Коллинз Джеки. Леди Босс

   – Мы только что обсуждали его сексуальную жизнь, – ехидно заметила Венера Мария.
   – В самом деле? – заинтересовался Рон. – И как поживают все те маленькие тринадцатилетние школьники, Сэксон, дорогой?
   Сэксон встряхнул своей гривой волос и рассмеялся.
   – Ты все перепутал, Рон. То твоя епархия.
   – О Господи. Нет ничего хуже препирающихся гомиков, – хихикнула Венера Мария.
   В полдень прибыл великий фотограф Антонио, сопровождаемый группой трудолюбивых помощников.
   – Солнце мое! – воскликнула Венера Мария.
   – Bellissima! – восхитился Антонио. Они обнялись и поцеловались.
   Антонио был невероятно популярен, невероятно темпераментен и невероятно скуп. К счастью, ему редко приходилось тратиться, да и журналы, подряжавшие его фотографировать звезд, всегда хорошо платили. «Стайл Уорз», заказавший сегодняшние съемки, платил меньше, чем другие журналы, но только потому, что он был на данный момент самым модным и авангардистским, представляя собой комбинацию из «Вэнити Фэар» и «Интервью».
   Антонио вместе со своими подручными обшарил весь дом, решая, где делать снимок для обложки. Как правило, Венера Мария у себя дома фотографироваться не соглашалась, но для Антонио и «Стайл Уорз» сделала исключение.
   – Как ты думаешь, где лучше, дорогая? – спросил Антонио. – В спальне? Мисс Венера Мария, обнаженная в центре ее постели, и только черная простыня прикрывать часть ее прелестей.
   Венере Марии понравилась идея, что между ней и жадной до зрелищ публикой будет только тонкая шелковая простыня.
   – Да, – произнесла она, – мне нравится.
   – Почему бы нет, дорогая? Ты большая звезда. Главное – очарование.
   – А ты что думаешь, Рон? – повернулась она к своему ближайшему советнику.
   – Думается, неплохо, – ответил он, занятый мыслями об организации сюрприза для Венеры Марии – вечеринки по поводу ее дня рождения. Ей через три дня исполнялось двадцать шесть лет, и он уже полтора месяца готовился к этой дате. Если все пойдет по плану, вечеринка получится фантастической.
   – Только представь себе, – говорил Антонио, размахивая руками. – Твое тело, bellissima, одна нога не прикрыта, светлые волосы все заколоты наверху. И черный шелк до подбородка. Может, мы слегка рискнем и покажем одну грудь.
   – Ничего обнаженного, – твердо сказала Венера. – Я никогда не обнажалась для фотографий и не собираюсь впредь.
   – Для Антонио ты передумать.
   Она много чего сделала бы для Антонио, но еще в самом начале своей карьеры твердо решила, что никогда не будет обнажаться на потребу публике.
   Она бы могла, если бы захотела. У нее великолепная грудь. Не слишком большая, но и не слишком маленькая. Просто идеальная.
   Идеальная грудь Венеры Марии. Она улыбнулась про себя.
   Антонио объяснил Сэксону, как должны выглядеть волосы Венеры Марии.
   Сэксон все понял. Груда непослушных кудрей, забранная наверх, несколько выбившихся прядей по бонам.
   – Вы будете выглядеть потрясающе, Венера, – заверил он.
   – Разумеется, она выглядеть потрясающе, – провозгласил Антонио. – Антонио – он так сказать.
   Пока ее волосы закручивались на термобигуди, гример принялся за макияж.
   Антонио проверил одежду, принесенную его помощницами. На случай, если ему все же захочется что-нибудь на нее надеть. Он не выбрал ничего, по-видимому, завороженный идеей черной простыни.
   Когда подготовка была в самом разгаре, позвонил Мартин. Его звонок вызвал у нее двойственное чувство. После начала всей этой шумихи в прессе он стал осторожен, и особенно это касалось свиданий с ней. Они провели одну ночь в гостинице «Бель Эйр», после чего он постоянно ссылался на свою занятость с «Орфеем», говорил, что за ним следят, что он должен посоветоваться со своими адвокатами и что он не хочет давать Дине повод обобрать его до нитки. А потом улетел в Нью-Йорк.
