Киз Грегори. Кровавый рыцарь

   – Хорошая мысль, – согласилась она.
   Этлод и ее брат Аосли оказались светловолосыми и розовощекими. Девочке было тринадцать, пареньку – десять. У них нашелся хлеб и сыр, к которым Эспер добавил щедрую порцию вчерашней оленины. Он не успел как следует закоптить мясо, так что его нужно было съесть как можно быстрее, пока оно не испортилось. Они устроились на склоне пологого холма под одинокой хурмой, наблюдая за коровами.
   – Мы ведем стадо в Хаймет, – объяснила Этлод, – к моему дяде. И мы должны следить, чтобы по дороге коровы ели вдоволь.
   – А где этот Хаймет? – спросил Эспер. Выражение лица Этлод подразумевало, что тот, кто не знает, где находится Хаймет, вряд ли вообще что-то знает.
   – До него около лиги, – ответила она, указывая на северо-восток. – По дороге из Торпа в Кренрефф.
   – Мы едем в ту сторону, – сказала Винна.
   Эспер собрался перебить ее прежде, чем она предложит детям путешествовать вместе. У него не было желания примериваться к шагу ленивых коров. Но Винна выглядела такой истощенной и хрупкой, что он промолчал.
   – Вы больны? – не сдержался Аосли.
   – Да, – кивнула Винна. – Все трое. Но наша болезнь не заразна.
   – Да, она от ваурма, верно?
   Они покинули земли усттишей, и ее произношение немного отличалось от привычного им, но смысл вопроса сомнений не вызвал.
   – Да, – подтвердил Эспер.
   – Хауди его видела, – сказал мальчик.
   Сестра дала ему легкий подзатыльник.
   – Этлод, – поправила она. – Я уже выросла из этого прозвища. В будущем году я выйду замуж. И мама отошлет тебя жить со мной, и тогда, если ты будешь меня так звать, я заставлю тебя есть телячий навоз.
   – Мама до сих пор так тебя зовет.
   – Так то мама, – отрезала девочка.
   – Ты видела вурма? – вмешалась Винна. – Где именно, западнее?
   – Нет, я думаю, там он возвращался, – ответила девочка.
   – О чем ты? – уточнил Эспер, наклоняясь поближе.
   – Это было еще до святок, – сказала она. – Я пошла с братом матери в Маэл, на берегу ручья Фенн, впадающего в Ведьму. Мы видели ваурма в реке. И многие люди, которые живут в округе, заболели, как вы.
   – До святок.
   – Да.
   – Значит, он действительно пришел из Сарнвуда.
   – О да. – Глаза девочки слегка округлились. – Откуда еще ему взяться?
   Ее слова немного приободрили Эспера. Его догадка оказалась верной, возможно, остальные его предположения также не промахнутся.
   – А что ты знаешь про Сарнвуд? – спросил Эспер.
   – Там полно призраков, альвов и бойгшиннов! – выпалил Аосли.
   – И колдунья, – добавила Этлод, – не забудь про колдунью.
   – А ты знаешь кого-нибудь, кто там бывал? – спросила Винна.
   – Ну… нет, – ответила девочка. – Потому что оттуда никто не возвращается.
   – Кроме дедушки, – поправил ее Аосли.
   – Да, – согласилась Этлод. – Но он ходил на запад, в лес.
   – Так вы туда идете? – заинтересовался мальчик. – В Сарнвуд?
   – Да, – кивнул Эспер.
   Мальчик заморгал и посмотрел на Огра.
   – Когда ты умрешь, можно, я возьму твою лошадь?
   Эхок, обычно сдержанный, на сей раз расхохотался. Он так смеялся, что Винна тоже развеселилась, и даже Эспер не удержался от усмешки.
   – Ты норовишь откусить кусок больше, чем сможешь прожевать, – заметил он. – Огр слишком велик для тебя.
   – Не-е, я с ним слажу, – уверенно сообщил Аосли.
   – Как скоро вы доберетесь до Хаймета? – спросила Винна.
