Страница:
– Снимите с него наручники. А потом, Босх, вам следует поспать. Вам понадобятся силы.
– А вам разве не понадобятся? Ведь впереди у вас – беседа с Ирвингом. Как вы будете излагать обстоятельства случившегося?
Ролленбергер опустил глаза. Он глядел на золотую бляху в виде щита, которую сжимал в руке. Это был значок детектива Моры. Сунув значок в карман пальто, лейтенант взглянул в глаза Босху.
– А это уж мое дело, не так ли, Босх? Так что не стоит беспокоиться.
После того, как остальные покинули дом, Босх и Эдгар поднялись в гимнастический зал. Мора молча отворачивался, когда с него снимали наручники. Они ушли, тоже ничего не сказав. Мора снова остался в одиночестве – с полотенцем, болтающимся на шее, как петля лассо. Из зеркала на него смотрело искривленное отражение, покрытое сетью трещин.
– Фрэнки, ты еще жив?
– Ну, – неопределенно ответил Шиэн.
– Есть что-нибудь?
– Только что добрались. Никаких признаков жизни. Не знаем, тут он или нет. Гараж закрыт.
Несмотря на усталость, Босх обдумывал свежую идею. Сняв с книги Лока суперобложку, он сложил ее в несколько раз и сунул в карман. Потом завел машину.
Первой остановкой была закусочная Уинчелла. Выпив там чашку крепкого кофе, Босх отправился к семи часам в Сибил Брэнд. Было еще рановато, поэтому пришлось получить у начальника охраны специальное разрешение на беседу с Джорджией Стерн.
Женщина была явно нездорова. Это бросилось в глаза, едва ее доставили в комнату для бесед. Она сидела перед ним, сгорбившись и сцепив руки, будто несла пакет с едой, а он вдруг порвался и теперь приходилось опасаться, как бы чего не вывалилось.
– Помнишь меня? – задал он первый вопрос.
– Слушай, парень, вытащи меня отсюда.
– Не могу. Зато могу поговорить с ними, чтобы тебя направили в клинику. Будешь там пить апельсиновый сок с метадоном.
– Мне нужно отсюда выбраться.
– Я устрою тебя в клинику.
Она обессиленно уронила голову. Потом начала медленно раскачиваться взад-вперед. Босх почувствовал к ней жалость, но знал, что должен сохранять твердость. У него были более важные проблемы, к тому же ей уже ничем нельзя было помочь.
– Так ты помнишь меня? – снова спросил он. – Помнишь, мы виделись как-то вечером?
Она кивнула.
– Мы тогда показывали тебе фотографии. Я принес еще одну.
Он сдернул со стола свою штормовку, под которой оказалась книга. Женщина уставилась на фотографию Лока. Она рассматривала ее очень долго.
– Ну, что скажешь?
– Что скажу? Я его видела. Разговаривал со мной как-то раз.
– О чем?
– О том, как снимают кино. Он был… ну, как называются эти, которые интервью берут?
– Брал интервью?
– Ну, вроде писателя. Он говорил, что ему это нужно для книги. Я просила, чтобы он не упоминал ни одного из моих имен. Может, и упомянул. Я не проверяла.
– Постарайся вспомнить, Джорджия. Очень постарайся. Это крайне важно. Не мог ли он быть также тем, кто на тебя напал?
– Ты что, о Кукольнике вспомнил? Так он же сдох давно.
– Знаю. Я думаю, что на тебя напал кто-то другой. Посмотри внимательно на фото. Не он ли?
Она еще раз вгляделась в фотографию и покачала головой.
– Не знаю. Мне говорили, что это был Кукольник. А как его шлепнули, я и забыла, какой он из себя.
Босх откинулся на спинку стула. От разговора не было никакой пользы.
– Так ты устроишь меня в клинику? – тихо спросила она, заметив, что у него испортилось настроение.
– Устрою. Мне сказать им, что у тебя вирус?
– Какой еще вирус?
– СПИД.
– А зачем говорить?
– Чтобы тебя обеспечили всеми необходимыми лекарствами.
– Нет у меня никакого СПИДа.
– Да не отнекивайся ты. В последний раз, когда тебя сгребли ребята из полиции нравов Ван-Найс, у тебя в сумочке нашли пузырек с АЗТ.
– Так это ж для защиты. Я взяла его у одного дружка, который и правда болеет. Дал он мне, значит, пустой пузырек, а я туда крахмалу насыпала.
– Какая же это защита?
– Не хочу я, чтобы мной сутенеры командовали. Хочу работать сама по себе. Так вот, представь, подкатывает ко мне какой-нибудь засранец и говорит: я, мол, теперь твой начальник, а я ему в нос – это дерьмо. Говорю ему: видишь, вирус у меня. Он сразу линяет. Не нужны им девочки со СПИДом – для бизнеса плохо.
Она хитро улыбнулась, и Босх понял, что заблуждался на ее счет. Может, ее и удастся спасти. У нее был неплохой инстинкт выживания.
Босх откинулся на стуле, не зная, что предпринять. Связался на всякий случай по радио с Шиэном – и вновь услышал, что в доме Лока не наблюдается никакого шевеления.
– Может, нам выйти и постучать ему в дверь? – спросил Шиэн нарочито серьезным тоном.
Он не ожидал ответа на свой риторический вопрос, и Босх не ответил. Однако его мысли потекли в другом направлении. Очередная идея заключалась в том, чтобы отправиться к Локу и попытаться перехитрить его. Босх намеревался выложить ему историю с Морой, чтобы посмотреть на его реакцию. Станет ли Лок утверждать, что именно сотрудник полиции нравов и есть последователь?
Швырнув бумажный стаканчик из-под кофе в корзину для мусора, Босх осмотрел ту часть стола, где ему оставляли записки, а также проверил почтовый ящик на стене. Кое-что набралось. Босх разложил «улов» на столе – три розовых листка с сообщениями о том, кто звонил в его отсутствие, плюс белый конверт. Бегло просмотрев розовые бумажки, он одну за другой наколол их на гвоздь для записок о делах, которые могут потерпеть. Два звонка были от телерепортеров, третий – от прокурора, с запросом по одному из дел, которыми приходилось заниматься Босху. Все трое звонили в минувшую пятницу.
