Страница:
Фигура шевельнулась.
Одним быстрым как молния движением она оказалась возле Сэма и схватила его за горло. Без всяких усилий монстр толкал его назад, пока Сэм не оказался лежащим поперек стола.
В следующую секунду убийца поднял свободную руку. В слабом свете Сэм увидел в ней отблеск широкого лезвия топора.
Он понимал, что только доли секунды отделяют его от момента, когда его голова скатится с плеч.
Бомбы продолжали падать и взрываться. Кухонная утварь дребезжала в ящиках, точно нервные женщины в перебранке.
Сэм дернул головой и одновременно попытался ухватить руку, державшую топорище. Рука была мускулистая, толстая.
Убийца навалился на Сэма, а затем отбросил его руки в стороны, точно это были руки ребенка.
Змеи тянулись от головы монстра, стараясь вцепиться в лицо Сэма. Глаза их горели. Чудовищно громкое шипение, казалось, заглушало взрывы бомб.
И вдруг грянула музыка.
Сэм мотнул головой – он не мог понять, что происходит.
Воздушный налет... Человек со змеями на лице...
Звуки «Адского нетопыря» разносились по всему дому на волнах гитарных струн. От басовых нот труб вибрировали стекла окон, гром барабанов имитировал столкновение миров. Дьявольская какофония звуков. А затем на волнах этой чудовищной музыки всплыли оглушительные голоса певцов.
Музыка поразила и монстра.
Его голова дернулась. Он вслушивался.
И тогда Сэм воспользовался благоприятным моментом.
Одной рукой он дотянулся и схватил ту змею, которая росла из глазницы. С силой рванул ее на себя.
Монстр взревел от боли.
Сэм потянул еще сильнее. Тело змеи вытянулось, будто было резиновое. Он чувствовал, как она извивается в его крепко сжатом кулаке, как она сокращается и вытягивается, будто плотное теплое тело из мышц, костей и хрящей, пытающееся вырваться из тисков.
И Сэм рванул ее еще сильнее.
Монстр визжал в страшной агонии. Но тем не менее наугад рубанул топором.
Сэм рванулся и отклонил голову в сторону, так что лезвие прошло в миллиметре от его щеки и глубоко врезалось в деревянную столешницу.
Теперь монстр мог схватить Сэма за руку. Но тот все равно продолжал рвать змею, так что кожа на лице монстра поднялась чем-то вроде пирамидки.
Из того места, где плоть змеи срослась с плотью лица человека, капала кровь.
Сэм потянул еще сильнее.
Теперь кровь текла градом кровавых слез.
Монстр издал нечеловеческий вопль.
Но и крича, он все равно продолжал рвать топор из доски.
А музыка гремела все громче. Барабаны бешено били в ушные перепонки. Впрочем, вполне возможно, это был грохот взрывающихся бомб, отлично вписавшийся в музыку.
– Беги! – крикнул Сэм. – Беги!
За спиной монстра со змеями на лице послышалось быстрое движение. Сэм чуть приподнял голову и увидел маленькую девочку в одной ночной рубашке, которая в это мгновение исчезала за кухонной дверью. Монстр ослабил свою хватку на рукоятке топора. Лезвие не сдвинулось.
Как будто отмахиваясь от комара, он со страшной силой ударил по лицу Сэма.
Удар развернул голову Сэма в другую сторону. Громко скрипнули зубы.
Он выпустил змею из кулака.
Пыхтя от напряжения, монстр схватил топорище обеими руками, рассчитывая освободить застрявшее лезвие.
Ничего не видя, Сэм свалился со стола и помчался к двери.
Когда он выскакивал за дверь, топор просвистел в воздухе и вонзился в дверной косяк.
А Сэм мчался – вот он уже у входной двери, вот перепрыгивает через тело убитого мужчины, вот бежит по дорожке палисадника к калитке.
Далеко впереди, в сквере, еще виднелась маленькая фигурка бегущей девочки.
Он мчался за ней, но тут из тени выступила другая фигура, с поднятыми руками.
Сэм ожидал, что снова увидит стальной отблеск топора, но вместо этого ярко вспыхнул свет.
На долю секунды Сэм остановился, но этого было достаточно, чтобы увидеть корреспондента – человека с очками Бадди Холли. Тот опустил свою камеру и вглядывался в лицо Сэма, словно желая запомнить его на всю жизнь.
Корреспондент опять отступил в тень как раз в тот момент, когда мощная фигура убийцы выскочила из калитки, держа топор обеими руками.
Сэм снова бросился за девочкой. А за ним монстр с топором.
Глава 31
Глава 32
1
2
Одним быстрым как молния движением она оказалась возле Сэма и схватила его за горло. Без всяких усилий монстр толкал его назад, пока Сэм не оказался лежащим поперек стола.
В следующую секунду убийца поднял свободную руку. В слабом свете Сэм увидел в ней отблеск широкого лезвия топора.
Он понимал, что только доли секунды отделяют его от момента, когда его голова скатится с плеч.
Бомбы продолжали падать и взрываться. Кухонная утварь дребезжала в ящиках, точно нервные женщины в перебранке.
Сэм дернул головой и одновременно попытался ухватить руку, державшую топорище. Рука была мускулистая, толстая.
Убийца навалился на Сэма, а затем отбросил его руки в стороны, точно это были руки ребенка.
Змеи тянулись от головы монстра, стараясь вцепиться в лицо Сэма. Глаза их горели. Чудовищно громкое шипение, казалось, заглушало взрывы бомб.
И вдруг грянула музыка.
Сэм мотнул головой – он не мог понять, что происходит.
Воздушный налет... Человек со змеями на лице...
Звуки «Адского нетопыря» разносились по всему дому на волнах гитарных струн. От басовых нот труб вибрировали стекла окон, гром барабанов имитировал столкновение миров. Дьявольская какофония звуков. А затем на волнах этой чудовищной музыки всплыли оглушительные голоса певцов.
Музыка поразила и монстра.
Его голова дернулась. Он вслушивался.
И тогда Сэм воспользовался благоприятным моментом.
Одной рукой он дотянулся и схватил ту змею, которая росла из глазницы. С силой рванул ее на себя.
Монстр взревел от боли.
Сэм потянул еще сильнее. Тело змеи вытянулось, будто было резиновое. Он чувствовал, как она извивается в его крепко сжатом кулаке, как она сокращается и вытягивается, будто плотное теплое тело из мышц, костей и хрящей, пытающееся вырваться из тисков.
И Сэм рванул ее еще сильнее.
