— Ангелов тьма одесная, — шептала я непослушными губами, — сила защитная и чудесная…
Дверцы лифта бесшумно разошлись, я зашла, нажала на кнопку своего этажа и бессильно упала на банкетку, чувствуя, как слезы комом встали в горле.
— Их крыла надо мной…, — с трудом продолжила я вызов на защиту, и тут не выдержала.
Я упала навзничь на обитую черным атласом банкетку. Меня ломало и корежило от немыслимой боли…
Меня словно сжигали на костре, кровь вскипала болью в моих венах, а сквозь языки пламени и вопли толпы я слышала его бархатистый и родной голос.
«Я никогда с тобой не расстанусь — ты мне родная…».
И я не выдержала, я зарыдала, громко, в голос, по-бабьи. Я заткнула уши, я не желала слышать более слова, которые раскаленными иглами выжигают рваные дыры в моей душе. Каждое слово заставляло выгибаться мое тело от немыслимой боли…
«Потому что ты единственная в моей жизни»,— строго и печально сказал он мне, преодолев все преграды.
Только на фотографии, где мы вместе — рука у меня не поднялась.
Все это время он был со мной, чтобы в конечном итоге меня убить. Если бы я вышла замуж за него — я бы умерла. Я сделала его наследником — и потому он посчитал, что игра закончена.
А я его все это время любила. У меня замирало дыхание, когда я смотрела на его точеный профиль. Его голос был для меня чудеснее пения ангелов. Он действовал на меня, словно наркотик, ибо без него меня — ломало.
Несколько зеркал, попавшихся мне на пути, я разбила. Ибо мое лицо и без того несовершенно, а уж многочасовая истерика и слезы и вовсе сделали его уродливым.
«Вот почему Дэн не смог тебя полюбить», — шептали мне отражения, и тогда я уничтожала их.
«Сейчас я проплачусь, — тупо твердила я себе, — я склею разбитое сердце и все у меня будет хорошо. Вот только никогда, ни одному парню за свою жизнь я больше не поверю… Хватит с меня боли. Я буду беречь свое бедное сердечко от самой малой привязанности, и тогда никто не сможет сделать мне больно. Я смогу. Я сильная, черт возьми!»
Лора тенью ходила за мной, молча переступала через осколки зеркал и разорванные на клочки джинсы, принадл ежащие парню, которого я любила. Я была ей благодарна за то, что не видела радостного блеска в глазах. За то, что она молчала и лишь тяжко вздыхала, но мнения не высказывала.
В девять часов утра я пошла в ванну и долго умывалась холодной водой. Потом сделала макияж, попытавшись замаскировать следы истерики, заплела косу и поехала в нотариальную контору, вывеску которой я видела неподалеку от дома.
Дэна я из числа наследников не исключила. По новому завещанию он получал картину, написанную лично мной. Весьма неудачный опыт в живописи, даже не знаю отчего, но детям картина крайне не нравится. Мультиковская дочка аж зарыдала и за мать спряталась при виде моей мазни. На ней был запечатлен Баксюша на ветке березы, правда, был он похож больше на крокодила, чем на кота — но кого волнуют такие мелочи? Дорог не подарок, дорого внимание!
После этого приехала домой и засела за телефон.
Возможно — мой любимый меня все же похоронит, просто из вредности. Но уж совершенно точно, что я отомщу за все. Нельзя вот так грубо в сапогах пройти по душе влюбленной девушки.
Дэн этой истины не знал, и потому теперь у него есть смертельный враг, который страстно хочет, чтобы ему стало немыслимо больно.
Также, как мне сейчас.
С родителями он не общается, а то бы начала с них. Таким образом, прежде всего достанется тем, кто ему помогал меня убивать. Подельникам. Девочки, которые продали мне отравленные пирожки — исключаются, вряд ли они знали о начинке.
Но мужики в восьмерке и ведьма, что заковала мое тело фризом — их я найду. И Дэн узнает об этом.
«Слушай, ты уверена, что все это надо делать?», — осторожно спросил голос.
«Он мне сердце разбил», — ровно ответила я.
«Тогда конечно», — вздохнул он.
Достав сотовый, я набрала номер Галины.
— Мне нужна ты и твоя Сила, — коротко сказала я ей.
Галина прошлым летом попросила ведьм о серьезной услуге, и потому попала ровно на год в рабство. Любая из нас теперь смело может пользоваться ею.
— У тебя или у меня встречаемся? — только и спросила она меня.
— Лучше ты ко мне. И надо срочно.
— Минут через сорок устроит? — вздохнула она.
— Вполне, — кивнула я.
Она не опоздала ни на минуту. Зашла, быстрым взглядом окинула меня и тихо сказала:
— Приветствую тебя, Марья.
— Приветствую и тебя, Галина, — ритуально отозвалась я. — Проходи.
Я была уже готова — собранная внутренне, с распущенными, без заколок, волосами.
Шагая по ступенькам на второй этаж, я не оборачивалась — знала, что старая ведьма и так идет за мной. В кабинете я подала ей расческу и сказала:
— Будем колдовать.
Та молча принялась расплетать тяжелую, до бедер, косу, я же уселась на столик и наблюдала за ней.
— Случилось чего? — наконец не выдержала она.
— Это личное, — пожала я плечами.
— Ну так говори, чего делать надо!
— Посмотри меня, — попросила я. — Вчера меня фризом заморозили, и мне надо найти того, кто это сделал. Сама не вытяну.
— Тяжко это, — Галина последний раз взмахнула щеткой, отложила ее и с сомнением на меня посмотрела.
— Это важно, — раздельно сказала я.
Я встала, вытянувшись в струнку, и Галина стала около меня, близко— близко, так, чтобы наши ауры соприкоснулись и проникли друг в друга, став в какой—то точке одним целым.
Под сердцем стало неприятно щекотно, в голове на миг потемнело и отпустило. Все получилось. И тогда Галина принялась медленно водить ладонями вдоль моего тела. Я видела, как хмурится ее лоб, как выступают на нем бисеринки пота. Чувствовала, как ее пальцы копаются в моем прошлом и будущем, перебирая события…
И наконец она нашла.
Слабый, уже почти затертый след чужой магии. Опытная ведьма осторожно подцепила его, вытянула на поверхность, словно нитку из ткани.
— Что хочешь с ним делать? — тяжело дыша, словно после стометровки, спросила она.
— Мне надо, чтобы она ко мне пришла.
— Сложно.
— Лишение воли плюс послушание, накладываем это на след — и придет как миленькая.
— Ты уверена?
— Вполне.
— Тогда за работу.
И мы развели руки в стороны, соприкоснулись ладоням. Вокруг, точно снежинки в метель, закружились крошечные искорки Силы — моей и Галины, что были сейчас едины.