Наступил черед конверта. Взяв его в руки, Босх ощутил давящий холод – будто огромный железный шар прокатился по спине. На конверте значилась лишь его фамилия, но характерный почерк, которым были выведены печатные буквы, не оставлял никаких сомнений в том, кто был автором этого послания. Бросив конверт на стол, Босх рывком выдвинул ящик стола и принялся рыться в груде блокнотов, авторучек, скрепок, пока не нашел нужную вещь – резиновые перчатки. Затем осторожно вскрыл конверт с посланием от последователя.
– Найди детектива Джерри Эдгара – мигом! Пусть свяжется со мной по радио. Он знает, в чем дело.
Глава 29
– А вам разве не понадобятся? Ведь впереди у вас – беседа с Ирвингом. Как вы будете излагать обстоятельства случившегося?
Ролленбергер опустил глаза. Он глядел на золотую бляху в виде щита, которую сжимал в руке. Это был значок детектива Моры. Сунув значок в карман пальто, лейтенант взглянул в глаза Босху.
– А это уж мое дело, не так ли, Босх? Так что не стоит беспокоиться.
После того, как остальные покинули дом, Босх и Эдгар поднялись в гимнастический зал. Мора молча отворачивался, когда с него снимали наручники. Они ушли, тоже ничего не сказав. Мора снова остался в одиночестве – с полотенцем, болтающимся на шее, как петля лассо. Из зеркала на него смотрело искривленное отражение, покрытое сетью трещин.
* * *
Подойдя к машине, Босх закурил и поглядел на часы. Двадцать минут седьмого. Впереди уйма дел – нечего даже думать о том, чтобы поехать домой прикорнуть. Он сел в машину и вытащил из кармана передатчик.– Фрэнки, ты еще жив?
– Ну, – неопределенно ответил Шиэн.
– Есть что-нибудь?
– Только что добрались. Никаких признаков жизни. Не знаем, тут он или нет. Гараж закрыт.
Несмотря на усталость, Босх обдумывал свежую идею. Сняв с книги Лока суперобложку, он сложил ее в несколько раз и сунул в карман. Потом завел машину.
Первой остановкой была закусочная Уинчелла. Выпив там чашку крепкого кофе, Босх отправился к семи часам в Сибил Брэнд. Было еще рановато, поэтому пришлось получить у начальника охраны специальное разрешение на беседу с Джорджией Стерн.
Женщина была явно нездорова. Это бросилось в глаза, едва ее доставили в комнату для бесед. Она сидела перед ним, сгорбившись и сцепив руки, будто несла пакет с едой, а он вдруг порвался и теперь приходилось опасаться, как бы чего не вывалилось.
– Помнишь меня? – задал он первый вопрос.
– Слушай, парень, вытащи меня отсюда.
– Не могу. Зато могу поговорить с ними, чтобы тебя направили в клинику. Будешь там пить апельсиновый сок с метадоном.
– Мне нужно отсюда выбраться.
– Я устрою тебя в клинику.
Она обессиленно уронила голову. Потом начала медленно раскачиваться взад-вперед. Босх почувствовал к ней жалость, но знал, что должен сохранять твердость. У него были более важные проблемы, к тому же ей уже ничем нельзя было помочь.
– Так ты помнишь меня? – снова спросил он. – Помнишь, мы виделись как-то вечером?
Она кивнула.
– Мы тогда показывали тебе фотографии. Я принес еще одну.
Он сдернул со стола свою штормовку, под которой оказалась книга. Женщина уставилась на фотографию Лока. Она рассматривала ее очень долго.
– Ну, что скажешь?
– Что скажу? Я его видела. Разговаривал со мной как-то раз.
– О чем?
– О том, как снимают кино. Он был… ну, как называются эти, которые интервью берут?
– Брал интервью?
– Ну, вроде писателя. Он говорил, что ему это нужно для книги. Я просила, чтобы он не упоминал ни одного из моих имен. Может, и упомянул. Я не проверяла.
– Постарайся вспомнить, Джорджия. Очень постарайся. Это крайне важно. Не мог ли он быть также тем, кто на тебя напал?
– Ты что, о Кукольнике вспомнил? Так он же сдох давно.
– Знаю. Я думаю, что на тебя напал кто-то другой. Посмотри внимательно на фото. Не он ли?
Она еще раз вгляделась в фотографию и покачала головой.
– Не знаю. Мне говорили, что это был Кукольник. А как его шлепнули, я и забыла, какой он из себя.
Босх откинулся на спинку стула. От разговора не было никакой пользы.
– Так ты устроишь меня в клинику? – тихо спросила она, заметив, что у него испортилось настроение.
– Устрою. Мне сказать им, что у тебя вирус?
– Какой еще вирус?
– СПИД.
– А зачем говорить?
– Чтобы тебя обеспечили всеми необходимыми лекарствами.
– Нет у меня никакого СПИДа.
– Да не отнекивайся ты. В последний раз, когда тебя сгребли ребята из полиции нравов Ван-Найс, у тебя в сумочке нашли пузырек с АЗТ.
– Так это ж для защиты. Я взяла его у одного дружка, который и правда болеет. Дал он мне, значит, пустой пузырек, а я туда крахмалу насыпала.
– Какая же это защита?
– Не хочу я, чтобы мной сутенеры командовали. Хочу работать сама по себе. Так вот, представь, подкатывает ко мне какой-нибудь засранец и говорит: я, мол, теперь твой начальник, а я ему в нос – это дерьмо. Говорю ему: видишь, вирус у меня. Он сразу линяет. Не нужны им девочки со СПИДом – для бизнеса плохо.
Она хитро улыбнулась, и Босх понял, что заблуждался на ее счет. Может, ее и удастся спасти. У нее был неплохой инстинкт выживания.
* * *
В офисе, отведенном в голливудском отделении полиции для детективов, не было ни души. Что неудивительно: девять часов утра, да еще и воскресенье. Тайком налив себе кофе в кабинете дежурного, пока ротозей-сержант изучал настенную карту, Босх подошел к письменному столу, за которым обычно орудовали следователи, распутывавшие убийства. Он позвонил Сильвии. Телефон не отвечал. Где она может быть? Босх нашел сразу несколько ответов на свой вопрос. Возможно, Сильвия вышла во двор покопаться в земле. Возможно, ее просто нет дома – пошла, например, купить воскресную газету, чтобы прочитать статью о Беатрис Фонтено.Босх откинулся на стуле, не зная, что предпринять. Связался на всякий случай по радио с Шиэном – и вновь услышал, что в доме Лока не наблюдается никакого шевеления.