   Его можно понять, и все равно она злилась. Или он на ней женится, или нет. Оставаться его голливудской подружкой она больше не желала.
   – Я в Детройте, – сообщил он, считая, что она жаждет знать, где он находится.
   – В самом деле? – спросила Венера Мария равнодушно.
   – Похоже, ты сердишься.
   – Я и сержусь, Мартин. И отказываюсь дальше сидеть и ждать тебя. Когда ты был здесь, мы всего один раз виделись, а этого недостаточно. Ты целую неделю пробыл в Нью-Йорке и ни разу не позвонил мне. Что происходит между тобой и Диной?
   – Не стоит говорить об этом по телефону, – заявил он очень по-деловому. – Мне необходимо быть с тобой.
   – Тогда тебе придется сделать выбор.
   – Я уже сделал выбор.
   – В самом деле?
   – Да.
   – Так, может, просветишь меня?
   Он глубоко вздохнул и произнес:
   – Я оставляю Дину.
   Она многие месяцы ждала этих слов и тем не менее, когда она их наконец услышала, почувствовала холодок в сердце. Действительно ли ей хотелось все это время быть с Мартином? О таком ли она мечтала?
   – Ну? – спросил он нетерпеливо. – Что ты на это скажешь?
   – Я в шоке, – наконец выдавила она.
   – Это еще почему?
   – Потому что я никогда не думала, что ты на это решишься.
   – Я делаю это для тебя. Вот разберусь тут с новой машиной и прилечу к тебе.
   – Ты из-за меня прилетишь или из-за «Орфея»?
   Он очень вовремя забыл о своем обещании, данном Дине. Все равно она никогда не узнает.
   – Из-за тебя, Венера. Мы будем вместе и поговорим о будущем.
   – Так серьезно?
   – Я вполне серьезен. Очень.
   – Ну что же. Посмотрим.
   – Кто звонил? – спросил Рон, когда она вернулась в гардеробную.
   – Какой же ты любопытный, черт побери. И ты прекрасно знаешь, что это был, разумеется, Мартин.
   – А! Так супержеребец летит к тебе?
   – Правильно догадался.
   Рон быстро принялся соображать. Если заполучить Мартина на вечеринку в ее честь, тогда она действительно будет довольна.
   За то время, что она разговаривала по телефону, Антонио умудрился влюбиться в Кукленка Кена.
   – Мы его поставить сзади, – решил Антонио, строя Кену глазки. – Ты, Венера, дорогая, лежать на постель. Кен облокачиваться на спинку. Это будет замечательный, так… мужественный. Кен расстегнуть джинсы сверху. – Он щелкнул пальцами, призывая помощника. – И разорвать майку. Очень, как Марлон Брандо, очень шестидесятые.
   – Я полагаю, ты имел в виду пятидесятые, – поправил Рон, желающий с ним поквитаться. – Разумеется, я тогда еще не успел родиться, но ты-то знаешь, не так ли?
   Антонио не обратил на него ни малейшего внимания.
   – Гм… – пробормотал Сэксон. – В райском небе появляются тучки.
   Венера Мария была готова. Платиновые волосы завиты и сколоты на затылке, тело покрыто тональным кремом. Одетая только в крошечные трусики и прикрываясь руками, она устроилась под черной шелковой простыней на постели.
   Она знала, что нужно Антонио. Классическая поза. Она сидит, одна нога кокетливо высовывается из-под простыни, натянутой до подбородка, плечи открыты, на губах соблазнительная улыбка. Венера Мария в своем репертуаре. Она годами культивировала и улучшала этот образ.
   – Bellissima, дорогая, – ворковал Антонио, склонившись к объективу. – А теперь, Кен, ты приходить ближе.
   Прислонившийся к стене Кен встретился глазами с Антонио.
   Рон, которому нечего было делать, видел все происходящее. Венера Мария заметила, как его рот сжался в тонкую линию, что свидетельствовало о его глубокой озабоченности.
