Страница:
Абигейль смахнула пыль со стула салфеткой и села.
– Как ты себя чувствуешь, дедушка? – спросила она участливо.
Эйб снова прищурился.
– С чего бы это тебя интересовало? Какое тебе дело? – спросил он с подозрением.
– Не глупи, дедушка. Почему ты со мной всегда так груб?
– Потому что я всегда называю вещи своими именами, девонька.
– Мне жаль, что ты так думаешь, – сухо отозвалась Абигейль, разглаживая свою юбку от Адольфо. – Дедушка, мне надо с тобой кое-что обсудить.
– Валяй, выкладывай. – Он подмигнул хихикнувшей Табите.
– Так вот… – пошла вперед Абигейль, решив не обращать внимания на его раздражительность, – ты ведь моложе не становишься.
Эйб зашелся смехом.
– Надо же… у девочки появились мозги. Я не становлюсь моложе. Мне восемьдесят восемь, а она только что сообразила!
Абигейль глубоко вздохнула. Похоже, ей придется нелегко. Просила же она Микки пойти вместе с ней. Так он, эгоист, отказался. Теперь же приходится расхлебывать все самой.
– Гм, а что, если я скажу, что у Микки, возможно, есть шанс продать студию?
Тут вмешалась Табита.
– Зачем продавать студию? Она папина, – сказала она обиженно. – Пусть у него и остается. Я хочу отметить там мое шестнадцатилетие.
– Шш, – укорила Абигейль.
– Не шикай на меня, – огрызнулась Табита. – Ты велела мне идти с тобой, так нечего шикать.
Абигейль строго взглянула на дочь.
– Немедленно замолчи. – Ее тон мог бы усмирить русскую армию.
Эйб снова хмыкнул.
– С чего это мне продавать студию?
– Потому что, – резонно ответила Абигейль, – мы можем получить за нее отличную цену.
– Кто это «мы»?
– Инга и ты, – быстро сориентировалась Абигейль. – И, конечно, Табита.
Эйб поднялся из кресла.
– Тоже мне, новости. Да я нашел бы сотню покупателей на студию при желании продать ее.
– Так ты не хочешь? – спросила Абигейль с кислым видом.
– Разумеется, нет. И если бы захотел, то это вовсе нетвое дело, девонька. – Даже не обернувшись, он скрылся в доме.
Абигейль сообразила, что идти за ним не стоит. Она всегда трепетала перед дедом, и даже теперь, когда тот стал совсем стар, чувствовала себя неловко в его обществе.
– Давай пойдем домой, – заныла Табита.
Абигейль встала.
– Да, – согласилась она. – Пошли домой.
–
Венера Мария вплыла в офис Микки ровно в четыре часа. Проходя мимо стола Лаки, она улыбнулась:
– Привет, как делишки?
Как только дверь в кабинет Микки закрылась, Лаки надела наушники.
Венера Мария не стала тратить время на любезности. Сразу взяла быка за рога.
– Мерзкий сценарий, Микки, – заявила она. – Он мне глубоко ненавистен, и я ни за что не буду в этом фильме сниматься, если его полностью не переделают. Сейчас вся история рассказывается с мужских позиций. Ты же мне обещал, что это будет фильм о сильной женщине. Умеющей выжить. В этом куске дерьма она просто еще одна жертва. А я жертв не собираюсь играть.
– Да брось, детка, прекрасная роль для любой актрисы, – заговорил Микки своим самым любезным тоном. – Да за нее «Оскара» можно получить…
– Не пытайся запудрить мне мозги при помощи все той же плесневелой лапши, что ты вешаешь на уши другим актрисам. И это еще мягко сказано, – заявила Венера Мария. – Полностью переписать, или снимайте без меня. И еще одно…
«Вот сука!»
– Что?
– Раздеваться я буду только в том случае, если актер, играющий со мной, тоже разденется.
Микки изобразил возмущение.
– Да проснись, детка! Бабы не хотят видеть голых мужиков на экране. Не хочется им смотреть на какого-нибудь бедолагу с висящим членом.
– Вот тут ты абсолютно не прав, – с силой произнесла Венера Мария. – Именно это они и жаждут увидеть.
Он оторопел.
– Может, ты жаждешь.
– Не только я. Женщины заводятся, когда видят голых мужиков. Но нам этого не показывают, потому что кинобизнесом руководят мужчины, а они не выносят конкуренции и не могут допустить, чтобы мы тоже видели то, что нам хочется. Так что я не буду мотаться по экрану с голой задницей, если мой партнер останется одетым. Ни хрена у тебя тут не выйдет.
– Требовательная ты девица, – заметил Микки.
– Угу, – согласилась Венера Мария. – И, к счастью, я имею возможность требовать, чего хочу. Дошло?
Он поднялся из-за стола.
– Хочешь, чтобы переписали, значит, перепишем. Идет?
– Идет. И, если я подпишу контракт на этот фильм, я хочу также иметь права одобрения партнера и режиссера.
Нет, эта девка доведет его своими требованиями до ручки.
– Договорились. Этот пункт уже есть в контракте.
– Я еще никакого контракта на этот фильм не подписывала.
– В твоем старом контракте.
– Это ничего не значит, и ты прекрасно знаешь. Нужно включить этот пункт в новый контракт. Черным по белому. И я ничего не подпишу, пока не увижу сценарий после переделки. Я ясно выражаюсь?
– Да, да, да, – бубнил он с раздражением.
Венера Мария молча повернулась и вышла. У стола Лаки она задержалась.
– Объясните мне, как вы можете работать на такого ублюдка и не сойти с ума?
Лаки рассмеялась.
– Это непросто.
Не успела Венера Мария уйти, как Микки вылетел из кабинета с криками и воплями.
– Что, мать твою за ногу, эта тупая телка себе воображает? Актрисы! Все одним миром мазаны. Делаешь из них звезд, а они считают, что все вышло без всякой посторонней помощи. Если бы за этой телкой не стояла студия и не было бы хорошего режиссера и хорошего оператора, она бы сейчас мясо для собак на свежесть проверяла. Уж эти мне актрисы!
Ему не нравились актрисы. И актеры ему тоже не нравились. А кто ему нравился?
– Ухожу, – объявил Микки ворчливо.
И снова она не спросила куда.
Через десять минут после ухода Микки неожиданно появился Джонни Романо. Вошел он вразвалочку, этакий мужчина до мозга костей.
– Привет, красотка, – произнес он. – А великий босс здесь?
Верный эскорт Джонни держался на два шага сзади.
– Мистеру Столли пришлось уйти, – информировала Лаки.
– Жаль! – воскликнул Джонни. – Я-то думал, дай зайду. Отпразднуем.
– А что вы празднуете, мистер Романо? – вежливо поинтересовалась Лаки.
