Страница:
Прямо на ней. Простое совпадение или злая шутка?
А может быть, его роковая ошибка.
Элис довольно долго лежала, дрожа, и собиралась с силами, а затем толкнула камень над собой. Он был тяжелый, слишком тяжелый, но она заглянула в глубину своего сердца, отыскала там новую решимость – и плита немного поддалась. Отдохнув, девушка снова принялась за дело. На сей раз темноту прорезала тонкая щель.
Элис расслабилась, позволяя свежему воздуху проникнуть внутрь и придать ей сил. Упираясь руками и ногами, она налегла на крышку саркофага со всей силой, на которую было способно ее хрупкое тело.
Плита со скрежетом сдвинулась еще на ширину пальца.
Элис услышала далекий звон колокола и поняла, что он отмечает полдень. Мир живых, солнца и сладкого воздуха снова стал для нее реальным. Элис удвоила свои усилия, но она была очень, очень слаба.
Только через шесть колоколов – с вечерним звоном – ей удалось сдвинуть крышку и сползти с гниющего тела своей предшественницы.
Из атриума лился тусклый свет, но Элис не стала оглядываться назад, на свой временный приют, да и сил, чтобы вернуть крышку на место, у нее не осталось. Ей оставалось лишь надеяться, что никто не придет сюда, прежде чем она наберется сил, чтобы закрыть саркофаг самой, или найдет кого-нибудь, кто ей в этом поможет.
Чувствуя себя ломкой и невесомой, точно соломинка, Элис Берри выбралась из крипты на улицу Тенистого Эслена, темного собрата живого города, расположившегося выше на холме. Подняв голову и взглянув на шпиль и стены Эслена, она на мгновение почувствовала себя испуганной и одинокой, как никогда. Задача, которую она перед собой поставила – и которую обещала призраку выполнить, – казалась превыше ее сил.
Потом, криво усмехнувшись, Элис вспомнила, что она не только выжила, выпив один из самых смертоносных ядов в мире, но и скрылась от узурпатора Роберта Отважного. Пытаясь все предусмотреть, он сам вырыл себе яму.
А Элис превратит этот просчет в кинжал и вонзит его в сердце Роберта, какую бы гадость ни толкало оно по его жилам вместо крови.
ЧАСТЬ II
ГЛАВА 1
ГЛАВА 2
А может быть, его роковая ошибка.
Элис довольно долго лежала, дрожа, и собиралась с силами, а затем толкнула камень над собой. Он был тяжелый, слишком тяжелый, но она заглянула в глубину своего сердца, отыскала там новую решимость – и плита немного поддалась. Отдохнув, девушка снова принялась за дело. На сей раз темноту прорезала тонкая щель.
Элис расслабилась, позволяя свежему воздуху проникнуть внутрь и придать ей сил. Упираясь руками и ногами, она налегла на крышку саркофага со всей силой, на которую было способно ее хрупкое тело.
Плита со скрежетом сдвинулась еще на ширину пальца.
Элис услышала далекий звон колокола и поняла, что он отмечает полдень. Мир живых, солнца и сладкого воздуха снова стал для нее реальным. Элис удвоила свои усилия, но она была очень, очень слаба.
Только через шесть колоколов – с вечерним звоном – ей удалось сдвинуть крышку и сползти с гниющего тела своей предшественницы.
Из атриума лился тусклый свет, но Элис не стала оглядываться назад, на свой временный приют, да и сил, чтобы вернуть крышку на место, у нее не осталось. Ей оставалось лишь надеяться, что никто не придет сюда, прежде чем она наберется сил, чтобы закрыть саркофаг самой, или найдет кого-нибудь, кто ей в этом поможет.
Чувствуя себя ломкой и невесомой, точно соломинка, Элис Берри выбралась из крипты на улицу Тенистого Эслена, темного собрата живого города, расположившегося выше на холме. Подняв голову и взглянув на шпиль и стены Эслена, она на мгновение почувствовала себя испуганной и одинокой, как никогда. Задача, которую она перед собой поставила – и которую обещала призраку выполнить, – казалась превыше ее сил.
Потом, криво усмехнувшись, Элис вспомнила, что она не только выжила, выпив один из самых смертоносных ядов в мире, но и скрылась от узурпатора Роберта Отважного. Пытаясь все предусмотреть, он сам вырыл себе яму.
А Элис превратит этот просчет в кинжал и вонзит его в сердце Роберта, какую бы гадость ни толкало оно по его жилам вместо крови.
ЧАСТЬ II
Яд в корнях
Fram tid du tid ya yer du yer
Taelned sind thae manns daghs
Mith barns, razens, ja rengs gaeve
Bagmlic is gemaunth sik
Sa bagm wolthegh mith luths niwat
Sa aeter in sin rots.
От века к веку, от года к году
Сочтены дни человека.
Богатый детьми, домами и самоцветами,
Он чувствует себя сильным, как дерево.
Дерево, гордое кроной своею,
Может не чувствовать яда в своих корнях.
Древняя алманнийская поговорка
ГЛАВА 1
СРЕДИ ЧУЖИХ
Стивен не знал, как долго он сражался со слиндерами, но понимал, что сил у него уже не осталось. Его мышцы превратились в вялые жгуты, сотрясаемые болезненными судорогами. Казалось, даже кости и те ломит.
Как ни странно, едва он перестал сопротивляться, руки, схватившие его, стали невероятно бережными. Ему вспомнился тот приблудный кот, которого ему как-то довелось выдворять из отцовского зимнего сада. Пока кот вырывался, его приходилось сжимать очень крепко, даже грубо, но, как только он успокоился, Стивен смог ослабить хватку и даже погладить его, чтобы показать, что не хочет ему повредить.
– Они нас не съели, – услышал он рядом с собой задумчивый голос.
Только сейчас Стивен сообразил, что одна из рук, вцепившихся в него, принадлежит Эхоку. Он вспомнил, что успел заметить лицо юноши-ватау, когда слиндеры бесцеремонно потащили его, Стивена, по земле. Сейчас его несли лицом вверх, на переплетенных руках, причем восемь слиндеров удерживали его запястья. Эхока несли точно так же, но правой рукой он цеплялся за Стивена.
– Нет, не съели, – согласился Стивен. И спросил, слегка повысив голос: – Кто-нибудь из вас умеет говорить?
Никто из носильщиков ему не ответил.
– Может быть, они собираются нас сначала поджарить, – предположил Эхок.
– Может быть. Если так, значит, они изменили свои привычки с тех пор, как Эспер видел их в последний раз. Он говорил, что они поедают свою добычу живьем – и сырой.