   Кто-то поставил пластинку Стиви Уандера на проигрыватель, и дом наполнился звуками музыки.
   Венера Мария лучше, чем другие, умела угодить камере. Она облизала губы, и они стали выглядеть полнее и соблазнительнее. Ее глаза излучали чувственность. Необыкновенно сексуальное выражение лица.
   Она смотрела в объектив и получала от всего происходящего огромное удовольствие.

84

 
   Джино прибыл в Лос-Анджелес раньше Стивена и Мэри Лу. Лаки устроила себе выходной и встретила его в аэропорту вместе с Бобби.
   Когда Джино вышел из здания аэропорта, она едва узнала его. Куда подевалась его бодрая походка? Где знаменитая ухмылка Джино Сантанджело? Где Жеребец Джино?
   Господи, да неужели он стареет? Ее отец, ее замечательный, энергичный отец, всегда выглядевший моложе всех остальных.
   Она обняла его.
   – Эй, что происходит?
   Джино тоже обнял ее.
   – Говорил же тебе, детка. И меня теперь достала.
   – Кто? – с беспокойством спросила она.
   – Старость, наверное. Изнашиваюсь, детка. Изнашиваюсь.
   Ужасно слышать такое от Джино.
   – Ты, Джино? Да никогда!
   – Эй, дедушка! – закричал Бобби, требуя внимания.
   – Эй, Бобби! – ответил Джино и обнял внука.
   Боджи отвез их в дом на побережье. Всю дорогу Бобби возбужденно рассказывал о своей школе в Лондоне и о том, что он делает.
   – Здесь со мной мой друг, дедушка, – гордо возвестил Бобби. – Я ему сказал, что он не может поехать с нами в аэропорт, потому что я должен увидеть своего дедушку первым.
   – Правильно, – похвалил его Джино. – И помни. На этот раз я собираюсь тебя кое-чему научить.
   Бобби пришел в еще большее возбуждение.
   – Да, дедушка. А чему?
   – Я собираюсь научить тебя, как быть Сантанджело.
   – Он не Сантанджело. Он Станислопулос, – заметила Лаки.
   – Чушь собачья, – возразил Джино. – Бобби не похож на Станислопулоса, он похож на Сантанджело.
   Она засмеялась.
   – Ты прав. Чушь собачья.
   – Благодарю покорно.
   Они улыбнулись друг другу.
   – Так… чем же ты занимаешься? – спросила она.
   – А ничем, – ответил Джино. – Сижу в квартире, иногда выхожу погулять. Изредка зову гостей на покер.
   Ей не нравилось, что отец ничего не делает. С той поры, как он продал большую часть своих предприятий, дела, похоже, перестали его интересовать.
   – Ты знаешь, что нам надо сделать? – заговорщически произнесла она.
   – Что?
   – Построить еще гостиницу. Мы уже построили «Мираж» и «Маджириано», но они больше нам не принадлежат. Давай построим еще одну и назовем ее «Пантер». Пусть она будет больше, чем «Мираж». Лучше, чем «Маджириано». Ну, что скажешь?
   – Я не стану строить еще одну гостиницу, даже если ты мне приплатишь, – заявил он, качая головой.
   – Почему? Тебе же нравилось. Ты был одним из первых в Вегасе.
   – То было очень, очень давно. Сейчас все в мире иначе.
   – Не настолько уж иначе. Мы сделаем это вместе. Мне бы очень хотелось построить гостиницу.
   – Да, конечно, ты этим займешься между покупками студий.
   – У меня еще много сип…
   – Даже не начинай подобного разговора Я слишком стар.
   Джино признался, что он стар: что-то здесь явно не так.
   Она дождалась, пока они доехали до дома и Бобби умчался играть со своим приятелем. Только тогда она рассказала ему о Карло Боннатти.
   – Он к тебе пришел? – забеспокоился Джино. – Он тебе как-нибудь угрожал?
   – Ты что, шутишь? Разве я позволю этому засранцу угрожать мне? Я знаю, долга не существует, и не намерена платить.
