Киз Грегори. Терновый Король

   – Как я рада, что ты приехал, дядюшка Файл! Да еще в мой день рождения!
   – Видно, так было угодно святым, – улыбнулся сэр Файл. – Уверен, они радуются, глядя на тебя.
   – А кто этот молодой человек рядом с тобой? – дала волю любопытству Элсени. – Вижу, все уже познакомились с ним, кроме меня!
   – Это мой воспитанник, Нейл МекВрен.
   Нейл, польщенный всеобщим вниманием, расплылся в улыбке.
   На принцессе Элсени было изумительное шелковое платье, многоцветное, расшитое цветами и переплетенными лианами. Легкий плащ, развевающийся за ее спиной, напоминал крылья стрекозы. Блестящие черные волосы были убраны в высокую, на редкость сложную прическу, настоящую башню, каждый этаж которой был украшен различными цветами – внизу фиалки, затем красные гвоздики, затем лилии. Белый лотос венчал все сооружение, подобно короне.
   По примеру своей старшей сестры, Элсени протянула Нейлу руку, но, как только он поцеловал ее кольцо, вновь повернулась к сэру Файлу.
   – А ты знаешь, дядюшка, что сегодня я вовсе не Элсени, – прощебетала она. – Да будет тебе известно, я Мересвен, королева фей.
   – О, разумеется! Кем и быть такой красавице, как не королевой фей.
   – Вы приехали, чтобы получить звание рыцаря? – внезапно выпалила Элсени, пристально взглянув на Нейла.
   От неожиданности Нейл смешался.
   – О да, принцесса… То есть, я хотел сказать, ваше высочество. Удостоиться рыцарского звания – это мое самое заветное желание, – пробормотал он.
   – Прекрасно. Когда вы явитесь к моему двору, я немедленно возведу вас в звание рыцаря Эльфинов, – пообещала она, взмахнув роскошными ресницами. В следующее мгновение принцесса уже позабыла о Нейле и схватила за руку сэра Файла. – Дядюшка, вы должны рассказать мне о том, как поживают мои кузины, – потребовала она. – Вспоминают ли обо мне? Знают ли, что я скоро выхожу замуж?
   – А вот мой сын, Чарльз, – произнес король, решив, что церемония представления Нейла принцессе Элсени окончена.
   Нейл давно уже заметил того, на кого теперь указывал король. Ему и прежде доводилось встречать несчастных, которые, не уступая ростом взрослому человеку, сохраняют разум малого дитяти. О том, что это именно так, говорил блуждающий, безмятежный, до странности пустой взгляд королевского сына. Нейл знал, что людей, подобных принцу, обычно считают избранниками святых.
   Чарльз, не взглянув в сторону Нейла, продолжал разговор с человеком в удивительном наряде, сшитом из десятков разноцветных лоскутков. На голове у того красовалась шляпа с невероятно широкими, обвисшими полями, обшитыми серебряными колокольчиками, которые звенели при каждом его шаге. Шляпа была так велика, что ее нелепый обладатель напоминал ходячий гриб.
   – Чарльз! – вновь попытался привлечь внимание сына король.
   Чарльз был крупным молодым человеком с вьющимися Рыжими волосами. Когда бессмысленный взгляд блаженного Уперся в Нейла, по спине у того пробежала легкая дрожь.
   – Привет! – сказал Чарльз, заметив наконец Нейла. – Ты кто?
   Голос у него был совершенно детский и не вязался с его наружностью.
   – Меня зовут Нейл МекВрен, милорд, – с низким поклоном произнес Нейл.
   – Я принц, – с простодушной гордостью сообщил Чарльз.
   – Это видно всякому, милорд.
   – Сегодня день рождения моей сестры.
   – Я имел честь узнать об этом, милорд.
   – А это Песья Шапка, мой шут. Он из племени сефри.
   Из-под широких полей шляпы на Нейла взглянули желтые, как медь, глаза, сверкающие на матово-бледном лице. Нейл с любопытством воззрился на королевского шута. Никогда прежде он не видал людей из племени сефри. В Лире их не было, ибо, как он слышал, сефри никогда не путешествовали по морю.