– Да. Так было, когда они убили сэра Онье у меня на глазах. А эта шайка, они другие. Все по-другому.
– Ты видел, что произошло с Эспером и остальными? – спросил Стивен.
– Мне кажется, все слиндеры, что были под деревом, ушли с нами, – ответил Эхок. – Они не преследовали остальных.
– Но зачем им понадобились мы двое? – удивился Стивен.
– Не мы, а вы, – уточнил Эхок. – Только вы. Они схватили меня только после того, как я в вас вцепился.
«В таком случае зачем им я? – задумался Стивен. – Что нужно от меня Терновому королю?»
Он попытался повернуться к Эхоку, но их разговор, похоже, расстроил носильщиков, и один из них с такой силой ударил юношу по запястью, что тот задохнулся и выпустил руку Стивена. Они тут же потащили его прочь.
– Эхок? – закричал Стивен, пытаясь собраться с остатками сил, чтобы продолжить сражаться. – Оставьте его в покое, слышите? Или, клянусь всеми святыми… Эхок!
Но сопротивление лишь вынудило носильщиков снова усилить хватку, а Эхок не отвечал. В конце концов Стивен охрип и умолк, погрузившись в мрачные раздумья.
За прошедший год он совершил много необычных путешествий, и хотя это было не самым странным из них, оно, без сомнения, заслуживало места в его «Наблюдениях причудливых и занимательных».
К примеру, ему еще ни разу не доводилось путешествовать, глядя преимущественно вверх. Не имея возможности время от времени видеть землю, чувствовать под собой ее или спину лошади он ощущал себя оторванным от реальности, словно легкий ветерок, летящий среди деревьев. Проплывающие в вышине ветви и темно-серое небо были для него единственным ландшафтом а когда снова пошел снег, вселенная его сжалась до вихря cнежинок. Тогда Стивен перестал быть ветром, собравшись в белый дым, парящий над землей.
Наконец ночь окончательно лишила его зрения, и Стивен стал чувствовать себя волной, встающей из глубин. Наверное, он задремал, а когда снова начал воспринимать мир вокруг, звук шагов слиндеров изменился, отдаваясь гулом в пустоте, словно море, унесшее его за собой, ринулось вниз в трещину и превратилось в подземную реку.
Неожиданно он увидел небо слабого оранжевого оттенка и сперва предположил, что уже настал рассвет, но затем сообразил, что тучи – это вовсе не тучи, а потолок из неровного камня, а свет падает от огромного костра, выбрасывающего вверх мощные языки пламени. Сама пещера была достаточно большой, чтобы свет бессильно таял, не достигая ее границ, помимо пола и потолка.
На огромном пустом пространстве столпилось бессчетное множество слиндеров, они спали или бодрствовали, бродили или стояли, бессмысленно уставившись в пустоту. Их было так много, что создавалось впечатление, будто здесь вовсе нет пола. Кроме вездесущего дыма воздух был пропитан вонью нашатыря, кислым запахом пота и гниющих человеческих испражнений. Раньше Стивену казалось, что самое смердящее место в мире – это канализация в Рейли, но теперь он понял, как сильно ошибался. Сырой, вязкий воздух тщательно окутывал кожу мерзкой вонью, и Стивен заподозрил, что ему придется непрерывно мыться несколько дней, чтобы очиститься.
Слиндеры, которые несли Стивена, без всякого предупреждения и довольно бесцеремонно поставили его на ноги. Ослабевшие колени юноши подогнулись, и он упал там, где его отпустили.
Приподнявшись, он огляделся по сторонам, но нигде не увидел Эхока. Неужели они все-таки его съели? Или убили? Или просто бросили, мгновенно позабыв про него, как забыли про Эспера, Винну и рыцарей?
Неожиданно вонь слиндеров перебил запах еды, который ударил в Стивена, словно могучий кулак. Он не мог понять, чем пахнет, но это было похоже на мясо. Когда он сообразил, чье это может быть мясо, его желудок завязался узлом. Стивена бы непременно вырвало, если бы было чем. Неужели Эхок прав и слиндеры изменили свои кулинарные пристрастия? И что ждет самого Стивена – его сварят, зажарят или потушат?
Какими бы ни были их намерения, пока слиндеры не обращали на него внимания, поэтому он принялся оглядываться по сторонам, пытаясь составить хоть сколько-нибудь понятное представление о переплете, в который угодил.
Сначала Стивен видел только огромный костер в центре зала и безликую массу тел, но вскоре разглядел дюжины огней поменьше. Вокруг них толпились слиндеры, как будто объединившись в кланы или отряды. Почти на каждом очаге кипятились чайники, медные или чугунные, каких полно в любой маленькой деревне или на хуторе. Некоторые слиндеры что-то помешивали в котлах, и Стивен подумал, что ничего более странного он еще не видел. Как они могут так по-домашнему кашеварить и при этом вести себя в остальном точно бессмысленные животные?
Опираясь на руки, он неуверенно поднялся и повернулся, пытаясь понять, откуда они пришли… И обнаружил, что смотрит прямо в пронзительно-голубые глаза.
Пораженный, Стивен отступил назад и увидел лицо целиком. Оно принадлежало мужчине, вероятно, лет тридцати и было разрисовано красной краской, а обнаженное его тело украшали татуировки, как и у всех остальных, но в глазах горел огонек разума.
Стивен узнал в этом человеке волшебника, заклинавшего ветви дерева.
Мужчина держал в руках миску и протягивал ее молодому ученому.
Стивен заглянул внутрь и увидел что-то вроде жаркого. Пахло оно прекрасно.
– Нет, – негромко проговорил он. Это не человечина, – сказал мужчина на королевском языке с картавым акцентом усттишей. – Оленина.
– Ты умеешь разговаривать? – спросил Стивен.
Мужчина кивнул.
– Иногда, – ответил он, – когда безумие отступает. Ешь. Я уверен, что у тебя есть ко мне вопросы.
– Как тебя зовут?
Мужчина нахмурился.
– Кажется, прошло много времени с тех пор, как у меня было имя и это имело значение, – ответил он. Я дреод. Зови меня просто Дреод.
– Что значит «дреод»?
– Ну, вожак, что-то вроде жреца. Мы были единственными, кто продолжал верить и хранить древние обычаи.
– О, я понял, – проговорил Стивен. – Слово «дхравидх» на вадхианском означало «дух леса» или нечто наподобие этого. На среднелирском диких людей, живущих в лесу, язычников, называли дройфид.
– Я не так осведомлен обо всех неправильных способах использования нашего имени, – сказал Дреод. – Но мне известно, кто я. Кто мы. Мы храним законы и обычаи Тернового короля. И из-за этого наше имя опорочено другими.
