Кликин Михаил Геннадьевич. Личный друг Бога

   — И пошел бы? — спросил Ирт.
   — Пошел бы, — кивнул Горр. — Не хотелось мне жить… Совсем не хотелось… — Он опустил голову, шмыгнул носом, ссутулился и замолчал надолго, не двигаясь, только подергивая острым плечом.
   Ирт ждал, не решаясь тревожить паренька и не собираясь его успокаивать.
   Боль надо перетерпеть. Горем надо переболеть, А иначе жизни не будет…
   — Переупрямил я колдуна… — Горр поднял голову, вытер лицо, улыбнулся через силу. — Испугался он за мою жизнь, ответственности испугался. Сказал, что победить Двуживущего я смогу, лишь став зверем. Велел он мне идти в глухой ельник и найти там медвежий след. Дал ножик. Сказал, что если ночью воткну я этот нож в отпечаток медвежьей лапы да перекувырнусь через него, то сделаюсь медведем на малую часть — только по полнолуниям стану превращаться в зверя, не забуду речь человеческую и думать смогу как обычно. Если перекувырнусь второй раз, то стану зверем наполовину: днем — человек, а на каждую ночь буду оборачиваться медведем. А если в третий раз перекувырнусь, то сделаюсь настоящим зверем, и лишь толика ума останется человеческой. А когда надоест быть оборотнем, сказал мне колдун, вернешься на это место и выдернешь нож из земли. Но если кто-нибудь тронет его раньше тебя, то так ты оборотнем навсегда и останешься.
   — И что теперь? — спросил Ирт. — Вернешься, вынешь нож?
   — Нет, — Горр помотал головой. — Мне нравится быть оборотнем. Может быть, когда-нибудь я соберусь и перекувырнусь через ножик еще один раз.
   — Зачем? Ты же убил Димию. Ты отомстил за смерть родителей.
   — Отомстил ли? — Горр помрачнел. — Чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что прав был колдун и Богоборец прав. Мстить Двуживущим — все равно, что в небо плевать. Да, я убил ее, но она возродится. И, возможно, захочет отыскать меня. Что, если она опять придет в нашу деревню? А если она узнает, что это тетка Рата выходила меня, а колдун сделал оборотнем?
   — Значит, собираешься вернуться в родную деревню и охранять ее? — спросил Ирт.
   — Вернуться? Нет… Я уже не смогу там жить, да и люди, наверное, не вытерпят соседа-оборотня. Я решил странствовать по миру и заступаться за тех, кого обидели Двуживущие.
   — Значит, и дальше будешь плевать в небо? — улыбнулся Ирт.
   — А ты посмотри наверх, — Горр поднял голову, подставил лицо дождю. — Видишь?
   — Что?
   — Иногда небо опускается низко… — задумчиво проговорил Горр. — Очень низко… И как знать, может, найдется человек, который сможет до него доплюнуть…
 