– Мой фильм, куколка. Выходит на экраны на следующей неделе. Ты что, не в курсе? «Раздолбай» заработает для студии огромные бабки. – Он наклонился через стол, приблизив к ней свое красивое самонадеянное лицо. – Ты ведь знаешь, что такое раздолбай, красотка?
«Еще как, засранец», – ответила она мысленно.
– Ну, знаешь? – настойчиво спросил он.
Она отрицательно покачала головой.
Джонни Романо расхохотался.
Его эскорт тоже расхохотался.
Они ждали, что и она рассмеется.
Лаки продолжала молча смотреть на них.
– Эй, милочка, – Джонни наклонился еще ближе, – оживись. Ты чересчур серьезная. На Микки тяжело работать, верно? Хочешь мой автограф?
«У меня на заду», – подумала Лаки.
Не дожидаясь ответа, Джонни щелкнул пальцами. Один из сопровождающих выступил вперед с подписанной фотографией.
– Эх, доставлю-ка я тебе удовольствие и подпишусь лично, – расщедрился Джонни. – Как тебя зовут, крошка?
– Люс, – пробормотала Лани.
– Люси. Значит, я напишу «Люси», – сказал Джонни и поставил неразборчивую закорючку на фотографии. «С любовью. Джонни Романо» было уже на ней напечатано.
Он торжественно протянул ей фотографию.
– Скажи своему боссу, что я приходил. И развеселись, слышишь? Так тебе велит Джонни Романо.
Большое дело, твою мать!
Неожиданно Лаки поняла, что имел в виду Микки. Актеры! Да пошли они все!
Когда она заберет все в свои руки, дела здесь пойдут совсем по-другому.
37
Телефонный звонок разбудил Джино в три утра.
– Мэри Лу рожает, – торопливо сообщил Стивен. – Ты не можешь приехать в больницу?
Джино схватился за одежду.
– У нас будет ребенок, – обрадовался он.
– Мэри Лу сейчас в родильном отделении, – произнес Стивен испуганным голосом.
– Я уже еду, – заверил его Джино.
– А где Лаки?
– Постараюсь связаться с ней.
– Она должна быть с нами, – настаивал Стивен. – Мэри Лу про нее спрашивала.
Джино был доволен. Несмотря на его возражения, Бобби жил в Англии, и он почти его не видел. Теперь Стивен и Мэри Лу подарят ему еще внука или внучку. Знаменательное событие.
Он быстро оделся, позвонил швейцару и заказал такси. Затем спустился вниз.
Стивена он застал вышагивающим по холлу больницы.
Джино похлопал его по плечу.
– Давай, успокойся. Сядь. Такое каждый день случается, сам знаешь.
– Только не со мной, – мрачно сказал Стивен.
– А тебе не надо находиться там с ней?
– Она не хочет, – пожал плечами Стивен. – Выгнала меня.
– Это почему?
– Там ее мать. Знаешь ведь, как с этими матерями. Она дама старомодная, не хочет, чтобы муж там присутствовал. Ну, я не против. Кому захочется это видеть? Просто ужасно.
Джино засмеялся.
– Я через такое дважды прошел. Когда Лаки родилась. И потом Дарио. Жаль, что меня не было, когда родился ты, Стивен.
То был особый момент. Их глаза встретились, затем они продолжили разговор как ни в чем не бывало.
– Лаки нашел? – спросил Стивен.
– Пытаюсь, – ответил Джино. – Не волнуйся. Она не пропустит момент стать теткой.
Мэри Лу родила девочку весом в семь фунтов десять унций в восемь утра. Назвали ее Кариока Джейд.
Когда Джино вернулся домой, то позвонил Лаки в Калифорнию и сообщил новости.
– Ой, надо же! – воскликнула она. – Я все пропустила. Роды, видимо, преждевременные. Они обе в порядке?
– Все нормально, – уверил он ее. – Мэри Лу справилась с этим отлично.
– Пошлю цветы. Какая жалость, что меня не было. Единственное, что радует, так это то, что на следующей неделе я возвращаюсь.
– С чего ты это взяла? – возмутился он. – Ты принимаешь студию. Вот когда тебе придется действительно подолгу бывать в Лос-Анджелесе.
– Наверное, ты прав. Но, по крайней мере, я смогу делать что захочу. Могу летать в Нью-Йорк на выходные. Вот налажу все на студии, тогда… – Неожиданно она сообразила. – Господи, на это же потребуется время, верно?
– Именно.
– Ленни поможет. Он придет в восторг, когда узнает.
Джино был далеко не уверен в этом.
– Где он? – спросил он.
– Побеспокоюсь об этом, когда приму дела.
– Ты так уверена?
– Абсолютно, – ответила она.
–
Когда Микки закончил ее трахать, Уорнер вся дрожала. От того, что он мог довести до дрожи своим искусством любви женщину-полицейского шести футов ростом, Микки чувствовал себя необыкновенно мощным мужчиной.
– Микки, ты воистину самый лучший любовник, какого якогда-либо знала, – произнесла она с обожанием.
Забавно, одна из проституток мадам Лоретты сказала ему то же самое два дня назад. Какие тут еще нужны доказательства? Сперва проститутка, теперь Уорнер. Он, наверное, действительно нечто необыкновенное в постели. Жаль, что Абигейль никогда ему такого не говорила.
Он попытался вспомнить последний раз, когда они с Абигейль занимались любовью. Какое-то это имело отношение к ее дню рождения и браслету с бриллиантами. И вроде бы она тогда сделала ему минет. Хотя женатым людям лучше этим не заниматься. Но все же лучше, чем ничего. По правде говоря, в городе, где искусство минета доведено до совершенства, Абигейль проявила себя вполне достойно.
Интересно, где это она поднабралась? Вообще-то они никогда не обсуждали свою жизнь до брака. До сего дня Абигейль не ведала, что у него есть незаконнорожденный сын, живущий с его бывшей подружкой недалеко от Чикаго.
Узнай Абигейль об этом, она бы здорово расстроилась.
Микки не собирался ей ничего рассказывать, хотя, надо отдать ему должное, каждый месяц посылал сыну чеки на солидные суммы. Он пообещал своей подружке, что будет переводить деньги до тех пор, пока та держит рот на замке.
Он никогда не видел сына, стараясь вычеркнуть его из своей жизни в страхе за собственное будущее.
Когда Микки поднялся, чтобы идти в душ, Уорнер осталась лежать на постели, раскинув руки и ноги, похожая на впечатляющее изваяние из черного дерева.
– Не могу двинуться, – выдохнула она. – Тебя для меня слишком много.
Он, может, и усомнился бы в ее искренности, если бы осыпал ее мехами и драгоценностями. Но, поскольку Уорнер ничего от него не требовала, он склонен был ей верить.