Монстр визжал в страшной агонии. Но тем не менее наугад рубанул топором.
Сэм рванулся и отклонил голову в сторону, так что лезвие прошло в миллиметре от его щеки и глубоко врезалось в деревянную столешницу.
Теперь монстр мог схватить Сэма за руку. Но тот все равно продолжал рвать змею, так что кожа на лице монстра поднялась чем-то вроде пирамидки.
Из того места, где плоть змеи срослась с плотью лица человека, капала кровь.
Сэм потянул еще сильнее.
Теперь кровь текла градом кровавых слез.
Монстр издал нечеловеческий вопль.
Но и крича, он все равно продолжал рвать топор из доски.
А музыка гремела все громче. Барабаны бешено били в ушные перепонки. Впрочем, вполне возможно, это был грохот взрывающихся бомб, отлично вписавшийся в музыку.
– Беги! – крикнул Сэм. – Беги!
За спиной монстра со змеями на лице послышалось быстрое движение. Сэм чуть приподнял голову и увидел маленькую девочку в одной ночной рубашке, которая в это мгновение исчезала за кухонной дверью. Монстр ослабил свою хватку на рукоятке топора. Лезвие не сдвинулось.
Как будто отмахиваясь от комара, он со страшной силой ударил по лицу Сэма.
Удар развернул голову Сэма в другую сторону. Громко скрипнули зубы.
Он выпустил змею из кулака.
Пыхтя от напряжения, монстр схватил топорище обеими руками, рассчитывая освободить застрявшее лезвие.
Ничего не видя, Сэм свалился со стола и помчался к двери.
Когда он выскакивал за дверь, топор просвистел в воздухе и вонзился в дверной косяк.
А Сэм мчался – вот он уже у входной двери, вот перепрыгивает через тело убитого мужчины, вот бежит по дорожке палисадника к калитке.
Далеко впереди, в сквере, еще виднелась маленькая фигурка бегущей девочки.
Он мчался за ней, но тут из тени выступила другая фигура, с поднятыми руками.
Сэм ожидал, что снова увидит стальной отблеск топора, но вместо этого ярко вспыхнул свет.
На долю секунды Сэм остановился, но этого было достаточно, чтобы увидеть корреспондента – человека с очками Бадди Холли. Тот опустил свою камеру и вглядывался в лицо Сэма, словно желая запомнить его на всю жизнь.
Корреспондент опять отступил в тень как раз в тот момент, когда мощная фигура убийцы выскочила из калитки, держа топор обеими руками.
Сэм снова бросился за девочкой. А за ним монстр с топором.
Глава 31
Когда Сэм выбежал на зеленую траву сквера, он оглянулся. Впервые он обратил внимание на одежду монстра. Еще никогда в жизни ему не приходилось видеть ничего подобного. Этот человек выглядел как какой-то воин-варвар, спустившийся с далеких гор. Его топор был вовсе не предметом домашней утвари, предназначенным для рубки дров. Это был боевой топор с длинной немного искривленной рукоятью. Топорище заканчивалось острой металлической пикой, чтобы наносить колющие удары или выкалывать глаза.
Тогда же Сэм увидел и Рут, которая стояла около автомобиля.
По какой-то причине она не обнаружила кнопку сирены. Вместо этого она включила плеер, пустив его на полную мощность. И этого хватило, чтобы отвлечь внимание монстра в самый критический момент. Иначе голова Сэма уже давно валялась бы на полу, похожая на футбольный мяч.
Звуки «Адского нетопыря» неслись над сквером, эхом отражаясь от стен окружавших его домов.
Однако никто не спешил выйти из них, чтобы узнать, кто ответствен за этот чудовищный грохот. Все, видимо, решили оставаться в своих убежищах до тех пор, пока вражеские бомбардировщики не улетят восвояси.
Теперь Сэм бежал по траве.
К этому времени девочка уже успела добежать до церкви и протиснулась сквозь металлическую ограду кладбища.
И снова яркий голубоватый свет залил всю сцену. Он дрожал, как дрожит освещение в старых немых черно-белых лентах, превращая движение в серию отдельных стоп-кадров.
Вот тогда-то Сэм и понял, откуда исходит этот свет.
Впереди прямо на траве лежало нечто, похожее на банку от пива. Она горела ярким голубоватым светом, а из дерна, на котором она валялась, поднимались многочисленные струйки белого дыма.
«Зажигалка!» – подумал Сэм. Вместе с мощными фугасными бомбами бомбардировщики сбрасывали и «зажигалки». Они были чуть крупнее пивных банок, заполнялись легковоспламеняющимися химикатами, их сотнями сбрасывали на города, чтобы поджигать здания и превращать целые кварталы в угли и пепел.
Другой точно такой же снаряд лежал на дороге прямо перед Сэмом. Он тут же вспыхнул голубым пламенем, разбрасывая искры, поджигавшие траву.
Сэм снова рванул вперед, время от времени поглядывая на бело-голубую рубашку девочки, которая пыталась спрятаться между могильными памятниками.
Что бы ни случилось, а Сэм не позволит этому безумному убийце схватить девочку.
Теперь это стало для Сэма чем-то вроде священного долга. И больше ничто уже не имело значения.
Если он спасет девочку, он сможет изменить историю. И тогда может появиться шанс, что они спрыгнут с этой проклятой дьявольской карусели, которая волочит их сквозь время.
Кроме того, случилось нечто еще более важное, более фундаментальное. Ему необходимо спасти эту малышку. Он не имеет права допустить ее убийства, не даст ей пойти по следам матери и отца.
Он достиг ограды кладбища и тут же услышал грохот взрыва, донесшийся со стороны поля на другой стороне дороги.
Хотя Сэм ничего не видел, но взрывная волна все же догнала его.
Он оглянулся.
Монстр со своими змеями на лице все еще гнался за ним.
«Чем можно, черт побери, остановить этот Джагернаут»? – мрачно подумал он. Этот воин сам похож на танк.
Сэм хоть и был слегка контужен последним взрывом, но быстро добежал до ограды. Она состояла из металлических имитаций копий, заканчивавшихся острыми плоскими наконечниками. Надеясь не поскользнуться и не повиснуть на них, Сэм полез на ограду.
На кладбище несчастная испуганная девочка все еще пряталась за памятником. К сожалению, она была видна как на ладони.
Надо схватить ее и бежать изо всех сил. В любом случае он должен отыскать ей безопасное убежище.
За его спиной монстр преодолевал ограду. В свете зажигалок широкое лезвие топора отливало синевой. А над головой ревели самолеты.
