Коллинз Джеки. Леди Босс

   – Да проснись и понюхай, чем пахнет в кассе, – заметил Арни с оскорбительной усмешкой. – Посмотри, как там обстоят дела.
   – Что же, если там так обстоят дела, – заверила Лаки, – я в этом участия принимать не хочу. Так что, мистер Ломбардо, я полагаю, что нам придется расстаться.
   Фрэнки почесал бороду.
   – Вы нам велите убираться?
   – Ну, слава Богу! – вздохнула Лаки. – Наконец-то вы начали меня понимать.
   – Ах ты сука, – выругался Арни, до которого наконец дошло. – Ты не посмеешь обращаться с нами как с дерьмом. Мы – два самых крупных режиссера в Голливуде. И кроме того, у нас со студией контракт.
   – Знаете, что я вам скажу, мистер Ломбардо, мистер Блэквуд? Мне на все это плевать!
   Вот так и закончился первый день Лаки на студии. Насчет приобретения друзей и умения убеждать тут было не густо. Но она осталась довольна. Теперь следовало подобрать команду, чтобы работать вместе и создавать такие Фильмы, какие ей хотелось.
   Лаки Сантанджело набирала скорость.

74

 
   Новости относительно Свенсона налетели как ураган – распространялись стремительно, яростно, захватывая всех и вся. Создавалось впечатление, что каждая газета и телепрограмма в Америке страстно желала внести в это лепту. Сворой командовал Адам Бобо Грант. Он использовал каждое слово, сказанное Диной, для сенсации первой полосы.
   Я НИКОГДА НЕ ДАМ ЕМУ РАЗВОДА! – вопили заголовки. – Я ЛЮБЛЮ СВОЕГО МУЖА!
   Возможно, Деннис Уэлла и начал всю эту кампанию, но Адам Бобо Грант придал ей настоящий масштаб. И вес. Первая полоса в «Нью-Йорк раннер» это вам не «Тру энд фэкт». Люди верили тому, что читали в «Нью-Йорк раннер»
   Берт Слокомб переслал статью факсом в Лос-Анджелес Деннису Уэлле.
   С нарастающим разочарованием Деннис прочел ее в своем офисе в Голливуде. Узнал свои собственные цитаты. Этот педик проклятый, этот Адам Бобо Грант крал у него без зазрения совести. А он абсолютно ничего не мог поделать. Разозлиться Деннису даже не пришло в голову. Зато он сообразил, что и он на этом может заработать.
   Он снял трубку и позвонил Адаму Бобо Гранту в редакцию.
   Секретарь официальным голосом сообщил ему, что мистер Грант подойти не сможет.
   – Скажите ему, это важно, – настаивал Деннис.
   – Простите, – секретарь был преисполнен сознанием собственной значимости, – если у вас есть новости для мистера Гранта, передайте мне.
   – Слушай, – проговорил Деннис с нажимом и сильным австралийским акцентом. – Повторять не буду. Просто скажи ему, что я тот, кто написал статью о разводе Свенсона в «Тру энд фэкт». А на подходе у меня эксклюзивная история о жизни Венеры Марии, рассказанная ее братом.Выйдет на следующей неделе. Полагаю, его бы заинтересовала кое-какая информация. Если нет, ему же хуже. Так что беги к нему, приятель.
   Ему пришлось подождать почти пять минут, пока Адам Бобо Грант не взял трубку. Великий сплетник собственной персоной.
   – Слушаю, мистер Уэлла, – произнес Адам Бобо Грант.
   – Видел вашу статью, – сообщил Деннис. – Неплохо сработано.
   Адам Бобо Грант оскорбился.
   – Простите?
   – Я сказал, неплохо сработано. Вы сперли половину из «Тру энд фэкт». У меня, потому что я это писал.
   – Вы позвонили, чтобы пожаловаться? – осведомился с глубоким театральным вздохом.
   – Нет, я решил попробовать, может, договоримся.
   – О чем договоримся? – встрепенулся Бобо.