2

 
   Глеб очнулся поздним вечером, когда берега превратились в темные полосы, едва различимые сквозь пелену холодной мороси.
   — Сколько я был без сознания? — спросил он и открыл глаза.
   — Почти двое суток, — немедленно отозвался Ирт. — Горр оклематься уже успел.
   Два лица заглянули в шалаш.
   — Как ты себя чувствуешь, Богоборец? — поинтересовался Ирт.
   — Хочу есть, — ответил Глеб.
   — Это можно устроить. Вон, справа от тебя узел, давай его сюда.
   Глеб сел, подвинулся назад, насколько мог, подтянул ноги:
   — Забирайтесь…
   Не сразу, но им удалось кое-как разместиться в тесном шалаше. Левая нога Горра, правда, осталась на улице, а в спину Ирту летели брызги дождя, но все равно под крышей было гораздо уютней, нежели на улице.
   — Мы плывем? — спросил Глеб.
   — Да, — кивнул Ирт, развязывая узел с провизией. — Но не очень быстро.
   — Я не помню, как оказался на плоту.
   — Я затащил тебя. Вернее, вас обоих.
   — Спасибо.
   — Не стоит благодарности.
   — Что-нибудь случилось, пока я… — Глеб замялся. — Пока я спал?…
   — Да вроде бы все спокойно, Вчера ночью на правом берегу горели какие-то огни и слышался странный шум. Утром встретился плавучий остров, и мы едва с ним не столкнулись… — Ирт раздал товарищам хлеб и сыр, себе взял лишь одно яблоко. — Людей мы не видели. Чудищ каких тоже не встречали. Разве только вот Горру привиделось под водой лицо с глазами, похожими на пузыри. Но я думаю, что это сом был. Или вовсе ком водорослей.
   Глеб глянул на паренька, хотел расспросить его поподробней, как выглядело это привидевшееся лицо. Но промолчал. Решил не беспокоить спутников. Спросил только:
   — Как ты, Горр?
   — Хорошо, — отозвался подросток. — Решил пойти с вами. Если, конечно, ты не против.
   — Обузой ты не станешь, — сказал Глеб. — Если хочешь, иди. Только ведь я по своим делам иду. Зачем тебе моя компания?
   Ирт и Горр переглянулись Должно быть, они уже обсуждали это.
   — Мне все равно, куда идти, — сказал Горр. — А вот кем — это мне не безразлично.
   — Я ему втолковал, кто ты такой, — смущенно сказал Ирт. — Он еще молод, о Богоборце не слышал ничего.
   — Кстати, — повернулся Глеб к бывшему рабу. — Зачем ты все время орал «Богоборец!», когда мы дрались?
   Ирт смутился еще больше:
   — Так разбойники-то, наверное, о тебе знали. Вот я и думал, что они испугаются… — Он с хрустом вгрызся в яблоко, зачавкал, проговорил невнятно: — А если даже и не знали, то теперь-то уж точно твое имя не забудут…
   Какое-то время товарищи молчали, уделив все внимание пище.
   — Сейчас бы пива, — сказал Глеб и вспомнил, что может исполнить это пожелание. Тут же вспомнилось о книге, о сверкающем копье, сеющем искры, и о том, как стали понятны руны, выписываемые жезлом некромансерши Димии.
   Очевидно, Ирту тоже пришли в голову подобные мысли. И он сказал:
   — А копье твое, кажется, не простое. На магический посох похоже.
   Глеб пожал плечами:
   — Подозреваю, это работа мага, которого мы встретили, когда плот рубили. Помнишь? Как его?…
   — Белиал, — подсказал Ирт.
   — Да. Белиал… Когда он со мной прощался, то щелкнул по древку. И копье завибрировало. Я тогда еще подумал, что неспроста это.
   — Он сильный маг, если может так менять вещи, — сказал Ирт.
   — Надо думать, — согласился Глеб…
   Стемнело. Монотонно шумела вода: шелестел дождь, шлепали волны, звенели о дно перевернутой кружки проучившиеся сквозь лапник капли. Впереди была длинная скучная ночь, и Глеб подумал о том, что он единственный здесь, кто не может уснуть по собственному желанию.
   — Далеко ли нам еще плыть? — вопрос был риторический, Глеб не рассчитывал на ответ.
   — Не очень, — ответил Горр. — В нашу деревню раньше часто приезжали рыбные обозы с побережья. Насколько я помню, на дорогу они тратили два дня.
   — А ты случайно ничего не знаешь про Остров Туманов? — спросил у паренька Глеб.
   — Слышал, что есть такой. Кажется, только на нем осталась рыбацкая деревня.
   — А что с остальными?
   — Остальных больше нет. Теперь все побережье голое и мертвое.
   — Почему?
   — Сначала была большая волна. Она смыла те дома, что стояли на самом берегу, разбила все лодки и причалы, унесла сети. Потом из воды вышли чудища. Они убили всех, кто не успел спрятаться, а потом сдохли и превратились в ядовитую слизь. Люди больше не могли там жить…
   — Ты видел это сам?
   — Нет. Но я слышал, о чем говорят люди. Я видел рыбаков, оставивших родные места, бредущих через нашу деревню… Там больше никого нет. Только на Острове Туманов еще кто-то живет. Их не задела волна. И чудища обошли их стороной. Так я слышал…
 

