Козлов Антон. Последнее воплощение (Путь бога - 4)

   Самый старший зиганьер непослушными губами пробормотал:
   - Кто ты?...
   Найя прыгнула вперед, схватила его за отвороты рубахи и подкинула высоко вверх с таким расчетом, чтобы он упал за ее спиной прямо на развалины разгромленного лагеря. Девушка даже не обернулась, чтобы проверить, насколько хорошо удался бросок. По протяжному воплю мужчины и по взглядам остальных зиганьеров, сопровождавших его полет, она поняла, что не ошиблась. Раздался глухой удар, и вопль смолк.
   - Я задала вопрос, - спокойно произнесла Найя, несколько раз пробежав глазами по лицам зиганьеров. - Я хочу услышать ответ.
   Дети жалобно заскулили, пытаясь спрятать лица в широких юбках своих матерей. Зиганьер с саблей истерично всхлипнул и занес над головой Найи оружие. Девушка отмахнулась от него, как от назойливой мухи. Мужчина отлетел на десять шагов в сторону, несколько раз перекатился и больше не пошевельнулся, превратившись в бесформенную груду мяса и костей.
   - Я задаю вопрос в последний раз, - предупредила Найя. - Потом возьмусь за ваших щенков. Итак, есть ли еще в Теплой Долине другие стоянки, кроме этой?
   Красивая женщина в голубом платье выдавила из себя:
   - Нет...
   - Наконец-то, - Найя посмотрела в ее обезумевшие от ужаса глаза.
   - Если ты меня обманула, я начну с твоих ублюдков.
   Женщина в голубом судорожно притиснула к себе двух детей:
   мальчика лет восьми и девочку чуть помладше.
   Найя продолжала следовать заранее продуманному плану:
   - Женщины и дети поедут в одной повозке. Мужчины, отправляйтесь за лошадьми. Если к полудню мы не отправимся в путь, ваши семьи будут уничтожены.
   - Я умоляю о пощаде, могущественная госпожа, но скажите, куда мы поедем? - задала вопрос женщина в голубом.
   - В Мельгальян. Вы довезете меня до города, и тогда я вас отпущу.
   Не вздумайте меня обмануть. Вашу столицу я все равно рано или поздно отыщу. Не вы, так другие зиганьеры укажут мне путь. И не пытайтесь сбежать от меня в степи. Я легко догоню любого всадника, а тем более эти неповоротливые телеги. Ясно?!
   Никто не решился открыть рот. Лишь легкие кивки и опущенные взоры показали, что зиганьеры готовы повиноваться.
   - Чего стоите?! - прикрикнула Найя. - За работу!
   Оставшиеся трое мужчин поплелись в ту сторону, откуда пришла Найя. Это подтвердило ее догадку о том, что пасущийся табун принадлежал именно этому лагерю.
   Найя перехватила взгляд одной из зиганьерок, которая с ужасом смотрела ей под ноги. Найя наклонила голову. Оказывается, во время уничтожения лагеря она полностью лишилась последних остатков одежды.
   Теперь ее тело было вымазано кровью, которая, еще не успев свернуться, стекала на землю, образуя лужу под ногами. Вот что так напугало женщину.
   - Готовьтесь к путешествию, - бросила Найя женщинам, а сама повернулась к озеру, чтобы смыть с себя зиганьерскую кровь.
   Краем глаза она заметила движение в разгромленном лагере. Решив, что кто-то из зиганьеров еще остался в живых, Найя пригляделась. Но оказалось, что это были лесные люди. Они суетились возле разбитых повозок, доставая из обломков раненых зиганьеров. К удивлению девушки, простолюдины не добивали своих врагов, а перевязывали их раны, накладывали на переломанные конечности шины из обломков досок, поили водой из кожаных фляжек.
   Найя повернула назад. Никто из лесных людей - а было их около сотни не прекратил работу. Наоборот, они поторапливали друг друга и собирались по несколько человек возле каждой телеги, чтобы приподнять искореженную громадину и достать из-под нее стонущего мужчину, кричащую женщину или плачущего ребенка.
   - Что это вы делаете? - крикнула Найя. - Вы что, с ума сошли?
   Кому вы помогаете?
   Седой человек выступил ей навстречу. Он чем-то неуловимо напоминал Бургуна - такой же приземистый, широкоплечий, коротконогий, длиннорукий.
   - Меня зовут Лушник, - представился седой. - Меня выбрали воеводой ополчения.
   - Раз тебя выбрали воеводой, ты должен позаботиться о том, чтобы никто из зиганьеров не ушел живым из Теплой Долины, - наставительно произнесла Найя. - А вместо этого чем вы занимаетесь?
   - Это же люди. Им нужна наша помощь.
   - Это не люди, - поправила Лушника Найя. - Это зиганьеры. Они грабили ваши деревни, убивали ваших родичей. Почему вы помогаете им?
   - Потому что они такие же люди, как и мы, - упрямо повторил воевода.
   - Вы их вылечите, поставите на ноги, а вместо благодарности они перережут ваши глотки! - воскликнула Найя, удивляясь, насколько тупы и недальновидны простолюдины. - Пускай эти твари подыхают. Вам же будет легче жить. Кстати, а других зиганьеров в Теплой Долине нет?
   - Других нет, - покачал головой Лушник и внимательно посмотрел на Найю из-под седых кустистых бровей.
   - А те всадники, которые нападали на деревни? Где они? Вы их перехватили?
   - Кого перехватили, кого упустили... - уклончиво ответил воевода.
   - Кажется, ты начинаешь меня раздражать, - нахмурилась Найя. - Смотри, не вздумай меня рассердить.
   Она уже вдоволь насытилась местью и не собиралась убивать мирных лесных жителей. Но считала, что припугнуть простолюдинов необходимо для их же собственного блага.
   - Вот вы сейчас поможете зиганьерам, - сказала Найя, - а дальше что будет?
   Лушник пожал плечами. Похоже, строить планы на будущее простолюдины не умели.
   Найя постаралась донести до сознания воеводы простую и ясную мысль:
   - Вы помогаете своим врагам восстанавливать силы. А силы эти они обратят против вас. Ясно?
   Неподалеку раздался детский крик. Лесные воины, используя обломки оглоблей в качестве рычагов, приподняли угол телеги и извлекли из-под нее мальчика лет пяти. Маленький зиганьер истошно визжал, потому что его левая нога была раздроблена и болталась лишь на лоскутках кожи.
   Лушник показал Найе на мальчика:
   - Это же дети. Им больно.
   - Это не дети. Это зиганьерские ублюдки. В детстве они маленькие, милые и веселые. Но потом, когда вырастут, превратятся в кровожадных волков. Хотя нет, я не хочу оскорблять волков таким сравнением.
   Зиганьеры - подлые и мерзкие твари, которые не имеют право на жизнь.
   - Все имеют право на жизнь, - возразил Лушник.
   Найя решила привести свой самый сильный аргумент:
   - Ты хоть понимаешь, что я могу перебить всех вас также, как сделала это с зиганьерами?! Против лесного народа я ничего не имею, но если вы помогаете моим врагам, то я и вас могу счесть врагами.
   - Зиганьеры и наши враги.
   - Тогда почему вы им помогаете?
   - Потому что они такие же люди, как и мы.
   Найя поняла, что этот разговор будет вечно вертеться по одному и тому же кругу. Нужно было придумать что-то, что научило бы простолюдинов жестокости, необходимой для выживания в этом мире. Найя посмотрела на пригорок, куда простолюдины относили раненых. Там уже собралось более полусотни зиганьеров, и их количесво постоянно росло.
   - Хорошо, - сказала она. - Я разрешу вам оставить в живых детей и женщин, если вы убьете всех мужчин.
   На лице Лушника отразилась напряженная работа ума. Похоже, еще ни разу в жизни ему не приходилось решать столь серьезную задачу.
   Наконец, он выдал результат трудоемкого мыслительного процесса:
   - Без кормильцев женщины и дети погибнут.