Еще одна волна нацистских бомбардировщиков. Их моторы звучали как плохо отрегулированные двигатели мотоциклов.
Прожектора шарили в разрывах облаков. Часто звучали залпы зенитных установок.
Сэм уже почти догнал девочку, когда услышал крик. Голос был женский, рассерженный.
Он оглянулся и увидел Рут, которая стояла, растопырив руки, как будто хотела поймать непослушного цыпленка.
Глаза у Сэма чуть не выскочили, когда он увидел, что Рут загораживает дорогу монстру, вооруженному топором.
– Лежи и не двигайся, – шепнул он девочке, прятавшейся за могильной плитой. – Я сейчас вернусь. Ш-ш-ш...
Он не мог позволить этой тоненькой девушке из Женских вспомогательных сил встретиться один на один с монстром.
А монстр уже остановился и в некотором удивлении смотрел на Рут, вероятно, прикидывая, каким оружием может располагать эта маленькая женщина, чтобы остановить его?
Вся эта сцена была ярко освещена бело-голубым светом многочисленных зажигалок, разбросанных вокруг.
Ядовитый дым щекотал ноздри Сэма. Сзади он слышал чихание девочки.
Монстр поднял топор, намереваясь снести голову Рут.
Сэм, опустив голову, мчался вперед, надеясь успеть, покрыв пятьдесят ярдов, врезать монстру плечом в бок и тем самым покачнуть его. Если же удастся сбить его с ног...
Но ему удалось сделать лишь несколько шагов.
Земля взметнулась ввысь темной колонной прямо перед Сэмом.
Он не только остановился, его отбросило назад с невероятной силой, которая ударила его в грудь, будто мощный грузовик.
Он падал, взрывная волна давила ему на ребра, но он уже знал, что произошло. Бомба упала прямо перед ним, подняв в воздух дерн и обломки могильных плит.
Дыхание еще не полностью вернулось к нему, но он уже стоял на ногах.
Впереди дымилась воронка.
– Рут... Рут...
Кричать было почему-то больно.
Но он все равно кричал:
– Рут!..
Воронка вполне могла вместить в себя средних размеров семейный автомобиль. Ее окружал валик упавшей сверху земли. Из глубины воронки шел дым.
– Рут? -Двигаясь точно пьяный, Сэм обошел яму по периметру, не отрывая глаз от дымящегося кратера. – Рут?
Он оглядел кладбище. Большинство могильных плит лежало на земле.
А с темного неба продолжали падать стебли травы, унесенной вверх взрывом. Теперь трава плавно опускалась вниз.
Зеленый снег. Он снял стебелек со своей груди и удивленно поглядел на него.
И тогда он заметил еще нечто – похожее на кусочек фольги, прилипший к его рубашке.
Он тронул фольгу пальцем.
Острая боль пронзила все тело и замерла где-то в мозгу.
Он снова дотронулся до серебристого кусочка.
Снова та же боль.
Понимание медленно добиралось до мозга.
Этот серебристый кусочек металла был осколком, шрапнелью, которая вонзилась ему в грудь после того, как бомба взорвалась.
Он поглядел на пальцы. Кровь.
На земле валялся какой-то предмет размером со «Сникерс». Головка змеи, срезанная осколком с головы монстра. Из пасти безжизненно свисал раздвоенный язык.
Сэм отбросил ее.
– Рут?
Голос звучал глухо, он слышал его как сквозь вату. Взрыв повредил ему слух.
– Рут?
Несколько шагов вперед – и Сэм увидел изогнутый торс и члены, мертво свисающие с кладбищенской решетки. На копьях, как будто специально уложенное, висело поперек ограды тело напавшего на него монстра.
На дороге валялся, отброшенный туда взрывом, боевой топор. Наконечники копий ограды прошли сквозь живот монстра. Острые концы, окрашенные кровью, торчали из одежды убийцы.
Хотя Сэм видел, что грудь монстра вздымается и опадает слабыми вздохами, но сознания уже не было.
Монстр умирал.
– Рут!
Сэм повернулся и пошел обратно к воронке. Он увидел множество людей, возникших из темноты. Каски полицейских, бойцы Гражданской обороны, медики из «Скорой». Один из них осторожно прижимал к груди девочку.
Даже с большого расстояния Сэм видел, что она невредима.
Сейчас на этой девочке было сосредоточено всеобщее внимание. Сэм не слышал слов, но он их прекрасно мог вообразить. Девочке обещали всю любовь и всю заботу, на которую способны люди. Теперь она принадлежала им, она была частью их мира.
А Сэм уже не чувствовал себя частицей их мира.
Их жизнь, их битвы, их трагедии будут продолжаться, но он не станет вносить в них свою лепту. И не станет влиять на них. Он был как футбольный игрок, которого заставили уйти с поля, не доиграв игру.
Остальная команда будет продолжать комбинацию, но уже без него.
Он снова подошел к краю воронки. И опустился на колени.
Из раны в груди толчками шла кровь, но он ее уже не ощущал.
И звон в ушах тоже стихал.
Мир становился каким-то зыбким. Реальность теряла четкость очертаний.
И снова его взгляд упал на бровку воронки, состоявшую из земли и обломков камней.
Из обломков он извлек кепи.
Эмблема была ему незнакома, но он знал, что она означает.
– О, Рут, – шепнул он. – О, Рут... Мне так жаль... Из-за меня ты опоздала на свой поезд.
Его тело содрогнулось.
– Прости меня. Рут...
А затем, еще когда его кровь капала на изодранное кепи, мир, казалось, бешено рванулся у него из-под ног.
И оказалось, что он уже не здесь.
Он стремительно падал.
В какое-то другое место. И в другое время.
Тогда же Сэм увидел и Рут, которая стояла около автомобиля.
По какой-то причине она не обнаружила кнопку сирены. Вместо этого она включила плеер, пустив его на полную мощность. И этого хватило, чтобы отвлечь внимание монстра в самый критический момент. Иначе голова Сэма уже давно валялась бы на полу, похожая на футбольный мяч.
Звуки «Адского нетопыря» неслись над сквером, эхом отражаясь от стен окружавших его домов.
Однако никто не спешил выйти из них, чтобы узнать, кто ответствен за этот чудовищный грохот. Все, видимо, решили оставаться в своих убежищах до тех пор, пока вражеские бомбардировщики не улетят восвояси.
Теперь Сэм бежал по траве.
К этому времени девочка уже успела добежать до церкви и протиснулась сквозь металлическую ограду кладбища.