3

 
   Ночь Глеб провел под дождем, возле едва теплящегося костра.
   Вокруг кипела непроглядная мгла, и неясно было, движется сейчас плот или же, попав на отмель, запутавшись в космах водорослей, давно остановился. О том, где находятся берега, можно было лишь догадываться. Мир сжался до ничтожных размеров, центром его стало светлое пятно костра, а единственными обитателями — глядящий в огонь Глеб и спящие в шалаше Ирт и Горр. Главенствующей стихией в этом крохотном мире была вода — даже время здесь отмерялось плеском волн…
   Глядя на рдеющие угли, Глеб рассеянно думал о разных мелочах: о мести и предназначении, о могуществе и человеческих слабостях, о душе и смерти, о разуме и его имитации.
   Почему-то вспоминался эпизод из детства: он, шестилетний, разговаривает с рыжим медвежонком. Медвежонок понимает, когда к нему обращаются, и отвечает что-то рыкающим баритоном.
   Говорящая кукла… Тогда Глеб не знал и половины слов, что были заложены в память медведя…
   Много чего вспоминалось…
   Много разного лезло в голову…
   Иногда Глеб вставал, брал в руки шест и пытался нащупать дно. Шест уходил в бездну, и это было так жутко.
   До дрожи…
   Медленно тянулось время.
   Дождь не прекращался.
   Ночи не было видно конца…
 

4

 
   Зябкое утро разбудило спящих; мозглый туман забрался под кусок мешковины, служащий им одеялом.
   — Холодно, — пробормотал Горр, стуча зубами.
   — Надо вставать, — сказал Ирт и не пошевелился.
   — Проснулись? — крикнул Глеб, услышав голоса в шалаше. — А я уж хотел вас будить.
   — Что-то случилось, Богоборец? — спросил Ирт.
   — А вы разве не чувствуете?
   — Холодно и сыро.
   — Нет, не то. Запах, чувствуете? И шум…
   Глухой рокот, словно отзвуки далекого боя тысяч барабанов. Шипение, будто сотни шагающих ног ворошат опавшую листву.
   — А что это? — спросил Горр, задержав дыхание и прислушиваясь к незнакомым тревожащим звукам.
   — Море, — ответил Ирт, приподнявшись на локте.
   — Да, — подтвердил Глеб. — Море. И ни черта, ни зги, ну абсолютно ничего не видно.
 