И мы склонились над следом чужой магии, одновременно выдыхая слова, пускали их вслед ведьме, словно гончих на лисьей охоте… Мы шептали заклинания, которые опутают ее мозг, заморочат, покорят нашей воле. Посылали образы моего дома и сладкими голосами звали ее сюда. Ибо тут ее ждут родные и близкие люди, здесь небо голубое, а на деревьях поют райские птицы…
Наконец мы обе почувствовали — колдовство свершилось. Последний раз шевельнулись наши губы, запечатывая наши заклятья, последний раз вспыхнули искорки Силы, и мы устало разъединили ладошки…
Галина, тяжело дыша, без сил свалилась в кресло.
Я же снова уселась на стол, налила в стакан кока-колы и передала ей. Она с благодарностью приняла его, выпила одним махом и сказала:
— Умотала ты меня. Ног под собой не чую.
— У меня тоже все тело ломит, — пожала я плечами и взглянула на часы. Без малого два часа мы с Галиной заговаривали след ведьмы. Два часа в одной статичной позе, на ногах, не шевелясь…
— Ну слушай, если ты меня гонять будешь только за то, что кто—то там тебе из наших насолил, то я не знаю, — раздраженно бросила она. — А у меня внуки дома, между прочим. Соседку пришлось просить за ними приглядеть…
— Галина, не злись, — спокойно сказала я. — Причина есть, и серьезная. Пока не спрашивай, потом расскажу.
— Нет уж, милая, — покачала ведьма головой. — Мне лишнего знать ни к чему. Меньше знаешь — спится крепче.
— И то верно! — задумчиво согласилась я.
На том мы с ней и расстались. Я проводила ее до ворот, после чего вернулась и подошла к охраннику.
— Андрей, — попросила я. — Скоро ко мне женщина придет, молчком станет подниматься— ты ее не останавливай, ладно?
— Понял, — кивнул парень. — А зовут ее как?
— Не знаю, — развела я руками. — Не успела познакомиться.
— Ну а выглядит как?
— Андрюша, — тепло улыбнулась я ему, — просто пропусти женщину, которая молча станет подниматься по лестнице, ладно? Это по моим ведьминским делам.
Андрюша подумал, вспомнил, кто я по профессии и с готовностью кивнул.
— Хорошо. И еще кассету возьмите, Сашка просил передать.
Ох, а про кассету я и забыла… Впрочем — для чего она мне? Только что заниматься мазохизмом — прокручивать кадры любимого лица, искаженного злобой.
Ко мне.
Кассету я забрала, и пошла домой. А когда переступила порог квартиры — дверь запирать не стала. Ждем гостей!
Первым делом я направилась в кухню — там стоял белоснежный моноблок, тиви и видео в одном флаконе.
«Послушай, не стоит тебе смотреть на него, — с жалостью сказал внутренний голос. — Не стоит. Сейчас ведьма придет, и тебе надо быть собранной и хладнокровной».
Я подумала и возразила, уж очень хотелось на Дэна поглядеть:
«Знаешь, я вот как посмотрю — так сразу стану сильной и безжалостной!»
«Ага, только сначала уревешься», — вздохнул голос.
С досадой я положила кассету на холодильник, достала курочку гриль и уселась в холле на диван — завтракать и поджидать гостью. Лора, до сей поры пропадающая черт знает где прибежала, завиляла хвостиком и преданно на меня уставилась, косясь на курочку.
— Знаешь, милая, а ведь быть волчицей тебе больше идет, — задумчиво сказала я, подавая ей на тарелочке куриную ножку. — Прямо человеком сразу стала. Спасла меня опять же сегодня, и под шкуру не лезешь…
Святоша скромно опустила глаза, одним движением челюстей схрумкала ножку и снова задумчиво посмотрела на курочку.
— Грудку будешь? — любезно предложила я ей.
Лора помотала головой.
— Ну и выделывайся, — пожала я плечами и сунула грудку подбежавшему Баксу.
— Я пришла.
Чужой голос, высокомерный и резкий, прозвучал совершенно неожиданно. Я аж подпрыгнула, после чего развернулась к двери и увидела высокую брюнетку в черных брючках и алом топике, с великолепной фигурой и пленительным, тонким лицом.
— Ты кто? — севшим голосом спросила я. Девушка вызывала странные эмоции, хотелось отползти в уголок, прикрыться ветошкой и не отсвечивать. Только бы не встать у нее на дороге. Только бы она не задержала на тебе взгляд…
Девушка мягко, словно экзотический хищник, двинулась ко мне:
— Ты что же, думала, что сможешь меня подчинить? — высокомерно улыбалась она. — Думала, я стану послушна твоей воле? Бедная наивная ведьма Марья! Да ты дитя предо мной, а еще Мастером зовешься!
— Стой где стоишь! — рявкнула я, однако вышло это как жалкий мышиный писк. На самом деле душа забилась в пятки и сидела там, дрожа от непонятного ужаса.
— Да неужели? — усмехнулась она и подняла ладонь, в которой мерцало голубое зерно фриза. Я смотрела на него и понимала — надо, надо так же срочно шепнуть заклятье фриза, оно коротенькое—прекоротенькое, но от непонятного ужаса у меня просто в голове помутилось. Что это со мной? Что?!
— Может, поговорим? — отчаянно проговорила я непослушными губами, пытаясь выиграть во времени.
— Несомненно, — холодно кивнула она. — Только сначала…
И она метнула в меня фризом.
И в миг, когда она сосредоточилась на этом — меня словно освободили, я смогла сделать фриз, и вот уже его зернышко в моей ладони, но я не успеваю, Бог мой, как обидно — не успеваю!!!
Серая тень мелькнула передо мной, Святоша в полете словила на себя фриз и рухнула на меня замороженной тушей. Я охнула, но теперь-то уже не растерялась. Выглядывая из-под Лоры, я доброжелательно улыбнулась красотке:
— Мой ход, леди!
В глазах ее метнулось недоверие, а я запустила в нее фризом.
— Нечего было выпендриваться, — наставительно сказала я ей, с трудом выбираясь из-под Лоры. — Как зашла, сразу бы и замораживала, так нет, повыделываться надо было. А что такого ценного ты мне сообщила, чтобы ради этого время тратить, а? Объяснить мне, что пришла не по моей воле, а по своей и типа я тебя не подчинила? Так это ерунда, все равно ведь ты пришла, верно? Значит, ты мне подчинилась! Так что стой, молчи, и не строй из себя крутую! Мастер, блин! Видали мы таких Мастеров!
На самом деле я храбрилась. Я отчетливо понимала, что девушка зов уловила, но пришла сюда действительно по своей воле. Чтобы поиграть со мной, как с неразумным мышонком.
Первым делом я пошла на кухню и достала приготовленную для таких случаев водку. Когда я протянула руку за бутылкой — она тряслась мелкой дрожью.