   - Они и так погибнут, - Найя обвела лагерь рукой. - Посмотри, раненые не могут ни самостоятельно передвигаться, ни добывать себе пищу. Сколько времени вы собираетесь их выхаживать? Неделю? Месяц?
   Год? А ваши семьи в это время будут голодать?
   - Мы заберем раненых с собой.
   - Конечно, в лесу, на морозе, среди снега они поправятся гораздо быстрее, - усмехнулась Найя. - Впрочем, это ваше дело. Я поставила свое условие: мужчины должны умереть!
   - Я должен посоветоваться с людьми, - сказал Лушник.
   Он отошел в сторону и о чем-то зашептался с другими мужиками.
   Найя не прислушивалась. Ей было все равно, собираются ли лесные люди выполнить ее условие, или готовятся на нее напасть. И в том, и в другом случае простолюдины получили бы хороший урок.
   К удивлению Найи, Лушник вернулся довольно быстро.
   - Мы согласны, - тихо произнес он, не поднимая глаз на девушку.
   Найя увидела, как лесные люди относят взрослых зиганьеров в сторону и приканчивают ударами ножей в сердце или в горло. Опытные охотники умели добивать живность так, чтобы она перед смертью долго не мучилась. Должно быть, лесные люди объяснили зиганьерам причины своего поступка. Никто не пытался сопротивляться или возмущаться. Женщины и дети лишь тихо плакали, прощаясь с мужьями, отцами и старшими братьями.
   - Вот и молодцы! Так держать! - похвалила простолюдинов Найя и отправилась к озеру купаться.
   Смыв с себя кровь и грязь, она вернулась к повозкам, чтобы проверить, как идет подготовка к путешествию. Лесные люди старательно делали вид, что не замечают проходившую мимо обнаженную девушку.
   Женщины и дети зиганьеров провожали ее взглядами, полными ненависти и боли.
   Возле повозок особой суеты не наблюдалось. Найя бесцеремонно взобралась по приставной лестнице и откинула полог, закрывавший вход в повозку. Впервые в истории не-зиганьер смог увидеть внутренность передвижного жилища. Игнорируя испуганно вжавшихся в стены детей, Найя медленно и внимательно осмотрелась.
   Повозка ничуть не походила на логово безжалостных разбойников и убийц. Здесь была создана максимально уютная атмосфера, которую только можно организовать в условиях постоянных кочевок. Пол застилали мягкие длинноворсовые ковры, несколько приземистых широких сундуков служили одновременно и для хранения вещей, и для устройства постелей. Стены изнутри были обиты дорогими тканями. На них были развешаны фонари, которые зажигались в темное время, и различные безделушки: вышитые картины, сплетенные из кожаных ремешков фигурки, вырезанные из дерева маски и веселые рожицы.
   На второй этаж вела узкая лестница почти без наклона. Найя задрала голову, пытаясь разглядеть, что находится наверху.
   В это время полог вновь открылся, и следом за Найей в повозку забралась зиганьерка в голубом платье. Убедившись, что Найя не занимается уничтожением детей, женщина облегченно вздохнула.
   - Как тебя зовут? - спросила у нее Найя.
   - Мидальена Кьентикль.
   - Кьентикль? - переспросила Найя. - Выходит, ты жена главы этого клана?
   - Нет, я была замужем за его двоюродным племянником. Тут больше половины людей принадлежат к одной семье и носят одинаковые фамилии.
   Сама же я родом из семьи Клевьеров.
   - А где сейчас твой муж? - спросила Найя.
   - Он мертв. Он замахнулся на тебя саблей...
   Найя схватила зиганьерку за подбородок и посмотрела ей прямо в глаза (сделала она это осторожно, чтобы не сломать женщине челюсть):
   - Зиганьеры убили всю мою семью: отца, мать и младшего брата.
   Зиганьеры уничтожили всех, кого я любила. Зиганьеры разрушили всю мою жизнь.
   - Поэтому теперь ты убиваешь наши семьи и разрушаешь наши дома, сказала Мидальена.