И снова яркий голубоватый свет залил всю сцену. Он дрожал, как дрожит освещение в старых немых черно-белых лентах, превращая движение в серию отдельных стоп-кадров.
Вот тогда-то Сэм и понял, откуда исходит этот свет.
Впереди прямо на траве лежало нечто, похожее на банку от пива. Она горела ярким голубоватым светом, а из дерна, на котором она валялась, поднимались многочисленные струйки белого дыма.
«Зажигалка!» – подумал Сэм. Вместе с мощными фугасными бомбами бомбардировщики сбрасывали и «зажигалки». Они были чуть крупнее пивных банок, заполнялись легковоспламеняющимися химикатами, их сотнями сбрасывали на города, чтобы поджигать здания и превращать целые кварталы в угли и пепел.
Другой точно такой же снаряд лежал на дороге прямо перед Сэмом. Он тут же вспыхнул голубым пламенем, разбрасывая искры, поджигавшие траву.
Сэм снова рванул вперед, время от времени поглядывая на бело-голубую рубашку девочки, которая пыталась спрятаться между могильными памятниками.
Что бы ни случилось, а Сэм не позволит этому безумному убийце схватить девочку.
Теперь это стало для Сэма чем-то вроде священного долга. И больше ничто уже не имело значения.
Если он спасет девочку, он сможет изменить историю. И тогда может появиться шанс, что они спрыгнут с этой проклятой дьявольской карусели, которая волочит их сквозь время.
Кроме того, случилось нечто еще более важное, более фундаментальное. Ему необходимо спасти эту малышку. Он не имеет права допустить ее убийства, не даст ей пойти по следам матери и отца.
Он достиг ограды кладбища и тут же услышал грохот взрыва, донесшийся со стороны поля на другой стороне дороги.
Хотя Сэм ничего не видел, но взрывная волна все же догнала его.
Он оглянулся.
Монстр со своими змеями на лице все еще гнался за ним.
«Чем можно, черт побери, остановить этот Джагернаут»? – мрачно подумал он. Этот воин сам похож на танк.
Сэм хоть и был слегка контужен последним взрывом, но быстро добежал до ограды. Она состояла из металлических имитаций копий, заканчивавшихся острыми плоскими наконечниками. Надеясь не поскользнуться и не повиснуть на них, Сэм полез на ограду.
На кладбище несчастная испуганная девочка все еще пряталась за памятником. К сожалению, она была видна как на ладони.
Надо схватить ее и бежать изо всех сил. В любом случае он должен отыскать ей безопасное убежище.
За его спиной монстр преодолевал ограду. В свете зажигалок широкое лезвие топора отливало синевой. А над головой ревели самолеты.
Еще одна волна нацистских бомбардировщиков. Их моторы звучали как плохо отрегулированные двигатели мотоциклов.
Прожектора шарили в разрывах облаков. Часто звучали залпы зенитных установок.
Сэм уже почти догнал девочку, когда услышал крик. Голос был женский, рассерженный.
Он оглянулся и увидел Рут, которая стояла, растопырив руки, как будто хотела поймать непослушного цыпленка.
Глаза у Сэма чуть не выскочили, когда он увидел, что Рут загораживает дорогу монстру, вооруженному топором.
– Лежи и не двигайся, – шепнул он девочке, прятавшейся за могильной плитой. – Я сейчас вернусь. Ш-ш-ш...
Он не мог позволить этой тоненькой девушке из Женских вспомогательных сил встретиться один на один с монстром.
А монстр уже остановился и в некотором удивлении смотрел на Рут, вероятно, прикидывая, каким оружием может располагать эта маленькая женщина, чтобы остановить его?
Вся эта сцена была ярко освещена бело-голубым светом многочисленных зажигалок, разбросанных вокруг.
Ядовитый дым щекотал ноздри Сэма. Сзади он слышал чихание девочки.
Монстр поднял топор, намереваясь снести голову Рут.
Сэм, опустив голову, мчался вперед, надеясь успеть, покрыв пятьдесят ярдов, врезать монстру плечом в бок и тем самым покачнуть его. Если же удастся сбить его с ног...
Но ему удалось сделать лишь несколько шагов.
Земля взметнулась ввысь темной колонной прямо перед Сэмом.
Он не только остановился, его отбросило назад с невероятной силой, которая ударила его в грудь, будто мощный грузовик.
Он падал, взрывная волна давила ему на ребра, но он уже знал, что произошло. Бомба упала прямо перед ним, подняв в воздух дерн и обломки могильных плит.
Дыхание еще не полностью вернулось к нему, но он уже стоял на ногах.
Впереди дымилась воронка.
– Рут... Рут...
Кричать было почему-то больно.
Но он все равно кричал:
– Рут!..
Воронка вполне могла вместить в себя средних размеров семейный автомобиль. Ее окружал валик упавшей сверху земли. Из глубины воронки шел дым.
– Рут? -Двигаясь точно пьяный, Сэм обошел яму по периметру, не отрывая глаз от дымящегося кратера. – Рут?
Он оглядел кладбище. Большинство могильных плит лежало на земле.
А с темного неба продолжали падать стебли травы, унесенной вверх взрывом. Теперь трава плавно опускалась вниз.
Зеленый снег. Он снял стебелек со своей груди и удивленно поглядел на него.
И тогда он заметил еще нечто – похожее на кусочек фольги, прилипший к его рубашке.
Он тронул фольгу пальцем.
Острая боль пронзила все тело и замерла где-то в мозгу.
Он снова дотронулся до серебристого кусочка.
Снова та же боль.
Понимание медленно добиралось до мозга.
Этот серебристый кусочек металла был осколком, шрапнелью, которая вонзилась ему в грудь после того, как бомба взорвалась.
Он поглядел на пальцы. Кровь.
На земле валялся какой-то предмет размером со «Сникерс». Головка змеи, срезанная осколком с головы монстра. Из пасти безжизненно свисал раздвоенный язык.
Сэм отбросил ее.
– Рут?
Голос звучал глухо, он слышал его как сквозь вату. Взрыв повредил ему слух.
– Рут?
Несколько шагов вперед – и Сэм увидел изогнутый торс и члены, мертво свисающие с кладбищенской решетки. На копьях, как будто специально уложенное, висело поперек ограды тело напавшего на него монстра.
На дороге валялся, отброшенный туда взрывом, боевой топор. Наконечники копий ограды прошли сквозь живот монстра. Острые концы, окрашенные кровью, торчали из одежды убийцы.
Хотя Сэм видел, что грудь монстра вздымается и опадает слабыми вздохами, но сознания уже не было.