   – Ну, у вас есть кое-что для меня интересное, а мой следующий материал наверняка покажется вам занимательным. Я говорю про эксклюзивную статью, ну и я подумал, раз уж вы так разошлись по поводу Свенсонов, то, может, вам интересно будет посмотреть этот материал до того, как он появится в журнале.
   – Разумеется, за плату? – резко спросил Бобо.
   – Конечно, приятель. Вы что, думаете, я благотворительностью занимаюсь?
   Бобо быстренько прикинул. Как ни популярна его ежедневная колонка, всегда приятно появиться на первой полосе.
   – Сколько? – бросил он грубо.
   – Поторгуемся, – ответил Деннис.
   «Еще бы», – подумал Адам Бобо Грант. Но все равно согласился.
 
   – Фотокорреспонденты просто лагерь разбили около моего дома, – пожаловалась Венера Мария Мартину по телефону.
   – Как ты догадываешься, они и за мной таскаются по пятам, – заверил он.
   Ей показалось, или действительно в голосе его прозвучало удовлетворение?
   Они разговаривали пару раз после выхода в свет «Тру энд фэкт», но не виделись ни разу. Теперь они пытались договориться о встрече.
   – О моем доме нам лучше забыть. И о твоей гостинице тоже, – заявила она. – Но у меня есть идея. Если мне удастся избавиться от слежки, я могу поехать в гостиницу «Бель Эйр». Что ты по этому поводу думаешь?
   Он думал, что это прекрасная идея, и сказал ей, что снимет двойной номер под вымышленным именем и они смогут провести там ночь.
   – Ты с Диной говорил? – спросила она осторожно.
   – Нет. Я ей не звонил.
   – Она, вероятно, видела журнал.
   – Не хочу говорить с ней по телефону. Обсудим все, когда вернусь. Я же принимаю студию, ты знаешь. Так что я занят.
   – Ну, разумеется. А я валяюсь в постели и ничего не делаю, – огрызнулась она.
   Он сбавил тон.
   – Очень хочется тебя видеть.
   Положив трубку, Венера Мария стала придумывать, как бы ей улизнуть. Даже интересно – попытаться одурачить болтающихся у дома газетчиков.
   Она призвала Рона, немедленно приехавшего и умирающего от желания участвовать во всей этой заварушке. Они нарядили одну из ее секретарш в платиновый парик, темные очки и один из нарядов Венеры Марии.
   Когда они решили, что все в порядке, девушка выбежала из дома, вскочила в машину и рванула с места. Разумеется, фотокорреспонденты ринулись за ней.
   Тем временем Венера Мария через черный ход выбралась из дома и села в машину Рона. Всю дорогу до гостиницы «Бель Эйр» они смеялись.
   Венера Мария, одетая в длинное пальто, шляпу с полями и темные очки, прошла прямо в номер, снятый Мартином.
   Он ее ждал.
   Не успела она войти, он набросился на нее, как изголодавшийся школьник.
   Это ее просто потрясло.
   – Мартин! – Она начала было возражать, но он не слушал, осыпая ее поцелуями и пытаясь снять с нее одежду.
   Она сорвала шляпу, и платиновые волосы рассыпались по плечам.
   Мартин зарылся руками в ее кудри.
   – Господи, как я по тебе скучал, – пробормотал он, расстегивая ее пальто и пробираясь под свитер.
   Венера Мария никогда не видела его таким страстным. Похоже, он заводился от заголовков в газетах.
   Кончилось тем, что они занялись любовью на полу. За все время их знакомства он впервые вел себя столь необузданно.
   – Уф! Ну ты сегодня даешь! Что с тобой? – засмеялась она, когда они закончили.
   – Ты что, хочешь сказать, я был раньше холоден?
   Она не сказала, только подумала: «Это уж точно»
   – Мне подружка позвонила из Нью-Йорка сегодня, – сообщила она как бы между прочим. – Мы там с тобой на первых полосах газет. А вчера еще и упоминались в программе «Вечерние развлечения». Почему столько шуму?
   – Ты дама популярная.
   – Тут дело не только во мне, Мартин. Это ты привлекаешь публику. Миллиардер то, миллиардер это. Слушай, да ты так себе заработаешь репутацию настоящего жеребца.
