Коллинз Джеки. Леди Босс

   Теперь наступила очередь Зеппо вскочить на ноги.
   – Вы что, по-человечески себя вести не умеете? – завопил он, размахивая в воздухе короткими ручками. Основной его гнев обратился на Эндрю, который мгновенновоспринял это как проявление расовой нетерпимости и отреагировал соответственно.
   – Не желаю слушать это дерьмо! – заорал он и направился к выходу.
   – Я тоже, – присоединилась к нему Мона, идя следом.
   Никто и слова не успел вымолвить, как оба исчезли.
   Абигейль мгновенно оценила обстановку.
   – Эти мне общественные деятели, – с презрением фыркнула она. – Всегда их не любила.
   У Венеры Марии создалось впечатление, что она присутствует на теннисном блицматче. Эта часть вечера получилась куда более занимательной, чем все остальное, тем более что сидящий слева молодой режиссер оказался очень даже мил, и она склонялась к нему, предпочтя хозяину, Микки Столли, который нагнал на нее скуку смертную.
   – А в чем вообще дело? – поинтересовалась рок-звезда, пока Фирелла и Консуэла вытирали Иду Уайт.
   – Деревенщина, – отрезал Зеппо. – Когда-то у людей в Голливуде были хорошие манеры и они умели устраивать приемы.
   Оставить без внимания такой типичный для Зеппо Уайта выпад Абигейль не могла. Отвратительный сноб.
   – Дедушка рассказывал, что вы начинали, торгуя рыбой с лотка в Бруклине, – заметила она, мило улыбаясь. – Это правда? Просто поразительная история, Зеппо. Расскажите нам, это так интересно.
   Зеппо не мог отвести от нее глаз. Он способен превратить в занимательный рассказ все, кроме своего нищего прошлого, о котором предпочитал забыть. Всех выручил Купер Тернер.
   – Спорю, эта парочка сейчас в койке, – заметил он, кивая головой и слегка улыбаясь.
   – На самом деле? – спросила заинтригованная Венера Мария. Если как следует подумать, то, скорее всего, Купер прав. Уж он-то знает, как это бывает.
   – Какая парочка? – спросил Микки.
   – Эндрю и Мона, – усмехнулся Купер.
   – Ерунда! – воскликнула Абигейль.
   – Абби, разве я шучу на такие темы? – поддразнил ее Купер. – Они точно вместе. Это очевидно.
   Снова завязался общий разговор.
   В конечном итоге прием у Абигейль удался.
 
   Лаки медленно ехала домой. Если называть домом снятое внаем укромное местечко в холмах, где, кроме нее, жил еще только Боджи.
   Она скучала по Ленни. Она скучала по Бобби. Она скучала по Джино. По своей настоящей жизни.
   Неожиданно Лаки вспомнила, что Джино в городе и еще не поздно ему позвонить. Может, он приедет. Она не могла нигде показываться, боясь столкнуться со знакомыми, способными сообщить Ленни, что видели ее в Лос-Анджелесе. А жаль. Так бы хотелось пойти в клуб и послушать хорошую музыку в стиле «соул», которую она очень любила.
   А не замаскироваться ли и пробраться в клуб?
   Ну уж нет. Она этот маскарадный туалет, черт бы его побрал, лишний раз на себя не напялит. Когда все кончится – гореть ему ярким пламенем.
   Дом, снятый для нее Боджи, скромно притулился в самом конце Дохени-драйв. Там находился еще крытый гараж, откуда можно прямиком попасть в дом. Поворачивая налево и въезжая в гараж, она вдруг почувствовала, что за ней кто-то едет, что еще какая-то машина замедлила ход. Может быть, потому, что она сворачивала налево? Или Эйб приставил кого-то присматривать за ней?
   «Зачем ему это? Похоже, у меня начинается мания преследования. Начиталась Эда Макбейна», – подумала она с улыбкой.
   Боджи сидел на кухне, перелистывая автомобильный каталог.