– Может, нам выйти и постучать ему в дверь? – спросил Шиэн нарочито серьезным тоном.
Он не ожидал ответа на свой риторический вопрос, и Босх не ответил. Однако его мысли потекли в другом направлении. Очередная идея заключалась в том, чтобы отправиться к Локу и попытаться перехитрить его. Босх намеревался выложить ему историю с Морой, чтобы посмотреть на его реакцию. Станет ли Лок утверждать, что именно сотрудник полиции нравов и есть последователь?
Швырнув бумажный стаканчик из-под кофе в корзину для мусора, Босх осмотрел ту часть стола, где ему оставляли записки, а также проверил почтовый ящик на стене. Кое-что набралось. Босх разложил «улов» на столе – три розовых листка с сообщениями о том, кто звонил в его отсутствие, плюс белый конверт. Бегло просмотрев розовые бумажки, он одну за другой наколол их на гвоздь для записок о делах, которые могут потерпеть. Два звонка были от телерепортеров, третий – от прокурора, с запросом по одному из дел, которыми приходилось заниматься Босху. Все трое звонили в минувшую пятницу.
Наступил черед конверта. Взяв его в руки, Босх ощутил давящий холод – будто огромный железный шар прокатился по спине. На конверте значилась лишь его фамилия, но характерный почерк, которым были выведены печатные буквы, не оставлял никаких сомнений в том, кто был автором этого послания. Бросив конверт на стол, Босх рывком выдвинул ящик стола и принялся рыться в груде блокнотов, авторучек, скрепок, пока не нашел нужную вещь – резиновые перчатки. Затем осторожно вскрыл конверт с посланием от последователя.
Не чуя под собой ног, он стремглав бросился вон из отделения. В дежурке Босх едва не сбил с ног опешившего сержанта, проорав на бегу:
Уж тело смердеть перестанет,
Но мысли тебя не оставят
О Чудной Блондинке – о той,
Кого разлучил я с тобой.
С ней чашу веселья я выпью до дна —
Прелестною куколкой станет она.
Что дальше? Быть может, иной, тусклый свет,
Где нет огорчений и радостей нет.
За мной не гонись – все равно не догнать.
И воздуху ты не сможешь ей дать.
Последнее слово, последний вздох
Я слышу, как имя хрипящее – Босх-х-х.
– Найди детектива Джерри Эдгара – мигом! Пусть свяжется со мной по радио. Он знает, в чем дело.
Глава 29
Путь до трассы оказался сущей мукой. Сидя в машине, Босх отчетливо ощущал, как у него повышается давление. Кожа вокруг глаз набрякла от прилива крови, лицо запылало. В это воскресенье на стадионе Голливуд-Боул устроили какое-то утреннее представление, и автомобильная пробка по этому случаю протянулась по шоссе Хайленд вплоть до района Фаунтин. Босх постарался пронырнуть к цели по соседним улицам, но и там было полно народу, направлявшегося к Голливуд-Боул. Казалось, эта трясина из людей и машин вот-вот засосет его, однако он, проклиная себя за забывчивость, вовремя вспомнил о сирене и мигалке. Расследование убийств – работа неспешная, обстоятельная. Босху давненько уже не приходилось мчаться на полной скорости по срочным служебным делам, и он успел забыть о существовании полезных атрибутов полицейской машины.
Установив на крыше синий колпак с проблесковым маячком и врубив сирену, Босх ринулся вперед, надвое рассекая автомобильный поток. Езда в пробке оказалась не столь уж сложным делом – стоило только слегка оживить притупившиеся навыки. Выехав на Голливуд-Фриуэй, он мчался на север. Босх как раз проезжал Кахуэнга-Пасс, когда из рации, лежавшей на соседнем сиденье, раздался голос Джерри Эдгара:
– Гарри Босх?
– Да, Эдгар, это я. Слушай, позвони-ка побыстрее в управление шерифа. Я имею в виду отделение в Валенсии. Скажи им, чтобы послали машину к дому Сильвии – третья степень. Нужно убедиться, что с ней все в порядке.
Он продиктовал Эдгару адрес Сильвии. «Третья степень» означала мигалки и сирены. Этот код полицейские употребляли в переговорах, когда речь шла о весьма срочном деле.
– Позвони прямо сейчас, а потом снова свяжись со мной.
– Ладно, Гарри, ладно. А в чем дело?
– Звони, говорю тебе!
Через три минуты Эдгар снова вышел на связь.
– Уже едут. Так что там у тебя?
– Тоже еду. А от тебя требуется одно – дуй прямым ходом в отделение. Я там на столе оставил записку. Она от последователя. Перво-наперво позаботься о ней, чтобы никуда не пропала, затем позвони Ролленбергеру и Ирвингу – изложи им суть дела.
– А в чем суть?
Босху пришлось резко крутануть руль и перескочить в среднюю полосу, чтобы не врезаться в затесавшуюся перед ним машину. Впрочем, водителя вряд ли можно было в чем-то обвинить. Босх знал, что гонит слишком быстро – стрелка на спидометре едва не зашкаливала. Когда несешься с такой скоростью, другие машины не успевают отреагировать на сирену.
– Он прислал еще один стишок. Говорит, что хочет разлучить меня с блондинкой. С Сильвией, значит. Ее телефон не отвечает, но, возможно, у нас еще есть время. Должно быть, записка была подброшена с таким расчетом, чтобы я обнаружил ее только в понедельник, после выходных.
– Все понял, действую. Будь осторожен, старина. И главное – не теряй голову.
«Не теряй голову, – подумал Босх, – верно сказано». Голова была занята тем, что когда-то говорил ему Лок о последователе – злом, как дьявол, мечтающем добраться до проклятого полицейского, прикончившего Кукольника. «Только бы Сильвия уцелела», – билась в груди надежда. Он знал, что не переживет, если с ней что-нибудь случится.
Босх сжал в руке передатчик.
– Группа-один?
– Ну, – откликнулся Шиэн.
– Возьмите его. Если он на месте, тащите его в контору.
– Ты уверен?
– Тащите, говорю.
