Киз Грегори. Терновый Король

   Одно движение, и прежнее видение мира окуталось туманом. Перед его глазами промелькнуло искаженное от ужаса лицо Винны, потом он увидел своего коня – гордый и бесстрашный Огр рвался ему на помощь. Потом его взору предстало темное небо и, наконец, вода, потому что они упали в находившийся у подножия крепости водный ров.
   «Закрой ворота, Винна, – твердил он про себя. – Будь умницей. Ну же…»
   Эспер был бы рад выкрикнуть эти слова вслух, но его слишком крепко сковала в своих объятиях вода.
   Несмотря на это, кинжал лесничего продолжал наносить зверю раны одну за другой. Казалось, его рукой орудовал сам Мрак. И с каждым новым ударом вода в канале все сильней багровела.
 
   В нерешительности остановившись у выхода из винного погреба, Казио явственно ощутил, насколько нетвердо он держится на ногах. Тем не менее, когда юноша поднял Каспатор, тот даже не дрогнул у него в руке.
   – Приветствую вас, добрые каснары, – обращаясь к двум вооруженным рыцарям, произнес он. – Кто из вас окажет мне честь быть убитым первым?
   Рыцари, только что спешившиеся с лошадей, переглянулись. Казио заметил, что у одного из них доспехи имели более пышный декор и позолоченные края. Именно этот рыцарь и взял на себя труд ответить на вызов.
   – Не знаю, кто вы такой, сэр, – начал он. – Но не вижу никакого смысла вам умирать. Идите с миром и продолжайте вести свою обычную жизнь, которая, возможно, будет весьма долгой и принесет вам процветание.
   Прежде чем ответить, Казио внимательно осмотрел Каспатор. Неужели его отец перед смертью переживал такие же чувства, какие сейчас испытывал он? Молодой человек прекрасно понимал, что в этом сражении нет для него никакого проку. Оно его не только не прославит, о нем вообще никто никогда не узнает.
   – Я предпочитаю прожить достойную жизнь, а не долгую, каснар, – не без дерзости заметил он. – Можете ли вы о себе сказать то же самое?
   Рыцарь посмотрел на молодого фехтовальщика загадочным взглядом, и при этом у Казио, как ни странно, мелькнула мимолетная надежда. Но потом тот, у которого были позолоченные доспехи, резко повернулся к своему соратнику и сказал:
   – Сделай одолжение, убей его ради меня.
   Второй рыцарь, кивнув в знак согласия, решительно направился вперед.
   Казио успел про себя отметить, что у этого рыцаря нет щита. Данное обстоятельство несколько облегчало дело, но несущественно. Потом молодой вителлианец вспомнил, что единственным уязвимым местом рыцаря были отверстия для глаз в забрале, поэтому они должны были стать его основной мишенью.
   Звук рога, доносящийся издалека, усилился. «Наверное, еще рыцари», – подумал Казио.
   Тем временем рыцарь пустил в ход свой тяжелый меч. Поначалу Казио отражал удары спокойно и, можно даже сказать, хладнокровно, несмотря на то, что при каждом из них Каспатор едва не вылетал из руки. Улучив момент, Казио направил рапиру в забрало, но противник вовремя отпрянул назад. Однако молодой вителлианец слишком нетвердо стоял на ногах, чтобы продолжать атаковать. Бой состоял из серии однообразных выпадов, не дававших никому из фехтовальщиков ощутимого перевеса. Наконец меченосец рубанул по клинку Каспатора с такой силой, что и без того онемевшая рука Казио не удержала рапиру, и она упала, громко стукнувшись о каменистую землю.
   Но потом случилось нечто непредвиденное и совершенно неожиданное. Откуда ни возьмись на голову рыцаря обрушился град каменных осколков и кирпича. За ними последовал гравий вперемежку с клубами пыли, от которой у Казио начало резать глаза. Каменная кладка покатилась мимо него вниз по лестнице. Когда рыцарь рухнул наземь, Казио заметил на его шлеме большую вмятину.