Столли заторопился в ванную комнату. К сожалению, она не имела стационарного душа, только гибкий шланг. Это его всегда злило.
– Знаешь что, радость моя? – прокричал он. – Я подарю тебе новое оборудование для ванной, что бы ты там ни говорила.
– Не пойдет, Микки. Я не позволю тебе тратить на меня такие деньги.
Она вошла в ванную комнату абсолютно голая. Уорнер обладала такой грудью, какой ему никогда не приходилось видеть, высокой, с выступающими черными сосками. Аппетитные сиськи.
У чернокожей девушки в доме мадам Лоретты груди маленькие, ничего общего. Грудь Уорнер говорила о ее принадлежности к какому-нибудь благородному африканскому племени.
– Твои родители из Африки? – спросил он.
Уорнер рассмеялась.
– Да нет! С чего это ты?
Микки потянулся, чтобы дотронуться до нее, одновременно сражаясь с душем, и едва не упал, поскользнувшись Завернутый в слишком маленькое банное полотенце, он кое-как вытерся, оделся и ушел.
Микки застал Абигейль во взвинченном состоянии.
– Я что, сама должна делать всю грязную работу?
Он вздохнул.
– Ну что еще?
– Я была сегодня у деда. Он точно не хочет продавать студию. С чего ты взял, что он может согласиться? Дед доволен тем, что есть, и, откровенно говоря, Микки, мы тоже должны быть довольны. Потому что, когда он умрет, студия перейдет к нам. И мы сможем делать с ней, что нам заблагорассудится.
– Это ты тан говоришь, – заметил Микки.
Абигейль явно нарывалась на ссору.
– Что ты этим хочешь сказать?
– Как знать, что старик сделает.
– Вот именно. Потому я и хотела с тобой поговорить. Ты вчера упоминал, что тебе предложили работу в другом месте. Если ты уйдешь, кто будет руководить студией «Пантер»?Более того, кто тогда ее унаследует?
– Ты унаследуешь, здесь нет сомнений. Ты и твоя очаровательная сестра.
– Я знаю, Микки, но, если кто-то другой будет руководить студией, возникнет масса проблем. – Она покачала головой, решив за них обоих. – Ты должен отказаться отпредложения Мартина Свенсона.
– Абигейль, я не откажусь от его предложения, если он будет платить мне больше.
– В чем дело? Ты зарабатываешь миллион долларов в год плюс еще крадешь сколько можешь. Разве этого мало?
Он взглянул на нее с неприязнью.
– Благодарю покорно. Приятно иметь понимающую жену. Что бы я делал без твоей поддержки, Абигейль.
Она услышала сарказм в его голосе, но предпочла сделать вид, что не заметила.
– Спасибо, Микки. Я стараюсь угодить.
Эффи Уэбстер обожала устраивать вечеринки. Они стали важной частью ее жизни. Без них она просто не могла обойтись. Эффи и Юл Уэбстеры славились своими приемами.
Половина успеха заключалась в удачном подборе гостей. Все, кто угодно, от голодающих актеров и художников до удачливых голливудских режиссеров. Хотя, возможно, и не слишком голодающих актеров и художников.
Эффи была знакома со всеми. Организовать вечеринку для Дины и Мартина Свенсонов – дело нетрудное, потому что они тоже знали всех. Самое трудное – решить, кого не приглашать.
Эффи задумала встречу тематической. Она разослала черные приглашения, на которых золотом было написано «ПРИХОДИТЕ В ОБРАЗЕ ТОГО, КЕМ БЫ ВАМ ХОТЕЛОСЬ БЫТЬ». Очаровательный способ проникнуть в психику людей богатых и известных. Это приглашение раскрыть самого себя – от такого почти никто не сможет отказаться. Сама Эффи решила, что оденется как царица Нефертити.
– Дорогая, – поведала она Дине по телефону, – я всегда мечтала быть царицей, а тут такая великолепная возможность. А ты как оденешься?
Дина долго размышляла над этим вопросом.
– Я остановилась на Марлен Дитрих. Так, как она выглядела в «Голубом ангеле»
– Блестящая идея! – воскликнула Эффи, сожалея, что это ей самой не пришло в голову. – С твоими ногами ты будешь выглядеть сенсационно. Но, наверное, именно поэтому ты этот вариант и выбрала?
– Да, – согласилась Дина, – наверное, именно поэтому.
Она положила трубку и подумала о Мартине. Он ни слова не сказал о разводе. По существу, вернувшись из Лос-Анджелеса, он с головой ушел в дела, вплотную занявшись спортивным комплексом имени Свенсона, где надеялся, если удастся, организовать следующий мировой чемпионат по тяжелой атлетике. И скоро сойдет с конвейера новый роскошный автомобиль «свенсон».
Мартин восторгался «свенсоном». Автомобиль получился стремительным и мощным. Он являлся олицетворением того, что люди должны знать о самом Мартине.
Мартин планировал организовать для «свенсона» широкую рекламную кампанию в прессе Детройта.
Дина твердо верила, что он не поставит под угрозу успех всей рекламной кампании из-за такой маленькой шлюшки, как Венера Мария.
Она пыталась понять, чем же эта девица взяла ее мужа. Не иначе как постелью.
Но почему? Мартин не слишком интересовался сексом.
Дина в растерянности покачала головой. Не понимала, и все. Ей оставалось только ждать, как будут дальше развиваться события.
Если же произойдет худшее, решение у нее уже было готово.
Бриджит с нетерпением ожидала вечеринки, хоть и старалась это скрыть от Нонны, проявлявшей полное безразличие ко всем приготовлениям. Для Бриджит это стало как бы возвращением в настоящий мир. Она так долго томилась в заточении в интернате, и если ей разрешалось оттуда уйти, то только с Шарлоттой, а та с ней нигде не появлялась! Теперь Бриджит снова в большом городе, живет настоящей, интересной жизнью.
– Никак не могу решить, идти нам или нет, – колебалась Нонна. – Может, лучше пойдем в кино? Ну ее, эту вечеринку.
– Я за вечеринку, – с энтузиазмом заявила Бриджит, страстно мечтавшая там поприсутствовать. – Будет просто блеск.
– Моя идея блеска – не присутствовать на сумасшедших вечеринках родителей.
В конце концов Бриджит удалось убедить ее, что там может быть весело. Тогда вставал следующий вопрос: как одеться?
– Я буду Джанет Джексон, – решила Нонна.
– Не так-то легко будет этого добиться, – рассуждала Бриджит.
Но у Нонны на все готов ответ.
– Почему? Наложу самый темный тон. И парик, такой, как у Джанет, надену. Еще узкие джинсы и мотоциклетную куртку. У Поля можно взять. Он ведь тоже будет, знаешь?
– А у него какой самый любимый образ? – спросила Бриджит, стараясь не казаться слишком любопытной.