Вылезая из машины, Босх скривился от острой боли, иглой пронзившей левую часть груди. Пришлось немного постоять, чтобы она хоть чуточку отступила. Потом, обежав вокруг машины, он бросился через лужайку к входной двери, вытаскивая на бегу полицейский значок.
– Полиция Лос-Анджелеса. Что тут у вас? – потребовал Босх отчета у коллеги из конторы шерифа.
– Заперто. Я обошел вокруг – все двери и окна закрыты, никто не отвечает. Похоже, тут никого нет…
Не слушая его, Босх подскочил к двери и открыл ее своим ключом. Он заметался из комнаты в комнату в поисках признаков неладного. Ничего похожего. Получалось, заместитель шерифа прав: в доме никого не было. Босх заглянул в гараж. «Джипа-чероки» Сильвии тоже не было.
И все же Босх решил на всякий случай еще раз осмотреть дом. Он открывал кладовки, заглядывал под кровати, пристально всматривался в предметы, прикидывая, не пропало ли что-нибудь из дома. Когда, закончив осмотр, Босх вышел из спальни, заместитель шерифа топтался в гостиной.
– Может, я пойду? А то меня сорвали с вызова, который, кажется, поважнее этого.
Расслышав в голосе полицейского нотки раздражения, Босх кивнул, разрешая тому удалиться. Он отправился следом и, выйдя во двор, первым делом взял из машины передатчик.
– Эдгар, как меня слышишь?
– Что там у тебя, Гарри? – в голосе Эдгара звучала неподдельная тревога.
– Ничего. Никаких следов – ни ее самой, ни чего-либо другого.
– Я сейчас в отделении. Может, запустить в действие систему авторозыска?
Босх описал, как выглядят Сильвия и ее «чероки». В считанные минуты информация будет передана всем патрульным машинам.
– Все сделаю, как надо, – заверил Эдгар. – С минуты на минуту здесь соберется наша опергруппа. Ирвинг тоже будет. Проведем совещание. Тут уж больше ничего не сделаешь – остается только ждать.
– Что ж, тогда подожду здесь. Ты не забывай – информируй меня обо всем… Группа-один, где вы там?
– Здесь группа-один, – откликнулся Шиэн. – Подошли к двери. Дома никого. В общем, стоим – ждем. Если он объявится, притащим.
Без долгих раздумий Босх припечатал незнакомца к двери, когда тот повернулся спиной, чтобы закрыть ее.
– Где она?! – заорал он.
– Что? Кто? – испуганно забормотал вошедший.
– Где она?
– Она не смогла прийти. Я должен осмотреть дом вместо нее. А она сейчас осматривает дом на продажу в Ньюхолле. Пожалуйста, отпустите!
До Босха дошел смысл происходящего одновременно с пронзительным писком пейджера. Очевидно, они говорили о совершенно разных женщинах. Выпустив воротник незнакомца, он сделал шаг назад.
– Так вы торговец недвижимостью?
– Торгует она, а я на нее работаю. А вы что здесь делаете? Мне сказали, тут никого не будет.
Босх снял пейджер с пояса. В окошечке высветился телефонный номер его квартиры.
– Мне нужно позвонить, – с этими словами он направился в гостиную.
На пороге Босх услышал недовольное бурчание риэлтера за спиной:
– Позвони, позвони. Может, разберешься, что к чему. Чертовщина какая-то…
Сильвия подняла трубку, стоило ему набрать номер.
– С тобой все в порядке?
– Да, Гарри. А ты где?
– У тебя дома. Где ты была?
– Ездила в магазин Мэри Кэллендар забрать заказанный торт. Потом отвезла его вместе с цветами из нашего сада семье Фонтено. Знаешь, мне пришла мысль, что обязательно надо…
– Сильвия, слушай меня внимательно. Дверь заперта?
– Дверь? Не знаю.
– Положи телефонную трубку на стол и пойди взгляни. Да посмотри, закрыты ли раздвижные двери на веранде. И дверь в гараж. Я подожду.
– Гарри, а что…
– Иди сейчас же!
Через минуту она вернулась. Голос ее звучал мягко и покорно.
– Все двери заперты.
– Отлично. А теперь будь еще внимательней. Прямо сейчас я отправляюсь к тебе. Буду через полчаса. А пока, кто бы ни подошел к двери, не отвечай. Сиди тихо, как мышка. Ясно?
– Ты меня пугаешь, Гарри.
– Знаю. Главное сейчас, чтобы ты поняла, что я говорю. Тебе все ясно?
– Да.
– Хорошо.
Босх на секунду задумался. Что бы ей еще сказать?
– Ты должна сделать еще одну вещь, Сильвия. После того, как мы закончим разговор, ты пойдешь в кладовую возле входной двери. Там на полке увидишь белую коробку. Осторожно сними ее и открой. В ней – пистолет. В настенном ящике над раковиной – красная коробка с патронами. Не перепутай с синей. Заряди пистолет.
– Я не могу… И зачем ты мне говоришь все это?
– Можешь, Сильвия. Заряди пистолет и жди меня. Если до моего приезда, кто-то все же войдет, защищайся.
Она ничего не сказала.
– Выезжаю. Я люблю тебя, Сильвия.
Машина Босха стремительно неслась по шоссе на юг, когда рация издала треск. Сквозь шум пробился голос Эдгара, сообщившего, что Шиэн и Опельт все еще не засекли Лока. Президентов тем временем направили в Университет Южной Калифорнии, но Лока не оказалось и на работе.
– Они будут держать под контролем обе эти точки. А я пока занят тем, что выбиваю ордер на обыск его дома. Однако не думаю, что у нас с этим что-то получится.
Босх сознавал, что его коллега, скорее всего, прав. Тот факт, что Мора раскрыл в Локе человека, шлявшегося по злачным заведениям, а имена трех жертв были упомянуты в его книге, не могло служить достаточно веским основанием для обыска.
Босх сообщил Эдгару, что Сильвия нашлась и он сейчас едет к ней. Дав по рации отбой, он вдруг понял, что визит Сильвии в дом Фонтено, возможно, спас ей жизнь. Во всем этом виделся перст провидения: смерть одного человека во искупление жизни другого.