   Второй рыцарь, которого каменный обвал по чистой случайности обошел стороной, в недоумении поднял голову вверх, – и в тот же миг прямо ему в шлем ударил крупный булыжник, затем второй. Ошеломленный происходящим, Казио наклонился, чтобы поднять Каспатор, и в этот самый момент с арочного навеса над дверью винного погреба спрыгнул з'Акатто.
   – Говорил же тебе, парень, – проворчал мастер дессраты, – никогда не фехтуй с рыцарями.
   – Благодарю за совет. Но я его уже усвоил, – ответил молодой человек.
   Меж тем рыцарь в золоченых доспехах начал подниматься на ноги. Заметив это, Казио, собрав остатки сил, бросился к нему. Рыцарь поднял и грузно опустил меч, но Казио ловко увернулся и без труда избежал удара. Каспатор устремился к заветной цели и на этот раз не промахнулся. Пронзив голову рыцаря через забрало шлема, рапира уперлась в сталь по другую сторону черепа. Когда Казио отдернул окровавленный Каспатор назад, рыцарь сначала рухнул на колени, а потом распростерся на земле ничком.
   – Обещаю, что в следующий раз я непременно приму к сведению твой совет, – пообещал Казио старшему товарищу.
   – Во что ты ввязался, парень? – покачав головой, спросил з'Акатто, взгляд которого скользил мимо Казио.
   – А, не спрашивай, – отмахнулся Казио. – У меня природный нюх на всякие неприятности.
   Энни и Остра к тому времени уже поднялись из погреба и с любопытством наблюдали за развернувшейся перед ними сценой.
   – Причем, заметь, это далеко не все. Впереди будет много чего еще, – сказал Казио.
   – Много женщин?
   – Нет неприятностей.
   – Это одно и то же.
   – И много рыцарей, – пояснил Казио. – Возможно, даже очень много.
   – Мне удалось раздобыть двух коней, – сообщил з'Акатто. – Мы можем ехать по двое.
   Скрестив руки на груди, Казио вперил в своего старшего друга подозрительный взгляд.
   – Это здорово, что ты сумел раздобыть коней. Они нам очень пригодятся. Вот только напрашивается один вопрос. Не находишь ли ты все это несколько странным?
   – Ты мне сейчас напоминаешь пустую бутылку, от которой нет никакого проку. Видишь ли, парень, дорога, ведущая в монастырь, пролегает вдоль границ владений графини Орчавии. Словом, я видел рыцарей.
   – А что ты там делал?
   Расплывшись в широкой улыбке, з'Акатто достал из-под камзола бутылку зеленого стекла и, приподняв ее вверх, радостно посмотрел сквозь нее на свет.
   – Я искал вот это, – торжественно заявил он. – Вино того самого года, когда урожай выдался лучше всех прочих. Я знал, что рано или поздно найду его. Мой нюх меня не подвел.
   Казио закатил глаза.
   – По крайней мере, я благодарен твоему хорошему урожаю хотя бы за то, что он нас спас, – сказал он.
   – Не просто хорошему, а самому лучшему, – довольным тоном поправил з'Акатто.
   Заметив появление девушек, Казио отвесил им легкий поклон и произнес:
   – Дорогие каснары Энни и Остра, позвольте представить вам моего учителя, мастера фехтования з'Акатто. – При этом он запнулся, но, встретившись взглядом с глазами старика, сразу же добавил: – Знатока своего дела и моего лучшего друга.
   З'Акатто ненадолго задержал свой взгляд на юноше – взгляд, в котором промелькнуло нечто такое, чему Казио не мог дать точного толкования, – и лишь потом обернулся к Энни и Остре.
   – Очень приятно, дорогие каснары, – сказал он. – Надеюсь, одна из вас не откажет составить мне компанию и прокатиться со мной на лошади.