   – Не смеши меня. – Расстроенным он вовсе не выглядел.
   Она наклонилась и принялась собирать смятую одежду.
   – Пойду помокну в горячей ванне. Давай закажем что-нибудь в номер. Ужасно есть хочу.
   – Я уже заказал икру, бифштекс и мороженое. Настоящий пир.
   – Такое приключение! Мы тут вдвоем, и никто не знает, где мы. Как это тебе?
   – На меня действует.
   Венера Мария не могла не улыбнуться.
   – Я уже заметила.
   Она налила полную ванну горячей воды с пеной и с удовольствием улеглась в нее.
   Мартин вошел в ванную комнату с двумя бокалами шампанского. Присев на край ванны, он протянул один ей.
   Она откинулась назад.
   – Итак… – протянула она задумчиво. – Что же будет? Теперь, когда Дина знает, все уже по-другому, верно?
   Мартину не хотелось говорить на эту тему.
   – Нужно посмотреть, как она прореагирует.
   – Как насчет того, что ты скажешь?
   – Я женат на Дине уже десять лет. Не могу же я просто собраться и уйти?
   – Разве мы не этого хотим?
   – Все так, но нужно все делать как положено. Лучше будет, если Дина сама попросит меня уйти.
   – Если у нее есть гордость, она попросит.
   Он кивнул.
   – Мартин, – продолжала Венера, – ты ведь примешь решение, не так ли?
   Он снова кивнул.
   – Потому что, если ты этого не сделаешь, – добавила она настойчиво, – я порву наши отношения Особенно теперь, когда все всё знают.
   Он опустил руку в пену, коснувшись соска ее левой груди.
   – Ты ведь не пытаешься мне угрожать, верно?
   Она соблазнительно улыбнулась.
   – Ну разве я могу себе такое позволить? Иди сюда, миллиардер-жеребец. Залезай ко мне в ванну.
   Он не мог удержаться от смеха.
   – Мне же не девятнадцать.
   Она села и обняла его мокрыми руками.
   – Притворись, – попросила она. – Давай поиграем в такую игру.
 
   В Нью-Йорке злая и униженная Дина металась по квартире. Похоже, ее бросили все. Что не совсем соответствовало действительности, потому что телефон просто разрывался. Звонили все, кроме Мартина. Она тоже не могла его найти. В Калифорнии разные секретари и секретарши отвечали ей, что он на важных совещаниях и его нельзя беспокоить.
   «Совещаниях, – подумала она про себя. – Ха! Он не иначе как со Стервой».
   Дина уже начала приводить в исполнение свой план. Она задействовала частного детектива, нанятого ею несколько месяцев назад в Лос-Анджелесе. В его задачу входило следить за Венерой Марией и докладывать Дине о каждом ее движении. Детектив не знал, с кем он имеет дело, так как она договаривалась с ним по телефону, а отчеты он присылал на абонентский ящик.
   Дина точно знала, что ей делать, хотя и не могла предвидеть, насколько широкую огласку получит роман Мартина с Венерой Марией.
   Она смотрела на длинный список людей, звонивших ей. В него вошла практически каждая замужняя женщина Нью-Йорка. Все хотели узнать пикантные подробности. Три раза звонил Адам Бобо Грант. Что еще он от нее хочет? Разве он получил не достаточно?
   Она взяла «Нью-Йорк раннер» и перечитала статью на первой полосе, отличавшуюся от той, что опубликована в «Тру энд фэкт». Всем известно, что «Тру энд фэкт» – дешевенький грязный журнальчик. Статья в «Нью-Йорк раннер» была более солидной.
   Она снова пробежала глазами страницу.
   Дина Свенсон, бледная и прекрасная в лимонно-зеленом костюме от Адольфо, отказалась обсуждать свою соперницу Венеру Марию. Она только сказала: «Уверена, что Венера Мария талантлива».
   И немного ниже.
   На мгновение Дина замолкает, рассеянно глядя на переполненный зал ресторана. Хрупкая женщина. Прекрасная женщина. Женщина, которая скоро потеряет мужа?