   – Сделай одолжение, Боджи. Смотайся в магазин грампластинок и купи мне несколько штук. Меня тоска заела.
   Боджи воздвигся во весь свой немалый рост.
   – Разумеется. Что-нибудь конкретное?
   – Сегодня у меня подходящее настроение для Лютера, Бобби Уомака, Тедди Марвина и Исаака.
   Боджи точно знал, кого она имеет в виду.
   – Билли Холидэй не требуется? – спросил он.
   – Это только при Ленни, – ответила она, криво усмехнувшись.
   Боджи поспешно вышел. Лаки взяла трубку и позвонила Джино. Никто не ответил. Она не стала ничего записывать на автоответчик.
 
   Гарри Браунинг сидел в машине около дома, снятого Лаки, и ждал. Ему было невдомек, чего именно он ждал. Он вообще не понимал, что он здесь делает. Но, так или иначе, такого приятного возбуждения Гарри не чувствовал уже многие годы.
   Он весь вечер следил за Лаки. Что-то заставило его поехать за ней от самой студии. Ему с самого начала казалось, что есть в ней какая-то странность, и он решил узнать о ней побольше. Неужели только он видел, что девица носит парик? А когда шел фильм, она сняла очки и не надела другие. Стоило также обратить внимание на одежду. Создавалось впечатление, что она старается спрятаться за этой бесформенностью. И кто сегодня носит такие тряпки? Особенно в ее возрасте? Она ведь определенно молода, а если как следует вглядеться, то и вполне симпатична.
   Гарри Браунинг просидел в проекционной будке тридцать три года, прокручивая все фильмы, созданные на студии, не зря. Он многое узнал о женской красоте.
   Еще следовало подумать о ее отношении к Шейле Херви. Люс утверждала, что она племянница Шейлы. Но у той, кроме бездетной сестры, родственников не было. Она ему об этом много раз говорила, пытаясь затащить на свидание. Верно, прошло несколько лет, но Гарри все помнил. У него все еще отличная память.
   Если бы Люс оставила его в покое, он бы тоже не стал ею интересоваться. Так нет. Она пригласила его на ужин, на что тот согласился из любопытства и о котором мало что помнил. На следующее утро он проснулся в своей постели, во рту пересохло, голова разламывалась и возникло желание как-то наказать женщину, снова приохотившую его к выпивке.
   Гарри Браунинг не пил девятнадцать лет. Но все равно он был алкоголиком. Невозможно перестать быть алкоголиком.
   Он подумал, что стоило бы сейчас что-нибудь выпить, холодного пива, стакан вина, может, даже немного виски.
   Соблазнительная мысль, но он дал себе слово больше никогда не поддаваться искушению. Никогда.
   Слежка за Люс оказалась весьма занимательной. Сначала Гарри проследил за ней до этого дома, того самого, около которого он сейчас стоял. А когда показалась ее машина, он поехал за ней к дому Эйба Пантера на Миллер-драйв. Гарри знал, чей это особняк, так как провел там много вечеров, прокручивая фильмы в личном кинозале босса. Это было много лет назад, но он знал, что мистер Пантер до сих пор живет здесь. Недаром Браунинг каждый год посылал ему рождественские поздравления с надписью: «От Гарри Браунинга, верного служащего».
   И он действительно был верен, потому что именно великий Эйб Пантер помешал его уволить после того, как Гарри однажды явился на работу пьяным.
   – Обратись в Общество анонимных алкоголиков, Гарри, – посоветовал ему Эйб. – Возьми отпуск на пару недель и возвращайся новым человеком.
   Доброту Эйба Пантера Гарри не забудет никогда.
   Люс пробыла в доме Эйба два часа. Гарри терпеливо ждал на улице у ажурных ворот. Когда она проезжала мимо его припаркованной машины, ему удалось мельком увидеть ее.
   Люс выглядела совсем иначе, хотя он точно знал, что это она. Никакого парика. Никаких очков. Волосы теперь были жгуче черными и блестящими.
   Это все, что ему удалось разглядеть.
