Коллинз Джеки. Леди Босс

   Поднявшись на третий этаж, она решительно направилась к дверям квартиры.
   Уорнер распахнула дверь и уставилась на нее. Абигейль не отвела взгляда.
   – Можно войти? – спросила она, чувствуя себя неловко, но твердо решившись идти до конца.
   – Вы уверены, что на этот раз не убежите? – ядовито осведомилась Уорнер. – Мне показалось, что у вас при одном виде черного лица трусы мокрые.
   – Простите? – Абигейль пыталась сохранять спокойное выражение лица.
   – А, проехали. – Уорнер не терпелось узнать, зачем приехала жена Микки Столли. – Входите.
   Абигейль вошла вслед за Уорнер в крошечную квартирку.
   – Выпьете? – предложила Уорнер.
   Абигейль передернуло при виде пистолета в кобуре, небрежно брошенного на стул.
   – Нет, благодарю вас.
   – Садитесь, – пригласила Уорнер.
   Абигейль села и сложила руки на коленях. Великолепный маникюр а-ля Беверли-Хиллз сверкал. Ногти у Уорнер были коротко обрезаны и не накрашены.
   – Вы мне кое-что сказали раньше, – начала Абигейль. – По телефону. Вы помните?
   – Нет, а что? – Уорнер была не в духе, так как Джонни Романо, ее новая любовь, не отвечал на звонки. А она не привыкла, чтобы ее трахали и сбегали. Ей это не нравилось.
   – Вы сказали, что вы любовница моего мужа, – напомнила ей Абигейль. – Это правда?
   – Была, так будет правильнее, – ответила Уорнер.
   – Были? – переспросила Абигейль. – Вы хотите сказать, что все кончено?
   – Вы что, думаете, что, накрыв своего мужика с проституткой, я буду еще что-то продолжать? – удивилась Уорнер. – Вы можете с этим мириться, но я точно не собираюсь.
   – Я вижу, вы тоже об этом читали, – вздохнула Абигейль.
   – Нет, я об этом не читала, – поправила ее Уорнер. – Я его арестовывала.
   Абигейль едва не потеряла сознание.
   – А как долго вы с ним встречались?
   – Где-то полтора года, – честно призналась Уорнер. Абигейль пришла в ужас.
   – Полтора года!
   – Устраивайтесь поудобнее, – предложила Уорнер, подумав, что большинство мужчин имеют то, что заслуживают. – И, если хотите, я могу вам все рассказать.
 
   Лесли привыкла, что Эдди водит машину неаккуратно. Она пристегнула ремень и стала надеяться, что все обойдется.
   Но беспокоила ее не только опасная езда. Она вся похолодела, когда стала догадываться, куда они направляются.
   И, разумеется, Эдди остановил машину у дома мадам Лоретты.
   Лесли не стала отстегивать ремень. Она сидела абсолютно неподвижно и ждала.
   Он тоже молчал.
   Через несколько минут Лесли тихо спросила:
   – Эдди? Зачем мы сюда приехали?
   – А чайку попить, – ответил он. – Разве не за этим ты сюда приезжала? Так ведь ты говорила? Чайку попить и поболтать.
   – Верно. Но я всегда сначала звонила.
   – Да брось, радость моя. Я слышал, мадам Лоретта очень гостеприимна. Всегда рада принять людей. Она будет счастлива нас видеть.
   – Эдди. – Она умоляюще посмотрела на него. – Зачем ты так со мной поступаешь?
   – Как «так», детка? Не понимаю.
   – Ты все прекрасно понимаешь.
   – Ты не хочешь кого-нибудь здесь видеть? – спросил он, оглядываясь вокруг с невинным видом. – Давай, детка. Вылезай из машины, и пойдем навестим мадам Лоретту, как ты это привыкла делать.
   Она медленно отстегнула ремень и вышла из машины. Эдди взял ее за руку и повел к парадной двери. Дверь открыла одна из горничных.
   – Мадам Лоретта дома? – спросил он.
   – Простите, кто ее спрашивает?