   Энни кивнула в знак согласия.
   – Вы спасли нам жизнь, сэр, – произнесла она, потом многозначительно посмотрела на Казио и поспешила исправиться: – Вы оба. Я перед вами в большом долгу.
   В этот миг Остра, увидев что-то за спиной Казио, вскрикнула. Глубоко вздохнув, он неохотно обернулся.
   Молодой вителлианец был готов встретить все, что угодно, но только не то, что увидел. Медленно и дрожа всем телом, рыцарь в позолоченных доспехах пытался встать на ноги. Казио поднял Каспатор, готовясь нанести ему последний удар.
   – Нет-нет, – остановил его з'Акатто. – Он уже мертвец.
   Казио не мог точно сказать, являлись ли эти слова утверждением или вопросом. Тем не менее з'Акатто достал собственное оружие и пронзил им второй глаз рыцаря. Тот упал назад, но почти сразу опять начал вставать.
   – Что б тобой подавился… – начал было з'Акатто, но вместо того, чтобы закончить фразу, поднял валявшийся на земле меч и снес им рыцарю голову.
   Пальцы обезглавленного тела крепко впились в землю.
   З'Акатто ненадолго задержал на них свой взгляд, потом обернулся к остальным и произнес:
   – Предлагаю как можно быстрее уносить ноги. А чуть позже пригубить немного вина.
   – Договорились, – ответил Казио.
 
   Нейла почти покинул гнев к тому времени, как центральная часть крепости вспыхнула, словно от взрыва. Когда сефри, которого молодой рыцарь наколол на острие своего меча, уже стоял одной ногой в могиле и никого больше из врагов поблизости не осталось, красное облако, застилавшее от Нейла весь мир, стало постепенно смещаться вверх, возвращая ему привычное видение.
   Он уже не раз слышал о таких приступах неистовства от своего дяди Одчера, который имел к тому особый дар. Но самому Нейлу за все годы сражений ни разу не доводилось испытывать ничего подобного.
   Пока сефри прощался с жизнью, Нейл обвел медленным взором место кровавой расправы, пытаясь восстановить в памяти, что случилось до того, как его душу пронзила молния.
   Грохот рушившегося камня заставил его обернуться, и Нейл увидел, что над потрескавшимися стенами сада вздымаются клубы мутного черного дыма. Вспомнив, что оставил королеву с Фастией в хорце, он направился к ним на помощь. Лишь когда юноша окунулся в то, что поначалу принял за дым, ему удалось разглядеть, что на самом деле это было. Разглядеть, но не понять, ибо увиденное невозможно было постичь рассудком.
   Черные щупальца обвивали Нейла со всех сторон, стискивая в объятиях и прижимая к мощеному камню дорожки. Он резал их мечом, и они, корчась, падали на землю, но его это не спасало, потому что за ними стояли еще более крупные терновые ветви, по толщине не уступавшие человеческой ноге, которые росли прямо на глазах. Колючки царапали и разрывали его доспехи. Сколько он ни пытался отбиваться от терновой лозы Вороном, она постоянно отбрасывала его назад к началу дорожки. Прежде чем он начал что-то понимать, прошло немало времени, хотя это не имело для него никакого значения. Ему нужно было вернуться к королеве. Во что бы то ни стало он должен был это сделать.
   Обливаясь потом и кровью, Нейл неотступно рвался вперед. Медленно пробирался сквозь непроходимую растительность, как бы больно она ни жгла ему глаза. Наконец его меч ударился о нечто твердое, что он не сумел разрубить. Нейл поднял свой взор и встретился с устремленными на него зелеными глазами.
   Сплошь увитое черной лозой, чудище было ростом гораздо выше обыкновенного человека. Ветви тянули его к земле, как будто пытались вернуть туда, откуда росли. Но монстр, казалось, не обращал на это никакого внимания, равно как не обращал внимания на Нейла, которого удостоил лишь мимолетного взгляда.
