Киз Грегори. Терновый Король

   – Ага. Видно, он не слишком знатного происхождения. Неужели конюший?
   – Нет, что ты. Он благородный рыцарь. Но не из тех, кто может понравиться матушке.
   – Значит, я была права. Он не богат и не слишком знатен. Не таись, Энни, расскажи мне о нем. Ты же знаешь, я никогда тебя не выдам. К тому же я тоже хочу открыть тебе один секрет. Очень, очень важный.
   – Ну… – Энни прикусила губу. – Его зовут Родерик Данмрог.
   – А, так он принадлежит к семейству Данмрогов? Да, теперь я понимаю, ситуация не из легких.
   – Но почему? – спросила Энни, ощущая, как нижняя юбка прилипает к ее покрытой потом коже.
   – Все это связано с политикой. В жилах представителей рода Данмрог течет кровь Рейксбургов.
   – Ну и что из этого? Война с Рейксбургами закончилась сто лет назад.
   – Ох, Энни, милая, как ты еще молода и наивна. Все не так просто, как тебе кажется. На самом деле война с Рейксбургами никогда не закончится. Утратив трон, они только и думают о том, чтобы вернуть его.
   – Но при чем тут Родерик? Он ведь не принадлежит к семейству Рейксбургов, – возразила Энни.
   – Нет, милая, – продолжала Лезбет, вытирая влажным полотенцем лицо и шею Энни. – Но пятьдесят лет назад Данмроги стали союзниками одного из Рейксбургов, претендующего на трон. Правда, они не выступили на его стороне с оружием в руках и поэтому сохранили свои владения. Но, так или иначе, в Комвене они оказали ему поддержку. И с того времени на их имя легло пятно.
   – Это несправедливо!
   – Согласна с тобой, дорогая. Но лучше мы поговорим об этом позднее. Перемени рубашку и надень халат.
   Энни подбежала к гардеробу, скинула влажную рубашку и надела свежую.
   – Ты так хорошо разбираешься в политике, Лезбет, – сказала она, накидывая расшитый халат. – Где ты этому выучилась?
   – Я же провела два года в Виргенье. У наших родственников, что там живут, только одно развлечение – говорить о политике.
   – Наверное, это ужасно скучно.
   – Не так уж и скучно, когда привыкнешь.
   Энни опустилась на край кровати.
   – Ты ведь никому не расскажешь о Родерике, Лезбет? Даже если это связано с политикой?
   Лезбет рассмеялась, поцеловала Энни в лоб и крепко сжала ее руку.
   – Я не думаю, что твой Родерик как-то связан с политикой, милая. Уверена, он такой же, как ты, – молодой и глупый.
   – Не такой уж он молодой. Между прочим, он твой ровесник. Ему уже девятнадцать.
   – А мне целых двадцать, птичка моя, – улыбнулась Лезбет и откинула с лица Энни вьющуюся рыжую прядь. – Кстати, мой тебе совет: когда сюда явится твоя старшая сестра, старайся не поворачиваться к ней левой щекой.
   – А что такое?
   – Твой Родерик оставил след, вот здесь, прямо под ухом. Думаю, даже Фастия догадается, что это такое.
   – Спасибо…
   – Я буду расчесывать тебе волосы, как делала перед тем, как вошла герцогиня Лезбет, – предложила Остра. – Под локонами ничего не будет заметно.
   – Хорошая идея, – одобрила Лезбет и вновь расплылась в улыбке. – Удивительно, как наша маленькая птичка успела вырасти, Остра! Когда я видела ее в последний раз, она расхаживала в мальчишеских штанах и ни о чем, кроме верховой езды, думать не думала. А теперь она превратилась в настоящую леди.
   – Я по-прежнему люблю ездить верхом, – не без гордости сообщила Энни. – И предпочитаю заниматься этим в штанах.
   – Это правда, – подхватила Остра. – Она обожает носиться сломя голову. И с этим молодым рыцарем, Родериком, познакомилась во время верховой прогулки. Точнее, во время бешеной скачки. Он вслед за ней спустился по ущелью Змеи.
