Кликин Михаил Геннадьевич. Личный друг Бога

   Лучники уже вступили в бой, но легкие стрелы были бессильны против крепких доспехов. Лишь Отимас порой находил уязвимое место меж стальных пластин и кольчужных колец, и тогда в лесу раздавался короткий вскрик.
   С трех сторон надвигались закованные в броню ратники Ордена Смерти. Шли неспешно, старались держать строй — а в лесу это было непросто. Кажется, они еще не увидели отряд Богоборца. Они просто выдерживали заданное кем-то направление. И шагали — мерно, страшно, неумолимо.
   Лопнула пущенная Фивой бомбара, со свистом разлетелись каменные осколки.
   Фаталия взглядом нашла сестру. Та пряталась за шалашом — за тем самым шалашом, где спал Танк.
   — Фива! — крикнула Фаталия. — Быстро сюда!
   Еще один снаряд гулко взорвался в лесу, опрокинув несколько марширующих фигур.
   — Фива!
   Сестра словно не слышала. Она опять раскручивала над головой пращу. Кажется, она в одиночку решила оборонять Двуживущего.
   Фаталия скрипнула зубами. Время еще было — совсем немного времени. Решение необходимо принять сейчас же!
   — Отступаем! — прокричала она, негодуя и на сестру, и на Танка, и на себя, и даже на отсутствующего Богоборца. — Все к шалашу Двуживущего! Занять оборону вокруг! Шевелитесь, шевелитесь, чертово племя!
   Чертово племя зашевелилось, распался стройный порядок, и Фаталия застонала от отчаяния.
   Ну как же все неудачно выходит!
   Отряды Ордена Смерти показались во всем своем великолепии. Ярко сверкали позолоченные и посеребренные кирасы, искрились кольчуги, развевались на шлемах разноцветные плюмажи. Костяные маски и намалеванные на доспехах черные черепа нагоняли страх. Ровный мерный шаг внушал, что это не люди идут, а неуязвимые бездушные големы.
   Сколько же их тут? Сотни две — а может, и больше.
   Раздавят — и не заметят…
   — Арбалеты — залп! — гаркнула Фаталия. Вразнобой защелкали ручные орудия. Братья Шатулы швырнули во врагов свои чудовищные снаряды и взялись за дубины. Фива закинула мощную бомбару в самую гущу наступающих.
   Кто-то из Двуживущих упал. Кого-то подкинуло в воздух. Повисла на дереве оторванная взрывом рука; подпрыгивая, покатилась по земле голова в шлеме.
   Но разве могло это остановить бессмертных, для которых и самые страшные сражения были развлечением?
   Разглядев, с какой силой придется столкнуться, зароптали защитники шалаша. Фаталия почувствовала их нерешительность и страх, оглянулась, окинула бойцов свирепым взглядом:
   — Бежать готовитесь? Некуда нам бежать!
   Кто-то — она не разглядела, кто именно, — затянул нараспев:
   — Сказано: «И после смерти он дарует жизнь верным своим другам, и воздаст отмщение обидчикам товарищей своих; возродятся те, кто шел с ним, кто стоял за него и искал его…»
   — Хотите вечной жизни?! — Фаталия повернулась лицом к врагам, взмахнула мечом. — Так будьте готовы умирать!…
   Позади словно что-то обвалилось. Фаталия вновь оглянулась — ей показалось, что это неудачно пущенная Фивой бомбара развалила шалаш.
   И действительно — шалаш рухнул. Но, кажется, Фива тут была ни при чем. Из груды хвороста, сплетенных веток и лапника, отряхиваясь, медленно кто-то поднимался.
   Конечно же, Танк!
   Фаталию захлестнула такая отчаянная радость, что слезы навернулись на глаза.
   — Двуживущий проснулся! — крикнула она. Голос ее звенел.
   — Заждались? — спросил Танк. Он ничего не замечал, он смотрел себе под ноги, на какую-то лохматую, невесть откуда взявшуюся кучу. — Есть подозрение, что Белиал знает, где мы находимся. Надо бы выставить посты… — Он поднял голову, удивился: — А что происходит? — Вытянул шею, привстал на цепочках, глянул поверх голов на сходящиеся отряды Ордена Смерти. — Что? Уже?…
   Он странно выглядел и был странно одет. Фаталия могла поклясться, что одежда эта появилась на Танке, пока он спал, — за считаные минуты до его пробуждения.
   Лохматая куча зашевелилась, фыркнула, развернулась, встряхнулась — и превратилась в огромного, величиной с годовалого теленка, пса. Широко распахнулась алая пасть, обнажились два ряда идеально белых и ровных клыков — пес зевнул.
   — Ну что, Малыш, — спокойно сказал Белиал. — Кажется, мы прибыли вовремя.
   Фаталия ощерилась и первой бросилась на врагов…
 

