Корецкий Александр. Оперативный псевдоним

человеком, не привыкшим убивать, сколько техническая сторона дела. Попросту
накинув веревку, ничего не добьешься, потому что если тянуть концы назад, то
только опрокинешь несостоявшуюся жертву на землю и дашь ей возможность
перейти в контратаку. А затянуть концы наперекрест не удастся, ибо придется
правую руку вытягивать влево, а левую -- вправо, так большого усилия не
разовьешь, да и амплитуда движений оказывается очень ограниченной. Но Лапин
сделал все как положено: перекрутил серебристую удавку, и теперь каждая рука
тянула в свою сторону, создавая необходимое натяжение. Мелешин захрипел,
обмяк и повалился обратно на стул. Петля ослабла.
Придушенный начальник со всхлипами втягивал живительный воздух.
-- Один раз... Всего один раз... Может, два... В подсобке... Она сама
дала... Давно... Еще до тебя... -- прерывисто бормотал он и сильно
вздрагивал всем телом.
-- Давай деньги! -- Лапин чуть подтянул КЭО-3.
-- Бери... Все бери... -- Мелешин сунул руку за борт пиджака и бросил
на стол пухлый кожаный бумажник. -- Здесь три "лимона"... И двести
долларов... Больше нет... Завтра отдам...
Отрезок кабеля шлепнулся на подоконник. Лапин открыл бумажник и
пересчитал деньги. Все верно. Михалыч хорошо знал свою наличность.
Мелешин тяжело дышал, крутил головой и яростно массировал шею. Вид у
него был совершенно очумелый.
-- Ты что, Лапин? С ума сошел? Разве так можно? -- жалобно проговорил
он. -- У меня же сердце больное, я запросто мог сдохнуть...
Действительно... Дыра в черной корке затянулась. Лапину стало стыдно.
-- Извини, Михалыч... Черт его знает, что на меня накатило. Я же
контуженый -- видно, перемкнуло что-то в башке...
-- Так ты и убить можешь в любой момент! -- зло бросил Мелешин. Их
эмоциональное состояние находилось в противофазах: чем больше успокаивался
Лапин, тем сильней заводился Мелешин.
-- Выходит, могу, -- обескураженно развел руками Сергей и с
любопытством посмотрел на свои кисти с чуть подрагивающими пальцами и
красной полосой поперек ладоней. -- Не надо доводить до крайностей... " --
На хрен ты мне нужен, чтоб тебя доводить. -- Мелешин перестал массировать
шею. -- Мне одного раза хватит. Больше ты здесь не работаешь, иди
оформляйся. И в фирме тоже!
-- А деньги когда?
-- Завтра. Придешь на фирму и все сполна получишь. Даже не сомневайся.
Обещание прозвучало довольно зловеще, но Лапин не обратил на это
внимания.
-- До свидания, Михалыч...
Начальник не ответил. Отрезок кабеля КЭО-3 лежал на подоконнике
безобидным шнурком. Лапин шагнул, аккуратно намотал его на ладонь, сунул в
карман, тихо прикрыл за собой дверь. На лестнице он вновь достал серебристую
змейку, повертел, словно талисман, чудесным образом исполняющий сокровенные
и труднодостижимые желания. Нет, чудес не бывает, и металлический шнурок
здесь ни при чем... Просто силой, оказывается, легче добиться результата,
чем просьбами. А сила, выходит, у него есть.
Выйдя на свежий воздух, Лапин изумленно покачал головой. Легкая
полуулыбка появилась на плотно сомкнутых губах, как будто над вечно хмурым
лицом основательно потрудились гримеры, придав ему не свойственное от
природы жизнерадостное выражение. Глубоко вздохнув, он окинул прощальным
взглядом громаду родного цеха, затем круто развернулся на каблуках и упругим
шагом отправился в заводоуправление. Поднялся в отдел кадров, написал
заявление "по собственному желанию", а еще через полчаса вышел из проходной,
имея на руках трудовую книжку и справку об оставшейся за заводом
задолженности по зарплате. С прежним местом работы отныне его больше ничего
не связывает.