   Он снова проводил ее до дома на Дохени-драйв. И теперь ждал. Терпеливо. Потому что Гарри Браунинг человек терпеливый, понявший, что ему удалось напасть на какой-то след.
   Вопрос только в одном – какой?
 
   Домой Венеру Марию отвез Купер Тернер. Всю дорогу они смеялись.
   Венера Мария. Ты обратил внимание на лицо Абби, когда Эндрю прокричал это слово на «б»?
   Купер. А помнишь Иду всю в вине?
   Венера Мария. Мне показалось, она сейчас кончит!
   Купер. Впервые за двадцать лет!
   Венера Мария. Тридцать!
   Купер. Сорок!
   Венера Мария. Пятьдесят!
   Купер. Сто!
   Венера Мария. А Зеппо, когда Абби опрокинула на него это дерьмо в тележке с рыбой?
   Купер. Он стал красным как рак.
   Венера Мария. Пурпурным!
   Купер. Оранжевым!
   Они так разошлись, что ему пришлось остановить свой черный «мерседес» у обочины.
   Они находились одни в машине. Никаких сопровождающих, никаких киношников, никаких знакомых и газетчиков.
   Его тянуло к ней, хотя он инстинктивно чувствовал, что получит отказ.
   Перегнувшись через сиденье, Купер поцеловал ее, и на какое-то мгновение Венера Мария ответила на поцелуй. Мягкие, влажные губы, остренький язычок, проникший к нему в рот на секунду, а потом ничего – внезапно она сообразила, что делает.
   – Купер! – обиженно воскликнула она, сердясь на него за то, что почти приготовилась получить удовольствие.
   – Ну что я могу поделать? – спросил он, чувствуя, что начинает возбуждаться, несмотря на отказ.
   – Мы же друзья, забыл? – напомнила она ему.
   – Все думают, что мы спим.
   – Мартин так не думает.
   Ну да, Мартин. Это же надо, и он сам познакомил ее с Мартином Свенсоном.

26

 
   В среду позвонила Олив и сообщила:
   – Работа за вами.
   – Фантастика! – воскликнула Лаки. – Он разрешил вам уехать?
   – Именно, – подтвердила Олив радостно. – Приходите ко мне в офис после обеда, и я представлю вас мистеру Столли. После этого расскажу вам о его распорядке дня. Он очень требователен.
   – Что вы ему обо мне сказали?
   – Что вы умеете держать язык за зубами, вам можно доверять и что вы хороший работник. Он сказал, что верит мне на слово, так что не подведите меня, Люс.
   – Не подведу, Олив.
   – Вы уверены, что мистер Стоун не будет возражать? – забеспокоилась Олив, не желая попасть впросак.
   – Абсолютно. Он с завтрашнего дня уходит в отпуск, – уверила ее Лаки.
   – Превосходно. Вы завтра побудете со мной в течение дня и приступите к работе в пятницу.
   – Меня это вполне устраивает.
   Так оно и было. Находясь в офисе Микки, она сможет узнать все, что вообще стоит узнать.
   – Герман, вам пора собираться, – заявила Лаки, положив трубку. – Я только что получила повышение.
   На Германа ее сообщение произвело впечатление. Он также вздохнул с облегчением. Теперь ему никто не будет мешать играть в гольф и на время он сможет забыть о знаменитой студии «Пантер».
   – Я позвоню, когда придет пора возвращаться, – заверила она. – Пока суть да дело, почему бы вам не распорядиться, чтобы здесь сделали ремонт? Тут просто ужасно.
   – Вот вы и распорядитесь, – отрезал он. – Вы же моя секретарша.
   Показал зубки, пусть старые и сточенные, но все равно приятно для разнообразия.
   – Обязательно, – пообещала она. – И закажу новый кондиционер. Вы тут живете как в средневековье. Вы офис Микки Столли видели?
   Герман покачал головой.
   – Нет.
   – Усраться можно. Настоящий дворец.
   Герман начал уже привыкать к ее манере выражаться, и это его беспокоило.