   – Через два дня, – ответила Этлод. – Мы не хотим, чтобы коровы отощали.
   – А не опасно странствовать одним? Этлод пожала плечами.
   – Пожалуй, раньше было не так опасно. – Она нахмурилась, а потом продолжила чуть увереннее: – Но у нас нет выбора. С тех пор как умер отец, этим некому больше заняться. И мы уже делали это.
   Винна посмотрела на Эспера.
   – Может быть, мы могли бы…
   – Мы не можем, – прервал ее Эспер. – Два дня…
   – Отойдем, Эспер, – предложила Винна, кивком указывая в сторону.
   – Ладно.
   Винне было тяжело двигаться, и они отошли недалеко, но шепот дал им ощущение некоторой скрытности.
   – Ты не так болен, как я, – сказала Винна. – С тобой что-то произошло, когда Терновый король спас тебе жизнь, ты стал сильнее. Ведь ты почти не пьешь лекарство, которое мы забрали у человека Фенда, верно?
   Он коротко кивнул.
   – Тем не менее я ощущаю яд, – признался он. – Но я не так сильно болен, как ты.
   – Как далеко еще до Сарнвуда?
   – Три дня, – немного подумав, ответил Эспер.
   – А если идти так быстро, как теперь идем мы? – уточнила Винна.
   Он вздохнул.
   – Четыре или пять дней.
   Винна закашлялась, и ему пришлось поддержать ее, чтобы она устояла на ногах.
   – Через два дня я почти наверняка не смогу сидеть в седле, Эспер. Тебе придется меня привязывать. Эхок, как мне кажется, протянет немногим дольше.
   – Но если мы задержимся здесь…
   – Только я и Эхок, Эспер, – уточнила Винна. Ее глаза наполнились слезами. – Если мне осталось жить всего несколько дней, я бы предпочла помочь этим детям добраться туда, куда они идут, а не гоняться за несуществующим снадобьем.
   – Но оно существует, – не сдавался Эспер. – Ты же слышала, что они сказали: Фенд взял вурма в Сарнвуде. Я уверен, что там он получил и противоядие.
   – А еще я слышала, что из Сарнвуда никто не возвращается.
   – Потому что туда еще не попадал я.
   Она устало покачала головой.
   – Нет, давай отведем их в Хаймет. Там мы сможем расспросить взрослых, побольше узнать про колдунью.
   – Но мы не можем задерживаться так надолго.
   – Я хочу им помочь, Эспер.
   – Они не нуждаются в нашей помощи, – с отчаянием возразил он. – Они делали это раньше, ты же слышала.
   – Они очень сильно напуганы. Кто знает, с чем им придется встретиться за ближайшие два дня. Если и не с вурмом или греффином, так с ворами или бандитами.
   – Не они заботят меня, а ты, Винна.
   – Да, я знаю. Но сделай это ради меня.
   По ее щекам катились слезы. Лицо покраснело, губы отливали синевой.
   – Тогда я поеду в Сарнвуд сам. Так будет проще, тут ты права. Эхок все равно не будет в состоянии сражаться, я не подумал.
   – Нет, любовь моя, – не согласилась Винна. – Нет. Тогда я умру без тебя, понимаешь? Я хочу сделать свой последний вздох в твоих объятиях. Я хочу, чтобы ты был рядом.
   – Ты не умрешь, – ровным голосом сказал Эспер. – Я вернусь и принесу лекарство. Мы встретимся в Хаймете.
   – Нет. Неужели ты меня не слышишь? Я не хочу умирать одна! А она убьет тебя!
   – А как насчет Эхока? Если ты и сдалась, у нас еще остается надежда его спасти, даже по твоему счету.
   – Я… Эспер, пожалуйста, у меня не хватит мужества. У него перехватило горло, кровь застучала в ушах.
   – Хватит, – отрезал он.
   Он поднял Винну на руки, отнес обратно, посадил на лошадь и отвел в сторону ее протянутые руки.
   – Эхок! – позвал Эспер. – Иди сюда.
   Мальчик повиновался.