– Терновый король – ваш бог?
– Бог, святой… Это всего лишь слова. Они не имеют никакой ценности. Но мы его ждали и оказались правы, – с горечью сказал он.
– Не похоже, чтобы это тебя радовало, – заметил Стивен.
– Мир таков, какой он есть, – пожал плечами Дреод. – И мы делаем то, что необходимо сделать. Поешь, а потом мы поговорим еще.
– Что случилось с моим другом?
– Я ничего не знаю про друга. Целью похода был ты, и никто иной.
– Он был с нами.
– Если тебе от этого станет легче, я его поищу. А теперь ешь.
Стивен поковырял жаркое. Оно действительно пахло олениной, но, с другой стороны, какой запах у человеческого мяса? Ему казалось, что он где-то слышал, будто оно похоже на свинину. А что, если его хотят накормить человечиной?
Вдруг если он это съест, то станет одним из слиндеров?
Он поставил миску, стараясь не обращать внимания на боль в животе. Риск не стоил того. Человек может долго обходиться без еды. Стивен знал это наверняка.
Дреод вернулся, посмотрел на миску и покачал головой. Затем снова ушел и вскоре принес маленький кожаный мешок, который бросил Стивену. Внутри обнаружился сухой и слегка заплесневелый сыр и черствый, каменной твердости хлеб.
– Этому поверишь? – спросил Дреод.
– Не хочу, – ответил Стивен.
Однако он соскоблил плесень и быстро проглотил скудные припасы.
– Те, что тебя принесли, не помнят твоего друга, – сообщил Дреод, пока он ел. – Ты должен понять, когда звучит зов, мы перестаем воспринимать мир так, как ты. Мы не помним.
– Зов?
– Зов Тернового короля.
– Ты думаешь, они его убили?
Дреод покачал головой.
– Этот зов приказал просто найти тебя и доставить сюда, а не убивать и есть.
Стивен решил пока что не вдаваться в подробности. У него возник более важный вопрос.
– Ты сказал, что слиндеры пришли за мной. Зачем я вам?
Дреод пожал плечами.
– Точно не знаю. От тебя пахнет седмаром, и потому инстинкт подсказывает нам, что тебя следует уничтожить. Но господин леса считает иначе, и мы не можем его ослушаться.
– Седмар… я знаю это слово. Сефри называют им чудовищ вроде греффинов и уттинов.
– Именно так. А еще черные шипы, которые пожирают лес. Все создания зла.
– Но Терновый король не седмар?
К удивлению Стивена, его вопрос, похоже, потряс Дреода до глубины души.
– Нет, конечно! Он их величайший враг.
Стивен кивнул.
– И он разговаривает с вами?
– Не так, как ты это понимаешь, – ответил Дреод. – Он – сон, который снится всем нам. Мы чувствуем то, что чувствует он. Потребности. Желания. Ненависть. Боль. Как и все живое, если мы испытываем жажду, мы стремимся ее утолить. Он внушил нам жажду найти тебя, и мы нашли. Я не знаю почему, но знаю, куда я должен тебя отвести.
– Куда?
– Завтра, – сказал Дреод, отметая вопрос небрежным взмахом руки.
– Могу я идти сам или меня снова понесут?
– Можешь идти. Если будешь сопротивляться, тебя понесут.
Стивен кивнул.
– Где мы находимся?
Дреод помахал рукой в воздухе.
– Под землей, ты и сам видишь. В старом реуне, брошенном халафолками.
– Правда?
Ему стало интересно. Эспер рассказывал ему про реуны халафолков, тайные пещеры, где обитала большая часть самой странной расы, называвшейся сефри.
Сефри, которых знали все, были торговцами и циркачами – те, что жили на поверхности земли. Но они составляли лишь ничтожное меньшинство своего народа. Остальные до недавнего времени обитали в потайных пещерах в Королевском лесу. И вдруг они покинули свои древние дома, спасаясь бегством от Тернового короля.
Эспер и Винна побывали в таком покинутом реуне. А вот теперь Стивена занесло еще в один.
– А где их город?
– Недалеко отсюда. Не город, а то, что от него осталось. Мы начали его разрушать.
– Почему?
– Все, что сотворено руками человека и сефри в Королевском лесу, будет уничтожено.
– И опять же, почему?
– Потому что их здесь не должно быть, – сказал Дреод. – Потому что люди и сефри нарушили священный закон.
– Закон Тернового короля.
– Да.
Стивен покачал головой.
– Я не понимаю. Эти люди… вы… вы же, должно быть, когда-то принадлежали к деревням или племенам. Жили в Королевском лесу или поблизости…
– Да, – тихо ответил Дреод. – Это наш грех. И теперь мы за него платим.
– Каким колдовством он принуждает вас? Не все оказываются ему подвластны. Я видел Тернового короля, но не стал слиндером.
– Нет, конечно. Ты не испил из котла и не принес клятву. В горле Стивена снова пересохло, мир, казалось, оставил его, несколько раз перевернулся вокруг оси и возвратился измененным.
– Позволь уточнить, вы сами это выбрали? – сказал он, пытаясь не допустить в голос рвущуюся наружу ярость. – Все эти люди служат Терновому королю по собственной воле?
– Я не знаю, был ли у нас другой выбор.
– Давай я объясню, – проговорил Стивен. – Под словом «выбрали» я подразумеваю сознательное принятие решения. Под словом «выбрали» я подразумеваю, что однажды вы почесали в затылке и сказали: «Клянусь собственной бородой! Пожалуй, разденусь-ка я догола и примусь бегать по лесу, словно дикий зверь, жрать своих соседей и жить в пещерах». Так? Под словом «выбрали» я подразумеваю, что вы, скажем так, могли этого и не делать.
Дреод опустил голову и кивнул.
– Тогда почему? – взорвался Стивен. – Почему, ради всех святых, вы добровольно превратились в грязных животных?
– В животных нет ничего грязного, – возразил Дреод. – Они священны. Деревья священны. Это как раз святые порочны. Стивен начал было протестовать, но Дреод лишь отмахнулся.
– Среди нас всегда были приверженцы древних обычаев – Его законов. Мы приносили древние жертвы. Но то, что мы помнили, мы помнили не по-настоящему. Наше понимание не было полным. Мы верили, что он пощадит нас, когда вернется, за то, что мы его почитали. Но Терновый король не знает, что такое почести, правда, хитрость или любое другое человеческое качество. Он понимает мир, как понимают его охотник и дичь, земля и гниение, семя и весна. Наш народ заключил с ним всего одно соглашение, и мы его нарушили. И потому теперь должны служить ему.
