Козлов Антон. Последнее воплощение (Путь бога - 4)

   - Смотри! Я раздобыл не только отвар освежика, но и лепешки.
   Действительно, в правой руке мальчик держал глиняный кувшин, а в левой - узелок.
   "Как же он спустится по лестнице?" - подумала Найя. Предложить свою помощь дочери барона даже не пришло в голову. Но Гензо прекрасно справился без нее. Он просто спрыгнул, легко спружинив длинными крепкими ногами.
   "Какой он ловкий," - с восхищением подумала Найя.
   Гензо протянул ей кувшин:
   - Мама говорит, что в повозке слишком жарко, а верхний полог откинуть некому, так как отец и братья повели лошадей на водопой. Так что предлагаю расположиться под повозкой. Там прохладно даже в самую сильную жару. Да и мешаться мы никому не будем. Видишь, пастухи гонят ездовых быков? Лезь за мной, пока не затоптали.
   Найя обернулась и только сейчас заметила надвигавшееся стадо.
   Зиганьеры на лошадях окружали его со всех сторон, не давая быкам разбежаться в стороны. Похоже, их ничуть не волновало то, что стадо может натворить бед в узких проходах между рядами повозок. Наверное, для стоянки зиганьеров это было не впервой, и все своевременно освобождали дорогу массивным животным с острыми, направленными вперед рогами.
   Стараясь не расплескать напиток в кувшине, Найя пригнулась и полезла под повозку следом за Гензо. Мальчик сказал правду, здесь было прохладнее, чем на открытом пространстве под палящими лучами солнца.
   Гензо снял безрукавку и постелил ее на траву:
   - Садись, Найя. Смотри, быки уже близко.
   Юная баронесса еще ни разу в жизни не сидела под повозкой на чужой одежде в то время, как совсем рядом с ней - только руку протянуть - топали ноги быков с тяжелыми раздвоенными копытами. Это зрелище настолько зачаровало ее, что Гензо вынужден был напомнить:
   - Ты же хотела пить? Пей!
   Найя сделала несколько глотков из кувшина. Напиток оказался прохладным, ароматным и необыкновенно вкусным. Он пах степными просторами, разнотравьем и свежим ветром. Не менее вкусными оказались и лепешки, которые Гензо вынул из узелка.
   Мальчик и девочка сидели под повозкой, смотрели на проходящих мимо быков и по очереди пили из кувшина отвар освежика. В тот момент Найя считала, что на свете нет ничего прекраснее, чем быть вольным зиганьером.
   Когда стадо протопало мимо, закончились и отвар, и лепешки. Жизнь в лагере зиганьеров вновь вошла в прежнее русло.
   - Вот и последние повозки устанавливают, - объявил Гензо, выглядывая между огромными колесами.
   - Как же вы разворачиваете такие махины? - спросила Найя.
   - А очень просто. Посмотри наверх.
   Только теперь Найя заметила, насколько сложные механизмы скрывались под днищем повозки. Тут были и огромные шестерни, и какие-то рычаги, и оси.
   - Что это? - удивилась она.
   - Сейчас я тебе объясню, - Гензо обнял ее за плечи и легонько надавил. - ложись, так будет лучше видно.
   Повинуясь ласковому нажиму, Найя легла на спину, рядом с Гензо.
   Теперь, и правда, она могла рассмотреть сразу все пространство под повозкой. Ведь раньше, когда она сидела, ее нос упирался в массивную железную шестеренку.
   Гензо пальцем показал на переднюю часть повозки:
   - Видишь, Найя, каждая пара колес поворачивается отдельно. Причем если передние колеса поворачивают вправо, то задние, наоборот - влево.
   То есть повозка может развернуться практически на одном месте. Для этого-то и сделана вся эта система передач. Достаточно повернуть оглобли, и все оси одновременно разворачиваются в нужную сторону.
   Смотри, вот этот главный распределительный вал вращает зубчатые передачи, передающие усилие на каждую из четырех осей...