   – Да он отчаянный.
   – О да, смелости Родерику не занимать, – просияв от радости, подтвердила Энни. – Но ты обещала открыть мне секрет, Лез! Очень важный секрет!
   Лезбет улыбнулась, на этот раз загадочно.
   – Твой отец уже дал мне разрешение, и думаю, можно не делать из этого тайны. Я выхожу замуж.
   – Замуж? – хором выдохнули изумленные Энни и Остра.
   – Да, замуж, – слегка нахмурившись, повторила Лезбет: – Что-то мне не нравится, как вы приняли мою новость. Судя по вашим растерянным лицам, вы ушам своим не верите.
   – Просто… в твоем возрасте…
   – А, понятно. Вы решили, что я навсегда останусь старой девой. Но, видите ли, у меня множество сестер, и все они выскакивали замуж, едва вырастали из пеленок. Я – самая младшая, и решила вести себя иначе. Поэтому выбирала так долго.
   – И кто же он, твой избранник?
   – Самый лучший человек на свете, веселый, умный и добрый. И смелости ему тоже не занимать, как твоему Родерику. У него огромный замок, и владения его простираются…
   – Но кто же он?
   – Принц Чейсо из Сафнии.
   – Из Сафнии? – повторила Остра.
   – А где эта Сафния? – уточнила Энни.
   – На берегу южного моря, – мечтательно протянула Лезбет. – Там растут апельсиновые и лимонные деревья, и на их ветвях распевают разноцветные птицы.
   – Никогда не слыхала о такой стране, – призналась Энни.
   – В этом нет ничего удивительного. Особенно если ты за два года не изменила своим привычкам и по-прежнему пропускаешь мимо ушей все рассказы своих учителей.
   – И ты любишь его, Лез? – слегка смутившись, спросила Энни.
   – А как же иначе. Люблю всем сердцем.
   – Значит, твое замужество – это не политический шаг?
   Лезбет расхохоталась.
   – Птичка моя, замужество благородной девицы, которая принадлежит к королевский семье, непременно является политическим шагом. Иначе и быть не может. Я ведь не за пастуха замуж выхожу. И хотя вы, юные невежды, слыхом не слыхивали о Сафнии, это страна, которую нам важно иметь в союзниках.
   – Но ты все равно выходишь замуж по любви, а не по расчету!
   – Да, но вот что я тебе скажу. – И Лезбет погрозила Энни пальцем. – Выброси из головы всякие глупости. Помни: королевская дочь не имеет права жить по своей воле.
   – Золотые слова, – раздался ровный, размеренный голос, и шторы у дверей раздвинулись вновь. – Не ожидала, что ты дашь моей легкомысленной сестрице столь разумный совет, Лезбет.
   – Привет, Фастия.
   Из всех собравшихся в комнате Фастия была самой старшей – вскоре ей исполнялось двадцать три. Ее каштановые шелковистые волосы были убраны в сетку, безупречно правильные черты лица отличались тонкостью и изяществом. Ростом она была примерно с Энни и Остру, почти на полголовы ниже Лезбет. Но в осанке Фастии ощущались надменность и властность.
   – Милая Фастия, я только что сообщила Энни важную новость, – сказала Лезбет.
   – Насколько я понимаю, ты рассказала ей о своей помолвке.
   – Ты уже знаешь о моей помолвке? Но откуда? Я говорила об этом только с братом Уильямом. А с тех пор как я попросила у него разрешение вступить в брак, прошло всего несколько часов.
   – Боюсь, ты успела отвыкнуть от Эслена, милая Лезбет. Ты забыла, с какой скоростью здесь распространяются новости. Так или иначе, прими мои поздравления. Замужество – это великое счастье, и, уверена, ты скоро в этом убедишься.
   Однако ледяной тон, которым Фастия произнесла эти слова, позволял предположить, что сама она отнюдь не убеждена в их истинности. Внезапно Энни почувствовала приступ острой жалости к своей суровой и непроницаемой старшей сестре.