7

 
   — Мы почти уже на месте, — доложился Ирт. — За этими кустами будет болотце, перейдем его — а там рукой подать, можно будет дым от костра почуять… Как раз к обеду должны подоспеть… — Он почмокал губами, прищурясь, посмотрел на небо. Кивнул, соглашаясь с собой: — Да, к самому обеду…
   Глеб промолчал. Он был голоден, но мысли о еде почему-то были ему противны.
   — Фива неплохо готовит, — сказал Ирт. — Как она там, интересно… — Он покосился на Горра. Парнишка поймал его взгляд, улыбнулся чуть растерянно, отвел глаза.
   Продираться сквозь плотные заросли кустов пони не захотели, и путникам пришлось спешиться и изрядно поработать оружием, чтоб очистить путь. На их счастье, Урочище осталось позади, и теперь они могли без опаски сколь угодно топтать землю.
   Топтать землю пришлось и дальше — по кочковатому болоту двигаться верхом было опасно.
   — Ничего необычного не слышите? — спросил Глеб, когда болото было почти пройдено.
   Ирт зачем-то принюхался и ответил:
   — Вроде бы нет…
   Потом был чистый лес, совсем не похожий на мрачные дебри Черного Урочища.
   Все чаще Ирт тянул носом воздух и поглядывал на макушки деревьев. И все напряженней делался Глеб. Иногда он останавливался, прислушивался к чему-то. Смотрел на товарищей, будто собирался о чем-то их спросить. Но не спрашивал — не решался. И лишь когда Ирт, кивнув на причудливо выгнутую березу, объявил, что идти им до лагеря осталось минут пятнадцать, Глеб не выдержал:
   — Вы что, правда ничего не слышите? Мне чудится, да?
   — О чем ты, Богоборец?
   — Железо гремит. Там, впереди. И крики какие-то. Будто сражение идет.
   — А, так ты об этом… Слышим, конечно. Это Фаталия бойцов тренирует. Она им спуску не дает, — в голосе Ирта слышалось одобрение. — Каждый день муштрует, военному искусству обучает…
   Глеб успокоился.
   Предчувствуя скорый отдых, пони пошли быстрей. Люди тоже заторопились: Ирт думал о горячей похлебке, Горру грезилась Фива, а Глеб хотел поскорей переговорить с Танком. Держать направление теперь не составляло труда — путники шли на шум. Вскоре за деревьями они увидели движение и блеск металла.
   Едой не пахло.
   — Странно, — пробормотал Ирт.
   Через пару минут они могли любоваться боем. Деревья, конечно, мешали, но не слишком.
   — А большая у меня армия, — сказал Глеб и только сейчас заметил, что спутники его, отстав, остановились. Он обернулся.
   Ирт и Горр напряженно смотрели на копошащихся бойцов.
   — Что? — спросил Глеб, ощущая, как по спине от шеи к пояснице скатывается неприятный колкий холодок.
   Ирт глухо ругнулся и потянул из кожаной петли тяжелый молот-клевец…
 