– Должны? переспросил Стивен. – Но ты же сказал, что у вас был выбор.
– И мы его сделали. Ты бы поступил так же, будь ты одним из нас.
– Нет, – усмехнулся Стивен. – Не думаю.
Дреод резко встал.
– Следуй за мной. Я кое-что покажу тебе.
Стивен пошел за ним, осторожно обходя спящих слиндеров. Во сне они казались самыми обычными мужчинами и женщинами, если не считать того, что все они были обнажены. Стивен подумал, что до сегодняшнего дня ему редко доводилось видеть женскую наготу. Однажды, когда ему было двенадцать, он и несколько его друзей подглядывали в щелочку в стене за переодевавшейся девушкой. Недавно он случайно увидел краем глаза купающуюся Винну. Оба раза зрелище, казалось, прожгло его глаза, живот, проникнув прямо туда, где таилась похоть. А порой он всего лишь представлял себе, как может выглядеть женщина под одеждой, и ему становилось очень не по себе.
Теперь же он видел множество женщин, некоторые из них были довольно красивы, но он не чувствовал ничего, кроме отвращения.
Они прошли по мелкому ручью и вскоре оказались вне круга света.
– Положи руку мне на плечо, – распорядился Дреод.
Стивен выполнил его указание, следуя за ним сквозь кромешный мрак. Хотя святой благословил его чувства, юноша не мог видеть в абсолютной темноте. Но, вслушиваясь в эхо шагов, Стивен, казалось, слышал очертания пещеры. Кроме того, он постарался запомнить все повороты и сосчитать шаги.
Наконец наверху забрезжило бледное свечение, и они вышли на каменистый берег подземного озера, где их ждала маленькая лодочка, привязанная к пристани из полированного известняка. Дреод знаком показал, чтобы Стивен залез в нее, и уже через несколько мгновений они скользили по обсидианово-черной воде.
Свечение испускали пляшущие точки, наподобие светлячков, и в сиянии их крошечных фонариков начал обретать очертания город, изящный и подобный мечте. Вот внезапно сверкнул шпиль, словно отсвет радуги; вот проявились пустые глазницы окон, точно глаза великанов, стоящих на страже.
– Вы собираетесь уничтожить это? – выдохнул Стивен. – Но здесь же так красиво!..
Дреод ничего не ответил. Стивен заметил, что несколько парящих огоньков направились к ним.
– Ведьмины огни, – пояснил Дреод. – Они не опасны.
– Эспер рассказывал о них, – сказал Стивен и потянулся к одному из огоньков.
Они напоминали маленькие светящиеся завитки дыма и пламени, но не наделенные веществом и теплом.
К ним подплыли новые огоньки, провожая их к дальнему берегу.
Стивен уже слышал приглушенные голоса впереди. Он не мог разобрать, человеческие или сефри, но они звучали очень высоко.
Увидев невысокие фигурки на берегу, освещенные призрачным сиянием, Стивен внезапно понял.
– Дети, – выдохнул он.
– Наши дети, – пояснил Дреод.
Они выбрались на берег, и несколько младших ребят направились к ним. Среди них Стивен заметил девочку, которая пела около дерева. Она подняла взгляд на Дреода.
– Зачем ты привел его сюда? – спросила она.
– Его позвали. Я должен отвести его к ревестури.
– Все равно, зачем приводить его сюда?
– Я хотел, чтобы он увидел детей.
– Ну, вот они мы, – сообщила девочка.
– Эхок сказал, что не видел следов детей в брошенных деревнях, – проговорил Стивен. – Теперь, мне кажется, я понимаю. Он держит ваших детей в заложниках, так? Если вы не будете служить Терновому королю как слиндеры, ваши дети пострадают.
– Они служат Терновому королю, потому что мы им велели, – поправила его девочка.
Как ни странно, едва он перестал сопротивляться, руки, схватившие его, стали невероятно бережными. Ему вспомнился тот приблудный кот, которого ему как-то довелось выдворять из отцовского зимнего сада. Пока кот вырывался, его приходилось сжимать очень крепко, даже грубо, но, как только он успокоился, Стивен смог ослабить хватку и даже погладить его, чтобы показать, что не хочет ему повредить.
– Они нас не съели, – услышал он рядом с собой задумчивый голос.
Только сейчас Стивен сообразил, что одна из рук, вцепившихся в него, принадлежит Эхоку. Он вспомнил, что успел заметить лицо юноши-ватау, когда слиндеры бесцеремонно потащили его, Стивена, по земле. Сейчас его несли лицом вверх, на переплетенных руках, причем восемь слиндеров удерживали его запястья. Эхока несли точно так же, но правой рукой он цеплялся за Стивена.
– Нет, не съели, – согласился Стивен. И спросил, слегка повысив голос: – Кто-нибудь из вас умеет говорить?
Никто из носильщиков ему не ответил.
– Может быть, они собираются нас сначала поджарить, – предположил Эхок.
– Может быть. Если так, значит, они изменили свои привычки с тех пор, как Эспер видел их в последний раз. Он говорил, что они поедают свою добычу живьем – и сырой.
– Да. Так было, когда они убили сэра Онье у меня на глазах. А эта шайка, они другие. Все по-другому.
– Ты видел, что произошло с Эспером и остальными? – спросил Стивен.
– Мне кажется, все слиндеры, что были под деревом, ушли с нами, – ответил Эхок. – Они не преследовали остальных.
– Но зачем им понадобились мы двое? – удивился Стивен.
– Не мы, а вы, – уточнил Эхок. – Только вы. Они схватили меня только после того, как я в вас вцепился.
«В таком случае зачем им я? – задумался Стивен. – Что нужно от меня Терновому королю?»
Он попытался повернуться к Эхоку, но их разговор, похоже, расстроил носильщиков, и один из них с такой силой ударил юношу по запястью, что тот задохнулся и выпустил руку Стивена. Они тут же потащили его прочь.
– Эхок? – закричал Стивен, пытаясь собраться с остатками сил, чтобы продолжить сражаться. – Оставьте его в покое, слышите? Или, клянусь всеми святыми… Эхок!
Но сопротивление лишь вынудило носильщиков снова усилить хватку, а Эхок не отвечал. В конце концов Стивен охрип и умолк, погрузившись в мрачные раздумья.
За прошедший год он совершил много необычных путешествий, и хотя это было не самым странным из них, оно, без сомнения, заслуживало места в его «Наблюдениях причудливых и занимательных».