   Лезбет с готовностью кивнула головой.
   – Я тоже уверена, что меня ждет счастье, – сказала она. – Не зря я ждала так долго.
   – Святые вознаградят тебя за терпение, – изрекла Фастия и перевела разговор на другую тему: – Вы готовы ко сну, юные леди? Надеюсь, вы не забыли умыться и прочесть молитвы?
   – Когда я вошла, они как раз молились, – с самым искренним видом солгала Лезбет.
   – Мы уже почти спали, – торопливо добавила Энни.
   – Ты вовсе не выглядишь сонной, – заметила Фастия.
   – Я так обрадовалась, увидев Лезбет, что с меня слетел весь сон. Она рассказала нам о Шанифаре, стране, где правит ее жених. Название, по-моему, очень красивое…
   – Да, только это государство называется Сафния, а вовсе не Шанифар, – поправила Фастия. – Тысячу лет назад она была одной из пяти провинций Гегемонии. – А теперь это процветающая страна, и, насколько я слышала, там много интересного.
   – Ты совершенно права, – подхватила Лезбет, словно не замечая снисходительных ноток, прозвучавших в голосе Фастии. – Там есть на что посмотреть.
   – Мне кажется, это необыкновенная, экзотическая страна, – вмешалась Энни.
   – Многие страны кажутся нам необыкновенными и экзотическими до тех пор, пока мы там не побываем, – отрезала Фастия. – И не убедимся собственными глазами в их заурядности. Ладно, юные леди, вам пора ложиться. Мне вовсе не по душе строить из себя мегеру, но я должна была убедиться, что вы привели себя в порядок. Лезбет, мне бы хотелось поговорить с тобой.
   «Врешь ты все, Фастия, – подумала Энни. – На самом деле ты обожаешь строить из себя мегеру. Вот только непонятно, почему эта роль так пришлась тебе по душе». Вслух же она произнесла:
   – Побудьте с нами еще немного. Мы так долго не видели Лезбет. Если мы сегодня ляжем чуточку позже, в этом не будет большой беды.
   – Нет, час уже поздний, – непреклонно заявила Фастия. – На сегодня разговоров более чем достаточно. Завтра, на дне рождения Элсени, мы вдоволь наговоримся с тобой, Лезбет. Нам, женщинам, есть о чем поболтать.
   – Мы тоже женщины, – вставила Энни.
   – Ты станешь женщиной, когда будешь помолвлена, – возразила Фастия. – Спокойной ночи. Или, как сказал бы жених Лезбет, «бона ноча». Остра, надеюсь, после моего ухода вы обе немедленно уляжетесь.
   – Разумеется, архигреффесса.
   – Спокойной ночи, мои дорогие, – сказала Лезбет, послала девушкам воздушный поцелуй и вслед за Фастией двинулась к дверям.
   Несколько мгновений спустя Энни и Остра остались вдвоем.
   – И почему только Фастии нравится быть такой занудой? – пробормотала Энни.
   – Не будь она занудой, твоя матушка не доверила бы ей за тобой приглядывать, – заметила Остра. – Она считает, для такого дела только зануды и годятся.
   – Да уж. Знала бы ты, как этот постоянный надзор меня бесит…
   – На самом деле я рада, что они ушли так быстро, – сказала Остра.
   – Почему? – спросила Энни. Ответом ей послужил удар подушкой.
   – Потому что ты до сих пор не рассказала мне, что произошло там, в саду, негодница! А я умираю от любопытства!
   – Ах, Остра, знала бы ты! Это было так… просто словами не выразишь. Он… Я думала, что сгорю заживо, честное слово! И он подарил мне розу, замечательную черную розу… – Внезапно Энни осеклась: – Слушай, а где моя роза?
   – Понятия не имею. Когда мы вошли в спальню, ты держала ее в руке.
   – Да, но сейчас я ее не вижу! А мне обязательно надо ее засушить, или что там делают с розами…
   – Прежде чем с розой что-то делать, ее необходимо найти, – возразила Остра.