Лапин еще не придумал, чем он будет заниматься в будущем. Но одно он
знал точно. Начиная с этого момента его жизнь резко изменилась.
Богатым людям свойственно транжирство, поэтому Лапин поехал обратно на
автобусе. Сытый, под хмельком и при деньгах, он переполнялся окрыляющим
ощущением одержанной победы. Эти чувства были настолько новыми, что
казалось, все должны обращать на него внимание: мол, ну и раскрутился ты,
брат! Оказывается, ты никакой и не лох! Молодец!
Но никто не улыбался ему, не хлопал по плечу, одобрительно не
подмигивал. Мало ли ездит шантрапы в автобусах...
Добравшись до центра, он не стал пересаживаться на троллейбус, а пошел
по Маркса пешком, но совсем другой походкой, чем пару часов назад. Теперь
это была вальяжная поступь состоятельного человека, который собирается
выбрать хорошие подарки для членов своей респектабельной семьи --
привлекательной заботливой жены и балованного, но любимого сынишки. Сейчас
он совершенно не сердился на близких, потому что ничего особенного, по
богатяновским меркам, не произошло: баба и должна требовать от мужика
заработков, а пацан тоже какникак свое кровное просил. Теперь деньги есть,
значит, все само собой и уладится...
Сейчас его мысли были всецело заняты предстоящими покупками. Что купить
Антонине? Юбку? Кажется, ей нужна... Но какого размера? Раньше подходил
пятидесятый, но за последнее время она раздалась в бедрах... Вдруг не
подойдет? Наверняка начнет кричать, ругать за выброшенные деньги, обзывать
придурком... Облик хорошей семьи померк. И вообще, она на "Супермаркете"
может что угодно взять, да и по дешевке, лучше просто дать ей деньги -- и
дело с концом. Но тогда теряется момент торжественности... Да и сколько
дать? Покажется мало -- обидится, покажется много -- скажет: раз такой
богаты и, давай еще...
Мысли роились, путались и двоились, будто спорили между собой два
человека: один, привыкший дарить женщине нарядно упакованную изысканную
вещицу, а второй -- просто отдавать получку за вычетом заначки.
Тротуар перегородил забор стройки, с десяток рабочих, громко матерясь,
долбили ломами кучу застывшего цемента. Лапин резко свернул на мостовую, и
тут же за спиной истошно взвыл мощный клаксон. Холодея, он развернулся:
прямо на него, хищно скалясь хромированной таранной решеткой, несся огромный
черный джип.
"Второй раз не пронесет! -- звонко отдалось в голове, он отпрянул, и
джип вывернул влево, они почти разминулись, но задний бампер захватил край
пальто, рванул, обрывая пуговицы, и, волчком раскрутив Лапина, швырнул в
мягкий сугроб.
"Бог хранит, -- ошеломленно подумал он. -- Надо пойти свечку
поставить..."
-- Вот что делают, паскуды! Нам месяцами зарплату не дают, а они с жиру
бесятся и работяг давят!
Желтые замызганные фуфайки окружили раскорячившуюся посередине улицы
огромную машину, угрожающе взметались лопаты и ломы. Извечная ненависть
бедняка к богатому кровососу страшна непредсказуемыми последствиями, и, хотя
связываться с владельцами джипов простой народ опасается, ибо запросто можно
наткнуться мордой на черный срез пистолетного ствола, достигшие критической
массы нищета и отчаяние не раз бросали вооруженную вилами толпу на винтовки
регулярной армии.
Лапин поднялся. Ноги дрожали. Медленно он двинулся к машине.
-- Смотри, что с человеком сделал, паразит! Пальто порвал! Хорошее
пальто, его носить и носить!
Если бы из вездехода вылез откровенный бандит с бритой башкой и мутными
глазами, скорей всего праведный гнев строителей сошел бы на нет. Но перед
ними стоял вполне солидного вида господин в дорогом кашемировом пальто и
норковой шапке. На вид ему было лет сорок пять, дымчатые очки в тонкой
оправе облагораживали грубые черты крестьянского лица.