Прежде чем открыть дверь собственного дома, он громко объявил о своем прибытии. Только после этого повернул ключ, шагнул через порог и тут же очутился в объятиях Сильвии. Она обвила его дрожащими руками, прильнув к груди. Прижимая ее к себе, он поднес к губам передатчик, чтобы наконец произнести:
– Мы оба в безопасности.
И отключил рацию.
Они сели на диван, и Босх рассказал ей обо всем, что произошло, с тех пор как они виделись в последний раз. По ее глазам было видно, что ей было бы гораздо спокойнее всего этого не знать. Неизвестность пугала ее меньше, чем знание реальных фактов.
Сильвия, в свою очередь, объяснила, что ей пришлось уехать из дому из-за визита торговца недвижимостью, который хотел беседовать с клиентами наедине. Вот она и поехала к Босху после того, как побывала у Фонтено. А Босх признал, что он сам хорош: совсем забыл, что сегодня дом открыт для потенциальных покупателей.
– После сегодняшних событий тебе, наверное, придется поискать другого риэлтера, – сказал он.
Оба засмеялись, давая разрядку напряженным нервам.
– Прости меня, Сильвия, – произнес Босх, посерьезнев, – все это не должно было тебя коснуться.
После этого они долго сидели, не произнося ни слова. Сильвия, измотанная неожиданными переживаниями, устало опустила голову на его плечо.
– Зачем тебе все это, Гарри? Тебе приходится так много всего пропускать через свою душу – все эти жуткие личности и все, что они творят. А ты все работаешь, работаешь без остановки. Зачем?
Он задумался, но не нашел, что ответить, да она и не настаивала на ответе.
– Не хочу здесь оставаться, – признался Босх, нарушив затянувшееся молчание.
– В четыре часа можно будет возвратиться ко мне.
– Нет. Давай-ка просто смотаемся отсюда.
На террасе стояли стол и два шезлонга. Туда им и принесли обед. Босх прихватил с собой также рацию, но она не работала. Нужно было каким-то образом поддерживать связь с полицейскими, продолжавшими поиски Лока, из которых Босху на день пришлось выключиться.
Воспользовавшись телефоном, он поговорил сначала с Эдгаром, затем – с Ирвингом, сказав, что ему надо побыть некоторое время с Сильвией, хотя вряд ли последователь решится действовать именно сейчас. В любом случае в Босхе сейчас особой нужды не было. Следственная группа замерла в боевой готовности, ожидая, когда объявится Лок или стрясется что-либо еще.
Ирвинг сообщил, что в университете президенты беседовали с деканом факультета психологии, который, в свою очередь, переговорил с одной из аспиранток-помощников Лока. Та поведала, что Лок упомянул в пятницу о намерении провести выходные в Лас-Вегасе, где планировал остановиться в отеле «Стардаст». А поскольку по понедельникам занятий у него нет, он появится в университете не раньше вторника.
– Но мы проверили «Стардаст», – продолжал Ирвинг. – Лок действительно заказал там номер, однако так и не появился.
– Как насчет ордера?
– С этим ордером уже три судьи дали нам от ворот поворот. Уж если судья не подмахнул наш ордер с ходу, то шансы получить санкцию на арест становятся и вовсе дохлыми. Сами знаете. Мы решили переждать: пусть все немножко утрясется и забудется. Будем пока что следить за его домом и местом работы. По мне, так лучше оставить все, как есть, пока он не вынырнет, тогда мы сможем с ним побеседовать.
В голосе Ирвинга слышались нотки сомнения. У Босха возник вопрос – как Ролленбергер объяснил начальнику внезапный скачок в расследовании: сперва занимались Морой, и вдруг в роли подозреваемого выступает уже не Мора, а Лок.
– Думаете, мы идем по ложному следу? – спросил Босх, ощутив, что в его голосе тоже прозвучало сомнение.
– Не знаю. Нам удалось протянуть ниточку от записки. Отчасти. Кто-то оставил ее на столе в приемной в субботу вечером. Около девяти часов дежурный пошел налить себе кофе, там его задержал командир, а когда он вернулся, то обнаружил на конторке конверт. Не долго думая, он сказал кому-то из молодых, чтобы тот положил это послание в ваш отсек. Единственное, что мы теперь знаем наверняка, – то, что Мора здесь ни при чем. Правда, заметь, не исключены и новые ошибки. Сейчас у нас есть только основания для подозрений. Основания, что и говорить, солидные, но это все, что мы имеем. И на сей раз мне хотелось бы действовать более осмотрительно.
В переводе на общечеловеческий фраза звучала примерно так: «Раньше ты нам все уши прожужжал о своих подозрениях насчет Моры. Мы тебе поверили и сели в лужу, а теперь уж извини – будем проявлять здоровый скептицизм».
Босх все отлично понял.
– А что, если поездка в Лас-Вегас – только для отвода глаз? В записке, кажется, есть какой-то намек на планы передвижений. Что, если Лок ударился в бега?
– Не исключено.
– Так, может, нам, не мешкая, включить систему авторозыска, получить ордер на арест?
– А я думаю, будем ждать – по меньшей мере до вторника. Вот так, детектив. Дадим ему шанс вернуться. Еще два дня – не больше.
Было ясно, что Ирвинг уперся намертво – с места не сдвинешь. Он был исполнен решимости ждать событий, которые и определят курс его дальнейших действий.
– Хорошо. Выйду на связь позже.
Никаких утечек. Щелкая переключателем каналов, Босх вдруг замер на втором. Сообщение, привлекшее его внимание, касалось подробностей дела об убийстве Беатрис Фонтено. На правой стороне экрана появилось фото девушки с прической из мелких косичек.
Белокурая дикторша бесстрастно тараторила:
– Как сообщила сегодня полиция, ей удалось установить личность человека, подозреваемого в убийстве шестнадцатилетней Беатрис Фонтено. Предполагается, что разыскиваемый мужчина является торговцем наркотиками, который вел борьбу за сферы влияния со старшими братьями Фонтено. Такие сведения предоставил нам детектив Стэнли Хэнкс. По его словам, выстрелы в сторону дома Фонтено, по всей вероятности, предназначались братьям. Однако пуля досталась не им, а Беатрис – отличнице, учившейся в школе имени Гранта в Вэллей. Она была сражена выстрелом в голову. Похороны состоятся на нынешней неделе.