Монстр умирал.
– Рут!
Сэм повернулся и пошел обратно к воронке. Он увидел множество людей, возникших из темноты. Каски полицейских, бойцы Гражданской обороны, медики из «Скорой». Один из них осторожно прижимал к груди девочку.
Даже с большого расстояния Сэм видел, что она невредима.
Сейчас на этой девочке было сосредоточено всеобщее внимание. Сэм не слышал слов, но он их прекрасно мог вообразить. Девочке обещали всю любовь и всю заботу, на которую способны люди. Теперь она принадлежала им, она была частью их мира.
А Сэм уже не чувствовал себя частицей их мира.
Их жизнь, их битвы, их трагедии будут продолжаться, но он не станет вносить в них свою лепту. И не станет влиять на них. Он был как футбольный игрок, которого заставили уйти с поля, не доиграв игру.
Остальная команда будет продолжать комбинацию, но уже без него.
Он снова подошел к краю воронки. И опустился на колени.
Из раны в груди толчками шла кровь, но он ее уже не ощущал.
И звон в ушах тоже стихал.
Мир становился каким-то зыбким. Реальность теряла четкость очертаний.
И снова его взгляд упал на бровку воронки, состоявшую из земли и обломков камней.
Из обломков он извлек кепи.
Эмблема была ему незнакома, но он знал, что она означает.
– О, Рут, – шепнул он. – О, Рут... Мне так жаль... Из-за меня ты опоздала на свой поезд.
Его тело содрогнулось.
– Прости меня. Рут...
А затем, еще когда его кровь капала на изодранное кепи, мир, казалось, бешено рванулся у него из-под ног.
И оказалось, что он уже не здесь.
Он стремительно падал.
В какое-то другое место. И в другое время.
Глава 32
1
Прошло лишь полчаса, если считать от последнего прыжка во времени, когда Сэм и Николь вошли в помещение музея в Гостевом центре. Как они и предполагали, трупы уже исчезли.
– Вышли из игры, – без всякого выражения сказала Николь, кивком указав на то место, где еще недавно лежали тела.
– А все остальное осталось как было, – пробормотал Сэм.
Он провел рукой по груди. Всего несколько минут назад, как ему казалось, он стоял на коленях возле бомбовой воронки, с осколком шрапнели, торчавшим между ребер. Кровь струей стекала по его лимонной рубашке. И вот он здесь – безупречно чистенький и новенький, как монетка, только что вышедшая из монетного двора. Рубашка будто сейчас из-под утюга. И легковушки с автобусом стоят на тех же местах, где стояли перед самым первым прыжком. В баках горючее, причем в том количестве – до последнего литра, – в каком оно было тогда.
А может, их вовсе и не транспортируют сквозь время, а просто восстанавливают заново при каждом новом прыжке – превосходные копии с великолепного оригинала?
– Во всяком случае, место для новых освободилось, – сказала Николь, открывая дверь, чтобы Ли и остальные мужчины смогли внести сюда тех, кто погиб во время последнего временного прыжка. Сэм попытался припомнить лица умерших, их удивленное выражение, широко открытые глаза, все, что появилось мгновенно в тот момент, когда ветви деревьев ворвались в их грудные клетки и головы, подобно рогам обезумевших северных оленей. Как раз в эту минуту Джад еще пытается с пилой в руке освободить трупы погибших туристов.
Вполне возможно, что вся эта возня с перетаскиванием трупов во временный морг бессмысленна, но им всем кажется, что они делают правильноедело. Разумеется, трупы все равно исчезли бы при очередном прыжке. Но люди привыкли хоронить своих покойников, соблюдая определенный ритуал, насчитывающий чуть ли не тысячи лет. В данном случае этот ритуал был далек от кремации и погребения и скорее напоминал обычаи древних эскимосов, которые выносили своих умерших на лед, где их поедали белые медведи.
Куда исчезали тела при каждом новом прыжке, Сэм не знал. Вполне возможно, что их отправляли в туманное далекое будущее, где похожие на зародышей потомки Человечества производили вскрытие. Он представил себе тела, лежащие на прозекторских столах, сердца, легкие, мозги, тщательно взвешенные и помещенные в банки с формальдегидом, готовые к отправке на музейные полки.
Эти ментальные картинки анатомического театра и ученых Будущего, изучающих тела, были невероятно точны и отчетливы, хотя Сэм и понимал, что все это результат его воображения. Да, именно отсутствие точных фактов о том, почему они несутся сквозь время, заставляет его воображение работать в таком направлении. Сэм просто сгорал от желания получить ответ. Любой ответ.
Каков бы он ни был, он будет лучше блуждания в черной бездне незнания.
– Вот они и пришли, – сказала Николь. Она взяла на себя заботы о похоронах; ее курсы по подготовке «сопровождающих» дали ей определенное понимание того, как следует поступать в чрезвычайных ситуациях.
Ли Бартон и еще двое мужчин втащили на двери, снятой с туалета и превращенной в носилки, еще один труп.
Сэм помог им пронести дверь с лежавшим на ней телом те последние несколько футов, где надо было осторожно маневрировать между экспонатами и застекленными шкафами. Сэм старался не смотреть на лицо трупа, но все же в его памяти остались сухие ветви, торчавшие изо лба мертвеца, что придавало ему странный вид оленя-самца.
На двери-носилках была табличка со словом «занято». Абсурдная деталь, которая не имела прямого отношения к происходящему. Однако внимание Сэма цеплялось за эту деталь, которая как бы хранила в себе воспоминание о цивилизованных нормативах. Да и вообще приятнее было смотреть на нее, нежели на гротескно изувеченное лицо человека, чей мозг «слился» с ветвями дерева.
Как раз в этот момент в дверях музея возник Джад.
– Сэм, – сказал он, немного задыхаясь. – Ролли появился. И я думаю, тебе следует принять участие в разговоре с ним.
– Вышли из игры, – без всякого выражения сказала Николь, кивком указав на то место, где еще недавно лежали тела.
– А все остальное осталось как было, – пробормотал Сэм.
Он провел рукой по груди. Всего несколько минут назад, как ему казалось, он стоял на коленях возле бомбовой воронки, с осколком шрапнели, торчавшим между ребер. Кровь струей стекала по его лимонной рубашке. И вот он здесь – безупречно чистенький и новенький, как монетка, только что вышедшая из монетного двора. Рубашка будто сейчас из-под утюга. И легковушки с автобусом стоят на тех же местах, где стояли перед самым первым прыжком. В баках горючее, причем в том количестве – до последнего литра, – в каком оно было тогда.
