Страница:
– Мне бы хотелось, чтобы вы немного разъяснили, что все это значит.
Стивен рассказал об обряде переселения душ настолько подробно, насколько мог, почти не надеясь, что королева в это поверит, но тем не менее она понимающе кивнула и произнесла:
– Моя придворная Эррен, прежде чем покинуть нас, предполагала нечто в этом роде. Скажите, существует ли от этого какая-нибудь защита? Или мы должны жить в постоянном страхе, ожидая, что среди нас появится какой-нибудь посланец из мира мертвых?
– Защита от воплощения чужой души, безусловно, существует, – ответил Стивен. – И если ваше величество пожелает, я обязательно ее узнаю. Только для этого мне понадобится время. Я должен порыться в библиотеке.
– Вы сможете воспользоваться всем, что есть в нашем государстве, – сказала королева. – А теперь ответьте: среди наших врагов не встречали ли вы кого-нибудь из Ханзы?
– Из Ханзы? – удивленно переспросил он. – Нет. Десмонд Спендлав был из Виргеньи. А сефри вообще не принадлежат ни к какой человеческой нации.
– И вы также не заметили, чтобы в этом деле был замешан кто-нибудь из Лира? – тихо спросила она.
– Нет, ваше величество.
– А вы знали, что наш король тоже убит? Они что-нибудь говорили в связи с этим фактом?
Стивен от удивления открыл рот, но не проронил ни звука.
– Вы знали это или нет?
– Нет, ваше величество, – с трудом выдавил он. – О короле не было сказано ни слова.
– Должно быть, это случилось в тот же самый день, когда на нашу крепость напали, – предположила королева. – Но сия трагическая весть дошла до нас только сейчас.
– Мне… я… примите, пожалуйста, мои соболезнования, ваше величество.
– Благодарю вас. – На лбу у нее образовались небольшие морщинки, но тотчас разгладились. Казалось, она собиралась что-то сказать, потом осеклась и, подумав, начала с другого конца: – Слишком много странного произошло в крепости Кал Азрот. Слишком много такого, что не укладывается в привычные рамки человеческого понимания. Мне передали ваше донесение, и я ознакомилась с ним. Но мне бы хотелось еще раз услышать о случившемся, теперь уже из ваших уст. Прошу вас, расскажите мне, что вы обо всем этом думаете.
Стивен поведал все, что знал о греффине и Терновом короле, а также о приключениях Эспера Белого и своих собственных. Он понимал, что со стороны его рассказ кажется неправдоподобным, но его благословенная святыми память была, как никогда, ясной. Она не позволила бы ему, подобно простому смертному, переместиться в мир грез, где события реальности переплетались со сном, – в мир, в котором Терновый король и греффин могли быть порождением изможденного и затуманенного страхом, кровью или вином разума.
– Есть самые разноречивые мнения, – в заключение своего рассказа произнес Стивен. – Как известно, греффин имел обыкновение следовать за сефри. Но почему, я сказать не могу. Не думаю, чтобы он им подчинялся. Вряд ли и они были каким-то образом ему подвластны. Пока сефри странствовали, он их не трогал. Не трогал он и монахов. Что же касается Тернового короля, то его, полагаю, пробудил и призвал звук рога. А после всего он, вероятно, возвратился обратно в Королевский лес.
– Он оставил после себя очевидный след, – заметила герцогиня. – Мои посланники обнаружили темную терновую аллею, которая ведет к Королевскому лесу.
– Подобные деревья разрушили Кал Азрот, – произнесла королева. – Вы не знаете почему?
Стивен поморщился, прежде чем ответить.
– Видите ли, ваше величество, вчера я побывал в крепости Кал Азрот вместе с рыцарями герцогини. Должен сказать, что разрастание лозы несколько приостановилось. Она стала виться гораздо медленней. Что же касается Тернового короля – а именно его появлению, полагаю, мы с вами стали свидетелями, – то он имеет очень древние корни. Возможно, он один из старых богов, перед которым оказались бессильны все святые. Он явился в Кал Азрот, потому что я призвал его звуком рога. Мой призыв осуществился благодаря близости седоса. Воздвигнутый в честь святой Фьюссы файнглест стал своего рода дверью, через которую он вошел в этот мир. Кем бы он ни был прежде, теперь он обрел плоть. И начал свой поход.
– Вы не ответили на мой вопрос, – напомнила Стивену королева.
– Ответа я не знаю, ваше величество, – тихо признался Стивен. – Но если доверять писаниям, то его хождение по миру предвещает скверные времена. – Немного помолчав, Стивен добавил: – Очень скверные времена. Возможно, даже конец всему, что мы знаем.
– Нечто подобное мне уже говорили. Тем не менее мир продолжает жить.
– Прошу прощения, ваше величество, – продолжал Стивен. – Все это так, но у меня есть странное ощущение. Как будто песочные часы времени перевернулись, и когда из них высыплется весь песок… – Вместо того чтобы завершить предложение, он покачал головой, потому что не знал, чем его закончить.
Королева, казалось, каким-то образом поняла, к чему он клонит, и не стала расспрашивать дальше. Тем не менее само ее молчание оказывало угнетающее действие.
– Ваше величество! – вновь воскликнул Стивен. – Я воспользовался рогом только для того, чтобы припугнуть Десмонда Спендлава. Чтобы не дать ему закончить колдовское действо… – Он запнулся, потому не в силах был справиться с охватившим его чувством вины и горечи, которое комом застряло у него в горле. – У меня даже в мыслях не было трубить в рог, не говоря уже о том, что я понятия не имел, к чему это приведет. За все, что произошло впоследствии, вина лежит исключительно на мне.
Королева пожала плечами.
– Если бы сэр Нейл претерпел превращение, меня бы уже не было в живых. Это угроза миновала только благодаря вам. Жалею я лишь о том, что вам не удалось сделать этого раньше. Тогда вы могли бы спасти и моих дочерей. Что же касается того явления, свидетелями которого мы все стали, то, несмотря на ваши мрачные предчувствия, оно закончилось вполне безобидно. Во всяком случае, меня Терновый король явно пощадил. И хотя с его появлением началось разрушение крепости, ушел он так же скоро, как и пришел. Так что приберегите свое чувство вины, Стивен Даридж, до тех времен, когда оно станет оправданным.
– Я постараюсь осознать все, что я натворил, и найти своим действиям оправдание, – кивнув, ответил Стивен. – Раньше я думал, что знаю слишком много. А теперь понимаю, как я ошибался. – Он посмотрел королеве прямо в глаза и сказал: – Так или иначе, но я должен предупредить вас еще раз. Поверьте, мне подсказывают не инстинкты, а нечто большее. К сожалению, нашим бедам далеко не пришел конец. Напротив, они только начались. Мир претерпевает резкие перемены. Неужели вы этого не чувствуете, ваше величество?