   – Знаешь что, детка? Заплати, пусть он от тебя отвяжется. Не надо нам больше всяких неприятностей с Боннатти. За эти годы хватило с лихвой.
   Она удивилась.
   – Не верю своим ушам, Джино. Заплатить деньги, которые мы не должны? Позволить Боннатти взять верх? Ни за что.
   – Жизнь слишком коротка, чтобы беспокоиться о таких вещах. У тебя есть деньги – заплати.
   Она сузила черные глаза и уничтожающе посмотрела на Джино.
   – Я сказала, ни за что.
   С Джино надо что-то делать. Он явно сдал. Она должна придумать, как вывести его из этого состояния.
   Немного поиграв с Бобби, Джино решил вздремнуть. Лаки же направилась прямиком и телефону и позвонила Пейж. Трубку сняла горничная.
   – Миссис Вилер дома? – спросила Лаки.
   – Минуточку.
   Когда Пейж взяла трубку, у Лаки камень с души свалился.
   – Привет, это Лаки Сантанджело. Как вы там?
   – Лаки! – воскликнула Пейж. – Ужасно приятно тебя слышать. Поздравляю. Я в восторге, что ты купила студию, хотя Райдер моего восторга не разделяет. Ему нравилось иметь дело с этим замечательным Микки Стояли. Я слышала, ты там хорошие вещи задумала.
   – Надеюсь, – согласилась Лаки. – Хочу делать фильмы, в которых у женщин будет возможность показать свою силу.
   – У тебя получится, – с теплотой в голосе заметила Пейж. – Тебе всегда удавалось все, за что бы ты ни бралась. Когда мы с твоим отцом были вместе, он не переставал тобой хвастаться.
   Лаки приятно удивилась.
   – Правда?
   – Всегда, – уверила ее Пейж.
   – Не могли бы мы встретиться? – предложила Лаки. – Может, не обедать, а где-нибудь просто выпить?
   – С удовольствием, – согласилась Пейж. – Мне будет приятно тебя увидеть. Когда?
   – Чем скорее, тем лучше.

85

 
   На юге Франции было великолепно. Жаркое солнце, красивые женщины, замечательные рестораны и беззаботная атмосфера.
   Ленни все время пребывал в унынии. Ни о чем не мог думать, кроме Лаки. Он сидел у бассейна в «Иден Рок» и наблюдал за Бриджит и Нонной. Девчонки прекрасно проводили время. Завели себе кучу друзей и практически целый день купались в бассейне или катались на водных лыжах. Видел он их только за обедом, когда они присоединялись к нему и его друзьям Джесс и Матту Трайнерам, прилетевшим поднять его настроение.
   Джесс в качестве самого близкого друга надавала много советов.
   – Ты вел себя в этой истории по-детски, Ленни, – укоряла она его. – Лаки же не обычная женщина. Ты это знал до того, как на ней женился. Ты ее любишь. Хочешь быть с ней. А теперь разыгрываешь из себя обиженного, потому что она купила студию без твоего разрешения. Большое дело!
   – Ей следовало мне сказать, – упорно твердил он.
   – Зачем? – Джесс сморщила курносый нос. – Она готовила сюрприз. Для тебя же.
   Никто не хотел его понять.
   – Не для меня, для себя. Она обожает держать все в своих руках.
   – Неправда, – спорила Джесс. – Она хотела сделать тебе приятное, потому что ты вечно был недоволен своим контрактом и людьми, с которыми приходилось работать. Ей казалось, будет здорово. И давай признаемся, она могла себе такое позволить.
   Он попытался объяснить.
   – Она вроде бы хотела меня купить, Джесс. Ты понимаешь, что я говорю?
   – Ну что это еще за ерунда? Ты ее муж, черт побери, сделай девочке скидку.
   – Я пытаюсь.
   – Каким образом?
   – Держусь подальше.
   Джесс испепелила его взглядом. Они слишком хорошо друг друга знали, вранье между ними не проходило.