– Возможно, Пикассо плюс деньги Дональда Трампа, – сухо ответила Нонна.
В результате они решили, что будет забавно, если они обе оденутся, как Венера Мария.
Нонна хихикнула.
– Все просто рехнутся!
– А ее точно не будет? – забеспокоилась Бриджит, решив, что получится не слишком красиво, если Венера Мария тоже придет на вечеринку.
– Никогда нельзя знать заранее, кто появится на вечеринке у моих родителей, – ответила Нонна.
Они быстро пробежались по магазинам в Гринвич-Виллидже, заглядывая в такие места, куда Эффи никогда не пришло бы в голову зайти. Прибыли домой с кучей совершенно невероятных тряпок: от длинной армейской шинели до мини-юбок с оборками, кожаных лифчиков и кофт, не прикрывающих пупа.
– На Венере Марии всегда такая необычная одежда, – сделала заключение Нонна, рассматривая фотографии кинозвезды в одном из последних журналов. – По-моему, она потрясающая. И сразу видно, что ей плевать на всех и на все.
Бриджит рассмеялась.
– Совсем как тебе, да?
– А что в этом плохого? Я думаю, женщины делают то, что хотят мужчины. Не собираюсь вести себя так, когда стану старой.
– Что значит старой?
– Здесь сказано, что Венере Марии двадцать пять. Пo-моему, она порядком старая.
Бриджит снова рассмеялась.
– Хорошо, что твоя мать тебя не слышит.
– Эффи из вечно молодых, – усмехнулась Нонна. – Она и в восемьдесят будет молодой. Готова поспорить, и тогда будет красить прядь волос в этот дикий зеленый цвети носить ни на что не похожие вещи. Мамуля у нас личность.
– Тебе повезло с ней, – задумчиво заметила Бриджит.
– Знаю, – согласилась Нонна. – Да, кстати, а ты с отчимом говорила? Когда мы поедем в Малибу-Бич? Эффи хочет знать. Не в том смысле, что ей не терпится от нас избавиться, но она собралась ненадолго в Бангкок, и ей не хочется, чтобы мы тащились следом.
– Я просила менеджера Ленни передать ему, что я здесь, – сообщила Бриджит. – Я слышала, он бросил фильм, и никто не знает, где он сейчас Он объявится. Леннименя не подведет. Он обещал мне Малибу-Бич, а Ленни всегда держит слово.
– Чудесно! – воскликнула Нонна. – Не знаю, как ты, а я жду не дождусь.
38
– Как ты себя чувствуешь, дедушка? – спросила она участливо.
Эйб снова прищурился.
– С чего бы это тебя интересовало? Какое тебе дело? – спросил он с подозрением.
– Не глупи, дедушка. Почему ты со мной всегда так груб?
– Потому что я всегда называю вещи своими именами, девонька.
– Мне жаль, что ты так думаешь, – сухо отозвалась Абигейль, разглаживая свою юбку от Адольфо. – Дедушка, мне надо с тобой кое-что обсудить.
– Валяй, выкладывай. – Он подмигнул хихикнувшей Табите.
– Так вот… – пошла вперед Абигейль, решив не обращать внимания на его раздражительность, – ты ведь моложе не становишься.
Эйб зашелся смехом.
– Надо же… у девочки появились мозги. Я не становлюсь моложе. Мне восемьдесят восемь, а она только что сообразила!
Абигейль глубоко вздохнула. Похоже, ей придется нелегко. Просила же она Микки пойти вместе с ней. Так он, эгоист, отказался. Теперь же приходится расхлебывать все самой.
– Гм, а что, если я скажу, что у Микки, возможно, есть шанс продать студию?
Тут вмешалась Табита.
– Зачем продавать студию? Она папина, – сказала она обиженно. – Пусть у него и остается. Я хочу отметить там мое шестнадцатилетие.
– Шш, – укорила Абигейль.
– Не шикай на меня, – огрызнулась Табита. – Ты велела мне идти с тобой, так нечего шикать.
Абигейль строго взглянула на дочь.
– Немедленно замолчи. – Ее тон мог бы усмирить русскую армию.
Эйб снова хмыкнул.
– С чего это мне продавать студию?
– Потому что, – резонно ответила Абигейль, – мы можем получить за нее отличную цену.
– Кто это «мы»?
– Инга и ты, – быстро сориентировалась Абигейль. – И, конечно, Табита.
Эйб поднялся из кресла.
– Тоже мне, новости. Да я нашел бы сотню покупателей на студию при желании продать ее.
– Так ты не хочешь? – спросила Абигейль с кислым видом.
– Разумеется, нет. И если бы захотел, то это вовсе нетвое дело, девонька. – Даже не обернувшись, он скрылся в доме.
Абигейль сообразила, что идти за ним не стоит. Она всегда трепетала перед дедом, и даже теперь, когда тот стал совсем стар, чувствовала себя неловко в его обществе.
– Давай пойдем домой, – заныла Табита.
Абигейль встала.
– Да, – согласилась она. – Пошли домой.
–
Венера Мария вплыла в офис Микки ровно в четыре часа. Проходя мимо стола Лаки, она улыбнулась:
– Привет, как делишки?
Как только дверь в кабинет Микки закрылась, Лаки надела наушники.
Венера Мария не стала тратить время на любезности. Сразу взяла быка за рога.
– Мерзкий сценарий, Микки, – заявила она. – Он мне глубоко ненавистен, и я ни за что не буду в этом фильме сниматься, если его полностью не переделают. Сейчас вся история рассказывается с мужских позиций. Ты же мне обещал, что это будет фильм о сильной женщине. Умеющей выжить. В этом куске дерьма она просто еще одна жертва. А я жертв не собираюсь играть.
– Да брось, детка, прекрасная роль для любой актрисы, – заговорил Микки своим самым любезным тоном. – Да за нее «Оскара» можно получить…
– Не пытайся запудрить мне мозги при помощи все той же плесневелой лапши, что ты вешаешь на уши другим актрисам. И это еще мягко сказано, – заявила Венера Мария. – Полностью переписать, или снимайте без меня. И еще одно…
«Вот сука!»
– Что?
– Раздеваться я буду только в том случае, если актер, играющий со мной, тоже разденется.
Микки изобразил возмущение.
– Да проснись, детка! Бабы не хотят видеть голых мужиков на экране. Не хочется им смотреть на какого-нибудь бедолагу с висящим членом.
– Вот тут ты абсолютно не прав, – с силой произнесла Венера Мария. – Именно это они и жаждут увидеть.
Он оторопел.
– Может, ты жаждешь.
– Не только я. Женщины заводятся, когда видят голых мужиков. Но нам этого не показывают, потому что кинобизнесом руководят мужчины, а они не выносят конкуренции и не могут допустить, чтобы мы тоже видели то, что нам хочется. Так что я не буду мотаться по экрану с голой задницей, если мой партнер останется одетым. Ни хрена у тебя тут не выйдет.