   Девушки обшарили всю спальню, но розы нигде не было – ни на полу, ни на кровати, ни под кроватью. Не оказалось ее и в соседней приемной.
   – И куда только она могла деться? Мы найдем ее утром, при ярком солнечном свете, – пообещала Остра.
   – Надеюсь, – откликнулась Энни, но в голосе ее звучало сомнение.
   Во сне Энни видела, будто стоит на поле, сплошь покрытом черными розами. На ней черное атласное платье, расшитое жемчугами, которые тускло поблескивают в ярком лунном свете. В воздухе витает такой густой аромат, что у Энни едва не перехватывает дыхание.
   Полю, поросшему розами, не видно ни конца, ни края; оно тянется до самого горизонта, и легкий ветер слегка колеблет цветочные стебли. Куда бы Энни ни посмотрела, перед глазами у нее стояла одна и та же картина.
   Но вот она медленно поворачивается и видит, что у нее за спиной поле обрывается. Всего в нескольких шагах возвышается стена деревьев, их исполинские черные стволы покрывают острые толстые шипы. Верхушки деревьев уходят в небо и теряются там в сумрачной вышине. Лианы, толщиной с руку Энни, обвивают стволы и ползут по земле, подобно змеям. А за тесным переплетением деревьев и лиан – тьма, непроглядная тьма. Энни чувствовала, что эта тьма опасна, что она наблюдает за ней, ненавидит ее, желает поглотить. И чем дольше она вглядывалась в тревожный сумрак, тем больший ужас наводили на нее мелькавшие там тени, доносившиеся оттуда едва различимые звуки – не то шорох шагов, не то шелест крыльев.
   И когда ужас охватил ее всю, достигнув предела, Энни поняла – кто-то приближается к ней, продираясь сквозь шипы и лианы. Лунный блик выхватил из темноты руку с протянутыми вперед пальцами, руку, несущую зло.
   А потом она увидала высокий остроконечный шлем, увенчанный черными рогами, шлем, скрывающий гигантскую голову. Забрало было поднято, и взору Энни открылось нечто, заставившее ее испустить пронзительный жалобный крик. Никогда прежде не видала она столь жуткого зрелища. Энни повернулась и побежала по полю, поросшему черными розами, и их колючки цеплялись ей за платье, словно хотели остановить, а луна равнодушно смотрела на нее сверху, тусклая и холодная, как глаз дохлой рыбы.
   Энни проснулась в холодном поту и долго не могла понять, где она и что с ней. Наконец, стряхнув с себя остатки кошмара, она села на кровати и обхватила дрожащими руками плечи.
   – Это сон, – прошептала она, тихонько покачиваясь и вглядываясь в знакомые очертания своей спальни. – Это всего лишь сон.
   Однако воздух в комнате по-прежнему был пропитан удушливым ароматом аниса и сливы. В бледном свете луны, льющемся из окна, Энни увидела черные лепестки, разбросанные по одеялу. Она чувствовала, что лепестки запутались в ее волосах. По щекам текли слезы, она ощущала на губах их соленый вкус.
   В эту ночь Энни больше не сомкнула глаз. Сжавшись в комочек, она сидела в постели и ожидала, когда первый крик петуха возвестит восход солнца.

9. На Выгнутом лугу

   Нейл проснулся рано и первым делом осмотрел свои новые доспехи, опасаясь, что вчера, надев их впервые, успел поцарапать или запачкать во время стычки с ханзейцами. Потом он проверил, в порядке ли шпоры и плащ, и, наконец, вынул из ножен свой верный меч, носивший имя Ворон, дабы убедиться, что оружие готово к бою. Меч был в превосходном состоянии – наточенный и начищенный, он сверкал, как поверхность реки в солнечный день.
   Стараясь двигаться бесшумно, Нейл сунул ноги в башмаки, выскользнул из комнаты, спустился по лестнице и вышел из харчевни. Утренний туман еще не успел рассеяться, однако на причалах уже царило оживление. Рыбачьи баркасы готовились выйти в море, портовые грузчики бродили в поисках работы, а чайки и вороны сражались из-за валявшихся повсюду отбросов.