   – Желаю вам хорошего дня, – изрек Нейл и кивнул головой, не зная, что еще сказать.
   На лице шута мелькнула хитрая усмешка. Он принялся петь и приплясывать, так что бубенчики на его шляпе звенели не переставая:

 
Здравствуй, сэр, здравствуй, сэр,
или ты совсем не сэр?
У себя в навозе спал,
Что же там ты увидал?
Видел рыцарскую розу,
выбираясь из навозу?
 

   Песенка шута была встречена дружными раскатами хохота. Громче всех смеялся Чарльз, который от удовольствия с размаху шлепнул шута по спине. Тот не удержался на ногах или сделал вид, что не удержался. Неуклюже повалившись, он схватился за поля своей потешной шляпы и покатился по траве, как шар. Стоило ему подлететь к кому-нибудь из придворных, тот пинал живой мяч, и шут, истошно вопя, отскакивал в противоположном направлении. Через несколько мгновений импровизированный матч, возглавляемый принцем, заставил всех позабыть об издевательской выходке Песьей Шайки. Однако у Нейла по-прежнему горели от обиды уши. Все, все смеялись над ним – и король, и Фастия, и Элсени. Спасибо, сэр Файл удержался.
   Нейл сжал губы, изо всех сил стараясь не дать воли рвавшимся наружу словам. Пускаться в пререкания с шутом недостойно, и он вовсе не желал позорить сэра Файла. Язык и так не раз доводил Нейла до неприятностей.
   – Не обращайте внимания на Песью Шапку, – услышал он невозмутимый голос Фастии. – Он только и знает, что поднимать всех на смех. Сами понимаете, такая у него работа. Если хотите, можете проехаться рядом со мной. Продолжим ваше знакомство с двором. Думаю, вам необходим провожатый.
   – Вы очень добры, госпожа.
   – Вас еще не представили самой младшей моей сестре, Энни. Она сегодня в дурном настроении. О, да я, кажется, вижу вдали ее рыжие волосы. И посмотрите, к нам приближается моя матушка, королева.
   Нейл проследил за направлением взгляда Фастии.
   На утренней незнакомке не было длинного плаща с капюшоном, однако Нейл узнал ее сразу – по глазам и легкой улыбке. Теперь он понял, почему лица Фастии и Элсени показались ему такими знакомыми. Обе принцессы чрезвычайно походили на свою мать.
   – Значит, вы передали мои слова старому Файлу, – сказала королева, приблизившись к ним.
   – Да, ваше величество, – пробормотал Нейл. На этот раз он поклонился так низко, что ударился лбом об землю.
   – Вы уже встречались с этим молодым оруженосцем прежде, матушка? – с недоумением спросила Фастия.
   – Сегодня утром я ходила в церковь Святого Лира, – пояснила королева. – У алтаря я увидела этого молодого человека. Его молитва поразила меня своей поэтичностью и глубиной чувства. Лишь те, кто вырос на островах, умеют так молиться. И я догадалась, что он из Лира и приехал со старым Файлом.
   – Ваше величество, прошу простить мне невольную дерзость, которую я, возможно, проявил, не зная…
   Поток извинений Нейла прервал недовольный голос короля:
   – Ты ходила в портовую церковь, Мюриель? Одна, без охраны?
   – Мои телохранители все время находились поблизости, и Эррен ждала меня за дверями церкви. К тому же я закрыла лицо капюшоном. Узнать меня было невозможно.
   – Мюриель, поступать так – это чистой воды безрассудство. Особенно в нынешние беспокойные времена.
   – Прости, если я заставила тебя волноваться.
   – Как я мог волноваться, если я ничего не знал о твоем опрометчивом поступке? Но теперь я действительно встревожен. Отныне ты никуда не будешь выходить без охраны. Прошу тебя. – Король, как видно, почувствовал, что избрал чрезмерно резкий тон, и последние его слова прозвучали почти умоляюще. – Впрочем, мы обсудим это потом, – поспешно добавил он. – Я не хочу, чтобы наши дорогие гости в свой первый день при дворе стали свидетелями семейной склоки.
