ты можешь стать идиотом. Тебе приходилось разговаривать со взрослым человеком с поврежденным памом или вообще без него? Хотел бы ты, к примеру, чтобы хирург лез с ножом переделывать твой мозг?
— Я знаю парня в школе, который упал с крыши. Пам разбился, и его отдавали чинить.
— Ну и как, стал он умнее?
— Нет… наоборот. — Эрон помолчал и переменил тему. — Но не могу же я ждать, пока состарюсь, прежде чем попаду в хорошую школу! После десяти лет мозги портятся. Когда я ходил в последнюю школу, то чувствовал, как в голове все в кашу превращается. Мне уже двенадцать!
— Вот почему твой отец нанял меня.
— Мог бы найти кого-нибудь и получше, — проворчал Эрон.
— Ну вот, неужели я настолько уж плох?
— Готов поручиться, что ты ходил только в третьесортные школы. Иначе не работал бы на второсортного помощника бухгалтера!
— На советника правителя, — укоризненно поправил его Скоджил. — А ты уверен, что знаешь, в чем состоит моя настоящая работа? Может, я, к примеру, самый главный разведчик в этой части Галактики? Я ведь бывал на многих чудесных планетах. Может, побывал и в одной-двух хороших школах. Я мог бы, пожалуй, что-нибудь для тебя сделать — но тебе придется учиться очень старательно.
— Я стараюсь! — вспыхнул Эрон.
Ну все, хватит спорить. Скоджил вывел на стену экран и принялся с помощью пама закачивать в его контроллер алгоритмы. Как дать этому вундеркинду представление о психоистории, не упоминая о ней? Не раскрывать же свою причастность к учению Смитоса! Он отказался от подготовленной программы — Мурек Капор, избегавший малейшего риска, больше не подавлял его сознания. Скоджил решил построить импровизированный урок на том самом гандерийском ритуале, согласно которому Эрон каждое утро надевал скрытую кобуру с бластером.
По экрану побежали символы.
— Вот проблемная цепь Эсфо-Найфина. Что бы ты стал тут делать?
— Откуда я знаю? Я ее первый раз вижу!
— Так, спокойно! Это не проверка твоих знаний. Я хочу понять, как работает твой мозг, если он, конечно, вообще работает.
— Что, опять ловушка? — осторожно спросил Эрон.
— Нет. Просто думай. Ты ведь знаком с динамическими уравнениями. Что ты видишь здесь?
Эрону стало не по себе от такого неопределенного задания. Он попытался обратить все в шутку и замахал локтями как крыльями.
— Куд-кудах, птичьи следы в кустах!
— Ладно. Но что они говорят о самой птице?
Эрон долго смотрел на уравнения. Скоджил ждал, не говоря ни слова. Наконец мальчик нарушил молчание.
— Я не знаю. Ты хочешь, чтобы я угадывал? Вообще, здесь все должно стабилизироваться по временной оси. Но я не знаю символов. Сначала надо задавать определения, а потом уж уравнения. Ты сам говорил…
Хиранимус хранил молчание. Эрон не выдержал и попытался выдавить из себя что-нибудь еще.
— Если менять красный параметр, то можно вызвать хаотический всплеск во времени.
Скоджил был поражен.
— Почему именно красный?
— Потому что эта твоя эсфо-найфиновская штуковина нечувствительна ни к каким другим — и не пытайся меня сбить! Она и в самом деле чувствительна к красному, так ведь? — Эрон был не очень уверен и хотел подтверждения. — Но я не понимаю этих дурацких обозначений!
— Не понимаешь, и ладно. Ты прав. Но для чего это можно было бы использовать?
Эрон пожал плечами:
— Один Космос знает. Я даже в памовских справочниках не нашел Эсфо-Найфинов, ни по названию, ни по символам.
Хиранимус ввел через пам часть начальных условий и преобразовал выражения.
— Что они описывают, как думаешь?
— Откуда я могу знать? Я ведь всего лишь двенадцатилетний мальчишка с второсортной квантроникой в мозгах.
— Не такая уж она и второсортная. — Скоджил снова заговорил как учитель. — Это описание гандерийского обычая носить личное оружие. Да-да, тот самый маленький бластер в твоей кобуре под мышкой!
Эрон посмотрел на свой пистолет, как будто никогда его не видел.
— Ерунда! Ухо от селедки! Нельзя описывать обычаи с помощью математики!
Он презрительно посмотрел на учителя.
— А что же тогда такое вся психоистория, черт побери?
Эрон изумленно перевел глаза на экран, заполненный светящимися завитками символов. Он пристально рассматривал проблемную цепь Эсфо-Найфина, явно напрягая все ресурсы мозга и пама. Наконец что-то досчитал и хитро ухмыльнулся.
— Ошибка!
— Объясни.