   В ее голосе не было ни осуждения, ни ненависти, ни сочувствия.
   Словно она говорила о погоде или перечисляла блюда, которые будут поданы к обеденному столу.
   Найя прищурилась:
   - Возможно, ты считаешь себя очень умной, Мидальена Кьентикль, но ум тебе не поможет справиться со мной. Сначала тебе придется выдавить из сердца всю любовь и надежду. Только тогда твое сердце превратится в алмаз, а тело - в сталь.
   Зиганьерка промолчала. Найя отпустила ее подбородок:
   - Дай мне хорошую одежду.
   Мидальена послушно открыла один из сундуков и, порывшись в сложенных там платьях, вытащила нижнюю рубашку из тонкого полотна, темно-зеленое платье, расшитое золотыми листьями, и черные туфельки из блестящей лакированной кожи.
   - Это лучшее, что у меня есть.
   Найя оделась и приказала:
   - Подай мне зеркало.
   Из того же самого сундука зиганьерка достала дорогое зеркало из отполированного серебра, обрамленного в золотую фигурную рамку.
   Найя вырвала зеркало из рук Мидальены. Она сразу узнала эту вещь:
   и удобную рукоятку в форме рыбы, и узор на рамке, изображавший сцены из жизни морского народа.
   - Это зеркало когда-то принадлежало мне! - воскликнула Найя. - Это зеркало из моего замка! Откуда оно у тебя? Кто из вашего клана участвовал в нападении на замок Кайдавар?
   Мидальена побледнела, ее губы задрожали, но она сумела внятно ответить:
   - Я никогда не слышала о замке Кайдавар. Это зеркало купил мой муж перед тем, как мы отправились в Теплую Долину.
   - Где он купил это зеркало?
   - На базаре в Мельгальяне.
   - Мельгальян! Центр вашего степного королевства. У вас есть еще города, кроме Мельгальяна?
   - Нет. И королевства у нас нет. Мы - свободные люди.
   - Вы не люди. И вы больше не свободные. - Отрезала Найя.
   Она посмотрелась в зеркало и подумала, что делает это впервые с тех пор, как собиралась на тайное свидание с Гензо Беньтиатом. За это время многое изменилось... Да что там многое - изменилось ВСЕ!
   В зеркале Найя увидела лицо, черты которого лишь отдаленно напоминали прежнюю наивную и открытую девушку. Кожа немного потемнела и приобрела золотистый металлический оттенок. Она не огрубела, а, наоборот, разгладилась и выглядела, как тонкая, только что образовавшаяся пленка на поверхности расплавленного металла. Длинные волосы, несмотря на то, что уже почти полгода их не касались ни гребень, ни расческа, не спутались и не переплелись. Прямые черные пряди шелковистым потоком накрывали узкие покатые плечи, в которых таилась невероятная сила. Глаза девушки превратились в два черных отверстия, через которые на мир глядела холодная и расчетливая смерть.
   Если раньше Найя была милой и симпатичной девочкой, то теперь она стала потрясающе прекрасной девушкой. Точнее, нечеловечески прекрасной.
   - Это зеркало я оставлю себе! - заявила Найя.
   Мидальена опустила голову и потупила взор, но Найю не могло обмануть ее показное смирение. Решив про себя, что всегда успеет выбить из зиганьеров остатки неповиновения, она показала наверх:
   - Что находится на втором этаже?
   - Кухня. Очаг. Запасы еды.
   - Ладно, - Найя повернулась к выходу. - Если ваши мужчины задержатся еще на час, еда вам уже не понадобится.
   Но зиганьеры не опоздали к назначенному сроку. Выглянув из повозки, Найя увидела троих всадников, гнавших перед собой табун лошадей. По дороге они несколькими словами перекинулись со своими соплеменниками и с лесными жителями. Найя не слышала, о чем они говорили. Ее это не волновало. Простолюдины выполнили ее условие - из всего клана Кьентикль в живых остались только эти трое мужчин, которые были нужны для того, чтобы добраться до Мельгальяна. Простолюдины оттаскивали тела погибших под повозками и зарезанных зиганьеров в сторону.