А может, их вовсе и не транспортируют сквозь время, а просто восстанавливают заново при каждом новом прыжке – превосходные копии с великолепного оригинала?
– Во всяком случае, место для новых освободилось, – сказала Николь, открывая дверь, чтобы Ли и остальные мужчины смогли внести сюда тех, кто погиб во время последнего временного прыжка. Сэм попытался припомнить лица умерших, их удивленное выражение, широко открытые глаза, все, что появилось мгновенно в тот момент, когда ветви деревьев ворвались в их грудные клетки и головы, подобно рогам обезумевших северных оленей. Как раз в эту минуту Джад еще пытается с пилой в руке освободить трупы погибших туристов.
Вполне возможно, что вся эта возня с перетаскиванием трупов во временный морг бессмысленна, но им всем кажется, что они делают правильноедело. Разумеется, трупы все равно исчезли бы при очередном прыжке. Но люди привыкли хоронить своих покойников, соблюдая определенный ритуал, насчитывающий чуть ли не тысячи лет. В данном случае этот ритуал был далек от кремации и погребения и скорее напоминал обычаи древних эскимосов, которые выносили своих умерших на лед, где их поедали белые медведи.
Куда исчезали тела при каждом новом прыжке, Сэм не знал. Вполне возможно, что их отправляли в туманное далекое будущее, где похожие на зародышей потомки Человечества производили вскрытие. Он представил себе тела, лежащие на прозекторских столах, сердца, легкие, мозги, тщательно взвешенные и помещенные в банки с формальдегидом, готовые к отправке на музейные полки.
Эти ментальные картинки анатомического театра и ученых Будущего, изучающих тела, были невероятно точны и отчетливы, хотя Сэм и понимал, что все это результат его воображения. Да, именно отсутствие точных фактов о том, почему они несутся сквозь время, заставляет его воображение работать в таком направлении. Сэм просто сгорал от желания получить ответ. Любой ответ.
Каков бы он ни был, он будет лучше блуждания в черной бездне незнания.
– Вот они и пришли, – сказала Николь. Она взяла на себя заботы о похоронах; ее курсы по подготовке «сопровождающих» дали ей определенное понимание того, как следует поступать в чрезвычайных ситуациях.
Ли Бартон и еще двое мужчин втащили на двери, снятой с туалета и превращенной в носилки, еще один труп.
Сэм помог им пронести дверь с лежавшим на ней телом те последние несколько футов, где надо было осторожно маневрировать между экспонатами и застекленными шкафами. Сэм старался не смотреть на лицо трупа, но все же в его памяти остались сухие ветви, торчавшие изо лба мертвеца, что придавало ему странный вид оленя-самца.
На двери-носилках была табличка со словом «занято». Абсурдная деталь, которая не имела прямого отношения к происходящему. Однако внимание Сэма цеплялось за эту деталь, которая как бы хранила в себе воспоминание о цивилизованных нормативах. Да и вообще приятнее было смотреть на нее, нежели на гротескно изувеченное лицо человека, чей мозг «слился» с ветвями дерева.
Как раз в этот момент в дверях музея возник Джад.
– Сэм, – сказал он, немного задыхаясь. – Ролли появился. И я думаю, тебе следует принять участие в разговоре с ним.
2
Глаза Ролли сверкали под копной рыжих нечесаных волос. Глаза были такие, как всегда, – дикие, маниакальные и страстные.
Если не безумные,подумал Сэм, когда они пересекали автомобильную стоянку, на самом краю которой и стоял Ролли в своем оранжевом комбинезоне и веллингтоновских сапогах.
По-видимому, он все еще разговаривал сам с собой, причем яростно жестикулировал, время от времени хватался за голову, как будто только что получил очень скверные известия.
На верхней ступеньке лестницы амфитеатра возник Карсвелл, одетый все в тот же великолепный белоснежный полотняный костюм.
– Без Панча ни одна ярмарка не обходится, – сказал Карсвелл, когда Сэм и Джад подошли ближе. – Итак, мистер Ролли, – закончил он с сухим смешком, – что вы можете сказать нам на этот раз?
Ролли же, пока тот говорил, с явной тревогой грыз ноготь большого и весьма грязного пальца.
– Плохо. Все идет очень плохо. Исключительно плохо... Я ничего подобного еще никогда не видывал. Из своих дремучих лесов вышли Синебородые. Вернее сказать, из чащоб своих душ. Они ужасно опасны. Для всех опасны...
– Что он там бормочет, черт бы его побрал! – рявкнул Карсвелл. Он бросил яростный взгляд на Джада. – У вас есть хоть слабенькое представление о том, что все это значит?
Сэм замер. Вот и подошло время вмешаться.
– Я думаю, что смогу кое-что объяснить. Мистер Ролли, эти Синебородые, о которых вы сказали, что они должны появиться... Они люди вроде нас? Они тоже движутся во времени?
Глаза Ролли бегали из стороны в сторону, но он резко кивнул:
– Да. Да. Только они находятся вне Природы.
– Какого дьявола...
– Ш-ш-ш, Карсвелл, – прошипел Сэм, а затем очень мягко спросил Ролли: – Это плохие люди?
– Очень плохие.
– Они изгои? Разбойники?
– Да. Они крайне осторожно вылезают из своих убе... убе... убе...
– Не валяй дурака! – снова рявкнул Карсвелл.
– Не мешайте ему говорить...
– Они начинают вылезать из своих убежищ. – Ролли с заметным физическим усилием заставил себя говорить связно. – Они прячутся вне нормального потока времени. Но нередко... нередко они все же входят в зону времени, чтобы совершать набеги. Когда-то они делали это редко, но теперь нападают когда захотят, по собственному желанию. Это пираты. Пираты Времени. Время – их океан. Они плавают в этом океане по собственному желанию. И нападают. Они крадут и убивают.
– Послушайте, – обратился Карсвелл к Сэму, – переведите на нормальный.
Сэм раздраженно ответил:
– Вы что же, не понимаете, о чем он говорит?
– Чушь какую-то.
– Карсвелл, попробуйте хоть как-то задействовать свою голову. Он говорит о том, что бывало и раньше. За множество прошедших веков немало людей было увлечено потоком времени. Подобно нам, они были унесены в прошлое. Но некоторые из них научились пользоваться механизмом, который вызывает подобные явления. Больше того, они стали использовать его для своих целей.
– В данном случае преступных.
– Верно. Они действуют как пираты. Только вместо того, чтобы плавать по океану, они плавают сквозь время.
Карсвелл задумался.