– Требовательная ты девица, – заметил Микки.
– Угу, – согласилась Венера Мария. – И, к счастью, я имею возможность требовать, чего хочу. Дошло?
Он поднялся из-за стола.
– Хочешь, чтобы переписали, значит, перепишем. Идет?
– Идет. И, если я подпишу контракт на этот фильм, я хочу также иметь права одобрения партнера и режиссера.
Нет, эта девка доведет его своими требованиями до ручки.
– Договорились. Этот пункт уже есть в контракте.
– Я еще никакого контракта на этот фильм не подписывала.
– В твоем старом контракте.
– Это ничего не значит, и ты прекрасно знаешь. Нужно включить этот пункт в новый контракт. Черным по белому. И я ничего не подпишу, пока не увижу сценарий после переделки. Я ясно выражаюсь?
– Да, да, да, – бубнил он с раздражением.
Венера Мария молча повернулась и вышла. У стола Лаки она задержалась.
– Объясните мне, как вы можете работать на такого ублюдка и не сойти с ума?
Лаки рассмеялась.
– Это непросто.
Не успела Венера Мария уйти, как Микки вылетел из кабинета с криками и воплями.
– Что, мать твою за ногу, эта тупая телка себе воображает? Актрисы! Все одним миром мазаны. Делаешь из них звезд, а они считают, что все вышло без всякой посторонней помощи. Если бы за этой телкой не стояла студия и не было бы хорошего режиссера и хорошего оператора, она бы сейчас мясо для собак на свежесть проверяла. Уж эти мне актрисы!
Ему не нравились актрисы. И актеры ему тоже не нравились. А кто ему нравился?
– Ухожу, – объявил Микки ворчливо.
И снова она не спросила куда.
Через десять минут после ухода Микки неожиданно появился Джонни Романо. Вошел он вразвалочку, этакий мужчина до мозга костей.
– Привет, красотка, – произнес он. – А великий босс здесь?
Верный эскорт Джонни держался на два шага сзади.
– Мистеру Столли пришлось уйти, – информировала Лаки.
– Жаль! – воскликнул Джонни. – Я-то думал, дай зайду. Отпразднуем.
– А что вы празднуете, мистер Романо? – вежливо поинтересовалась Лаки.
– Мой фильм, куколка. Выходит на экраны на следующей неделе. Ты что, не в курсе? «Раздолбай» заработает для студии огромные бабки. – Он наклонился через стол, приблизив к ней свое красивое самонадеянное лицо. – Ты ведь знаешь, что такое раздолбай, красотка?
«Еще как, засранец», – ответила она мысленно.
– Ну, знаешь? – настойчиво спросил он.
Она отрицательно покачала головой.
Джонни Романо расхохотался.
Его эскорт тоже расхохотался.
Они ждали, что и она рассмеется.
Лаки продолжала молча смотреть на них.
– Эй, милочка, – Джонни наклонился еще ближе, – оживись. Ты чересчур серьезная. На Микки тяжело работать, верно? Хочешь мой автограф?
«У меня на заду», – подумала Лаки.
Не дожидаясь ответа, Джонни щелкнул пальцами. Один из сопровождающих выступил вперед с подписанной фотографией.
– Эх, доставлю-ка я тебе удовольствие и подпишусь лично, – расщедрился Джонни. – Как тебя зовут, крошка?
– Люс, – пробормотала Лани.
– Люси. Значит, я напишу «Люси», – сказал Джонни и поставил неразборчивую закорючку на фотографии. «С любовью. Джонни Романо» было уже на ней напечатано.
Он торжественно протянул ей фотографию.
– Скажи своему боссу, что я приходил. И развеселись, слышишь? Так тебе велит Джонни Романо.
Большое дело, твою мать!
Неожиданно Лаки поняла, что имел в виду Микки. Актеры! Да пошли они все!
Когда она заберет все в свои руки, дела здесь пойдут совсем по-другому.
37
Телефонный звонок разбудил Джино в три утра.
– Мэри Лу рожает, – торопливо сообщил Стивен. – Ты не можешь приехать в больницу?
Джино схватился за одежду.
– У нас будет ребенок, – обрадовался он.
– Мэри Лу сейчас в родильном отделении, – произнес Стивен испуганным голосом.
– Я уже еду, – заверил его Джино.
– А где Лаки?
– Постараюсь связаться с ней.
– Она должна быть с нами, – настаивал Стивен. – Мэри Лу про нее спрашивала.
Джино был доволен. Несмотря на его возражения, Бобби жил в Англии, и он почти его не видел. Теперь Стивен и Мэри Лу подарят ему еще внука или внучку. Знаменательное событие.
Он быстро оделся, позвонил швейцару и заказал такси. Затем спустился вниз.
Стивена он застал вышагивающим по холлу больницы.
Джино похлопал его по плечу.
– Давай, успокойся. Сядь. Такое каждый день случается, сам знаешь.
– Только не со мной, – мрачно сказал Стивен.
– А тебе не надо находиться там с ней?
– Она не хочет, – пожал плечами Стивен. – Выгнала меня.
– Это почему?
– Там ее мать. Знаешь ведь, как с этими матерями. Она дама старомодная, не хочет, чтобы муж там присутствовал. Ну, я не против. Кому захочется это видеть? Просто ужасно.
Джино засмеялся.
– Я через такое дважды прошел. Когда Лаки родилась. И потом Дарио. Жаль, что меня не было, когда родился ты, Стивен.
То был особый момент. Их глаза встретились, затем они продолжили разговор как ни в чем не бывало.
– Лаки нашел? – спросил Стивен.
– Пытаюсь, – ответил Джино. – Не волнуйся. Она не пропустит момент стать теткой.
Мэри Лу родила девочку весом в семь фунтов десять унций в восемь утра. Назвали ее Кариока Джейд.
Когда Джино вернулся домой, то позвонил Лаки в Калифорнию и сообщил новости.
– Ой, надо же! – воскликнула она. – Я все пропустила. Роды, видимо, преждевременные. Они обе в порядке?
– Все нормально, – уверил он ее. – Мэри Лу справилась с этим отлично.
– Пошлю цветы. Какая жалость, что меня не было. Единственное, что радует, так это то, что на следующей неделе я возвращаюсь.
– С чего ты это взяла? – возмутился он. – Ты принимаешь студию. Вот когда тебе придется действительно подолгу бывать в Лос-Анджелесе.
– Наверное, ты прав. Но, по крайней мере, я смогу делать что захочу. Могу летать в Нью-Йорк на выходные. Вот налажу все на студии, тогда… – Неожиданно она сообразила. – Господи, на это же потребуется время, верно?
– Именно.