   – Ты и Винна поедете вместе с ребятами в город. Там вы найдете лекаря, слышишь меня? Местные могут знать о чудовищах и их яде больше, чем мы думаем. Ждите меня в Хаймете, я обязательно вернусь.
   – Эспер, нет! – тихо простонала Винна.
   – Ты была права! – ответил он. – Поезжай с ними.
   – Давай поедем вместе!
   Вместо ответа Эспер вскочил в седло Огра.
   – Я скажу Огру, чтобы он нашел тебя, когда я умру, – пообещал Эспер Аосли. – Но ты должен хорошо о нем заботиться.
   – Да, господин!
   Эспер повернулся, чтобы бросить последний взгляд на Винну, и увидел, что она совсем недалеко.
   – Не покидай меня, – прошептала она, ее губы продолжали шевелиться, но лесничий не слышал больше ни звука.
   – Я ненадолго, – пообещал Эспер.
   Винна закрыла глаза.
   – Тогда поцелуй меня, – попросила она. – Поцелуй меня еще один раз.
   Скорбь росла в нем, словно чудовище, наполняя все пещеры его тела, пытаясь прогрызть дорогу к глазам.
   – Береги этот поцелуй, – сказал он. – Я заберу его, когда вернусь.
   Эспер развернулся и поехал прочь. Он не смотрел назад. Не мог себя заставить.

ГЛАВА 7
БЕШЕНЫЙ ВОЛК

   Роберт Отважный пригладил усы, отпил вина и вздохнул. Стоя на дамбе, он смотрел через затопленные земли в сторону Эслена.
   – Я всегда предпочитал галлеанские вина, – заметил он. – В них чувствуется вкус солнца, не так ли? Белый камень, черная почва, темноглазые девушки… – Он немного помолчал. – Вы бывали там, сэр Нейл? Вителлио, Теро Галле, Хорнлад – вы объехали почти весь континент. Я очень надеюсь, что вам удастся побывать и в остальных его краях. Скажите мне, верно ли, что путешествия расширяют взгляды человека, способствуют приобретению новых вкусов? Удалось ли вам узнать что-нибудь новое за время ваших странствий?
   Нейл смотрел на принца со странным ощущением, что рядом с ним – насекомое. Ничего конкретного, только что-то странное в том, как он двигался.
   Собака, олень, даже птица или ящерица – все эти существа двигаются плавно, в гармонии с окружающим миром. А вот движения жуков кажутся странными. Дело не в том, что они слишком быстры или имеют шесть ног; просто они перемещаются в соответствии с ритмами иного мира, куда меньшего, и, возможно, великаны вроде Нейла не могли почувствовать эти меньшие ритмы.
   Так было и с Робертом. Его движения копировали нормальные, но не могли их в полной мере воспроизвести. Если смотреть на него краем глаза, даже в изгибе его губ было что-то чудовищное.
   – Сэр Нейл?.. – вежливо напомнил о себе Роберт.
   – Я просто задумался, как лучше описать свои впечатления, – спохватился Нейл. – Поначалу меня поразили размеры мира и то, что в нем так много разных стран. Меня восхитило, как различны люди и как много между ними общего.
   – Как интересно! – проговорил Роберт тоном, подразумевающим прямо противоположное.
   – Да, пока я не оказался в Эслене, – продолжал Нейл, – мне казалось, что мой мир велик. Ведь море кажется бесконечным тому, кто плывет на корабле, и островов в нем столько, что и не сосчитать. Но потом я обнаружил, что все это может поместиться в кружке, если считать мир столом.
   – Поэтично, – заметил Роберт.
   – В маленькой чашке мира, где я жил, – развивал мысль Нейл, – все было предельно просто. Я знал, за кого сражаюсь и почему. А когда я оказался здесь, все невероятно усложнилось. И чем больше я путешествовал, тем запутаннее становилась общая картина.
   Роберт снисходительно улыбнулся.
   – Как именно вы запутались? Перестали понимать, что правильно, а что – нет?
   Нейл улыбнулся в ответ.