   – Лаки Сантанджело – лучший подарок, сделанный тебе судьбой, – твердо сказала она. – Проснись же и пойми это, пока не поздно.
   Он вяло улыбнулся.
   – У вас с Маттом неплохо получается. Как вам удается?
   – Выходя замуж, ты берешь на себя обязательства, – ответила Джесс серьезно. – Я один раз погорела, ты – тоже. Когда ты вступаешь в брак во второй раз, ты точно знаешь, что тебя ждет. Я хочу быть с Маттом, потому что я его люблю. Ты любишь Лаки?
   Да. Он любил Лаки. Больше всего на свете. Но мог ли он с ней жить? Вот в чем вопрос.
   – Есть у тебя одна выдающаяся черта, Ленни, – Джесс устало вздохнула.
   – Какая?
   – Никто не умеет так чертовски хорошо портить самому себе жизнь.
   – Спасибо.
   – Подумай над моими словами. Ну что такого ужасного сделала Лаки? Она что, сбежала и с кем-то переспала, черт побери?
   – Она мне солгала.
   Терпению Джесс пришел конец.
   – Она солгала тебе для тебя же, засранца. Почему бы тебе хотя бы не встретиться с ней и обо всем не поговорить? Глаза бы мои на вас не глядели. Вы оба слишком упрямы, и в этом все дело.
   Позднее, в одиночестве гостиничного номера, Ленни задумался над словами Джесс. Она права. Он упрям. И Лаки тоже. Но это не означает, что они не могут договориться.
   Он любил Лаки, что есть, то есть. И он не собирается порывать с ней. Пришло время что-то сделать.
 
   – Вы уволены, – бросила Лаки. Лицо Эдди передернулось.
   – Почему?
   – Мне не нравится, как вы ведете дела.
   Эдди не мог поверить, что ему дает пинка под зад женщина.
   – Ну, разумеется, вы тут пробыли пять минут и уже не одобряете, как я веду дела, так, что ли? – съязвил он.
   – Эдди, я знаю, что тут творится.
   – Ну и ладно, подумаешь, мне предложили работу на «Орфее».
   – Тогда вам лучше согласиться.
   – Я сегодня же соберу вещи.
   – Конечно. И сделайте мне одно одолжение.
   – Что такое?
   – Когда придет ваша поставщица наркотиков, очаровательная мисс Ле Поль, передайте ей, что если она еще раз появится здесь, то на следующее же утро проснется на нарах.
   Лицо Эдди еще раз судорожно передернулось, и он вышел из офиса.
   Позднее она встретилась с Пейж. Пейж, как всегда, была оживленная и в хорошем настроении. Лаки легко могла понять, почему Джино по ней скучал.
   Прежде чем устроиться поудобнее, Пейж заказала «кампари» с содовой.
   – Выглядишь прекрасно, Лаки. Голливуд пошел тебе на пользу.
   – Спасибо. А ты не меняешься.
   Пейж взбила свои медного цвета волосы.
   – Стараюсь. Как малыш Бобби?
   – Просто замечательно.
   – А Ленни?
   – Тоже. – Она не собиралась рассказывать всем, что они разошлись. – Кстати, догадайся, кто там с нами?
   – Кто? – спросила Пейж, прекрасно зная, о ком шла речь.
   – Джино. Он сейчас в Малибу-Бич, со мной и Бобби.
   Пейж отпила глоток «кампари».
   – В самом деле?
   – Он стареет, Пейж.
   – А, Джино никогда не постареет, – заметила Пейж с теплой улыбкой.
   – Без тебя он определенно стареет.
   Пейж повертела тяжелый золотой браслет.
   – Не я отказалась от встреч, – заметила она. – Все было как раз наоборот.
   – Мне кажется, ему хотелось иметь тебя в полной собственности. Ты же знаешь Джино.
   Пейж продолжала улыбаться.
   – Он всегда жадничал.
   Лаки перешла к делу.
   – Так ты бросаешь Райдера или что?
   – Ты пришла, чтобы это выяснить?
   – Разве не уважительная причина?
   Пейж помахала официанту и заказала выпивку по второму кругу.