– Ленни поможет. Он придет в восторг, когда узнает.
Джино был далеко не уверен в этом.
– Где он? – спросил он.
– Побеспокоюсь об этом, когда приму дела.
– Ты так уверена?
– Абсолютно, – ответила она.
–
Когда Микки закончил ее трахать, Уорнер вся дрожала. От того, что он мог довести до дрожи своим искусством любви женщину-полицейского шести футов ростом, Микки чувствовал себя необыкновенно мощным мужчиной.
– Микки, ты воистину самый лучший любовник, какого якогда-либо знала, – произнесла она с обожанием.
Забавно, одна из проституток мадам Лоретты сказала ему то же самое два дня назад. Какие тут еще нужны доказательства? Сперва проститутка, теперь Уорнер. Он, наверное, действительно нечто необыкновенное в постели. Жаль, что Абигейль никогда ему такого не говорила.
Он попытался вспомнить последний раз, когда они с Абигейль занимались любовью. Какое-то это имело отношение к ее дню рождения и браслету с бриллиантами. И вроде бы она тогда сделала ему минет. Хотя женатым людям лучше этим не заниматься. Но все же лучше, чем ничего. По правде говоря, в городе, где искусство минета доведено до совершенства, Абигейль проявила себя вполне достойно.
Интересно, где это она поднабралась? Вообще-то они никогда не обсуждали свою жизнь до брака. До сего дня Абигейль не ведала, что у него есть незаконнорожденный сын, живущий с его бывшей подружкой недалеко от Чикаго.
Узнай Абигейль об этом, она бы здорово расстроилась.
Микки не собирался ей ничего рассказывать, хотя, надо отдать ему должное, каждый месяц посылал сыну чеки на солидные суммы. Он пообещал своей подружке, что будет переводить деньги до тех пор, пока та держит рот на замке.
Он никогда не видел сына, стараясь вычеркнуть его из своей жизни в страхе за собственное будущее.
Когда Микки поднялся, чтобы идти в душ, Уорнер осталась лежать на постели, раскинув руки и ноги, похожая на впечатляющее изваяние из черного дерева.
– Не могу двинуться, – выдохнула она. – Тебя для меня слишком много.
Он, может, и усомнился бы в ее искренности, если бы осыпал ее мехами и драгоценностями. Но, поскольку Уорнер ничего от него не требовала, он склонен был ей верить.
Столли заторопился в ванную комнату. К сожалению, она не имела стационарного душа, только гибкий шланг. Это его всегда злило.
– Знаешь что, радость моя? – прокричал он. – Я подарю тебе новое оборудование для ванной, что бы ты там ни говорила.
– Не пойдет, Микки. Я не позволю тебе тратить на меня такие деньги.
Она вошла в ванную комнату абсолютно голая. Уорнер обладала такой грудью, какой ему никогда не приходилось видеть, высокой, с выступающими черными сосками. Аппетитные сиськи.
У чернокожей девушки в доме мадам Лоретты груди маленькие, ничего общего. Грудь Уорнер говорила о ее принадлежности к какому-нибудь благородному африканскому племени.
– Твои родители из Африки? – спросил он.
Уорнер рассмеялась.
– Да нет! С чего это ты?
Микки потянулся, чтобы дотронуться до нее, одновременно сражаясь с душем, и едва не упал, поскользнувшись Завернутый в слишком маленькое банное полотенце, он кое-как вытерся, оделся и ушел.
Микки застал Абигейль во взвинченном состоянии.
– Я что, сама должна делать всю грязную работу?
Он вздохнул.
– Ну что еще?
– Я была сегодня у деда. Он точно не хочет продавать студию. С чего ты взял, что он может согласиться? Дед доволен тем, что есть, и, откровенно говоря, Микки, мы тоже должны быть довольны. Потому что, когда он умрет, студия перейдет к нам. И мы сможем делать с ней, что нам заблагорассудится.
– Это ты тан говоришь, – заметил Микки.
Абигейль явно нарывалась на ссору.
– Что ты этим хочешь сказать?
– Как знать, что старик сделает.
– Вот именно. Потому я и хотела с тобой поговорить. Ты вчера упоминал, что тебе предложили работу в другом месте. Если ты уйдешь, кто будет руководить студией «Пантер»?Более того, кто тогда ее унаследует?
– Ты унаследуешь, здесь нет сомнений. Ты и твоя очаровательная сестра.
– Я знаю, Микки, но, если кто-то другой будет руководить студией, возникнет масса проблем. – Она покачала головой, решив за них обоих. – Ты должен отказаться отпредложения Мартина Свенсона.
– Абигейль, я не откажусь от его предложения, если он будет платить мне больше.
– В чем дело? Ты зарабатываешь миллион долларов в год плюс еще крадешь сколько можешь. Разве этого мало?
Он взглянул на нее с неприязнью.
– Благодарю покорно. Приятно иметь понимающую жену. Что бы я делал без твоей поддержки, Абигейль.
Она услышала сарказм в его голосе, но предпочла сделать вид, что не заметила.
– Спасибо, Микки. Я стараюсь угодить.
Эффи Уэбстер обожала устраивать вечеринки. Они стали важной частью ее жизни. Без них она просто не могла обойтись. Эффи и Юл Уэбстеры славились своими приемами.
Половина успеха заключалась в удачном подборе гостей. Все, кто угодно, от голодающих актеров и художников до удачливых голливудских режиссеров. Хотя, возможно, и не слишком голодающих актеров и художников.
Эффи была знакома со всеми. Организовать вечеринку для Дины и Мартина Свенсонов – дело нетрудное, потому что они тоже знали всех. Самое трудное – решить, кого не приглашать.
Эффи задумала встречу тематической. Она разослала черные приглашения, на которых золотом было написано «ПРИХОДИТЕ В ОБРАЗЕ ТОГО, КЕМ БЫ ВАМ ХОТЕЛОСЬ БЫТЬ». Очаровательный способ проникнуть в психику людей богатых и известных. Это приглашение раскрыть самого себя – от такого почти никто не сможет отказаться. Сама Эффи решила, что оденется как царица Нефертити.
– Дорогая, – поведала она Дине по телефону, – я всегда мечтала быть царицей, а тут такая великолепная возможность. А ты как оденешься?
Дина долго размышляла над этим вопросом.
– Я остановилась на Марлен Дитрих. Так, как она выглядела в «Голубом ангеле»
– Блестящая идея! – воскликнула Эффи, сожалея, что это ей самой не пришло в голову. – С твоими ногами ты будешь выглядеть сенсационно. Но, наверное, именно поэтому ты этот вариант и выбрала?
– Да, – согласилась Дина, – наверное, именно поэтому.