8

 
   Даже завязнув в сече, отбиваясь разом от нескольких противников, Фаталия ухитрялась следить за ходом всего сражения и отдавать приказы своим людям.
   — Лучники! — кричала она, орудуя мечом. — Бейте направо! Рахат! Прорубайся к Дипу! И держитесь вместе!…
   Она видела, как мелькают в воздухе чудовищные дубины братьев Шатулов; видела, как Жон Душегуб, вспомнив свое старое ремесло, ловко орудует в толпе подлыми кинжальчиками, больше похожими на длинные иглы; видела, как малорослые гномы свирепо и безо всяких фехтовальных изысков кромсают топорами Двуживущих.
   Бойцы рубились славно, она могла ими гордиться — но вряд ли бы они выдержали напор отборных сил Ордена Смерти, если бы не Танк. Двуживущий вроде бы в драке не участвовал. Казалось даже, что он лишь мешает, маячит бестолково в гуще сражающихся вместе со своим псом. Но это было не так. Фаталия видела, как Танк легко, словно невзначай, касается открытыми ладонями бойцов — и они будто вырастают на целую голову, а движения их делаются столь стремительны, что воздух гудит, гулко схлопывается и светится. Она видела, как бойцы, благословленные касанием Танка, одним лишь шевелением плеч разбрасывают навалившихся врагов; и видела, что удары мечей не причиняют им никакого вреда.
   Да и сам Танк был словно заговорен. О его тело разбивались клинки, о его широкополый, странного вида головной убор ломались палицы, от его запахнутого кожаного плаща отлетали метательные ножи и даже арбалетные болты. Он без усилий перемещался в толпе, и никто не мог его остановить.
   Разве только один человек…
   Танк крутил головой, и Фаталия знала, кого он высматривает…
   Белиал появился из облака черного дыма, вспухшего примерно в сорока шагах от скрежещущего и вопящего людского месива. Маг трижды чихнул, вытер слезящиеся глаза и несколько минут с явным удовольствием следил за битвой.
   Стрелы летели в его сторону — но исчезали бесследно, едва коснувшись шерстяного халата.
   Потом Белиал покачнулся, наклонился вперед — и вмиг перенесся в самую гущу сражающихся.
   — Привет, — сказал он и поймал Танка за руку. — Тебе не кажется, что твое вмешательство не совсем честно?
   — Почему же?
   Их мощные голоса были хорошо слышны даже сквозь грохот битвы.
   — Не честнее ли будет, если армия станет биться с армией, а один герой-одиночка выйдет против другого?
   — Странно слышать от тебя слова о честности. Неуязвимые, неколебимые — они стояли посреди колышущейся людской массы, словно две скалы в бурном море.
   — Ладно. Хватит пустословия, пора перейти к делу.
   — Не раньше, чем мы разобьем твоих людей.
   Фаталия рвалась к ним, рубила врагов направо и налево, отражала удары. Она догадывалась, что не в ее силах справиться с Белиалом. Но не попробовать она не могла.
   — Зачем тебе это, почему ты дерешься на их стороне? Тебя же интересует один Богоборец. Разве не так?
   — Эти люди помогают мне.
   — Они не люди.
   — Не важно…
   Танк и Белиал с вызовом смотрели друг на друга. Они не замечали того, что вдруг увидела Фаталия.
   Из леса, со стороны Черного Урочища, размахивая оружием, бежали три человека.
   Ирт. Горр.
   И Богоборец.
   Белиал не должен его заметить!
   Фаталия еще яростней рванулась вперед.
   Главный враг был совсем рядом…
   — И все же — давай поговорим.
   — Неудачное время ты выбрал для разговора. Я сейчас слишком занят.
   — А если так? — Белиал поднял руку и щелкнул пальцами.
   Фаталия кинулась на мага, не надеясь поразить его мечом, но рассчитывая сбить на землю подножкой или подсечкой — дать шанс Танку, спасти Богоборца и весь свой отряд спасти: и кузнеца Сласа, и Рахата, и Лерика, и сестричку Фиву…
   Лязг оружия и людские крики странным образом растянулись; вопли раненых превратились в рык, посвист стрел обернулся гулом. Воздух сделался вязким, всякое движение замедлилось, а через миг и вовсе остановилось.
   Фаталия изо всех сил тянулась к Белиалу — но мышцы ее закаменели, кожу будто воском облили. Она рвалась вперед — но тело ее не слушалось.
   Все замерло. Люди превратились в статуи. Установилась полная тишина. И лишь два голоса звучали в ней.
 