– Значит, мы можем встретиться с отщепенцами из семнадцатого века, грабящими почтовую контору в двадцатом?
– Да, именно так.
– Интересно получается.
Сэм продолжал:
– Больше того, я собственными глазами видел, как это происходит.
И он кратко поведал им о том, что случилось во время ночного воздушного налета в 1944 году. И о том, что был свидетелем грабежа, и о том, как спас маленькую девочку.
Глаза Ролли сузились, когда он слушал описание воина с топором, который пытался отрубить голову Сэму. Сэм постарался точно описать все мрачные детали, включая голубую татуировку и змей, выросших на лице бандита и превративших его лицо в подобие Медузы Горгоны.
– Это один из Синебородых! – воскликнул Ролли.
– И откуда же взялся этот монстр?
– Он не монстр. Во всяком случае, телом. Но его душа... – Ролли даже передернуло.
– Он человек, такой же, как мы?
– Конечно. Возможно, он спал прямо на земле, когда его вышвырнуло во время. А когда пришел в себя, то оказался на том же месте, где уже были змеи. – Ролли посмотрел на присутствующих. – Вы же видели, что происходит, когда человек оказывается в том же месте, где уже есть дерево или птица?
Джад кивнул.
– Видели. И сколько же насчитывается этих симпатичных Синебородых на свете?
– Я до стольких считать не умею. Когда-то они были выведены из потока лет, но теперь им удается вторгаться в зону времени, когда они захотят. Они похожи на саранчу, что налетает из пустыни, чтобы кормиться на пшеничных полях фермеров, они похожи на миллионы крыс, накидывающихся на закрома... Они... они... – Ролли внезапно потерял дар связного выражения мыслей и теперь бормотал что-то самому себе, причем взгляд его был обращен на амфитеатр. Он усиленно потирал руки, будто хотел стереть с них грязные пятна. В глазах таилась тревога.
– Ролли, – мягко спросил его Джад. – Какой нынче год?
Тот не слышал и продолжал бормотать что-то себе под нос. Сэму показалось, что Ролли молится и что это молитва о спасении.
– Ролли, не могли бы вы сказать, какой это год? – повторил Джад.
– Хм-м... – Ролли закатил глаза. Руки он тер с еще большим ожесточением. – Хм-м-м... 1865-й. Год от рождения Господа нашего 1865-й. Это год, когда полчища Синебородых будут спущены на мир точно полчища демонов. Они будут разорять, убивать, жечь, уничтожать, истреблять, превращать священное в мерзость, у... у... – Ролли снова затопила волна страсти. Выпустив из легких весь запас воздуха, он отвернулся, продолжая рыться пальцами в своих рыжих патлах.
Карсвелл поднял бровь, что, по-видимому, считал красноречивейшим проявлением презрения к Ролли.
Джад сказал Карсвеллу так тихо, что Ролли при всем желании не смог бы расслышать:
– Карсвелл, вам следует зарубить на своем носу, что человек, который стоит вон там, является человеком, победившим время. Вполне возможно, что он считает себя Хранителем Врат Времени, и сейчас ему стало известно, что очень скоро должен произойти массированный прорыв сюда племени Синебородых.
– А нам-то какое дело до этого?
– Думаю, весьма большое. За историческое время были бесчисленные случаи нападения одних племен на территории других, одних стран на другие. Однако этот случай гораздо страшнее. Захватчики придут из прошлого и нападут на наше настоящее.
– Вы что же, думаете, что они могут ворваться в 1990 год или еще куда-то и разграбить Торговый центр? Бросьте, Кэмпбелл, все это совершенно несерьезно.
– Я совершенно серьезен. Представьте себе реку, которая подмывает свой берег, пока он не обрушится и она не затопит город. Теперь вообразите, что то же самое происходит со Временем. Рушатся барьеры. И вскоре Прошлое потоком ворвется в Настоящее...
– Что ж, если сейчас 1865 год и мы еще не родились, то я не думаю, что нам следует об этом беспокоиться.
– А меня это волнует, – воскликнул Джад. – Мы ведь еще не знаем, каковы могут быть последствия такого прорыва.
– Слушайте, да мы уже обсуждали все это, – почти заорал Карсвелл. – Время изменить нельзя. И эти Синебородые ребятишки или как их там зовут, не смогут вторгнуться в сюдаи в сейчас.
–А откуда вам это известно?
– А оттуда, что я об этом ничего не читал в наших чертовых исторических книгах, вот откуда. Мы знаем, что римские легионы не были замечены на улицах Лондона в 1960 году. И викинги никогда не высаживались в аэропорту Хитроу.
– Карсвелл, – очень тихо произнес Сэм, – я думаю, мы ошиблись. Помните, я рассказывал вам о том, что произошло во время воздушного налета в 1944 году? Я спас от смерти маленькую девочку. А в 1946 году я собственными глазами видел газетную вырезку, где черным по белому было сказано, что в Кастертоне была убита всясемья, у трех членов которой было перерезано горло.
Если не безумные,подумал Сэм, когда они пересекали автомобильную стоянку, на самом краю которой и стоял Ролли в своем оранжевом комбинезоне и веллингтоновских сапогах.
По-видимому, он все еще разговаривал сам с собой, причем яростно жестикулировал, время от времени хватался за голову, как будто только что получил очень скверные известия.
На верхней ступеньке лестницы амфитеатра возник Карсвелл, одетый все в тот же великолепный белоснежный полотняный костюм.
– Без Панча ни одна ярмарка не обходится, – сказал Карсвелл, когда Сэм и Джад подошли ближе. – Итак, мистер Ролли, – закончил он с сухим смешком, – что вы можете сказать нам на этот раз?
Ролли же, пока тот говорил, с явной тревогой грыз ноготь большого и весьма грязного пальца.
– Плохо. Все идет очень плохо. Исключительно плохо... Я ничего подобного еще никогда не видывал. Из своих дремучих лесов вышли Синебородые. Вернее сказать, из чащоб своих душ. Они ужасно опасны. Для всех опасны...
– Что он там бормочет, черт бы его побрал! – рявкнул Карсвелл. Он бросил яростный взгляд на Джада. – У вас есть хоть слабенькое представление о том, что все это значит?
Сэм замер. Вот и подошло время вмешаться.
– Я думаю, что смогу кое-что объяснить. Мистер Ролли, эти Синебородые, о которых вы сказали, что они должны появиться... Они люди вроде нас? Они тоже движутся во времени?
Глаза Ролли бегали из стороны в сторону, но он резко кивнул:
– Да. Да. Только они находятся вне Природы.