– Я потеряла двух своих детей, – глядя в пустоту, произнесла она. – Мой муж, император Кротении, мертв. Моя лучшая подруга мертва. – Она внезапно подняла глаза и устремила свой взор на Стивена. – Мир, в котором я жила, не изменился. Он уже умер.
Когда аудиенция подошла к концу, Стивен воспользовался возможностью пройтись по просторным залам Гленчеста к лазарету, который располагался в одной из уединенных комнат. Там лежал молодой рыцарь из Лира, Нейл МекВрен. Его глубокое и ритмичное дыхание свидетельствовало о том, что юноша пребывал во власти целительного сна, столь ему необходимого, чтобы излечиться от бесчисленных ран и ушибов, которые достались его бедному телу.
Кровать Стивена пустовала уже целых два дня. Хотя рана у него на руке все еще давала о себе знать и частенько кровоточила, зато воспаление удалось снять довольно быстро.
Третья кровать, на которой должен был лежать Эспер, разумеется, тоже была пуста.
Вдали слышались голоса. Высунув голову в дверь, ведущую на террасу, Стивен заметил между двух апельсиновых деревьев, растущих в горшках, известную ему парочку. Сидя вдвоем на скамейке, они взирали на раскинувшийся перед ними холмистый пейзаж Лойса.
Стивен уже собрался уйти, когда услышал, как знакомый хриплый голос произнес его имя.
– Зачем ты прячешься, Даридж с мыса Чэвел? Присоединяйся к нам. Погреемся вместе на солнышке.
– В самом деле, иди к нам, – поддержала Эспера Винна, которая сидела с ним рядом.
Стивен заметил, что они держатся за руки.
– Ты слишком часто даешь мне понять, что в этой области я не большой мастак, – ответил Стивен. – Думаю, мне следует серьезно заняться тем, чтобы научиться прятаться.
– Неужели ты собираешься заняться этим на практике? И даже не ознакомишься ни с одной книгой по данной теме?
– Именно так, – улыбнулся Стивен. – Видишь ли, все, что мне нужно, содержится в одном источнике, который я и так хорошо знаю: «Наблюдения за свойствами и повадками Лесничего Обыкновенного».
Стивен опять улыбнулся.
– Но насколько я убедился, иногда, – продолжал он, – заметь, иногда, практика бывает чрезвычайно необходима.
– Да ну? – удивился лесничий. – Полагаю, что иногда – обрати внимание, иногда, но не очень часто – небесполезно бывает даже заглядывать в книги.
Стивен прошествовал на террасу, выложенную белым камнем. Воздух был тронут осенней прохладой, и как бы в доказательство смены времен года яблоневые деревья водрузили на себя золотистые короны.
Винна встала и, похлопав Эспера по руке, слегка чмокнула его в губы.
– Пойду посмотрю, чем можно поживиться на кухне, – сказала она. – Надеюсь, мне удастся вернуться не с пустыми руками.
– Только не надо маринованных языков жаворонка и шариков из золотистого базилика, – проворчал Эспер. – Покопайся получше в кладовой. Посмотри, нет ли там головки хорошего сыра.
Когда она удалилась, Эспер сверкнул глазами на Стивена.
– Чему ты улыбаешься? – спросил он.
– Ты покраснел. Когда она тебя поцеловала.
– Глупости. Это солнце. Только и всего.
– Она на тебя очень хорошо действует. Благодаря Винне у тебя существенно улучшился характер.
– У меня никогда не было надобности его улучшать.
– Петух тоже так говорил, да оказался на дне котла, – парировал Стивен.
– Ха, – фыркнул лесничий, чтобы выиграть время, потому что не знал, что сказать в свою защиту.
Стивен сел на скамейку рядом с Эспером.
– Странно, что мне удалось выжить, – прочистив горло, произнес тот. – Вряд ли зелье, которое дала мне матушка Гастия, оказалось настолько сильнодействующим. К тому же оно должно было давно утратить свои свойства.
– Пожалуй, ты прав, – согласился Стивен. – Но я надеялся, что ты все же найдешь объяснение своему чудесному исцелению. У тебя есть какие-нибудь гипотезы?
Эспер поглядел в сторону Королевского леса.
– Все дело в нем? В Терновом короле? Да? – спросил он.
– Думаю, что да… Только не спрашивай меня почему.
– Неужели в твоем начитанном уме не отыщется подходящих слов, чтобы все мне объяснить? Или ты считаешь, что Терновый король должен был нас убить?
– Возможно, и так. Но оставил нас, потому что у него были дела поважнее. И мне думается, что нам вряд ли понравятся эти дела, – Пожав плечами, Стивен добавил: – Он забрал из твоего тела яд. Но не закрыл твои раны и не остановил кровь, предоставив это сделать нам. Поэтому ты до сих пор такой бледный. Возможно, он тебя принял за своего. За одного из существ своего королевства. Например, за увечного хряка или запаршивевшего медведя. Ведь от тебя разило точь-в-точь как от них. Он вполне мог по ошибке принять тебя за кого-нибудь подобного.
Эспер смерил Стивена долгим, пристальным взглядом.
– Я помню только то, что, когда он ко мне прикоснулся, я почувствовал нечто уже давно позабытое. Нечто из моего далекого детства. Это было… – Он запнулся и махнул рукой, как будто пытался отделаться от разговора.
На какое-то время наступила тягостная тишина, и Стивен уже начал подумывать о том, чтобы поскорее вернулась Винна. У нее был особый дар сглаживать в разговоре острые углы и прерывать слишком затянувшееся молчание.
Вдруг Эспер, не поворачивая головы, снова заговорил.
– Мне кажется, что встреча с тобой, Даридж с мыса Чэвел, была для меня большой удачей, – сказал он.
Ощутив неожиданно подступившую к глазам влагу, Стивен сощурился, чтобы ее скрыть.
«Случай довольно странного и весьма редкого состояния духа Лесничего Обыкновенного, – продолжил он мысленно сочинять свой трактат. – При всей его предрасположенности к крайней раздражительности, нужно признать, что этот зверь, помимо дара действовать на нервы другим, имеет под грубой человекоподобной кожей нечто такое, что во многих отношениях напоминает человеческое сердце».
– Ну а теперь чему ты улыбаешься? – спросил Эспер.
Стивен даже не заметил, как расплылся в улыбке.
– Да так, ничему, – бросил он, – просто вспомнил кое-что из того, что когда-то читал.
Когда Казио показался в свете факела, Энни от неожиданности невольно вскрикнула.
– Нет никакой надобности волноваться, – прищелкнул языком з'Акатто. – Мы уже достаточно удалились от этих дьяволов в железных доспехах.