   Олив встретила Лаки с энтузиазмом.
   – Сидеть будете за моим столом. Сейчас объясню, как действуют телефоны. Потом познакомлю с персональными требованиями мистера Столли.
   «Персональными требованиями? Минет каждый час и по двеблондинки к завтраку?» – Лаки не смогла удержаться от улыбки.
   Олив приняла ее улыбку за желание быстрее приступить к делу.
   – Не слишком уж угождайте мистеру Столли, – погрозила она пальцем. – Несколько дней, и я вернусь.
   Первая встреча с Микки Столли оказалась любопытной. Он сидел за письменным столом, король в своем королевстве, лысый, загорелый хам.
   Олив гордо ввела Лаки в его владения.
   – Это Люс, секретарша, о которой я вам говорила, – напомнила она с трепетом в голосе.
   Микки просматривал бумаги. Он не потрудился поднять голову, а просто помахал рукой в воздухе.
   – Да, да, – пробормотал он.
   Лаки обратила внимание на непослушный кустик черных волос, выросший ни с того ни с сего на тыльной стороне его ладони. Если бы ему удалось трансплантировать его на макушку, он мог бы послужить началом приличной шевелюры.
   – Она приступит в пятницу, – сообщила Олив.
   Зазвонил его личный телефон, и он снял трубку.
   – Шли бы вы отсюда, – попросил Микки, прикрывая микрофон рукой.
   – Благодарю вас, мистер Столли. – Олив только что не сделала реверанс.
   «Шли бы вы отсюда», а она ему «благодарю вас» и аж присела? Что-то тут не так. Олив срочно требуются курсы переподготовки по самоуважению.
   – У мистера Столли иногда слишком много работы, – объяснила Олив. – К его настроениям надо привыкнуть. Он ничего плохого не имеет в виду.
 
   В тот вечер Лаки ужинала с Джино. Она пришла к нему в гостиницу при полном маскараде, и он чуть не умер со смеху.
   – Глазам своим не верю, детка, – хохотал он. – Тебе бы в актрисы.
   – А ты бы меня узнал? – поинтересовалась она.
   – Я твой отец.
   – Я не о том спрашивала. – Она плюхнулась в кресло, стянула парик и швырнула его через всю комнату.
   Он с любопытством посмотрел на нее.
   – Наверное, мне надо было сказать «нет».
   Лаки рассмеялась.
   – Когда меняешь свой облик, открываются новые возможности. Из меня бы получилась прекрасная шпионка.
   – У тебя все прекрасно получается, за что бы ты ни взялась.
   – Спасибо, – ей явно польстила похвала.
   Ужин им подали в номер. Сочные бифштексы, доброе старое картофельное пюре и початки кукурузы с маслом.
   Они ели и разговаривали. Джино поведал о своем столкновении с мужем Пейж.
   – Я пошел к ним в дом и встретился с ним. Смех да и только – выяснилось, что он все знал про нас с Пейж.
   Лаки наклонилась вперед, вся внимание.
   – В самом деле? Так я что, скоро буду подружкой невесты?
   – Да ничего пока такого, детка. Он говорит, пусть Пейж делает что хочет. Нужен ей развод, он ей его даст. Так что тут всего одна проблема.
   – Какая?
   – Не просит она этого развода.
   – О! Это скверно.
   – Тут приходит Пейж, видит меня в доме и чуть не падает в обморок. К этому времени мы с Райдером уже толкуем, как старые приятели. Леди это не нравится.
   – И что потом?
   – Райдер приглашает меня остаться ужинать. Я отказываюсь. Пейж дергается, и я исчезаю. И с той поры от них ни звука. – Он пожевал кукурузу. – Так что завтра утромвозвращаюсь в Нью-Йорк и снова принимаюсь бегать за бабами.
   – Бегать за бабами! Брось, Джино, ты, конечно, нечто из ряда вон выходящее, но ведь тебе семьдесят девять лет!
   – Я на эти года выгляжу? – прямо спросил он.