9

 
   Безумие продолжалось. Они собирались ввязаться в самую горячую, самую масштабную схватку из всех когда-либо виденных Глебом. Они мчались в свалку, в дикую мясорубку, вместо того чтобы драпать от нее со всех ног.
   Грохотала, лязгала, скрежетала сталь. Вопили, хрипели люди. Кто-то то ли песнь пел, то ли молился:
   — И сказано: сила его бережет дружину его; сказано: каждая смерть его — жертва на алтаре справедливости; сказано: каждая жизнь его приумножит число друзей его и число врагов его…
   Ирт бежал на полшага впереди. Он тоже бормотал что-то, кажется, вторил этой странной молитве:
   — Сказано: путь его будет пройден, и смерть побеждена… Сказано: дело его — дело многих, жизнь его — жизнь каждого…
   Глеб вдруг понял, что все эти слова — о нем, о Богоборце. Это ему пели песнь, это ему молились.
   Это за него сражались.
   За него гибли…
   Он обогнал Ирта. Он уже наметил свою первую жертву: человек в маске Смерти бестолково размахивал черным мечом над головами товарищей, пытаясь пробиться в первые ряды сражающихся.
   Глеб представлял, как его копье пронзит открытую шею Двуживущего.
   И Глеб знал, что одним этим убийством дело не ограничится.
   Он почувствовал силу. Сила рвала его изнутри, она искала выход.
   Глеб рванулся вперед, словно стайер перед финишем, — и будто окунулся в густой холодный кисель.
   Все замерло.
   Время остановилось.
 

