Каролина Клинтон Научи его плохому, или Как растлить совершеннолетнего
Пробуждение было странным. Чугунные веки открылись с превеликим трудом. Жесткие ресницы царапнули холодные кругляшки — и они, скользнув по щеке, скатились вниз с металлическим звоном. Я настороженно огляделась. Вокруг была вязкая, плотная тьма. Казалось, ее можно было резать на брусочки, словно сливочное масло.
Я попыталась встать, тут же треснулась лбом обо что-то твердое, прилегла обратно и задумалась.
«Милая, прости — ты вчера пила?», — недоуменно осведомился внутренний голос.
«Леди не пьют!» — с достоинством возразила я, чувствуя, как нечто похожее на панику поднимается в моей душе. Душе? Душе… В какой такой душе?
«Ситуация мне кажется несколько странной…»
«Не то слово», — мрачно подумала я, вытянула руки и потрогала пространство вокруг. Справа тут же нащупалась стенка. И слева. И сверху. Я потянула носом и скривилась. Пахло свежими стружками, прелой листвой, сырой землей.
Землей?!!
Эээ…
«Это то, что я думаю?», — наконец, как-то робко осведомилась я.
«Аг-га», — судорожно вздохнул внутренний голос.
Странно…
Как же меня так ловко успели похоронить, что я и не заметила этого?
«Магдалина, детка, это тебе всего лишь приснилось, — мудро заметил внутренний голос. — И вообще, ты ведьма, и при такой профессии не стоит ждать сны об утренней росе на лепестках ромашек».
«Может быть», — неопределенно пожала я плечами.
«Но ты все же погадай. На всякий случай», — продолжил голос.
Совет был дельным. Такие сны просто так не снятся. Смерть — дама серьезная, без приглашения не ходит, что бы ни думали про нее обыватели.
Взяв с подоконника колоду индийских карт, я расчистила стол перед собой и принялась выкладывать цветные квадратики.
Индийские карты выглядят несерьезно. Всего лишь кусочки картона с четырьмя сегментами от разных картинок. Но если они картинка сложится — смотри, что означает.
Мои руки выложили первую карту, вторую, третью, и вдруг в конце ряда мне выпало… обручальное кольцо!
«Maaa Goood!», — ахнул голос, а я недоверчиво покачала головой. Дело в том, что ряд был равен одной неделе. Судя по картам, в конце этой недели будет свадьба. Моя. Есть вероятность, что кто—то из родственников женится, да только вряд ли. Дело в том, что я жестоко влюблена, и у нас все действительно идет к обмену кольцами и торжественной клятве быть вместе — навсегда, «…till death do us apart». Но в конце этой недели? Нереально…
У меня нет платья, кольца, да и кот мой такой спешки не одобрит.
«Дальше!», — велел голос.
Я глубоко вдохнула, выдохнула, и принялась выкладывать карты. И правда, чего это я обрадовалась? Вот сейчас как выпадет воздушный шарик — и все, пиши пропало. Это знак, что карты смеются и серьезно отвечать не собираются.
И сразу же за обручальными кольцами соединилась больная постель.
«Дальше!» — рявкнул голос.
Я послушно выложила еще две карты и замерла.
Вышел гроб.
Сколько я ни гадала в своей жизни — эта карта очень, очень редко выпадала. Все же не так часто мои клиенты умирали. Но если уж выпадала, то вскоре человека хоронили.
Потрясающе…
Это что получается? Я выйду замуж, тут же заболею и умру, что ли?
«Может, умрешь не ты, а?», — с надеждой спросил голос.
«Закон подлости знаешь?», — нервно хмыкнула я.
«Послушай, но тебе всего лишь надо нарушить ход предсказания, ясно?!! — закричал голос. — Не выходи замуж, сиди дома, пей аспирин — и все будет хорошо!»
Подумав, я плеснула в стакан родниковой воды, сунула туда щепотку соли и трижды прошептала:
— Ночь ушла, забрала сон, что дала. Сон плохой, чужой, пусть смоется росою ночной.
Умывшись, я почувствовала себя легче. Так-то вернее будет.
А насчет предсказания — разберемся. Не первый год ведьмой работаю, уберегусь.
За секунду до того, как на кухню вошел Дэн, я услышала шелест босых ног по паркету и замерла. На миг сердце сжало ледяной рукой, в вены пролился кипяток, а пульс застучал со скоростью 140 ударов в минуту. Мы вместе уже полгода — а я по-прежнему обмираю от его красоты. Я до сих пор застенчиво отвожу взгляд от его сильного двухметрового тела — потому что мне больно смотреть на такое совершенство. Я как прежде люблю рассматривать его спящего — когда длинные девчоночьи ресницы рисуют кружевные тени на смуглом чеканном лице, а темные пряди челки небрежно падают на его лоб. Мне нравится заглядывать в его серые прозрачные глаза поутру и ловить его первый на сегодня взгляд. А когда я касаюсь его губ, мою душу и разум разрывает надвое от беспредельной нежности и страха — что однажды это может кончиться.
Вот только я ведьма. И я все сделаю, чтобы Дэн был рядом — навсегда. В печали и радости. В богатстве и бедности. Пока смерть не разлучит нас…
Сегодня утром Дэн, как обычно, не стал утруждать себя долгим процессом одевания. На сильном загорелом теле были только вылинявшие добела джинсы. Я посмотрела на его упругую кожу, которая так чудесно облегала кубики на прессе, и отвела взгляд.
«Он вьет из тебя веревки», — печально вздохнул внутренний голос.
— Выспался? — ласково осведомилась я.
— С тобой выспишься, — хмыкнул он и крепко-крепко обнял меня. Словно самое драгоценное в жизни. Словно я действительно для него что-то значу…
— Может, кофе? — скромно опустила я глаза.
— Может, тебя? — порочно ухмыльнулся он и его губы скользнули по моей шее.
Я замерла.
Динь-динь-дон…
Хрустальный перезвон колокольчиков, странное марево перед глазами, сказочное предвкушение чего-то чудесного…
Это круче, чем бейс-джампинг, когда под ногами пустота, а тело обретает способность лететь…
Это прекраснее бесконечности ночного неба, с его миллиардами бриллиантовых звезд и едва видными галактиками, в сердце которых притаились смертоносные черные дыры.
Это чудеснее кокаина, когда мир расцветает немыслимыми красками, а в душе рождается непереносимая эйфория…
«Борись с этим, — закричал внутри меня внутренний голос. — Борись! Как только он поймет, что ты без него жить не можешь — он тебя бросит! Мужчины все такие!»
Я сделала шаг вперед, вырываясь из плена его рук, и непреклонно заявила:
— У меня перерыв на завтрак. И у тебя тоже. Садись за стол, я круассанов напекла!
— Яволь, майн фюрер, — отсалютовал Дэн.