-- Покупай теперь пальто человеку! И в больницу его вези! Или хочешь по
стеклам?!
Атмосфера накалялась. Между тем господин всматривался в Лапина, а тот в
него.
-- Пал Палыч?
-- Сережа, -- с облегчением вымолвил тот. -- Ты в порядке?
Толпа замолчала.
-- Да вроде...
Перед ним стоял Терещенко -- бывший завлаб "Электроники", а ныне
бизнесмен, похоже, удачливый.
-- Вот как свиделись! Значит, судьба... Залезай в машину. Пальто тебе
новое справим и вообще...
Последнюю фразу он сказал явно для зрителей.
Лапин открыл тяжелую дверцу, поднялся на подножку и забрался вовнутрь.
"Высоко, как в трамвае", -- подумал он. И еще подумал, что не такие уж они
близкие приятели, к тому же сытый голодного не разумеет, если бы не
обозленные мужики с железяками, Терещенко вряд ли проявил бы такое радушие.
Мужиков такая концовка не удовлетворила.
-- Такой же паразит! -- прокомментировали они поведение Лапина и,
матерясь, вернулись к замерзшему цементу.
Джип набирал скорость.
Первое их знакомство состоялось весной девяносто второго, Терещенко
тогда еще трудился на заводе. Лаборатория, которую он возглавлял,
специализировалась на испытаниях современных систем электронной безопасности
с последующей их доводкой. К тому времени государственный источник
финансирования окончательно пересох, но к исследованиям подобного рода стали
проявлять повышенный интерес коммерческие структуры. Неудивительно, что
Терещенко и другие специалисты его уровня вскоре оказались в этих самых
структурах, занимая там посты экспертов, консультантов и даже руководителей
служб безопасности.
Лапину довелось поучаствовать в последних испытаниях, которые проводил
на заводском полигоне Терещенко. Бригада монтажников занималась установкой
радиоволновых и вибрационных датчиков, укладывала кабель по периметру
"охраняемого объекта". Пал Палыч был руководителем проекта, он сразу обратил
внимание на Лапина, выделив его из семерки вечно похмельных мужиков, не раз
хвалил за творческий подход к делу и практическую сметку. Он даже как-то
отметил, что Лапин наделен редкой для обычного техника способностью
схватывать идеи на -- лету и находить для их воплощения простые и экономные
технические решения.
Следующая их встреча состоялась примерно год спустя. Терещенко разыскал
его на заводе и предложил сдельную работу. В степнянском филиале
"Тихпромбанка" проводилась замена сигнализации и охранных систем,
требовались опытные и проверенные специалисты. Лапин собирался в отпуск и
охотно согласился подкалымить. Замену он выполнил быстро и качественно,
заказчики остались довольны, а вскоре Терещенко предложил постоянную работу
в отделе технической безопасности "Тихпромбанка". Лапин задумался. Тогда у
него еще был хороший заработок и привычный круг обязанностей, к тому же
завод считался вечным, а все новомодные порождения перестройки: лотки,
киоски, фирмы, банки -- временными, "пока разрешают".
А тут еще одного из учредителей застрелили на собственной даче. В
газетах писали, что это сделал банковский же охранник, труп которого нашли
несколькими днями спустя в соседней области. Это и положило конец раздумьям:
от добра добра не ищут, а соваться в такой змеюшник, где то одного убьют, то
другого, дураков нет.
-- Нет, Пал Палыч, -- радуясь собственной осмотрительности и
искушенности, ответил тогда Лапин. -- На заводе привычно, да и не убивают
никого... Я и вам советую назад вернуться.
Терещенко усмехнулся и похлопал его по плечу:
-- Убивают, парнишка, там, где водятся большие деньги. По крайней мере,
я знаю из-за чего рискую...