10

 
   Капля крови висела в воздухе. Танк раздавил ее пальцами и посмотрел на Белиала.
   — Ты замедлил время?
   — Скажем так — я остановил ход некоторых событий.
   Неподвижные люди рубили друг друга мечами. Их открытые рты были запечатаны криком. Застыли в воздухе стрелы, остановились клинки — даже смерть была вынуждена подчиниться могучему магу.
   Богу?…
   — Теперь нас никто не слышит, не отвлекает, так что давай спокойно поговорим, — Белиал с интересом разглядывал Танка. — Я попытаюсь кое-что угадать, а ты скажи, где я ошибаюсь… Занятный у тебя вид, не могу не отметить. Шляпа, черные очки, длинный кожаный плащ, ботинки на высокой шнуровке… То ли ковбой, то ли супергерой из комикса. Такие вещи в Мире не раздобыть. Хотел произвести впечатление? Считай, тебе это удалось. Вот только зачем?
   — Как ты узнал, что мы здесь? — Танк не собирался отвечать на вопросы Белиала. Ему самому надо было многое узнать.
   — Очень просто. У меня в корпорации есть свои люди. У тебя тоже. Могло так совпасть, что твои знакомые знакомы и со мной. Ты ведь не сам создал этот Хол, этот вход в Слой, не так ли? Тогда чего удивляться, что о нем стало известно и мне?
   — Ли Суань? Белиал дернул плечом:
   — Это лишь имя. У каждого из нас может быть множество имен. А когда имен много, они перестают что-то значить. Потому-то я и не спрашиваю, как тебя зовут. Мне гораздо важней узнать, кто ты есть. И, должен тебе сказать, я уже многое знаю. Достаточно много, чтобы желать тебя убить.
   — Это ты подослал киллера?
   — Киллера подослал некий Хан Тагерт. Но это лишь имя. Киллера зовут Конторщик — но это лишь прозвище.
   — Его взяли.
   — Знаю. Корпорация пасет тебя. Я думаю, они с самого начала планировали это, они ждали этого покушения и рассчитывали, что оно выведет их на след, даже если твое расследование ничего не даст. Но Конторщику ничего не известно. Он пешка. Пешка с другой шахматной доски. Он пустое место. Ты тоже пешка — но ты пешка из моей игры, и ты рвешься в ферзи. И — не буду скрывать — ты уже близок к последней линии. Опасно близок. Потому я и разговариваю сейчас с тобой. Не как с пешкой разговариваю, заметь!…
   — Хочешь сказать, меня использовали? Подставили под удар, чтобы выйти на тебя? Но если они ждали этого покушения… Значит, корпорация знает, кто ты такой?
   — Знает? — Белиал фыркнул. — Конечно, нет! Они, дураки, думают, что охотятся на пиратов. Они только их и привыкли винить во всех своих бедах! Они гоняют шакалов и не замечают таящегося в кустах льва.
   — Ты — лев?
   — В некотором роде.
   — И чего же ты добиваешься?
   — Сейчас я добиваюсь того, чтобы ты отпустил мой хвост. Думаешь, зачем я тут распинаюсь, отвечаю на все твои вопросы? Я хочу произвести на тебя хорошее впечатление. Я хочу убедить тебя завершить расследование. Может быть даже, я надеюсь переманить тебя на свою сторону, не посвящая, впрочем, в курс дела. Я вижу, ты человек талантливый, и удивляюсь, как же это мы раньше не познакомились. Я догадываюсь — у нас и мозги работают одинаково… Ты ведь уже понял, что мыс Богоборцем связаны, да? Черт! Если бы не та наша встреча на острове, все шло бы как обычно!… — Белиал кулаком постучал себя по лбу. — Что бы я стал делать на твоем месте? Конечно же, изучил бы Богоборца. Распотрошил бы его по функциям, разобрал бы по битам программный код, отследил бы маршруты поступающей к нему информации. Это очень непросто! А с растворенным в среде Мира Одноживущим непросто стократно. Потому я бы заготовил потайное, защищенное место, своего рода лабораторию, препроводил бы туда Богоборца, чтоб он сидел на одном месте, а не бегал по Миру, затрудняя работу, и начал бы взлом… Марионетка привела бы меня к кукловоду!…
   — Все верно, — холодно сказал Танк. — Именно так я и собираюсь поступить.
   — Откажись от этой идеи!
   — Открой мне все.
   — Нет!
   — Значит, и мой ответ — нет.
   — Ты идиот! Ты не понимаешь, что за всем этим стоит! Ты не догадываешься, что рушишь и что приводишь в действие!
   — Очевидно, скоро узнаю.
   — Не успеешь!
   — Поглядим.
   — Зачем? Зачем тебе это надо? Объясни мне! Танк пожал плечами:
   — Я люблю вскрывать чужие секреты. Кроме того, я не люблю убийц и не люблю, когда мне угрожают. Я не верю, что ты способен на что-то большее, чем угрозы. Думаю, все свои деньги ты потратил на киллера. Конторщик — не пешка. Он — твоя козырная карта, твой последний шанс. Ты выбросил его, и теперь у тебя на руках ничего нет. Разве стал бы ты со мной разговаривать, будь у тебя реальная возможность меня прикончить? Нет! Ты проигрываешь. А я уже ферзь. Я дошел до последней линии. Ты попытался смахнуть меня с доски, но — не вышло! Тебе шах, Белиал!