   – Кстати о семейных склоках, точнее, о семейных делах, – заметила королева Мюриель. – Я вынуждена просить у вас всех извинения, но мне придется вас покинуть. Здесь есть кое-кто, с кем мне необходимо поговорить. Молодой МекВрен, прошу прощения за то, что утром ввела вас в заблуждение. Но, право же, я получила огромное удовольствие, увидев сейчас ваше изумленное лицо. – Она повернулась к своему супругу. – Я буду здесь, неподалеку, если вас это интересует, – бросила она, повернулась и пустила лошадь вскачь.
   Нейл был рад, что королева сменила тему разговора, ибо в душе у него царил полный сумбур… По причинам, которые он сам не мог определить, юноша чувствовал себя виноватым.
   – Наверняка выходка с розой – дело рук Фастии, – заявила Энни.
   Они с Острой пустили лошадей вскачь по поросшему фиалками Выгнутому лугу. Воздух наполняли упоительные весенние ароматы, но Энни была слишком взволнована, чтобы наслаждаться ими.
   – Фастия не любит ходить вокруг да около, – возразила Остра. – Она не стала бы тебя изводить исподтишка. Если бы она увидала розу, то спросила бы напрямик, откуда цветок.
   – Может, ей и спрашивать не надо. Вдруг она уже все знает?
   – Откуда? Ни одна живая душа вас не видела, за это я отвечаю.
   – Ну а кто тогда? Неужели Лезбет? Это на нее не похоже.
   – Она очень изменилась, – заметила Остра. – Стала такой… осмотрительной. И все время думает о политике. Может, она теперь – точная копия Фастии, только мы еще этого не заметили.
   Энни заерзала в седле, пытаясь устроиться поудобнее. Она презирала дамские седла, заявляла, что, сидя боком, далеко не уедешь. И в самом деле, она постоянно с них соскальзывала. Будь они с Острой наедине, Энни, наплевав на свои пышные юбки, немедленно уселась бы по-мужски.
   Но они были далеко не одни. По лугу разъезжала едва ли не половина благородных рыцарей королевства.
   – Нет, я не верю, – покачала головой Энни. – Лезбет никогда меня не предаст. Я доверяю ей, как тебе.
   – А может, ты и меня подозреваешь? – ехидно предположила Остра.
   – С чего ты взяла, дурочка? Я только что сказала, что тебе доверяю.
   – Надеюсь. Но все же, кто выкинул с тобой такую злую шутку? У кого есть ключи от твоей комнаты? Только у Фастии.
   – Может, она забыла запереть дверь?
   – Забыла? Нет, Фастия никогда ничего не забывает, – покачала головой Остра.
   – Это верно. Значит…
   – Значит, остается твоя мать.
   – Ты права. У матушки, конечно, есть ключ от моей спальни. Но…
   – Тише. Она здесь, совсем рядом.
   Энни вскинула голову и невольно вздрогнула, увидев, что ее подруга и фрейлина права. Мюриель Отважная, урожденная де Лири, королева Кротении, оставив свиту, приближалась к ним рысцой на свой гнедой вителлианской кобыле.
   – Доброе утро, Остра, – с приветливой улыбкой сказала она.
   – Доброе утро, ваше величество.
   – Если ты не возражаешь, мне хотелось бы немного поговорить с дочерью наедине.
   – Разумеется, ваше величество.
   Едва успев сказать это, Остра натянула поводья и повернула прочь, напоследок бросив на Энни извиняющийся и встревоженный взгляд. Если над головой Энни сгустились тучи, значит, Остре тоже приходилось ждать неприятностей.
   – Вы обе, похоже, сегодня чем-то обеспокоены, – заметила Мюриель. – И предпочитаете держаться в стороне.