   Нейл ощутил аромат родниковой воды, смешанной с запахом гнилого дерева.
   Зеленоглазое существо прошествовало мимо молодого рыцаря, по дороге ломая и отрывая от камня сковывающую его движения лозу. Там, где ступала его нога, появлялась новая поросль. Открыв рот, Нейл следил за тем, как существо шагнуло в ров, и был поражен, увидев, что в самом глубоком месте вода доходит неведомому созданию только до пояса.
   Прежде ему никогда не доводилось видеть ни одного монстра. А в эту ночь он стал свидетелем появления сразу двух. Изумленный подобным стечением обстоятельств, Нейл невольно задумался: а не пришел ли конец света?
   Но, вспомнив о королеве, тотчас устыдился своих мыслей. Какое ему дело до конца света, если его первой и последней обязанностью была Мюриель?
   Он обернулся к тому, что некогда являлось хорцем, и, отбиваясь Вороном от лозы, направился к месту, где оставил королеву. Слезы струились по его щекам, ибо Нейл понимал: человеческое тело никогда не устоит перед тем, с чем не смог справиться сам камень.
   Королеву он нашел рядом с тем камнем, из которого росла самая толстая лиана. Лишившаяся чувств, Мюриель тупо глядела на то, как колючие ветви оплетают тело Фастии. Нейл поднял королеву на руки и, спотыкаясь, направился по прорубленному им терновому коридору к переднему двору, который был сплошь устлан трупами, а оттуда – к воротам. По дороге он опять увидел чудовище, которое двигалось вдоль извивающегося рва по направлению к главному входу крепости – туда, где находились те, кто остался в живых. Опустив королеву на траву, Нейл вновь взялся за меч. Ведь там ждали враги, а значит…
   Однако в этот самый миг сознание покинуло его, и у Нейла совершенно не было сил воспротивиться зову безмолвия.
 
   Греффин перевернулся и погрузился под воду, но легкие Эспера больше не могли обходиться без воздуха. Едва лесничий ослабил хватку, как его тотчас отбросило в сторону. Всплыв на поверхность, он не без удовлетворения обнаружил, что до сих пор держит в руке кинжал.
   Доплыв до берега, Эспер собрал остатки сил, чтобы выбраться на сушу. Каждое движение давалось с огромным трудом. Когда же ему удалось нащупать ногами землю, все тело дрожало как в лихорадке. Глядя на поверхность колышущейся воды, он ждал, когда из нее вынырнет тот, кому надлежало решить его судьбу. В том, что это случится очень скоро, он ничуть не сомневался.
   И был совершенно прав. На теле Эспера не осталось ни одного живого места. Его вырвало, и, насколько он мог судить, почти одной кровью. Краем уха он слышал, как кто-то звал его по имени, но лесничему было не до того, потому что греффин уже показался из воды. Его прекрасное тело могло вдохновить любого поэта. Удивленный тем, что не сумел взглянуть на него под таким углом зрения с самого начала, Эспер даже устыдился того, что нанес этому восхитительному зверю столько ран, и тем более пожалел о том, что греффину придется умереть.
   – Иди сюда, – сказал ему Эспер. – Мне уже немного осталось. Иди и возьми то, что хочешь. Если сможешь.
   Ему показалось, что теперь движения греффина несколько замедлились. Тот резко хлестнул его клювом, и Эспер не на шутку испугался, что не успеет вонзить кинжал в глаз чешуйчатого чудища. Но он успел.
   Теперь монстр стал похож на Фенда. Едва эта мысль пришла на ум Эсперу, как он вспомнил, что сефри исчез в неизвестном направлении. Потом греффин навалился на Эспера всем телом, которое по весу могло сравниться с лошадью в полной упряжи. В глазах лесничего помутнело, но он изо всех сил старался не потерять сознания. Крепко стиснув руки, которые уже ничем не могли ему помочь, Эспер покорно ожидал своего смертного часа, успокаивая себя тем, что встретит его, как подобает истинному воину, в честном бою.