   — Ты не понимаешь…
   — Я все понимаю! Нам не о чем больше говорить.
   — Да? — Лицо Белиала перекосилось. — Значит, вот как… Надеюсь, ты написал завещание?
   — Ты зря мне угрожаешь. Знаешь, почему меня прозвали Танком? Потому что иногда я становлюсь дико упрям и пру напролом.
   — Я отыщу для тебя подходящую гранату, Танк.
   — А я уже приготовил для тебя подходящую пулю, Белиал.
   Разряд молнии ударил с неба. Словно кегли, разлетелись в стороны люди-статуи, окружившие Танка и Белиала. Рухнули сверху валуны, охваченные пламенем, расплескали превратившуюся в пепел землю. В образовавшейся воронке вскипел ядовитый желто-бурый туман.
   — Сначала я раздавлю тебя здесь! — прокричал Белиал. — Потом я доберусь до тебя там!
   Танк поднялся с колен, окинул взглядом дымящуюся яму, снял шляпу, семипалой ладонью стряхнул с нее грязь. Сказал спокойно:
   — Ты не справишься со мной ни здесь, ни там. — Он нахлобучил мятый головной убор. И добавил: — Кишка тонка…
   Вырвались из-под земли черви-щупальца, унизанные острыми крючьями, оплели Танку ноги — но он плюнул на них, и они рассыпались прахом. Закружились в отравленном воздухе тысячи алых нитей-пиявок, но Танк дунул на них, и они унеслись прочь.
   — Это все, на что ты способен?
   — Ладно, ладно, — забормотал Белиал, быстрыми пальцами сплетая очередное заклинание. — Поглядим, справишься ли ты с этим… Я на кусочки тебя разорву, в пыль превращу, а потом и людей твоих — за тобой… — Он отступил на три шага, вскинул над головой руки. На ладонях его проступила кровь. Тонкие алые струйки потекли вверх. — Ты оказал мне большую услугу. Ты собрал здесь всю команду Богоборца. Теперь я одним махом прикончу их. Разом! Всех!…
   Бесформенные тени слетелись к рукам мага, слизнули с них кровь и обрели тела. Острые копыта ударили в землю. Вспыхнули глаза, похожие на фары. Будто кузнечные горны распахнулись пасти, роняющие огонь.
   Вызванные Белиалом демоны с трех сторон бросились на Танка. Но он сложил кукиш из семи пальцев, и столбы нестерпимого сияния без остатка поглотили адские создания.
   — Магией меня не проймешь, — сказал Танк. — Да и тебя, наверное, тоже. Холодное оружие не причинит мне вреда. Так же, как и тебе…
   Они стояли друг напротив друга в дымящейся ядовитыми испарениями воронке. Под их ногами горела земля. У них было сколь угодно времени — потому что время вокруг них остановилось.
   — Пат? — неуверенно спросил Белиал.
   — Не думаю, — ответил Танк. Резким движением он распахнул плащ, откинул полы и положил руки на широкий ремень.
   Лицо Белиала вытянулось, челюсть отпала, глаза округлились.
   Ладони Танка легли на рукояти двух револьверов.
   — Есть ли в этом мире защита от крохотных кусочков свинца, разогнанных до огромной скорости?
   Щелкнули взводимые курки, и Белиал вздрогнул. Он не отрываясь рассматривал своего противника, обшаривал растерянным взглядом его фигуру.
   И его оружие.
   Револьверы у пояса, обрез на бедре, короткий автомат незнакомой системы с подствольным гранатометом…
   Танк не позволил магу увидеть весь арсенал.
   — Кишка тонка, — сказал он и спустил курки. Белиала отбросило назад. Кровь плеснула из ран: словно два алых бутона вмиг распустились — и увяли, превратившись в гнилостно-бурые кляксы. Не изведанная ранее боль ожгла изнутри ребра.
   — Кто ты? — Маг упал в огонь. — Откуда ты взялся? Такой… — Он закашлялся; рот его наполнился кровью, розовая пена запузырилась на губах.
   Рослая фигура, расставив ноги, замерла над Белиалом. Широкополая ковбойская шляпа заслонила мутное пятно солнца. Хлопая, развевались полы длинного плаща — развевались, хотя ветра не было.
   — Я?… — Две черные глубокие дыры уставились магу в лицо. — Я — никто. У меня было множество имен. А когда имен много, они перестают что-то значить… Впрочем… — Танк широко улыбнулся. — Можешь называть меня Сетевым Ковбоем.
   Белиал вскинул руки; кровь фонтаном брызнула из его горла.
   — Стой! Я знаю…
   Черные дыры изрыгнули пламя. Смерть обезобразила лицо мага.
   — Сетевой Ковбой — так звали меня лет двадцать тому назад… — Танк опустил тяжелые револьверы. — Идиотское имя… Но веселые времена… — Он тронул ногой труп врага.
   У Белиала больше не было глаз. И затылка.
 