   Церковь Святого Лира Нейл заметил еще вчера, узнав ее по высокому шпилю, напоминавшему мачту. Это скромное деревянное здание, возведенное на крепком каменном фундаменте, стояло у самой кромки воды. Когда Нейл приблизился к церкви, из ее дверей вышли несколько матросов, на вид суровых и грубоватых. Нейл приветствовал их, проведя рукой по лицу, – то был знак святого Лира.
   – Да хранит вас его длань, – произнес он.
   – Спасибо, парень, – проворчал один из матросов. – И тебя тоже.
   В церкви царил полумрак. Убранство ее оказалось чрезвычайно простым – все сделано из дерева и выдержано в самом аскетичном стиле. Единственным украшением служила статуя святого, возвышавшаяся над алтарем, – вырезанная из бивня моржа, она изображала святого Лира в рыбачьей лодке.
   Нейл благоговейно опустил две серебряные монеты в кружку для подношений, преклонил колени и принялся нараспев произносить слова молитвы:

 
«О, Отец Морской Пены, Путешествующий По Волнам,
Ты один знаешь, глубоко ли у нас под килем,
и слышишь наши молитвы.
Перенеси нас через море на своей широкой спине,
Доставь нас к берегу, когда на море бушует шторм.
Прошу тебя,
Внемли моей молитве.
Повелитель Ветров, Седьмая Волна,
Тебе известна судьба моих предков,
Ты видел их в часы испытаний,
Видел, как они сражались и умирали на широких
морских дорогах,
Нейл, сын Врена,
Просит тебя внять молитве».
 

   Нейл помолился о душах своих отца и матери, о благоденствии сэра Файла и его супруги Фиены, обо всех духах, обитающих в море и не ведающих покоя. Помолился о здравии короля Уильяма, королевы Мюриель и о процветании Кротении. Но особенно горячо он просил святого не дать ему свернуть с достойного пути. Несколько минут Нейл стоял на коленях, погруженный в молчание, а затем поднялся и повернулся к двери.
   Тут он увидел, что за спиной его стоит дама в темно-зеленом плаще. Нейл вздрогнул. Всецело отдавшись молитве, он не заметил, как незнакомка вошла в церковь.
   – Прошу прощения, госпожа, за то, что я не уступил вам место у алтаря, – произнес он, поклонившись.
   – Места здесь достаточно для всех, – ответила она. – Вы ничуть не помешали мне. Напротив, доставили несколько счастливых минут. Я давно не слышала такой прекрасной молитвы. Это я должна просить у вас прощения – за то, что стала невольной свидетельницей вашего разговора со святым.
   – Просить прощения? – пожал плечами Нейл. – Но почему? Я не стыжусь своих молитв. И если вы находите их прекрасными, для меня это честь. Я…
   Тут глаза его встретились с глазами незнакомки. Зелеными, как морская вода. Из-под капюшона выбивались непослушные локоны темных волос, а губы ее, яркие, как рубин, были выгнуты подобно луку. Определить ее возраст было трудно, но Нейл решил, что женщине около тридцати. Незнакомка была слишком красива, чтобы принадлежать к человеческой породе. Чем больше Нейл смотрел на нее, тем сильнее кружилась у него голова. Он понял, что перед ним не земная женщина, а дивное видение, возможно, святая или ангел.
   И когда догадка эта пронзила Нейла, язык его прилип к нёбу, и он осекся, внезапно забыв все любезные выражения, которые намеревался произнести.
   – Ваши слова мне чрезвычайно приятны, молодой человек, – коснулся его ушей мелодичный голос незнакомки. Она благосклонно улыбнулась. – Я замечаю в вашей речи легкий акцент, свидетельствующий о том, что вы родились на островах. Вы, случайно, прибыли не с островов Святого Лира?
   – Я родился в Скерне, госпожа, – смущенно пробормотал Нейл. – Но, подобно своему отцу, я служу лорду Лира.
   – Насколько мне известно, этим лордом является барон сэр Файл де Лири, не так ли?