Первым делом я принялась отмораживать Лору.
— Спасительница ты моя, — умильно приговаривала я, заливая в пасть волчице алкоголь. Половина лилась на пол, ну да вскоре Святоша оттаяла, мутным взглядом посмотрела на меня и, нимало ни смущаясь, принялась слизывать с паркета водочную лужицу.
Я недоуменно наблюдала за ней — надо же, как человека магия поменяла! Ведь в данный момент Лора водку потребляет по собственному желанию, тело ее оттаяло и в размораживающем действии алкоголя нет нужды!
Внезапно волчица замерла, навострила уши, после чего моргнула мне глазом и покосилась на девицу.
Я ее намеки поняла, и так же осторожно кинула взгляд на гостью.
И глазам своим не поверила.
Она медленно, но шевелила губами, беззвучно что-то шепча, и уж явно не рождественский стишок. Я аж в ступор впала — вот это силища у человека! Получается, за несколько минут она смогла разморозить лицо!!!
Подскочив, я треснула ее по губам.
— Леди, извините за грубость, но лучше бы вам помолчать, — рявкнула я.
— Я тебя уничтожу, ясно? — проскрипела она, глядя на меня как на букашку.
— Поняла, не дура, — кивнула я и повернулась к Святоше: — Даму посторожи минутку, ладно? Если губы шевельнутся или что—то другое — разрешаю тебе ею закусить!
Лора с готовностью уселась напротив гостьи и улыбнулась ей так, что мне самой стало не по себе. Бакс зашипел и выгнул спину.
«Дурочка, куда же ты попала? — скорбно выговаривал мне голос, пока я неслась на третий этаж. — Вокруг одни хищники. Лора — волчица, видела, как она пасть скалит? Однажды ты уснешь, а она тебе возьмет и отгрызет…чего-нибудь. А эта — эта еще хуже волка, поверь мне. Сожрут ведь они тебя за милую душу!»
«А вот это мы еще посмотрим», — огрызнулась я, достала из комода наручники, скотч, и ринулась снова вниз.
Лора так и сидела перед девушкой, внимательно за ней следя. Я первым делом сковала ей руки, потом связала поясом от плаща ноги, и, держа наготове кусок скотча — спросила:
— Ну, и на кого работаем?
— Пошла вон, — обронила девушка.
— Это моя квартира, — разъяснила я ей. — Ну куда же я отсюда?
Девушка немигающим взором уставилась на меня.
— И не надо на меня так смотреть, — предупредила я. — У меня нервы от этого шалят, еще сделаю чего не так. Кстати — как там мой любимый? Привет не шлет?
— Кто? — нахмурилась она.
— Дэн. Любимый мой, — раздельно сказала я, следя за ее реакцией.
— Убогая, ты на себя в зеркало давно смотрелась? — презрительно уронила она. — Дэнни на тебя второй раз и не взглянет.
— А на тебя взглянет? — поинтересовалась я.
— Он меня боготворит.
— Спасибо за интервью, — кивнула я.
Это все, что мне и требовалось — подтверждения. У меня даже в душе ничего не шелохнулось. Нет, правда, не шелохнулось. Ну, ладно — почти не шелохнулось.
Я отвернулась, смахнула слезы, после чего все же залепила девице губы скотчем и потащила ее в Каморку. По пути я стонала и злобно ей выговаривала:
— Что же ты, красавица, зад-то себе отрастила? Весишь тонну! Ты вообще знакома с такими словами как диета и фитнес? Не-ет, милая, Если ты и в самом деле имеешь виды на моего Дэна — то худеть тебе надо. Срочно. А то ведь знаешь какая конкуренция за него? Поматросит, в общем, он тебя — да и бросит, помяни мое слово.
Я сгрузила ее на раскладушку в Каморке, утерла пот со лба и доброжелательно заметила:
— А я тебе похудеть помогу по доброте душевной. Располагайся, милочка, тебе тут долго гостить!
Ведьма одарила меня яростным взглядом.
— Знаю — знаю, — улыбнулась я. — Скоро прибежит твой прекрасный принц и тебя спасет, а меня закопает. Может быть, может быть…
Я покопалась в столе, достала ножницы и приблизилась к ней.
— А пока я и тебя накажу за нападение на меня, и любимого моего потороплю. Или твоего? Эк он у нас на двоих, что ли, был? Надеюсь, ты никакими заразными заболеваниями не страдаешь? Олигофренией там или чесоткой? Нет? Ну вот и ладушки. Поверим. Да не дергайся ты так, ради бога. Не искушай. Я всего лишь хочу тебе обрезать волосы, но ты так вертишь головой, что может случиться несчастный случай. Они у тебя давно были? Молчишь? Ну в любом случае скоро будут. А пока полежи спокойно, я то ножницы вдруг ненароком в шейку воткнутся? Думаешь, я заплачу? Или Дэн? Во-от, умничка.
Я наконец отстригла густую копну волос, оставив ведьме лишь короткую неровную щетинку.
— Тебе идет, — покривила я душой.
Что поделать — я всегда была доброй девочкой.
Ведьма смотрела в потолок и беззвучно плакала. Все верно — ведьма без волос — это как автомобиль без сидений. Ехать можно, но вот КАК ехать — это другой вопрос. Качество Силы меняется в худшую сторону, ведьма значительно слабеет, да и многие заклинания станут ей, безволосой, недоступны.
Помнится, когда Оксана на меня наслала рак и от курса химиотерапии у меня выпали волосы — я это испытала в полной мере.
Так что я вовсе не издевалась над беспомощной плененной ведьмой, но — наказывала.
Перед уходом я напоила врагиню кока-колой со снотворным. Она сначала брыкалась, но когда я ей сказала, что до завтра пить не дам, то уступила.
А я, напевая, пошла к себе в спальню. Этот раунд за мной!
Первым делом я позвонила в офис Мультилока и по срочному заказу вызвала себе домой мастера. А пока он ехал — я готовила любимому подарок.
Нашла красивую коробочку, в нее витиеватым узлом уложила волосы врагини, перевязанные ленточкой, украсила все это дело елочным серпантином, а сверху бросила туз пик.
Туз пик — карта легендарная. Любой, получивший его — смекнет, что дело пахнет керосином и пора написать завещание. Так, на всякий случай, а то ведь и кирпичи иногда на голову падают и все такое…
На самом деле значение его сильно преувеличено. Если ножкой вверх — то да, жди неприятностей. Но чтобы помереть — надо еще рядом иметь в раскладке четыре определенные карты. А вот туз пик рюмкой вверх — всего лишь обозначает грандиозную пьянку. Моему папеньке он часто выпадает. Вернее, всегда, сколько себя помню.
Тем временем явился мастер, покопался в дверях и выдал мне новый комплект карт от замка.