   Гензо рассказывал об устройстве повозки так увлеченно, что Найя слушала его, затаив дыхание. Но впечатления целого дня были слишком велики для девочки. Она почувствовала, что веки ее тяжелеют, накатывает дремота...
   Разбудили Найю громкие мужские голоса.
   - А вот и отец с братьями вернулись, - сказал Гензо.
   Девочка почувствовала, что по ее щекам разлился жар стыда. Она не помнила, сколько времени провела под повозкой. Она не знала, сколько минут или часов проспала рядом с мальчиком-зиганьером. Однако, бросив быстрый взгляд между колесами, Найя немного успокоилась - вечер еще не наступил, солнце светило по-прежнему ярко, а в лагере зиганьеров продолжала кипеть бурная деятельность.
   - Папа, мы здесь! - крикнул Гензо и потянул Найю за руку: - Вылезай, я познакомлю тебя со своей семьей.
   Дети выбрались из-под повозки и начали стряхивать с одежды сухую траву и пыль.
   Одновременно с этим Найя украдкой бросала косые взгляды на появившихся зиганьеров. Те же, ничуть не стесняясь, разглядывали ее в упор. Их было пятеро: взрослый зиганьер и четверо юношей. Самому старшему - лет двадцать с лишним, младшему - около пятнадцати. Легко было догадаться, что это отец с детьми.
   - Привет, отец, - улыбнулся Гензо. - Это Найя Кай... - Он повернулся к Найе: - Как ты говорила?
   - Найя Кайдавар, - девочке было несколько обидно, что Гензо забыл родовое имя баронов морского народа.
   - А это мой отец - Гельн Беньтиат, он первый помощник Старшего Табунщика...
   Найя не знала, насколько высоко это звание, поэтому сделала реверанс, которому научила ее мама.
   - ...И братья, - продолжил Гензо, - Диклияр, Ормьин, Ластьен и Льогги.
   - Очень приятно познакомиться, - повторила реверанс Найя.
   Гельн Беньтиат огладил свою клиновидную бороду и улыбнулся:
   - Нам тоже очень приятно принимать у себя в гостях столь милую девочку из морского народа.
   - Благодарю вас... - Найя заколебалась, назвать ли зиганьера "господин", "мессир" или "владетельный дюк", но потом нашла выход из положения: - Благодарю вас, первый помощник Старшего Табунщика.
   Зиганьер одобрительно покачал головой, а затем, повернувшись ко входу в повозку, прокричал:
   - Дильяна, мы вернулись!
   Из-за полога ответил женский голос, принадлежавший, несомненно, матери Гензо:
   - Слышу, дорогой. Сейчас сниму с огня котелок и выйду.
   Полог повозки откинулся, и на землю также легко, как раньше Гензо, спрыгнула высокая стройная женщина в переливающемся муаровом алом платье. Найя невольно залюбовалась ее горделивой осанкой, распущенными по плечам черными вьющимися волосами и красивым точеным лицом. Не могла она не заметить и то, что шею, запястья и щиколотки женщины украшали многочисленные золотые украшения: цепочки и браслеты.
   Женщина, ничуть не смущаясь детей и многочисленных людей вокруг, крепко поцеловала в губы своего мужа Гельна, и лишь потом обратила взгляд своих больших черных глаз на Найю.
   - Если бы я знала, какая красавица зашла к нам в гости, я бы еще раньше бросила все дела. Понравился ли тебе отвар оживика и лепешки?
   - О, да! - Найя сделала самый глубокий реверанс, который дозволял этикет морского народа. - Ваша еда просто восхитительна. Большое спасибо за угощение.
   Все зиганьеры одобрительно заулыбались.
   Дильяна показала на небо.
   - Через час стемнеет. Останешься ли ты ночевать вместе с нами, или отправишься домой?
   Найя испуганно подняла голову. Увы, это была правда. Солнце неумолимо клонилось к горизонту.