5

 
   Плот, угрожающе поскрипывая, раскачивался на волнах. Меж бревен хлюпала вода, рвалась из щелей фонтанчиками соленых брызг. Костер погас окончательно; развести огонь снова вряд ли бы получилось — все, что находилось на плоту, вымокло. Впрочем, людям сейчас было не до огня.
   — Знать бы, далеко ли нас унесло… — Глеб вглядывался в тяжелую серую мглу, мало похожую на обычный туман. Шум прибоя еще был слышен, но определить, откуда он доносится, было невозможно.
   — Надо было сразу грести к берегу, — обернувшись, назидательно сказал Ирт.
   — Думаешь, я не пробовал? — несколько раздраженно ответил Глеб. — Да ведь не видно ничего было. Где берег, где что? Попробуй разбери.
   — А почему нас не разбудил?
   — Сперва думал, что сам справлюсь. А потом… Потом уж поздно было…
   Ирт покачал головой, с тревогой прислушиваясь, как стонут крепления бревен.
   — Надо что-то делать, — сказал он. — Плот вот-вот развалится, очень уж сильная качка.
   — А что мы можем? — развел руками Глеб. — Грести бесполезно. Да и опасно — того и гляди в воду свалишься.
   — Может, попробуем вплавь вернуться? — неуверенно предложил Горр.
   — И куда плыть?…
   Незаметно умолк далекий прибой, а ветер, кажется, сделался еще злей; шлепки волн звучали все звонче, все сильней раскачивался плот, все выше взлетали фонтаны брызг, и шире становились промежутки меж скользкими бревнами. Сильно накренился потрепанный, растерявший почти весь лапник шалаш. Перекатившаяся через плот вода унесла брошенные весла.
   — Если что! — прокричал Глеб. — Хватайтесь за обломки! Куда-нибудь да вынесет!…
   Ирт на четвереньках ползал по плоту, пытался как-то скреплять бревна: вязал их тряпичными жгутами, заколачивал назад вылезающие штифты и клинья. Глеб и Горр хотели бы ему помочь, но не знали, за что взяться, да и опасно было перемещаться с места на место — рука или нога могли попасть в щель, словно в капкан, и тогда сомкнувшиеся бревна раздробили бы кость, раздарили бы мышцы. Как удавалось Ирту оставаться невредимым, было неясно. Должно быть, навыки плотогона помогали ему. Но, несмотря на его старания, плот расшатывался все больше.
   — Бесполезно! — утопив топор, израсходовав тряпье, что у него было, Ирт вернулся к товарищам. — Еще немного, и он начнет разваливаться!…
   Они сели на мокрые бревна, прижались друг к другу. Глеб чувствовал, как дрожит Горр; он хотел успокоить паренька, но не нашелся, что сказать, только пробурчал:
   — Не надо сдаваться… Бог даст, выплывем.
   Из тумана вдруг вынырнула крылатая тень, вскрикнула хрипло, жалобно, скользнула над головами людей и исчезла во мгле. Но уже через пару секунд вернулась — серая чайка села на верх покосившегося шалаша, сложила крылья, склонила голову, пристально разглядывая скучившихся людей.
   Глеб махнул рукой, сгоняя птицу. Но та не испугалась, осталась на месте. А Ирт сказал:
   — Не надо. Может, неспроста она тут…
   Что-то громко треснуло, и крайнее правое бревно вздыбилось, словно гигантский поплавок. Какое-то время оно опасно раскачивалось, а потом оторвалось окончательно, рухнуло в пенящиеся волны и в тот же миг пропало из вида.
   Сильный порыв ветра опрокинул шалаш, превратил его в груду хвороста, столкнул в море.
   С надрывным криком взмыла ввысь чайка. Глеб проводил ее взглядом, жалея, что не может последовать за ней. А ведь в этом мире и такое возможно. Здесь и человек может научиться летать подобно птице, и — более того — здесь возможна телепортация, мгновенное перемещение из одной точки пространства в другую. Надо лишь знать нужное заклинание. И быть магом…
   Еще одно бревно оторвалось от плота — обрывок веревки, словно змея, долго вился в бушующей воде, прыгал с волны на волну. Потом оторвался и он.
   Глеб, понимая, что медлить больше нельзя, разделся до белья, снял сапоги. Горр и Ирт молча последовали его примеру.
   Так будет легче держаться на плаву…
   Часть вещей уже пропала в пучине, а то немногое что осталось, вряд ли можно было спасти. Впрочем, с копьем Глеб расставаться не собирался.
   — Ты хорошо плаваешь, Горр?
   — Не очень.
   — А ты, Ирт?
   — Однажды в подобную погоду я переплыл Зеленый Залив.
   — Постараемся быть рядом!…
   Они крепко вцепились друг в друга; они чувствовали, как, расползаясь, колышется под ними плот, и ждали момента, когда кипящая вода накроет их с головой. Они старались не думать о том, что бревна могут их раздавить, покалечить.
   Сейчас они не думали о возможной смерти. Они думали только о том, как спастись.
   И все же спасение стало для них полной неожиданностью.
   Когда плот уже почти рассыпался, в тумане появилась синяя светящаяся клякса, похожая на амебу. Она проплыла над головами товарищей, опустилась к плоту и зависла над ним, повторяя все его колебания. Постепенно клякса принимала форму шара, ее свечение становилось все ярче, а синий цвет делался все насыщенней. Затем она открылась — словно бутон распустился, — и чьи-то ноги, обутые в мягкие, расшитые бисером сапоги, появившись из сияния, опустились на мокрые бревна.
   — Приветствую вас, друзья мои! — проговорил знакомый голос. Потом раздался тихий щелчок, и светящийся бутон исчез. — Кажется мне, что вам пригодится моя помощь, не так ли? — На качающемся плоту, широко расставив ноги и балансируя посохом, стоял маг Белиал. Он не стал дожидаться ответа изумленных товарищей, а сразу взялся за дело — прошептал что-то, взмахнул посохом, быстро черкнул несколько рун над рассыпающимся плотом — и обрубки древесных стволов ожили, выстрелили тонкими гибкими побегами, сцепились ими, сбились накрепко. Там, где недавно стоял шалаш, похожие на лианы отростки сплелись, образовав новое убежище от непогоды, куда более просторное и надежное, словно черепицей покрытое широкими плотными листьями. Но на этом маг не остановился: он снова что-то забормотал, перехватил посох, разрубил им катящуюся волну — и море вмиг успокоилось, хотя ветер дул с той же силой, что и прежде.
   — Как вам моя волшба? — Белиал рассмеялся, глядя на вытянувшиеся лица товарищей. — Впечатляет, не правда ли? О, я еще и не то могу! — Он ударил по центральному бревну посохом, и тот, неожиданно глубоко вонзившись в дерево, укоренившись в нем, потянулся вверх. Через несколько секунд посох превратился в невысокую прочную мачту с радужным, словно бы сделанным из мыльной пленки, пузырем паруса.
   — Ну вот, — сказал Белиал. — Теперь порядок… Разве только еще… — Он помахал рукой перед лицом, будто разгонял табачный дым, и плотный туман расступился, образовав прямой коридор с дорожкой спокойной воды.
   — Курс на остров! — объявил Белиал и, хитро покосившись на товарищей, дунул в парус.
 