Выключив телевизор, Босх оглянулся на Сильвию, которая, подложив под спину две подушки, безмолвно сидела на кровати. Им нечего было сказать друг другу.
После ужина, который им также доставили в номер и который унылые любовники съели в большой комнате, не проронив почти ни слова, они по очереди приняли душ. Босх пошел в ванную вторым. На голову обрушился поток обжигающей воды. Именно в этот момент к нему пришла решимость исповедаться. Он полностью вверял себя Сильвии, идя навстречу ее желанию знать о нем абсолютно все, без утайки. Если этого не сделать сейчас, можно потерять то, что дарил им каждый день, проведенный вместе. Каждый день, в который ему приходилось прятать в укромном уголке души тайны своей жизни. Он догадывался, что это будет исповедь не только перед ней, но и перед самим собой. Кто он, откуда взялся, кем стал? Если она, услышав ответы на эти вопросы, примет его таким, каков он есть, для него это будет означать примирение с самим собой.
Установив на крыше синий колпак с проблесковым маячком и врубив сирену, Босх ринулся вперед, надвое рассекая автомобильный поток. Езда в пробке оказалась не столь уж сложным делом – стоило только слегка оживить притупившиеся навыки. Выехав на Голливуд-Фриуэй, он мчался на север. Босх как раз проезжал Кахуэнга-Пасс, когда из рации, лежавшей на соседнем сиденье, раздался голос Джерри Эдгара:
– Гарри Босх?
– Да, Эдгар, это я. Слушай, позвони-ка побыстрее в управление шерифа. Я имею в виду отделение в Валенсии. Скажи им, чтобы послали машину к дому Сильвии – третья степень. Нужно убедиться, что с ней все в порядке.
Он продиктовал Эдгару адрес Сильвии. «Третья степень» означала мигалки и сирены. Этот код полицейские употребляли в переговорах, когда речь шла о весьма срочном деле.
– Позвони прямо сейчас, а потом снова свяжись со мной.
– Ладно, Гарри, ладно. А в чем дело?
– Звони, говорю тебе!
Через три минуты Эдгар снова вышел на связь.
– Уже едут. Так что там у тебя?
– Тоже еду. А от тебя требуется одно – дуй прямым ходом в отделение. Я там на столе оставил записку. Она от последователя. Перво-наперво позаботься о ней, чтобы никуда не пропала, затем позвони Ролленбергеру и Ирвингу – изложи им суть дела.
– А в чем суть?
Босху пришлось резко крутануть руль и перескочить в среднюю полосу, чтобы не врезаться в затесавшуюся перед ним машину. Впрочем, водителя вряд ли можно было в чем-то обвинить. Босх знал, что гонит слишком быстро – стрелка на спидометре едва не зашкаливала. Когда несешься с такой скоростью, другие машины не успевают отреагировать на сирену.
– Он прислал еще один стишок. Говорит, что хочет разлучить меня с блондинкой. С Сильвией, значит. Ее телефон не отвечает, но, возможно, у нас еще есть время. Должно быть, записка была подброшена с таким расчетом, чтобы я обнаружил ее только в понедельник, после выходных.
– Все понял, действую. Будь осторожен, старина. И главное – не теряй голову.
«Не теряй голову, – подумал Босх, – верно сказано». Голова была занята тем, что когда-то говорил ему Лок о последователе – злом, как дьявол, мечтающем добраться до проклятого полицейского, прикончившего Кукольника. «Только бы Сильвия уцелела», – билась в груди надежда. Он знал, что не переживет, если с ней что-нибудь случится.
Босх сжал в руке передатчик.
– Группа-один?
– Ну, – откликнулся Шиэн.
– Возьмите его. Если он на месте, тащите его в контору.
– Ты уверен?
– Тащите, говорю.
* * *
Перед домом Сильвии в одиночестве стояла машина шерифа. Затормозив, Босх увидел заместителя шерифа, стоявшего на ступеньках спиной к входной Двери. Все выглядело так, будто он охраняет это место. Место преступления.Вылезая из машины, Босх скривился от острой боли, иглой пронзившей левую часть груди. Пришлось немного постоять, чтобы она хоть чуточку отступила. Потом, обежав вокруг машины, он бросился через лужайку к входной двери, вытаскивая на бегу полицейский значок.
– Полиция Лос-Анджелеса. Что тут у вас? – потребовал Босх отчета у коллеги из конторы шерифа.
– Заперто. Я обошел вокруг – все двери и окна закрыты, никто не отвечает. Похоже, тут никого нет…
Не слушая его, Босх подскочил к двери и открыл ее своим ключом. Он заметался из комнаты в комнату в поисках признаков неладного. Ничего похожего. Получалось, заместитель шерифа прав: в доме никого не было. Босх заглянул в гараж. «Джипа-чероки» Сильвии тоже не было.
И все же Босх решил на всякий случай еще раз осмотреть дом. Он открывал кладовки, заглядывал под кровати, пристально всматривался в предметы, прикидывая, не пропало ли что-нибудь из дома. Когда, закончив осмотр, Босх вышел из спальни, заместитель шерифа топтался в гостиной.
– Может, я пойду? А то меня сорвали с вызова, который, кажется, поважнее этого.
Расслышав в голосе полицейского нотки раздражения, Босх кивнул, разрешая тому удалиться. Он отправился следом и, выйдя во двор, первым делом взял из машины передатчик.
– Эдгар, как меня слышишь?
– Что там у тебя, Гарри? – в голосе Эдгара звучала неподдельная тревога.
– Ничего. Никаких следов – ни ее самой, ни чего-либо другого.
– Я сейчас в отделении. Может, запустить в действие систему авторозыска?
Босх описал, как выглядят Сильвия и ее «чероки». В считанные минуты информация будет передана всем патрульным машинам.
– Все сделаю, как надо, – заверил Эдгар. – С минуты на минуту здесь соберется наша опергруппа. Ирвинг тоже будет. Проведем совещание. Тут уж больше ничего не сделаешь – остается только ждать.
– Что ж, тогда подожду здесь. Ты не забывай – информируй меня обо всем… Группа-один, где вы там?
– Здесь группа-один, – откликнулся Шиэн. – Подошли к двери. Дома никого. В общем, стоим – ждем. Если он объявится, притащим.