Она положила трубку и подумала о Мартине. Он ни слова не сказал о разводе. По существу, вернувшись из Лос-Анджелеса, он с головой ушел в дела, вплотную занявшись спортивным комплексом имени Свенсона, где надеялся, если удастся, организовать следующий мировой чемпионат по тяжелой атлетике. И скоро сойдет с конвейера новый роскошный автомобиль «свенсон».
Мартин восторгался «свенсоном». Автомобиль получился стремительным и мощным. Он являлся олицетворением того, что люди должны знать о самом Мартине.
Мартин планировал организовать для «свенсона» широкую рекламную кампанию в прессе Детройта.
Дина твердо верила, что он не поставит под угрозу успех всей рекламной кампании из-за такой маленькой шлюшки, как Венера Мария.
Она пыталась понять, чем же эта девица взяла ее мужа. Не иначе как постелью.
Но почему? Мартин не слишком интересовался сексом.
Дина в растерянности покачала головой. Не понимала, и все. Ей оставалось только ждать, как будут дальше развиваться события.
Если же произойдет худшее, решение у нее уже было готово.
Бриджит с нетерпением ожидала вечеринки, хоть и старалась это скрыть от Нонны, проявлявшей полное безразличие ко всем приготовлениям. Для Бриджит это стало как бы возвращением в настоящий мир. Она так долго томилась в заточении в интернате, и если ей разрешалось оттуда уйти, то только с Шарлоттой, а та с ней нигде не появлялась! Теперь Бриджит снова в большом городе, живет настоящей, интересной жизнью.
– Никак не могу решить, идти нам или нет, – колебалась Нонна. – Может, лучше пойдем в кино? Ну ее, эту вечеринку.
– Я за вечеринку, – с энтузиазмом заявила Бриджит, страстно мечтавшая там поприсутствовать. – Будет просто блеск.
– Моя идея блеска – не присутствовать на сумасшедших вечеринках родителей.
В конце концов Бриджит удалось убедить ее, что там может быть весело. Тогда вставал следующий вопрос: как одеться?
– Я буду Джанет Джексон, – решила Нонна.
– Не так-то легко будет этого добиться, – рассуждала Бриджит.
Но у Нонны на все готов ответ.
– Почему? Наложу самый темный тон. И парик, такой, как у Джанет, надену. Еще узкие джинсы и мотоциклетную куртку. У Поля можно взять. Он ведь тоже будет, знаешь?
– А у него какой самый любимый образ? – спросила Бриджит, стараясь не казаться слишком любопытной.
– Возможно, Пикассо плюс деньги Дональда Трампа, – сухо ответила Нонна.
В результате они решили, что будет забавно, если они обе оденутся, как Венера Мария.
Нонна хихикнула.
– Все просто рехнутся!
– А ее точно не будет? – забеспокоилась Бриджит, решив, что получится не слишком красиво, если Венера Мария тоже придет на вечеринку.
– Никогда нельзя знать заранее, кто появится на вечеринке у моих родителей, – ответила Нонна.
Они быстро пробежались по магазинам в Гринвич-Виллидже, заглядывая в такие места, куда Эффи никогда не пришло бы в голову зайти. Прибыли домой с кучей совершенно невероятных тряпок: от длинной армейской шинели до мини-юбок с оборками, кожаных лифчиков и кофт, не прикрывающих пупа.
– На Венере Марии всегда такая необычная одежда, – сделала заключение Нонна, рассматривая фотографии кинозвезды в одном из последних журналов. – По-моему, она потрясающая. И сразу видно, что ей плевать на всех и на все.
Бриджит рассмеялась.
– Совсем как тебе, да?
– А что в этом плохого? Я думаю, женщины делают то, что хотят мужчины. Не собираюсь вести себя так, когда стану старой.
– Что значит старой?
– Здесь сказано, что Венере Марии двадцать пять. Пo-моему, она порядком старая.
Бриджит снова рассмеялась.
– Хорошо, что твоя мать тебя не слышит.
– Эффи из вечно молодых, – усмехнулась Нонна. – Она и в восемьдесят будет молодой. Готова поспорить, и тогда будет красить прядь волос в этот дикий зеленый цвети носить ни на что не похожие вещи. Мамуля у нас личность.
– Тебе повезло с ней, – задумчиво заметила Бриджит.
– Знаю, – согласилась Нонна. – Да, кстати, а ты с отчимом говорила? Когда мы поедем в Малибу-Бич? Эффи хочет знать. Не в том смысле, что ей не терпится от нас избавиться, но она собралась ненадолго в Бангкок, и ей не хочется, чтобы мы тащились следом.
– Я просила менеджера Ленни передать ему, что я здесь, – сообщила Бриджит. – Я слышала, он бросил фильм, и никто не знает, где он сейчас Он объявится. Леннименя не подведет. Он обещал мне Малибу-Бич, а Ленни всегда держит слово.
– Чудесно! – воскликнула Нонна. – Не знаю, как ты, а я жду не дождусь.
38
Эмилио Сьерра и Деннис Уэлла заключили непрочный союз. Их отношения основывались скорее на жадности, чем на доверии. Они встречались еще пару раз и торговались из-за суммы. Эмилио решительно отказался назвать фамилию женатого любовника Венеры Марии, пока они не договорились насчет денег. Со своей стороны, Деннис настаивал, что говорить о цене можно лишь тогда, когда он сообщит им, что знает.
После первой встречи в кафе «Рома» они выбрали местом свиданий паршивенький кафетерий на улице Пико и постарались прийти к согласию. Наконец встретились в офисе журнала в Голливуде.
Эмилио потребовал пятьдесят тысяч долларов. Журнал согласился заплатить, если имя, которое он назовет, того стоит. Теперь они должны были окончательно договориться.
– Привет, приятель, – поздоровался Деннис, сидя за обшарпанным столом с дешевой, вонючей сигарой – Ну что, сегодня судный день?
Мимо прошел облезлый кот.
Эмилио кивнул. Он чувствовал себя неуютно. Зря подставился, придя в редакцию журнала. Когда он шел через главный зал, там полно народу сидело за столами, за машинками, и все на него смотрели. Он ощущал себя предателем. Хотя, собственно, почему ему отказываться от заработка?
Деннис представил его одному из своих коллег, маленькому, коренастому англичанину с крысиным лицом, кустистыми бровями и небольшими висящими усиками.
– Кто он? – подозрительно спросил Эмилио.
– Нам нужен свидетель, – объяснил Деннис – Я не могу передать тебе чек без свидетеля. Давай факты, Эмилио. Время, место, имена. Все чохом.
Эмилио кивнул.
– Я понимаю, – согласился он несколько раздраженно. Господи, а ему-то казалось, что будет так просто. Почему он не может сообщить, с кем она спит взять деньги и уйти?
– Садись, – предложил Деннис. – Пива хочешь?
Эмилио отрицательно покачал головой Последнюю неделю он пытался убрать живот. А это значило – поменьше пива.