   – Я вырос, сражаясь. Главным образом мне приходилось воевать с пиратами Вейханда. Они нападали на мой народ – а значит, были плохими. Они выступали на стороне Ханзы, которая нас когда-то завоевала и хотела бы завоевать снова, – а значит, были плохими. Но теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что убивал людей, которые мало чем отличались от меня. Вероятно, они умирали с верой в свою правоту, рассчитывая, что их отцы, наблюдающие за ними с небес, будут гордиться своими сыновьями.
   – Да, я понял, – сказал Роберт. – Возможно, вы об этом не знаете, но существуют целые философские системы, построенные на тех же посылках. Однако подобная философия подходит только для сильного ума, поскольку предполагает – как, по сути, сказали и вы сами, – что не существует таких вещей, как добро и зло, и что большинство людей поступают так, как они считают правильным. И лишь отсутствие общего понятия о правильном заставляет нас верить в добро и зло.
   Он порывисто наклонился к рыцарю.
   – Вы прошли долгий путь, сэр Нейл. Преодолели многие лиги. Однако можно путешествовать иначе – во времени, если можно так выразиться, – изучая историю. Подумайте о противоречиях, которые нас разделяют; меня обливают грязью за то, что я попытался упрочить наши дружеские связи с Ханзой, чтобы избежать войны, которой мы сейчас не можем себе позволить. Мои противники утверждают, что мои действия могут привести к тому, что через несколько лет Рейксбурги завладеют троном Эслена. Но почему мы должны считать такой вариант неверным? Потому что Ханза – это зло? Потому что Ханза хочет править нашим королевством? Однако мои предки, Отважные, отвоевали Кротению у Ханзы в кровавой бойне. Мой прапрадедушка убил императора Рейксбургов в Голубином зале. И кто тогда представлял зло, а кто добро? Бессмысленный вопрос, не так ли?
   – Я не так образован, как вы, – признал Нейл. – Я плохо знаю историю и еще меньше философию. В конце концов, я рыцарь, и мне положено выполнять приказы. Я убил немало людей, которые могли бы мне понравиться, если бы мы встретились при других обстоятельствах, поскольку они, как вы верно заметили, не были злом. Мы лишь служили разным хозяевам, которые преследовали противоположные цели. В некоторых случаях все было еще проще. Чтобы выполнить долг, я должен был остаться в живых, а для этого иногда приходится убивать других. Как вы сказали, большинство людей в нашем мире стараются поступать правильно, они защищают тех, кого любят, и ту жизнь, которую знают, и живут в соответствии со своим пониманием долга и обязанностей.
   – Все это совершенно разумно.
   – Да, – продолжал Нейл. – Вот почему при встрече с настоящим злом я не мог его не узнать. Ведь оно подобно высокому черному дереву, выросшему посреди поля зеленого вереска.
   Роберт заморгал, а потом рассмеялся.
   – Значит, после всего сказанного вы все еще верите в существование по-настоящему злых людей. И обладаете способностью читать в их сердцах, позволяющей понять, что они отличны от большинства людей, которые стараются всегда поступать правильно.
   – Я попробую выразиться иначе, – сказал Нейл.
   – О, пожалуйста.
   – Вы знаете остров Лин?
   – Боюсь, что нет.
   – Ничего удивительного. Это всего лишь скала, хотя и с тысячей крохотных долин и расселин. Там есть волки, но они живут в горах и не спускаются вниз, туда, где селятся люди.
   Когда мне шел пятнадцатый год, я все лето провел на Лине, где служил в лирском гарнизоне. В тот год с гор спустился волк – крупный волк. Сначала он убивал только маленьких детей и овец, потом начал охотиться на подростков, женщин и даже мужчин. Нет, он не ел своих жертв; он просто калечил их и оставлял умирать. Понятно, что могло быть множество причин, по которым он так поступал; может быть, погибла его мать вместе с братьями и сестрами, и он вырос вне стаи, одиночкой, изгоем. Может быть, его кто-то укусил, и он взбесился. Не исключено, что однажды с ним плохо обошелся какой-то человек, и волк поклялся мстить всему нашему роду.