Так их пути разошлись. Сейчас даже неискушенный наблюдатель мог с
первого взгляда определить -- кто сделал правильный выбор, а кто ошибся.
-- Что-то вид у тебя не того... -- нарушил молчание Терещенко. -- Все
там же трудишься? Небось забесплатно?
-- Сегодня уволился... Наверное, зря я тогда отказался...
Лапин замолчал. Это выглядело как просьба, а он не любил просить.
Особенно малознакомых людей. Кто ему Терещенко, в конце концов?
-- Может, зря, может, нет, -- неопределенно проговорил Терещенко,
припарковывая машину у главного входа "Тихпромбанка". -- Парня, что на то
место взяли, через три месяца током убило. Монтировал "Кактус", а какой-то
раздолбай включил линию. У каждого, правда, своя судьба... Пошли, зайдем ко
мне.
Банк занимал отдельное четырехэтажное здание. Вокруг теснились
развалюхи старого, доперестроечного, частного сектора. В ближайшие годы
банкиры планировали отселить измученных печным отоплением и дворовыми
"удобствами" жильцов и расшириться, создав своеобразную "буферную" зону.
Пока что огороженный высоким глухим забором двор имелся только с тыльной
стороны здания, отделанный мрамором парадный подъезд выходил на асфальтовый
пятачок стоянки для машин. Неловко запахиваясь в изуродованное, лишенное
пуговиц пальто, Лапин ковылял вслед за уверенно шагающим Пал Палычем.
-- Что это за чучело с Шептуном? -- В окне одного из частных домишек
колыхнулась занавеска. Высокий худощавый парень в черном мешковатом свитере
и джинсах, быстро отложив бинокль, взял со стола "Кодак" с длиннофокусным
объективом и сноровисто сделал пять снимков подряд. Щелк! Идущие гуськом
Терещенко и Лапин, общий план. Щелк! Они же крупно, Лапин что-то спрашивает,
рот подурацки приоткрыт. Щелк, щелк, щелк! Лицо Лапина в разных ракурсах...
-- Черт его знает. -- Плечистый, в кожаной куртке и спортивных штанах
напарник склонился к блокноту. -- Так и запишем: "Двенадцать пятьдесят две,
приехал Шептун с неизвестным, которому присвоено псевдо "Чучело". В
двенадцать пятьдесят пять Шептун и Чучело вошли в банк".
Лапин бы несказанно удивился такому интересу к своей персоне, ибо
расход цветной кодаковской пленки и фотобумаги перекрывал все мыслимые и
немыслимые возможности его бесцветной личности. Но Сергей ни о чем,
естественно, не догадывался и был озабочен только одним: пустят ли его в
банк без документов? Этот вопрос он и задал на ходу своему спутнику, но тот
небрежно отмахнулся:
-- Не боись, со мной тебя везде пустят.
У входа стояли сразу три охранника: один в коридорчике между
стеклянными дверями и двое внутри, в просторном вестибюле.
Затянутые в камуфляжные комбинезоны здоровенные парни удивленно
вытаращились: одежда Лапина и раньше не отличалась элегантностью, а
оторванная пола пальто вряд ли могла улучшить впечатление. Такие посетители
сюда не ходили. Но, очевидно, спутники Терещенко не вызывали вопросов,
потому что удивление внешне никак не проявилось, могучие фигуры молча
расступились, открывая проход.
-- Чего это их так много? -- удивился Лапин. -- Да один с автоматом...
-- Не обращай внимания. Большие деньги требуют усиленной охраны.
Особенно в некоторые моменты...
Лапин хотел спросить, что это за моменты, но вовремя спохватился: не
его дело. И так он отнимает время у занятого и солидного человека...
Судя по тому, что встречные почтительно здоровались с Пал Палычем, тот
пользовался немалым авторитетом, но не важничал и держался вполне
демократично: приветливо кланялся женщинам, за руку поздоровался с совсем
юным посыльным, приостановился поговорить с седой и грузной уборщицей.