– По крайней мере, пока, – поправил его Казио. – Если они проявят такое же упорство в погоне за нами, как в борьбе за свою жизнь, то долго ждать не придется. Они настигнут нас гораздо скорее, чем мы предполагаем.
– Прекрати свою никому не нужную болтовню, – прорычал з'Акатто. – Она только пугает девушек. Пока нам удалось от них оторваться. Нас отделяет от них, по крайней мере, несколько лиг. К тому же мы не оставляли за собой никаких следов, – при этом он многозначительно посмотрел на своего младшего друга. – Если, конечно, ты не сделал этого сегодня.
– Я действовал как настоящий призрак, – заверил его Казио. – Вошел, как мышка, в постоялый двор под названием «Ласковый хряк». И так же тихо и невидимо из него вышел.
– Но вышел ты, надеюсь, не с пустыми руками? – осведомился з'Акатто, бросив взгляд на вещевой мешок, который был перекинут у Казио через плечо.
– Да, не с пустыми. Но это твоя профессия, старик. У меня к воровству нет никакого призвания.
– Ты можешь заняться этим из любительских побуждений, – ответил мастер фехтования. – Ну, давай показывай, что тебе удалось раздобыть.
Энни почувствовала, что у нее урчит в животе от голода. Местность, по которой они ехали, не могла предложить из еды ничего существенного. Избегая местных жителей и опасаясь, что они могут выдать их ханзейцам, четверо всадников не могли рассчитывать на гостеприимство. Правда, з'Акатто утверждал, что в бедной и заброшенной провинции Курхавии гостеприимство вообще было весьма редким явлением. Так или иначе, но за весь прошлый день им не довелось раздобыть ничего, кроме плохо пропеченного хлеба.
– Сегодня у нас будет пир, – торжественно заявил Казио, доставая из мешка кусок ветчины, жаренную на вертеле курицу, целую буханку хрустящего черного хлеба, небольшую склянку оливкового масла и две темные бутылки вина.
Энни жадно следила за тем, как он вытаскивает продукты. Бросив взгляд на свою подругу, она, к своему изумлению, заметила, что та смотрит на Казио едва ли не с благоговением. Конечно, Энни его недооценила сначала, и он, как оказалось, был сделан из лучшего теста, чем она предполагала, не говоря уже о том, что они с Острой были обязаны ему своими жизнями. Тем не менее это был не повод, чтобы опускаться до таких глупостей.
– Не того года, – с разочарованием произнес з'Акатто.
– Призраки пьют все, что им удается найти, – ответил Казио. – Уверен, ты тоже не откажешься.
З'Акатто откупорил одну из бутылок, отхлебнул вина и, смакуя, задержал его во рту.
– Ненамного лучше уксуса, – вынес он окончательный приговор, после чего сделал еще один большой глоток.
Они принялись поглощать еду с такой жадностью, что никому даже не пришло в голову нарушить этот священный процесс разговором. Дар речи вернулся гораздо позже, когда была выпита большая часть вина.
– Через три дня мы выйдем к морю, – сказал Казио. – Не сомневаюсь, что мы найдем возможность переправить вас в какое-нибудь безопасное место. Возможно, даже домой.
– Вы проявили к нам величайшее милосердие, – благодарно произнесла Энни.
– Но вы же не можете посадить на корабль двух беззащитных девушек без провожатых, – возразила Остра. – Вдруг рыцари Ханзы настигнут нас в море?
– Я бы на вашем месте больше боялся морских разбойников, – заметил з'Акатто. – Насколько мне известно, они куда опаснее.
– Тогда отправляйся вместе с ними, – сказал Казио. – Что же касается меня, то лично я возвращаюсь в свое родовое гнездо, в Авеллу. Буду по-прежнему делать вид, что никогда не встречал рыцаря, которого я не смог бы одолеть в бою.
– Отец Энни вас щедро вознаградит, – неожиданно выпалила Остра.
– Остра, замолчи, – цыкнула на нее подруга. – То, что для нас сделали каснары да Чиоваттио и з'Акатто, невозможно возместить никакими деньгами.
– Джентльмену не требуется никакая плата за спасение двух оказавшихся в беде девушек, – гордо произнес Казио.
– Но джентльмен без гроша за душой не в состоянии выкупить свою собственность, – подхватил з'Акатто. – Пусть даже нам чудом удалось бы уладить некоторые законные формальности. А это, как известно, тоже не делается просто так.
У Казио был такой вид, будто его задели за больное место.
– Неужели ты даже сейчас не можешь не изводить меня мирскими делами? – с возмущением проговорил он, после чего обернулся к Энни и спросил: – Кстати сказать, а кто ваш отец?
– Довольно богатый человек, – немного поколебавшись, ответила Энни.
– Из какой страны?
– Из империи Кротения.
– Тогда вам предстоит долгое плавание.
– Ха! – усмехнулся з'Акатто. – Можно подумать, что ты имеешь представление, где она находится. Для тебя уже з'Ирбина лежит на другом конце света.
– Я вполне довольствуюсь тем, что живу в Вителлио. Если ты к этому клонишь, – отрезал Казио. – И у меня есть имение отца, которое нужно лишь отвоевать.
– Простите его, милые каснары, – произнес з'Акатто. – Поединки с рыцарями Ханзы несколько остудили его пыл. Поэтому все чужестранное теперь вызывает в нем некоторую настороженность. Видите ли, в своем родном городке, Авелле, он возомнил себя великим фехтовальщиком. Но стоило ему выйти в большой мир, как выяснилось, что дело обстоит не совсем так, как он себе представлял. Очевидно, он несколько разочаровался.
– Все это чистой воды ложь, – не найдя ничего лучшего в свое оправдание, ответил Казио, которого, судя по всему, сильно задели слова старшего товарища. – И ты сам это знаешь.
– Я знаю только то, что вижу. Дессрата – это доблестные дела, а не пустые слова, – сказал з'Акатто.
– Но ты же сам столько раз говорил мне, что дессратор из меня не выйдет, – напомнил ему Казио.
– Мало ли что я сказал? Может, я тогда был в плохом настроении, – пробормотал з'Акатто.
– Погоди, погоди, – удивленно поднял бровь Казио. – Что это значит?
– Это значит только то, что еще не все потеряно, – ответил тот, помахав перед своим учеником бутылкой вина. – Пусть слабая, но все же есть надежда на то, что не все потеряно.
– Значит, ты признаешь…
– Ничего я не признаю!
– Ах ты, старый пропойца…
Они еще долго пререкались, но Энни уже знала, что свой бой они с Острой выиграли. Теперь у нее с подругой будут провожатые до самой Кротении.
Она вновь вспомнила о своих видениях и том колдовском действе, которое она произвела над рыцарем из Ханзы. Если бы все в мире было так просто, как казалось Казио… Но Энни понимала, что для нее мир больше никогда не будет таким простым и незатейливым.