   – Я видела дурной сон, матушка, – призналась Энни. Впрочем, это была лишь часть правды. – И никто не сообщил, где именно мне следует держаться.
   – Дурной сон? Но ты уже взрослая девушка, тебе стыдно переживать из-за таких пустяков. Однако я скажу Фастии, чтобы сегодня на ночь она дала тебе целебный отвар. Тот, что не дает Черной Мэри приближаться к спящему.
   В ответ Энни лишь пожала плечами.
   – Но я полагаю, дело не только в дурном сне, – продолжала королева. – Фастия считает, что у твоего скверного настроения есть более глубокие причины.
   – Фастия только и думает, как бы мне досадить, – вздохнула Энни.
   – Ты не права. Твоя сестра любит тебя, и ты это прекрасно знаешь. Но если ты ведешь себя не так, как подобает принцессе, она не может этого одобрять.
   – Похоже, все вокруг сговорились меня не одобрять, – буркнула себе под нос Энни.
   Королева устремила на дочь пронзительный взгляд изумрудно-зеленых глаз.
   – Не забывай, Энни, что ты занимаешь высокое, исключительно высокое положение. И это налагает на тебя определенные обязанности. Пока ты была мала, тебе многое сходило с рук. Но ты уже вступила в возраст, когда девушке следует думать о замужестве. О детских привычках и проказах пора забыть. Своей нелепой выходкой с грефтом Остгартом ты поставила в крайне неловкое положение и своего отца, и меня…
   – Этот ваш грефт – на редкость противный старикашка. Навел на меня такую тоску! Не думали же вы, что я…
   – Во-первых, он не старикашка, а пожилой господин. Во-вторых, его политическая поддержка чрезвычайно важна для Кротении. Или тебя не волнует процветание королевства, которым правит твой отец? Может, ты не помнишь, сколько твоих предков пожертвовало жизнью во имя блага страны?
   – Но почему для блага страны я должна выходить за старого скучного урода? Это несправедливо.
   – Справедливо? Справедливость хороша, когда речь идет о простых людях. А нам часто приходится жертвовать собой. Высокое рождение лишает нас права выбора.
   – Лезбет выходит замуж по любви! Мюриель покачала головой.
   – Да, именно этого я и боялась, и Фастия тоже. Лезбет окончательно сбила тебя с толку. Пойми, девочка, она делает выгодную, весьма разумную партию. Что касается любви… Можешь не сомневаться, в ней Лезбет смыслит не больше, чем ты.
   – Можно подумать, матушка, вы много смыслите в любви, – взорвалась Энни. – Всему Эслену известно: отец давно уже предпочитает предаваться любовным утехам с леди Грэмми, а ваши покои обходит стороной.
   Когда в этом была необходимость, королева двигалась с редким проворством. Энни даже не успела заметить, как мать занесла руку, лишь услышала звук пощечины и ощутила, как ее щека вспыхнула.
   Глаза юной принцессы застилали слезы, в горле стоял ком.
   «Не смей плакать, – приказала она себе. – Не смей!»
   – А теперь слушай меня внимательно, девочка, – как ни в чем не бывало сказала королева. – Сегодня среди гостей присутствуют три молодых человека, все по-своему очень милые и достойные внимания. Зовут их Уингальн Катсон из Авлхама, Уильям Фуллхэм, баронет Уинстона, и Дункат МекАвэн. Запомнила? Каждый из них мог бы стать для тебя отличной партией. И противных скучных старикашек, которых ты так презираешь, среди них нет. Надеюсь, ты дашь себе труд быть с ними обходительной и любезной. Они приехали специально для того, чтобы с тобой познакомиться.
   Энни ехала молча, угрюмо потупившись.
   – Ты поняла меня? – возвысила голос Мюриель.
   – Да. А как я их узнаю, этих ваших женихов?
   – Можешь не беспокоиться, тебе их представят.
   – Хорошо. Я все поняла.
   – Энни, надеюсь, ты поняла также, что все это делается для твоего блага?
   – Я рада, матушка, что вы так хорошо знаете, в чем заключается мое благо.