К примеру, ему еще ни разу не доводилось путешествовать, глядя преимущественно вверх. Не имея возможности время от времени видеть землю, чувствовать под собой ее или спину лошади он ощущал себя оторванным от реальности, словно легкий ветерок, летящий среди деревьев. Проплывающие в вышине ветви и темно-серое небо были для него единственным ландшафтом а когда снова пошел снег, вселенная его сжалась до вихря cнежинок. Тогда Стивен перестал быть ветром, собравшись в белый дым, парящий над землей.
Наконец ночь окончательно лишила его зрения, и Стивен стал чувствовать себя волной, встающей из глубин. Наверное, он задремал, а когда снова начал воспринимать мир вокруг, звук шагов слиндеров изменился, отдаваясь гулом в пустоте, словно море, унесшее его за собой, ринулось вниз в трещину и превратилось в подземную реку.
Неожиданно он увидел небо слабого оранжевого оттенка и сперва предположил, что уже настал рассвет, но затем сообразил, что тучи – это вовсе не тучи, а потолок из неровного камня, а свет падает от огромного костра, выбрасывающего вверх мощные языки пламени. Сама пещера была достаточно большой, чтобы свет бессильно таял, не достигая ее границ, помимо пола и потолка.
На огромном пустом пространстве столпилось бессчетное множество слиндеров, они спали или бодрствовали, бродили или стояли, бессмысленно уставившись в пустоту. Их было так много, что создавалось впечатление, будто здесь вовсе нет пола. Кроме вездесущего дыма воздух был пропитан вонью нашатыря, кислым запахом пота и гниющих человеческих испражнений. Раньше Стивену казалось, что самое смердящее место в мире – это канализация в Рейли, но теперь он понял, как сильно ошибался. Сырой, вязкий воздух тщательно окутывал кожу мерзкой вонью, и Стивен заподозрил, что ему придется непрерывно мыться несколько дней, чтобы очиститься.
Слиндеры, которые несли Стивена, без всякого предупреждения и довольно бесцеремонно поставили его на ноги. Ослабевшие колени юноши подогнулись, и он упал там, где его отпустили.
Приподнявшись, он огляделся по сторонам, но нигде не увидел Эхока. Неужели они все-таки его съели? Или убили? Или просто бросили, мгновенно позабыв про него, как забыли про Эспера, Винну и рыцарей?
Неожиданно вонь слиндеров перебил запах еды, который ударил в Стивена, словно могучий кулак. Он не мог понять, чем пахнет, но это было похоже на мясо. Когда он сообразил, чье это может быть мясо, его желудок завязался узлом. Стивена бы непременно вырвало, если бы было чем. Неужели Эхок прав и слиндеры изменили свои кулинарные пристрастия? И что ждет самого Стивена – его сварят, зажарят или потушат?
Какими бы ни были их намерения, пока слиндеры не обращали на него внимания, поэтому он принялся оглядываться по сторонам, пытаясь составить хоть сколько-нибудь понятное представление о переплете, в который угодил.
Сначала Стивен видел только огромный костер в центре зала и безликую массу тел, но вскоре разглядел дюжины огней поменьше. Вокруг них толпились слиндеры, как будто объединившись в кланы или отряды. Почти на каждом очаге кипятились чайники, медные или чугунные, каких полно в любой маленькой деревне или на хуторе. Некоторые слиндеры что-то помешивали в котлах, и Стивен подумал, что ничего более странного он еще не видел. Как они могут так по-домашнему кашеварить и при этом вести себя в остальном точно бессмысленные животные?
Опираясь на руки, он неуверенно поднялся и повернулся, пытаясь понять, откуда они пришли… И обнаружил, что смотрит прямо в пронзительно-голубые глаза.
Пораженный, Стивен отступил назад и увидел лицо целиком. Оно принадлежало мужчине, вероятно, лет тридцати и было разрисовано красной краской, а обнаженное его тело украшали татуировки, как и у всех остальных, но в глазах горел огонек разума.
Стивен узнал в этом человеке волшебника, заклинавшего ветви дерева.
Мужчина держал в руках миску и протягивал ее молодому ученому.
Стивен заглянул внутрь и увидел что-то вроде жаркого. Пахло оно прекрасно.
– Нет, – негромко проговорил он. Это не человечина, – сказал мужчина на королевском языке с картавым акцентом усттишей. – Оленина.
– Ты умеешь разговаривать? – спросил Стивен.
Мужчина кивнул.
– Иногда, – ответил он, – когда безумие отступает. Ешь. Я уверен, что у тебя есть ко мне вопросы.
– Как тебя зовут?
Мужчина нахмурился.
– Кажется, прошло много времени с тех пор, как у меня было имя и это имело значение, – ответил он. Я дреод. Зови меня просто Дреод.
– Что значит «дреод»?
– Ну, вожак, что-то вроде жреца. Мы были единственными, кто продолжал верить и хранить древние обычаи.
– О, я понял, – проговорил Стивен. – Слово «дхравидх» на вадхианском означало «дух леса» или нечто наподобие этого. На среднелирском диких людей, живущих в лесу, язычников, называли дройфид.
– Я не так осведомлен обо всех неправильных способах использования нашего имени, – сказал Дреод. – Но мне известно, кто я. Кто мы. Мы храним законы и обычаи Тернового короля. И из-за этого наше имя опорочено другими.
– Терновый король – ваш бог?
– Бог, святой… Это всего лишь слова. Они не имеют никакой ценности. Но мы его ждали и оказались правы, – с горечью сказал он.
– Не похоже, чтобы это тебя радовало, – заметил Стивен.
– Мир таков, какой он есть, – пожал плечами Дреод. – И мы делаем то, что необходимо сделать. Поешь, а потом мы поговорим еще.
– Что случилось с моим другом?
– Я ничего не знаю про друга. Целью похода был ты, и никто иной.
– Он был с нами.
– Если тебе от этого станет легче, я его поищу. А теперь ешь.
Стивен поковырял жаркое. Оно действительно пахло олениной, но, с другой стороны, какой запах у человеческого мяса? Ему казалось, что он где-то слышал, будто оно похоже на свинину. А что, если его хотят накормить человечиной?
Вдруг если он это съест, то станет одним из слиндеров?
Он поставил миску, стараясь не обращать внимания на боль в животе. Риск не стоил того. Человек может долго обходиться без еды. Стивен знал это наверняка.
Дреод вернулся, посмотрел на миску и покачал головой. Затем снова ушел и вскоре принес маленький кожаный мешок, который бросил Стивену. Внутри обнаружился сухой и слегка заплесневелый сыр и черствый, каменной твердости хлеб.
– Этому поверишь? – спросил Дреод.
– Не хочу, – ответил Стивен.