11

 
   Наваждение длилось лишь миг.
   Глеб тряхнул головой, и необычное ощущение загустевшего времени отлетело прочь. Все вернулось на свои места.
   Он ударил копьем Двуживущего. Смертельно раненный воин захрипел, выронил черный меч и упал на колени. Костяная маска слетела с его лица. Чья-то нога тут же ее раздавила.
   — С нами Богоборец! — закричал позади Ирт. — Он здесь! Он вернулся!
   Сражающиеся люди ревом откликнулись на этот крик.
   Глеб рванул на себя сияющее копье, а потом начертил в воздухе магический знак…
 

12

 
   Фаталия не поняла, что произошло. Мгновение назад она тянулась к Белиалу — и вдруг оказалось, что она лежит на земле на краю невесть откуда взявшейся ямы, затянутой вонючим дымом.
   Фаталия вскочила на ноги.
   Меч пропал. Доспехи были заляпаны какой-то гадостью. Тело ныло и на любое движение отзывалось дергающей болью.
   — С нами Богоборец! — услышала она отдаленный крик и, опознав голос Ирта, вскинула над головой сжатый кулак.
   — С нами Богоборец! — прокричала она и, подскочив к встающему с земли Двуживущему, ударила его ногой. Подобрав чей-то меч, непривычно легкий, но удобный и прихватистый, она снесла голову оглушенному врагу.
   На дне ямы, среди дыма и луж огня, кто-то шевелился.
   Фаталия прыгнула вниз — и задохнулась. Ей показалось, что она очутилась в раскаленной печи. Кожу будто паром обдало, глотку словно кипятком ожгло.
   Фаталия покачнулась, теряя сознание, но чья-то крепкая рука обхватила ее, широкая ладонь зажала нос и рот.
   — Не дыши! — рявкнули ей на самое ухо.
   Она успела увидеть темную фигуру, лежащую в огне в трех шагах от нее. У мертвого человека не было глаз. Пламя рвалось из дыр на их месте.
   Фаталия не успела разглядеть, сколько пальцев на руках было у мертвеца.
   Она лишилась сознания, когда свежий воздух ожег холодом ее лицо.
 

13

 
   Танк осторожно опустил на землю бесчувственную Фаталию и выпрямился. Поправив шляпу, он вытащил револьверы и скользнул взглядом по сражающимся бойцам.
   Какой-то Двуживущий кинулся на него. Танк выстрелил нападающему в голову. Костяная маска разлетелась вдребезги. На залитом кровью лице отразилось безмерное изумление.
   Револьвер в мире мечей и магии был вещью куда более удивительной, чем магия в мире атомных бомб и космических систем слежения.
   Танк медленно двинулся вперед, вглядываясь в разбросанные вокруг воронки тела…
   Малыш лежал возле березы, обугленной магией Белиала. Обломок копья торчал в лохматом боку. Пес не дышал. Он уже вернулся домой.
   Танк присел возле мертвой собаки.
   — А ты думал, здесь с тобой играть будут? Нет, Малыш. Учись показывать зубы…
   Два человека в костяных масках словно из-под земли вынырнули. Танк повернулся к ним, ощерился, вскинул револьвер на уровень плеча. Бойцы шарахнулись в стороны. Но пули оказались быстрей.
   — Пора бы и мне возвращаться, — пробормотал Танк, думая о привязанном перед компьютером псе и о возможном новом покушении.
   Что, если Белиал не отступится? Возможно, денег на очередного киллера у него не осталось, но ведь смерть может принять тысячи обличий. Несущийся автомобиль, чашка отравленного кофе, взрывоопасная посылка — они ничем не хуже наемного убийцы.
   Пора в очередной раз уносить ноги, пора вновь все менять. Новый город, новая квартира, новое имя — новая жизнь.
   Надолго ли?
   Прошлое всегда возвращается. Прошлое не дает о себе забыть…
   Танк вздохнул и поднялся. Ветер отбросил назад полы черного плаща. Указательные пальцы легли на спусковые крючки револьверов.
   «С нами Богоборец!» — кричали где-то в людской каше. Знакомо ухая, взмывали над головами огненные шары — и рушились вниз, превращая бронированных воинов в полыхающие живые факелы.
   — Пора, — негромко сказал Танк, двумя выстрелами отправил в иной мир еще пару Двуживущих и взялся за автомат…