   - Мне было очень хорошо с вами, но я должна возвращаться домой.
   Мои родители, наверное, уже беспокоятся.
   Про себя же Найя подумала: "Беспокоятся - это еще мягко сказано.
   Сейчас, пожалуй, вверх дном перевернут не только весь замок, но и город с портом в придачу. Я не удивлюсь, если отец уже ведет свою дружину сюда, в лагерь зиганьеров."
   Поэтому она начала быстро прощаться.
   - Я провожу тебя, - сказал Гензо.
   Найя не нашла в себе сил, чтобы отказаться. Поэтому, сопровождаемая прощальными криками всего семейства Беньтиат, вместе с Гензо быстро зашагала в сторону побережья.
   Теперь, спустя пять лет, Найя уже не помнила, о чем они говорили с Гензо по дороге. Впрочем, это было не так уж и важно. Прежде чем расстаться, они долго держали друг друга за руки и смотрели в глаза. И молчали.
   Найя уже в десять лет была не настолько наивна, чтобы позволить зиганьеру провожать себя до ворот замка. Они расстались на окраине города, пообещав друг другу, что встретятся завтра снова и вместе отправятся смотреть цирковое представление. Но этого не произошло.
   Гнев родителей Найи оказался намного выше того предела, на который рассчитывала девочка, хотя она и не рассказала им всего, что произошло с ней в течение этого дня. Все десять дней, когда лагерь зиганьеров располагался возле города, все время, в течение которого происходили оживленная торговля, цирковые представления и веселые соревнования, Найя просидела под замком в своих покоях. Это было очень похоже на тюремное заключение.
   Спустя три дня после того, как зиганьеры уехали в свои бескрайние степи, Найю выпустили на свободу. А еще через пять дней девочка случайно услышала разговор родителей.
   - Я отправила письмо своей троюродной тете - матроне Раймилне, говорила баронесса Аймарилла. - Гейту уже три года. Я не хочу, чтобы он вырос таким же безответственным, как Найя.
   Барон Гайан Кайдавар не был столь суров:
   - Дорогая, наша дочь не виновата. Просто ее вовремя не научили...
   не объяснили.
   - Да, наверное, в этом есть и моя вина, - голос Аймариллы слегка дрогнул. - Я столько сил отдавала ведению хозяйства, что девочка совсем отбилась от рук. Но ничего, Раймилна все исправит. Она не оставит наших детей ни на минуту. Они попадут в хорошие руки.
   - Будем на это надеяться, - Найя услышала звук поцелуя. - Наши дети нас больше не огорчат...
   Найя тихо, на цыпочках, поспешила удалиться. Ее душили слезы. Но только добравшись до своей кровати, она дала им волю.
   ...Да, годы детства пролетели слишком быстро. Не так-то много осталось у Найи приятных воспоминаний. А мальчик по имени Гензо Беньтиат - самое сокровенное, самое дорогое из них. И самое последнее.
   Ведь вскоре в замке поселилась Раймилна, и жизнь наследников барона Кайдавара превратилась в ежедневный монотонный кошмар...
   * * *
   От воспоминаний Найю отвлек голос матроны:
   - Отойдите от окон, дети. Гейт, чтобы утихло твое необоснованное возбуждение, расскажи нам с Найей, почему каждые пять лет зиганьеры приезжают к побережью нашего океана?
   Выражение "нам с Найей" очень часто звучало из уст Раймилны.
   Таким образом она не только возлагала на Гейта двойную ответственность, но и подключала Найю к воспитанию брата. Матрона считала, что это очень мудрая и продуманная политика. У детей мнение было прямо противоположное.
   - Потому что им так хочется, - уверенно ответил мальчик.
   - Неправильно! - в голосе Раймилны появились нотки злорадства. - Гейт, какие науки самые главные для баронов морского народа?