Он пошел к столу, но я чувствовала отпечатки его рук на своем теле. Я слышала запах его парфюма. Я видела эхо его голоса в своей душе…
Черт…
Я влюблена как кошка. Нельзя, нельзя, чтобы он это понял…
В раздражении я отвернулась к духовке и вытащила противень с круассанами. Они были любовно присыпаны сахарной пудрой и от них шел жар, но я нагло соврала, что приложила руку к их созданию. На заре я сходила в супермаркет, чеки и упаковку выкинула, а выпечку положила в духовку. На столе небрежно рассыпала горсть муки, и теперь полагала, что имею полное право утверждать, что с утра на ногах стояла, пекла булочки.
Я хотела, чтобы Дэн видел — я стараюсь для него.
Поставив на стол кофе и блюдца с круассанами, я уселась на свой стул и стала искоса наблюдать за Дэном, медленно смакуя кофе. А любимый раскрыл Men’s Health принялся деловито его листать, не забывая про круассан.
Через минуту он со значением меня проинформировал:
— Магдалин, а вот тут пишут, что одиннадцать тысяч человек ежедневно получают травму, пытаясь освоить новую позицию в сексе!
— Так в Камасутре осталось-то страниц пятнадцать от силы, — удивилась я. — Ты что, хочешь все бросить? Тогда, когда близка последняя страница? Наука не простит столь бесславного завершения эксперимента!
— Не-ет, — не выдержал он моего испытующего взора.
— Умница, — довольно кивнула я, любуясь его пушистыми девчоночьими ресницами. — А у меня в Космо пишут, что первые три месяца отношений всегда напоминают съемки порнофильма. Потом это проходит.
Дэн помолчал, а потом осторожно спросил:
— Совсем проходит?
— Ага, — меланхолично ответила я, принимаясь грызть морковку.
— И что потом? — не успокаивался он. — Мы уже два месяца вместе, срок выходит!
— Потом? — задумалась я. — Хм… А и правда, что потом? Знаешь, любом случае, я тебя не брошу. Ты мне как человек дорог. Отселю тебя в соседнюю спальню, все веселее вдвоем будет, верно? Будем с тобой по сети в «Героев меча и магии» играть, да на форумах встреча…
— Я тебе покажу соседнюю спальню! — решительно перебил Дэн. — В Камасутре еще страниц пятнадцать, а потом курс следует повторить для закрепления! И вообще — кто у нас на эти выходные программу заказывает?
— Ну, если в прошлый раз ты танцевал стриптиз — значит, я свое право использовала! — пожала я плечами. — Твоя очередь.
— Тогда сегодня стриптиз танцуешь ты! — довольно объявил он. — Допивай скорее кофе и можешь начинать.
Я поперхнулась кофе, похлопала себя по спине, прокашлялась и осторожно спросила:
— А может, чего другого попросишь, а? Помнишь, я тебе как-то та-акой классный массаж стоп сделала?
— Стриптиз! — он был неумолим. — Как вспомню, чего я натерпелся в прошлый раз… А массаж, пожалуй, в следующий раз закажу!
— А я эта… стриптиз-то не умею танцевать, — честно призналась я.
Он посмотрел на меня неверящим взглядом, после чего со стуком отставил чашку и закричал:
— А я — умел?!!
— Ну, у тебя же получилось! — мечтательно улыбнулась я.
— Ах вот как? — возмутился он. — Ты из меня делаешь идиота, а теперь идешь на попятный?!!
— Давай решим все мирно! — подняла я вверх руку. — Тащи банку, может, и не твоя вовсе очередь!
— Молись об этом, — хмуро посоветовал он. — И о том, чтобы не выпала свободная тема. Я вдруг понял, что я грязный извращенец. Я тебе такое закажу!!!
— Уже боюсь, — буркнула я ему в спину.
Он молча притащил из Каморки трехлитровую банку и вывалил из нее на стол кучу бумажек.
— Я тяну! — предупредил он.
— Смотри скорее, — поторопила его я, — вдруг там опять чего-нибудь интересненькое!!! Помнишь, как мне однажды выпало переодеться девушкой по вызову и явиться к тебе?
— Это когда ты меня обобрала как липку? — хмыкнул он.
— То есть? — подняла я на него изумленные глаза. — Хочешь сказать, что мой сеанс массажа стоп не стоил той несчастной штуки баксов?
— Первый раз было здорово, — признался он. — Но вот на десятый…
— Я в этом бизнесе новенькая, — жалобно сказала я, — пока только это умею. А твои десять тысяч мне пригодятся, я уж старенькая, пенсия не за горами! Не жалей о деньгах, Денис, на том свете тебе зачтется!
— Старушка, — снова хмыкнул он, окинув меня взглядом.
— Ну, так что у нас сегодня? — нетерпеливо спросила я.
Он вскрыл бумажку с заданием, прочитал, хмыкнул в третий раз, и тут зазвонил мой сотовый.
— Не бери! — тихо попросил он, заранее зная ответ.
— Не могу, — я твердо посмотрела ему в глаза и нажала на кнопку.
— Машенька, — раздался в трубке дребезжащий старческий голос. — Это Александр Васильевич, мы вчера договаривались…
— Да-да, Александр Васильевич, я вас помню, — вежливо отозвалась я. — У вас ничего не изменилось?
— Нет-нет, что вы, — со старомодной учтивостью сказал он. — Я подумал, может, принести чего надо?
— Что вы имеете в виду? — улыбнулась я в трубку.
— Ну, может быть, вещи какие от сына нужны, или еще чего.
— Александр Васильевич, сегодня мы только посмотрим, что с вашим сыном, и не факт что я возьмусь за вызов, понимаете? Так что пока ничего нести не стоит.
— Извините за беспокойство, Машенька, — засуетился старичок. — Я ведь что мыслю — лучше позвонить да узнать, чем напрасно приехать, верно?
— Верно, — согласилась я.
Дэн на протяжении всего разговора гипнотизировал меня хмурым взглядом.
— Ты что, хочешь сказать, что сегодня будешь работать? — начал он, едва я положила трубку.
— Не заводись, — тихо сказала я.
— Знаешь что? — он посмотрел мне в глаза и жестко сказал: — Я не желаю, чтобы моя жена всякой ерундой занималась!
— Это — не ерунда! — припечатала я. — И я тебе, милый, не жена, не забывай об этом!
— И не будешь! — холодно пообещал он. — Еще на ведьме я не женился!
Я сосчитала до десяти, давя в себе ярость, после чего подняла на него глаза и ласково спросила:
— Посмотри-ка, милый, что ты там видишь?
Он проследил в направлении моей руки и пожал плечами:
— Холл.
— А поточнее? — еще нежнее спросила я.
Он купился. Тщательно провел траекторию, после чего уточнил:
— Дверь. Входную.
— А также и выходную! — рявкнула я. — Если что-то не устраивает в моем образе жизни — катись колбаской!
Он со стуком поставил чашку кофе на стол и пошел одеваться, а я сидела на кухне и изо всех сил жалела себя. За что же мне такое наказание-то? Я ведь к нему лучше—лучшего отношусь. Массаж стоп вон однажды десять раз подряд сделала, потом руки дня три болели. Кофе варю, круассаны пеку, тьфу, покупаю. К тому же усиленно изображаю из себя суперлюбовницу, памятуя, что секс-лучшее средство удержать мужчину.
А оно мне надо вообще? Я бы предпочла порой вместо просмотра порнофильма просто поболтала с Дэном по душам, сидя на диванчике и укрывшись одним пледом на двоих. Нет же, наступаю на горло собственной песне, стараюсь, лишь бы ему было хорошо…
А он все эти мои жертвы оценить не может…
Гад!
Я поглядела в зеркало на стене, оценила свой жалостливый вид и погладила себя по головке. Сразу стало легче.
С лестницы третьего этажа послышались мерные скачки — любимый, как обычно, игнорировал пару — тройку ступенек, предпочитая слаломный спуск. По установленному ритуалу он заглянул на кухню, где я уже набирала телефон Мультика, и положил передо мной магнитную карту-ключ от моей квартиры.
Я небрежно швырнула на стол ключи от его коттеджа, после чего сказала в трубку:
— Мультик, Мультик, этот мерзавец опять меня бросил!
Мультик подумала и уточнила:
— Дэн, что ли?
— А что, есть варианты? — изумилась я. — Конечно он.
— Вот козел! — припечатала она.
Я радостно заулыбалась. За что люблю Мульти — так за то, что она единственная мне сочувствует в данной ситуации. Другие менее корректны. Или ржут, или отмахиваются.
Дело в том, что расстаемся навсегда мы с Дэном примерно раз в неделю.
Обсуждаемый объект меж тем шнуровал ботинки и решительно не собирался купаться в слезах и валяться у меня в ногах.
— Ну и чего он натворил на этот раз? — снова подала голос Мульти.
— У меня клиент должен прийти, а ты же знаешь, как он к этому относится, — пожаловалась я. — Типа он работает, а я так, примус починяю.
— Да кому его бизнес нужен, — презрительно усмехнулась в трубку подружка. — Ты, если захочешь, больше заработаешь! И вообще — не слишком ли быстро он у тебя оборзел?
— Мультик, — паническим шепотом сказала я, выглядывая в холл, — Мультик, ты знаешь, а ведь он уходит…
— Пусть катится колбаской! — отрезала она.
— Какой колбаской, ты чего? — жалобно простонала я, отключилась и побежала в холл, дабы милостиво даровать подлецу высочайшее прощение.
И тут в домофон позвонили.
Негромко матерясь на инглише, чтоб Дэн ничего не понял, я взяла трубку.
— Магдалина Константиновна, к вам гостья пришла, — сообщил охранник с поста на первом этаже.
— Впусти, — обреченно махнула я рукой.
Невовремя, как же невовремя. Но что делать? Раз уж секьюрити обращается со мной прямо при гостье — отказать было бы неслыханной наглостью. Даже и смысла нет выяснять имя визитерши в такой ситуации, верно?
— Кого-то ждешь? — подозрительно спросил Дэн.
Я смерила его недоуменным взором и холодно осведомилась:
— Ты еще тут? Поторопись, дружок, ко мне та-акой парень идет в гости!
— Правда? — поднял он бровь и решительно уселся на диван.
Я сложила руки на груди каралькой, встала у косяка и принялась задумчиво насвистывать, не забыв при этом открыть входную дверь.
Нет, и правда, кого ко мне несет? Я никого не жду, всех подруг я давно отшила.
Когда в моей жизни появился Дэн, я сразу смекнула, что он — стопроцентный принц на белом коне. Первой и последней из моих подруг его видела Кристя, красавица Кристя, у которой поклонников столько, что она от них прячется. У нее точеная хрупкая фигурка, огромные глаза в пол-лица, которые так любят рисовать японские мультипликаторы, и врожденное умение кокетничать. Сами понимаете, как я смотрюсь на ее фоне. Так вот, однажды я сидела в машине около офиса Дэна и ждала его, ну не терпелось мне его увидеть. Сюрприз хотела сделать.
И тут смотрю — с тротуара сворачивает ко мне Кристя, здоровается, усаживается на переднее сидение, и щебечет:
— Ой, Маш, а я из гипермаркета, еле ноги волоку, как хорошо, что тебя встретила — довезешь до дома?
— Не, у меня дела, — честно призналась я.
— Ну, коль так, — слегка обиделась она, — то не буду задерживать.
И только она потянулась к дверце, как замерла и совершенно изумленным голосом воскликнула:
— Бо-оже, какой парень!
Я проследила за ее взглядом и обнаружила, что она, не отрываясь, глядит на моего собственного бойфренда. Тот, не подозревая о моем присутствии, легко сбежал с крыльца и направился к своему «бэтмобилю» — так мы называли его серебристый Крайслер немыслимого футуристического дизайна.
— Бо-оже, какая тачка, — простонала Кристя и я решилась.
— Знаешь, — мрачно сказала я. — Я тебя и правда довезу.
И быстренько увезла красотку, пока она не сообразила идти знакомиться с моим парнем. Я не дура и отлично понимаю — мне соперничества с Кристей не выдержать. А если честно — то мне вообще ни с кем из подруг его не выдержать.
В тот момент, когда я везла Кристю и слушала ее стоны «Ка-акой парень!» я и осознала — с подругами надо завязывать. Счастье свое надо охранять. Я прикинула — из подруг мне неопасна только Мультик. Потому что у нее двое вредных детей, попа полтора метра в обхвате и Лешка, которого она точно не променяет ни на какого распрекрасного Дэна. А вот остальные — увы, будут только рады увести у меня парня, без которого я просто не мыслю жизни.
Придя к такому выводу, я аккуратненько отдалилась от подруг — друзей. Нет, не рвала я ни с кем, просто дала понять, что мне их визиты в тягость. По телефону перезваниваемся, а в гости ходить и так ко мне охотников не было, ибо я славлюсь тем, что днем сплю, ночами сижу в интернете. Некогда мне, в общем, гостей принимать! Нет, они в курсе о том, что у меня есть некий бойфренд, Корабельников его даже видел. Я не то что Дэна скрываю — я просто разумно опасаюсь за свое благополучие.
И, тем не менее, кого — то ко мне сегодня занесло…
Кого бы это?
Двери лифта с мелодичным звоном раскрылись, и из него вышла девушка сказочной красоты (Кристя умрет от зависти) с огромной дорожной сумкой в руках. Я мгновенно загородила собой дверь, чтобы Дэн это чудо не увидел, и злобно уставилась на красотку — мол, проходи скорее, не видишь — тетя злая, сейчас залает!
Девушка же застыла около лифта, с каким—то страхом глядя на меня наивными котеночьими глазами. Была она очень юна, почти ребенок, хрупкая, словно тростинка, в синих джинсах и светлом топике.
— Вам кого? — не вытерпела я.
— А Потемкины туточки живут? — робко вымолвила она.
— Туточки, — хмуро ответила я.
— Маня Потемкина которая? — уточнила девчушка, глядя на меня бесхитростными голубыми глазами, которые и придавали ей сходство с котенком.
Я скрипнула зубами, и все равно кивнула.
— Можно ее позвать? — совсем тихо спросила девица.
— А вы кто такая будете, простите? — я намертво стояла в дверях, загораживая ее от Дэна.
— Родственница мы ихняя, — молвила та. — Из Гусинки, тети Раи я дочка.
Я изумленным взглядом посмотрела на нее, совершенно не представляя, что делать, и наконец вспомнила. Еще в феврале мать мне залезла под шкуру с какой — то мелочью, а когда мать вцепится — пообещаешь все на свете, лишь бы она отстала. Так вот, в тот раз я необдуманно поклялась приютить у себя на время учебы в университете Софку, дочь материной сестры. Софку я немного помнила — последний раз я ее видела, когда той было три годика. В то время она была человеком — без проблем крала для меня на огороде клубнику. Таким образом, когда мать на меня насела, я вспомнила ее гостеприимство. Даже выделила какие—то деньги на гуманитарную помощь абитуриентке. Но тогда у меня не было Дэна.
Сейчас до меня начало доходить. Пять лет с ней под одной крышей, а я так ценю уединенность. А еще у меня есть Дэн. Мой Бог, у меня же есть Дэн!!! Да такой девицей и святой бы увлекся, а насчет того, что Дэн кроме меня никого вокруг не видит — я была совершенно не уверена.
— Так как, можно Маню увидеть? — прошептала девица с каким-то отчаянием в голосе. Я посмотрела на нее — девчонка была явно замучена долгой дорогой. Ошеломлена моим элитным домом. И она заранее боялась неведомую Маню, которая тут живет.
— Проходи, — вздохнула я и обернулась к Дэну, собираясь выгнать его недрогнувшей рукой, только бы сократить его контакты с этим ангелочком. К черту! Пусть лучше он на меня всерьез обидится, нежели потом наблюдать его влюбленным в тетираину дочку.
Однако мерзавец, когда я обернулась, стоял на коленях. Одну руку он приложил к сердцу, во второй он держал вытащенный из вазы букет роз, с которого капала на паркет вода.
— Магдалина, — просто сказал он. — Прости дурака, а? Я тут подумал и решил, что я не могу с тобой расстаться. Совсем.
У меня аж руки опустились.
Дэн, нахально улыбаясь, достал из кармана ключи от своего коттеджа и протянул их мне.
Что мне оставалось делать?
Я вздохнула и выдала ему карту от своей квартиры.
И только он собрался меня хорошенечко, минут на десять, поцеловать, как от двери послышалось шуршание. Сонька явно решила воспользоваться моим приглашением. Я внимательно посмотрела на Дэна. Слава Богу, ничего кроме некоего раздражения у него на лице не появилось при виде моей новоявленной родственницы. Но — черт возьми! — мужчины — они такие притворщики!
Я вздохнула, решив про себя жестко контролировать их отношения, и повернулась к Соне.
— А Маня — то где? — у нее так и был трогательный потерявшийся вид.
— А Мани тут вообще нет, — спокойно пояснила я.
— Как так? — вскинула она на меня измученные глаза.
— Терпеть не могу, когда меня так называют, — пояснила я. — Магдалина я.
— Простите, — прошептала девчонка, заливаясь пурпурной краской.
— Да не, ты в голову не бери, — посоветовала я. — Разувайся, и пошли устраиваться. Это, кстати — Денис, мой муж. Любимый муж.
Я намеренно выделила голосом последние два слова. Я предупреждала ее — чего тут было непонятного. Денис приосанился и схватился за Сонькины чемоданы.
— Давайте, девушка, я вам помогу, — вежливо предложил он.
— Да не, дядя Денис, что вы, я сама, — путаясь в словах, отнекивалась Сонька.
Лицо Дэна приняло озадаченное выражение. «Дядя Денис»? Да парню всего — то тридцать лет!
Девчонка начинала мне нравиться.
— Пошли, чадо! — ласково улыбнулась я и повела Соньку в ближайшую гостевую комнату на втором этаже.
Там она села на краешек кровати и тихонько меня заверила:
— Я, тетя Магдалина, как мышка буду, вы меня и не увидите, и не услышите. По дому все вам сделаю. Я бы вас и не стала стеснять, да деваться некуда — не дают в университете места в общежитии.
— На кого учишься — то, Сонь? — поинтересовалась я.
— Я на ФРГФ — Факультет романо-германских языков поступила, — с гордостью ответила Соня. — Переводчиком буду! Правда, все же на платное отделение — бюджетное место дороже стоит.
— Погоди, — нахмурилась я. — Бюджетное — значит, бесплатное?
— Бюджетное — значит престижное, ведь только очень умные ученики смогли бы выдержать экзамен, — объяснила мне она. — Поэтому оно и дороже ценится.
— Погоди, — почесала я в затылке. — Бюджетное — значит бесплатное, для тех, кто смог сдать экзамены. А ты вроде школу с золотой медалью окончила — и что, все равно на бюджетное не прошла?
— Так говорю же, бюджетное — оно дороже платного, я и рассудила, что зачем деньги зря переводить? — терпеливо повторила мне Сонька.
«Ничего не понимаю я в этой жизни!», — озадаченно сказал внутренний голос.
— Я, тетя Магдалина, буду с ранья уходить, и поздно — поздно приходить, — жалобно глядя на меня, продолжала Сонька. — Вы меня и не увидите. Мать скоро кабанчика заколет, сюда привезет, картошка опять же своя, капуста — не объем я вас.
— Сонька! — страдальчески закатила я глаза. — А ну кончай!!! Ты чего? Какое «объем»?!! Какое «с ранья»? Раз уж навязалась ты на мою голову — то будь спокойна, не брошу. Если, конечно, не накосячишь.
— Не накосячу! — истово помотала она головой. Потом подумала и добавила: — А это как — «накосячишь»?
Я выглянула в коридор, убедилась, что Дэна поблизости нет, присела к ней на кровать и пояснила:
— Сонька, говорю с тобой откровенно. Дэна я люблю без памяти, замечу чего меж вами — вылетишь без выходного пособия.
Я попыталась встать, тут же треснулась лбом обо что-то твердое, прилегла обратно и задумалась.
«Милая, прости — ты вчера пила?», — недоуменно осведомился внутренний голос.
«Леди не пьют!» — с достоинством возразила я, чувствуя, как нечто похожее на панику поднимается в моей душе. Душе? Душе… В какой такой душе?
«Ситуация мне кажется несколько странной…»
«Не то слово», — мрачно подумала я, вытянула руки и потрогала пространство вокруг. Справа тут же нащупалась стенка. И слева. И сверху. Я потянула носом и скривилась. Пахло свежими стружками, прелой листвой, сырой землей.
Землей?!!
Эээ…
«Это то, что я думаю?», — наконец, как-то робко осведомилась я.
«Аг-га», — судорожно вздохнул внутренний голос.
Странно…
Как же меня так ловко успели похоронить, что я и не заметила этого?
* * *
Я пила утренний кофе, пытаясь смыть неприятный осадок с души, и рассеянно читала с экрана ноутбука форум cosmo.ru. Букв я почти не видела, и на каждую страницу тратила не менее двадцати минут. Шутка ли — сновидение о том, что я умерла, и меня похоронили? Босой ногой я рассеянно стучала по гладкому вишневому паркету, а длинные когти неосознанно скребли по тонкому фарфору. Вкуса кофе я не чувствовала.«Магдалина, детка, это тебе всего лишь приснилось, — мудро заметил внутренний голос. — И вообще, ты ведьма, и при такой профессии не стоит ждать сны об утренней росе на лепестках ромашек».
«Может быть», — неопределенно пожала я плечами.
«Но ты все же погадай. На всякий случай», — продолжил голос.
Совет был дельным. Такие сны просто так не снятся. Смерть — дама серьезная, без приглашения не ходит, что бы ни думали про нее обыватели.
Взяв с подоконника колоду индийских карт, я расчистила стол перед собой и принялась выкладывать цветные квадратики.
Индийские карты выглядят несерьезно. Всего лишь кусочки картона с четырьмя сегментами от разных картинок. Но если они картинка сложится — смотри, что означает.
Мои руки выложили первую карту, вторую, третью, и вдруг в конце ряда мне выпало… обручальное кольцо!
«Maaa Goood!», — ахнул голос, а я недоверчиво покачала головой. Дело в том, что ряд был равен одной неделе. Судя по картам, в конце этой недели будет свадьба. Моя. Есть вероятность, что кто—то из родственников женится, да только вряд ли. Дело в том, что я жестоко влюблена, и у нас все действительно идет к обмену кольцами и торжественной клятве быть вместе — навсегда, «…till death do us apart». Но в конце этой недели? Нереально…
У меня нет платья, кольца, да и кот мой такой спешки не одобрит.
«Дальше!», — велел голос.
Я глубоко вдохнула, выдохнула, и принялась выкладывать карты. И правда, чего это я обрадовалась? Вот сейчас как выпадет воздушный шарик — и все, пиши пропало. Это знак, что карты смеются и серьезно отвечать не собираются.
И сразу же за обручальными кольцами соединилась больная постель.
«Дальше!» — рявкнул голос.
Я послушно выложила еще две карты и замерла.
Вышел гроб.
Сколько я ни гадала в своей жизни — эта карта очень, очень редко выпадала. Все же не так часто мои клиенты умирали. Но если уж выпадала, то вскоре человека хоронили.
Потрясающе…
Это что получается? Я выйду замуж, тут же заболею и умру, что ли?
«Может, умрешь не ты, а?», — с надеждой спросил голос.
«Закон подлости знаешь?», — нервно хмыкнула я.
«Послушай, но тебе всего лишь надо нарушить ход предсказания, ясно?!! — закричал голос. — Не выходи замуж, сиди дома, пей аспирин — и все будет хорошо!»
Подумав, я плеснула в стакан родниковой воды, сунула туда щепотку соли и трижды прошептала:
— Ночь ушла, забрала сон, что дала. Сон плохой, чужой, пусть смоется росою ночной.
Умывшись, я почувствовала себя легче. Так-то вернее будет.
А насчет предсказания — разберемся. Не первый год ведьмой работаю, уберегусь.
За секунду до того, как на кухню вошел Дэн, я услышала шелест босых ног по паркету и замерла. На миг сердце сжало ледяной рукой, в вены пролился кипяток, а пульс застучал со скоростью 140 ударов в минуту. Мы вместе уже полгода — а я по-прежнему обмираю от его красоты. Я до сих пор застенчиво отвожу взгляд от его сильного двухметрового тела — потому что мне больно смотреть на такое совершенство. Я как прежде люблю рассматривать его спящего — когда длинные девчоночьи ресницы рисуют кружевные тени на смуглом чеканном лице, а темные пряди челки небрежно падают на его лоб. Мне нравится заглядывать в его серые прозрачные глаза поутру и ловить его первый на сегодня взгляд. А когда я касаюсь его губ, мою душу и разум разрывает надвое от беспредельной нежности и страха — что однажды это может кончиться.
Вот только я ведьма. И я все сделаю, чтобы Дэн был рядом — навсегда. В печали и радости. В богатстве и бедности. Пока смерть не разлучит нас…
Сегодня утром Дэн, как обычно, не стал утруждать себя долгим процессом одевания. На сильном загорелом теле были только вылинявшие добела джинсы. Я посмотрела на его упругую кожу, которая так чудесно облегала кубики на прессе, и отвела взгляд.
«Он вьет из тебя веревки», — печально вздохнул внутренний голос.
— Выспался? — ласково осведомилась я.
— С тобой выспишься, — хмыкнул он и крепко-крепко обнял меня. Словно самое драгоценное в жизни. Словно я действительно для него что-то значу…
— Может, кофе? — скромно опустила я глаза.
— Может, тебя? — порочно ухмыльнулся он и его губы скользнули по моей шее.
Я замерла.
Динь-динь-дон…
Хрустальный перезвон колокольчиков, странное марево перед глазами, сказочное предвкушение чего-то чудесного…
Это круче, чем бейс-джампинг, когда под ногами пустота, а тело обретает способность лететь…
Это прекраснее бесконечности ночного неба, с его миллиардами бриллиантовых звезд и едва видными галактиками, в сердце которых притаились смертоносные черные дыры.
Это чудеснее кокаина, когда мир расцветает немыслимыми красками, а в душе рождается непереносимая эйфория…
«Борись с этим, — закричал внутри меня внутренний голос. — Борись! Как только он поймет, что ты без него жить не можешь — он тебя бросит! Мужчины все такие!»
Я сделала шаг вперед, вырываясь из плена его рук, и непреклонно заявила:
— У меня перерыв на завтрак. И у тебя тоже. Садись за стол, я круассанов напекла!
— Яволь, майн фюрер, — отсалютовал Дэн.
Он пошел к столу, но я чувствовала отпечатки его рук на своем теле. Я слышала запах его парфюма. Я видела эхо его голоса в своей душе…
Черт…
Я влюблена как кошка. Нельзя, нельзя, чтобы он это понял…
В раздражении я отвернулась к духовке и вытащила противень с круассанами. Они были любовно присыпаны сахарной пудрой и от них шел жар, но я нагло соврала, что приложила руку к их созданию. На заре я сходила в супермаркет, чеки и упаковку выкинула, а выпечку положила в духовку. На столе небрежно рассыпала горсть муки, и теперь полагала, что имею полное право утверждать, что с утра на ногах стояла, пекла булочки.
Я хотела, чтобы Дэн видел — я стараюсь для него.
Поставив на стол кофе и блюдца с круассанами, я уселась на свой стул и стала искоса наблюдать за Дэном, медленно смакуя кофе. А любимый раскрыл Men’s Health принялся деловито его листать, не забывая про круассан.
Через минуту он со значением меня проинформировал:
— Магдалин, а вот тут пишут, что одиннадцать тысяч человек ежедневно получают травму, пытаясь освоить новую позицию в сексе!
— Так в Камасутре осталось-то страниц пятнадцать от силы, — удивилась я. — Ты что, хочешь все бросить? Тогда, когда близка последняя страница? Наука не простит столь бесславного завершения эксперимента!
— Не-ет, — не выдержал он моего испытующего взора.
— Умница, — довольно кивнула я, любуясь его пушистыми девчоночьими ресницами. — А у меня в Космо пишут, что первые три месяца отношений всегда напоминают съемки порнофильма. Потом это проходит.
Дэн помолчал, а потом осторожно спросил:
— Совсем проходит?
— Ага, — меланхолично ответила я, принимаясь грызть морковку.
— И что потом? — не успокаивался он. — Мы уже два месяца вместе, срок выходит!
— Потом? — задумалась я. — Хм… А и правда, что потом? Знаешь, любом случае, я тебя не брошу. Ты мне как человек дорог. Отселю тебя в соседнюю спальню, все веселее вдвоем будет, верно? Будем с тобой по сети в «Героев меча и магии» играть, да на форумах встреча…
— Я тебе покажу соседнюю спальню! — решительно перебил Дэн. — В Камасутре еще страниц пятнадцать, а потом курс следует повторить для закрепления! И вообще — кто у нас на эти выходные программу заказывает?
— Ну, если в прошлый раз ты танцевал стриптиз — значит, я свое право использовала! — пожала я плечами. — Твоя очередь.
— Тогда сегодня стриптиз танцуешь ты! — довольно объявил он. — Допивай скорее кофе и можешь начинать.
Я поперхнулась кофе, похлопала себя по спине, прокашлялась и осторожно спросила:
— А может, чего другого попросишь, а? Помнишь, я тебе как-то та-акой классный массаж стоп сделала?
— Стриптиз! — он был неумолим. — Как вспомню, чего я натерпелся в прошлый раз… А массаж, пожалуй, в следующий раз закажу!
— А я эта… стриптиз-то не умею танцевать, — честно призналась я.
Он посмотрел на меня неверящим взглядом, после чего со стуком отставил чашку и закричал:
— А я — умел?!!
— Ну, у тебя же получилось! — мечтательно улыбнулась я.
— Ах вот как? — возмутился он. — Ты из меня делаешь идиота, а теперь идешь на попятный?!!
— Давай решим все мирно! — подняла я вверх руку. — Тащи банку, может, и не твоя вовсе очередь!
— Молись об этом, — хмуро посоветовал он. — И о том, чтобы не выпала свободная тема. Я вдруг понял, что я грязный извращенец. Я тебе такое закажу!!!
— Уже боюсь, — буркнула я ему в спину.
Он молча притащил из Каморки трехлитровую банку и вывалил из нее на стол кучу бумажек.
— Я тяну! — предупредил он.
— Смотри скорее, — поторопила его я, — вдруг там опять чего-нибудь интересненькое!!! Помнишь, как мне однажды выпало переодеться девушкой по вызову и явиться к тебе?
— Это когда ты меня обобрала как липку? — хмыкнул он.
— То есть? — подняла я на него изумленные глаза. — Хочешь сказать, что мой сеанс массажа стоп не стоил той несчастной штуки баксов?
— Первый раз было здорово, — признался он. — Но вот на десятый…
— Я в этом бизнесе новенькая, — жалобно сказала я, — пока только это умею. А твои десять тысяч мне пригодятся, я уж старенькая, пенсия не за горами! Не жалей о деньгах, Денис, на том свете тебе зачтется!
— Старушка, — снова хмыкнул он, окинув меня взглядом.
— Ну, так что у нас сегодня? — нетерпеливо спросила я.
Он вскрыл бумажку с заданием, прочитал, хмыкнул в третий раз, и тут зазвонил мой сотовый.
— Не бери! — тихо попросил он, заранее зная ответ.
— Не могу, — я твердо посмотрела ему в глаза и нажала на кнопку.
— Машенька, — раздался в трубке дребезжащий старческий голос. — Это Александр Васильевич, мы вчера договаривались…
— Да-да, Александр Васильевич, я вас помню, — вежливо отозвалась я. — У вас ничего не изменилось?
— Нет-нет, что вы, — со старомодной учтивостью сказал он. — Я подумал, может, принести чего надо?
— Что вы имеете в виду? — улыбнулась я в трубку.
— Ну, может быть, вещи какие от сына нужны, или еще чего.
— Александр Васильевич, сегодня мы только посмотрим, что с вашим сыном, и не факт что я возьмусь за вызов, понимаете? Так что пока ничего нести не стоит.
— Извините за беспокойство, Машенька, — засуетился старичок. — Я ведь что мыслю — лучше позвонить да узнать, чем напрасно приехать, верно?
— Верно, — согласилась я.
Дэн на протяжении всего разговора гипнотизировал меня хмурым взглядом.
— Ты что, хочешь сказать, что сегодня будешь работать? — начал он, едва я положила трубку.
— Не заводись, — тихо сказала я.
— Знаешь что? — он посмотрел мне в глаза и жестко сказал: — Я не желаю, чтобы моя жена всякой ерундой занималась!
— Это — не ерунда! — припечатала я. — И я тебе, милый, не жена, не забывай об этом!
— И не будешь! — холодно пообещал он. — Еще на ведьме я не женился!
Я сосчитала до десяти, давя в себе ярость, после чего подняла на него глаза и ласково спросила:
— Посмотри-ка, милый, что ты там видишь?
Он проследил в направлении моей руки и пожал плечами:
— Холл.
— А поточнее? — еще нежнее спросила я.
Он купился. Тщательно провел траекторию, после чего уточнил:
— Дверь. Входную.
— А также и выходную! — рявкнула я. — Если что-то не устраивает в моем образе жизни — катись колбаской!
Он со стуком поставил чашку кофе на стол и пошел одеваться, а я сидела на кухне и изо всех сил жалела себя. За что же мне такое наказание-то? Я ведь к нему лучше—лучшего отношусь. Массаж стоп вон однажды десять раз подряд сделала, потом руки дня три болели. Кофе варю, круассаны пеку, тьфу, покупаю. К тому же усиленно изображаю из себя суперлюбовницу, памятуя, что секс-лучшее средство удержать мужчину.
А оно мне надо вообще? Я бы предпочла порой вместо просмотра порнофильма просто поболтала с Дэном по душам, сидя на диванчике и укрывшись одним пледом на двоих. Нет же, наступаю на горло собственной песне, стараюсь, лишь бы ему было хорошо…
А он все эти мои жертвы оценить не может…
Гад!
Я поглядела в зеркало на стене, оценила свой жалостливый вид и погладила себя по головке. Сразу стало легче.
С лестницы третьего этажа послышались мерные скачки — любимый, как обычно, игнорировал пару — тройку ступенек, предпочитая слаломный спуск. По установленному ритуалу он заглянул на кухню, где я уже набирала телефон Мультика, и положил передо мной магнитную карту-ключ от моей квартиры.
Я небрежно швырнула на стол ключи от его коттеджа, после чего сказала в трубку:
— Мультик, Мультик, этот мерзавец опять меня бросил!
Мультик подумала и уточнила:
— Дэн, что ли?
— А что, есть варианты? — изумилась я. — Конечно он.
— Вот козел! — припечатала она.
Я радостно заулыбалась. За что люблю Мульти — так за то, что она единственная мне сочувствует в данной ситуации. Другие менее корректны. Или ржут, или отмахиваются.
Дело в том, что расстаемся навсегда мы с Дэном примерно раз в неделю.
Обсуждаемый объект меж тем шнуровал ботинки и решительно не собирался купаться в слезах и валяться у меня в ногах.
— Ну и чего он натворил на этот раз? — снова подала голос Мульти.
— У меня клиент должен прийти, а ты же знаешь, как он к этому относится, — пожаловалась я. — Типа он работает, а я так, примус починяю.
— Да кому его бизнес нужен, — презрительно усмехнулась в трубку подружка. — Ты, если захочешь, больше заработаешь! И вообще — не слишком ли быстро он у тебя оборзел?
— Мультик, — паническим шепотом сказала я, выглядывая в холл, — Мультик, ты знаешь, а ведь он уходит…
— Пусть катится колбаской! — отрезала она.
— Какой колбаской, ты чего? — жалобно простонала я, отключилась и побежала в холл, дабы милостиво даровать подлецу высочайшее прощение.
И тут в домофон позвонили.
Негромко матерясь на инглише, чтоб Дэн ничего не понял, я взяла трубку.
— Магдалина Константиновна, к вам гостья пришла, — сообщил охранник с поста на первом этаже.
— Впусти, — обреченно махнула я рукой.
Невовремя, как же невовремя. Но что делать? Раз уж секьюрити обращается со мной прямо при гостье — отказать было бы неслыханной наглостью. Даже и смысла нет выяснять имя визитерши в такой ситуации, верно?
— Кого-то ждешь? — подозрительно спросил Дэн.
Я смерила его недоуменным взором и холодно осведомилась:
— Ты еще тут? Поторопись, дружок, ко мне та-акой парень идет в гости!
— Правда? — поднял он бровь и решительно уселся на диван.
Я сложила руки на груди каралькой, встала у косяка и принялась задумчиво насвистывать, не забыв при этом открыть входную дверь.
Нет, и правда, кого ко мне несет? Я никого не жду, всех подруг я давно отшила.
Когда в моей жизни появился Дэн, я сразу смекнула, что он — стопроцентный принц на белом коне. Первой и последней из моих подруг его видела Кристя, красавица Кристя, у которой поклонников столько, что она от них прячется. У нее точеная хрупкая фигурка, огромные глаза в пол-лица, которые так любят рисовать японские мультипликаторы, и врожденное умение кокетничать. Сами понимаете, как я смотрюсь на ее фоне. Так вот, однажды я сидела в машине около офиса Дэна и ждала его, ну не терпелось мне его увидеть. Сюрприз хотела сделать.
И тут смотрю — с тротуара сворачивает ко мне Кристя, здоровается, усаживается на переднее сидение, и щебечет:
— Ой, Маш, а я из гипермаркета, еле ноги волоку, как хорошо, что тебя встретила — довезешь до дома?
— Не, у меня дела, — честно призналась я.
— Ну, коль так, — слегка обиделась она, — то не буду задерживать.
И только она потянулась к дверце, как замерла и совершенно изумленным голосом воскликнула:
— Бо-оже, какой парень!
Я проследила за ее взглядом и обнаружила, что она, не отрываясь, глядит на моего собственного бойфренда. Тот, не подозревая о моем присутствии, легко сбежал с крыльца и направился к своему «бэтмобилю» — так мы называли его серебристый Крайслер немыслимого футуристического дизайна.
— Бо-оже, какая тачка, — простонала Кристя и я решилась.
— Знаешь, — мрачно сказала я. — Я тебя и правда довезу.
И быстренько увезла красотку, пока она не сообразила идти знакомиться с моим парнем. Я не дура и отлично понимаю — мне соперничества с Кристей не выдержать. А если честно — то мне вообще ни с кем из подруг его не выдержать.
В тот момент, когда я везла Кристю и слушала ее стоны «Ка-акой парень!» я и осознала — с подругами надо завязывать. Счастье свое надо охранять. Я прикинула — из подруг мне неопасна только Мультик. Потому что у нее двое вредных детей, попа полтора метра в обхвате и Лешка, которого она точно не променяет ни на какого распрекрасного Дэна. А вот остальные — увы, будут только рады увести у меня парня, без которого я просто не мыслю жизни.
Придя к такому выводу, я аккуратненько отдалилась от подруг — друзей. Нет, не рвала я ни с кем, просто дала понять, что мне их визиты в тягость. По телефону перезваниваемся, а в гости ходить и так ко мне охотников не было, ибо я славлюсь тем, что днем сплю, ночами сижу в интернете. Некогда мне, в общем, гостей принимать! Нет, они в курсе о том, что у меня есть некий бойфренд, Корабельников его даже видел. Я не то что Дэна скрываю — я просто разумно опасаюсь за свое благополучие.
И, тем не менее, кого — то ко мне сегодня занесло…
Кого бы это?
Двери лифта с мелодичным звоном раскрылись, и из него вышла девушка сказочной красоты (Кристя умрет от зависти) с огромной дорожной сумкой в руках. Я мгновенно загородила собой дверь, чтобы Дэн это чудо не увидел, и злобно уставилась на красотку — мол, проходи скорее, не видишь — тетя злая, сейчас залает!
Девушка же застыла около лифта, с каким—то страхом глядя на меня наивными котеночьими глазами. Была она очень юна, почти ребенок, хрупкая, словно тростинка, в синих джинсах и светлом топике.
— Вам кого? — не вытерпела я.
— А Потемкины туточки живут? — робко вымолвила она.
— Туточки, — хмуро ответила я.
— Маня Потемкина которая? — уточнила девчушка, глядя на меня бесхитростными голубыми глазами, которые и придавали ей сходство с котенком.
Я скрипнула зубами, и все равно кивнула.
— Можно ее позвать? — совсем тихо спросила девица.
— А вы кто такая будете, простите? — я намертво стояла в дверях, загораживая ее от Дэна.
— Родственница мы ихняя, — молвила та. — Из Гусинки, тети Раи я дочка.
Я изумленным взглядом посмотрела на нее, совершенно не представляя, что делать, и наконец вспомнила. Еще в феврале мать мне залезла под шкуру с какой — то мелочью, а когда мать вцепится — пообещаешь все на свете, лишь бы она отстала. Так вот, в тот раз я необдуманно поклялась приютить у себя на время учебы в университете Софку, дочь материной сестры. Софку я немного помнила — последний раз я ее видела, когда той было три годика. В то время она была человеком — без проблем крала для меня на огороде клубнику. Таким образом, когда мать на меня насела, я вспомнила ее гостеприимство. Даже выделила какие—то деньги на гуманитарную помощь абитуриентке. Но тогда у меня не было Дэна.
Сейчас до меня начало доходить. Пять лет с ней под одной крышей, а я так ценю уединенность. А еще у меня есть Дэн. Мой Бог, у меня же есть Дэн!!! Да такой девицей и святой бы увлекся, а насчет того, что Дэн кроме меня никого вокруг не видит — я была совершенно не уверена.
— Так как, можно Маню увидеть? — прошептала девица с каким-то отчаянием в голосе. Я посмотрела на нее — девчонка была явно замучена долгой дорогой. Ошеломлена моим элитным домом. И она заранее боялась неведомую Маню, которая тут живет.
— Проходи, — вздохнула я и обернулась к Дэну, собираясь выгнать его недрогнувшей рукой, только бы сократить его контакты с этим ангелочком. К черту! Пусть лучше он на меня всерьез обидится, нежели потом наблюдать его влюбленным в тетираину дочку.
Однако мерзавец, когда я обернулась, стоял на коленях. Одну руку он приложил к сердцу, во второй он держал вытащенный из вазы букет роз, с которого капала на паркет вода.
— Магдалина, — просто сказал он. — Прости дурака, а? Я тут подумал и решил, что я не могу с тобой расстаться. Совсем.
У меня аж руки опустились.
Дэн, нахально улыбаясь, достал из кармана ключи от своего коттеджа и протянул их мне.
Что мне оставалось делать?
Я вздохнула и выдала ему карту от своей квартиры.
И только он собрался меня хорошенечко, минут на десять, поцеловать, как от двери послышалось шуршание. Сонька явно решила воспользоваться моим приглашением. Я внимательно посмотрела на Дэна. Слава Богу, ничего кроме некоего раздражения у него на лице не появилось при виде моей новоявленной родственницы. Но — черт возьми! — мужчины — они такие притворщики!
Я вздохнула, решив про себя жестко контролировать их отношения, и повернулась к Соне.
— А Маня — то где? — у нее так и был трогательный потерявшийся вид.
— А Мани тут вообще нет, — спокойно пояснила я.
— Как так? — вскинула она на меня измученные глаза.
— Терпеть не могу, когда меня так называют, — пояснила я. — Магдалина я.
— Простите, — прошептала девчонка, заливаясь пурпурной краской.
— Да не, ты в голову не бери, — посоветовала я. — Разувайся, и пошли устраиваться. Это, кстати — Денис, мой муж. Любимый муж.
Я намеренно выделила голосом последние два слова. Я предупреждала ее — чего тут было непонятного. Денис приосанился и схватился за Сонькины чемоданы.
— Давайте, девушка, я вам помогу, — вежливо предложил он.
— Да не, дядя Денис, что вы, я сама, — путаясь в словах, отнекивалась Сонька.
Лицо Дэна приняло озадаченное выражение. «Дядя Денис»? Да парню всего — то тридцать лет!
Девчонка начинала мне нравиться.
— Пошли, чадо! — ласково улыбнулась я и повела Соньку в ближайшую гостевую комнату на втором этаже.
Там она села на краешек кровати и тихонько меня заверила:
— Я, тетя Магдалина, как мышка буду, вы меня и не увидите, и не услышите. По дому все вам сделаю. Я бы вас и не стала стеснять, да деваться некуда — не дают в университете места в общежитии.
— На кого учишься — то, Сонь? — поинтересовалась я.
— Я на ФРГФ — Факультет романо-германских языков поступила, — с гордостью ответила Соня. — Переводчиком буду! Правда, все же на платное отделение — бюджетное место дороже стоит.
— Погоди, — нахмурилась я. — Бюджетное — значит, бесплатное?
— Бюджетное — значит престижное, ведь только очень умные ученики смогли бы выдержать экзамен, — объяснила мне она. — Поэтому оно и дороже ценится.
— Погоди, — почесала я в затылке. — Бюджетное — значит бесплатное, для тех, кто смог сдать экзамены. А ты вроде школу с золотой медалью окончила — и что, все равно на бюджетное не прошла?
— Так говорю же, бюджетное — оно дороже платного, я и рассудила, что зачем деньги зря переводить? — терпеливо повторила мне Сонька.
«Ничего не понимаю я в этой жизни!», — озадаченно сказал внутренний голос.
— Я, тетя Магдалина, буду с ранья уходить, и поздно — поздно приходить, — жалобно глядя на меня, продолжала Сонька. — Вы меня и не увидите. Мать скоро кабанчика заколет, сюда привезет, картошка опять же своя, капуста — не объем я вас.
— Сонька! — страдальчески закатила я глаза. — А ну кончай!!! Ты чего? Какое «объем»?!! Какое «с ранья»? Раз уж навязалась ты на мою голову — то будь спокойна, не брошу. Если, конечно, не накосячишь.
— Не накосячу! — истово помотала она головой. Потом подумала и добавила: — А это как — «накосячишь»?
Я выглянула в коридор, убедилась, что Дэна поблизости нет, присела к ней на кровать и пояснила:
— Сонька, говорю с тобой откровенно. Дэна я люблю без памяти, замечу чего меж вами — вылетишь без выходного пособия.