6

 
   Жарко горел костер — горел прямо на бревнах плота, но нисколько им не вредил. Волшебному огню не нужны были дрова, он питался энергией мага.
   — Как ты нас нашел? — спросил Глеб, догадываясь, какой ответ услышит.
   — А я вас, в общем-то, и не терял, — Белиал жарил над огнем солидный кусок колбасы, минуту назад извлеченный из бездонной сумки. Нанизанная на прут колбаса шипела, сочась жиром, и распространяла поистине волшебный аромат.
   — Так ты знал, что случилось на острове? Почему же тогда не помог нам?
   — На каком таком острове? — удивился маг. — Мы же, кажется, еще только туда направляемся. Или вы уже там побывали?
   — На речном острове, в логове разбойников, — Пояснил Глеб и, видя недоумение в глазах Белиала, вкратце рассказал ему о плывущих против течения трупах, о банде некромансерши Димии, о плене, о встрече с Горром и схватке с разбойниками, умолчав, впрочем, о способностях подростка-оборотня.
   — Теперь понятно, откуда ты взялся, — кивнул Белиал греющемуся у огня Горру. Тот чуть улыбнулся в ответ, склонил голову. — И сколько же вы были в плену?
   — Ночь, — ответил Глеб.
   — Ага… Ну, я же не мог постоянно за вами следить. Вот если бы вы задержались на том острове чуть дольше, то я бы начал вас искать. И нашел бы.
   — Мы могли остаться там навсегда, — пробормотал Ирт.
   — Значит, морда под водой и сегодняшняя чайка — это был ты? — спросил Глеб.
   — В некотором роде, — кивнул Белиал.
   — Очевидно, не каждый маг способен на подобное, — предположил Глеб.
   — Немногие, да… Впрочем, Епископ мог и не такое, когда стал богом.
   — Хочешь сравняться с ним силой?
   — Нет. Зачем? В определенном смысле я ничуть его не слабее. Ну, да это не важно! — Белиал вытащил из огня колбасу, передал ее Глебу. — Вы давайте жуйте, набирайтесь сил. А то скоро приедем…
 