-- Как дела, тетя Маша? -- Он добродушно улыбнулся. -- Какая-то ты
бледная да испуганная сегодня. Опять мышь увидела?
Женщина прерывисто вздохнула.
-- Сердце хватает, Пал Палыч... Тут испугаешься...
-- Так домой иди, лечись! Хочешь, валидол дам? -- проявил участие
Терещенко, причем со стороны казалось, что он сопереживает совершенно
искренне. Но Лапин понимал -- принимать беды всех окружающих как свои
невозможно. Просто есть такая манера поведения, которая без дополнительных
затрат позволяет располагать к себе других людей.
-- Да нет, спасибо... Оно не первый раз... То схватит, то отпустит...
Водички попью, посижу -- пройдет...
-- Вот что такое люди старой закваски! -- обратился Терещенко к Сергею.
-- На первом месте работа, а все остальное -- потом. В том числе и
собственное здоровье. Молодец, тетя Маша! Но смотри не переусердствуй!
Они двинулись дальше, оставив женщину в полной растерянности и
смятении. Похвала не помогла. Сердце у тети Маши не болело, болела совесть.
Только что она установила радиозакладку в кабинете председателя правления.
Сама она не знала, что содеянное называется именно так, но понимала:
прилепив черную коробочку под крышку длинного стола для совещаний, она
совершила нечто ужасное...
Ужас совершенного так велик, что не окупается и полученной тысячей
долларов, совершенно фантастической для ее бюджета суммой. Она не просила
этих проклятых денег и никогда бы их не взяла, но у подосланного бугая
сквозь ласковые манеры проглядывала не очень-то скрываемая смертельная
угроза: если бы она заартачилась, то сейчас уже лежала бы на холодном
каменном полу морга. Ведь они все знают: и как стол стоит, и каким боком к
окну, и какая там планка... Даже место точно указали, куда приклеить... Им
мешать бесполезно, все равно посвоему сделают... А она теперь меж двух
огней: тот бугай с одной стороны, эти, банковские, -- с другой. Они за свои
миллиарды бьются, а простой человек всегда крайним остается...
Ругая про себя проклятых богачей на чем свет стоит, тетя Маша тяжело
двинулась к своему закутку. Сейчас ей стало немного легче.
Кабинет у Терещенко оказался просторным, отделанным деревянными
панелями. За книжным шкафом имелась замаскированная дверь.
-- Заходи. -- Пал Палыч толкнул податливо отошедшую панель и пропустил
Лапина вперед. С треском зажглись лампы дневного света. Они оказались в
комнате площадью метров в двадцать, уютной и полностью меблированной.
Зеркальный шифоньер, диван, сервант, два кресла, столик из дымчатого стекла,
хорошие обои, на стенах и на полу возле дивана ковры, в торце еще один
дверной проем...
-- Там ванная и туалет, -- пояснил Пал Палыч, перехватив его взгляд.
Очевидно, вид у Лапина был обалдевший, потому что Терещенко неожиданно
улыбнулся.
-- Нравится?
-- Еще бы... Здесь и жить можно...
-- Зачем жить? Для этого квартира, дача. Это комната отдыха, когда
выпадает минута, я тут отдыхаю. С друзья ми или... Ну, сам понимаешь...
Сейчас Терещенко явно рисовался. Наверное, он помнил давнишнюю
осторожную "мудрость" Лапина и сейчас наглядно давал понять, каким тот был
дураком.
-- Сейчас что-нибудь тебе подберем. -- Хозяин открыл шифоньер,
повозился и вытащил несколько вещей.
-- Выбирай!
Длинное габардиновое пальто, подбитая серебристым мехом кургузая
кожаная курточка модной выделки "крэк", дубленка "лизанка" с косыми
карманами на груди. Лапин мало разбирался в одежде, но понял одно: ему
предлагают дорогие и практически не ношенные вещи.
-- Это слишком жирно... -- растерянно сказал он.
-- Ерунда. Я все равно носить не буду, выбрасывать жалко. Выбирай.
Сергей снял разодранное, похожее на половую тряпку пальтецо, огляделся,
не зная, куда его деть.
-- Брось в туалет на пол, тетя Маша уберет, -- посоветовал Терещенко.
Лапин так и сделал, потом перебрал вещи и надел двубортное пальто с
широкими подкладными плечами и длинным шлицем. Оно было слегка свободно.
-- У тебя изысканный вкус, старик, -- удивился Пал Палыч.
В зеркале отразилась фигура преуспевающего чикагского гангстера
тридцатых годов. Правда, в комплект нужны светлый шарф, мягкая шляпа,
хорошие брюки и дорогие ботинки с гетрами. К тому же с таким вороньим
гнездом на голове любой гангстер превращается в огородное чучело... Сергей
раздраженно сорвал вытертого кролика и отправил вслед за половой тряпкой.
Потом снял пальто.
-- Чересчур шикарно...
-- Одно цепляет за собой другое, другое требует третьего, -- понял его
Терещенко и улыбнулся. -- Знаешь историю, как дама выпросила у скряги мужа
пару чулок в подарок? К чулкам понадобились туфли, к ним перчатки, к ним
сумочка и шляпка, платье, бриллианты, шубка и, наконец, экипаж с тройкой
вороных! Первый шаг определяет и все последующие...
Турецкая дубленка доходила до середины бедра, Лапин повернулся одним
боком, другим и остался доволен.
-- Сейчас не так холодно, обойдусь и без шапки...
Когда делаешь человеку доброе дело, то хочется довести его до конца.
Терещенко вновь полез в шкаф.
-- Раз я шагнул, шагну и второй...
На свет появилась пушистая ондатровая шапка.
-- Я в ней раньше на охоту ездил, -- Терещенко нахлобучил блестящий мех
на голову Сергея. -- Дарю для комплекта!
Соблазн был слишком велик. Лапин решил не отказываться. Из зеркала на
него смотрел совсем другой человек -- элегантный, красивый, уверенный в
себе. Потрепанные брюки и изношенные ботинки в кадр не попадали.
-- Спасибо, Пал Палыч... -- Сейчас он верил, что тот действительно
действует от чистого сердца.
Терещенко хлопнул его по плечу.
-- Садись, обмоем обновки. -- На дымчатом стекле появились квадратная
бутылка с черной этикеткой, хрустальные рюмки и вазочка с жареными
фисташками. -- Любишь виски?
Сбросив подаренную одежду, Сергей остался в потертом джемпере, старой
фланелевой рубахе, к тому же брюки и ботинки оказались на виду, и он вновь
ощутил себя бедным родственником.
-- Никогда не пил... Сегодня с Мелешиным спиртягу гоняли. Потом чуть не
придушил его в горячке.
-- Да ну? Ты вроде парень спокойный. Что там у вас получилось?
Лапин пересказал сегодняшнюю историю.
-- Еще почти три "лимона" должен остался. Завтра зайду в фирму,
получу... -- закончил он.
-- Ты всерьез? -- изумился Пал Палыч.
-- А что?
-- Да то, что тебе отобьют почки и заберут все обратно! Да еще выставят
счет за шею этого кобеля! Миллионов на сорок-пятьдесят! И если не пойдешь,
будет то же самое! У тебя серьезные проблемы, старик...
Терещенко говорил очень серьезно, и Лапин ощутил неприятный холодок под
ложечкой.
-- Ты отобрал у человека деньги, -- как маленькому несмышленышу
объяснял Пал Палыч. -- По нынешним меркам это беспредел, самое страшное
преступление. Если, конечно, за тобой не стоит реальная сила, которая
заставляет смириться с этим фактом. У тебя есть разборная бригада?
-- Что это такое?
Губы Терещенко скривились.
-- Отмороженные мальчики с автоматами и гранатами.
-- Откуда?
-- Значит, у тебя один выход -- как можно быстрей бежать из города! А
ты собираешься идти к ним за остатком. Ну ты даешь!
От хорошего настроения не осталось и следа.
-- Что же делать?
Терещенко на мгновение задумался.
-- Ладно, попробую тебя отмазать. Они кредитуются в нашем банке...
Телефон его заводской помнишь?
Лапин продиктовал цифры, Терещенко нажимал попискивающие кнопки
сотового телефона.
-- Андрей Михалыч? Здрасьте, -- нарочито развязным тоном начал он. --
Терещенко на связи. Тут у нас возникли сомнения в вашей платежеспособности,
так что следующий кредит под вопросом... Долгов не отдаете, вот в чем дело!
Как не может быть? Лапину Сергею Ивановичу сколько времени голову
морочите... Неважно, это говорит о надежности фирмы... Ну так что, вы сами
виноваты, довели человека до нервного срыва... Да, я с ним давно работаю и
хорошо знаю... Это другое дело... Исправленные ошибки быстрей забываются...
И чтобы никаких эксцессов! Ну вот и хорошо... До свидания.
Пал Палыч спрятал телефон в карман.
-- Делай выводы! Отнимать чужие деньги -- самое опасное занятие на
свете...
Он помолчал и усмехнулся.
-- Хотя в последнее время все только этим и занимаются. Диалектика!
Давай за наши успехи.
Они выпили. Успокоившийся Лапин почмокал губами.
-- Мне этот вкус знаком. Его ни с чем не спутаешь... Неоткуда...
Терещенко посмотрел на часы, и Сергей осекся. Пора и честь знать. Пал
Палыч с лихвой компенсировал пережитый страх и разорванное пальто.
-- Я пойду...
На самом деле ему не хотелось выходить в мир, где он был таким одиноким
и беззащитным и где его никто не ждал.
-- Давай, мне тоже пора. Как-нибудь увидимся.
Лапин замешкался. Наступило неловкое молчание. Пытаясь сгладить паузу,
Терещенко огляделся и достал из-за стекла серванта небольшой, с палец,
блестящий цилиндрик.
-- Отгадаешь, что это? С трех раз?
Лапин взял цилиндр в руки, повертел и протянул обратно.
-- "Сатурн-2", американский, -- обыденным тоном сказал он. --
Щекотунчик", "дрожалка", "антиклоп". Реагирует на радиоизлучение,
направленный лазерный луч, запитанные на сеть пассивные микрофоны. При
положительной реакции вибрирует.
Терещенко застыл. Лапин ошибся. Это был российский приборчик
микроволнового контроля "МК-01". Он полулегально выпускается два года, с тех
пор как подслушивающие приборы стали широко использоваться частными
детективами, службами безопасности, ревнивыми мужьями и всеми кому не лень.
Но скопирован он действительно с "Сатурна-2". А эта штучка очень серьезная и
строго засекреченная, высший класс SPY-технологий. Она никогда не
продавалась в сингапурских развалах электроники, в сети нью-йоркских
магазинов "Все для сыска" и не попадала на митинский радиорынок. За такими
изделиями всегда стоит государство -- США или СССР, потому что СССР
нелегально добывал и использовал вибрационные "антиклопы". Но очень узко --
только во внутренней контрразведке Первого главка КГБ. Сам Терещенко узнал
об этом случайно: увидев "МК-01", проболтался Тимохин, который в восемьдесят
девятом пользовался "Сатурном-2", разоблачая перевербованного англичанами
предателя.
А вот откуда знает SPY-технику полубомжующий Лапин?
-- Пойдем, я тебя провожу, -- неожиданно предложил Пал Палыч. --
Посмотрим наш двор.
У черного хода тоже несли службу два охранника, но теперь вид Лапина не
вызвал у них удивления. Во дворе на чисто расчищенном асфальте стоял черный
"СААБ-9000" и "триста двадцатый" "Мерседес". У глухих ворот прогуливался еще
один охранник с автоматом.
-- Давай сделаем эксперимент, -- предложил Терещенко. -- Ты
осматриваешься, находишь системы сигнализации и охраны и определяешь их