   – Да, леди, – выдохнул Нейл. Ему казалось, что все это происходит во сне.
   – Он человек высоких достоинств и редкого благородства. Не сомневаюсь, вы служите ему верой и правдой.
   – Госпожа, но как вы…
   – Не забывайте, я слышала ваши молитвы. Сэр Файл прибыл с вами? Он где-то поблизости?
   – Да, госпожа. Он на постоялом дворе, неподалеку отсюда. Мы прибыли вчера. Сэр Файл хочет представить меня ко двору, хотя я, возможно, и недостоин такой чести.
   – Если сэр Файл желает вас представить, с вашей стороны недостойно лишь одно – испытывать сомнения. Этот человек никогда не совершает необдуманных поступков.
   – Разумеется, госпожа. Вы правы. Прекрасная незнакомка кивнула головой.
   – Раз вы собираетесь испросить аудиенции у короля, вам следует знать, что сегодня двор соберется на вершине холма Том Вот, где будет устроено празднество в честь дня рождения принцессы Элсени. Вы только что прибыли, и возможно, сэру Файлу еще не известно это обстоятельство. Въезжайте в город через северные ворота и двигайтесь по Выгнутому лугу. Сэр Файл знает, где это. Скажите ему, чтобы подъехал к каменному кругу и ждал там.
   – Счастлив выполнить ваше распоряжение, госпожа, – с готовностью откликнулся Нейл.
   Сердце молотом билось у него в груди, и он сам не понимал, что с ним творится. Ему мучительно хотелось спросить имя незнакомки, но почему-то он боялся услышать ответ.
   – А теперь прошу простить меня, но я хотела бы остаться наедине со святым, – с улыбкой заметила незнакомка. – Мои молитвы далеко не так поэтичны, как ваши. Я знаю, святые по своему милосердию простят мне мое косноязычие. Однако мне не хотелось бы, чтобы кто-то еще слышал мою невразумительную и сбивчивую речь. С тех пор как я в последний раз преклоняла колени перед этим алтарем, прошло много времени. Слишком много.
   В ее мелодичном голосе послышались нотки затаенной грусти.
   – Госпожа, если я могу что-то для вас сделать, вам стоит лишь сказать…
   Глаза ее сверкнули в полумраке.
   – Будьте осторожны, когда окажетесь при дворе, – негромко произнесла она. – Храните верность себе. Всегда оставайтесь таким, какой вы есть. Это трудно… очень трудно.
   – Я понял, госпожа. Для вас я готов преодолеть любые трудности и испытания.
   С этими словами Нейл повернулся и, ощущая, что ноги налились странной тяжестью, вышел на залитую ярким солнечным светом улицу.
 
   – Впечатляющее зрелище, правда? – спросил сэр Файл де Лири.
   Нейл беспрестанно вертел головой из стороны в сторону.
   – В жизни не видал ничего подобного, – признался он. – Какие яркие одеяния, и все из шелка.
   По зеленому ковру луга гарцевали верхом сотни придворных. Среди них сновали карлики, великаны, шуты, лакеи, все в поражающих воображение разноцветных костюмах.
   – Погоди, ты еще не то увидишь. Давай подъедем вон к тем камням впереди.
   Они пустили лошадей в галоп и двинулись к видневшемуся на опушке леса небольшому кругу, выложенному из остроконечных камней. Здесь уже собралось несколько человек, пеших и конных. Среди них Нейл заметил нескольких рыцарей – все они были в черных и темно-зеленых плащах с бронзовой отделкой. Нейл не знал, чьи это цвета, а гербов рыцари не носили.
   – Сэр Файл! – радостно воскликнул один из рыцарей, когда они приблизились к каменному кругу.
   Приветственно вскинув руку, он устремился к ним навстречу. Нейл разглядел, что это был человек средних лет, не носивший ни доспехов, ни оружия. Его каштановые волосы поддерживал золотистый обруч. Судя по величавой осанке и гордому взгляду, человек этот играл при дворе важную роль. Сэр Файл спешился, и Нейл последовал его примеру. Незнакомец тоже соскочил со своей лошади – великолепного галленского жеребца, серого в яблоках.