7

 
   Ветер вынес плот на ровный песчаный пляж.
   — Прибыли, — объявил Белиал и, выдернув мачту, которая тут же обернулась посохом, первым спрыгнул на берег. Оторвавшийся пузырь паруса взмыл в серое небо и лопнул, разметав во все стороны радужные брызги.
   — Ты уверен, что это Остров Туманов? — спросил Глеб, осматриваясь и не спеша покидать плот.
   — Уверен ли я? Что за глупые вопросы ты задаешь? Я знаю наверняка — это Остров Туманов. Или ты удивляешься тому, что не видишь здесь тумана? А знаешь ли ты, что на Мысе Химер никаких химер никогда не было. А в Горячем Озере вода самая что ни на есть обычная? В Мире полно дурацких названий, не соответствующих реальному положению дел…
   Туман здесь действительно отсутствовал, хотя море за полосой прибоя было окутано плотной мглой. На грязно-желтом песке пляжа гнили груды водорослей, местами чернели плоские камни, похожие на черепашьи панцири, — а может, это панцири и были. Чуть поодаль, словно ребра морского чудища, торчали из песка шпангоуты разбитого рыбацкого суденышка.
   — Так куда мы идем дальше? — поинтересовался Белиал.
   — В деревню, — Глеб кивнул на недалекую опушку леса и спрыгнул на песок. — Насколько я знаю, она тут одна…
   Ирт и Горр закончили собирать немногочисленные вещи, что не сгинули в морской пучине, и тоже сошли с плота.
   — И кого же мы ищем? — словно невзначай спросил Белиал. — Как нам узнать этого человека?
   — Увидим — узнаем, — сухо ответил Глеб и, кивнув друзьям, широко зашагал к лесу.
 