Однако он соскоблил плесень и быстро проглотил скудные припасы.
– Те, что тебя принесли, не помнят твоего друга, – сообщил Дреод, пока он ел. – Ты должен понять, когда звучит зов, мы перестаем воспринимать мир так, как ты. Мы не помним.
– Зов?
– Зов Тернового короля.
– Ты думаешь, они его убили?
Дреод покачал головой.
– Этот зов приказал просто найти тебя и доставить сюда, а не убивать и есть.
Стивен решил пока что не вдаваться в подробности. У него возник более важный вопрос.
– Ты сказал, что слиндеры пришли за мной. Зачем я вам?
Дреод пожал плечами.
– Точно не знаю. От тебя пахнет седмаром, и потому инстинкт подсказывает нам, что тебя следует уничтожить. Но господин леса считает иначе, и мы не можем его ослушаться.
– Седмар… я знаю это слово. Сефри называют им чудовищ вроде греффинов и уттинов.
– Именно так. А еще черные шипы, которые пожирают лес. Все создания зла.
– Но Терновый король не седмар?
К удивлению Стивена, его вопрос, похоже, потряс Дреода до глубины души.
– Нет, конечно! Он их величайший враг.
Стивен кивнул.
– И он разговаривает с вами?
– Не так, как ты это понимаешь, – ответил Дреод. – Он – сон, который снится всем нам. Мы чувствуем то, что чувствует он. Потребности. Желания. Ненависть. Боль. Как и все живое, если мы испытываем жажду, мы стремимся ее утолить. Он внушил нам жажду найти тебя, и мы нашли. Я не знаю почему, но знаю, куда я должен тебя отвести.
– Куда?
– Завтра, – сказал Дреод, отметая вопрос небрежным взмахом руки.
– Могу я идти сам или меня снова понесут?
– Можешь идти. Если будешь сопротивляться, тебя понесут.
Стивен кивнул.
– Где мы находимся?
Дреод помахал рукой в воздухе.
– Под землей, ты и сам видишь. В старом реуне, брошенном халафолками.
– Правда?
Ему стало интересно. Эспер рассказывал ему про реуны халафолков, тайные пещеры, где обитала большая часть самой странной расы, называвшейся сефри.
Сефри, которых знали все, были торговцами и циркачами – те, что жили на поверхности земли. Но они составляли лишь ничтожное меньшинство своего народа. Остальные до недавнего времени обитали в потайных пещерах в Королевском лесу. И вдруг они покинули свои древние дома, спасаясь бегством от Тернового короля.
Эспер и Винна побывали в таком покинутом реуне. А вот теперь Стивена занесло еще в один.
– А где их город?
– Недалеко отсюда. Не город, а то, что от него осталось. Мы начали его разрушать.
– Почему?
– Все, что сотворено руками человека и сефри в Королевском лесу, будет уничтожено.
– И опять же, почему?
– Потому что их здесь не должно быть, – сказал Дреод. – Потому что люди и сефри нарушили священный закон.
– Закон Тернового короля.
– Да.
Стивен покачал головой.
– Я не понимаю. Эти люди… вы… вы же, должно быть, когда-то принадлежали к деревням или племенам. Жили в Королевском лесу или поблизости…
– Да, – тихо ответил Дреод. – Это наш грех. И теперь мы за него платим.
– Каким колдовством он принуждает вас? Не все оказываются ему подвластны. Я видел Тернового короля, но не стал слиндером.
– Нет, конечно. Ты не испил из котла и не принес клятву. В горле Стивена снова пересохло, мир, казалось, оставил его, несколько раз перевернулся вокруг оси и возвратился измененным.
– Позволь уточнить, вы сами это выбрали? – сказал он, пытаясь не допустить в голос рвущуюся наружу ярость. – Все эти люди служат Терновому королю по собственной воле?
– Я не знаю, был ли у нас другой выбор.
– Давай я объясню, – проговорил Стивен. – Под словом «выбрали» я подразумеваю сознательное принятие решения. Под словом «выбрали» я подразумеваю, что однажды вы почесали в затылке и сказали: «Клянусь собственной бородой! Пожалуй, разденусь-ка я догола и примусь бегать по лесу, словно дикий зверь, жрать своих соседей и жить в пещерах». Так? Под словом «выбрали» я подразумеваю, что вы, скажем так, могли этого и не делать.
Дреод опустил голову и кивнул.
– Тогда почему? – взорвался Стивен. – Почему, ради всех святых, вы добровольно превратились в грязных животных?
– В животных нет ничего грязного, – возразил Дреод. – Они священны. Деревья священны. Это как раз святые порочны. Стивен начал было протестовать, но Дреод лишь отмахнулся.
– Среди нас всегда были приверженцы древних обычаев – Его законов. Мы приносили древние жертвы. Но то, что мы помнили, мы помнили не по-настоящему. Наше понимание не было полным. Мы верили, что он пощадит нас, когда вернется, за то, что мы его почитали. Но Терновый король не знает, что такое почести, правда, хитрость или любое другое человеческое качество. Он понимает мир, как понимают его охотник и дичь, земля и гниение, семя и весна. Наш народ заключил с ним всего одно соглашение, и мы его нарушили. И потому теперь должны служить ему.
– Должны? переспросил Стивен. – Но ты же сказал, что у вас был выбор.
– И мы его сделали. Ты бы поступил так же, будь ты одним из нас.
– Нет, – усмехнулся Стивен. – Не думаю.
Дреод резко встал.
– Следуй за мной. Я кое-что покажу тебе.
Стивен пошел за ним, осторожно обходя спящих слиндеров. Во сне они казались самыми обычными мужчинами и женщинами, если не считать того, что все они были обнажены. Стивен подумал, что до сегодняшнего дня ему редко доводилось видеть женскую наготу. Однажды, когда ему было двенадцать, он и несколько его друзей подглядывали в щелочку в стене за переодевавшейся девушкой. Недавно он случайно увидел краем глаза купающуюся Винну. Оба раза зрелище, казалось, прожгло его глаза, живот, проникнув прямо туда, где таилась похоть. А порой он всего лишь представлял себе, как может выглядеть женщина под одеждой, и ему становилось очень не по себе.
Теперь же он видел множество женщин, некоторые из них были довольно красивы, но он не чувствовал ничего, кроме отвращения.
Они прошли по мелкому ручью и вскоре оказались вне круга света.
– Положи руку мне на плечо, – распорядился Дреод.
Стивен выполнил его указание, следуя за ним сквозь кромешный мрак. Хотя святой благословил его чувства, юноша не мог видеть в абсолютной темноте. Но, вслушиваясь в эхо шагов, Стивен, казалось, слышал очертания пещеры. Кроме того, он постарался запомнить все повороты и сосчитать шаги.