   – Нет.
   – Веду себя как древний дед?
   – Ну… нет, – признала она.
   – Так какого черта, детка? Я собираюсь подыскать себе жену.
   Они улыбнулись друг другу. Лаки и ее старик. Они стоили один другого.
 
   Для бывшей проститутки Лесли Кейн выглядела слишком свежей и хорошенькой. Хотя до замужества она была именно проституткой.
   Длинные вьющиеся рыжие волосы, свисающие ниже белоснежных плеч, широко расставленные глаза, вздернутый носик и полные, чувственные губы. Высокая и стройная, с красивой грудью, тонкой талией и ультрадлинными ногами.
   Они с Эдди поженились год назад. А до этого она работала одиннадцать месяцев девушкой по вызову.
   Лесли обожала Эдди, а Эдди обожал Лесли. Они познакомились на мойке для машин на бульваре Санта-Моника. Пока их машины мыли, они решили, что это любовь.
   Лесли сказала Эдди, что работала секретаршей, и это до известной степени было правдой, так как кое-кто из мужчин, которых она обслуживала, хотел, чтобы она одевалась как секретарша, хотя спрос на черную кожу и школьную форму был куда больше.
   Эдди рассказал ей, что заведует распространением на студии «Пантер», а Лесли, никогда не мечтавшая стать актрисой, подумала: «Вот этот парень как раз для меня». Так что их любовь расцвела пышным цветом. Эдди перестал встречаться с известной телевизионной актрисой, оставшейся недовольной таким поворотом событий.
   Лесли отказалась от своей квартиры и профессии. Они поженились в Марина-дель-Рей на яхте одного приятеля.
   Семейная жизнь пришлась обоим по душе. Им нравилась узаконенность отношений. Это разнообразило жизнь. Эдди всегда слыл дамским угодником. Любил женщин, и женщины любили его. Работая в кинобизнесе, он никогда не испытывал недостатка в новых кадрах. После встречи с Лесли всякое желание волочиться за кем-то исчезло. Лесли не просто-божественно красива, она не давала ему скучать и в спальне.
   – Откуда ты знаешь все эти штучки? – спрашивал он ее с насмешливой улыбкой.
   – Из «Космополитена», – серьезно отвечала она.
   И он ей верил.
   Лесли никогда не приходилось ловить клиентов на улице. Восемнадцатилетней она приехала в Лос-Анджелес и устроилась работать в один из модных магазинов верхней одежды на Родео-драйв, где ее обнаружила некая мадам Лоретта и поселила в отдельной квартире.
   Мадам Лоретта, невысокая, коренастая женщина, приехала в Америку из своей родной Чехословакии много лет назад. Она занималась тем, что разыскивала молодых, свежих, красивых девушек. Мадам поставляла красоток высшего класса голливудским звездам, работникам студий, а иногда и высоким начальникам. Она делала все, чтобы ее девушки чувствовали себя прекрасными и необыкновенными. В свою очередь они старались изо всех сил, чтобы клиенты оставались довольны. Лесли не являлась исключением.
   Когда Лесли сообщила мадам Лоретте, что собирается замуж, та очень обрадовалась. Пригласила ее на чай в свой дом на склоне холма и объяснила, что к чему в этой жизни.
   – Есть три способа удержать мужчину, – поучала она Лесли, поводя перед ее лицом коротким пальцем. – Три золотых правила, которые ты должна запомнить. Правило первое: найди в своем мужчине какую-нибудь черту, которая покажется тебе восхитительной, и без устали напоминай ему о ней. Это могут быть глаза, волосы, задница. Неважно что, но пусть он знает, что ты от этого без ума. Правило второе: в постели всегда говори ему, что он самый потрясающий любовник, какого тебе только приходилось видеть. И правило третье: что бы он ни сказал, поражайся его познаниям. Смотри на него с обожанием и утверждай, что ничего умнее тебе слышать не приходилось. – Мадам Лоретта многозначительно кивнула. – Будешь следовать этим трем правилам, и все у тебя будет хорошо, – добавила она.