— Обратный отсчет определяет временную координату источника в две тысячи пятьсот лет назад. Это неверно. Мы всегда носили бластеры.
— Так говорят ваши поэтические мифы, но если ты хочешь когда-нибудь стать сносным психоисториком, тебе придется более осторожно обращаться с историческими датами, чем гандерийские трубадуры. Смотри: две с половиной тысячи лет — это 124-е столетие.
Скоджил заменил уравнения графической схемой имперской истории, где был выделен 12338 год г.э. — дата разграбления Светлого Разума.
— Столетие окончательного крушения и распада Первой империи. Наступило Междуцарствие. Вот тогда гандерийцы и начали носить оружие. Ни в каких предыдущих записях про него ничего не говорится, а между тем история Агандера началась еще за 165 столетий до Империи. Психоисторик не верит мифам, он их исследует.
Цепь Эсфо-Найфина снова появилась на экране.
— Вопрос в том, — Скоджил многозначительно поднял палец, — почему обычай продолжает существовать, хотя надобность в личном оружии уже давно отпала?
— Оружие нужно для самозащиты!
— Да Великие Языки Плазмы! От кого? Вот я пришелец. Никто не любит пришельцев. Однако я мог бы драться с десятком гандерийцев и совершенно не беспокоиться об их бластерах. Применять бластер на Агандере — табу!
— Неправда! Я умею стрелять быстро и точно!
— Да, но тем не менее ты ни разу никого не убил, так же, как твой отец и все, кого ты знаешь.
— Но я мог бы!
— Это миф. Посмотри на уравнения. Стабильность ритуала ношения оружия очень сильна и была таковой в течение тысячелетий, но сама эта стабильность требует, чтобы оружие не применялось. Широкое применение бластеров вызовет всплеск — посмотри еще раз на красный параметр. — Скоджил дал ученику время проверить утверждение. — Итак, я повторяю: почему обычай продолжает существовать, хотя оружие уже не нужно? Ведь его поддержание требует энергии — ты должен купить бластер, ухаживать за ним, учиться пользоваться им и сохранять свое умение. Ты должен все время носить при себе эту чертову игрушку. Но тыне должен стрелять . Зачем же тогда бластер?
Эрон смутился.
— Для самозащиты… — повторил он в замешательстве.
— Нет. Задача пистолетика в твоей кобуре — поддерживать иллюзию, что где-то есть враг, которого необходимо сдерживать. Бластер не действует против иллюзии: применив его, ты только обнаружишь свою беспомощность. Гандериец не может использовать оружие, не осознав при этом, что он незащищен, а посему носит его с единственной целью — доказать себе, что это не так. Тут есть некий барьер: ты не можешь использовать что-то, но вынужден носить, чтобы чувствовать себя в безопасности. На древних линкорах были установлены разрушители планет, но я никогда не слышал, чтобы хоть один из них применялся.
— Чушь какая-то, — протянул Эрон.
— А ты достань свой бластер и направь его.
Скоджил на всякий случай убедился, что находится от «игрушки» дальше, чем на метр.
— Нет. — Мальчик решительно покачал головой.
— Это приказ!
Эрон медленно достал крошечный бластер из кобуры и поднял его, не снимая с предохранителя и целясь в сторону от наставника.
— Это глупо.
— Так. Теперь скажи мне, кто твой враг?
— Я не вижу врага.
— Глазами не видишь. Он в твоем сознании. Каждый гандериец постоянно видит перед собой врага. Заставь работать воображение.
— Чужак?
— Откуда?
— Из Второй империи?
— Вторая империя — реальность. А ты целишься в иллюзию. Кого ты хочешь убить?
— Я держу на мушке дурацкую стену! — рассердился Эрон.
— Ты когда-нибудь обращал внимание на то, что все гандерийские рассказы, даже совсем новые, пересказывают старые мифы? А кто враг в мифах?
Эрон опустил бластер. Он аккуратно вложил его в кобуру, вшитую в куртку.
— Первая империя. Вице-короли. Солдаты. Император. Но это же было так давно!
— Живучесть этих мифов указывает на то, что Агандер так и не оправился от травмы, вызванной его насильственным подчинением Первой империи. Скажи, ты ведь частенько, когда играешь, расстреливаешь имперских десантников, которые сыплются с неба в своей допотопной броне?
Эрон Оуза вытянулся на кушетке и стал смотреть в потолок, с удовольствием припоминая старые фантазии.
— Нет, не так примитивно. Это бы не помогло: их было слишком много, — хмыкнул он. — Я действую умнее — убиваю вице-королей. Или беру их в заложники и требую выкуп. Глупая игра, конечно. Я в ней всегда супервоин зеноли, хотя наемники зеноли появились только в Междуцарствие, когда никаких вице-королей уже не осталось. Но все равно интересно: игра есть игра — ты же сам сказал, что гандерийцы вечно путаются в своей истории. — Эрон опять хитро сощурился. — А в твоей теории тоже есть дыра!