   – Твои колкости излишни, Энни. И твой надутый вид сейчас совершенно неуместен. Не забывай, сегодня день рождения твоей сестры. Постарайся выглядеть веселой – если не для меня, то хотя бы для нее. И давай забудем о нашей маленькой ссоре, хорошо, дорогая?
   Последние слова Мюриель сопроводила натянутой холодной улыбкой, которой Энни никогда не доверяла.
   – Хорошо, матушка, – буркнула она, старательно избегая пронзительного взгляда матери.
   Однако, несмотря на неприятный разговор и на то, что щека у Энни все еще горела, на душе у нее стало легче. О Родерике мать ничего не знает, а это главное.
   И все же кому-то ее тайна известна. Кто-то нашел ее розу. Черную розу.
   «Возможно, кошмар, который мне привиделся, вообще не имеет отношения к Родерику, – размышляла про себя Энни. – Ведь его-то не было ни на поле, среди черных роз, ни в жутких темных зарослях…»
   – Что это за диво? – раздался за их спинами раскатистый и звучный мужской голос. – Две прекраснейшие женщины королевства разъезжают без охраны?
   Энни и Мюриель обернулись одновременно.
   – Здравствуй, Роберт, – сказала королева.
   – Здравствуй, здравствуй, милая невестушка! До чего ты хороша, смотреть больно! Сегодня даже солнце медлило выходить на небо, опасаясь, что ты его затмишь.
   – Ты очень любезен, – процедила Мюриель.
   Не обращая внимания на ее ледяной тон, Роберт повернулся к Энни.
   – Ты тоже восхитительна, моя обожаемая племянница! – громогласно возвестил он. – Боюсь, в самом скором времени ты разобьешь немало мужских сердец. Не прими мы сегодня меры предосторожности, этот праздник превратился бы в состязание молодых рыцарей, готовых сложить головы из-за твоей благосклонной улыбки.
   Щеки Энни вспыхнули. Дядюшка Роберт частенько приводил ее в смущение. Он был молод и красив, строен, широк в плечах, тонок в талии. На его лице, слишком смуглом для представителя рода Отважных, сверкали жгучие черные глаза, а бородка и небольшие аккуратные усики очень шли к насмешливому выражению и ироничной улыбке.
   – Позаботьтесь лучше об Элсени, дядюшка, – ответила Энни. – Она намного красивее меня, и, кроме того, сегодня день ее рождения.
   Роберт подъехал ближе и бесцеремонно схватил Энни за руку.
   – О прекрасная леди, у моего брата три дочери-красавицы, и хотя ты самая младшая, но отнюдь не уступаешь сестрам по красоте, – заявил он. – А если кто-то полагает иначе, покажи мне этого наглеца. Можешь не сомневаться, я сумею его проучить. Вороны выклюют его бесстыжие глаза прежде, чем сумерки вновь спустятся на землю.
   – Роберт, совершенно ни к чему приучать мою дочь к такой беззастенчивой лести, – заметила Мюриель, и в голосе ее послышались нотки раздражения. – Вряд ли это пойдет ей на пользу.
   – Дорогая Мюриель, но при чем тут лесть? Я говорю лишь чистейшую правду, воздавая должное моей прекрасной племяннице. А если хвалы мои показались вам преувеличенными, смиренно прошу простить меня за это. Но, в самом деле, где ваша охрана?
   – Там, – Мюриель указала рукой в сторону короля и его свиты. – Я хотела поговорить с дочерью наедине. Но мои телохранители рядом, и уверяю тебя, они всегда настороже.
   – Надеюсь, милая Мюриель, своим появлением я не помешал важному разговору. У вас обоих такой серьезный вид.
   – На самом деле, – вставила Энни, стараясь, чтобы голос ее звучал как можно беззаботнее, – мы говорили о скорой свадьбе Лезбет. Здорово, что она выходит замуж, правда, дядюшка?
   В глазах матери вспыхнули предостерегающие огоньки, но Энни заметила их слишком поздно.