   – Скажите ей… Лесли здесь. Скажите ей… Лесли готова вернуться на работу.
   Лесли повернулась к нему, глаза ее наполнились слезами.
   – Подонок, – сказала она вполголоса. – Когда ты узнал?
   – Почему ты мне не рассказала? – спросил он злобно.
   – Потому что ты бы не понял.
   – Отчего ты так думаешь? Ты же знаешь, ты должна была мне сказать: «Я проститутка, Эдди», вот и все. «Мужчины трахали меня за деньги». Ты думала, я бы сбежал? Не женился бы на тебе?
   – Ты грязный сукин сын.
   – Я – честный. А ты – подделка. Теперь я тебя тут оставлю, детка, потому что здесь твое место. Не трудись возвращаться домой.
   – Ты не можешь так поступить, – взмолилась она.
   – Еще как могу.
   – Разве ты меня не любишь? – произнесла она печально. – Ты всегда говорил, что любишь.
   – Ну, я любил хорошенькую девочку из Айовы. Но я не люблю шлюху, спавшую, возможно, с каждым мужиком в городе. – Он повернулся, чтобы уйти. – Прощай, Лесли. Спасибо, что меня обслуживала бесплатно.
   – Ты хочешь, чтобы все произошло именно так, Эдди? Потому что в этом случае не жди, что я вернусь.
   Он громко рассмеялся.
   – Да кому ты нужна? Это же надо совсем с ума сойти, чтобы хотеть твоего возвращения.
   Он вразвалку направился к своей драгоценной машине.
   Обдолбанный Эдди, по сути, не соображал, что делает.

81

 
   – Там какой-то парень к вам пришел, – сообщил Оутис. – Говорит, что знает вас. Что он ваш старый друг.
   – Ему назначено? – спросила Лаки.
   – Нет. Он въехал на стоянку в лимузине с шофером и еще двумя мужиками. Полагаю, лимузин произвел впечатление на охрану. Его никто не остановил.
   – Как его зовут?
   – Карло Боннатти, – ответил Оутис. – Похож на итальянского бандита. И говорит соответствующе. Нашим бы в актерском отделе на него посмотреть.
   – Боннатти? – повторила Лаки. – Что делает здесь Карло Боннатти?
   Карло Боннатти. Имя из прошлого. История взаимоотношений семей Сантанджело и Боннатти насчитывает много лет. Слишком много лет…
   – Так вы его действительно знаете. Впустить его?
   – Да. Впустите, – велела она.
   Карло отличался типичной для семейства Боннатти разболтанной походкой и злыми глазами с полуприкрытыми веками. Лаки показалось, что она попала в какую-то безумную машину времени, стоило ему войти в офис. Неожиданно она припомнила все связанные с ним несчастья. Убийство ее матери… Тот случай, когда она пошла к Энцо Боннатти просить денег для финансирования ее гостиницы в Вегасе…
   Энцо, отец Карло, ее крестный отец. Он олицетворял зло и получил по заслугам…
   Хотя она и знала Карло всю свою жизнь, но представления не имела, какой он на самом деле. Такой же похотливый садист, как его братец Сантино? Или он похож на еще более зловещего Энцо?
   Лаки не знала. Не хотела знать.
   И какое это имело значение? Оба мертвы. Что ни делается, все к лучшему.
   – Привет, привет. – Карло вошел в кабинет, как будто к себе домой. – Малышка Лаки Сантанджело, вот мы и снова встретились.
   Она не собиралась вести себя с ним вежливо.
   – Какого черта тебе здесь нужно?
   Он скорчил гримасу.
   – Хорошо же ты меня встречаешь. Мы же друзья детства, а ты со мной так. – Он помолчал. – Как ты думаешь, что мне надо, Лаки?
   – Понятия не имею, Карло. Выкладывай и убирайся.
   Он окинул комнату взглядом. Она еще до сих пор носила явственные следы любви Микки к коже и хрому.
   – Недурно, – похвалил он. – Есть слушок, что ты теперь здесь хозяйка. Похоже, ты неплохо преуспела для тупого детеныша Джино.
   – Кончай, Карло, и убирайся отсюда к чертовой матери.
   – Все еще леди до мозга костей, а?
   – Ты не отличишь леди от грошовой шлюхи.
   Карло взглянул на нее.
   – Тут ты права.
   Она прикинула, не позвонить ли Оутису и не велеть ли выбросить этого ублюдка вон, но решила, что не стоит поднимать шум без достаточного повода.
   – Студия должна мне миллион баксов, – заявил Карло, садясь. – Приятно будет получить твои деньги.
   Лаки встала.
   – Вон! – воскликнула она. – У меня нет настроения разговаривать с шантажистом.
   – Не уверен, что ты все четко понимаешь, – заявил он, не двигаясь с места.
   – Да нет, я понимаю все прекрасно. Я знала еще раньше, что здесь происходит. У тебя была сделка с Эдди Кейном, обокравшим тебя. Так?
   Карло внимательно осмотрел ее из-под полуопущенных век. На мгновение ей вспомнился Энцо. А именно, его лицо за секунду до того, как она выстрелила в него…
   То была самооборона. Дело даже не дошло до суда.
   И все же… его лицо…
   – Убирайся, – повторила она.
   – Лаки, у тебя неправильные сведения. Моя компания оказывала определенные услуги студии, законные услуги. И они подписали документ. Твоя студия должна мне миллион баксов. Я приехал их получить.
   – Студия ничего тебе не должна.
   Их взгляды встретились.
   Он полез в карман, достал копию официального документа и положил ей на стол.
   – Читай, – заявил он, вставая. – Я вернусь за деньгами.
   Карло повернулся и молча вышел.
   Оутис просунул голову в дверь.
   – Все в порядке?
   – Да, Оутис. Спасибо.
   – Кто этот тип?
   – Неважно.
   Она взяла бумагу и принялась читать. Составлена она была официальной юридической фирмой.
   Ее глаза пробежали страницу. Вполне законный документ, согласно которому студия «Пантер» признавала за собой долг в миллион долларов Карло Боннатти за оказанные услуги. На документе стояла подпись Микки Столли.
   Какие услуги? Что это за махинация?
   Она взглянула на дату. Месяц назад.
   Невозможно. Что-то тут не так. Сидя в образе Люс в приемной и подслушивая все разговоры, она знала, что деньги должен Эдди Кейн и что Микки отказался считать это заботой студии. Если документ существовал, то почему Микки возражал? Он же обязан был о нем знать.
   Тут какая-то неувязка. Очевидно, документ фальшивый.
   Она позвонила в общий отдел Тедди Т. Лаудену.
   – Тедди, – распорядилась она, – пусть кто-нибудь просмотрит дела касательно просроченных долгов. Дай мне знать, если отыщется что-то, связанное с «Боннатти инкор-порейтед». Найдете – передайте мне.
   Вскоре Тедди прислал оригинал документа, копию которого ей дал Боннатти. К нему он приколол записку, в которой сообщил, что сделкой целиком занимался Микки Столли и что он лично первый раз о ней слышит.
   Значит, Микки поквитался с Эйбом Пантером и одновременно ударил по ней.
   Сукин сын!
   Она не собиралась платить Карло Боннатти ни одного паршивого цента. Она знала, что правильно, а что нет, и никто не поколеблет ее решимости.
   Для Лаки это вопрос принципа.

82

 
   Пресса не оставляла их в покое. Куда бы Дина и Мартин Свенсоны ни пошли, всюду их засыпали вопросами надоедливые репортеры.
   – Я не могу так жить, – холодно сказала Дина. – Поеду на курорт.
   – «Голден Дор»? – спросил Мартин.
   – Нет. Есть новое местечко в Палм-Спрингс, где, я слышала, чудесно. Мне нужно уехать, Мартин. Ты был со мной честен, я это ценю. Теперь мне надо побыть одной.
   Он кивнул. Дина восприняла все лучше, чем он ожидал. Мартин не рискнул прямо заявить, что хочет развода. Просто попросил дать ему время для принятия решения. Но, если говорить откровенно, ему даже нравилась вся эта шумиха вокруг него. Весьма лестно считаться донжуаном. Да и, по правде говоря, делам это тоже не мешало, скорее, наоборот. Заказы на новую машину «свенсон» сыпались со всех сторон. А ведь они еще не представили ее публике.
   Развод. Раньше он всерьез об этом не думал. Но если Дина согласна его отпустить…
   Разумеется, он не собирался отдавать ей половину денег. Она, видно, совсем рехнулась, если надеется на это. Адвокаты выработают справедливое решение.
   – Ты не собираешься ехать в Детройт на презентацию «свенсона»?
   – Определенно, нет, – ответила она спокойно. – Уверена, ты и один справишься.
   – Ты надолго уезжаешь?
   – Дней на десять. – Она посмотрела на него долгим холодным взглядом. – А ты будешь в Детройте?
   – Да. Потом полечу в Лос-Анджелес заканчивать дела с «Орфеем». Надо избавиться от Зеппо и поставить на его место Микки Столли. Я также прослежу за другими назначениями, пока буду там.
   – Мартин, – тихо попросила она, – пообещай мне одну вещь.
   – Что именно?
   – Не принимай решения до моего возвращения. И не делай никаких заявлений прессе. Если мы расстанемся, мы должны объявить об этом вместе, чтобы все выглядело пристойно.
   Он кивнул.
   – Я не собираюсь ставить тебя в неловкое положение.
   – Ты безусловно поставишь меня в неловкое положение, если продолжишь встречаться с Венерой Марией во время этой поездки. Пожалуйста, не делай этого. Когда мы примем решение, ты будешь волен делать все, что тебе заблагорассудится. – Она помолчала. – Я ведь немногого прошу, верно?
   Мартин снова кивнул.
   – Как хочешь.
   Она остановила на нем взгляд неподвижных голубых глаз.
   – Пообещай мне, Мартин.
   – Разве…
   – Пообещай…
   – Хорошо, – неохотно согласился он.
   – Спасибо.
   В своей спальне наверху она проинструктировала горничную, как уложить одежду для поездки.
   – Вы будет уехать долго, миссис Свенсон? – спросила горничная.
   – Довольно долго.
   Когда горничная ушла, Дина подошла к сейфу, чтобы выбрать кое-какие украшения, которые собиралась взять с собой. В глубине сейфа был спрятан пистолет, купленный полгода назад на чужое имя. На всякий случай. Всегда стоит подготовиться, хотя она не думала, что может наступить день, когда ей придется пустить его в ход.
   Закрывшись в ванной комнате, Дина умело зарядила пистолет, поставила его на предохранитель и спрятала на дне своего саквояжа.
   Когда она вышла из ванной комнаты, Мартин в шелковой пижаме готовился ложиться спать, на лице его – удовлетворенная ухмылка.
   Она посмотрела на провинившегося мужа. Что толкнуло его в объятия другой женщины? Неужели она такая плохая жена? Она привлекательна, ухожена, прекрасно одевается. Любит его, ухаживает за ним, готова лечь с ним, стоит ему только намекнуть. В чем дело?
   – Ты это видела? – спросил он, протягивая журнал со своим портретом на обложке. – Не слишком удачный снимок. Плохой ракурс.
   Он что, воображает из себя кинозвезду? Голливуд ударил Мартину Свенсону в голову. Ему понравилось находиться в центре внимания.
   Утром Мартин ушел в офис раньше Дины. Она сказала, что хотела бы воспользоваться их самолетом, и Мартин распорядился, чтобы он ждал в аэропорту. Она взошла на борт, поздоровалась с командиром и экипажем и тихо уселась около иллюминатора. Когда все кончится, Дина решила изменить интерьер самолета, потом их дома в Нью-Йорке, а затем и особняка в Коннектикуте.
   Самолет доставил ее прямиком в Палм-Спрингс. Полет прошел спокойно. Она прочитала несколько журналов и немного поспала.
   В аэропорту уже ждал лимузин с шофером, доставивший ее на курорт «Последнее пристанище».
   «Какое подходящее название», – подумала она.
   Последнее пристанище…
 
   Эмилио шествовал по району, где жил в детстве, как король. Он купил себе пальто из верблюжьей шерсти и белую шляпу с черной лентой. Шляпу он носил по-гангстерски, а пальто небрежно наброшенным на плечи.
   Для пущей важности он взял с собой Риту. Ту самую Риту, голливудскую старлетку, с рыжими волосами, симпатичной попкой и задранным носом.
   – Носи такие вещи, чтобы бросались в глаза, цыпочка, – поощрял он ее. – Я хочу, чтобы они видели, что у меня есть.
   – Я знаю, что у тебя есть, – хихикнула Рита, не упускавшая возможности подлизнуться.
   Эмилио снял номер в гостинице. Его не привлекала идея остановиться в доме отца, так как он знал, что братья тут же начнут волочиться за Ритой. Это их общая семейная черта. С этим ничего не поделать. Все мужчины Сьерра никогда не упустят возможности перепихнуться.
   Когда он и Рита заявились на обед в воскресенье, дом ломился от родственников и друзей.
   – Где Венера? – раздались вопросы, едва они появились на пороге. – Она придет? – На лицах присутствующих ясно читалось разочарование. Разве мало им возможности поприветствовать великого Эмилио прямиком из Голливуда и его очаровательную спутницу-старлетку?
   – Венера послала меня, – проговорил он снисходительно, с трудом снимая пальто. – Она сейчас сильно занята, а у меня есть несколько свободных дней перед съемками моего первого фильма.
   – Фильма? – взвизгнула одна из двоюродных сестер. – С тобой?
   – Ага, – похвастался Эмилио. – Главную роль играет Сталлоне. А я – его лучшего друга.
   Рита бросила на него удивленный взгляд. Она и сама мастерица соврать, но Эмилио бил все рекорды.
   Как и следовало ожидать, братья от нее не отходили. Понять причину легко, достаточно увидеть женщин, на которых их угораздило жениться. Слава богу, что он решил последовать за Венерой в Голливуд. Слава богу, что он выбрался из Бруклина.
   – Я тут читал о тебе, – сообщил отец, похлопывая себя по вздувшемуся от чрезмерной любви к пиву животу.
   – Правда? – Эмилио старался казаться равнодушным. Но на самом деле он обожал находиться в центре внимания.
   – Ага, «Тру энд… «, как его там, с твоим фото.
   – Меня специально снимали, – скромно поведал Эмилио, как будто его фотографии в журналах – обычное дело.
   – Тебе заплатили? – поинтересовался отец, почесывая в паху, – любимая привычна всех мужчин Сьерра.
   Про деньги папаша никогда не забудет.
   – Ну, разумеется, они мне заплатили, пап, – похвастался Эмилио. – И прилично.
   – Ну а мне когда что-нибудь перепадет?
   Такое в планы Эмилио не входило, но, поскольку ему хотелось хорошо выглядеть в глазах присутствующих, он вынул из кармана пару смятых стодолларовых бумажек и отдал их отцу.
   – Вот тут наличные, пап. Потом еще дам.
   Старик посмотрел на деньги, хотел было сказать гадость, но передумал и сунул их в карман, понимая, что ему просто повезло. Хоть что-то получил он от Эмилио, в то время как мальчишка отличался редкостной жадностью.
   Эмилио по одному отводил в сторону старых приятелей и допрашивал их.
   – Журнал «Пипл» заказал мне статью, – врал он. – О Венере. Что ты про нее помнишь? Когда она была маленькой? Что она делала? С кем дружила?
   – Она была хорошей девочкой, – сказал дядя Луи.
   – Всегда была потаскушкой, – заметила его жена.
   – Она хорошо училась, – вспомнил один из его двоюродных братьев.
   – Она все время с уроков сбегала и шлялась, – добавил другой.
   – Я ее хорошо знала, – призналась школьная подруга, которая, как Эмилио помнил, была ее злейшим врагом.
   – Мы дружили, – заявила девушка, даже не учившаяся с ней в одном классе.
   Эмилио также постарался выкачать побольше информации из братьев.
   – Кто тот сальный парень, с которым она встречалась в школе? Он был ее первым дружном?
   – Ага, я его помню, – сообщил один из братьев. – Костлявый маленький засранец. Я поймал их на кухне, они целовались. Пришлось его вышвырнуть.
   – Как его звали?
   – Винни или что-то в этом роде, – припоминал один из братьев.
   – Нет, – поправил старший, – его звали Тони Маглиони. Он сейчас таксист, каждый субботний вечер болтается в пиццерии.
   Рите все надоело. Ей вовсе не нравилось, что ее постоянно щипали отец и три брата Эмилио. Сначала все шло вроде ничего, а потом обрыдло. Ей хотелось вести себя, как звезде, и рассказывать им о Голливуде. Теперь же она мечтала поскорее уйти.
   – Эмилио, давай, пошли, – заныла она.
   – Эмилио, давай, пошли, – передразнил один из братьев, подталкивая Эмилио локтем. – Ничего себе штучка, – прошептал он. – Я бы не возражал урвать кусочек.
   – У тебя жена и ребенок, – напомнил Эмилио.
   – Но хотеть-то я могу, верно? – брат распустил слюни и причмокнул губами.
   Эмилио увез Риту назад в гостиницу. Добраться бы до этого Тони, может, и удастся что-то узнать.
 
   Из Нью-Йорка Мартин на своем самолете полетел прямо в Детройт на презентацию нового автомобиля. Вся та шумиха, связанная с ним и Венерой Марией, послужила прекрасной рекламой для машины. Если таким образом он продаст их больше, зачем возражать?
   Ему пришло в голову, что, если он убедит Венеру Марию поприсутствовать, это тоже пойдет ему на пользу. Все так, вот только Дина придет в ярость.
   Он прикинул, что произойдет, если он женится на Венере Марии. Скучать не придется, это уж точно. Все будет по-другому, увлекательнее.
   Жаль терять Дину. В определенном смысле она представляла собой большую ценность. Но ему уже сорок пять, и самое время для более интересной жизни.
   Мартину очень нравилось находиться в центре внимания прессы.
 
   Устроившись на курорте, Дина сохраняла полное спокойствие. Она приняла простое решение, осталось привести его в действие.
   Судный день приближался.

83

 
   Сэксон причесывал Венеру Марию у нее на дому. Она готовилась к съемкам у великого Антонио.
   – Живу, как в тюрьме, – жаловалась она. – Шагу сделать не могу, чтоб кто-то не следил. Просто курам на смех.
   – Понимаю, – ответил Сэксон сочувственно.
   Что может он знать о том, как чувствует себя человек, имя которого не сходит со страниц всех бульварных газет и журналов?
   Господи! Только бы ей добраться до Эмилио, она лично придушит этого сукина сына и предателя. Как он посмел! Какон посмел!
   Она пыталась разыскать его, но Эмилио, видно, сбежал и спрятался, потому что она постоянно попадала на его проклятый автоответчик.
   Вторая статья в «Тру энд фэкт» окончательно ее расстроила. Всякие мелочи о том, как она ходила дома в бигуди, ненакрашенная, часами любовалась собой в зеркале, иногда носила мужское белье и любила плавать голой. У нее создалось такое впечатление, будто кто-то подсматривает за ней в замочную скважину.
   Сэксон кружил вокруг нее, укладывал волосы, подсушивал их феном, одновременно встряхивая собственной гривой волос, впечатлявшей больше, чем волосы многих его клиентов.
   – Ты голубой? – спросила Венера Мария с любопытством.
   Он усиленно втирал ей бальзам в кожу головы.
   – Это очень личный вопрос.
   Ха! Личный вопрос! А как бы ему понравилось, если бы о нем писали все газеты?
   По правде говоря, скорее всего он был бы в восторге.
   – Ну так как, голубой? – настаивала она.
   – Это не ваше дело, – огрызнулся он, взбивая ей волосы руками.
   – Да ладно, Сэксон, признавайся, – поддразнила она. – Может, у нас что получится.
   – Вы просто стерва.
   – И ты тоже.
   – Если хотите знать, – он просто таял от ее внимания, – я раскачиваюсь в обе стороны.
   – Обожаю это выражение! – воскликнула она. – Такое старомодное. «Раскачиваться в обе стороны». Мне оно детство напоминает, качели-карусели. Туда-сюда-обратно, верно? А как это в действии? Сейчас, вероятно, очень опасно?
   – Вы задаете вопросы, которые никто бы не рискнул задать.
   – Потому что я – это я. Ну ладно, а кого ты предпочитаешь?
   Он начал смеяться.
   – Не ваше дело.
   – Ай, перестань, – разошлась она, – если тебе придется выбирать, скажем, между мной и Роном, кого ты предпочтешь?
   – Обоих, – ответил он, вооружаясь щеткой.
   Ответ заставил ее замолчать. Ухмыляясь, она наблюдала в зеркало, как он трудится над ее прической.
   Сэксон относился к Венере Марии с большим уважением. Она не просто суперзвезда, занятая по горло и умудряющаяся найти время для поддержки хороших начинаний и благотворительных обществ. Она настойчиво боролась со СПИДом, состояла в обществе «Матери против вождения в пьяном виде» и в Центре по поддержке жертв изнасилований. Делая все тихо, чтобы никто не подумал, что она стремится к рекламе.
   – Ну, раз уж у нас разговор перешел на личности, – рискнул спросить он, – что происходит между вами и Мартином Свенсоном?
   – Теперь ты выступаешь, совсем как Рон, – простонала она. – Он все время об этом спрашивает.
   – Вы можете мне довериться. Кому мне рассказывать?
   – О, да любой бабе в Беверли-Хиллз. Твой салон – рай для сплетников. Ведь именно это здесь и происходит, правда, Сэксон? Каждый болтает о других. Просто рассадник зловредных слухов.
   – От меня это не зависит.
   – Да ты обожаешь сплетни.
   Он слегка потерся об нее. Она взглянула в зеркало на его джинсы. Сэксон почти так же хорошо оборудован, как и Кукленок Кен, а это уже что-то.
   – Уверена, вы в салоне про все скандалы знаете, – продолжила она.
   – Скажем так: мы узнаем о них в первую очередь. – Он гордо улыбнулся.
   – Наверное, все болтали о Микки, когда тот попался с проституткой?
   – Можно сказать, что в тот день вообще больше ни о чем не говорили.
   Она рассмеялась.
   – Теперь я на повестке дня, а?
   – Не столько вы, сколько Мартин Свенсон. Они все в восторге от него.
   – Они в восторге от его денег, – поправила она.
   – Верно. Они в восторге от его денег и его власти. Чтобы стать настоящей голливудской женой, надо выйти замуж за человека с этими двумя качествами. Судя по всему, Мартин обладает и тем и другим в избыточном количестве. – Он ехидно рассмеялся. – У него действительно всего в избыточном количестве, дорогая?
   Она рассмеялась в ответ.
   – Я про своих любовников не болтаю.
   Ив, ее гример, прибыл следующим. За ним – два помощника и Рон с неизменным Кукленком Кеном.
   Как всегда, Кукленок Кен в обтягивающих джинсах и белой майке времен пятидесятых, выгодно подчеркивающей его выпирающие мускулы, которыми он поигрывал в расчете на отзывчивую аудиторию.
   – Кен снимается в рекламе пива. Разве он не выглядит божественно? – восхищался Рон, утверждая свои права собственника.
   – Божественно, – саркастически подтвердила Венера Мария. – Ты знаком с Сэксоном?
   – Знаком ли я с Сэксоном?