   Хорошо еще, у Бобо хватило совести поставить после последней фразы вопросительный знак.
   Она не собиралась терять мужа. Ничего Дина не собиралась терять.
   Она сделает то, что задумала и готовила последние шесть месяцев. Теперь осталось привести план в действие.

75

 
   Никто не умел действовать так, как Микки Столли. Он – мастер своего дела. Даже превзошел собственные ожидания.
   Прежде всего он перехитрил Эйба Пантера и Лаки Сантанджело, подписав задним числом расписку, возлагающую на студию ответственность за якобы законный долг Карло Боннатти в миллион долларов. И спрятал документ среди других деловых бумаг.
   Во-вторых, он встретился с Мартином Свенсоном и заключил сделку с «Орфеем», обеспечив себе двойное жалованье по сравнению со студией «Пантер» и участие в прибылях.
   Мартин Свенсон не ходил вокруг да около.
   – Меня интересуют только деньги, – заявил он. – Можете привести с собой кого хотите. Мы с вами превратим студию «Орфей» в машину для производства денег.
   Позаботившись о делах, Микки вернулся домой к Абигейль. Душка Абигейль.
   Она вся кипела. Только ему плевать на это. Впереди ждала новая жизнь.
   Что хорошо в Голливуде? Если ты и терпел неудачу, то все равно двигался по восходящей. Подумаешь, большое дело, его накрыли в борделе. Никакого мерзкого преступления он не совершал, только трахался. Продажа Эйбом Пантером студии выбила почву из-под ног Абигейль. Она уже почти готова простить Микки его арест.
   Оказалось, не совсем. Когда он прибыл домой после встречи с Лаки Сантанджело, она встретила его с кислым выражением на лице, в компании с Беном и Примроз. Все ждали его в библиотеке.
   – Нам надо сесть и все обсудить, – решительно заявила Абигейль. – Бен так любезен, что взял на себя общение с адвокатами.
   – А чего тут общаться? – Микки налил выпивку. Он вполне счастлив. А скоро станет и свободным.
   – Микки, – начал Бен с серьезным выражением на длинном лице. – Мы не можем допустить, чтобы Эйбу это сошло с рук.
   – Мне кажется, мы ничего не можем сделать, – заметил Микки, отпивая добрый глоток виски.
   – Да нет же, можем, – заверил Бен, примерный семьянин, по точным сведениям Микки, приударявший за грудастой блондинистой старлеткой, снимавшейся прошлым летом в Лондоне в одном из фильмов студии.
   – Что именно, Бен? – спросил Микки устало.
   – Прежде всего, Абигейль рассказала мне о твоих проблемах, так что ты не можешь сейчас просто взять и уйти, – напыщенно произнес Бен, расхаживая по комнате. – Мы в трудном положении. И должны выступить вместе. Я уже говорил со своим адвокатом. Он предлагает попытаться объявить Эйба недееспособным.
   – Ничего не выйдет, – возразил Микки. – Что в нем не так? Ходит и говорит. Не забывай, черт побери, что это Голливуд! Ну, старый. Подумаешь! Вспомни про Джорджа Бернса или Боба Хоупа.
   – По крайней мере мы должны это обсудить, – настаивал Бен.
   – Что обсуждать? Моя жена хочет, чтобы я ушел. Вот я и ухожу.
   Бен положил руку на плечо Микки.
   – Подумай о Табите.
   – Послушай, я не собирался уходить. Пойми меня правильно, Абигейль вышвырнула меня вон. Ясно?
   – А теперь она хочет, чтобы ты остался.
   – Слишком поздно.
   – Мы должны все как следует обдумать, Микки, – вмешалась Абигейль со строгим выражением лица.
   – Нечего тут обдумывать. – Он пожал плечами. – Я шлялся. Меня накрыли. Теперь я должен пожинать плоды. Поговори с адвокатом, вот что я тебе скажу.
   – Микки, мне кажется, ты чего-то недопонимаешь, – присоединилась к разговору Примроз. – Эйб продал студию. Теперь все иначе.