   – Тебя Джино послал?
   – Он не знает, что я здесь. Джино меня убьет, если узнает, что я вмешалась.
   – Да уж, это точно.
   – Ну и?
   – Вы, Сантанджело, такие напористые.
   – Подумай об этом, Пейж. Сделай мне одолжение.
   – Я подумаю, Лаки.
   – Вот и все, что я хотела услышать.

86

 
   Дина взяла напрокат машину на два дня раньше, чем ей было нужно. Седан. Темно-коричневый «форд». Абсолютно обыкновенный.
   Девушка, оформлявшая ей квитанцию, никогда не вспомнит ее. Дина в черном парике, темных очках, джинсах с простой курткой выглядела так, что ее собственная мать не узнала бы.
   Она воспользовалась поддельным водительским удостоверением с соответствующей фотографией.
   – Вам надолго? – спросила девушка, жуя резинку и мечтая о своем дружке, водителе грузовика.
   – Около недели, – ответила Дина, стараясь убрать акцент, и заплатила наличными.
   – Порядок, – произнесла девушка безразлично. – Распишитесь вот здесь.
   Дина подумала, что можно уже кончать с маскарадом. Каждая деталь продумана, ни одна ниточка не приведет к ней.
   Из прокатного пункта она направилась на подземную платную стоянку, заплатила и оставила там машину. Там же стоял серебристый «кадиллак», которым снабдили ее на курорте.
   Сев в «кадиллак», она поехала в «Сакс», зашла в дамскую комнату, сняла парик, темные очки и куртку, превратившись снова в Дину Свенсон.
   Сделав несколько мелких покупок, она снова села в «кадиллак» и направилась в «Последнее пристанище».
   В «форде» Дина может ехать куда угодно. И никто не свяжет его с ней.
   Теперь оставалось только им воспользоваться.

87

 
   Если Рон хотел, то становился невероятно собранным. Его приготовления к вечеринке в честь двадцатишестилетия Венеры Марии шли полным ходом. Самое главное сохранить все в тайне. Но он лично пригласил каждого гостя и заставил его поклясться, что тот не проговорится. Для пущей секретности он послал каждому из них маленькую карточку-напоминание, выполненную на прекрасной бумаге от Тиффани, с надписью: «Приходи. И держи язык за зубами!»
   Рон пригласил триста человек, всех, начиная от Купера Тернера и других звезд студии «Пантер» до Микки Столли и его развеселой команды соратников. Разумеется, он пригласил их раньше, чем произошли все волнующие события на студии.
   Теперь он пригласил и Лаки Сантанджело.
   Он заказал огромный именинный пирог в три яруса со статуэткой, изображающей Венеру Марию, сверху. С краев свисали сделанные из теста пластинки с названиями ее хитов.
   Оставалось главное – обеспечить присутствие Мартина Свенсона. Если это удастся, для Венеры Марии вечер должен стать незабываемым.
   Вечеринку устраивали в закрытом тентом саду позади дома Рона. Он позаботился об экзотических цветах, прекрасной еде, дискотеке и пригласил три группы музыкантов. То есть подготовил все, что так любила Венера Мария. Среди гостей намечались танцоры из ее группы, ее служащие, друзья и люди, которых она не слишком хорошо знала, но которых не мешало бы узнать получше.
   К сожалению, он сделал ошибку, пригласив Эмилио. Рон разослал приглашения задолго до того, как тот занялся своими грязными откровениями.
   Разумеется, у этого придурка не хватит наглости прийти?
   Конечно нет. Рон абсолютно уверен, что такого не произойдет.
   Он также пригласил двадцать очаровательных девушек и двадцать красивых молодых людей. Пусть не скучают голливудские мужья и жены.
   Парней подбирал Кен. Он пригласил молодых актеров, друзей и самых красивых манекенщиков в городе.
   – Убедись, что хоть половина из них не голубые, – велел Рон.
   – Хочешь, я лично и проверю? – съязвил Кен.
   Сука! Рон в изнеможении покачал головой.
   – Ладно, проехали.