   – Ну, здравствуй, де Лири, старый боевой петух! Как поживаешь?
   – Дела мои хороши, ваше величество.
   Нейл почувствовал, как у него затряслись поджилки. «Ваше величество?» Столь скорой встречи с королем он никак не ожидал.
   – Рад видеть тебя здесь, старина, – самым непринужденным тоном продолжал король. – Очень рад.
   – На мое счастье, ваше величество, мне удалось найти вас. Если бы не мой оруженосец, я отправился бы сейчас в пустой замок. Позволите ли вы представить вам моего юного друга и подопечного?
   Глаза короля устремились на Нейла. Взор его был пронзительным и усталым одновременно.
   – Разумеется, – кивнул он головой.
   – Ваше величество, пред вами Нейл МекВрен, молодой человек, наделенный выдающимися дарованиями и уже совершивший немало славных дел, – торжественно произнес сэр Файл. – Нейл, тебе выпала честь быть представленным Уильяму Второму, королю Кротении.
   Нейл вспомнил, что надо опуститься на одно колено и поклониться, и проделал этот ритуал с таким усердием, что голова его едва не коснулась земли.
   – Ваше величество! – с трудом выдавил он из себя.
   – Поднимитесь, молодой человек, – благосклонно изрек король.
   Нейл повиновался.
   – Надеюсь, этого юношу ожидает большое будущее, – заметил король. – Ты сказал, он твой оруженосец? Не о нем ли я так много слышал? Ведь это он еще в отрочестве отличился в битве у Темного озера?
   – Именно он, сэр.
   – Что же, Нейл МекВрен, ты уже стяжал славу, и я верю, она не отвернется от тебя впредь. Наверняка мы еще услышим о тебе.
   – Услышим, но не сегодня, – воскликнула надменного вида молодая дама, сидевшая на изящном гнедом жеребце. Она важно кивнула Нейлу, и его пронзило странное ощущение: казалось, он уже видел ее прежде. Глаза ее, цвета лесного ореха, были ему знакомы… почти знакомы. Красота всадницы отличалась строгостью, даже суровостью – идеально правильные черты, высокие скулы, волосы несколько более темного оттенка, чем каштановый.
   – Не забывайте, сегодня день рождения Элсени, и все хвалы достанутся только ей, – продолжала прекрасная всадница. – Но вам я тоже желаю хорошо провести этот день, оруженосец. Насколько я успела расслышать, ваше имя Нейл МекВрен, не так ли?
   Нейл, открыв от восхищения рот, уставился на ее протянутую руку. Лишь несколько мгновений спустя он вспомнил, что полагается делать в таких случаях, осторожно взял нежную ладонь и коснулся губами кольца с королевской печатью.
   – Ваше величество, – благоговейно прошептал Нейл. Он не сомневался: перед ним не кто иная, как королева.
   За спиной его раздался смех, и Нейл понял, что совершил ошибку.
   – Это моя дочь Фастия. Ныне, вступив в брак, она принадлежит к дому Тигерн, – снисходительно пояснил король.
   – Не понимаю, почему все хохочут, – сердито бросила Фастия. – Этот молодой человек – наш гость. И он умеет отличить королевское достоинство с первого взгляда, а подобная прозорливость делает ему честь.
   Ее надменно сжатые губы тронула мимолетная улыбка, которая тут же погасла.
   В следующее мгновение в объятия сэра Файла бросилась еще одна молодая красавица. Он подхватил ее на руки и закружил, а та завизжала от удовольствия.
   – Элсени, да от тебя глаз не отвести! – заявил старый рыцарь, поставив наконец девушку на землю.
   Про себя Нейл согласился с этими словами. Элсени была моложе своей сестры Фастии – юноша решил, что ей лет семнадцать. Волосы ее имели цвет воронова крыла. И если от безупречного лица Фастии веяло холодом, младшая сестра казалась веселой, простодушной и непосредственной, как дитя.