Наконец наверху забрезжило бледное свечение, и они вышли на каменистый берег подземного озера, где их ждала маленькая лодочка, привязанная к пристани из полированного известняка. Дреод знаком показал, чтобы Стивен залез в нее, и уже через несколько мгновений они скользили по обсидианово-черной воде.
Свечение испускали пляшущие точки, наподобие светлячков, и в сиянии их крошечных фонариков начал обретать очертания город, изящный и подобный мечте. Вот внезапно сверкнул шпиль, словно отсвет радуги; вот проявились пустые глазницы окон, точно глаза великанов, стоящих на страже.
– Вы собираетесь уничтожить это? – выдохнул Стивен. – Но здесь же так красиво!..
Дреод ничего не ответил. Стивен заметил, что несколько парящих огоньков направились к ним.
– Ведьмины огни, – пояснил Дреод. – Они не опасны.
– Эспер рассказывал о них, – сказал Стивен и потянулся к одному из огоньков.
Они напоминали маленькие светящиеся завитки дыма и пламени, но не наделенные веществом и теплом.
К ним подплыли новые огоньки, провожая их к дальнему берегу.
Стивен уже слышал приглушенные голоса впереди. Он не мог разобрать, человеческие или сефри, но они звучали очень высоко.
Увидев невысокие фигурки на берегу, освещенные призрачным сиянием, Стивен внезапно понял.
– Дети, – выдохнул он.
– Наши дети, – пояснил Дреод.
Они выбрались на берег, и несколько младших ребят направились к ним. Среди них Стивен заметил девочку, которая пела около дерева. Она подняла взгляд на Дреода.
– Зачем ты привел его сюда? – спросила она.
– Его позвали. Я должен отвести его к ревестури.
– Все равно, зачем приводить его сюда?
– Я хотел, чтобы он увидел детей.
– Ну, вот они мы, – сообщила девочка.
– Эхок сказал, что не видел следов детей в брошенных деревнях, – проговорил Стивен. – Теперь, мне кажется, я понимаю. Он держит ваших детей в заложниках, так? Если вы не будете служить Терновому королю как слиндеры, ваши дети пострадают.
– Они служат Терновому королю, потому что мы им велели, – поправила его девочка.
ГЛАВА 2
БЕСЕДЫ С ГЕРЦОГИНЕЙ
Влажные удары копыт по мокрому снегу приближались, сопровождаемые обрывками разговора. Язык походил на королевский, но в лесу звук может обманывать…
По этой и многим другим причинам Нейл ненавидел лес. Остров Скерн, где он родился, представлял собой горы, окруженные со всех сторон морем, его можно было исходить вдоль и поперек, от высоких скалистых пиков до глубоко прорезавших их долин, и нигде не встретить больше трех жалких кустиков в одном месте.
Деревья ослепляли и оглушали Нейла, мешали правильно оценивать расстояния.
Более того, рыцарь был уверен, что лес – это место смерти, где все гниет и обитают самые древние и мерзкие существа в мире. Он предпочитал открытое, чистое море, выветренные вересковые пустоши.
«Но я в лесу, и, судя по всему, здесь я и умру», – подумал он.
Нейл поглубже забрался в заросли кустов. Лошади их отряда разбежались, если, конечно, их не съели слиндеры. А пешим против всадника никто из защитников королевы не имел и шанса, кроме разве что Эспера Белого. Но Нейл не мог представить себе, что лесничий оставит Винну без защиты.
Значит, если это новые враги или подкрепление, прибывавшее к старым, в бою Нейлу и его спутникам несдобровать. Нужно спрятаться.
И тут, когда показались первые всадники, Нейл узнал короткие рыжие волосы и лицо Энни Отважной. Сопровождавшие ее всадники ехали под знакомым знаменем с гербом герцогини Лойсской.
Облегчение накатило на него мощной волной. Он убрал в ножны меч, собравшись выйти на дорогу, чтобы их приветствовать, но тут ему в голову пришла новая мысль. А что, если их враг явился из Лойса? Что, если Элионор присоединилась к своему брату узурпатору?
Однако Энни не выглядела пленницей; она уверенно сидела на лошади, капюшон ее теплого плаща был сброшен, на лице отражалась задумчивость, а не страх. Когда она и ее новые спутники увидели следы побоища, они натянули поводья.
– Что здесь произошло? – спросила Энни.
– Не могу сказать, ваше величество, – ответил мужской голос, – но вам не следует смотреть на столь неприглядную бойню.
Нейл услышал женский смех. Смеялась не Энни, однако обладательницу этого смеха он тоже знал.
Он вздохнул и выбрался из своего укрытия. Радость от того, что он нашел Энни живой и невредимой, не рассеяла полностью его сомнений, но он решил, что прятаться дальше не имеет смысла.
– Ваше величество! – позвал он. – Это я, Нейл МекВрен. Все головы одновременно повернулись к нему, со скрипом натянулось множество луков.
– Нет! – повелительно крикнула Энни. – Это мой человек. Сэр Нейл, вы не ранены?
– Нет, ваше величество.
– А остальные? – Она неуверенно улыбнулась и подняла руку. – Тио ВИДЭО, Казио.
Нейл проследил за ее взглядом и увидел, что вителлианец тожее выбрался из укрытия. Он крикнул Энни что-то на своем язьіке, в голосе его прозвучали облегчение и радость.
– А Остра? – воскликнула Энни. – Вы видели Остру?
Но Остра уже бежала к ней, и, забыв о должном достоинстве, наследница трона Кротении спрыгнула с лошади и прижала подругу к груди. Обе тут же расплакались и заговорили одновременно, Нейл не слышал о чем, да и не пытался разобрать.
– Сэр Нейл, – промурлыкал женский голос. Голос той самой женщины, которой принадлежал и знакомый смех. – Какая удача снова вас видеть.
Нейл повернулся к обладательнице этого музыкального голоса. Синие глаза дразнили его, а на изящных губах застыла озорная улыбка. На мгновение он вернулся в другой день, когда на душе у него не было так тяжело и в нем оставалось еще что-то от прежнего мальчишки.
– Герцогиня, – сказал он и поклонился. – Я тоже очень рад вас видеть, и тем более в добром здравии.
– Мое здоровье находится под серьезной угрозой, – фыркнула она. – Отважусь заметить, что прогулки верхом по такому холоду не слишком укрепляют его. – Она улыбнулась еще шире. – Сколько героев из Кал Азрота здесь собралось! Эспер Белый и Винна Рафути, полагаю?