   Мы не стали задавать себе все эти вопросы. Не было нужды. Тварь выглядела как волк, но вела себя иначе. Его невозможно было отпугнуть или усмирить, с ним невозможно было договориться. Оставалась единственная возможность сделать наш мир лучше – уничтожить волка. Так мы и поступили.
   – Можно возразить, что для волка вы не сделали мир лучше.
   – И можно ответить, что, если мир постарается соответствовать желаниям одного безумного волка, он вряд ли станет лучше для кого-то еще. И тот волк, который этого потребует, и есть это черное дерево в зеленом поле вереска.
   – А почему не зеленое дерево в черном поле вереска? – задумчиво спросил Роберт.
   – Почему бы и нет? – согласился Нейл. – Дело ведь не в цвете.
   – Тогда я хочу задать вам вопрос, – сказал Роберт.
   Он допивал остатки вина и потянулся за бутылкой, однако в последний миг остановился.
   – Вы позволите?
   – Как вам будет угодно.
   Роберт налил себе вина, отхлебнул и вновь повернулся к Нейлу.
   – Вот мой вопрос. Представим себе, что кто-то кажется вам этим вашим черным деревом, действительно злым человеком. Бешеным волком, которого необходимо убить. Разве вы могли бы доверить ему жизнь, скажем, молодой женщины, вне зависимости от того, какие обещания он дает?
   – Он служит лишь себе, – ответил Нейл. – Он не признает никого выше себя. Поэтому я могу быть уверен, что он никогда не пожертвует собой.
   – В самом деле? Даже из мести? В конце концов, все мы умрем. Я не знаю способа этого избежать – неужели он известен вам? Предположим, что этот человек имеет некие амбиции, удовлетворить которые невозможно. Если кто-то не может получить в наследство дом, о котором мечтает, неужели он не попытается его сжечь? Разве такое поведение не должно быть естественным для человека, которого вы только что описали?
   – Я устал от всего этого, – сказал Нейл. – Если что-нибудь случится с Энни, ваша смерть будет медленной.
   – Но как она сможет подать вам сигнал? Откуда вам знать, все ли с ней в порядке?
   – Такой сигнал существует, – заверил его Нейл. – Мы сможем увидеть его отсюда. Если до заката ничего не произойдет, я отрежу один из ваших пальцев и отошлю его вашим людям. И так будет продолжаться до тех пор, пока ее не освободят или не станет очевидно, что Энни мертва.
   – Вы окажетесь в дурацком положении, когда все это закончится, а мы с Энни станем добрыми друзьями. Как вы думаете, что случается с рыцарями, которые угрожают своему господину?
   – Сейчас меня это не интересует, – ответил Нейл. – А когда придет время, я приму ту судьбу, которой заслуживаю по мнению моей королевы.
   – Конечно, так и будет, – фыркнул Роберт.
   Потом он посмотрел на небо, и губы его искривила улыбка.
   – Вы не спрашиваете о своей прежней королеве, Мюриель. Разве вам не любопытно?
   – Речь не идет о праздном любопытстве. Я не спрашиваю вас потому, что у меня нет никаких оснований вам верить. Любые ваши слова лишь посеют во мне сомнения. Придет время, и все разъяснится.
   – Предположим, она пожалуется, что я плохо с ней обращался. Предположим, что все пройдет хорошо – я отойду в сторону, Энни займет трон, – а у Мюриель будут жалобы на плохое обращение…
   – Тогда у нас состоится еще одна беседа о бешеных волках.
   Роберт допил вино и вновь потянулся к бутылке. Однако та тоже опустела.
   – Не сомневаюсь, что у вас найдется еще, – громко произнес он.
   По кивку Нейла один из солдат Артвейра поспешил за новой бутылкой.
   – Значит, дело не в Фастии? – спросил Роберт. – Я говорю о ваших чувствах. Надеюсь, она не имеет отношения к происходящему.
   До сих пор Нейл испытывал к Роберту лишь презрение, и его это устраивало, поскольку позволяло сдерживать кровожадные порывы. Теперь ярость вновь вспыхнула в нем, и лишь огромным усилием воли Нейл сумел подавить ее.