   – Не вмешивайся, Примроз, – предупредил Микки. – Наши отношения с женой не имеют к тебе никакого отношения.
   – Мы все имеем к этому отношение, – вставил Бен, чтобы о его присутствии не забыли.
   – Только не к моим личным делам, – настаивал Микки. – Все вопросы относительно нашего брака касаются только меня и Абби. И никого больше. – Ему хотелось послать их всех, но он счел, что это неудобно.
   Отказавшись продолжать разговор, он поднялся наверх в свою гардеробную и собрал небольшой саквояж. Затем сел в «порше» и поехал прямиком в гостиницу «Беверли-Хиллз», где снял себе бунгало.
   Микки Столли снова вышел на орбиту.
 
   Через два дня о новом назначении Микки узнали все в городе. Официально еще ничего не было сделано, контракт не подписан. Но все, кому следовало знать, знали.
   Эдди нашел Микки на студии, где тот собирал свои личные вещи.
   – Что происходит, Микки? – лихорадочно спросил он. – От Боннатти что-нибудь слышно?
   – Я об этом позаботился, – ответил Микки. – Как всегда заботился, когда ты умудрялся что-нибудь просрать.
   – Да ладно. – Эдди отказывался признавать за собой вину. – Ничего же особенного.
   – Именно. Просто очередная заварушка, в которую ты вляпался.
   – Ну и… как же ты об этом позаботился? – спросил Эдди, стараясь не казаться слишком заинтересованным.
   – Не твое дело, и смотри, не болтай. Этот долг теперь не за тобой, есть документ, подтверждающий, что студия несет ответственность.
   – Правда? Как тебе это удалось?
   – Забудь, Эдди. Ладно?
   – Я слышал о тебе и студии «Орфей». – Эдди поколебался, прежде чем попросить. – Как насчет того, чтобы взять меня с собой? Я же твой счастливый талисман.
   – Что ты мне мозги пудришь, Эдди?
   – Да нет, я серьезно. Мне нужна работа.
   – У тебя есть работа.
   – Прошел слушок, что Лаки Сантанджело принялась за генеральную уборку. – Он взял сценарий, тупо посмотрел на него и положил назад. – Возьми меня с собой, а?
   Микки вздохнул. Когда Эдди прекратит просить его об одолжениях?
   – Прекращай с наркотинами, и я подумаю.
   – Что там прекращать? – обиделся Эдди. – У меня нет тут никаких проблем.
   Ну да.
   – Послушай меня, Эдди. Ты – законченный наркоман. Пойди полечись, и тогда мы поговорим. – Он помолчал. – Кстати, это не твою жену я видел у мадам Лоретты?
   Эдди возмутился.
   – Ты что, рехнулся?
   – А если это была она, то что она там делала?
   – Все хреновина.
   – Со студией «Пантер» все будет кончено, когда я их покину, – похвастался Микки. – Все уйдут со мной: Джонни Романо, Арни и Фрэнки, Сьюзи. Они все переходят в «Орфей».
   Эдди окрысился.
   – Ага, всех берешь, кроме меня. Так?
   – Я же сказал – кончай с наркотой, тогда и ты будешь с нами.
   Кончай с наркотой. Легче сказать, чем сделать. Когда он под кайфом, то воображает себя властелином мира. А когда давно не нюхал, то ему кажется, что в этом мире вообще-то и жить не стоит.
   Почему нельзя продолжать в том же духе? Чего они все к нему вяжутся?
   Он ушел от Микки и поехал домой.
   Лесли показывала дом агенту по продаже недвижимости. Он злобно уставился на обеих женщин.
   Лесли попыталась его представить.
   – Не надо, – отрезал он грубо. – Мы не продаем.
   Женщина-агент возмутилась.
   – Что вы хотите сказать, мистер Кейн? У меня создалось впечатление, что мы договорились.
   – Никаких договоров, детка. Мы не продаем.
   – Эдди? – В голосе Лесли звучал вопрос, лицо раскраснелось.
   Агенту стало понятно, что хороший заработок ускользает.