   Однако когда он обернулся, то вдруг обнаружил, что зверь лежит неподвижно. Очевидно, греффин ударился о подводный камень, и теперь его шея была как-то неестественно вывернута в сторону.
   «Что ж, – подумал Эспер. – Все оказалось проще, чем я думал. Мрак, если эту удачу послал мне ты, то я тебе премного благодарен. Приятно видеть, как твой враг умирает раньше тебя. Если бы еще где-нибудь рядом увидеть труп Фенда…»
   Эспер лежал, кашляя кровью, и знакомое ощущение яда еще больше усилилось. Он надеялся, что Стивен уведет Винну прочь и что ей хватит благоразумия не прикасаться к его трупу.
   Повернувшись, он увидел девушку на другой стороне рва на том же месте, где он ее оставил. Рядом с ней был Стивен. Она плакала. Эспер приподнял ослабевшую руку, но был не в силах сделать предупреждающий жест.
   – Оставайся там, – шепотом проговорил он. – Неистовый тебя подери, оставайся там…
   Должно быть, ядовитой была кровь греффина, и, следовательно, все, что она окропила, оказалось отравлено.
   Но в этот миг на лицах Винны и Стивена появилось совершенно иное выражение. Их исказила какая-то странная гримаса.
   На Эспера упала черная тень, закрыв от его затуманенного взора восходящее солнце. Он устало приподнял голову и во второй раз в жизни увидел Тернового короля.
 
   Из дрожащих рук Стивена выпал лук Эспера. Молодой человек поднял его, чтобы выстрелить в греффина, но не решился этого сделать, боясь ненароком угодить в лесничего. Тем не менее, как бы это невероятным ни казалось, но зверь был мертв.
   Винна бросилась было к своему возлюбленному, однако Стивен ее удержал.
   – Ты уже ничем не сможешь ему помочь, – произнес он. – Если ты к нему прикоснешься или просто приблизишься, то умрешь вместе с ним.
   – Мне все равно, – упавшим голосом ответила девушка. – Мне уже все равно.
   – А ему было бы не все равно, – сказал Стивен. – И поэтому я тебя к нему не подпущу.
   Она уже открыла рот, чтобы ему возразить, но как раз в этот миг из-за угла показался сам Терновый король. Миновав внутренний двор, он вброд шел через ров. За ним тянулась вереница терновых деревьев. Одним махом он одолел крутой берег и направился в сторону Королевского леса, но внезапно остановился и заводил носом, как будто к чему-то принюхивался. Потом обратил рогатую голову в сторону, где лежали Эспер и греффин, и двинулся к ним.
   – Это свершилось, – еле слышно воскликнул Стивен. – Это свершилось. Значит, это правда…
   В его голове пронеслись древние тексты и писания. Стивен вспомнил многочисленные ключи к разгадке этого явления, которые давались авторами различных времен. Вспомнил все существующие на эту тему страшные пророчества. Он явственно ощутил, что с землей и небом творится нечто странное, непонятное. Как будто в них что-то сломалось и рассыпалось на мелкие части. Как будто весь мир начал истекать кровью.
   Как будто воистину наступил конец света.
   Но нужно ли воспринимать его наступление со смиренной покорностью?
   Так или иначе, но он все же решил попытать счастья. Поднял лук и положил на тетиву единственную оставшуюся стрелу. Он не знал, попала ли она или нет в терновое чудище, но оно, казалось, этого совершенно не заметило. Терновый король наклонился над Эспером, и колючие ветви начали оплетать его тело. Затем, оставив лесничего, монстр обернулся к греффину. Стивен видел, как Терновый король поднял мертвого зверя и, держа его на руках, будто младенца, удалился прочь, оставляя на месте каждого своего следа черную молодую поросль.
   Едва он ушел, как камни крепости задрожали, словно от землетрясения. Их тянули к земле лозы черного терна.