   – Такая трагедия, – продолжал Роберт. – И бедняжка Элсени как раз собиралась замуж. Будь у Уильяма чуть больше здравого смысла…
   – Как вы можете винить короля? – спросил Нейл.
   – Он заставил Комвен признать его дочерей наследницами. Он не мог не понимать, что превращает их в мишени.
   – Мишени для кого, принц Роберт? – спросил Нейл. – Для узурпатора?
   Роберт тяжело вдохнул.
   – На что вы намекаете, сэр Нейл?
   – Мне казалось, что это вы на что-то постоянно намекаете, принц Роберт.
   Роберт наклонился вперед и понизил голос.
   – Ну, и как оно? Королевская косточка? Отличается от обычной? Я всегда так считал. Но все они брыкаются и кричат, как животные, не так ли?
   – Замолчите, – прорычал Нейл.
   – Пойми меня правильно: Фастия нуждалась в хорошей взбучке. Мне всегда казалось, что она из тех, кто предпочитает сзади, на четвереньках. По-собачьи. Все было именно так?
   Нейл слышал свое хриплое дыхание, мир повернулся яркой гранью, как в те мгновения, когда им овладевала ярость битвы. Его рука сжала рукоять меча Рока.
   – Вам лучше замолчать, – сказал Нейл.
   Появился молодой солдат с бутылкой вина.
   – Это поможет мне замолчать, – сообщил Роберт.
   Но, взяв бутылку, он неожиданно встал и разбил ее о голову юноши.
   Все происходило очень медленно: тяжелое стекло ударило в висок, струей брызнула кровь, Нейл заметил, как глаз выскочил из глазницы, когда череп хрустнул, не выдержав удара. Одновременно Роберт потянулся к мечу солдата.
   Нейл был счастлив. Счастлив, поскольку волшебный меч уже вылетел из ножен и устремился вперед. Роберт дернул умирающего юношу к себе, чтобы заслониться им, но клинок прорезал его и глубоко вошел в тело принца. Нейл ощутил странный толчок, словно оружие воспротивилось ему, и его пальцы инстинктивно разжались.
   Краем глаза он заметил, как приближается кулак Роберта, все еще сжимающий горлышко и верхнюю треть бутылки. Нейл, не задумываясь, вскинул руку.
   Слишком поздно. В голове у него словно что-то взорвалось. Нейла отбросило назад, ярость помогла ему сохранить сознание, но, когда он вскочил на ноги, Роберт уже отступил на два ярда, сжимая в руке меч Рока. На его лице застыла демоническая усмешка.
   Оглушенный, Нейл потянулся за кинжалом, прекрасно понимая, что он не поможет против зачарованного клинка.
   Однако в этот миг в грудь принца ударила стрела, потом еще одна, он отступил на шаг, закричал и рухнул с дамбы в воду. Нейл бросился за ним, сжимая кинжал.
   Люди Артвейра успели перехватить его у самого края, помешав прыгнуть в воду с высоты в восемь ярдов.
   – Нет, болван! – крикнул Артвейр. – Пусть им займутся мои лучники.
   Нейл отчаянно сопротивлялся, но кровь заливала ему глаза, а мышцы отказывались подчиняться.
   – Нет! – закричал он.
   Наступила долгая тишина. Они ждали, что тело принца, живого или мертвого, всплывет на поверхность.
   Но так и не дождались. Артвейр отправил людей нырять в воду, но они так ничего и не нашли.
   Вечером над водой поднялся холодный туман, однако башня Пеликана возвышалась над белесой полосой, и ее северная сторона была отчетлива видной – и темной.
   – Даже если она зажжет огонь, – сказал Нейл, прижимая чистую тряпицу к ране на голове, – это будет лишь означать, что ее пытали, чтобы заставить выдать сигнал.
   – Верно, – согласился Артвейр. – Единственное, что будет что-то означать, это если она вообще не зажжет огня.