   – Полагаю, вам следует подумать, мистер Кейн, – заметила женщина с беспокойством. – Уж если решили продавать, то обычно нет смысла тянуть.
   – Убирайтесь, – приказал Эдди.
   – Мистер Кейн…
   – Вон!
   Она удалилась.
   – Что случилось, Эдди? – спросила Лесли.
   – Обо всем позаботились. Я уже не на крючке.
   – Правда?
   – Правда. Собирайся, детка, мы уходим.
   – Куда?
   – Хочу преподнести тебе сюрприз.
 
   Микки вытаскивал всякие мелочи из ящиков стола, когда в офис вошла Лаки. Он поднял голову, и их глаза встретились. Она прислонилась к двери и посмотрела на него.
   – Чтож, мистер Столли, – заметила она, – вещи собираете?
   – Да, – коротко ответил он. – Что это сегодня – день посещений?
   – Рада за вас. Теперь не придется вас увольнять.
   Он посмотрел на нее, как на сумасшедшую.
   – Вы собирались меня уволить?
   – А вам это кажется странным?
   – Да. По правде говоря, кажется.
   – Это почему?
   – Вы же нью-йоркская дамочка. Что вы знаете о кинобизнесе? Я вам нужен как воздух.
   – И это все, что вы можете сказать?
   – А что вы хотите, чтобы я сказал? Я убил последние десять лет на эту студию, а Эйб за моей спиной продает ее вам. Я бы не стал работать на вас, моя драгоценная, еслибы вы были единственной дамой в городе.
   Она оставалась спокойной.
   – В самом деле? На вас работать – тоже лучше удавиться.
   Он резко рассмеялся.
   – Ваш муж вам нарассказывал? Тогда вот что я вам скажу: Ленни Голден вовсе не так хорош, как кажется. Посмотрите последний съемочный материал.
   – Я вовсе не о Ленни говорю.
   В комнату вошла Бренда, одна из секретарш Эдди Кейна. Она перекрасила свои волосы в русый цвет, что ей определенно шло.
   – Я уничтожила все бумаги, которые вы велели, мистер Столли, – доложила она, поглядывая на Лаки и стараясь запомнить, как она выглядит, чтобы потом рассказать всем остальным о новом боссе.
   Микки бросил на нее ненавидящий взгляд.
   – Какие бумаги? – вмешалась Лаки.
   – Личные, – поспешно ответил Микки. – К вам никакого отношения не имеют.
   – Если это касается студии, я бы предпочла, чтобы вы ничего не уничтожали.
   – Поздновато, – торжествующе улыбнулся Микки. Да пошла она. Она еще не знает, с кем имеет дело. – Я ухожу, – сообщил он, жестом выпроваживая Бренду из комнаты.
   Лаки прошла в кабинет и села в кресло за письменным столом.
   Бренда задержалась у дверей в надежде что-нибудь подслушать.
   – Как поживает… Уорнер? – спросила Лаки небрежно.
   Микки встрепенулся.
   – Что?
   – Уорнер Франклин. Чернокожая женщина из полиции, обслуживаемая вами дважды в неделю. Да, и ваш мальчик в Чикаго, которому вы чек посылаете каждый месяц. Вы когда-нибудь были женаты на его матери? Или просто еще одна подружка?
   Лицо Микки налилось кровью. Он не сводил глаз с Лаки и усиленно махал Бренде, требуя, чтобы она убиралась но всем чертям. Бренда закрыла за собой дверь.
   – Откуда вы все это узнали? – прорычал он вне себя от злости.
   Лаки заговорила голосом Люс.
   – Когда работала на вас, мистер Столли. Лизала вам задницу. Вы – такой очаровательный босс. Так приятно с вами работать.
   Он смотрел на нее и не мог поверить своим глазам. Да нет же… не может быть…
   – Именно так, – кивнула она, подтверждая его худшие предположения. – Я и Люс – одно и то же лицо. Малышка Люс, которой вы с удовольствием помыкали. Просто удивительно, чего можно добиться при хорошем маскараде, верно?
   Теперь даже лысина у него покраснела.