   – Что-то я не понял, кто выходит замуж? – В голосе Роберта прозвучала непривычная натянутость.
   – Лезбет, – уже без прежнего пыла повторила Энни. – Вчера вечером она попросила у отца разрешения вступить в брак. С каким-то принцем из далекой южной страны.
   Роберт с усилием растянул губы в улыбке, но лоб его рассекла глубокая морщина.
   – Странно, что у меня она и не подумала попросить разрешения, – вполголоса пробормотал он. – Я ведь тоже ее брат. Очень странно! Похоже, она решила сыграть со мной шутку.
   – Она собиралась сказать тебе сегодня, – вмешалась Мюриель. – Сразу после праздника.
   – Хорошо. Думаю, мне стоит ее отыскать и дать возможность сообщить столь сногсшибательную новость, – овладев собой, сказал Роберт. – Прошу извинить меня, леди, но мне придется вас оставить.
   – Мы не в претензии, – милостиво кивнула головой Мюриель.
   – Когда увидите Лезбет, дядюшка, напомните, что сегодня она обещала ко мне зайти! – крикнула Энни в спину поскакавшему прочь Роберту.
   Оставшись вдвоем, мать и дочь некоторое время хранили молчание.
   – Тебе следует быть сдержаннее на язык, иначе постоянно будешь попадать в неловкие ситуации, – наставительно произнесла Мюриель. Но, как ни странно, в ее голосе уже не слышалось прежнего раздражения.
   – Я… Но что я такого сказала? Все в замке уже знают. Я думала, своему любимому брату она сообщила первым делом.
   – Да, Роберт очень привязан к Лезбет. Они ведь близнецы.
   – Вот поэтому я и думала, что с ним-то она непременно поделилась радостной новостью.
   – Вероятно, Лезбет понимала, что эта новость не слишком его обрадует. И, как ты сама только что увидела, она была права.
   – Да. Матушка, можно мне найти Остру?
   – Тебе следует присоединиться к королевской свите. Там твой двоюродный дядюшка Файл, который только что прибыл из Лира. Впрочем, похоже, они с твоим отцом отъехали в сторону. Ладно, сейчас можешь проводить время, как тебе вздумается. Но вечером ты должна быть приветлива и любезна. В особенности с теми гостями, о которых я тебе говорила. Помни, сегодня день рождения твоей сестры, и веди себя соответственно. – Мюриель дернула за поводья и повернула лошадь, но прежде, чем ускакать прочь, обернулась через плечо. – И сиди в седле, как пристало благородной девице и принцессе, – дала она дочери последнее наставление. – Сегодня и всегда.
   Выгнутый луг тянулся до самого подножия холма Том Вот, который возвышался над восточными окраинами города. Там, на холме, был устроен шатер из золотисто-желтого шелка. Над ним развевался флаг, на котором красовались звезда и чертополох – герб воображаемой страны Эльфин.
   Шатер был окружен цветочным лабиринтом невероятных размеров. Стены его образовывали росшие вплотную друг к другу подсолнухи с толстыми и крепкими стеблями. Их обвивали гирлянды алых вьюнков и душистого горошка. Большинство придворных уже спешились и теперь, смеясь и перебрасываясь шутками, бродили по лабиринту. Невидимый оркестр наполнял воздух нежными мелодиями, в которых слышались голоса скрипок, гобоев и арфы.
   Увидев все это великолепие, Остра от восторга захлопала в ладоши.
   – Какая красота, с ума сойти можно! Правда, Энни?
   Энни, полная решимости приятно проводить время и развлекаться, растянула губы в улыбке. Как бы то ни было, пока ей удалось избежать крупных неприятностей, а атмосфера праздника заразительна.
   – Да, очень красиво, – согласилась она. – На этот раз матушка превзошла сама себя. Элсени, конечно, на седьмом небе от счастья.
   – Слушай, а что она тебе сказала? – осторожно спросила Остра, вглядываясь в лицо подруги.