Ну, любимый, попробуй теперь ко мне незваным прийти — зубки пообломаешь!
Мастеру я дала чрезмерно щедрые чаевые, после чего выдала упакованный подарочек для Самого Любимого Парня и за отдельную плату парень согласился завезти презент в офис Дэна и отдать лично в руки.
Закрыв за ним дверь, я, довольная собой до ужаса, пошла наверх. По пути я пела песенку.
— ШумееелкаМышь дереееевья гнулись, а ночка тё-ёмная-я была-ааа…
— Ууууу, — подвыла мне Лора.
— Дальше не помню, — огорченно призналась я. — А ты?
Она помотала головой.
Тут мне на глаза попалась Каморка, я остановилась и вдохновенно пропела:
— Не пла-ачь девчо-онка, пройдут да-аджи! Солдат верне-еется, ты только жди!
За дверью стояла тишина.
— Кхе, аплодисментов я похоже не дождусь, — светло улыбнулась я и на всякий случай заперла Каморку и на засов. А то ведьмы — народ такой, особый. Нельзя им доверять. Вроде она сейчас беспомощна и глядит на тебя глазами Бэмби, но только расслабься — и вот уже она сидит у тебя на спине и заламывает тебе руку.
Неприятно было бы так подставиться.
Таким образом то, что ведьма острижена и напоена снотворным — не повод снизить бдительность.
В спальне я улеглась на кроватку, достала сотовый и позвонила Грицацуихе, темной ведьме, с которой я немного дружила.
— Тетя Клава, здравствуйте, я к вам по делу, — быстро сказала я в трубку. Грицацуиха — трепло почище меня будет, как присядет на телефон поболтать, то до сути доберется не раньше, чем через часишко—другой. Н сегодня явно был мой день.
— Давай быстрее, — недовольно сказала она. — Клиента жду.
— Мне информация нужна, — затараторила я. — Ведьму знаете такую — лет двадцати пяти, высокую, красивую, что—то нерусское в лице, и смоляные волосы ниже попы…были.
— Да не припомню даже, — хмыкнула она.
— Так может кто из новеньких?
— Не, Марья, — протянула Грицацуиха, — у нас точно таких нет. У нас молодая только Ленка, да только какая же она тебе нерусская? Колхозная рязанская рожа у нее, а еще красавицей себя считает…
— И все? — перебила я ведьму. Ленку я видела, и знала, что это уж точно не она.
— Ну может еще Зинка — разведенка из Голышманово, ей всего тридцать шесть, — раздумчиво сказала ведьма.
— И эту я знаю, не то, — снова влезла я. Да уж, толстая Зинаида и супермодель в моей Каморке походи друг на друга как свинка на лебедя.
— Ну тогда не знаю. У своих, беленьких, погляди.
— У беленьких я и так всех знаю, — задумчиво сказала я. — В принципе, теть Клав, я и черненьких знаю, да только вдруг к вам новые люди пришли?
— Да не было никого, — нетерпеливо ответила Грицацуиха. — Ладно, Марья, вон ужо клиент к калитке идет. Встретимся, ага?
— Ага, — вздохнула я.
Итак, ведьма—то чужая! Ненашенская! И откуда же это чудо на мою голову свалилось, а?
«Думаю, пора звонить Витьке, — твердо молвил голос. — Пусть с ней милиция разбирается. Снимут отпечатки, то-се…».
«Индюк тоже думал, да в суп попал, — сварливо отозвалась я. — Во-первых, я ее в плену держу, а это уголовно наказуемо. А во—вторых, не думаю, что Витенька забыл про предсмертную записку и то, что я якобы его геем выставила».
Зазвонил сотовый и я с удовлетворением увидела номер Самого Любимого Парня.
— Да, солнышко, — пропела я.
— Что это с тобой? — подозрительно спросил он.
— Настроение чудесное, — я почти не покривила душой. Было отличное — пока я не услышала его голос.
— Послушай, мы в последнее время оба перенервничали, — задушевно сказал он. — Давай встретимся, поговорим…
— Подарочек получил? — в лоб спросила я.
— Да, — сухо сказал он, так же меняя тон.
— И сразу решил встретиться и поговорить? — насмешливо спросила я.
Он помолчал, после чего осторожно спросил:
— Это был какой-то ритуал? Волосы, туз пик…
— Всего лишь намек, — широко улыбнулась я.
— На что?
— На будущее, — интимно шепнула я в трубку. — Завтра снова жди посылочку, любимый!
— Это какая-то игра?
— Несомненно.
— А в чем ее смысл?
— В конце игры в коробочке будет лежать самое ценное для меня.
— Что именно?!!
«Твое сердце, идиот!», — вздохнул внутренний голос.
— Не нервничай так, любимый, — мурлыкнула я. — Придет время — все узнаешь. А пока удовольствуйся тем, что я буду дарить тебе то, что ценно для тебя. Созво…
— Подожди! — вскричал он.
— Созвонимся! — непреклонно сказала я и нажала на кнопку отбоя.
«И чем теперь займемся?», — спросил голос.
«Виртуалом, ессно!» — удивилась я странному вопросу. Оторванная на такое долгое время от компьютера, я уже начала чувствовать непонятный дискомфорт в душе.
Deep…
Клавиатура приветственно мигнула огоньками, забегали по ней пальцы, набирая адреса в поисковых строках, и в душе у меня установился мир…
« Глубина — глубина, я твоя…», — шепнул голос внутри меня, а в дверь позвонили.
Я вывела на монитор изображение с дверной видеокамеры — упс! — там стоял мой Самый Любимый Парень. С букетом роз и озабоченностью на прекрасном челе.
« Дэнни — Дэн, а я не твоя…»
И окно с лицом Любимого Парня перекрыл мой онлайн-дневник, я улыбнулась и написала:
«Аффирмация на сегодня, други мои:
«Моя жизнь с каждым днем становится все лучше и лучше»
Повторяйте это. Думайте это. И да будет вам счастье…»
Бакс по привычке храпел, улегшись у меня на голове, птички весело щебетали за распахнутым окном, в общем — жизнь была определенно прекрасна! Я почистила зубы, заглянула к Лоре в спальню, та спала как младенец. Вообще, картина еще та — здоровенная волчица на белоснежных льняных простынях с кружевами, из-под одеяла торчат только нос да хвост.
Сюр какой-то.
— Святоша? — позвала я ее.
Из-под одеяла немедленно высунулось серое ухо.
— Завтракать будешь?
— Гав! — ответила она, с хрустом потянулась и выползла из кровати.
— Только я еще не приготовила ничего, уж извини, — покаялась я. — Но полна идей!
Дверцы лифта бесшумно разошлись, я зашла, нажала на кнопку своего этажа и бессильно упала на банкетку, чувствуя, как слезы комом встали в горле.