– Ваша светлость, – хором отозвались названные герои.
– Сэр Нейл, нам опасно здесь оставаться? – спросила Энни, выпустив Остру из объятий.
Нейла очередной раз поразила ее царственная манера держаться, которой всего несколько месяцев назад он в ней совершенно не замечал.
– Непосредственной угрозы я не вижу, миледи, но считаю, что этот лес небезопасен, – ответил он. – Почти все, кто выехал с нами из Данмрога, покинули этот мир. Те, кого вы видите перед собой, – единственные, кто остался в живых, насколько мне известно.
– А где брат Стивен?
Нейл взглянул на Эспера.
– Его утащили слиндеры, – сдержанно ответил лесничий. – Его и Эхока.
Энни посмотрела в сторону густых деревьев, словно пыталась увидеть там пропавших спутников, потом снова повернулась к лесничему.
– Думаешь, они мертвы? – спросила она.
– Нет.
– Я тоже, – сказала Энни. – Лесничий Белый, я бы хотела поговорить с тобой наедине, если ты не против.
Нейл с некоторым беспокойством наблюдал, как его подопечная и лесничий отошли в сторону от остальных. Он вдруг понял, что ему сложно отвести от них взгляд, и потому снова вернул свое внимание герцогине.
По этой и многим другим причинам Нейл ненавидел лес. Остров Скерн, где он родился, представлял собой горы, окруженные со всех сторон морем, его можно было исходить вдоль и поперек, от высоких скалистых пиков до глубоко прорезавших их долин, и нигде не встретить больше трех жалких кустиков в одном месте.
Деревья ослепляли и оглушали Нейла, мешали правильно оценивать расстояния.
Более того, рыцарь был уверен, что лес – это место смерти, где все гниет и обитают самые древние и мерзкие существа в мире. Он предпочитал открытое, чистое море, выветренные вересковые пустоши.
«Но я в лесу, и, судя по всему, здесь я и умру», – подумал он.
Нейл поглубже забрался в заросли кустов. Лошади их отряда разбежались, если, конечно, их не съели слиндеры. А пешим против всадника никто из защитников королевы не имел и шанса, кроме разве что Эспера Белого. Но Нейл не мог представить себе, что лесничий оставит Винну без защиты.
Значит, если это новые враги или подкрепление, прибывавшее к старым, в бою Нейлу и его спутникам несдобровать. Нужно спрятаться.
И тут, когда показались первые всадники, Нейл узнал короткие рыжие волосы и лицо Энни Отважной. Сопровождавшие ее всадники ехали под знакомым знаменем с гербом герцогини Лойсской.
Облегчение накатило на него мощной волной. Он убрал в ножны меч, собравшись выйти на дорогу, чтобы их приветствовать, но тут ему в голову пришла новая мысль. А что, если их враг явился из Лойса? Что, если Элионор присоединилась к своему брату узурпатору?
Однако Энни не выглядела пленницей; она уверенно сидела на лошади, капюшон ее теплого плаща был сброшен, на лице отражалась задумчивость, а не страх. Когда она и ее новые спутники увидели следы побоища, они натянули поводья.
– Что здесь произошло? – спросила Энни.
– Не могу сказать, ваше величество, – ответил мужской голос, – но вам не следует смотреть на столь неприглядную бойню.
Нейл услышал женский смех. Смеялась не Энни, однако обладательницу этого смеха он тоже знал.
Он вздохнул и выбрался из своего укрытия. Радость от того, что он нашел Энни живой и невредимой, не рассеяла полностью его сомнений, но он решил, что прятаться дальше не имеет смысла.
– Ваше величество! – позвал он. – Это я, Нейл МекВрен. Все головы одновременно повернулись к нему, со скрипом натянулось множество луков.
– Нет! – повелительно крикнула Энни. – Это мой человек. Сэр Нейл, вы не ранены?
– Нет, ваше величество.
– А остальные? – Она неуверенно улыбнулась и подняла руку. – Тио ВИДЭО, Казио.
Нейл проследил за ее взглядом и увидел, что вителлианец тожее выбрался из укрытия. Он крикнул Энни что-то на своем язьіке, в голосе его прозвучали облегчение и радость.
– А Остра? – воскликнула Энни. – Вы видели Остру?
Но Остра уже бежала к ней, и, забыв о должном достоинстве, наследница трона Кротении спрыгнула с лошади и прижала подругу к груди. Обе тут же расплакались и заговорили одновременно, Нейл не слышал о чем, да и не пытался разобрать.
– Сэр Нейл, – промурлыкал женский голос. Голос той самой женщины, которой принадлежал и знакомый смех. – Какая удача снова вас видеть.
Нейл повернулся к обладательнице этого музыкального голоса. Синие глаза дразнили его, а на изящных губах застыла озорная улыбка. На мгновение он вернулся в другой день, когда на душе у него не было так тяжело и в нем оставалось еще что-то от прежнего мальчишки.
– Герцогиня, – сказал он и поклонился. – Я тоже очень рад вас видеть, и тем более в добром здравии.
– Мое здоровье находится под серьезной угрозой, – фыркнула она. – Отважусь заметить, что прогулки верхом по такому холоду не слишком укрепляют его. – Она улыбнулась еще шире. – Сколько героев из Кал Азрота здесь собралось! Эспер Белый и Винна Рафути, полагаю?
– Ваша светлость, – хором отозвались названные герои.
– Сэр Нейл, нам опасно здесь оставаться? – спросила Энни, выпустив Остру из объятий.
Нейла очередной раз поразила ее царственная манера держаться, которой всего несколько месяцев назад он в ней совершенно не замечал.
– Непосредственной угрозы я не вижу, миледи, но считаю, что этот лес небезопасен, – ответил он. – Почти все, кто выехал с нами из Данмрога, покинули этот мир. Те, кого вы видите перед собой, – единственные, кто остался в живых, насколько мне известно.
– А где брат Стивен?
Нейл взглянул на Эспера.
– Его утащили слиндеры, – сдержанно ответил лесничий. – Его и Эхока.
Энни посмотрела в сторону густых деревьев, словно пыталась увидеть там пропавших спутников, потом снова повернулась к лесничему.
– Думаешь, они мертвы? – спросила она.
– Нет.
– Я тоже, – сказала Энни. – Лесничий Белый, я бы хотела поговорить с тобой наедине, если ты не против.
Нейл с некоторым беспокойством наблюдал, как его подопечная и лесничий отошли в сторону от остальных. Он вдруг понял, что ему сложно отвести от них взгляд, и потому снова вернул свое внимание герцогине.