16. Восхождение на престол
Стивен рассказал об обряде переселения душ настолько подробно, насколько мог, почти не надеясь, что королева в это поверит, но тем не менее она понимающе кивнула и произнесла:
– Моя придворная Эррен, прежде чем покинуть нас, предполагала нечто в этом роде. Скажите, существует ли от этого какая-нибудь защита? Или мы должны жить в постоянном страхе, ожидая, что среди нас появится какой-нибудь посланец из мира мертвых?
– Защита от воплощения чужой души, безусловно, существует, – ответил Стивен. – И если ваше величество пожелает, я обязательно ее узнаю. Только для этого мне понадобится время. Я должен порыться в библиотеке.
– Вы сможете воспользоваться всем, что есть в нашем государстве, – сказала королева. – А теперь ответьте: среди наших врагов не встречали ли вы кого-нибудь из Ханзы?
– Из Ханзы? – удивленно переспросил он. – Нет. Десмонд Спендлав был из Виргеньи. А сефри вообще не принадлежат ни к какой человеческой нации.
– И вы также не заметили, чтобы в этом деле был замешан кто-нибудь из Лира? – тихо спросила она.
– Нет, ваше величество.
– А вы знали, что наш король тоже убит? Они что-нибудь говорили в связи с этим фактом?
Стивен от удивления открыл рот, но не проронил ни звука.
– Вы знали это или нет?
– Нет, ваше величество, – с трудом выдавил он. – О короле не было сказано ни слова.
– Должно быть, это случилось в тот же самый день, когда на нашу крепость напали, – предположила королева. – Но сия трагическая весть дошла до нас только сейчас.
– Мне… я… примите, пожалуйста, мои соболезнования, ваше величество.
– Благодарю вас. – На лбу у нее образовались небольшие морщинки, но тотчас разгладились. Казалось, она собиралась что-то сказать, потом осеклась и, подумав, начала с другого конца: – Слишком много странного произошло в крепости Кал Азрот. Слишком много такого, что не укладывается в привычные рамки человеческого понимания. Мне передали ваше донесение, и я ознакомилась с ним. Но мне бы хотелось еще раз услышать о случившемся, теперь уже из ваших уст. Прошу вас, расскажите мне, что вы обо всем этом думаете.
Стивен поведал все, что знал о греффине и Терновом короле, а также о приключениях Эспера Белого и своих собственных. Он понимал, что со стороны его рассказ кажется неправдоподобным, но его благословенная святыми память была, как никогда, ясной. Она не позволила бы ему, подобно простому смертному, переместиться в мир грез, где события реальности переплетались со сном, – в мир, в котором Терновый король и греффин могли быть порождением изможденного и затуманенного страхом, кровью или вином разума.
– Есть самые разноречивые мнения, – в заключение своего рассказа произнес Стивен. – Как известно, греффин имел обыкновение следовать за сефри. Но почему, я сказать не могу. Не думаю, чтобы он им подчинялся. Вряд ли и они были каким-то образом ему подвластны. Пока сефри странствовали, он их не трогал. Не трогал он и монахов. Что же касается Тернового короля, то его, полагаю, пробудил и призвал звук рога. А после всего он, вероятно, возвратился обратно в Королевский лес.
– Он оставил после себя очевидный след, – заметила герцогиня. – Мои посланники обнаружили темную терновую аллею, которая ведет к Королевскому лесу.
– Подобные деревья разрушили Кал Азрот, – произнесла королева. – Вы не знаете почему?
Стивен поморщился, прежде чем ответить.
– Видите ли, ваше величество, вчера я побывал в крепости Кал Азрот вместе с рыцарями герцогини. Должен сказать, что разрастание лозы несколько приостановилось. Она стала виться гораздо медленней. Что же касается Тернового короля – а именно его появлению, полагаю, мы с вами стали свидетелями, – то он имеет очень древние корни. Возможно, он один из старых богов, перед которым оказались бессильны все святые. Он явился в Кал Азрот, потому что я призвал его звуком рога. Мой призыв осуществился благодаря близости седоса. Воздвигнутый в честь святой Фьюссы файнглест стал своего рода дверью, через которую он вошел в этот мир. Кем бы он ни был прежде, теперь он обрел плоть. И начал свой поход.
– Вы не ответили на мой вопрос, – напомнила Стивену королева.
– Ответа я не знаю, ваше величество, – тихо признался Стивен. – Но если доверять писаниям, то его хождение по миру предвещает скверные времена. – Немного помолчав, Стивен добавил: – Очень скверные времена. Возможно, даже конец всему, что мы знаем.
– Нечто подобное мне уже говорили. Тем не менее мир продолжает жить.
– Прошу прощения, ваше величество, – продолжал Стивен. – Все это так, но у меня есть странное ощущение. Как будто песочные часы времени перевернулись, и когда из них высыплется весь песок… – Вместо того чтобы завершить предложение, он покачал головой, потому что не знал, чем его закончить.
Королева, казалось, каким-то образом поняла, к чему он клонит, и не стала расспрашивать дальше. Тем не менее само ее молчание оказывало угнетающее действие.
– Ваше величество! – вновь воскликнул Стивен. – Я воспользовался рогом только для того, чтобы припугнуть Десмонда Спендлава. Чтобы не дать ему закончить колдовское действо… – Он запнулся, потому не в силах был справиться с охватившим его чувством вины и горечи, которое комом застряло у него в горле. – У меня даже в мыслях не было трубить в рог, не говоря уже о том, что я понятия не имел, к чему это приведет. За все, что произошло впоследствии, вина лежит исключительно на мне.
Королева пожала плечами.
– Если бы сэр Нейл претерпел превращение, меня бы уже не было в живых. Это угроза миновала только благодаря вам. Жалею я лишь о том, что вам не удалось сделать этого раньше. Тогда вы могли бы спасти и моих дочерей. Что же касается того явления, свидетелями которого мы все стали, то, несмотря на ваши мрачные предчувствия, оно закончилось вполне безобидно. Во всяком случае, меня Терновый король явно пощадил. И хотя с его появлением началось разрушение крепости, ушел он так же скоро, как и пришел. Так что приберегите свое чувство вины, Стивен Даридж, до тех времен, когда оно станет оправданным.
– Я постараюсь осознать все, что я натворил, и найти своим действиям оправдание, – кивнув, ответил Стивен. – Раньше я думал, что знаю слишком много. А теперь понимаю, как я ошибался. – Он посмотрел королеве прямо в глаза и сказал: – Так или иначе, но я должен предупредить вас еще раз. Поверьте, мне подсказывают не инстинкты, а нечто большее. К сожалению, нашим бедам далеко не пришел конец. Напротив, они только начались. Мир претерпевает резкие перемены. Неужели вы этого не чувствуете, ваше величество?