– Какого дьявола...
– Ш-ш-ш, Карсвелл, – прошипел Сэм, а затем очень мягко спросил Ролли: – Это плохие люди?
– Очень плохие.
– Они изгои? Разбойники?
– Да. Они крайне осторожно вылезают из своих убе... убе... убе...
– Не валяй дурака! – снова рявкнул Карсвелл.
– Не мешайте ему говорить...
– Они начинают вылезать из своих убежищ. – Ролли с заметным физическим усилием заставил себя говорить связно. – Они прячутся вне нормального потока времени. Но нередко... нередко они все же входят в зону времени, чтобы совершать набеги. Когда-то они делали это редко, но теперь нападают когда захотят, по собственному желанию. Это пираты. Пираты Времени. Время – их океан. Они плавают в этом океане по собственному желанию. И нападают. Они крадут и убивают.
– Послушайте, – обратился Карсвелл к Сэму, – переведите на нормальный.
Сэм раздраженно ответил:
– Вы что же, не понимаете, о чем он говорит?
– Чушь какую-то.
– Карсвелл, попробуйте хоть как-то задействовать свою голову. Он говорит о том, что бывало и раньше. За множество прошедших веков немало людей было увлечено потоком времени. Подобно нам, они были унесены в прошлое. Но некоторые из них научились пользоваться механизмом, который вызывает подобные явления. Больше того, они стали использовать его для своих целей.
– В данном случае преступных.
– Верно. Они действуют как пираты. Только вместо того, чтобы плавать по океану, они плавают сквозь время.
Карсвелл задумался.
– Значит, мы можем встретиться с отщепенцами из семнадцатого века, грабящими почтовую контору в двадцатом?
– Да, именно так.
– Интересно получается.
Сэм продолжал:
– Больше того, я собственными глазами видел, как это происходит.
И он кратко поведал им о том, что случилось во время ночного воздушного налета в 1944 году. И о том, что был свидетелем грабежа, и о том, как спас маленькую девочку.
Глаза Ролли сузились, когда он слушал описание воина с топором, который пытался отрубить голову Сэму. Сэм постарался точно описать все мрачные детали, включая голубую татуировку и змей, выросших на лице бандита и превративших его лицо в подобие Медузы Горгоны.
– Это один из Синебородых! – воскликнул Ролли.
– И откуда же взялся этот монстр?
– Он не монстр. Во всяком случае, телом. Но его душа... – Ролли даже передернуло.
– Он человек, такой же, как мы?
– Конечно. Возможно, он спал прямо на земле, когда его вышвырнуло во время. А когда пришел в себя, то оказался на том же месте, где уже были змеи. – Ролли посмотрел на присутствующих. – Вы же видели, что происходит, когда человек оказывается в том же месте, где уже есть дерево или птица?
Джад кивнул.
– Видели. И сколько же насчитывается этих симпатичных Синебородых на свете?
– Я до стольких считать не умею. Когда-то они были выведены из потока лет, но теперь им удается вторгаться в зону времени, когда они захотят. Они похожи на саранчу, что налетает из пустыни, чтобы кормиться на пшеничных полях фермеров, они похожи на миллионы крыс, накидывающихся на закрома... Они... они... – Ролли внезапно потерял дар связного выражения мыслей и теперь бормотал что-то самому себе, причем взгляд его был обращен на амфитеатр. Он усиленно потирал руки, будто хотел стереть с них грязные пятна. В глазах таилась тревога.
– Ролли, – мягко спросил его Джад. – Какой нынче год?
Тот не слышал и продолжал бормотать что-то себе под нос. Сэму показалось, что Ролли молится и что это молитва о спасении.
– Ролли, не могли бы вы сказать, какой это год? – повторил Джад.
– Хм-м... – Ролли закатил глаза. Руки он тер с еще большим ожесточением. – Хм-м-м... 1865-й. Год от рождения Господа нашего 1865-й. Это год, когда полчища Синебородых будут спущены на мир точно полчища демонов. Они будут разорять, убивать, жечь, уничтожать, истреблять, превращать священное в мерзость, у... у... – Ролли снова затопила волна страсти. Выпустив из легких весь запас воздуха, он отвернулся, продолжая рыться пальцами в своих рыжих патлах.
Карсвелл поднял бровь, что, по-видимому, считал красноречивейшим проявлением презрения к Ролли.
Джад сказал Карсвеллу так тихо, что Ролли при всем желании не смог бы расслышать:
– Карсвелл, вам следует зарубить на своем носу, что человек, который стоит вон там, является человеком, победившим время. Вполне возможно, что он считает себя Хранителем Врат Времени, и сейчас ему стало известно, что очень скоро должен произойти массированный прорыв сюда племени Синебородых.
– А нам-то какое дело до этого?
– Думаю, весьма большое. За историческое время были бесчисленные случаи нападения одних племен на территории других, одних стран на другие. Однако этот случай гораздо страшнее. Захватчики придут из прошлого и нападут на наше настоящее.
– Вы что же, думаете, что они могут ворваться в 1990 год или еще куда-то и разграбить Торговый центр? Бросьте, Кэмпбелл, все это совершенно несерьезно.
– Я совершенно серьезен. Представьте себе реку, которая подмывает свой берег, пока он не обрушится и она не затопит город. Теперь вообразите, что то же самое происходит со Временем. Рушатся барьеры. И вскоре Прошлое потоком ворвется в Настоящее...
– Что ж, если сейчас 1865 год и мы еще не родились, то я не думаю, что нам следует об этом беспокоиться.
– А меня это волнует, – воскликнул Джад. – Мы ведь еще не знаем, каковы могут быть последствия такого прорыва.
– Слушайте, да мы уже обсуждали все это, – почти заорал Карсвелл. – Время изменить нельзя. И эти Синебородые ребятишки или как их там зовут, не смогут вторгнуться в сюдаи в сейчас.
–А откуда вам это известно?
– А оттуда, что я об этом ничего не читал в наших чертовых исторических книгах, вот откуда. Мы знаем, что римские легионы не были замечены на улицах Лондона в 1960 году. И викинги никогда не высаживались в аэропорту Хитроу.
– Карсвелл, – очень тихо произнес Сэм, – я думаю, мы ошиблись. Помните, я рассказывал вам о том, что произошло во время воздушного налета в 1944 году? Я спас от смерти маленькую девочку. А в 1946 году я собственными глазами видел газетную вырезку, где черным по белому было сказано, что в Кастертоне была убита всясемья, у трех членов которой было перерезано горло.