   Этому мальчика учили с самого раннего детства. Поэтому без запинки он отбарабанил:
   - История, география, политика, экономика и стратегия.
   - Ну что же, неплохо. Тогда начни, пожалуйста, с истории.
   - С истории? Мы, морской народ, заняли эту землю пять поколений назад. Наша родина - на юге, на Базайском архипелаге...
   - Ты уже перешел к географии, - вставила Раймилна.
   Не обращая внимания на это слегка ядовитое замечание, Гейт продолжил:
   - На острове Дадрапрайт находится столица нашей страны. И сейчас там правит король Лайлот Третий. Ему подчиняются бароны и флотоводцы морского народа. Бароны защищают земли, а флотоводцы охраняют морские пути. Наш отец Гайан Кайдавар обязан контролировать берег от мыса Пардабай до устья реки Жилюй. Для этого строятся крепости, куется оружие, мобилизуется местное население...
   - И когда-нибудь тебе тоже придется заниматься охраной границы, напомнила матрона. Она считала своей главной обязанностью воспитание у наследников чувств долга и ответственности перед морским народом.
   - Да, да, - легко согласила Гейт, не особенно задумываясь над смыслом сказанного. - Так мне продолжать?
   - Несомненно, молодой барон. Ваш рассказ так полон, ваши мысли так мудры и глубоки, что нам с Найей не терпится услышать продолжение.
   Только не забывайте, пожалуйста, что спрашивала-то я про зиганьеров.
   - Про зиганьеров? А-а-а, про зиганьеров... - Гейт наморщил лоб. Зиганьеры - это племена степных кочевников. Они кочуют с места на место, нигде надолго не останавливаются. Их скот быстро съедает всю траву, и им надо искать новые пастбища.
   - Искать?
   - Ну, ладно, не искать. Каждый клан зиганьеров уже многие столетия придерживается определенного маршрута в степи. Вот почему один из кланов раз в пять лет приближается к нашему берегу, чтобы обменяться товарами.
   - Очень хорошо! - на этот раз, кажется, похвала Раймилны была искренней. - А откуда мы знаем все о зиганьерах?
   - От них самих.
   - А можем ли мы верить тому, что сообщает о себе потенциальный враг?
   - Нет! - четко ответил Гейт.
   Найя спросила матрону:
   - Почему все считают зиганьеров врагами? Они ни разу не воевали с морским народом. Скорее нам следует опасаться простолюдинов. Мы же завоевали их землю.
   - Мы ее не завоевали, - внушительно произнесла Раймилна, тем самым как бы вовлекая детей во всеобщий заговор лжи. - Мы защищаем простолюдинов от опасностей. От тех же зиганьеров, к примеру. Разве я не рассказывала вам о том, что происходит в степях на самом деле?
   Зиганьеры - не мирные пастухи. Они - воины, постоянно сражающиеся друг с другом и с соседними народами. Они устраивают набеги на тех, кого считают слабее себя, захватывают скот, ценности и рабов.
   Найя уже слышала эти истории, которые считала такими же лживыми, как и утверждение, что морской народ "защищает" простолюдинов.
   Поэтому, сдерживая улыбку, она решила обернуть аргументы матроны против нее самой:
   - Можем ли мы верить людям, которые обвиняют зиганьеров во всех этих преступлениях?
   - Когда живешь в окружении врагов, верить надо в самое худшее, наставительно произнесла Раймилна.
   - А я считаю, что зиганьеры - это добрые и открытые люди, - сказала Найя. - А наговаривают на них те, кто сам носит в груди злое завистливое сердце. С зиганьерами надо дружить. Тогда морской народ укрепит свои границы и станет вдвое сильнее.
   - Это точно! - воскликнул Гейт, восторженно глядя на старшую сестру. Он пока еще не решался произносить слова: "Я считаю, что..."
   Но матрона Раймилна не пришла в восторг от самостоятельности суждений юной баронессы. Тем не менее она решила оставить строгую отповедь до более подходящего случая.