   О девушках он побеспокоился сам, позвонив мадам Лоретте, поставщице самых красивых девиц в городе.
   – Работать им в этом случае не придется, – сказал он ей. – Пусть танцуют, развлекаются и выглядят ослепительно.
   Чтобы вечеринка удалась, лучший способ – собрать на нее красивых людей. И Венере Марии придется по душе весь юмор идеи перемешать проституток с женами.
   В вопросе доставки Венеры Марии на вечеринку Рон заручился поддержкой Купера Тернера.
   – Если она будет думать, что идет куда-то с тобой, – пояснил Рон, – то постарается выглядеть как можно лучше. Я не хочу, чтобы Венера набросилась на меня, появившись здесь не в лучшем своем виде. Кстати, я купил ей божественный туалет в подарок, так что она сможет переодеться, когда приедет.
   Вечеринка должна состояться в понедельник. Оставалось еще два дня. Трудно держать все в секрете. Но если он продержался так долго, потерпит и последние два дня.
 
   Уорнер Франклин решительно подошла к парадной двери особняка Джонни Романо и нажала кнопку звонка.
   – Мне нужен мистер Романо, – заявила она по-деловому.
   – Он не принимает, – буркнул открывший дверь амбал.
   При надобности Уорнер могла быть упорной.
   – Мне вернуться с ордером? – с угрозой произнесла она.
   Амбал неловко переминался с ноги на ногу.
   – А в чем дело?
   – Это касается только мистера Романо. Если вам дорога ваша работа, лучше позовите-ка его.
   Амбал заторопился прочь, что-то бормоча себе под нос. Через пять минут он вернулся с Джонни. Прекрасным Джонни. Большеглазым Джонни. Сексуальным, мужественным сукиным сыном.
   – Да? – спросил Романо.
   К огорчению Уорнер, он ее не узнал. В махровом халате, на шее – несколько золотых цепочек, длинные волосы волнами падали на воротник. Сзади стояли два телохранителя.
   Она вспомнила, каков он в койке. Она хотела его.
   Сняв большие темные очки, Уорнер уставилась на него.
   – Я пыталась до тебя дозвониться, – сообщила она. – Но это невозможно.
   Он прозрел.
   – Мрак Божий! – воскликнул он. – Это ты! Дай-ка посмотреть на тебя в форме.
   Уорнер знала, что в форме есть что-то, заводящее мужиков. Джонни определенно один из них.
   – Почему ты не отвечал на мои звонки? – решительно спросила она.
   – Дорогуша! Да кто ж знал, что ты звонила! – Он неопределенно помахал рукой в воздухе. – Эй, Чак, Уорнер мне звонила?
   – Знать не знаю, Джонни. Надо посмотреть автоответчик.
   Романо невольно улыбнулся. Ему нравилось ее нахальство. Взять и прийти, как будто у нее есть на это право.
   – Я бы пригласил тебя, но я… как бы сказать… у меня гости, – оправдывался он.
   Уорнер хотела, чтобы он понял: она не из тех, с кем можно провозжаться ночь и скрыться.
   – Когда я смогу тебя увидеть? – настаивала она. – Мне надоело до тебя дозваниваться.
   Он быстренько прикинул. В его жизни ничего особенного не происходило. Наверху в спальне в постели валялись блондинки-близнецы. На сегодня они сойдут, но завтра…
   – Вот что, девочка. Я в понедельник иду на большую вечеринку. Возьму тебя с собой. Ты как?
   – Согласна.
   – Значит, договорились, – заключил Джонни, вспомнив ее невероятные сиськи.
   Уорнер осталась довольна.
   Он протянул руку и потрогал ее форму.
   – Знаешь, в следующий раз, когда останешься, принеси форму, ладно?
   Она кивнула.
   – Все может быть.
   Джонни это понравилось.
   – Дай-ка мне твой адрес. Я пошлю за тобой лимузин. Понедельник, восемь часов. Надень что-нибудь завлекательное.
   – Для тебя?
   – А для кого еще, детка? Для кого еще? Разве не знаешь? Джонни Романо – король.