8

 
   На тропу они вышли почти сразу, а вскоре тропа вывела их на узкую дорогу, вымощенную досками.
   — Что ты сделал с моим копьем? — спросил Глеб у идущего рядом Белиала.
   — А! — Маг лукаво ему подмигнул. — Ты заметил, Да? Я превратил твое копье в подобие магического посоха. С его помощью ты можешь творить волшбу.
   — Но я думал, на это способны лишь маги.
   — Ну да.
   — Но я воин!
   — Кто тебе это сказал? Ты — Богоборец. Тебе в равной степени доступны умения и воина, и мага. Хочешь, покажу какое-нибудь простое заклинание? Скажем, файербол, огненный шар. Ты можешь швырнуть его своим копьем. Для этого надо начертать нужный знак… Запоминай… — Белиал перехватил посох, выставил его перед собой и медленно — так, чтобы Глеб видел все нюансы движения, — нарисовал в воздухе спиралеобразный символ.
   — Понятно? — спросил маг и взмахнул посохом, запустив в сторону ближайшего дерева сыплющий искрами сгусток пламени. Огненный шар врезался в ствол и взорвался, обуглив кору.
   — Попробуй теперь ты, — предложил Белиал. Глеб, копируя действия мага, выставил перед собой копье. Наконечник оставлял в воздухе чуть заметный, сразу же тающий след, и это облегчало задачу. Нарисовав спираль, Глеб взмахнул копьем — но ничего не произошло.
   — Неправильно, — сказал Белиал. — У спирали должно быть два витка, а ее хвостик должен чуть загибаться. Вот так… — Он вновь запустил огненный шар в дерево и кивнул Глебу, давая понять, что теперь его очередь творить волшбу.
   …С четвертого раза у Глеба получилось. Рыжий огненный комок, маленький и неровный, шипя, отлетел на пару метров и шлепнулся на дорогу, расплющившись, словно коровья лепешка. Белиал скривился, наступил ногой на лужицу огня и сказал:
   — Больше тренируйся.
   — А без посоха можно колдовать? — спросил Глеб, с интересом разглядывая копье.
   — Конечно. Существует множество магических систем: с использованием различных порошков, свитков, амулетов. Есть магия слова — в ней главную роль играют произносимые заклинания и наговоры. Есть магия жеста… — Маг сложил пальцы левой руки в замысловатую фигуру и вытянулся в высоту на добрых три метра. — Видишь? — спросил он, взирая на удивленного Глеба сверху. — Это примитивная иллюзия, которую обычно используют, если хотят напугать противника. Вроде бы ничего сложного, но это только на первый взгляд. Дело тут не в том, как сложены пальцы, вернее, не только в этом… впрочем, ты сейчас не поймешь. Это надо чувствовать. Так что тренируйся.
   — А покажи, что такое «Призыв Сущности», — попросил Глеб.
   — Ого! — Белиал хмыкнул. — Такими вещами вообще-то баловаться не положено, тем более начинающим магам. Но так и быть, тебе я покажу… — Он остановился, жестом велел Ирту и Горру отойти в сторону, взял посох двумя руками, поднял его к небу, замер на миг, набрав полную грудь воздуха. А потом выдохнул резко, закрутил посох над головой, подкинул его, подхватил, выбросил вперед, взметнул вверх, завел за спину, качнул из стороны в сторону. Остановился, запыхавшись, сказал:
   — Примерно так. Глеб покачал головой:
   — Я не запомнил.
   — Не все сразу. Сперва научись метать огненные шары. Потом освоим что-нибудь посложней.
   Глеб открыл рот, собираясь сказать, что он и не такие трюки способен исполнять со своим копьем, но тут произошло нечто странное — дощатый настил заскрипел, взгорбился, застонала, зашевелилась мертвая осина, растущая у самой дороги, затрясла голыми ветвями, закачала уродливой макушкой.
   — Вот дьявол! — вскричал Белиал, снова хватаясь за посох.
   Глеб попятился, не зная куда смотреть — на мага ли, на дорогу, на ожившее ли дерево.
   А Белиал уже размахивал посохом, выписывая в воздухе сложную фигуру какого-то очередного заклятия. Несколько мгновений потребовалось ему, чтобы соткать нужное волшебство, и за эти мгновения ожившая осина страшным образом переменилась — она уже не походила на дерево, она напоминала хищное многолапое насекомое, изготовившееся к прыжку. И прыжок бы последовал — Глеб в этом не сомневался, — но Белиал оказался проворней. Синим пламенем вспыхнул причудливый знак, рассыпался белыми искрами, и вмиг потеплевший воздух всколыхнулся и зазвенел, будто наполнившись тучами невидимой мошкары.
   Осина застыла. Медленно, словно проткнутая ножом опара, опустился вздыбившийся дорожный настил.
   — Что это было? — спросил Глеб.
   — Откуда мне знать? — хмуро ответил Белиал, глядя на уродливое, пригнувшееся к земле дерево. — Призвали кого-то…
   Они поспешили покинуть это место. Они больше не останавливались, шагали так быстро, насколько это было возможно, и вскоре вышли к деревне.
 

9

 
   Селение было небольшое, дворов тридцать. Приземистые рубленые избы стояли тесно; за домами узкими полосами вытянулись огороды — климат для земледелия здесь был не самый подходящий, но картошка, брюква и капуста все же родились неплохо. Основным же занятием местных жителей было рыболовство. В небольшой речушке, петляющей по лесу, водились щука, плотва, карась и окунь — рыбу эту обычно промышляли старики да ребятишки; мужики же ходили в море — морская живность отличалась куда большим разнообразием, и улов, как правило, был не в пример богаче…
   Первым, кого встретили путники, оказался колченогий старичок, пасущий на обочине пегую козу. Чужаков он заметил сразу, едва они вышли из леса, но, кажется, ничуть не встревожился.
   — Здравствуйте! — поприветствовал старика Глеб. Тот не отозвался. Сидел, словно истукан, только глаза его были живые — и заскорузлые пальцы, теребящие свободный конец веревки.
   — Привет, дед! — громко сказал Белиал, подойдя ближе. — Ты что, глухой?
   Старик, помедлив, пожал плечами.
   — Или немой? — предположил маг.
   Коза, сердито мекнув, опустила голову, нацелилась рогами на Белиала, и могучий маг попятился.
   — Ты, дед, что, сторожевой здесь? Деревню охраняешь? С боевой козой, на магов натасканной?
   Старик чуть заметно улыбнулся, покачал головой.