— Да?
— Эсфо-Найфин начался 2500 лет назад. И ты сам сказал, что Первой империи тогда уже не было. Тогда как же мой маленький бластер может быть памятью о травме, нанесенной Космос знает за сколько тысячелетий до этого?
Скоджил уже начал жалеть, что с таким энтузиазмом ввязался в разговор. Надо быть осмотрительнее, иначе он рискует раскрыться.
— Позволь мне в ответ прочитать маленькую лекцию. Сиди и не дергайся, просто слушай. Поставь пам на запись.
— Ну вот, опять! Сплошные лекции!
Эрон сел и сложил руки, как в смирительной рубашке.
— Дело в том, что незалеченные травмы дают рецидивы. Первичная травма порождает все новые и новые эсфо-найфиновские ветви в течение тысячелетий — каждый раз, когда данная культура вновь испытывает стимулирующий толчок. Междуцарствие стало таким стимулятором для первичной травмы от имперского завоевания, и очень мощным — Агандер опять стал независимым и после вновь был атакован извне силами, которым не смог сопротивляться. Для культуры, подобной вашей, с ее чрезвычайно низким дрейфом стабильности, даже шестидесяти семи столетий оказалось недостаточно, чтобы стереть из памяти самое страшное событие в истории.
Эрон многозначительно поднял палец.
— Один момент. Ты сказал, что гандерийцы не носили оружия до Междуцарствия?
— Верно.
— Я не верю — мы никогда не были шакалами вроде вас. Но все равно продолжай, интересно послушать.
Скоджил поднялся во весь рост.
— Брось мыслить как надутый гандериец, подумай о силе! — Наклонившись над изумленным Эроном, он схватил его за ворот куртки и поднял в воздух, одновременно разоружив мальчика и швырнув бластер на пол. Эрон не успел шевельнуть даже пальцем. Голос учителя гремел. — Имперское завоевание не было игрой! Это не миф! Это была сила! Армия, которая атаковала Ульмат, была больше по численности, чем все население Агандера. — Эрон попытался вырваться, но Скоджил держал его мертвой хваткой. — Неужели ты думаешь, что оккупационные войска потерпели бы личные бластеры? При Империи гандерийцы никогда не носили оружия, потому что это было запрещено вице-королями. Нарушение каралось смертной казнью — если кого-то ловили с бластером, то казнили немедленно!
Джама любил путешествовать налегке. Он собрался практически мгновенно. В кармане лежали шаблоны, подходящие к любому общественному репликатору — для костюмов, булавок, кружевных воротничков, колец и шести видов духов. Кроме того, там была программа для изменения форм. На всякий случай он еще захватил шаблоны самых популярных антикварных редкостей. Вот, собственно, и все. Единственной «тяжестью», которую нельзя было взять в виде шаблона, оказался неисправный галактарий.
Пам напомнил о неотложных делах. Джама раздраженно застонал, но ему и в самом деле пришлось вернуться и поставить на ремонт водную систему — последняя порция вина из кухонного автомата явно отдавала мочой. Откладывать ремонт было неразумно. Возможно, требует замены антисептический узел, а он стоит бешеных денег! В этих «шикарных» старинных районах всегда сплошные проблемы! Подумать только, в Галактике существуют планеты, где настоящая природная вода течет, журча, прямо с горных склонов! Вообще, процесс ремонта был автоматизирован, но кое-что владельцу приходилось делать самому. Джама усмехнулся. Например, выливать испорченное вино. Правда, он не удержался и сделал несколько глотков — все-таки моча гиперлорда…
Перед тем как погаснуть, телесфера сообщила, что все его встречи перенесены, а квартира поставлена на режим охраны. Пам подтвердил, что со всеми делами покончено. Ура! Теперь можно ехать. Джама щелкнул каблуками, плавно поднялся в воздух, прошел воздушный шлюз и оказался в общественном коридоре своего дома-улья, с отвращением вдохнув застоявшийся воздух.
Как унизительно, что приходится жить в общественном муравейнике, даже если это часть престижной первой застройки! На голых стенах туннеля, голых уже более тысячи лет, виднелись трубы, проводка и узкие отверстия проходов для роботов — строители так торопились отстроить Светлый Разум после Опустошения, что даже не попытались скрыть неприглядные хозяйственные внутренности дома под каким-нибудь приличным фасадом. Эти строители мертвы уже шестнадцать веков: красота лишь временна, спешка постоянна… Ну, ничего — до главной улицы идти совсем немного.