   Найя презрительно скривила губы:
   - Они еще и похоронят их с почестями!
   Впрочем, то, что дальше сделают лесные люди с мертвыми и живыми зиганьерами, Найю не интересовало. Мысленно она уже покинула Теплую Долину и мчалась по степи, сея смерть, разрушение и ужас.
   Чтобы мечты поскорее воплотились в жизнь, Найя поторопила зиганьеров, готовивших повозки к путешествию. Вскоре оглобли были прилажены к повозкам, тяжеловозы запряжены, запасные лошади привязаны длинными поводьями, домашний скот - овцы, быки и козы - собран в разномастное стадо.
   Найя заметила, что с собой зиганьеры взяли лишь незначительное количество животных, оставив остальной скот в Теплой Долине. Наверное, предположила она, эти стада предназначены для раненых и для их спасителей. Лесным людям больше не придется охотиться, им предстоит научиться пастушьему ремеслу. Но Найя не задумывалась о том, как эти перемены повлияют на уклад жизни простолюдинов. Она запрыгнула на высокие козлы передней повозки и громко крикнула:
   - Вперед!
   Зиганьер бросил на нее косой взгляд, щелкнул в воздухе длинным хлыстом и дернул поводья. Тяжеловозы уперлись в землю широкими тяжелыми копытами. Повозка скрипнула и тронулась с места. Следом за ней покатилась и вторая.
   Найя еще раз посмотрела в зеркало и подмигнула самой себе:
   - Скоро мы отомстим Гензо Беньтиату!
   Глава 4. Смерть преследует человека всю жизнь.
   Только к концу дня две повозки достигли вершины перевала, разделявшего степь и Теплую Долину. Вернее, это была еще не настоящая степь, а холмистая местность с редкими рощами и зарослями кустов вдоль ручьев и небольших речушек. Сейчас природа спала, накрытая снегом, но можно было вообразить, как расцветет она весной с наступлением тепла.
   Впрочем, Найя осталась равнодушна к красоте вида, открывавшегося с перевала. Еще не так давно она мечтала увидеть вольную степь, насладиться необъятным поднебесным простором, вдохнуть аромат разнотравья, умчаться вдаль на резвом коне. Теперь же она осматривала эти холмы и перелески холодным и расчетливым взором, каким смотрит полководец на поле будущего сражения.
   Повозки остановились.
   - В чем дело? - повернулась Найя к вознице-зиганьеру.
   Тот испуганно сжался:
   - Обычно мы останавливаемся на ночь здесь, где еще сохраняется тепло. Дальше наш путь будет пролегать по снегу.
   - Кто вам сказал, что мы будем останавливаться на ночь? - повысила голос Найя.
   На лице зиганьера появилось такое выражение, будто он собирался спрыгнуть с козел и броситься наутек. На месте его удержала только мысль о том, что скрыться от Найи все равно не удастся.
   Позади козел в передней стенке повозки находилась еще одна дверь.
   Закрывавший ее полог откинулся, и оттуда выглянула Мидальена Кьентикль. Несомненно, она была рядом, настороже, и слышала каждое слово.
   - Не сердитесь, госпожа Найя, - быстро заговорила зиганьерка, стремясь предотвратить очередное убийство. - Мы бы рады выполнить любое ваше приказание, но лошадям нужен отдых.
   - У вас же есть запасные, - показала Найя на плетущийся позади небольшой табун.
   - Совершенно верно. Но их мы запряжем утром. День повозки тянут одни лошади, день - другие. Так мы и кочуем.
   Найя была недовольна. Она уже начала подумывать о том, чтобы перебить оставшихся зиганьеров и продолжить путь в одиночестве. Потом Найя сравнила свою скорость и среднюю скорость повозок с учетом ночевок. Выходило, что, отправляясь в путь пешком, выигрывала она не так уж и много. Кроме того, она понятия не имела, в какой стороне находится Мельгальян. На поиск столицы зиганьеров могли уйти недели и даже месяцы.