15. Любопытные и примечательные наблюдения

   – Стивен Даридж?
   Стивен бросил взгляд на пажа в оранжевых панталонах и черном, отороченном мехом камзоле. Даже после совсем непродолжительного знакомства с герцогиней Лойса он понял: это лучшее, что она могла подобрать в качестве траурной одежды для своих слуг.
   «Наблюдения и размышления о многоцветных попугаях, – невольно сочинилось у него в голове. – Или многочисленные болезни королевской крови».
   – Господин, – вновь обратился к нему паж, – это вас зовут Стивеном Дариджем?
   – Да, меня, – устало подтвердил Стивен.
   Утомленным взором он обвел тщательно ухоженные лужайки Гленчеста. Вдали заметил наследного принца Чарльза, бедного, обиженного святыми юродивого, который играл со своим шутом в какую-то игру. Стивен познакомился с Чарльзом четыре дня назад, когда тот прибыл в Гленчест. Чарльз, казалось, даже не осознавал глубины той трагедии, которая постигла его семью. Когда Фенд со своими сообщниками напал на Кал Азрот, принца в его покоях не оказалось. Проведя день в детских играх, он заснул прямо в конюшнях.
   Приставленная к нему стража была немало благодарна этому факту, потому что, кроме нее, все прочие рыцари, охранявшие королевских особ и сопровождавшие их в Кал Азрот, погибли. Пока деревья Тернового короля раскалывали крепость на части, стражникам удалось сохранить принцу жизнь и впоследствии переправить его в Гленчест, где ему была оказана надлежащая помощь.
   – Ее величество королева Мюриель Отважная требует вашего присутствия в Воробьином зале.
   – В котором часу? – спросил Стивен.
   – Будьте любезны, следуйте за мной.
   – Как? Прямо сейчас?
   – Если вы не против, мой господин.
   – А если против?
   – Но, господин? – Казалось, его невинные слова привели пажа в замешательство.
   – Я пошутил. Не обращайте внимания. Показывайте, куда идти.
   Стивену не нравилось, что его называли господином, и он хотел побыстрее избавиться от пажа, который добросовестно исполнял приказания герцогини, настоявшей на том, чтобы ее прислуга относилась к гостям как к именитым особам.
   Он проследовал за юношей по дорожке сквозь переплетающиеся арки. Когда-то он очень любил подобные сады, но сейчас чувствовал себя тут как-то неуютно. Ему невольно вспомнились необъятные просторы Королевского леса. Вот бы сейчас перенестись туда! Пусть даже это означало бы, что ему снова придется терпеть насмешки и сарказм Эспера Белого… Стивен никак не мог понять, куда девался прежний Даридж, по крайней мере большая его часть.
   Постепенно в мысли Стивена вторгся чужой голос, который его благословенный святыми слух сумел уловить на весьма большом расстоянии.
   – …Нашли тела убитых монахов. Заметьте: того же ордена, что и Стивен Даридж!
   Это говорил Хамфри Тенроэсн, советник герцогини Лойса. Стивен с пажом еще не успели войти в дом, когда осенний ветерок донес до них запах молодого бренди.
   – Даридж рисковал своей жизнью ради моих детей. Из-за них он был ранен, – возразила королева.
   – Это он так говорит, – отвечал ей Тенроэсн. – Но это еще ничего не значит. Ведь у нас нет никаких доказательств правоты его слов. Возможно, он один из тех, кто вероломно вторгся на территорию крепости, а когда обнаружил, что их дело проиграно…
   – С ним был лесничий, – перебив его, заметила королева, – который убил половину из оставшихся в живых бандитов. Не говоря уже о том, что именно он уничтожил греффина.
   – И опять же вынужден напомнить, ваше величество, – фыркнув, продолжал упорствовать советник герцогини, – что все это может оказаться обыкновенными слухами. Доверять на слово Дариджу никак нельзя. Это очень большой риск.