– Я потеряла двух своих детей, – глядя в пустоту, произнесла она. – Мой муж, император Кротении, мертв. Моя лучшая подруга мертва. – Она внезапно подняла глаза и устремила свой взор на Стивена. – Мир, в котором я жила, не изменился. Он уже умер.
Когда аудиенция подошла к концу, Стивен воспользовался возможностью пройтись по просторным залам Гленчеста к лазарету, который располагался в одной из уединенных комнат. Там лежал молодой рыцарь из Лира, Нейл МекВрен. Его глубокое и ритмичное дыхание свидетельствовало о том, что юноша пребывал во власти целительного сна, столь ему необходимого, чтобы излечиться от бесчисленных ран и ушибов, которые достались его бедному телу.
Кровать Стивена пустовала уже целых два дня. Хотя рана у него на руке все еще давала о себе знать и частенько кровоточила, зато воспаление удалось снять довольно быстро.
Третья кровать, на которой должен был лежать Эспер, разумеется, тоже была пуста.
Вдали слышались голоса. Высунув голову в дверь, ведущую на террасу, Стивен заметил между двух апельсиновых деревьев, растущих в горшках, известную ему парочку. Сидя вдвоем на скамейке, они взирали на раскинувшийся перед ними холмистый пейзаж Лойса.
Стивен уже собрался уйти, когда услышал, как знакомый хриплый голос произнес его имя.
– Зачем ты прячешься, Даридж с мыса Чэвел? Присоединяйся к нам. Погреемся вместе на солнышке.
– В самом деле, иди к нам, – поддержала Эспера Винна, которая сидела с ним рядом.
Стивен заметил, что они держатся за руки.
– Ты слишком часто даешь мне понять, что в этой области я не большой мастак, – ответил Стивен. – Думаю, мне следует серьезно заняться тем, чтобы научиться прятаться.
– Неужели ты собираешься заняться этим на практике? И даже не ознакомишься ни с одной книгой по данной теме?
– Именно так, – улыбнулся Стивен. – Видишь ли, все, что мне нужно, содержится в одном источнике, который я и так хорошо знаю: «Наблюдения за свойствами и повадками Лесничего Обыкновенного».
Стивен опять улыбнулся.
– Но насколько я убедился, иногда, – продолжал он, – заметь, иногда, практика бывает чрезвычайно необходима.
– Да ну? – удивился лесничий. – Полагаю, что иногда – обрати внимание, иногда, но не очень часто – небесполезно бывает даже заглядывать в книги.
Стивен прошествовал на террасу, выложенную белым камнем. Воздух был тронут осенней прохладой, и как бы в доказательство смены времен года яблоневые деревья водрузили на себя золотистые короны.
Винна встала и, похлопав Эспера по руке, слегка чмокнула его в губы.
– Пойду посмотрю, чем можно поживиться на кухне, – сказала она. – Надеюсь, мне удастся вернуться не с пустыми руками.
– Только не надо маринованных языков жаворонка и шариков из золотистого базилика, – проворчал Эспер. – Покопайся получше в кладовой. Посмотри, нет ли там головки хорошего сыра.
Когда она удалилась, Эспер сверкнул глазами на Стивена.
– Чему ты улыбаешься? – спросил он.
– Ты покраснел. Когда она тебя поцеловала.
– Глупости. Это солнце. Только и всего.
– Она на тебя очень хорошо действует. Благодаря Винне у тебя существенно улучшился характер.
– У меня никогда не было надобности его улучшать.
– Петух тоже так говорил, да оказался на дне котла, – парировал Стивен.
– Ха, – фыркнул лесничий, чтобы выиграть время, потому что не знал, что сказать в свою защиту.
Стивен сел на скамейку рядом с Эспером.
– Странно, что мне удалось выжить, – прочистив горло, произнес тот. – Вряд ли зелье, которое дала мне матушка Гастия, оказалось настолько сильнодействующим. К тому же оно должно было давно утратить свои свойства.
– Пожалуй, ты прав, – согласился Стивен. – Но я надеялся, что ты все же найдешь объяснение своему чудесному исцелению. У тебя есть какие-нибудь гипотезы?
Эспер поглядел в сторону Королевского леса.
– Все дело в нем? В Терновом короле? Да? – спросил он.
– Думаю, что да… Только не спрашивай меня почему.
– Неужели в твоем начитанном уме не отыщется подходящих слов, чтобы все мне объяснить? Или ты считаешь, что Терновый король должен был нас убить?
– Возможно, и так. Но оставил нас, потому что у него были дела поважнее. И мне думается, что нам вряд ли понравятся эти дела, – Пожав плечами, Стивен добавил: – Он забрал из твоего тела яд. Но не закрыл твои раны и не остановил кровь, предоставив это сделать нам. Поэтому ты до сих пор такой бледный. Возможно, он тебя принял за своего. За одного из существ своего королевства. Например, за увечного хряка или запаршивевшего медведя. Ведь от тебя разило точь-в-точь как от них. Он вполне мог по ошибке принять тебя за кого-нибудь подобного.
Эспер смерил Стивена долгим, пристальным взглядом.
– Я помню только то, что, когда он ко мне прикоснулся, я почувствовал нечто уже давно позабытое. Нечто из моего далекого детства. Это было… – Он запнулся и махнул рукой, как будто пытался отделаться от разговора.
На какое-то время наступила тягостная тишина, и Стивен уже начал подумывать о том, чтобы поскорее вернулась Винна. У нее был особый дар сглаживать в разговоре острые углы и прерывать слишком затянувшееся молчание.
Вдруг Эспер, не поворачивая головы, снова заговорил.
– Мне кажется, что встреча с тобой, Даридж с мыса Чэвел, была для меня большой удачей, – сказал он.
Ощутив неожиданно подступившую к глазам влагу, Стивен сощурился, чтобы ее скрыть.
«Случай довольно странного и весьма редкого состояния духа Лесничего Обыкновенного, – продолжил он мысленно сочинять свой трактат. – При всей его предрасположенности к крайней раздражительности, нужно признать, что этот зверь, помимо дара действовать на нервы другим, имеет под грубой человекоподобной кожей нечто такое, что во многих отношениях напоминает человеческое сердце».
– Ну а теперь чему ты улыбаешься? – спросил Эспер.
Стивен даже не заметил, как расплылся в улыбке.
– Да так, ничему, – бросил он, – просто вспомнил кое-что из того, что когда-то читал.
Когда Казио показался в свете факела, Энни от неожиданности невольно вскрикнула.
– Нет никакой надобности волноваться, – прищелкнул языком з'Акатто. – Мы уже достаточно удалились от этих дьяволов в железных доспехах.