   Только теперь, глядя с перевала на заснеженное пространство, Найя поняла, насколько нелегко будет выполнить задуманное - уничтожить всех зиганьеров. Раньше она мыслила, как баронесса морского народа. План войны казался прост: внезапная атака, поражение врага, захват его земли и имущества. Но в степи гоняться за кочевниками можно было веками. На место убитых становились бы новые поколения зиганьеров.
   - Ладно, - нехотя разрешила Найя, - отдыхайте. Но с рассветом мы продолжим путь.
   Зиганьеры вздохнули с видимым облегчением. Через несколько минут закипела работа, к которой, за неимением взрослых, подключились и дети. Лошади были выпряжены и отправлены пастись на последнюю зеленую лужайку, над повозками потянулись ароматные дымки от готовившейся пищи.
   Найя подумала, что еще много раз ей придется наблюдать подобную картину. Зиганьеры работали согласованно и быстро. Лишь кровавые события этого дня и присутствие девушки с алмазным сердцем удерживало их от обычной шумной болтовни, смеха и песен.
   Впрочем, песни все-таки зазвучали. Хотя зиганьеры готовили еду в повозках, на ужин все они собрались возле большого костра. Найя издалека наблюдала за тем, как одна из женщин - не Мидальена - достала музыкальный инструмент, похожий на арфу с грифом, и, медленно перебирая струны, протяжно запела:
   Свободные люди под небом кочуют, Под небом родятся, под небом ночуют, Под небом живут и под ним умирают.
   Печали не знают и страха не знают.
   И взрослые, и дети дружно подхватили:
   Жизнь - это степь, Степь - это конь, Конь - это ветер, Ветер - огонь, Огонь - как вино, Вино - как любовь, Любовь - как удача, Удача - как кровь.
   Затем вновь запела одна зиганьерка:
   Свободные люди не знают печали, Их манят прекрасные дальние дали.
   Их манят родные степные просторы, Холмы и равнины, озера и горы.
   Хор продолжил:
   Кровь - это меч, Меч - это свет, Свет - это сила, Сила - победа.
   Победа - награда, Наградой - гордись, Гордость - свобода, Свобода есть жизнь.
   Зиганьеры пели, сидя вокруг костра и глядя на огонь. Никто из них не посмотрел в сторону Теплой Долины, которую сейчас окутывал ночной туман, никто не взглянул на снежную равнину, сверкающую под лучами звезд.
   Найя поняла, что зиганьеры отличаются от других народов гораздо больше, чем ей казалось вначале. Она хотела посеять ужас в сердцах этих людей, но они, похоже, даже не собирались оплакивать тех, кто погиб в сегодняшней бойне.
   Найя ступила в круг, отбрасываемый пламенем костра. Зиганьеры отодвинулись в стороны. Не более того. Они опасались Найю, но не трепетали от страха при ее появлении.
   - Почему вы нападаете на других людей? - спросила Найя.
   Возница, рядом с которым она ехала на повозке, поворошил длинной палкой угли и после этого ответил:
   - Волки охотятся на овец, львы - на быков. Каждый должен добывать пищу, чтобы не умереть от голода.
   - Я понимаю. Но почему вы делаете это так... - Найя запнулась, подбирая подходящее слово, - ...так подло, так бесчеловечно?
   Зиганьер вновь поворошил угли:
   - Ты можешь меня убить, но я не понимаю, о чем ты спрашиваешь.
   - Вот в этом-то и дело! - Найя обрадовалась, что смогла найти подходящую зацепку. - Вам неведомы понятия чести, справедливости, любви.
   - Мы любим! - возразила Мидальена. - Мы любим своих родителей, мужей, детей.
   - А также вы "любите" своих братьев и сестер, - презрительно бросила Найя, вложив в слово "любите" исключительно плотский смысл.
   - Да, мы "любим" тех, кого любим, - согласилась Мидальена. - А разве это плохо?
   - Наверное, нет, - не слишком уверенно произнесла Найя. - Но почему тогда вы ненавидите другие народы?
   - Разве мы их ненавидим? - удивилась Мидальена.
   - А разве убивать, грабить, насиловать, жечь дома и захватывать замки разве все это не значит "ненавидеть"?! - воскликнула Найя.
   - Мы делаем то, что хотим. Это не ненависть. Это свобода. Это наша жизнь.
   Найя поняла, что ей не удастся победить в этом споре, как не смогла она днем переубедить Лушника. Разные люди жили по разным законам, по-разному мыслили, по-разному оценивали свои и чужие поступки. Пропасть, разделявшая мировоззрения морского народа, простолюдинов и зиганьеров, была слишком велика. Найе было проще уничтожить человека, чем заставить думать по-другому.
   - Когда-нибудь все вы будете наказаны за свои преступления, - сказала она.
   Возница пожал плечами:
   - У нашего народа есть мудрое высказывание: "Смерть преследует человека всю жизнь." Мы такие, какими родились. Мы умрем, когда придет срок.
   - Срок уже пришел, - сказала Найя...
   ...Через десять минут все было кончено. Разбитые повозки и трупы зиганьеров Найя свалила прямо на дороге посередине перевала. Этот знак она оставила тем зиганьерам, которые решили бы в будущем остановиться в Теплой Долине.
   - Смерть преследует человека всю жизнь, - задумчиво произнесла девушка. - Красивые слова. Надо запомнить.
   Найя начала спуск к холмистой равнине. Она больше не хотела идти в Мельгальян. Она поняла, что уничтожив единственный город зиганьеров, ничего им не объяснит и ничего им не докажет. Бессмысленно мстить целому народу, если народ не понимает, в чем его преступление. А вот отомстить своим личным врагам следует незамедлительно, пока этого не сделал король Лайлот.
   * * *
   Без остановок днем и ночью Найя шла по холмистой равнине. Она ориентировалась по солнцу и по созвездиям. Найя не хотела приближаться к морю и возвращаться тем же самым путем, каким шла из замка. Она двигалась через заснеженную степь, рассчитывая свернуть к побережью тогда, когда окажется на нужной широте.
   Постепенно становилось все теплее и теплее. Во-первых, чувствовалось приближение южных краев, во-вторых, зима заканчивалась.
   Через несколько дней Найя шла уже не по снегу, а по пожухлой траве.
   Раньше она переходила реки по льду, а теперь иногда приходилось переходить их вброд или переплывать.
   Вскоре показалась первая зеленая трава. Найя поняла, что замок Кайдавар где-то рядом. Хотя на севере еще трещали морозы и выли метели, на широте замка в это время года уже начинали расцветать первые цветы.
   Найя повернула в сторону моря. И в этот же день встретила на своем пути лагерь зиганьеров. Солнце стояло высоко, и жизнь в лагере била ключом. Издалека Найя видела и всадников, пасущих скот, и женщин, стирающих одежду в небольшой речке, и детей, резвившихся возле повозок. Она остановилась, раздумывая, не стоит ли подождать до вечера, когда все зиганьеры соберутся вместе, а затем повторить то, что произошло в Теплой Долине. Уж очень ей понравилось использовать повозки в качестве оружия массового поражения.
   Но Найю заметили раньше, чем она успела принять окончательное решение. Она услышала крики за спиной и обернулась. Это были двое конных пастухов с длинными шестами в руках. К концам шестов были прикреплены веревочные петли, которыми зиганьеры выхватывали лошадей из табуна.
   - Привет, милашка! - кричали пастухи. - Прыгай в седло, мы довезем тебя до лагеря.
   Найя сразу поняла, что ее опять приняли за зиганьерку. Тем более, что на ней была одежда Мидальены. Всадники быстро приближались. Один из них вытянул свой шест, чтобы Найя, взявшись за него, на ходу вскочила в седло. Несомненно, для настоящей зиганьерки это не составило бы особого труда, но морской народ не слишком-то дружил с лошадьми и в искусстве верховой езды был не силен.