   – Матушка? Ничего особенного. Отпустила несколько обычных нравоучений, только и всего. По-моему, про Родерика она ничего не знает. Может, во сне я сама оборвала с розы все лепестки.
   – Наверняка так оно и есть! – с явным облегчением подтвердила Остра. – Ты и раньше выделывала подобные штуки. Вставала и расхаживала во сне, а когда с тобой пытались заговорить, не отвечала. И до сих пор ты постоянно бормочешь, когда спишь. А то и стонешь.
   – Значит, я сама виновата. И нам с тобой не о чем переживать. Вот только мне придется сегодня весь вечер напропалую любезничать с тремя молодыми людьми, которых я знать не знаю. Зато все будут мною довольны.
   – За исключением Родерика.
   – Потом я все ему объясню. Он поймет, что я не могла сердить родителей. Ты ведь не откажешься сходить к нему и договориться о свидании?
   – Когда я тебе отказывала?
   – Вот и отлично. Ну что, отважимся мы с тобой войти в Эльфин?
   – Еще бы нет. Ведь ты же принцесса из рода Отважных!
   Девушки соскочили с лошадей и направились к увитой цветами арке, возведенной у входа в павильон. По обеим ее сторонам стояли часовые в кольчугах, сплетенных из маргариток. Энни узнала в них актеров придворного театра.
   – Прекрасные леди, что привело вас сюда? – торжественно вопросил один из стражей.
   – Я так полагаю, мы хотим получить аудиенцию у королевы Эльфина, – усмехнулась Энни.
   – Миледи, это не так просто. Между вами и этой славной королевой пролегает путь, полный поражающих взор красот и смертельных опасностей. Вы можете преодолеть его лишь в сопровождении отважного рыцаря. Прошу вас, выберите себе спутника по своему желанию.
   И он сделал широкий жест в сторону толпившихся поодаль юношей в рыцарских костюмах. Их доспехи и оружие были сделаны из разноцветной бумаги и цветов, а опущенные забрала шлемов не позволяли рассмотреть лица молодых людей.
   Энни подошла к ним, и рыцари моментально выстроились в ряд. Окинув их взглядом, она поняла, что Родерика здесь нет.
   – Так какого же взять? – во всеуслышанье осведомилась она. – Что ты посоветуешь, Остра?
   – Судя по виду, все они храбрецы.
   – Боюсь, они храбры недостаточно. Я кое-что придумала. Сэр рыцарь зеленой лилии, прошу вас, одолжите мне свой меч.
   Молодой человек беспрекословно вручил принцессе оружие, которое представляло собой позолоченный ивовый прут, украшенный лепестками магнолии.
   – Прекрасно… А теперь, прошу вас, снимите шлем.
   Эта просьба вызвала у юноши некоторое замешательство, однако противоречить принцессе он не решился. Под забралом скрывалось молодое, миловидное и совершенно незнакомое принцессе лицо. Энни коснулась губами щеки юноши.
   – Благодарю вас, доблестный рыцарь Эльфина. Откройте же мне ваше славное имя.
   – Я… Уильям Фуллхэм к вашим услугам, миледи.
   – Сэр Уильям, когда мы благополучно преодолеем опасный путь ко двору королевы, вы не откажетесь протанцевать со мной один из танцев?
   – Почту за честь, миледи!
   – Замечательно!
   Воскликнув это, Энни нахлобучила на голову шлем и вновь подошла к стражникам, охранявшим вход в лабиринт.
   – Мое имя сэр Энни, – возвестила она. – Я принадлежу к клану Беспощадной Пчелы, и я буду сопровождать леди Остру ко двору королевы Эльфинов.
   – Как вам будет угодно, сэр Энни. Но сохраняйте бдительность. Говорят, поблизости бродит Терновый король.
   Стоило Энни услышать эти слова, внутри у нее что-то оборвалось и затрепетало – так случается, когда нога, не встречая опоры, проваливается в пустоту. Жуткая картина, виденная во сне, вновь возникла у нее перед глазами: поле, поросшее черными розами, деревья с колючими стволами, рука, которая пытается до нее дотянуться.