   Лесли умела слушать и запоминать, зная куда больше одного способа угодить мужчине. Эдди никак не мог устоять перед ее чарами.
   Лесли была бы счастлива, если бы не боязнь, что когда-нибудь на ее пути попадется бывший клиент и все раскроется. Она понимала, что Эдди никогда не простит ей прошлого, если узнает правду, и это страшило ее. На вечеринках она непрерывно оглядывалась, все время пребывая настороже. И в ресторанах она постоянно нервничала. Сколько клиентов прошло за эти одиннадцать месяцев? Невозможно вспомнить.
   Лесли знала, что муж пристрастился к кокаину. Она предпочитала не обращать внимания. Если щепотка белого порошка поднимает ему настроение, зачем возражать?
   Она и сама один раз попробовала, но ей не понравилось. Чересчур удобно. Чересчур опасно. Хватит с нее прошлого, рисковать она не намерена.
   Последнее время Эдди стал дерганым и раздражительным. Кричал на нее без всякого повода. Поднимался в четыре утра и бродил по дому. Начал пить двойную порцию водки с апельсиновым соком по утрам.
   Лесли не могла не беспокоиться. Может, он что-то узнал и собирается ей об этом сказать?
   Что она будет делать? Что она может сделать? Возвращаться к старой профессии она не хотела. Не могла она и вернуться домой во Флориду, потому что убежала, стащив у отчима тысячу монет. Если Эдди захочет с ней развестись, ее жизнь кончена.
   – Милый, тебя что-то беспокоит? – спросила она его однажды, касаясь его шеи и взъерошивая длинные волосы, зная, что ему это нравится.
   – Да ничего, малышка, – ответил он, вскакивая и принимаясь вышагивать по кухне. – Ничего, с чем не возможно справиться, имея миллион баксов и содействие МиккиСтолли.
 
   Лаки приступила к своим обязанностям в качестве временной секретарши Микки Столли в половине восьмого утра в пятницу. Она знала, что он приезжает в контору ровно без четверти восемь, и хотела его опередить.
   В воздухе слегка чувствовался присущий Олив запах: туалетная вода английского производства, мятные конфеты и азалия.
   Усевшись за стол Олив, Лаки перевела дыхание. Она готова к действию. Любому действию. Вот к чему она была совершенно не готова, так к тому, что первый звонок будет от Ленни. Она сразу узнала его голос.
   – Олив, – начал он резко, – соедините меня с мистером Столли. Срочно.
   Ленни! Срочно! Она запаниковала, что случалось с ней редко, и бросила трубку. В этот самый момент появился Микки Столли, одетый в костюм для тенниса и весь в поту.
   – Зайдите ко мне через десять минут, – сказал Микки и захлопнул дверь в свои персональные владения.
   Она сообразила, что Ленни сейчас перезвонит, поэтому начала срочно действовать. Нажала кнопку селектора и сообщила:
   – Ленни Голден звонит. Говорит – дело срочное.
   Бог пришел ей на помощь. Не успел Микки недовольно проворчать «Соединяйте!», как телефон зазвонил, и она соединила его с кабинетом, надеясь, что это Ленни. Так оно и вышло.
   Ленни оказался проблемой, о которой она не подумала. Лаки могла изменить свою внешность, но что делать с голосом? К счастью, он позвонил не по личному телефону Микки, поэтому она смогла, нажав кнопку, подслушать разговор.
   – Я этим дерьмом сыт по горло, Микки. Или Злючка, или я, выбирай, – сказал рассерженный Ленни. – Этот мужик – полный профан.
   Микки резонно ответил:
   – Он в кинобизнесе дольше, чем мы с тобой.
   – Может, в этом и дело. Он считает, что знает все. Может, и знал четверть века назад. Времена меняются, надо приспосабливаться.
   Микки постарался его успокоить.
   – Не волнуйся. Я этим займусь.
   – Я уж по самую задницу в твоих обещаниях. Если ничего не сделаешь, я все брошу.