– По крайней мере, пока, – поправил его Казио. – Если они проявят такое же упорство в погоне за нами, как в борьбе за свою жизнь, то долго ждать не придется. Они настигнут нас гораздо скорее, чем мы предполагаем.
– Прекрати свою никому не нужную болтовню, – прорычал з'Акатто. – Она только пугает девушек. Пока нам удалось от них оторваться. Нас отделяет от них, по крайней мере, несколько лиг. К тому же мы не оставляли за собой никаких следов, – при этом он многозначительно посмотрел на своего младшего друга. – Если, конечно, ты не сделал этого сегодня.
– Я действовал как настоящий призрак, – заверил его Казио. – Вошел, как мышка, в постоялый двор под названием «Ласковый хряк». И так же тихо и невидимо из него вышел.
– Но вышел ты, надеюсь, не с пустыми руками? – осведомился з'Акатто, бросив взгляд на вещевой мешок, который был перекинут у Казио через плечо.
– Да, не с пустыми. Но это твоя профессия, старик. У меня к воровству нет никакого призвания.
– Ты можешь заняться этим из любительских побуждений, – ответил мастер фехтования. – Ну, давай показывай, что тебе удалось раздобыть.
Энни почувствовала, что у нее урчит в животе от голода. Местность, по которой они ехали, не могла предложить из еды ничего существенного. Избегая местных жителей и опасаясь, что они могут выдать их ханзейцам, четверо всадников не могли рассчитывать на гостеприимство. Правда, з'Акатто утверждал, что в бедной и заброшенной провинции Курхавии гостеприимство вообще было весьма редким явлением. Так или иначе, но за весь прошлый день им не довелось раздобыть ничего, кроме плохо пропеченного хлеба.
– Сегодня у нас будет пир, – торжественно заявил Казио, доставая из мешка кусок ветчины, жаренную на вертеле курицу, целую буханку хрустящего черного хлеба, небольшую склянку оливкового масла и две темные бутылки вина.
Энни жадно следила за тем, как он вытаскивает продукты. Бросив взгляд на свою подругу, она, к своему изумлению, заметила, что та смотрит на Казио едва ли не с благоговением. Конечно, Энни его недооценила сначала, и он, как оказалось, был сделан из лучшего теста, чем она предполагала, не говоря уже о том, что они с Острой были обязаны ему своими жизнями. Тем не менее это был не повод, чтобы опускаться до таких глупостей.
– Не того года, – с разочарованием произнес з'Акатто.
– Призраки пьют все, что им удается найти, – ответил Казио. – Уверен, ты тоже не откажешься.
З'Акатто откупорил одну из бутылок, отхлебнул вина и, смакуя, задержал его во рту.
– Ненамного лучше уксуса, – вынес он окончательный приговор, после чего сделал еще один большой глоток.
Они принялись поглощать еду с такой жадностью, что никому даже не пришло в голову нарушить этот священный процесс разговором. Дар речи вернулся гораздо позже, когда была выпита большая часть вина.
– Через три дня мы выйдем к морю, – сказал Казио. – Не сомневаюсь, что мы найдем возможность переправить вас в какое-нибудь безопасное место. Возможно, даже домой.
– Вы проявили к нам величайшее милосердие, – благодарно произнесла Энни.
– Но вы же не можете посадить на корабль двух беззащитных девушек без провожатых, – возразила Остра. – Вдруг рыцари Ханзы настигнут нас в море?
– Я бы на вашем месте больше боялся морских разбойников, – заметил з'Акатто. – Насколько мне известно, они куда опаснее.
– Тогда отправляйся вместе с ними, – сказал Казио. – Что же касается меня, то лично я возвращаюсь в свое родовое гнездо, в Авеллу. Буду по-прежнему делать вид, что никогда не встречал рыцаря, которого я не смог бы одолеть в бою.
– Отец Энни вас щедро вознаградит, – неожиданно выпалила Остра.
– Остра, замолчи, – цыкнула на нее подруга. – То, что для нас сделали каснары да Чиоваттио и з'Акатто, невозможно возместить никакими деньгами.
– Джентльмену не требуется никакая плата за спасение двух оказавшихся в беде девушек, – гордо произнес Казио.
– Но джентльмен без гроша за душой не в состоянии выкупить свою собственность, – подхватил з'Акатто. – Пусть даже нам чудом удалось бы уладить некоторые законные формальности. А это, как известно, тоже не делается просто так.
У Казио был такой вид, будто его задели за больное место.
– Неужели ты даже сейчас не можешь не изводить меня мирскими делами? – с возмущением проговорил он, после чего обернулся к Энни и спросил: – Кстати сказать, а кто ваш отец?
– Довольно богатый человек, – немного поколебавшись, ответила Энни.
– Из какой страны?
– Из империи Кротения.
– Тогда вам предстоит долгое плавание.
– Ха! – усмехнулся з'Акатто. – Можно подумать, что ты имеешь представление, где она находится. Для тебя уже з'Ирбина лежит на другом конце света.
– Я вполне довольствуюсь тем, что живу в Вителлио. Если ты к этому клонишь, – отрезал Казио. – И у меня есть имение отца, которое нужно лишь отвоевать.
– Простите его, милые каснары, – произнес з'Акатто. – Поединки с рыцарями Ханзы несколько остудили его пыл. Поэтому все чужестранное теперь вызывает в нем некоторую настороженность. Видите ли, в своем родном городке, Авелле, он возомнил себя великим фехтовальщиком. Но стоило ему выйти в большой мир, как выяснилось, что дело обстоит не совсем так, как он себе представлял. Очевидно, он несколько разочаровался.
– Все это чистой воды ложь, – не найдя ничего лучшего в свое оправдание, ответил Казио, которого, судя по всему, сильно задели слова старшего товарища. – И ты сам это знаешь.
– Я знаю только то, что вижу. Дессрата – это доблестные дела, а не пустые слова, – сказал з'Акатто.
– Но ты же сам столько раз говорил мне, что дессратор из меня не выйдет, – напомнил ему Казио.
– Мало ли что я сказал? Может, я тогда был в плохом настроении, – пробормотал з'Акатто.
– Погоди, погоди, – удивленно поднял бровь Казио. – Что это значит?
– Это значит только то, что еще не все потеряно, – ответил тот, помахав перед своим учеником бутылкой вина. – Пусть слабая, но все же есть надежда на то, что не все потеряно.
– Значит, ты признаешь…
– Ничего я не признаю!
– Ах ты, старый пропойца…
Они еще долго пререкались, но Энни уже знала, что свой бой они с Острой выиграли. Теперь у нее с подругой будут провожатые до самой Кротении.
Она вновь вспомнила о своих видениях и том колдовском действе, которое она произвела над рыцарем из Ханзы. Если бы все в мире было так просто, как казалось Казио… Но Энни понимала, что для нее мир больше никогда не будет таким простым и незатейливым.
16. Восхождение на престол
Император Кротении досчитал до трех и в телячьем восторге захлопал в ладоши, когда шут по прозвищу Песья Шапка изобразил руками в воздухе фигуру, в которой он угадал куропатку.
– Прелестно, ваше величество! – сказал сефри. – Сейчас я явлю вам огонь, а вас попрошу на сей раз досчитать до четырех.
Мюриель бросила тяжелый взгляд на сефри, потом, смягчившись, перевела взор на сына.
– Чарльз, – обратилась к нему она, – тебя ждут дела при дворе.
Когда сын обернулся к ней, его лицо выражало напряженную работу ума.
– Мама, – тихо шепнул он, – я не могу досчитать до четырех. Что же мне делать?
– Чарльз, – более настойчиво повторила она, – пора браться за дела. Ты должен сосредоточиться и стать королем.
– Но ведь король же папа.
– Папы нет. Здесь, в этом месте, королем должен быть ты. Ты меня понял?
Должно быть, он ощутил в ее голосе разочарование, потому что тотчас спал с лица. Чарльз не всегда понимал значение слов, но порой мог очень хорошо улавливать настроение.
– А как я должен это делать, мама? Как мне себя вести чтобы стать королем?
– Я научу тебя, – похлопав его по руке, сказала она. – Сейчас должны прийти люди. Некоторых из них ты знаешь. Например, среди них будет дядя Файл де Лири.
– Дядя Файл?
– Да, я буду с ними говорить, а ты просто молчать. Если ты сумеешь помолчать, то получишь свои любимые жареные яблоки со сливками, а потом пойдешь играть на лужайку.
– Наверное, мне хочется играть на лужайке, – заколебался Чарльз.
– Тогда займешься тем, чем пожелаешь. Главное, ты должен молчать, когда я буду говорить с этими людьми. Молчать до тех пор, пока я на тебя не взгляну. А как только я на тебя посмотрю, ты должен будешь произнести: «Это мой приказ». Только одну эту фразу и больше ничего. Сможешь ты это сделать?
– Так вот, значит, как должен вести себя король?
– Именно так и ведут себя короли.
Чарльз кивнул головой в знак согласия.
– Это мой приказ, – в качестве тренировки повторил он.
Мюриель невольно вздрогнула, потому что он произнес эти слова точь-в-точь как ее покойный муж Уильям. Должно быть, за те несколько раз, которые сын бывал при дворе, он сумел услышать гораздо больше, чем она себе представляла.
– Очень хорошо, – похвалила она.
Мюриель кивнула головой стражнику, но почему-то осеклась и перевела взгляд на сэра Нейла, который неподвижно стоял неподалеку.
– Сэр Нейл, – обратилась к нему Мюриель. – Разве вы уже поправились?
– По крайней мере, достаточно, чтобы нести службу, ваше величество, – подняв на нее мрачные запавшие глаза, ответил он.
– Подойдите сюда, – глубоко вздохнув, попросила королева.
Он повиновался и приблизившись к ней, преклонил колено.
– Встаньте и присядьте со мной рядом.
Молодой рыцарь исполнил приказ и сел слева от Мюриель на кресло без подлокотников.
– Сэр Нейл, – сказала она, – мне хотелось бы, чтобы вы всегда были рядом. Теперь, когда у меня не стало Эррен, я хотела бы, чтобы вы были в моем полном распоряжении. Вы не против?
– Я буду целиком в вашем распоряжении, ваше величество, – ответил Нейл. – И постараюсь больше никогда вас не подводить.
– А вы никогда меня и не подводили, сэр Нейл, – сказала она. – Как вам такое могло прийти в голову? Моя жизнь неоднократно была в ваших руках. Никто из всего королевства не смог бы сохранить мне жизнь, окажись он в ту страшную ночь в Кал Азроте. А вы это сделали.
Нейл ничего не ответил, но королева заметила, как сжались его губы, а на лице промелькнула тень сомнения.
– Знаю, вы любили мою дочь, – тихо произнесла она. – Нет, Эррен мне никогда об этом не говорила. Об этом мне рассказало даже не ваше лицо. Я прочла это в глазах Фастии. Видите ли, сэр Нейл, здесь, при дворе, мы не имеем права подчинять свою жизнь личному счастью. Мы ведем то существование, которое нам надлежит вести. И делаем все, что в наших силах. Моя дочь за свой недолгий век почти не знала счастья. Всего за несколько лет она превратилась из веселой беззаботной девушки в сварливую старуху. Но в конце ее жизни вы подарили ей кусочек счастья. Вернули ей надежду. О большей услуге я даже просить вас не могла.
– Вы могли бы попросить меня спасти ей жизнь, – с горечью в голосе произнес юноша.
– Это не ваша вина, – заверила его королева. – Долг велел вам охранять меня. И вы с этим справились. Сэр Нейл, теперь вы мой единственный верный рыцарь.
– Но я не чувствую себя достойным этого звания, ваше величество.
– Чувствуете ли вы так или нет, сэр Нейл, это уже совершенно неважно, – прибавив в голос немного суровости, проговорила она. – Когда начнется заседание, осмотритесь вокруг. Вы увидите прайфека Хесперо, человека безмерного тщеславия и большого влияния. А также госпожу Грэмми рядом с ее негодяем-мужем. Вы наверняка заметите алчный блеск ее глаз. Дважды оглядите пятерых представителей благородных фамилий, которые ждут не дождутся подходящей возможности вытеснить своими толстыми задницами моего сына с королевского трона. Очевидно, им кажется, что сейчас как раз наступило подходящее время. Кроме того, здесь будут присутствовать представители моей семьи – ваши давние соратники из Лира. Они не прочь завязать войну с нами и уже подумывают о том, не пора ли вернуть Кротению в собственность Лира. И конечно же, не обойдется без посланников Ханзы, которая усиленно укрепляет свою армию и беспрестанно строит против нас козни. Постарайтесь узнать, кто из них убил моего мужа. Это должен быть кто-то из них. Мой муж был пронзен стрелой лирских рыцарей. Хотя это вполне очевидно, я не слишком доверяю столь явным свидетельствам. За этим должен непременно кто-то стоять. Тот, кто убил не только моего мужа, но и моих дочерей, и принца Роберта. Кто-то из тех, кто находится здесь, при дворе. Но кто? Вы поймете, что здесь, в Эслене, меня окружают одни враги. Вы, сэр Нейл, единственный посредник между ними и мной. Поэтому я не хочу выслушивать, что вы думаете о собственных недостатках. Меня сейчас не заботит даже ваша печаль, потому что, могу поклясться, она не составит даже малой толики того, что чувствую я. Но, как ваша королева и как мать вашего короля, я приказываю вам меня защищать и держать на замке все ваши чувства и соображения на свой счет. С вами я смогу продолжать вести эту игру еще несколько месяцев. Без вас мне не выжить и дня.