   – Так ты шпионила, сука? Зачем?
   – Мы с Эйбом решили, что это будет забавно. Посмотреть, чем занимаются его любимые мерзавчики. Он именно так ласкательно называет вас и Бена – мерзавчики.
   – Вот что я вам скажу, – со злостью произнес Микки. – Может, вы и богатая дамочка, у вас куча денег, но в этом деле вы потеряете все до цента. Студия катится вниз, на самое дно. Я всех забираю с собой. У вас останется одно дерьмо.
   Она спокойно вышла из кабинета в приемную, где Бренда делала вид, что не подслушивает.
   – Бренда, милая, – попросила Лаки спокойно, – вызови дезинфекцию. Я хочу, чтобы тут все вычистили, прежде чем я сюда переберусь.
 
   – Куда мы едем, Эдди? – задала вопрос Лесли в шестой раз.
   – Говорю тебе, это сюрприз. Скоро сама увидишь, детка, – ответил он, наклонившись и похлопывая ее по коленке. – Расслабься.
   Но она не могла расслабиться. Ну совершенно не могла. Что-то было у него на уме, и она не знала, чего ждать.

76

 
   Количество публикаций в прессе привело Дину в ужас. Еще больше ее пугало, что Мартин даже не попытался с ней связаться.
   Шли дни, и гнев ее возрастал. Наконец она попросила Гертруду передать Мартину короткое послание.
   – Передайте мистеру Свенсону, что, если он не позвонит мне в течение ближайшего часа, я сделаю заявление Адаму Бобо Гранту, о котором мистер Свенсон сильно пожалеет.
   Это сработало. Через час Мартин позвонил.
   – Как приятно слышать твой голос, – сказала Дина холодно.
   – Господи, – защищался он, – да ты представления не имеешь, что здесь творится.
   – Я не имею представления? – спросила Дина ледяным тоном.
   – Я пытаюсь принять студию, – объяснил Мартин обиженно. – Я круглосуточно совещаюсь. И, если мне удается добраться до телефона, выясняется, что время для звонка тебе не подходит.
   – В самом деле, Мартин?
   – Кроме того, не лучше ли будет, если мы поговорим, когда я вернусь?
   – А когда ты вернешься?
   Он быстренько прикинул.
   – Буду в Нью-Йорке к концу недели.
   – Нас в субботу пригласили на вечеринку. Могу я на тебя рассчитывать? Неплохо бы показаться вместе на публике. Как ты думаешь?
   Он поколебался, прежде чем заговорить, но решил, что тянуть уже некуда.
   – Ты на меня не злишься? – спросил он. – Фотография в газете – фальшивка. Они там скомбинировали из нескольких снимков. Мои адвокаты сейчас этим занимаются. Мы подадим на них в суд.
   – В самом деле?
   – А разве ты другого мнения?
   – Делай как хочешь, Мартин. Как ты сказал, обсудим, когда ты вернешься.
   Он что, действительно думал, что одурачил ее? Что Дина поверит, будто фотография фальшивая?
   Ей смерть как хотелось поговорить об этом с Эффи. Но Эффи не подходила к телефону. По-видимому, она все еще расстраивалась из-за фотографии ее с Полем.
   Дина решила с ней помириться. Она послала короткую записку, попросив дать ей возможность объясниться. Если Эффи действительно друг, она позвонит.
   Поль Уэбстер звонил Дине домой трижды. Она не стала с ним разговаривать. У нее голова занята совсем другим.
   Дина очень огорчилась из-за Адама Бобо Гранта. Он растрезвонил все, что она ему поведала по секрету. И все ее тайны оказались сейчас на первых полосах ежедневных выпусков газеты «Нью-Йорк раннер».
   Дина Свенсон любит своего мужа и не хочет с ним расставаться. «Что бы ни случилось, – заявила она сегодня, – мы с Мартином не станем придавать значения этим отвратительным слухам».
   Им с Мартином надо многое обсудить. И, когда он вернется, они обязательно поговорят.
   А тем временем все шло гладко в смысле ее планов относительно Венеры Марии.