   Стивен вошел в переднюю с арочными перекрытиями. Насколько он успел заметить, ее стены были декорированы изображениями золотистых морских змей.
   Голос Хамфри зазвучал с еще большим достоинством.
   – Я послал гонца его преосвященству, прайфеку Хесперо, – заявил он с таким гордым видом, словно за проявленную инициативу заслуживал наивысшей похвалы. – Он обязательно пришлет кого-нибудь, кто сможет подтвердить или опровергнуть рассказ Дариджа. А до этих пор советую вам заключить Стивена под стражу.
   Наступило долгое молчание, и в этой тишине Стивен мог различить лишь звук собственных шагов. Наконец королева заговорила, причем настолько холодным тоном, что Стивен ощутил мороз даже на расстоянии и невольно содрогнулся.
   – Не следует ли из этого понимать, что вы связались с прайфеком без моего ведома? – спросила она.
   Стивен с пажом шли по длинному коридору, когда Тенроэсн, внезапно сменив тон, перешел на оборонительные позиции:
   – Но это же входит в мои обязанности…
   – Не следует ли мне понимать, – повторила королева, – что вы связались с прайфеком без моего ведома?
   – Да, ваше величество.
   – Послушайте, герцогиня. У вас здесь… в этом месте имеется темница?
   – Да, ваше величество. – Стивен узнал голос герцогини Лойской.
   – Будьте любезны, поместите туда этого человека.
   – Но, ваше величество… – запротестовал Тенроэсн, однако герцогиня тотчас его оборвала.
   В этот самый миг Стивен вошел в залу.
   – Вам бы следовало вести себя более осмотрительно, дорогой Хамфри. Нельзя обижать мою невестку, – сказала герцогиня и, повернувшись к одному из стражников, произнесла: – Будь добр, препроводи господина Хамфри в один из карцеров.
   Наконец королева обратила взор на Стивена, который стоял у дверей, ожидая разрешения войти. Она была настолько же красива, как о ней говорили. Выражение лица королевы было спокойным, но за этой внешней безмятежностью могло скрываться все, что угодно, – от ярости и отчаяния до полной пустоты. Тем не менее Стивену тон королевы сказал о многом. Он услышал в нем мечущееся сердце и томящуюся в страданиях душу.
   – Пошлите посыльного. Пусть он перехватит курьера господина Хамфри, – сказала королева герцогине. – И не причиняйте ему никакого вреда, пока тот не привезет назад его послание.
   Герцогиня сделала знак рукой другому стражнику, и тот, кивнув в ответ, бросился исполнять поручение.
   Королева вновь обратила внимание на Стивена.
   – Фралет Даридж, будьте любезны, присоединяйтесь к нашему обществу, – пригласила его она.
   – Спасибо, ваше величество, – поклонившись, произнес он.
   Королева сидела на скромном кресле. На ней было платье из черной парчи с высоким стоячим воротником. Рядом с ней в подобном кресле расположилась герцогиня, также облаченная в черное одеяние, хотя и с менее скромным декольте.
   – Фралет Даридж, у меня погибли две дочери. Не могли бы вы мне объяснить почему.
   Она говорила простым, размеренным тоном, но для него ее голос был сплошной раной.
   – Ваше величество, – начал он, – я не знаю. Как я уже говорил герцогине и ее советнику, мне довелось раскрыть заговор по чистой случайности. Я служил в монастыре, когда к нам попал раненый Эспер Белый, ваш лесничий. Мы с ним шли по следу Десмонда Спендлава и его людей. Они двигалась в направлении крепости Кал Азрот. Неподалеку от нее разбили лагерь. Приблизительно там же к ним присоединилась банда преступников-сефри, вместе с которыми они произвели запрещенный обряд переселения душ. Мне думается, что именно благодаря этому действу им удалось изнутри отпереть ворота крепости, в которой находились вы со своими детьми.