– Прелестно, ваше величество! – сказал сефри. – Сейчас я явлю вам огонь, а вас попрошу на сей раз досчитать до четырех.
Мюриель бросила тяжелый взгляд на сефри, потом, смягчившись, перевела взор на сына.
– Чарльз, – обратилась к нему она, – тебя ждут дела при дворе.
Когда сын обернулся к ней, его лицо выражало напряженную работу ума.
– Мама, – тихо шепнул он, – я не могу досчитать до четырех. Что же мне делать?
– Чарльз, – более настойчиво повторила она, – пора браться за дела. Ты должен сосредоточиться и стать королем.
– Но ведь король же папа.
– Папы нет. Здесь, в этом месте, королем должен быть ты. Ты меня понял?
Должно быть, он ощутил в ее голосе разочарование, потому что тотчас спал с лица. Чарльз не всегда понимал значение слов, но порой мог очень хорошо улавливать настроение.
– А как я должен это делать, мама? Как мне себя вести чтобы стать королем?
– Я научу тебя, – похлопав его по руке, сказала она. – Сейчас должны прийти люди. Некоторых из них ты знаешь. Например, среди них будет дядя Файл де Лири.
– Дядя Файл?
– Да, я буду с ними говорить, а ты просто молчать. Если ты сумеешь помолчать, то получишь свои любимые жареные яблоки со сливками, а потом пойдешь играть на лужайку.
– Наверное, мне хочется играть на лужайке, – заколебался Чарльз.
– Тогда займешься тем, чем пожелаешь. Главное, ты должен молчать, когда я буду говорить с этими людьми. Молчать до тех пор, пока я на тебя не взгляну. А как только я на тебя посмотрю, ты должен будешь произнести: «Это мой приказ». Только одну эту фразу и больше ничего. Сможешь ты это сделать?
– Так вот, значит, как должен вести себя король?
– Именно так и ведут себя короли.
Чарльз кивнул головой в знак согласия.
– Это мой приказ, – в качестве тренировки повторил он.
Мюриель невольно вздрогнула, потому что он произнес эти слова точь-в-точь как ее покойный муж Уильям. Должно быть, за те несколько раз, которые сын бывал при дворе, он сумел услышать гораздо больше, чем она себе представляла.
– Очень хорошо, – похвалила она.
Мюриель кивнула головой стражнику, но почему-то осеклась и перевела взгляд на сэра Нейла, который неподвижно стоял неподалеку.
– Сэр Нейл, – обратилась к нему Мюриель. – Разве вы уже поправились?
– По крайней мере, достаточно, чтобы нести службу, ваше величество, – подняв на нее мрачные запавшие глаза, ответил он.
– Подойдите сюда, – глубоко вздохнув, попросила королева.
Он повиновался и приблизившись к ней, преклонил колено.
– Встаньте и присядьте со мной рядом.
Молодой рыцарь исполнил приказ и сел слева от Мюриель на кресло без подлокотников.
– Сэр Нейл, – сказала она, – мне хотелось бы, чтобы вы всегда были рядом. Теперь, когда у меня не стало Эррен, я хотела бы, чтобы вы были в моем полном распоряжении. Вы не против?
– Я буду целиком в вашем распоряжении, ваше величество, – ответил Нейл. – И постараюсь больше никогда вас не подводить.
– А вы никогда меня и не подводили, сэр Нейл, – сказала она. – Как вам такое могло прийти в голову? Моя жизнь неоднократно была в ваших руках. Никто из всего королевства не смог бы сохранить мне жизнь, окажись он в ту страшную ночь в Кал Азроте. А вы это сделали.
Нейл ничего не ответил, но королева заметила, как сжались его губы, а на лице промелькнула тень сомнения.
– Знаю, вы любили мою дочь, – тихо произнесла она. – Нет, Эррен мне никогда об этом не говорила. Об этом мне рассказало даже не ваше лицо. Я прочла это в глазах Фастии. Видите ли, сэр Нейл, здесь, при дворе, мы не имеем права подчинять свою жизнь личному счастью. Мы ведем то существование, которое нам надлежит вести. И делаем все, что в наших силах. Моя дочь за свой недолгий век почти не знала счастья. Всего за несколько лет она превратилась из веселой беззаботной девушки в сварливую старуху. Но в конце ее жизни вы подарили ей кусочек счастья. Вернули ей надежду. О большей услуге я даже просить вас не могла.
– Вы могли бы попросить меня спасти ей жизнь, – с горечью в голосе произнес юноша.
– Это не ваша вина, – заверила его королева. – Долг велел вам охранять меня. И вы с этим справились. Сэр Нейл, теперь вы мой единственный верный рыцарь.
– Но я не чувствую себя достойным этого звания, ваше величество.
– Чувствуете ли вы так или нет, сэр Нейл, это уже совершенно неважно, – прибавив в голос немного суровости, проговорила она. – Когда начнется заседание, осмотритесь вокруг. Вы увидите прайфека Хесперо, человека безмерного тщеславия и большого влияния. А также госпожу Грэмми рядом с ее негодяем-мужем. Вы наверняка заметите алчный блеск ее глаз. Дважды оглядите пятерых представителей благородных фамилий, которые ждут не дождутся подходящей возможности вытеснить своими толстыми задницами моего сына с королевского трона. Очевидно, им кажется, что сейчас как раз наступило подходящее время. Кроме того, здесь будут присутствовать представители моей семьи – ваши давние соратники из Лира. Они не прочь завязать войну с нами и уже подумывают о том, не пора ли вернуть Кротению в собственность Лира. И конечно же, не обойдется без посланников Ханзы, которая усиленно укрепляет свою армию и беспрестанно строит против нас козни. Постарайтесь узнать, кто из них убил моего мужа. Это должен быть кто-то из них. Мой муж был пронзен стрелой лирских рыцарей. Хотя это вполне очевидно, я не слишком доверяю столь явным свидетельствам. За этим должен непременно кто-то стоять. Тот, кто убил не только моего мужа, но и моих дочерей, и принца Роберта. Кто-то из тех, кто находится здесь, при дворе. Но кто? Вы поймете, что здесь, в Эслене, меня окружают одни враги. Вы, сэр Нейл, единственный посредник между ними и мной. Поэтому я не хочу выслушивать, что вы думаете о собственных недостатках. Меня сейчас не заботит даже ваша печаль, потому что, могу поклясться, она не составит даже малой толики того, что чувствую я. Но, как ваша королева и как мать вашего короля, я приказываю вам меня защищать и держать на замке все ваши чувства и соображения на свой счет. С вами я смогу продолжать вести эту игру еще несколько месяцев. Без вас мне не выжить и дня.