   Раймилна встала и трижды хлопнула в ладоши:
   - Гейт и Найя! Мы продолжим этот разговор сегодня же вечером. А сейчас вам надо приготовиться к приему послов зиганьеров. Ваши родители будут ждать вас в Главном зале для приемов. Не опаздывайте!
   Когда герольды на воротных башнях затрубят, это будет означать, что всадники въезжают в замок. К этому времени вы уже должны быть в Главном зале. Вам ясно?
   - Ясно, - хором ответили дети.
   - Тогда отправляйтесь в свои покои и наденьте праздничную одежду, которую я приготовила для вас три дня назад. Сохраняйте достоинство, не торопитесь, но и не мешкайте. Каждая минута опоздания будет означать для вас один день без сладкого. Ясно?
   - Ясно, - повторили Гейт и Найя.
   - Я вас больше не задерживаю. Идите!
   Выйдя из комнаты, девушка шлепнула своего брата пониже спины:
   - Кто последний добежит до своих покоев - тот жирный ленивый тюлень!
   Стараясь ступать тихо, чтобы не услышала оставшаяся в комнате матрона, они вихрем помчались по коридору.
   * * *
   Когда трубы герольдов издали медно-звонкие трели, возвещая о том, что послы зиганьеров проехали через ворота замка, все семейство Кайдавар уже находилось в Главном зале. Там же собрались лучшие воины Избранной Дружины, советники, герольды и оказавшиеся в это время в городе купцы из морского народа.
   Барон Гайан Кайдавар и его жена Аймарилла сидели на тронах, сделанных из голубого дерева, растущего только на южных островах Базайского архипелага. Найя и Гейт стояли рядом с троном отца. Прочие гости располагались за их спинами полукругом в соответствии с древностью родов и званиями. Блеск начищенных лат мужчин должен был показать зиганьерам силу морского народа, а дорогие платья женщин - продемонстрировать богатство.
   Мажордом стукнул символическим позолоченным ключом в гонг и объявил:
   - Послы зиганьеров почтительно и смиренно просят аудиенции у барона Гайана Кайдавара, владетельного дюка морского народа, получившего милость и одобрение во всех своих делах от короля Лайлота Третьего.
   После этого все разговоры смолкли. Стражники распахнули тяжелые створки парадных ворот, и в Главный зал вошли представители степного народа.
   Зиганьеров было шестеро. Они были одеты почти также, как и в прошлый свой приезд: черные сапоги из лакированной кожи, широкие алые шаровары и свободные разноцветные рубахи. Широкополые шляпы послы держали в руках, наверное, сняв перед входом в замок. На лицах зиганьеров не было видно ни почтительности, ни смирения, о которых говорил мажордом.
   Найя не ожидала, что при виде этих сынов вольного степного простора ее сердце забьется с утроенной скоростью. Но оказалось, что впечатления далекого детства еще живут в ее душе. Найе почудилось, что лица двоих послов - самого старого и самого молодого - ей знакомы.
   Один из герольдов, сопровождавших зиганьеров, развернул свиток и огласил состав посольства:
   - Гельн Беньтиат, Старший Табунщик клана Кань. Диклияр Беньтиат, второй помощник Старшего Табунщика. Зальдо Мальтори, Первый Охотник клана Кань. Катьяр Китональ, Главный Механик клана Кань. Мьякш Ниуль, Наставник Следопытов клана Кань. Гензо Беньтиат, доверенный ученик Наставника Следопытов.
   Каждый из названных зиганьеров делал шаг вперед, низко кланялся и изящно взмахивал своей шляпой с длинными белыми перьями. Другой герольд из свиты барона выступил навстречу и начал перечислять имена и титулы представителей морского народа.
   Найя этого уже не слышала. Она забыла обо всем на свете, не в силах оторвать глаз от молодого зиганьера. Гензо вырос, возмужал и превратился в статного юношу с широкой грудью и узкими бедрами. Он был необыкновенно красив, но красив той красотой, которую принято называть "порочной". Однако в языке морского народа не было подобного слова.