Ему хотелось находиться в лучшей форме, когда он получит свои пятьдесят тысяч. Он купит приличную машину, новые шмотки и переедет в роскошную квартиру Эмилио Сьерра далеко пойдет.
– Ну, давай начинать представление. – Деннис включил магнитофон.
– Зачем это? – встревожился Эмилио.
– Я тебе уже сто раз говорил, – объяснил Деннис терпеливо. – Нам нужны доказательства. Не хотим, чтобы нас по судам затаскали, понятно?
Эмилио немного подумал.
– Как могут вас затаскать по судам, если все это на самом деле было? – спросил он.
– Да кто только ни пытался – Синатра, Романо, Рейнольдс, самые-самые. Только они дураки, им никогда не выиграть. Кучу денег потратят, и ничего больше. Но мы не хотим, чтобы нас годами таскали в суд, ясно?
– Ясно. – Эмилио подумал, что вряд ли Венера Мария станет подавать в суд.
– Ладно, выкладывай. – Деннис нажал пусковую кнопку.
Эмилио почувствовал, что ему жарко. По шее текли тоненькие струйки пота. В животе побаливало. Он, похоже, заболел.
– Значит, так, – начал он, садясь. – Гм… а где мой чек?
Деннис открыл ящик стола и вынул оттуда чек на пять тысяч долларов. Он помахал им перед носом Эмилио.
– Это аванс, остальное получишь, когда история будет готова для печати.
Эмилио попытался схватить чек.
Но Деннис оказался проворнее и отдернул руну.
– Не так быстро. Я его тебе только показываю. Скажи имя и получишь. Если оно чего-то стоит и у тебя есть доказательства, он – твой, плюс много-много еще.
«Дьявол, – подумал Эмилио, – надо с этим скорее кончать».
– Ее дружка зовут Мартин Свенсон. – Он выпалил это и был вознагражден выражением шока на лицах обоих.
Деннис тихо присвистнул.
– Мартин Свенсон? Тот самый, из Нью-Йорка?
– Мартин Свенсон? – повторил англичанин. – Да, это пикантные новости.
– Твою мать! – радостно воскликнул Деннис. – Если ты можешь принести доказательства, то это действительно классные новости, приятель.
– Конечно, я могу доказать, – похвастался Эмилио. – У меня даже есть фотография, где они вместе. – Его козырная карта.
– Фотография? – все больше возбуждался Деннис. – Ты ни разу не упоминал про фотографию.
Эмилио быстро сориентировался.
– Ну, за фотографию придется платить отдельно, если она вам нужна.
– О! – воскликнул Деннис – За фотокарточку отдельно?
После первой встречи в кафе «Рома» они выбрали местом свиданий паршивенький кафетерий на улице Пико и постарались прийти к согласию. Наконец встретились в офисе журнала в Голливуде.
Эмилио потребовал пятьдесят тысяч долларов. Журнал согласился заплатить, если имя, которое он назовет, того стоит. Теперь они должны были окончательно договориться.
– Привет, приятель, – поздоровался Деннис, сидя за обшарпанным столом с дешевой, вонючей сигарой – Ну что, сегодня судный день?
Мимо прошел облезлый кот.
Эмилио кивнул. Он чувствовал себя неуютно. Зря подставился, придя в редакцию журнала. Когда он шел через главный зал, там полно народу сидело за столами, за машинками, и все на него смотрели. Он ощущал себя предателем. Хотя, собственно, почему ему отказываться от заработка?
Деннис представил его одному из своих коллег, маленькому, коренастому англичанину с крысиным лицом, кустистыми бровями и небольшими висящими усиками.
– Кто он? – подозрительно спросил Эмилио.
– Нам нужен свидетель, – объяснил Деннис – Я не могу передать тебе чек без свидетеля. Давай факты, Эмилио. Время, место, имена. Все чохом.
Эмилио кивнул.
– Я понимаю, – согласился он несколько раздраженно. Господи, а ему-то казалось, что будет так просто. Почему он не может сообщить, с кем она спит взять деньги и уйти?
– Садись, – предложил Деннис. – Пива хочешь?
Эмилио отрицательно покачал головой Последнюю неделю он пытался убрать живот. А это значило – поменьше пива.
Ему хотелось находиться в лучшей форме, когда он получит свои пятьдесят тысяч. Он купит приличную машину, новые шмотки и переедет в роскошную квартиру Эмилио Сьерра далеко пойдет.
– Ну, давай начинать представление. – Деннис включил магнитофон.
– Зачем это? – встревожился Эмилио.
– Я тебе уже сто раз говорил, – объяснил Деннис терпеливо. – Нам нужны доказательства. Не хотим, чтобы нас по судам затаскали, понятно?
Эмилио немного подумал.
– Как могут вас затаскать по судам, если все это на самом деле было? – спросил он.
– Да кто только ни пытался – Синатра, Романо, Рейнольдс, самые-самые. Только они дураки, им никогда не выиграть. Кучу денег потратят, и ничего больше. Но мы не хотим, чтобы нас годами таскали в суд, ясно?
– Ясно. – Эмилио подумал, что вряд ли Венера Мария станет подавать в суд.
– Ладно, выкладывай. – Деннис нажал пусковую кнопку.
Эмилио почувствовал, что ему жарко. По шее текли тоненькие струйки пота. В животе побаливало. Он, похоже, заболел.
– Значит, так, – начал он, садясь. – Гм… а где мой чек?
Деннис открыл ящик стола и вынул оттуда чек на пять тысяч долларов. Он помахал им перед носом Эмилио.
– Это аванс, остальное получишь, когда история будет готова для печати.
Эмилио попытался схватить чек.
Но Деннис оказался проворнее и отдернул руну.
– Не так быстро. Я его тебе только показываю. Скажи имя и получишь. Если оно чего-то стоит и у тебя есть доказательства, он – твой, плюс много-много еще.
«Дьявол, – подумал Эмилио, – надо с этим скорее кончать».
– Ее дружка зовут Мартин Свенсон. – Он выпалил это и был вознагражден выражением шока на лицах обоих.
Деннис тихо присвистнул.
– Мартин Свенсон? Тот самый, из Нью-Йорка?
– Мартин Свенсон? – повторил англичанин. – Да, это пикантные новости.
– Твою мать! – радостно воскликнул Деннис. – Если ты можешь принести доказательства, то это действительно классные новости, приятель.
– Конечно, я могу доказать, – похвастался Эмилио. – У меня даже есть фотография, где они вместе. – Его козырная карта.
– Фотография? – все больше возбуждался Деннис. – Ты ни разу не упоминал про фотографию.
Эмилио быстро сориентировался.
– Ну, за фотографию придется платить отдельно, если она вам нужна.
– О! – воскликнул Деннис – За фотокарточку отдельно?