— Их крыла надо мной…, — с трудом продолжила я вызов на защиту, и тут не выдержала.
Я упала навзничь на обитую черным атласом банкетку. Меня ломало и корежило от немыслимой боли…
Меня словно сжигали на костре, кровь вскипала болью в моих венах, а сквозь языки пламени и вопли толпы я слышала его бархатистый и родной голос.
«Я никогда с тобой не расстанусь — ты мне родная…».
И я не выдержала, я зарыдала, громко, в голос, по-бабьи. Я заткнула уши, я не желала слышать более слова, которые раскаленными иглами выжигают рваные дыры в моей душе. Каждое слово заставляло выгибаться мое тело от немыслимой боли…
«Потому что ты единственная в моей жизни»,— строго и печально сказал он мне, преодолев все преграды.
* * *
До утра я рыдала, словно пытаясь вместе со слезами выплакать и горе. Ничего не видя от слез, я бессмысленно ходила по квартире и светло улыбалась, натыкаясь на вещи Дэна. Я прижималась к ним щекой, а потом раздирала их в мелкие клочки.Только на фотографии, где мы вместе — рука у меня не поднялась.
Все это время он был со мной, чтобы в конечном итоге меня убить. Если бы я вышла замуж за него — я бы умерла. Я сделала его наследником — и потому он посчитал, что игра закончена.
А я его все это время любила. У меня замирало дыхание, когда я смотрела на его точеный профиль. Его голос был для меня чудеснее пения ангелов. Он действовал на меня, словно наркотик, ибо без него меня — ломало.
Несколько зеркал, попавшихся мне на пути, я разбила. Ибо мое лицо и без того несовершенно, а уж многочасовая истерика и слезы и вовсе сделали его уродливым.
«Вот почему Дэн не смог тебя полюбить», — шептали мне отражения, и тогда я уничтожала их.
«Сейчас я проплачусь, — тупо твердила я себе, — я склею разбитое сердце и все у меня будет хорошо. Вот только никогда, ни одному парню за свою жизнь я больше не поверю… Хватит с меня боли. Я буду беречь свое бедное сердечко от самой малой привязанности, и тогда никто не сможет сделать мне больно. Я смогу. Я сильная, черт возьми!»
Лора тенью ходила за мной, молча переступала через осколки зеркал и разорванные на клочки джинсы, принадл ежащие парню, которого я любила. Я была ей благодарна за то, что не видела радостного блеска в глазах. За то, что она молчала и лишь тяжко вздыхала, но мнения не высказывала.
В девять часов утра я пошла в ванну и долго умывалась холодной водой. Потом сделала макияж, попытавшись замаскировать следы истерики, заплела косу и поехала в нотариальную контору, вывеску которой я видела неподалеку от дома.
Дэна я из числа наследников не исключила. По новому завещанию он получал картину, написанную лично мной. Весьма неудачный опыт в живописи, даже не знаю отчего, но детям картина крайне не нравится. Мультиковская дочка аж зарыдала и за мать спряталась при виде моей мазни. На ней был запечатлен Баксюша на ветке березы, правда, был он похож больше на крокодила, чем на кота — но кого волнуют такие мелочи? Дорог не подарок, дорого внимание!
После этого приехала домой и засела за телефон.
Возможно — мой любимый меня все же похоронит, просто из вредности. Но уж совершенно точно, что я отомщу за все. Нельзя вот так грубо в сапогах пройти по душе влюбленной девушки.
Дэн этой истины не знал, и потому теперь у него есть смертельный враг, который страстно хочет, чтобы ему стало немыслимо больно.
Также, как мне сейчас.
С родителями он не общается, а то бы начала с них. Таким образом, прежде всего достанется тем, кто ему помогал меня убивать. Подельникам. Девочки, которые продали мне отравленные пирожки — исключаются, вряд ли они знали о начинке.
Но мужики в восьмерке и ведьма, что заковала мое тело фризом — их я найду. И Дэн узнает об этом.
«Слушай, ты уверена, что все это надо делать?», — осторожно спросил голос.
«Он мне сердце разбил», — ровно ответила я.
«Тогда конечно», — вздохнул он.
Достав сотовый, я набрала номер Галины.
— Мне нужна ты и твоя Сила, — коротко сказала я ей.
Галина прошлым летом попросила ведьм о серьезной услуге, и потому попала ровно на год в рабство. Любая из нас теперь смело может пользоваться ею.
— У тебя или у меня встречаемся? — только и спросила она меня.
— Лучше ты ко мне. И надо срочно.
— Минут через сорок устроит? — вздохнула она.
— Вполне, — кивнула я.
Она не опоздала ни на минуту. Зашла, быстрым взглядом окинула меня и тихо сказала:
— Приветствую тебя, Марья.
— Приветствую и тебя, Галина, — ритуально отозвалась я. — Проходи.
Я была уже готова — собранная внутренне, с распущенными, без заколок, волосами.
Шагая по ступенькам на второй этаж, я не оборачивалась — знала, что старая ведьма и так идет за мной. В кабинете я подала ей расческу и сказала:
— Будем колдовать.
Та молча принялась расплетать тяжелую, до бедер, косу, я же уселась на столик и наблюдала за ней.
— Случилось чего? — наконец не выдержала она.
— Это личное, — пожала я плечами.
— Ну так говори, чего делать надо!
— Посмотри меня, — попросила я. — Вчера меня фризом заморозили, и мне надо найти того, кто это сделал. Сама не вытяну.
— Тяжко это, — Галина последний раз взмахнула щеткой, отложила ее и с сомнением на меня посмотрела.
— Это важно, — раздельно сказала я.
Я встала, вытянувшись в струнку, и Галина стала около меня, близко— близко, так, чтобы наши ауры соприкоснулись и проникли друг в друга, став в какой—то точке одним целым.
Под сердцем стало неприятно щекотно, в голове на миг потемнело и отпустило. Все получилось. И тогда Галина принялась медленно водить ладонями вдоль моего тела. Я видела, как хмурится ее лоб, как выступают на нем бисеринки пота. Чувствовала, как ее пальцы копаются в моем прошлом и будущем, перебирая события…
И наконец она нашла.
Слабый, уже почти затертый след чужой магии. Опытная ведьма осторожно подцепила его, вытянула на поверхность, словно нитку из ткани.
— Что хочешь с ним делать? — тяжело дыша, словно после стометровки, спросила она.
— Мне надо, чтобы она ко мне пришла.
— Сложно.
— Лишение воли плюс послушание, накладываем это на след — и придет как миленькая.
— Ты уверена?
— Вполне.
— Тогда за работу.
И мы развели руки в стороны, соприкоснулись ладоням. Вокруг, точно снежинки в метель, закружились крошечные искорки Силы — моей и Галины, что были сейчас едины.