   – Ты ведь не угрожаешь мне, верно?
   – Могу поспорить на бриллианты твоей жены.
   – Тогда я должен напомнить тебе о такой вещи, как контракт.
   – Вот что я тебе посоветую, – Ленни был вполне спокоен. – Возьми свой контракт, размельчи его, смешай с мешком цемента и засунь себе в жопу. Там еще место останется.
   Бам! Ленни швырнул трубку.
   Бам! Разъяренный Микки вылетел из кабинета.
   – Принесите мне контракт Ленни Голдена! – завопил он. – Я этими шизанутыми актерами сыт по горло. – Он швырнул ей ключ и показал на шкаф с папками.
   Лаки постаралась, чтобы голос ее звучал тихо и угодливо, решив, что именно этого Микки ждет от своих служащих.
   – Да, мистер Столли.
   – И не соединяйте меня с этими гребаными актерами по утрам. Ясно?
   Чувствуется его родимый Бруклин. Успокойся. Не надо говорить ему, что он трамвайный хам. Будет полно времени для этого, когда студия перейдет к ней.
   – Слушаюсь, мистер Столли.
   – И найдите Эдди Кейна, отмените встречу в десять.
   – Я должна дать какое-то объяснение?
   – К черту объяснения. Я – глава этой студии. Никаких объяснений. Понятно?
   – Да, мистер Столли.
   Он прошагал назад в кабинет и снова захлопнул за собой дверь.
   Судя по всему, скучать ей тут не придется. Она подошла к шкафу, где хранились контракты, открыла о и принялась изучать содержимое.

27

 
   Мартин 3. Свенсон имел собственный реактивный самолет, скромно названный «Свенсон». Его обслуживал экипаж из семи человек. При перелете из Нью-Йорка на Западное побережье он оказался единственным пассажиром.
   Две стюардессы следили за тем, чтобы Мартин ни в чем не нуждался. Хорошенькие двадцатипятилетние девушки, брюнетка и рыжая, высокие и стройные.
   Их форма состояла из коротенькой белой юбки, узкого белого пиджачка и ярко-синей блузки с надписью «Свенсон» на груди. Обе стюардессы могли похвастаться высокой грудью – тридцать шесть дюймов в объеме. Мартин не упускал ни одной детали.
   Стюардессы сияли улыбками и обращались к нему «Мистер Свенсон». Хорошие зубы были еще одной необходимой деталью для этой работы.
   Мартин никогда не путался со своими подчиненными, какими бы привлекательными они ни были. По правде сказать, он их едва замечал. Их нанимали с определенной целью – создавать имидж Свенсона. Мартин обладал обширными деловыми связями, и, если кто-нибудь из его гостей хотел побаловаться со служащими, это было их личное дело.
   От людей, работающих на него, Мартин требовал три вещи: преданности, сообразительности и привлекательной внешности. Если чего-то не хватало, немедленно следовало увольнение.
   В свои сорок пять лет Мартин считал, что его жизнь более или менее устроена. Начав довольно скромно, он достиг таких вершин, на которые и не рассчитывал. Он стал широко известен как энергичный предприниматель с большим шармом, способный любую мечту превратить в реальность. Он имел влиятельных и хорошо известных друзей в политических кругах, шоу-бизнесе, спорте и высших слоях общества. Связей у него предостаточно. Кроме того, он женат на красивой и умной женщине.
   Но только четыре месяца назад Мартин наконец узнал, что такое настоящая страсть.
   – Еще стакан минеральной воды, мистер Свенсон? – участливо спросила рыжеволосая стюардесса.
   Он кивнул, и через пару секунд перед ним стоял хрустальный стакан с водой, ломтиком лимона и двумя кубиками льда. Именно такой вариант он предпочитал.
   – Кушать будете? – спросила другая стюардесса.
   Он заметил темное пятно на ее узкой белой юбке и не сводил с него взгляда, пока стюардесса тоже не опустила глаза вниз.