   – Вас это устроит, ведь так? – резко спросил Нейл. – Погибшая от рук людей Роберта, Энни была бы для вас куда полезнее, чем оставшаяся в живых, во всяком случае теперь, когда вам стали известны ее намерения.
   Артвейр немного помолчал, а потом глотнул из зеленой бутыли, стоявшей рядом с ними на скамье. Они сидели вдвоем на верхнем этаже полусожженного маленда, дожидаясь сигнала Энни.
   Потом он предложил бутылку Нейлу.
   – Я не стану притворяться, что утром она меня осчастливила, – сообщил герцог. – Она дотянулась до моего нутра. Я ощущал ее там. Что с ней произошло, сэр Нейл? Во что превратилась эта девочка?
   Нейл пожал плечами и взял бутылку.
   – Мать отправила Энни в монастырь Святой Цер. Вам это о чем-то говорит?
   Артвейр с сомнением посмотрел на Нейла, который отпил из бутылки и ощутил вкус огня, торфа и морских водорослей. Он с удивлением посмотрел на бутылку.
   – Такое делают на Скерне, – пробормотал он.
   – Да. «Ойч де Фай». Значит, в монастырь Святой Цер? Принцесса, прошедшая обучение в монастыре… Неожиданно со стороны Мюриель.
   Артвейр забрал бутылку и хлебнул еще, пока Нейл смаковал аромат. Он никогда много не пил; алкоголь притуплял чувства. Но сейчас это было ему безразлично, поскольку чувства оказались бесполезны, а все тело мучительно болело.
   – Но ты неправильно меня понял, сэр Нейл, – продолжал Артвейр. – Я действительно считаю, что девушка, которой едва минуло семнадцать зим, не способна вести осаду самой могучей крепости нашего мира, но из этого еще не следует, что я стремлюсь занять трон. Обязанности герцога и без того достаточно обременительны, чтобы впрягаться еще и в телегу Комвена. Веришь ты мне или нет, но я действительно считаю, что именно Энни должна занять трон, и я пытаюсь сделать все, чтобы так и произошло. – Он еще раз приложился к бутылке. – Что ж, она поступила так, как считала нужным, посмотрим, что из этого выйдет.
   – Все из-за меня, – сообщил Нейл, забирая бутылку и делая большой глоток. Он едва не задохнулся, но по телу разлилось приятное тепло. – Я не смог сдержать гнев.
   – Роберт намеренно злил тебя, – заметил Артвейр. – Он хотел умереть.
   – Он хотел, чтобы я с ним сражался, – продолжал Нейл, а потом отхлебнул еще, не обращая внимания на протянутую руку Артвейра. Только после этого рыцарь вернул бутылку. – Но это верно, я попался на его уловку, как последний болван. Я позволил гневу лишить меня рассудка. Однако Роберт жив; в этом все дело.
   – Я этого не видел, но мои люди сказали, что твой клинок проткнул его насквозь. К тому же Роберт определенно не всплывал из воды, – заметил Артвейр.
   – Сейчас ни в чем нельзя быть уверенным, – возразил Нейл. – В Вителлио и Данмроге я сражался с человеком, который не мог умереть. В первый раз он едва меня не убил. Во второй я отсек ему голову, однако он продолжал шевелиться. В конце концов мы разрубили его на сотню кусков и сожгли их. Один друг рассказал мне, что таких существ называют носчолками и они могут существовать благодаря тому, что закон смерти нарушен. Конечно, я не большой знаток носчолков, но я сражался с одним из них и почти уверен, что принц Роберт из их числа.
   Артвейр выругался на языке, которого рыцарь не знал, а потом они долго молчали, пока по три раза не приложились к бутылке. Это было обычной паузой для разговоров о сверхъестественных вещах – по крайней мере за выпивкой.
   – Ходили такие слухи, – наконец сказал герцог, – но я им не верил. Роберт всегда славился нездоровыми наклонностями, а люди любят преувеличивать.
   Нейл снова выпил. Теперь напиток казался ему добрым старым другом, который делится с ним единственным одеялом в холодную ночь.