И мы склонились над следом чужой магии, одновременно выдыхая слова, пускали их вслед ведьме, словно гончих на лисьей охоте… Мы шептали заклинания, которые опутают ее мозг, заморочат, покорят нашей воле. Посылали образы моего дома и сладкими голосами звали ее сюда. Ибо тут ее ждут родные и близкие люди, здесь небо голубое, а на деревьях поют райские птицы…
Наконец мы обе почувствовали — колдовство свершилось. Последний раз шевельнулись наши губы, запечатывая наши заклятья, последний раз вспыхнули искорки Силы, и мы устало разъединили ладошки…
Галина, тяжело дыша, без сил свалилась в кресло.
Я же снова уселась на стол, налила в стакан кока-колы и передала ей. Она с благодарностью приняла его, выпила одним махом и сказала:
— Умотала ты меня. Ног под собой не чую.
— У меня тоже все тело ломит, — пожала я плечами и взглянула на часы. Без малого два часа мы с Галиной заговаривали след ведьмы. Два часа в одной статичной позе, на ногах, не шевелясь…
— Ну слушай, если ты меня гонять будешь только за то, что кто—то там тебе из наших насолил, то я не знаю, — раздраженно бросила она. — А у меня внуки дома, между прочим. Соседку пришлось просить за ними приглядеть…
— Галина, не злись, — спокойно сказала я. — Причина есть, и серьезная. Пока не спрашивай, потом расскажу.
— Нет уж, милая, — покачала ведьма головой. — Мне лишнего знать ни к чему. Меньше знаешь — спится крепче.
— И то верно! — задумчиво согласилась я.
На том мы с ней и расстались. Я проводила ее до ворот, после чего вернулась и подошла к охраннику.
— Андрей, — попросила я. — Скоро ко мне женщина придет, молчком станет подниматься— ты ее не останавливай, ладно?
— Понял, — кивнул парень. — А зовут ее как?
— Не знаю, — развела я руками. — Не успела познакомиться.
— Ну а выглядит как?
— Андрюша, — тепло улыбнулась я ему, — просто пропусти женщину, которая молча станет подниматься по лестнице, ладно? Это по моим ведьминским делам.
Андрюша подумал, вспомнил, кто я по профессии и с готовностью кивнул.
— Хорошо. И еще кассету возьмите, Сашка просил передать.
Ох, а про кассету я и забыла… Впрочем — для чего она мне? Только что заниматься мазохизмом — прокручивать кадры любимого лица, искаженного злобой.
Ко мне.
Кассету я забрала, и пошла домой. А когда переступила порог квартиры — дверь запирать не стала. Ждем гостей!
Первым делом я направилась в кухню — там стоял белоснежный моноблок, тиви и видео в одном флаконе.
«Послушай, не стоит тебе смотреть на него, — с жалостью сказал внутренний голос. — Не стоит. Сейчас ведьма придет, и тебе надо быть собранной и хладнокровной».
Я подумала и возразила, уж очень хотелось на Дэна поглядеть:
«Знаешь, я вот как посмотрю — так сразу стану сильной и безжалостной!»
«Ага, только сначала уревешься», — вздохнул голос.
С досадой я положила кассету на холодильник, достала курочку гриль и уселась в холле на диван — завтракать и поджидать гостью. Лора, до сей поры пропадающая черт знает где прибежала, завиляла хвостиком и преданно на меня уставилась, косясь на курочку.
— Знаешь, милая, а ведь быть волчицей тебе больше идет, — задумчиво сказала я, подавая ей на тарелочке куриную ножку. — Прямо человеком сразу стала. Спасла меня опять же сегодня, и под шкуру не лезешь…
Святоша скромно опустила глаза, одним движением челюстей схрумкала ножку и снова задумчиво посмотрела на курочку.
— Грудку будешь? — любезно предложила я ей.
Лора помотала головой.
— Ну и выделывайся, — пожала я плечами и сунула грудку подбежавшему Баксу.
— Я пришла.
Чужой голос, высокомерный и резкий, прозвучал совершенно неожиданно. Я аж подпрыгнула, после чего развернулась к двери и увидела высокую брюнетку в черных брючках и алом топике, с великолепной фигурой и пленительным, тонким лицом.
— Ты кто? — севшим голосом спросила я. Девушка вызывала странные эмоции, хотелось отползти в уголок, прикрыться ветошкой и не отсвечивать. Только бы не встать у нее на дороге. Только бы она не задержала на тебе взгляд…
Девушка мягко, словно экзотический хищник, двинулась ко мне:
— Ты что же, думала, что сможешь меня подчинить? — высокомерно улыбалась она. — Думала, я стану послушна твоей воле? Бедная наивная ведьма Марья! Да ты дитя предо мной, а еще Мастером зовешься!
— Стой где стоишь! — рявкнула я, однако вышло это как жалкий мышиный писк. На самом деле душа забилась в пятки и сидела там, дрожа от непонятного ужаса.
— Да неужели? — усмехнулась она и подняла ладонь, в которой мерцало голубое зерно фриза. Я смотрела на него и понимала — надо, надо так же срочно шепнуть заклятье фриза, оно коротенькое—прекоротенькое, но от непонятного ужаса у меня просто в голове помутилось. Что это со мной? Что?!
— Может, поговорим? — отчаянно проговорила я непослушными губами, пытаясь выиграть во времени.
— Несомненно, — холодно кивнула она. — Только сначала…
И она метнула в меня фризом.
И в миг, когда она сосредоточилась на этом — меня словно освободили, я смогла сделать фриз, и вот уже его зернышко в моей ладони, но я не успеваю, Бог мой, как обидно — не успеваю!!!
Серая тень мелькнула передо мной, Святоша в полете словила на себя фриз и рухнула на меня замороженной тушей. Я охнула, но теперь-то уже не растерялась. Выглядывая из-под Лоры, я доброжелательно улыбнулась красотке:
— Мой ход, леди!
В глазах ее метнулось недоверие, а я запустила в нее фризом.
— Нечего было выпендриваться, — наставительно сказала я ей, с трудом выбираясь из-под Лоры. — Как зашла, сразу бы и замораживала, так нет, повыделываться надо было. А что такого ценного ты мне сообщила, чтобы ради этого время тратить, а? Объяснить мне, что пришла не по моей воле, а по своей и типа я тебя не подчинила? Так это ерунда, все равно ведь ты пришла, верно? Значит, ты мне подчинилась! Так что стой, молчи, и не строй из себя крутую! Мастер, блин! Видали мы таких Мастеров!
На самом деле я храбрилась. Я отчетливо понимала, что девушка зов уловила, но пришла сюда действительно по своей воле. Чтобы поиграть со мной, как с неразумным мышонком.
Первым делом я пошла на кухню и достала приготовленную для таких случаев водку. Когда я протянула руку за бутылкой — она тряслась мелкой дрожью.