* * *
Больше часа Босх сидел в гостиной, сцепив перед собой руки. Теперь он понимал, почему Джорджия Стерн в Институте Сибил Брэнд сидела, держа руки подобным образом. Такая поза приносила успокоение. И все же мертвая тишина в доме действовала на нервы. Босх неотрывно смотрел на переносной телефон, который поставил перед собой на кофейном столике. Он был полностью погружен в ожидание звонка, когда услышал, как в замке входной двери кто-то поворачивает ключ. Его словно пружиной подбросило со стула. Подбежав к входу, он увидел, как дверь отворилась и в прихожую вошел какой-то мужчина. Это был не Лок. Мужчина был совершенно не знаком Босху, однако у него почему-то оказался ключ.Без долгих раздумий Босх припечатал незнакомца к двери, когда тот повернулся спиной, чтобы закрыть ее.
– Где она?! – заорал он.
– Что? Кто? – испуганно забормотал вошедший.
– Где она?
– Она не смогла прийти. Я должен осмотреть дом вместо нее. А она сейчас осматривает дом на продажу в Ньюхолле. Пожалуйста, отпустите!
До Босха дошел смысл происходящего одновременно с пронзительным писком пейджера. Очевидно, они говорили о совершенно разных женщинах. Выпустив воротник незнакомца, он сделал шаг назад.
– Так вы торговец недвижимостью?
– Торгует она, а я на нее работаю. А вы что здесь делаете? Мне сказали, тут никого не будет.
Босх снял пейджер с пояса. В окошечке высветился телефонный номер его квартиры.
– Мне нужно позвонить, – с этими словами он направился в гостиную.
На пороге Босх услышал недовольное бурчание риэлтера за спиной:
– Позвони, позвони. Может, разберешься, что к чему. Чертовщина какая-то…
Сильвия подняла трубку, стоило ему набрать номер.
– С тобой все в порядке?
– Да, Гарри. А ты где?
– У тебя дома. Где ты была?
– Ездила в магазин Мэри Кэллендар забрать заказанный торт. Потом отвезла его вместе с цветами из нашего сада семье Фонтено. Знаешь, мне пришла мысль, что обязательно надо…
– Сильвия, слушай меня внимательно. Дверь заперта?
– Дверь? Не знаю.
– Положи телефонную трубку на стол и пойди взгляни. Да посмотри, закрыты ли раздвижные двери на веранде. И дверь в гараж. Я подожду.
– Гарри, а что…
– Иди сейчас же!
Через минуту она вернулась. Голос ее звучал мягко и покорно.
– Все двери заперты.
– Отлично. А теперь будь еще внимательней. Прямо сейчас я отправляюсь к тебе. Буду через полчаса. А пока, кто бы ни подошел к двери, не отвечай. Сиди тихо, как мышка. Ясно?
– Ты меня пугаешь, Гарри.
– Знаю. Главное сейчас, чтобы ты поняла, что я говорю. Тебе все ясно?
– Да.
– Хорошо.
Босх на секунду задумался. Что бы ей еще сказать?
– Ты должна сделать еще одну вещь, Сильвия. После того, как мы закончим разговор, ты пойдешь в кладовую возле входной двери. Там на полке увидишь белую коробку. Осторожно сними ее и открой. В ней – пистолет. В настенном ящике над раковиной – красная коробка с патронами. Не перепутай с синей. Заряди пистолет.
– Я не могу… И зачем ты мне говоришь все это?
– Можешь, Сильвия. Заряди пистолет и жди меня. Если до моего приезда, кто-то все же войдет, защищайся.
Она ничего не сказала.
– Выезжаю. Я люблю тебя, Сильвия.
Машина Босха стремительно неслась по шоссе на юг, когда рация издала треск. Сквозь шум пробился голос Эдгара, сообщившего, что Шиэн и Опельт все еще не засекли Лока. Президентов тем временем направили в Университет Южной Калифорнии, но Лока не оказалось и на работе.
– Они будут держать под контролем обе эти точки. А я пока занят тем, что выбиваю ордер на обыск его дома. Однако не думаю, что у нас с этим что-то получится.
Босх сознавал, что его коллега, скорее всего, прав. Тот факт, что Мора раскрыл в Локе человека, шлявшегося по злачным заведениям, а имена трех жертв были упомянуты в его книге, не могло служить достаточно веским основанием для обыска.
Босх сообщил Эдгару, что Сильвия нашлась и он сейчас едет к ней. Дав по рации отбой, он вдруг понял, что визит Сильвии в дом Фонтено, возможно, спас ей жизнь. Во всем этом виделся перст провидения: смерть одного человека во искупление жизни другого.
Прежде чем открыть дверь собственного дома, он громко объявил о своем прибытии. Только после этого повернул ключ, шагнул через порог и тут же очутился в объятиях Сильвии. Она обвила его дрожащими руками, прильнув к груди. Прижимая ее к себе, он поднес к губам передатчик, чтобы наконец произнести:
– Мы оба в безопасности.
И отключил рацию.
Они сели на диван, и Босх рассказал ей обо всем, что произошло, с тех пор как они виделись в последний раз. По ее глазам было видно, что ей было бы гораздо спокойнее всего этого не знать. Неизвестность пугала ее меньше, чем знание реальных фактов.
Сильвия, в свою очередь, объяснила, что ей пришлось уехать из дому из-за визита торговца недвижимостью, который хотел беседовать с клиентами наедине. Вот она и поехала к Босху после того, как побывала у Фонтено. А Босх признал, что он сам хорош: совсем забыл, что сегодня дом открыт для потенциальных покупателей.
– После сегодняшних событий тебе, наверное, придется поискать другого риэлтера, – сказал он.
Оба засмеялись, давая разрядку напряженным нервам.
– Прости меня, Сильвия, – произнес Босх, посерьезнев, – все это не должно было тебя коснуться.
После этого они долго сидели, не произнося ни слова. Сильвия, измотанная неожиданными переживаниями, устало опустила голову на его плечо.
– Зачем тебе все это, Гарри? Тебе приходится так много всего пропускать через свою душу – все эти жуткие личности и все, что они творят. А ты все работаешь, работаешь без остановки. Зачем?
Он задумался, но не нашел, что ответить, да она и не настаивала на ответе.
– Не хочу здесь оставаться, – признался Босх, нарушив затянувшееся молчание.