   Тем более, Найя никогда не применила бы такое определение к Гензо Беньтиату, воспоминания о котором целых пять лет томили ее душу.
   Гензо также не отрывал своих черных пламенных глаз от Найи.
   Девушка почувствовала, что по ее щекам разливается румянец. Она даже сделала шаг вперед, словно невольно собиралась броситься навстречу своей ожившей мечте.
   Стоящий рядом Гейт дотронулся до руки сестры и прошептал, не поворачивая головы:
   - Что с тобой? Не шевелись, Чудовище настороже.
   Кого он подразумевал под прозвищем "Чудовище", догадаться было нетрудно. Найя почти физически ощутила, что ее затылок буравит колючий взгляд матроны Раймилны, которая по праву воспитательницы наследников стояла сразу позади тронов.
   Девушка сумела сдержать свой порыв, но ее сердце уже было полно любовного жара, который своим дымом заволакивал сознание и застилал глаза розовой пеленой.
   Тем временем совместное знакомство состоялось. По сигналу мажордома слуги начали вносить в Главный зал столы, на которых уже были расставлены кушанья и напитки. Эта работа требовала не только ловкости, но и немалой физической силы, так как столы были большие, сколоченные из толстых досок, а нести их приходилось очень осторожно, чтобы ничего не уронить и не расплескать по дороге.
   Но слуги, набранные среди простолюдинов, были отлично вышколены.
   Поэтому в течение десяти минут Главный зал превратился в святилище бога чревоугодия и виноделия. Барон и баронесса, не вставая со своих тронов, оказались во главе длинного стола, составленного как бы из отдельных секций. Остальным пришлось самостоятельно рассаживаться на принесенные вслед за столами стулья.
   Найя и Гейт, разумеется, расположились возле родителей.
   Посольство зиганьеров разместилось с противоположной стороны стола.
   Поэтому между Найей и Гензо оказалось не меньше тридцати человек, так что они не могли не только поговорить, но даже обменяться взглядами.
   Найя механически ела и пила, не слыша тостов, которые произносились за столом, не видя обеспокоенных взглядов, которые устремляла на нее мать. Все ее мысли были обращены к дальнему концу стола, невидимому и недоступному.
   Наследники барона Кайдавар еще ни разу не присутствовали на торжествах подобного уровня. Поэтому для них большим сюрпризом стало то, что в Главном зале через некоторое время появились музыканты и заиграли веселые танцевальные мелодии. Люди вставали из-за столов, чтобы принять участие в общем веселье. Кольчуги дружинников ритмично позвякивали в такт музыке, украшения дам сверкали и переливались в свете ярких светильников.
   Найя стряхнула оцепенение. Она и не могла и мечтать о таком счастье. Казалось, что она попала в сказку, когда исполняются самые сокровенные желания.
   Решившись на ПОСТУПОК, Найя поднялась и направилась в другой конец зала. Спиной она чувствовала взгляды родителей, брата и особенно матроны Раймилны. Больше всего девушка боялась, что сейчас кто-нибудь из родных попытается остановить ее или помешает выполнить задуманное.
   В этом случае она не могла ручаться за последствия. А матрона, возможно, пожалела бы о том, что когда-то приехала в замок Кайдавар.
   Но никто не воспрепятствовал Найе. Ведь на самом деле большая часть собравшихся просто не обращала на нее внимания. А мать и отец не придали особого значения тому, что дочь встала из-за стола. В конце-то концов, мало ли куда может отправиться молодая девушка после двух больших бокалов легкого белого вина?
   Когда же Найя приблизилась к зиганьерам, исправлять все было поздно. Послы весело хлопали в ладоши, но сами не танцевали.
   Найя протянула руку Гензо:
   - Пошли?