Первым делом я принялась отмораживать Лору.
— Спасительница ты моя, — умильно приговаривала я, заливая в пасть волчице алкоголь. Половина лилась на пол, ну да вскоре Святоша оттаяла, мутным взглядом посмотрела на меня и, нимало ни смущаясь, принялась слизывать с паркета водочную лужицу.
Я недоуменно наблюдала за ней — надо же, как человека магия поменяла! Ведь в данный момент Лора водку потребляет по собственному желанию, тело ее оттаяло и в размораживающем действии алкоголя нет нужды!
Внезапно волчица замерла, навострила уши, после чего моргнула мне глазом и покосилась на девицу.
Я ее намеки поняла, и так же осторожно кинула взгляд на гостью.
И глазам своим не поверила.
Она медленно, но шевелила губами, беззвучно что-то шепча, и уж явно не рождественский стишок. Я аж в ступор впала — вот это силища у человека! Получается, за несколько минут она смогла разморозить лицо!!!
Подскочив, я треснула ее по губам.
— Леди, извините за грубость, но лучше бы вам помолчать, — рявкнула я.
— Я тебя уничтожу, ясно? — проскрипела она, глядя на меня как на букашку.
— Поняла, не дура, — кивнула я и повернулась к Святоше: — Даму посторожи минутку, ладно? Если губы шевельнутся или что—то другое — разрешаю тебе ею закусить!
Лора с готовностью уселась напротив гостьи и улыбнулась ей так, что мне самой стало не по себе. Бакс зашипел и выгнул спину.
«Дурочка, куда же ты попала? — скорбно выговаривал мне голос, пока я неслась на третий этаж. — Вокруг одни хищники. Лора — волчица, видела, как она пасть скалит? Однажды ты уснешь, а она тебе возьмет и отгрызет…чего-нибудь. А эта — эта еще хуже волка, поверь мне. Сожрут ведь они тебя за милую душу!»
«А вот это мы еще посмотрим», — огрызнулась я, достала из комода наручники, скотч, и ринулась снова вниз.
Лора так и сидела перед девушкой, внимательно за ней следя. Я первым делом сковала ей руки, потом связала поясом от плаща ноги, и, держа наготове кусок скотча — спросила:
— Ну, и на кого работаем?
— Пошла вон, — обронила девушка.
— Это моя квартира, — разъяснила я ей. — Ну куда же я отсюда?
Девушка немигающим взором уставилась на меня.
— И не надо на меня так смотреть, — предупредила я. — У меня нервы от этого шалят, еще сделаю чего не так. Кстати — как там мой любимый? Привет не шлет?
— Кто? — нахмурилась она.
— Дэн. Любимый мой, — раздельно сказала я, следя за ее реакцией.
— Убогая, ты на себя в зеркало давно смотрелась? — презрительно уронила она. — Дэнни на тебя второй раз и не взглянет.
— А на тебя взглянет? — поинтересовалась я.
— Он меня боготворит.
— Спасибо за интервью, — кивнула я.
Это все, что мне и требовалось — подтверждения. У меня даже в душе ничего не шелохнулось. Нет, правда, не шелохнулось. Ну, ладно — почти не шелохнулось.
Я отвернулась, смахнула слезы, после чего все же залепила девице губы скотчем и потащила ее в Каморку. По пути я стонала и злобно ей выговаривала:
— Что же ты, красавица, зад-то себе отрастила? Весишь тонну! Ты вообще знакома с такими словами как диета и фитнес? Не-ет, милая, Если ты и в самом деле имеешь виды на моего Дэна — то худеть тебе надо. Срочно. А то ведь знаешь какая конкуренция за него? Поматросит, в общем, он тебя — да и бросит, помяни мое слово.
Я сгрузила ее на раскладушку в Каморке, утерла пот со лба и доброжелательно заметила:
— А я тебе похудеть помогу по доброте душевной. Располагайся, милочка, тебе тут долго гостить!
Ведьма одарила меня яростным взглядом.
— Знаю — знаю, — улыбнулась я. — Скоро прибежит твой прекрасный принц и тебя спасет, а меня закопает. Может быть, может быть…
Я покопалась в столе, достала ножницы и приблизилась к ней.
— А пока я и тебя накажу за нападение на меня, и любимого моего потороплю. Или твоего? Эк он у нас на двоих, что ли, был? Надеюсь, ты никакими заразными заболеваниями не страдаешь? Олигофренией там или чесоткой? Нет? Ну вот и ладушки. Поверим. Да не дергайся ты так, ради бога. Не искушай. Я всего лишь хочу тебе обрезать волосы, но ты так вертишь головой, что может случиться несчастный случай. Они у тебя давно были? Молчишь? Ну в любом случае скоро будут. А пока полежи спокойно, я то ножницы вдруг ненароком в шейку воткнутся? Думаешь, я заплачу? Или Дэн? Во-от, умничка.
Я наконец отстригла густую копну волос, оставив ведьме лишь короткую неровную щетинку.
— Тебе идет, — покривила я душой.
Что поделать — я всегда была доброй девочкой.
Ведьма смотрела в потолок и беззвучно плакала. Все верно — ведьма без волос — это как автомобиль без сидений. Ехать можно, но вот КАК ехать — это другой вопрос. Качество Силы меняется в худшую сторону, ведьма значительно слабеет, да и многие заклинания станут ей, безволосой, недоступны.
Помнится, когда Оксана на меня наслала рак и от курса химиотерапии у меня выпали волосы — я это испытала в полной мере.
Так что я вовсе не издевалась над беспомощной плененной ведьмой, но — наказывала.
Перед уходом я напоила врагиню кока-колой со снотворным. Она сначала брыкалась, но когда я ей сказала, что до завтра пить не дам, то уступила.
А я, напевая, пошла к себе в спальню. Этот раунд за мной!
Первым делом я позвонила в офис Мультилока и по срочному заказу вызвала себе домой мастера. А пока он ехал — я готовила любимому подарок.
Нашла красивую коробочку, в нее витиеватым узлом уложила волосы врагини, перевязанные ленточкой, украсила все это дело елочным серпантином, а сверху бросила туз пик.
Туз пик — карта легендарная. Любой, получивший его — смекнет, что дело пахнет керосином и пора написать завещание. Так, на всякий случай, а то ведь и кирпичи иногда на голову падают и все такое…
На самом деле значение его сильно преувеличено. Если ножкой вверх — то да, жди неприятностей. Но чтобы помереть — надо еще рядом иметь в раскладке четыре определенные карты. А вот туз пик рюмкой вверх — всего лишь обозначает грандиозную пьянку. Моему папеньке он часто выпадает. Вернее, всегда, сколько себя помню.
Тем временем явился мастер, покопался в дверях и выдал мне новый комплект карт от замка.
Ну, любимый, попробуй теперь ко мне незваным прийти — зубки пообломаешь!
Мастеру я дала чрезмерно щедрые чаевые, после чего выдала упакованный подарочек для Самого Любимого Парня и за отдельную плату парень согласился завезти презент в офис Дэна и отдать лично в руки.
Закрыв за ним дверь, я, довольная собой до ужаса, пошла наверх. По пути я пела песенку.
— ШумееелкаМышь дереееевья гнулись, а ночка тё-ёмная-я была-ааа…
— Ууууу, — подвыла мне Лора.
— Дальше не помню, — огорченно призналась я. — А ты?
Она помотала головой.
Тут мне на глаза попалась Каморка, я остановилась и вдохновенно пропела:
— Не пла-ачь девчо-онка, пройдут да-аджи! Солдат верне-еется, ты только жди!
За дверью стояла тишина.
— Кхе, аплодисментов я похоже не дождусь, — светло улыбнулась я и на всякий случай заперла Каморку и на засов. А то ведьмы — народ такой, особый. Нельзя им доверять. Вроде она сейчас беспомощна и глядит на тебя глазами Бэмби, но только расслабься — и вот уже она сидит у тебя на спине и заламывает тебе руку.
Неприятно было бы так подставиться.
Таким образом то, что ведьма острижена и напоена снотворным — не повод снизить бдительность.
В спальне я улеглась на кроватку, достала сотовый и позвонила Грицацуихе, темной ведьме, с которой я немного дружила.
— Тетя Клава, здравствуйте, я к вам по делу, — быстро сказала я в трубку. Грицацуиха — трепло почище меня будет, как присядет на телефон поболтать, то до сути доберется не раньше, чем через часишко—другой. Н сегодня явно был мой день.
— Давай быстрее, — недовольно сказала она. — Клиента жду.
— Мне информация нужна, — затараторила я. — Ведьму знаете такую — лет двадцати пяти, высокую, красивую, что—то нерусское в лице, и смоляные волосы ниже попы…были.
— Да не припомню даже, — хмыкнула она.
— Так может кто из новеньких?
— Не, Марья, — протянула Грицацуиха, — у нас точно таких нет. У нас молодая только Ленка, да только какая же она тебе нерусская? Колхозная рязанская рожа у нее, а еще красавицей себя считает…
— И все? — перебила я ведьму. Ленку я видела, и знала, что это уж точно не она.
— Ну может еще Зинка — разведенка из Голышманово, ей всего тридцать шесть, — раздумчиво сказала ведьма.
— И эту я знаю, не то, — снова влезла я. Да уж, толстая Зинаида и супермодель в моей Каморке походи друг на друга как свинка на лебедя.
— Ну тогда не знаю. У своих, беленьких, погляди.
— У беленьких я и так всех знаю, — задумчиво сказала я. — В принципе, теть Клав, я и черненьких знаю, да только вдруг к вам новые люди пришли?
— Да не было никого, — нетерпеливо ответила Грицацуиха. — Ладно, Марья, вон ужо клиент к калитке идет. Встретимся, ага?
— Ага, — вздохнула я.
Итак, ведьма—то чужая! Ненашенская! И откуда же это чудо на мою голову свалилось, а?
«Думаю, пора звонить Витьке, — твердо молвил голос. — Пусть с ней милиция разбирается. Снимут отпечатки, то-се…».
«Индюк тоже думал, да в суп попал, — сварливо отозвалась я. — Во-первых, я ее в плену держу, а это уголовно наказуемо. А во—вторых, не думаю, что Витенька забыл про предсмертную записку и то, что я якобы его геем выставила».
Зазвонил сотовый и я с удовлетворением увидела номер Самого Любимого Парня.
— Да, солнышко, — пропела я.
— Что это с тобой? — подозрительно спросил он.
— Настроение чудесное, — я почти не покривила душой. Было отличное — пока я не услышала его голос.
— Послушай, мы в последнее время оба перенервничали, — задушевно сказал он. — Давай встретимся, поговорим…
— Подарочек получил? — в лоб спросила я.
— Да, — сухо сказал он, так же меняя тон.
— И сразу решил встретиться и поговорить? — насмешливо спросила я.
Он помолчал, после чего осторожно спросил:
— Это был какой-то ритуал? Волосы, туз пик…
— Всего лишь намек, — широко улыбнулась я.
— На что?
— На будущее, — интимно шепнула я в трубку. — Завтра снова жди посылочку, любимый!
— Это какая-то игра?
— Несомненно.
— А в чем ее смысл?
— В конце игры в коробочке будет лежать самое ценное для меня.
— Что именно?!!
«Твое сердце, идиот!», — вздохнул внутренний голос.
— Не нервничай так, любимый, — мурлыкнула я. — Придет время — все узнаешь. А пока удовольствуйся тем, что я буду дарить тебе то, что ценно для тебя. Созво…
— Подожди! — вскричал он.
— Созвонимся! — непреклонно сказала я и нажала на кнопку отбоя.
«И чем теперь займемся?», — спросил голос.
«Виртуалом, ессно!» — удивилась я странному вопросу. Оторванная на такое долгое время от компьютера, я уже начала чувствовать непонятный дискомфорт в душе.
Deep…
Клавиатура приветственно мигнула огоньками, забегали по ней пальцы, набирая адреса в поисковых строках, и в душе у меня установился мир…
« Глубина — глубина, я твоя…», — шепнул голос внутри меня, а в дверь позвонили.
Я вывела на монитор изображение с дверной видеокамеры — упс! — там стоял мой Самый Любимый Парень. С букетом роз и озабоченностью на прекрасном челе.
« Дэнни — Дэн, а я не твоя…»
И окно с лицом Любимого Парня перекрыл мой онлайн-дневник, я улыбнулась и написала:
«Аффирмация на сегодня, други мои:
«Моя жизнь с каждым днем становится все лучше и лучше»
Повторяйте это. Думайте это. И да будет вам счастье…»
* * *
На следующее утро я проснулась весьма в чудесном настроении. Что важно — это была первая ночь, когда мне не снилось, что я умерла. Мне вообще ничего не снилось сегодня. И слава богу!Бакс по привычке храпел, улегшись у меня на голове, птички весело щебетали за распахнутым окном, в общем — жизнь была определенно прекрасна! Я почистила зубы, заглянула к Лоре в спальню, та спала как младенец. Вообще, картина еще та — здоровенная волчица на белоснежных льняных простынях с кружевами, из-под одеяла торчат только нос да хвост.
Сюр какой-то.
— Святоша? — позвала я ее.
Из-под одеяла немедленно высунулось серое ухо.
— Завтракать будешь?
— Гав! — ответила она, с хрустом потянулась и выползла из кровати.
— Только я еще не приготовила ничего, уж извини, — покаялась я. — Но полна идей!