– В четыре часа можно будет возвратиться ко мне.
– Нет. Давай-ка просто смотаемся отсюда.
* * *
Из окон двухкомнатного номера отеля «Лоуз» в Санта-Монике открывался вид широкого пляжа, за которым до горизонта простиралась синь океана. Номер был недешев. В таких постояльцы обычно находят два махровых халата до пят, а на подушке – шоколадку, завернутую в золотую фольгу. Дверь номера выходила на балкон четвертого этажа пятиэтажного атриума, отгороженного от океана стеклянной стеной. Здание было расположено так, что сквозь эту стену можно было наблюдать все великолепие заката.На террасе стояли стол и два шезлонга. Туда им и принесли обед. Босх прихватил с собой также рацию, но она не работала. Нужно было каким-то образом поддерживать связь с полицейскими, продолжавшими поиски Лока, из которых Босху на день пришлось выключиться.
Воспользовавшись телефоном, он поговорил сначала с Эдгаром, затем – с Ирвингом, сказав, что ему надо побыть некоторое время с Сильвией, хотя вряд ли последователь решится действовать именно сейчас. В любом случае в Босхе сейчас особой нужды не было. Следственная группа замерла в боевой готовности, ожидая, когда объявится Лок или стрясется что-либо еще.
Ирвинг сообщил, что в университете президенты беседовали с деканом факультета психологии, который, в свою очередь, переговорил с одной из аспиранток-помощников Лока. Та поведала, что Лок упомянул в пятницу о намерении провести выходные в Лас-Вегасе, где планировал остановиться в отеле «Стардаст». А поскольку по понедельникам занятий у него нет, он появится в университете не раньше вторника.
– Но мы проверили «Стардаст», – продолжал Ирвинг. – Лок действительно заказал там номер, однако так и не появился.
– Как насчет ордера?
– С этим ордером уже три судьи дали нам от ворот поворот. Уж если судья не подмахнул наш ордер с ходу, то шансы получить санкцию на арест становятся и вовсе дохлыми. Сами знаете. Мы решили переждать: пусть все немножко утрясется и забудется. Будем пока что следить за его домом и местом работы. По мне, так лучше оставить все, как есть, пока он не вынырнет, тогда мы сможем с ним побеседовать.
В голосе Ирвинга слышались нотки сомнения. У Босха возник вопрос – как Ролленбергер объяснил начальнику внезапный скачок в расследовании: сперва занимались Морой, и вдруг в роли подозреваемого выступает уже не Мора, а Лок.
– Думаете, мы идем по ложному следу? – спросил Босх, ощутив, что в его голосе тоже прозвучало сомнение.
– Не знаю. Нам удалось протянуть ниточку от записки. Отчасти. Кто-то оставил ее на столе в приемной в субботу вечером. Около девяти часов дежурный пошел налить себе кофе, там его задержал командир, а когда он вернулся, то обнаружил на конторке конверт. Не долго думая, он сказал кому-то из молодых, чтобы тот положил это послание в ваш отсек. Единственное, что мы теперь знаем наверняка, – то, что Мора здесь ни при чем. Правда, заметь, не исключены и новые ошибки. Сейчас у нас есть только основания для подозрений. Основания, что и говорить, солидные, но это все, что мы имеем. И на сей раз мне хотелось бы действовать более осмотрительно.
В переводе на общечеловеческий фраза звучала примерно так: «Раньше ты нам все уши прожужжал о своих подозрениях насчет Моры. Мы тебе поверили и сели в лужу, а теперь уж извини – будем проявлять здоровый скептицизм».
Босх все отлично понял.
– А что, если поездка в Лас-Вегас – только для отвода глаз? В записке, кажется, есть какой-то намек на планы передвижений. Что, если Лок ударился в бега?
– Не исключено.
– Так, может, нам, не мешкая, включить систему авторозыска, получить ордер на арест?
– А я думаю, будем ждать – по меньшей мере до вторника. Вот так, детектив. Дадим ему шанс вернуться. Еще два дня – не больше.
Было ясно, что Ирвинг уперся намертво – с места не сдвинешь. Он был исполнен решимости ждать событий, которые и определят курс его дальнейших действий.
– Хорошо. Выйду на связь позже.
* * *
Они вздремнули на необъятной постели. Стемнело. Босх включил телевизор, чтобы посмотреть выпуск новостей. Ему было важно знать, не просочилось ли в прессу что-либо о событиях минувших суток.Никаких утечек. Щелкая переключателем каналов, Босх вдруг замер на втором. Сообщение, привлекшее его внимание, касалось подробностей дела об убийстве Беатрис Фонтено. На правой стороне экрана появилось фото девушки с прической из мелких косичек.
Белокурая дикторша бесстрастно тараторила:
– Как сообщила сегодня полиция, ей удалось установить личность человека, подозреваемого в убийстве шестнадцатилетней Беатрис Фонтено. Предполагается, что разыскиваемый мужчина является торговцем наркотиками, который вел борьбу за сферы влияния со старшими братьями Фонтено. Такие сведения предоставил нам детектив Стэнли Хэнкс. По его словам, выстрелы в сторону дома Фонтено, по всей вероятности, предназначались братьям. Однако пуля досталась не им, а Беатрис – отличнице, учившейся в школе имени Гранта в Вэллей. Она была сражена выстрелом в голову. Похороны состоятся на нынешней неделе.
Выключив телевизор, Босх оглянулся на Сильвию, которая, подложив под спину две подушки, безмолвно сидела на кровати. Им нечего было сказать друг другу.
После ужина, который им также доставили в номер и который унылые любовники съели в большой комнате, не проронив почти ни слова, они по очереди приняли душ. Босх пошел в ванную вторым. На голову обрушился поток обжигающей воды. Именно в этот момент к нему пришла решимость исповедаться. Он полностью вверял себя Сильвии, идя навстречу ее желанию знать о нем абсолютно все, без утайки. Если этого не сделать сейчас, можно потерять то, что дарил им каждый день, проведенный вместе. Каждый день, в который ему приходилось прятать в укромном уголке души тайны своей жизни. Он догадывался, что это будет исповедь не только перед ней, но и перед самим собой. Кто он, откуда взялся, кем стал? Если она, услышав ответы на эти вопросы, примет его таким, каков он есть, для него это будет означать примирение с самим собой.