Проспект Балазанте! Как любил Кикажу Джама гулять по этому необъятному крытому коридору, простирающемуся на добрую сотню километров. Здесь стремилось побывать все население Галактики! Но сейчас, увы, у него не было времени посидеть в кафе на площади или обойти смотровую площадку вокруг главной воздушной шахты, которая прорезала сверху вниз все жилые ярусы и опускалась на головокружительную глубину. Надо было ловить такси. Чтобы попасть во Владение Кирин, предстояло выдержать почти две вахты утомительной езды сквозь транспортную сеть планеты — и то, только если повезет и он не наткнется на ремонтные работы в туннелях. А лететь, увы, не по карману нищему гиперлорду.
Затянутый ремнями в тесном такси, трясущемся и вихляющем в потоке движения, Кикажу Джама дремал, полузакрыв глаза, и ему мерещилось некое оранжевое солнце где-то на дальней Периферии…
VI
МАЛЬЧИК И ПРИШЕЛЕЦ
ГОД 14790-й
Проблемные цепи типа той, что возникла на Агандере, хотя и выглядят весьма стабильными, но чувствительны даже к умеренной накачке. В Таблице 1 приведен список искусственно вызванных хаотических событий, которые, как мы считаем, могут произойти во временном интервале…Ночь давно уже вступила в свои права. От крошечного шарика персональной капсулы не осталось никаких следов. Лихорадочное возбуждение Скоджила, которое, по-видимому, явилось реакцией на освобождение от личности Капора, немного улеглось. Он устал, очень хотел спать и, чтобы расслабиться, слегка пригасил стенной свет и стал раскладывать солитер из гандерийских карт Судьбы. Первым выпал Топор Милосердия.
…Теорема Риота утверждает, что последующие события, вызванные данными событиями, не могут быть предсказаны ни одним методом с вероятностью большей, чем 0,4. Если нас не обнаружат на стадии подготовки…
Вполне реально образование зоны непредсказуемости продолжительностью от пятидесяти до двухсот лет, вплоть до наступления стабилизации по Краницу. Такая психоисторическая временная тень вполне достаточна для наших целей…
…много примеров вторичных связей вдоль проблемной цепи… например, у гандерийцев возник обычай всегда носить оружие, которое тем не менее никогда не должно применяться, что является выражением фиксированной травмы (второго порядка), полученной в эпоху Междуцарствия, когда независимость Агандера снова оказалась под угрозой.
Надзор/поисково-аналитический
отчет/гриф Оранжевый-4:
«Перспективные точки вынужденных хаотических выбросов»
Дата: 37.08.14642
Время: 07:78
Автор: КронКом
В этот момент в маленькой передней возникло прозрачное голографическое изображение привратника башни, которое привлекло внимание Скоджила легким покашливанием.
— Эрон Оуза просит принять его, — сказал призрак.
— Он здесь? В такое время?
— Он вооружен.
— Как обычно?
Общественный порядок, повсеместно установленный Второй империей, все-таки не смог упразднить местную традицию всеобщей подозрительности. Поскольку процент убийств на Агандере в сто раз меньше, чем в среднем по Галактике, и преступлений, связанных с насилием, почти не наблюдалось, у властей не было серьезных оснований запрещать ношение личных мини-бластеров. Скоджилу всегда было не по себе от такого количества оружия вокруг, и сам он его никогда не носил, но он ведь всего лишь чудак-пришелец…
— Проверь номер.
Согласно закону, любое оружие должно было излучать свои идентификационные данные.
— Зарегистрировано. — Привратник показал диаграммы и спецификации. Детская модель с убойной силой лишь в пределах одного метра. — Игрушка.
— Ничего себе игрушка!
Даже школьники приходили в класс с бластерами, и такое считалось в порядке вещей. Впрочем, это приносило и некоторую пользу — вели они себя друг с другом чрезвычайно предупредительно. Видимо, это было главной причиной гандерийской вежливости.
Призрак застыл в ожидании. Он не знал, как себя вести — Эрон никогда раньше не наносил визитов своему наставнику. Не дождавшись инструкций, он нетерпеливо спросил:
— Попросить его проверить оружие?
— Ладно, пусти его. Все.
Призрак исчез. Из шлюза выскочила транспортная оболочка, и, развернувшись, тут же исчезла, оставив в передней маленького мальчика.
— Ты не ответил на мой звонок!
— Я готовился к твоему новому уроку, — объяснил Хиранимус, опуская остальные подробности своей деятельности в этот вечер. — Опять проблемы с отцом?
— Мы поссорились!
— Ну и как, ты разнес его в клочья своим бластером?
Эрон удивленно взглянул на наставника. Он был хорошим стрелком, но поднимать оружие на отца… Пистолет значил для него не более, чем какая-нибудь пряжка на куртке для обычных детей в остальной Галактике, — это была положенная деталь одежды и не более того.
— Он хочет отправить меня в Ванхузен!
Вот это уже преступление похуже убийства! Скоджил улыбнулся:
— Ванхузен? Он не посмеет так поступить с гением!
Эрон Оуза с размаху плюхнулся на кушетку, послушно выдвинувшуюся из стены.
— Еще как посмеет! Он такой гад!
Кушетка была кричащего ярко-пурпурного оттенка и ни по цвету, ни по форме совершенно не соответствовала тонкому вкусу Скоджила. Надо будет завтра сесть за компьютер и ограничить творческий диапазон меблировщика. А может, сделать ограничение только для подростков? Нет, не стоит сейчас думать о таких мелочах. Он приглушил освещение, чтобы красный цвет поменьше резал глаза.
— Ну хорошо, Эрон. Давай спокойно разберемся. Честно говоря, я не понимаю, в чем проблема. Ванхузен, пожалуй, самая престижная школа в Ульмате. Опять же столица — жизнь там так и кипит. Я и сам бы не отказался поработать там.
Эрон застонал.
— Твой отец едва может позволить себе послать тебя в такую известную школу, — продолжал Скоджил. — Да и дорога стоит дорого, хоть это и недалеко. Твоих братьев и сестер он наверняка не сумеет так же хорошо устроить. Это будет твое первое межзвездное путешествие, ты увидишь места, о которых не мог и мечтать. Среди твоих учителей будут по-настоящему великие ученые.
— Да-да, конечно, и через пять лет я стану еще одним из миллиарда имперских лакеев!
Скоджил усмехнулся про себя. Да, именно этого и хотел его отец: чтобы сын служил Второй империи, сделал карьеру и, может быть, даже выбрался за пределы Ульмата. Эрон был его самым трудным ребенком, но в то же время, безусловно, и самым способным.
— У тебя другие планы?
— А что мне делать у этих старых мухоморов в Ванхузене? Я не муха, конечно, но чему они могут научить меня? Им в математике далеко даже до тебя!
Скоджила позабавили ярость мальчика и его сомнительный комплимент. Он добавил к кушетке расширение — черного цвета и более изящных очертаний — и уселся рядом с Эроном.
— А если бы ты мог выбирать?
— Тогда академия на Керкориане или, может быть… — голос мальчика мечтательно дрогнул, — Лицей на Светлом Разуме.
Скоджил тяжело вздохнул. О Керкориане не могло быть и речи, потому что Эрон даже отдаленно не соответствовал требованиям академии, да и отец его уж точно не потянул бы такого элитарного заведения. Что же касается Светлого Разума, то Лицей — а Эрон явно имел в виду тот самый Лицей, хотя и простых лицеев там было много — не брал платы за обучение и проживание, но кандидатов на каждое место насчитывались миллионы. Никаких шансов.
— А ты себя довольно высоко оцениваешь.
— Ты ведь говорил, что…
— Я говорил, что у тебя выдающиеся способности. В какой-то мере это правда. Но способности — еще не все.
Он задумался. Что имеет в виду мальчик? Керкориан с Лицеем известны прежде всего как школы психоистории. Но Эрон никогда не говорил о своем интересе к ней. Более того, Хиранимус, выступая в роли математика Мурека Капора, старался даже не упоминать о такой математической дисциплине. Где же его подопечный этого набрался? Хотя, с другой стороны, кто не знает, что Вторая империя управляется с помощью психоисторических законов. Их власть всеобъемлюща, она поражает воображение. Любой мальчишка, который начинал мечтать о власти раньше, чем учился говорить, воображал себя адептом психоистории. Лучше спросить прямо.
— Ты хочешь сказать, что решил стать психоисториком?
— Конечно! Зачем бы еще я стал забивать мозги математикой?
Итак, психоистория, вершина математики. Эрон еще не вполне сознает, что это значит, но его амбиции… Неудивительно, что у них с отцом вышла ссора! Отец наверняка понимает, какую недостижимую цель поставил перед собой его сын. А Эрон настолько упрям, что не желает обращать внимания на препятствия. Между тем фанатизм, с которым психоисторики охраняют свои секреты…
— Тут будут проблемы… — тактично начал Скоджил.
— …потому что мой пам никуда не годится! — с негодованием воскликнул Эрон.
Это самая меньшая из твоих проблем, сорванец!
— Когда ты родился, дружок, твой отец облетел весь Ульмат в поисках самого лучшего пама, который мог купить за деньги. Он заплатил за него целое состояние — все, что сумел заработать за два года! Ты пользовался этим памом с трехлетнего возраста, а к пяти годам полностью овладел им. Может быть, его сделали и в какой-нибудь мелкой мастерской, но не забудь — это модель с Дальнего Мира!
Внезапно Эрон перестал дуться. В его глазах заплясали веселые искорки.
— И все-таки он не самый лучший! А Дальний… все это было давным-давно.
Дальний Мир, расположенный на самом краю Галактики, был главной цивилизующей силой в эпоху Междуцарствия, и его торговцы снова объединили три четверти бывших владений Первой империи, прежде чем интеллектуальный потенциал планеты иссяк вследствие ее удаленного расположения. Пожалуй, ни одна планета за всю историю человечества не произвела такой революции в науке и технике. Но ее технологическое лидерство и в самом деле давно уже отошло в прошлое.
— Иногда и не самый лучший пам может отлично стимулировать биологический мозг, — наставительно произнес Хиранимус.
Мальчик весь ощетинился.
— Перестань! Ты рассуждаешь, как та механическая книга. — Его воображение в свое время поразила реконструированная машина в историческом зале летнего дворца, которая, жужжа и клацая своими семью сотнями движков и камер, выдавала один за другим мудрые древние афоризмы. — Я лучше знаю! Разве станешь психоисториком с моим второсортным памом! Ну почему я не сын богатого отца?! Мрак!
Скоджил посмотрел на золотые отблески света в каштановых волосах Эрона, напоминающие нимб, — казалось, свечение вызывает блестящий интеллект мальчика. А вот здравого смысла ему недостает.
— Твой отец и в самом деле богат.
— Не так богат, как правитель. И не так, как должен быть, чтобы я достиг чего-нибудь в этой идиотской Галактике! И не так, как хотел бы сам… — Мальчик опять насупился.
— Ни у какого богача не хватит денег на пам, который сделал бы его сына психоисториком. Тут главное — гармония между памом и мозгом.
Скоджил сам удивился горечи, с которой произнес это. Его собственная «персональная память» была произведена легендарными мастерами с Тысячи Солнц, но теоретиком он не стал. Будет просто чудом, если это удастся его ученику! Может, попробовать?
— Можно ли улучшить пам? — спросил мальчик.
Скоджил усмехнулся. Большинство людей даже не стали бы задавать такой вопрос. Для них это было бы не более заманчиво, чем пересадка мозга.
— Такие вещи делают. За большие деньги. Но это не шутка: мозг подстраивается к паму еще в детстве и на всю жизнь.
— Насколько это повысило бы мои аналитические способности?
— Ты можешь стать идиотом. Тебе приходилось разговаривать со взрослым человеком с поврежденным памом или вообще без него? Хотел бы ты, к примеру, чтобы хирург лез с ножом переделывать твой мозг?
— Я знаю парня в школе, который упал с крыши. Пам разбился, и его отдавали чинить.
— Ну и как, стал он умнее?
— Нет… наоборот. — Эрон помолчал и переменил тему. — Но не могу же я ждать, пока состарюсь, прежде чем попаду в хорошую школу! После десяти лет мозги портятся. Когда я ходил в последнюю школу, то чувствовал, как в голове все в кашу превращается. Мне уже двенадцать!
— Вот почему твой отец нанял меня.
— Мог бы найти кого-нибудь и получше, — проворчал Эрон.
— Ну вот, неужели я настолько уж плох?
— Готов поручиться, что ты ходил только в третьесортные школы. Иначе не работал бы на второсортного помощника бухгалтера!
— На советника правителя, — укоризненно поправил его Скоджил. — А ты уверен, что знаешь, в чем состоит моя настоящая работа? Может, я, к примеру, самый главный разведчик в этой части Галактики? Я ведь бывал на многих чудесных планетах. Может, побывал и в одной-двух хороших школах. Я мог бы, пожалуй, что-нибудь для тебя сделать — но тебе придется учиться очень старательно.
— Я стараюсь! — вспыхнул Эрон.
Ну все, хватит спорить. Скоджил вывел на стену экран и принялся с помощью пама закачивать в его контроллер алгоритмы. Как дать этому вундеркинду представление о психоистории, не упоминая о ней? Не раскрывать же свою причастность к учению Смитоса! Он отказался от подготовленной программы — Мурек Капор, избегавший малейшего риска, больше не подавлял его сознания. Скоджил решил построить импровизированный урок на том самом гандерийском ритуале, согласно которому Эрон каждое утро надевал скрытую кобуру с бластером.
По экрану побежали символы.
— Вот проблемная цепь Эсфо-Найфина. Что бы ты стал тут делать?
— Откуда я знаю? Я ее первый раз вижу!
— Так, спокойно! Это не проверка твоих знаний. Я хочу понять, как работает твой мозг, если он, конечно, вообще работает.
— Что, опять ловушка? — осторожно спросил Эрон.
— Нет. Просто думай. Ты ведь знаком с динамическими уравнениями. Что ты видишь здесь?
Эрону стало не по себе от такого неопределенного задания. Он попытался обратить все в шутку и замахал локтями как крыльями.
— Куд-кудах, птичьи следы в кустах!
— Ладно. Но что они говорят о самой птице?
Эрон долго смотрел на уравнения. Скоджил ждал, не говоря ни слова. Наконец мальчик нарушил молчание.
— Я не знаю. Ты хочешь, чтобы я угадывал? Вообще, здесь все должно стабилизироваться по временной оси. Но я не знаю символов. Сначала надо задавать определения, а потом уж уравнения. Ты сам говорил…
Хиранимус хранил молчание. Эрон не выдержал и попытался выдавить из себя что-нибудь еще.
— Если менять красный параметр, то можно вызвать хаотический всплеск во времени.
Скоджил был поражен.
— Почему именно красный?
— Потому что эта твоя эсфо-найфиновская штуковина нечувствительна ни к каким другим — и не пытайся меня сбить! Она и в самом деле чувствительна к красному, так ведь? — Эрон был не очень уверен и хотел подтверждения. — Но я не понимаю этих дурацких обозначений!
— Не понимаешь, и ладно. Ты прав. Но для чего это можно было бы использовать?
Эрон пожал плечами:
— Один Космос знает. Я даже в памовских справочниках не нашел Эсфо-Найфинов, ни по названию, ни по символам.
Хиранимус ввел через пам часть начальных условий и преобразовал выражения.
— Что они описывают, как думаешь?
— Откуда я могу знать? Я ведь всего лишь двенадцатилетний мальчишка с второсортной квантроникой в мозгах.
— Не такая уж она и второсортная. — Скоджил снова заговорил как учитель. — Это описание гандерийского обычая носить личное оружие. Да-да, тот самый маленький бластер в твоей кобуре под мышкой!
Эрон посмотрел на свой пистолет, как будто никогда его не видел.
— Ерунда! Ухо от селедки! Нельзя описывать обычаи с помощью математики!
Он презрительно посмотрел на учителя.
— А что же тогда такое вся психоистория, черт побери?
Эрон изумленно перевел глаза на экран, заполненный светящимися завитками символов. Он пристально рассматривал проблемную цепь Эсфо-Найфина, явно напрягая все ресурсы мозга и пама. Наконец что-то досчитал и хитро ухмыльнулся.
— Ошибка!
— Объясни.
— Обратный отсчет определяет временную координату источника в две тысячи пятьсот лет назад. Это неверно. Мы всегда носили бластеры.
— Так говорят ваши поэтические мифы, но если ты хочешь когда-нибудь стать сносным психоисториком, тебе придется более осторожно обращаться с историческими датами, чем гандерийские трубадуры. Смотри: две с половиной тысячи лет — это 124-е столетие.
Скоджил заменил уравнения графической схемой имперской истории, где был выделен 12338 год г.э. — дата разграбления Светлого Разума.
— Столетие окончательного крушения и распада Первой империи. Наступило Междуцарствие. Вот тогда гандерийцы и начали носить оружие. Ни в каких предыдущих записях про него ничего не говорится, а между тем история Агандера началась еще за 165 столетий до Империи. Психоисторик не верит мифам, он их исследует.
Цепь Эсфо-Найфина снова появилась на экране.
— Вопрос в том, — Скоджил многозначительно поднял палец, — почему обычай продолжает существовать, хотя надобность в личном оружии уже давно отпала?
— Оружие нужно для самозащиты!
— Да Великие Языки Плазмы! От кого? Вот я пришелец. Никто не любит пришельцев. Однако я мог бы драться с десятком гандерийцев и совершенно не беспокоиться об их бластерах. Применять бластер на Агандере — табу!
— Неправда! Я умею стрелять быстро и точно!
— Да, но тем не менее ты ни разу никого не убил, так же, как твой отец и все, кого ты знаешь.
— Но я мог бы!
— Это миф. Посмотри на уравнения. Стабильность ритуала ношения оружия очень сильна и была таковой в течение тысячелетий, но сама эта стабильность требует, чтобы оружие не применялось. Широкое применение бластеров вызовет всплеск — посмотри еще раз на красный параметр. — Скоджил дал ученику время проверить утверждение. — Итак, я повторяю: почему обычай продолжает существовать, хотя оружие уже не нужно? Ведь его поддержание требует энергии — ты должен купить бластер, ухаживать за ним, учиться пользоваться им и сохранять свое умение. Ты должен все время носить при себе эту чертову игрушку. Но тыне должен стрелять . Зачем же тогда бластер?
Эрон смутился.
— Для самозащиты… — повторил он в замешательстве.
— Нет. Задача пистолетика в твоей кобуре — поддерживать иллюзию, что где-то есть враг, которого необходимо сдерживать. Бластер не действует против иллюзии: применив его, ты только обнаружишь свою беспомощность. Гандериец не может использовать оружие, не осознав при этом, что он незащищен, а посему носит его с единственной целью — доказать себе, что это не так. Тут есть некий барьер: ты не можешь использовать что-то, но вынужден носить, чтобы чувствовать себя в безопасности. На древних линкорах были установлены разрушители планет, но я никогда не слышал, чтобы хоть один из них применялся.
— Чушь какая-то, — протянул Эрон.
— А ты достань свой бластер и направь его.
Скоджил на всякий случай убедился, что находится от «игрушки» дальше, чем на метр.
— Нет. — Мальчик решительно покачал головой.
— Это приказ!
Эрон медленно достал крошечный бластер из кобуры и поднял его, не снимая с предохранителя и целясь в сторону от наставника.
— Это глупо.
— Так. Теперь скажи мне, кто твой враг?
— Я не вижу врага.
— Глазами не видишь. Он в твоем сознании. Каждый гандериец постоянно видит перед собой врага. Заставь работать воображение.
— Чужак?
— Откуда?
— Из Второй империи?
— Вторая империя — реальность. А ты целишься в иллюзию. Кого ты хочешь убить?
— Я держу на мушке дурацкую стену! — рассердился Эрон.
— Ты когда-нибудь обращал внимание на то, что все гандерийские рассказы, даже совсем новые, пересказывают старые мифы? А кто враг в мифах?
Эрон опустил бластер. Он аккуратно вложил его в кобуру, вшитую в куртку.
— Первая империя. Вице-короли. Солдаты. Император. Но это же было так давно!
— Живучесть этих мифов указывает на то, что Агандер так и не оправился от травмы, вызванной его насильственным подчинением Первой империи. Скажи, ты ведь частенько, когда играешь, расстреливаешь имперских десантников, которые сыплются с неба в своей допотопной броне?
Эрон Оуза вытянулся на кушетке и стал смотреть в потолок, с удовольствием припоминая старые фантазии.
— Нет, не так примитивно. Это бы не помогло: их было слишком много, — хмыкнул он. — Я действую умнее — убиваю вице-королей. Или беру их в заложники и требую выкуп. Глупая игра, конечно. Я в ней всегда супервоин зеноли, хотя наемники зеноли появились только в Междуцарствие, когда никаких вице-королей уже не осталось. Но все равно интересно: игра есть игра — ты же сам сказал, что гандерийцы вечно путаются в своей истории. — Эрон опять хитро сощурился. — А в твоей теории тоже есть дыра!
— Да?
— Эсфо-Найфин начался 2500 лет назад. И ты сам сказал, что Первой империи тогда уже не было. Тогда как же мой маленький бластер может быть памятью о травме, нанесенной Космос знает за сколько тысячелетий до этого?
Скоджил уже начал жалеть, что с таким энтузиазмом ввязался в разговор. Надо быть осмотрительнее, иначе он рискует раскрыться.
— Позволь мне в ответ прочитать маленькую лекцию. Сиди и не дергайся, просто слушай. Поставь пам на запись.
— Ну вот, опять! Сплошные лекции!
Эрон сел и сложил руки, как в смирительной рубашке.
— Дело в том, что незалеченные травмы дают рецидивы. Первичная травма порождает все новые и новые эсфо-найфиновские ветви в течение тысячелетий — каждый раз, когда данная культура вновь испытывает стимулирующий толчок. Междуцарствие стало таким стимулятором для первичной травмы от имперского завоевания, и очень мощным — Агандер опять стал независимым и после вновь был атакован извне силами, которым не смог сопротивляться. Для культуры, подобной вашей, с ее чрезвычайно низким дрейфом стабильности, даже шестидесяти семи столетий оказалось недостаточно, чтобы стереть из памяти самое страшное событие в истории.
Эрон многозначительно поднял палец.
— Один момент. Ты сказал, что гандерийцы не носили оружия до Междуцарствия?
— Верно.
— Я не верю — мы никогда не были шакалами вроде вас. Но все равно продолжай, интересно послушать.
Скоджил поднялся во весь рост.
— Брось мыслить как надутый гандериец, подумай о силе! — Наклонившись над изумленным Эроном, он схватил его за ворот куртки и поднял в воздух, одновременно разоружив мальчика и швырнув бластер на пол. Эрон не успел шевельнуть даже пальцем. Голос учителя гремел. — Имперское завоевание не было игрой! Это не миф! Это была сила! Армия, которая атаковала Ульмат, была больше по численности, чем все население Агандера. — Эрон попытался вырваться, но Скоджил держал его мертвой хваткой. — Неужели ты думаешь, что оккупационные войска потерпели бы личные бластеры? При Империи гандерийцы никогда не носили оружия, потому что это было запрещено вице-королями. Нарушение каралось смертной казнью — если кого-то ловили с бластером, то казнили немедленно!