   Лишь долю мгновения длилось удивление юноши. Затем он встал и осторожно коснулся ладони юной баронессы:
   - Я не смел на это надеяться.
   Найя смущенно улыбнулась:
   - Я тоже.
   И они закружились в танце, глядя в глаза друг друга.
   Затянувшееся молчание решил нарушить Гензо:
   - Подумать только, мы не виделись пять лет, а у меня такое чувство, что мы расстались только вчера.
   - И мне тоже так кажется.
   - А ведь я не знал вначале, что ты дочь барона. Но когда ты не пришла в наш лагерь, как мы договаривались, я начал искать тебя в городе. Там-то мне и сказали, кто ты такая. Я пытался попасть в замок, но меня не пустили. Что я только не делал... - Гензо смущенно потупился, словно испытывал вину за недостаточную настойчивость.
   - Я тоже очень хотела тебя увидеть. Но родители посадили меня под замок.
   - Под замок?! - В глазах Гензо сочувствие смешалось с ужасом. - Это же ужасно! Я бы не прожил взаперти ни одного дня.
   Найя была тронута его словами:
   - А я привыкла. Только по ночам бывает очень одиноко.
   - Больше ты не будешь одинока, - уверенно произнес Гензо.
   Душа Найи готова была согласиться с этим утверждением. А рассудок, который напоминал, что зиганьеры проведут здесь всего десять дней, а затем вновь растворятся в бескрайних степных просторах, был заглушен стуком любящего сердца и кипением горячей юной крови.
   Юноша и девушка даже не заметили, что музыканты уже сыграли несколько разных мелодий - как быстрых, так и медленных. Они продолжали кружиться в своем особом ритме, понятном только им двоим, существующем только для них.
   Эту идиллию прервал Гейт, дернувший Найю за рукав:
   - Ты что, совсем голову потеряла? Родители в шоке, Чудовище в ярости. Да и кое-кто из Избранной дружины косо поглядывает на вас.
   - Это мой брат Гейт, - представила мальчика Найя, совершенно забыв, что герольды уже объявляли их имена и титулы.
   - Я рад познакомиться с молодым бароном Кайдаваром, - уважительно, но без всякого подобострастия сказал Гензо, протягивая Гейту руку.
   Мальчик с восторгом пожал ладонь вольного зиганьера:
   - Ого, какая сильная. А сила тебе пригодится, если ты захочешь принять вызов Кайла Вайнара.
   Найя обернулась и увидела матрону Раймилну, стоящую рядом с молодым воином Избранной Дружины. За последний год двадцатилетний Кайл уже не раз пытался привлечь внимание дочери барона. Некоторое время назад Найя даже готова была признать, что он чем-то похож на Гензо. Но теперь, встретив свою истинную любовь, она поняла, что дружинник морского народа - всего лишь слабое подобие вольного зиганьера.
   Найя с деланным безразличием оглядела этих двоих, хотя внутри нее все кипело от гнева. Она не сомневалась, что Раймилна и Вайнар затевают что-то против ее любимого Гензо.
   Стараясь не подавать вида, что обеспокоена, девушка шутливо взъерошила волосы на голове своего брата:
   - Спасибо за предупреждение, Гейт. Постарайся отвлечь Раймилну, а с Кайлом я как-нибудь разберусь сама.
   Хотя Гейт не слишком-то желал лишний раз оказываться возле матроны, просьба сестры была превыше всяких страхов и антипатий. Найя проводила взглядом удаляющегося брата, пытаясь угадать, какую уловку он придумает на этот раз.
   А веселье в Главном зале тем временем приближалось к своей высшей точке. От выпитого вина и от быстрых танцев люди раскраснелись.
   Тяжелые створки парадных ворот были распахнуты, чтобы дующий с моря вечерний ветерок остудил головы и тела. Кому-то даже этого было мало, и гости выходили во двор замка, чтобы подышать свежим воздухом.
   Найя решила воспользоваться подходящим моментом и потянула Гензо к выходу: