Козлов Антон. Последнее воплощение (Путь бога - 4)

   Затем Найя расчесала свои длинные прямые волосы и собрала их сзади в "конский хвост", чтобы они не лезли в глаза. Девушка посмотрела на себя в зеркало - отполированную серебряную пластину, обрамленную в золотую рамку с тонким узором. Мастер-ювелир сумел в миниатюрных фигурках отразить жизнь морского народа: плывущие по морю корабли, высадку на незнакомый берег, строительство замка, морскую битву, нападение на рыбацкое поселение.
   Повернув голову вправо и влево, вверх и вниз, Найя выставила себе оценку:
   - Неплохо.
   Ее беспокоило только одно - от переживаний под глазами появились легкие темноватые круги. Морские люди не знали косметических средств, поэтому Найя пальцами помассировала кожу вокруг глаз, надеясь, что следы усталости будут не слишком заметны во время ночного свидания.
   Когда в замке Кайдавар протрубили сигнал, возвещавший о начале первой ночной стражи, Найя была полностью готова к встрече с Гензо.
   Она нетерпеливо ходила взад и вперед по своим покоям, присаживалась то на кровать, то на стул, потом быстро вскакивала и продолжала ходить.
   Едва раздался скрежет отпираемого замка, Найя бросилась к двери.
   Она не сомневалась, что в это время к ней может прийти только один человек. Найя не ошиблась - это была Робка.
   Служанка приложила палец к губам:
   - Тише, госпожа баронесса, вы поднимете на ноги весь замок.
   Подождите немного - еще не все легли спать.
   Робка вошла в покои и захлопнула за собой дверь, прижавшись к ней спиной. Она восхищенно посмотрела на Найю:
   - Ой, госпожа баронесса, какая вы красивая!
   Найя двумя пальцами приподняла подол платья и несколько раз повернулась на месте:
   - Ну, как?
   - Великолепно! - выдохнула служанка.
   Робка приоткрыла дверь и выглянула наружу. Некоторое время она прислушивалась к доносившимся издалека звукам, потом повернулась к Найе:
   - Кажется, все стихло.
   - Тогда я пошла. Жди меня здесь, в моих покоях, и запри дверь.
   Если... когда я вернусь, то постучу.
   - Счастья вам, госпожа баронесса.
   Если бы Найя не была полностью захвачена мыслями о предстоящем свидании, она, наверняка, заметила бы, что последняя фраза Робки прозвучала немного неестественно, фальшиво, как будто простолюдинка до этого играла некую роль, а теперь, в конце спектакля, расслабилась и допустила ошибку.
   Но юная баронесса спешила на свое первое - и к тому же тайное свидание, поэтому не обратила внимание на изменившийся тон служанки.
   Найя быстро шла по пустым коридорам замка, прикрывая ладонью небольшой масляный светильник. Она прекрасно знала расположение постов стражи, поэтому боялась только того, что какой-нибудь дружинник или слуга-простолюдин внезапно выйдет из своих покоев по нужде.
   Но Найе повезло. Она никого не встретила и беспрепятственно спустилась во двор замка. Прижимаясь к стенам, чтобы сверху не был виден свет лампы, Найя быстро пробежала по каменным плитам и юркнула в низкую полукруглую дверь, которая вела на дровяной склад. Отсюда ежедневно брали дрова для кухни, поэтому дверь никогда не запиралась.
   Дровяной склад представлял собой длинное узкое помещение, вдоль стен которого были уложены связки поленьев. Пройдя мимо них, Найя добралась до противоположной стены. Здесь она поставила лампу на ближайший чурбан, отодвинула самую крайнюю связку и двумя руками взялась за спрятанный в углублении металлический рычаг. Повернув его, она привела в действие скрытый механизм. Дверь, замаскированная под каменную кладку, отодвинулась в сторону, открыв вход в подземный ход.
   Найя взяла лампу и поспешила вперед. До встречи с Гензо оставались считанные минуты, но девушка стремилась сократить их, насколько возможно.
   Найя долго шла по узкому извилистому подземному ходу, пока путь ей не преградила массивная дверь из толстых досок, скрепленных медными полосами. Девушка отодвинула два засова и посильнее уперлась ногами в землю, приготовившись к тому, что сдвинуть с места такую махину окажется непросто. Но едва Найя надавила на ручку, как дверь неожиданно легко открылась, так что ей едва удалось удержаться на ногах. Видно, петли смазывали совсем недавно.
   За дверью подземный ход продолжался. Но едва Найя сделала несколько шагов, как поняла, что оказалась в небольшой пещере, выходившей на берег моря. Она услышала шум прибоя, а в лицо ей подул свежий вечерний ветер. Еще через несколько шагов девушка увидела впереди ночное звездное небо.
   Осторожно выглянув из пещеры, Найя слегка испугалась. Она заранее не подумала, что в такой темноте Гензо едва ли сможет отыскать опознавательный знак. Белый камень и так-то можно было увидеть лишь с корабля. А найти его ночью среди прибрежных скал было практически невозможно.
   Найя тихо позвала:
   - Гензо! Ты здесь, Гензо?
   Девушке казалось, что темнота вокруг нее полна странных шорохов и перешептываний. Кроме шелеста набегающих на берег волн, пения цикад и шума ветра в кустарнике ей чудились приглушенные человеческие голоса и крадущиеся шаги.
   Постаравшись убедить себя, что это только игра воображения, Найя повторила чуть громче:
   - Гензо! Где ты?
   - Я здесь, - негромко ответил ей знакомый голос.
   - Гензо! - вскрикнула Найя и поспешила навстречу, размахивая лампой.
   - Тише, - послышался голос зиганьера, - часовые на стенах могут услышать.
   - Я же говорила, что на стенах, обращенных к морю, охраны нет.
   - Верно, а я-то, глупый, боялся откликнуться издалека, хотя сразу услышал твой голос.
   - Ты не глупый, - засмеялась Найя. - Ты - верный и преданный друг.
   Наконец, Найя увидела Гензо. Зиганьер стоял, раскрыв руки для объятий. У его ног горел меленький масляный фонарик, который хорошо освещал фигуру молодого человека, но делал окружающую темноту еще более непроницаемой для глаз.
   Не помня себя от радости, девушка бросилась на шею своему любимому. Она закрыла глаза и откинула назад голову, ожидая, что наконец-то губы Гензо вознаградят ее за все перенесенные страдания.
   Но внезапно Найя услышала резкий чужой голос:
   - Гензо, радость моя, ты разбиваешь мне сердце!
   "Нас выследили!" - мелькнула первая мысль в ее голове. Не успела Найя вскрикнуть, как чья-то сильная рука зажала ей рот.
   Ночь вокруг ожила. Из-за камней появилось около десятка зиганьеров с такими же маленькими, как и у Гензо, фонариками. Один из них, чье лицо показалось ей знакомым, подбежал к Гензо и, театрально заламывая руки, запричитал с истеричными нотками в голосе:
   - Я все видел, неверный. Ты хотел поцеловать эту стерву. Ты разлюбил меня, ты разбил мне сердце!
   Даже если бы рот Найи не был зажат, от потрясения она все равно не смогла бы издать ни звука. Тот, кто обращался к ее возлюбленному, несомненно, был мужчиной. Правда, свою пеструю рубаху он носил навыпуск, что делало ее похожей на платье.
   Дальнейшая сцена поразила ее в самое сердце.
   Гензо обнял зиганьера и заговорил так же страстно, как недавно обращался к девушке:
   - Ластьен, возлюбленный брат мой, ты же знаешь, что никогда ни один мужчина, не говоря уже о женщинах, не займет в моем сердце твое место. Ты - отрада моих глаз, ты - сладость моих губ, ты - ласковые ножны моего кожаного меча.
   После этих слов Гензо и Ластьен слились в долгом любовном поцелуе.
   Найя обмякла в руках того, кто держал ее сзади. В одну секунду в ее памяти всплыли туманные намеки на противоестественные связи зиганьеров, рассказы об их коварстве и подлости. Она вспомнила второго зиганьера. Несомненно, это был брат Гензо, Ластьен. Хотя он был на два или три года старше Гензо, но выглядел более тонкокостным, изящным и женственным.
   Найя сжала кулаки. Неужели Гензо все это устроил лишь для того, чтобы посмеяться над дочерью барона? Неужели он рассчитывал, что его жестокость окажется безнаказанной? Но, оказалось, что это было только начало ужасного прозрения.
   - Что делать с девкой? - спросил тот, кто держал Найю. - Перерезать горло?
   Гензо с видимым усилием прервал долгий поцелуй с братом:
   - Пока рано. Она пригодится нам, как заложница, если в замке сумеют организовать оборону.
   В это время откуда-то сверху, от пещеры с тайным ходом, послышался голос:
   - Почему вы задерживаетесь? Все уже внутри.
   - Идем, - Гензо сделал знак всем своим сопровождающим, а потом вновь обратился к Ластьену: - Сегодня великая ночь, любимый брат.
   Сегодня мы одержим первую победу над морским народом. Сегодня мы узнаем, какого цвета их кровь и каково содержимое их сундуков. Мы с тобой станем первыми зиганьерами, поселившимися в замке, как бароны или короли. Ты доволен?
   - О, да! - воскликнул Ластьен и прильнул к Гензо всем телом. - Ты не только мой муж и владыка. С сегодняшнего дня ты станешь властелином всего побережья.
   Сильные руки потащили Найю следом за братьями Беньтиат. Девушка даже не пыталась сопротивляться. Она бессознательно переставляла ноги, лишь краем сознания отмечая то, что происходит вокруг.
   Возле пещеры их поджидал Гельн Беньтиат и еще двое зиганьеров с большими луками в руках. Только теперь Найя сообразила, что и все зиганьеры из свиты Гензо также вооружены. Почти у всех были луки.
   Некоторые держали короткие копья с длинными треугольными наконечниками. И у каждого на поясе висела изогнутая сабля.
   Гельн выхватил свою саблю и плашмя шлепнул ею по ягодицам ближайших зиганьеров.
   - Вперед, храбрые воины! - насмешливо приказал он. - Или мечи морского народа для вас страшнее моего гнева? Или вы не хотите получить свою долю при дележе добычи?
   Непонятно, какая угроза была страшнее, но десяток воинов мгновенно растворился в черноте пещеры. У входа остались только Гельн Бентиат, двое его сыновей и Найя с держащим ее зиганьером.
   Старший Табунщик внимательно посмотрел на девушку и сказал Гензо:
   - Ты хорошо поработал, сынок.
   Гензо прислушался к звукам, доносящимся из подземного хода:
   - Кажется, бой уже стихает. Может, нам пора идти?
   - Подождем еще немного. Замок большой, людей внутри много. Нам не следует рисковать. - Гельн махнул рукой в сторону Найи. - Отпусти ее рот, Дьет, а то девчонка вот-вот задохнется. Теперь она может кричать сколько угодно - это уже ничего не изменит.
   Рука с лица Найи переместилась на талию. Повернув голову, краем глаза она смогла разглядеть могучего широкоплечего зиганьера, который контролировал каждое движение своей пленницы.
   Гельн посмотрел в глаза девушки:
   - Не пытайся бежать, детка. Замок обречен, ты уже никому и ничем не поможешь. Ты и так уже сделала все, что могла, вернее, все, что нам от тебя было нужно. От тебя мы узнали, что на стене, обращенной к морю, нет часовых. Ты открыла нам тайный ход в замок. По нему я послал вперед Диклияра и тридцать самых опытных воинов. Они открыли ворота, и внутрь ворвались Ормьин и его всадники. А Льогги с другими ловкими молодыми юношами забрался по веревкам на стену, чтобы держать под обстрелом весь двор.
   Ластьен издевательски рассмеялся:
   - Подумать только, и все это благодаря тому, что мой любимый братишка Гензо смог соблазнить эту сучку!
   Гензо положил руку на плечо своему брату-любовнику:
   - Это было нетрудно.
   Найя зажмурилась, чтобы ничего не видеть. Если бы ее руки не были завернуты за спину, она бы зажала уши ладонями. Девушка еще надеялась, что все происходящее - это какой-то дурной сон, жуткое наваждение, которое рассеется с восходом солнца.
   С высокой стены замка раздался звонкий свист.
   - Ага! - оживился Гельн. - Льогги подает знак, что мы можем идти.
   За мной, дети.
   Зиганьеры быстро пошли по подземному ходу, Найю потащили следом.
   Оказавшись во дворе замка, девушка невольно прищурила глаза.
   После ночной темноты и мрака подземного хода множество горящих факелов ослепило ее. Привыкнув к яркому свету, она смогла разглядеть ужасающую картину закончившегося недавно сражения.
   Ворота замка были распахнуты настежь. Во дворе, на лестницах, в дверях - везде валялись окровавленные тела воинов морского народа. Все они были одеты лишь в домашние рубахи. Обитателей замка застигли врасплох, когда они крепко спали, не подозревая о том, что зиганьеры готовят нападение.
   Но бой еще не был закончен. На верхних этажах слышался звон стали и крики убивающих друг друга людей.
   Из высоких дверей, ведущих в Главный зал, во двор на коне выехал зиганьер.
   - Эгей, Ормьин! - крикнул Старший Табунщик. - Где все твои воины?
   - Я послал их в город. Там тоже есть, чем поживиться. Здесь уже почти все закончилось.
   Гензо вытащил свою саблю и воскликнул:
   - Неужели этой ночью я не пролью ничьей крови?
   Ормьин захохотал:
   - Ты у нас мастер по другой части, братишка. Твое дело - воевать головой и кое-чем пониже пряжки на ремне.
   Гензо ничуть не обиделся на насмешку:
   - Помнится, Ормьин, всего три дня назад ты предлагал взять замок штурмом. Если бы не я, ты положил бы под этими стенами не менее половины всех наших воинов.
   - Ладно, я признаю, что сегодняшняя победа принадлежит тебе. Ты заслужил право на обладание всей этой добычей. Вступай в свои владения, барон Гензо Беньтиат! - Ормьин поднял коня на дыбы, а затем вихрем проскакал через ворота.
   Горящим взором Гензо осмотрел высокие стены, башни, жилые и хозяйственные постройки:
   - Это мой замок! Мой!!!
   На этот крик из дверей выскочили четверо зиганьеров с луками наготове. Увидев Старшего Табунщика с сыновьями, они опустили оружие и почтительно приблизились.
   - Как идут дела? - деловито поинтересовался Гензо, словно спрашивал о ценах на базаре.
   - Вначале было легко, - ответил один из воинов, движением руки указывая на трупы защитников замка. - Но звуки битвы разбудили тех, кто находился на верхних этажах. Однако их мало, и мы скоро одержим победу.
   - Каковы будут распоряжения на счет пленных? - спросил другой зиганьер. - В замке много женщин и детей.
   Гельн заметно обрадовался:
   - За рабов мы сможем выручить неплохие деньги на рынке в Мельгальяне.
   - Никаких пленных! - воскликнул Гензо. - Пусть воины до утра развлекаются, как хотят. Но с рассветом все прежние обитатели замка должны быть убиты. Таков мой приказ -- приказ нового хозяина замка.
   - Это неразумно, - попытался возразить его отец.
   - Наоборот. Из морского народа рабы никудышные. Эти люди слабы духом и телом. Их слуги изнежились так же, как и хозяева. Рабов мы возьмем в городе и в окрестных селениях. А замок должен быть омыт кровью, прежде чем я поселюсь под его крышей. Я хочу, чтобы нас, зиганьеров, боялись. Пусть все народы трепещут от одного нашего имени.
   Вам ясно?
   - Твое слово - закон для нас! - нестройным хором ответили воины.
   - Тогда следуйте за мной, - приказал им Гензо.
   - Куда ты, любимый? - с нотками истеричного отчаяния вскричал Ластьен.
   - Наверх. Я хочу посмотреть, как умирают мои враги.
   Гензо в сопровождении воинов решительно зашагал к лестнице, ведущей в жилые помещения. Гельн, слегка поколебавшись, быстрыми шагами догнал сына. Ластьен, не переставая причитать, поплелся за ними.
   - А с этой девкой-то что мне делать? - крикнул им вдогонку Дьет, державший Найю.
   Не оглядываясь, Гензо равнодушно бросил:
   - Делай, что хочешь. Мне она больше не нужна. Утром она все равно должна умереть.
   Предводители зиганьеров скрылись за дверьми.
   Дьет развернул девушку лицом к себе и, радостно осклабясь, осмотрел с головы до ног:
   - Ты слышала? Я могу делать с тобой все, что захочу.
   Найе было все равно. Она почти не понимала смысла этих слов. Дьет грубо повалил ее на спину прямо посреди двора и разорвал подол ее платья. Но он не успел выполнить задуманное.
   Одна из дверей, выходивших в замковый двор, открылась, и оттуда выскочил Кайл Вайнар. Его белая рубаха была во многих местах разорвана и залита кровью, обеими руками он сжимал большой боевой топор. За молодым дружинником из дверей показались три зиганьера, преследующие его по пятам.
   Кайл мог бы добежать до ворот замка и скрыться, но, увидев зиганьера, нависшего над распростертой на каменных плитах Найей, изменил направление. Дьет даже не успел повернуть голову, как топор опустился ему на спину и перерубил позвоночник. Ногой отшвырнув тело зиганьера, Кайл протянул девушке руку:
   - Вставай, бежим отсюда!
   Но Найя продолжала лежать и смотреть пустыми глазами в звездное небо.
   - Что они с тобой сделали?! - гневно вскричал дружинник, падая на колени и поднимая девушку за плечи.
   Найя покорно подчинилась и попыталась встать самостоятельно. Но секунды замешательства позволили троим зиганьерам догнать свою добычу.
   Кайл вынужден был вскочить и вступить в бой. Его топор описывал большие круги, с шумом рассекая воздух. Зиганьеры не рисковали подставить под удар свои сабли. Они кружили возле юноши, выискивая слабые места в его защите.
   - Вставай, Найя! - кричал Кайл. - Я долго не продержусь. Беги к воротам. Я их отвлеку.
   Найя встала на ноги и сделала два шага в указанном направлении. И в этот момент раздался звон разбитого стекла. Сверху выпало что-то тяжелое и бесформенным комом рухнуло прямо возле ее ног. Следом за первым предметом последовал второй, меньший по размерам. Найя опустила голову и посмотрела...
   ...Это были ее мать Аймарилла и брат Гейт. Голова мальчика была размозжена ударом о каменные плиты. Кровь и белесые мозги забрызгали туфли девушки и подол ее разорванного платья...
   Найя не знала о том, что происходило наверху.
   Когда Гензо проходил по коридору второго этажа, из жилых покоев прислуги выскочила Робка. С юной служанки была сорвана вся одежда, и она безуспешно пыталась прикрыть ладонями полные розовые груди и низ живота. За Робкой со смехом и улюлюканьем гнались два молодых зиганьера. Увидев своих предводителей, они остановились.
   Робка бросилась к Гензо, стараясь поймать рукав его широкой рубахи:
   - Гензо, милый, скажи им, что я помогала вам! Скажи, что я передавала твои письма молодой баронессе. Ведь ты же обещал мне, что когда захватишь замок, сделаешь меня своей любимой наложницей.
   Помнишь, ты говорил, что подаришь мне все платья и все украшения госпожи Найи?
   Гензо быстрыми шагами продолжал идти вперед, совершенно не обращая внимания на цеплявшуюся за рукав служанку. Шум сражения приближался. Глаза зиганьера горели лихорадочным огнем, ноздри расширялись, как у хищника, взявшего кровавый след раненой добычи.
   Ластьен схватил Робку за руку и отшвырнул ее обратно в руки насильников:
   - Поди прочь, тварь! Не прикасайся к моему брату и возлюбленному!
   Каким-то чудом служанке вновь удалось вырваться из жадных похотливых рук. Она догнала Гензо, когда впереди уже виднелись спины зиганьеров, атаковавших последнюю линию обороны замка - самого барона Гайана Кайдавара, который, размахивая огромным двуручным мечом, защищал двери, ведущие в покои его семьи.
   - Гензо, пощади меня!!! - истошно закричала Робка, вкладывая в свой порыв последние силы. - Ведь я помогла вам захватить этот проклятый замок!
   Барон услышал эти слова. Сделав выпад мечом, он заставил зиганьеров отпрянуть в стороны. Гайан прыгнул в образовавшийся проход, занес тяжелый меч над головой и с хриплым выдохом опустил его, разрубив тело Робки от ключицы до бедер.
   - Будь ты проклята во веки веков! - прорычал барон Кайдавар.
   Это были последние слова в его жизни. Через секунду несколько зиганьерских клинков обрушились на барона со всех сторон. Гайан не смог вырвать свое оружие из тела девушки, чтобы защититься. Гензо довершил дело, рубанув саблей по шее Кайдавара. Кровь хлынула из перерезанных артерий, и огромное сильное тело барона рухнуло на труп Робки, почти полностью скрыв его из вида. Гайан Кайдавар так и не узнал, что вовсе не эта девушка была главной виновницей трагедии.
   - Ломайте двери! - приказал Гельн.
   Зиганьеры притащили откуда-то тяжелую скамью и всего за два удара снесли петли одной из створок.
   Ворвавшись внутрь, они увидели баронессу Аймариллу Кайдавар, сидевшую на полу и сжимавшую в объятиях бездыханное тело своего сына Гейта. На груди мальчика расплывалось кровавое пятно, а баронесса сжимала в кулаке длинный острый кинжал.
   Гензо сразу все понял.
   - Госпожа, - хищно оскалился он, - вы лишили меня и моих воинов возможности насладиться этим прелестным мальчиком. Тем хуже для вас.
   Вам придется отработать за двоих.
   Баронесса подняла на зиганьеров полные слез глаза:
   - Не дождетесь, грязные псы!
   И Аймарилла Кайдавар вонзила себе в горло кинжал, с которого еще капала свежая кровь ее сына.
   Гельн поморщился:
   - Стерва! Она сама убила себя. Нет ей прощения. Ее душа будет гореть в очистительном пламени Нижнего Мира десять тысяч лет.
   Гензо тем временем оглядел богатое убранство покоев и обнял Ластьена:
   - Смотри, мой нежный, как тут красиво. Мы поселимся здесь. Будем есть с золотых блюд, пить из серебряных кубков и любить друг друга на этой огромной мягкой кровати.
   - Ты самый храбрый и самый красивый из всех людей на свете! воскликнул Ластьен. - Только прикажи поскорее убрать отсюда эту падаль, а то кровь испачкает ковры.
   - Убрать! - бросил Гензо воинам.
   Те послушно исполнили приказ, выбросив в окно трупы баронессы и ее сына...
   ...Всего этого Найя не знала. Но вид лежащих у ее ног тел стал той последней каплей, которая переполнила мятущийся разум девушки.
   Спасительная вуаль безумия опустилась на ее голову.
   Найя бросилась бежать так стремительно, что ее вряд ли смог бы догнать даже всадник. Она проскочила через ворота замка и понеслась по дороге, ведущей к городу. Она совершенно не понимала, что делает. Ею руководил древний животный инстинкт: бежать прочь из страшного места, бежать без оглядки, бежать, не разбирая дороги.
   Найя не заметила, как Кайл Вайнар, защищавший ее до последнего вздоха, пал, пронзенный стрелами, которые выпустили зиганьеры со стен замка. Она не думала о том, что в темноте может оступиться и упасть.
   Она вообще утратила способность думать. Наверное, именно поэтому ее ноги сами выбирали нужную дорогу.
   Не пробежав и трети расстояния до города, Найя увидела, что многие дома пылают. В ярком свете пожара были видны метавшиеся по улицам фигурки людей и всадников. Не рассудком, а лишь инстинктом девушка поняла: в городе появляться нельзя. Поэтому она побежала прямо через кусты к берегу моря. Отсюда не видно было ни горящего города, ни замка. Но и здесь Найя не чувствовала себя в безопасности. Поэтому она продолжала бежать по кромке воды все дальше и дальше, все быстрее и быстрее.
   Найя бежала всю ночь, все утро и половину дня. К полудню силы оставили ее. Девушка ничком рухнула на пологий склон песчаной дюны и впала в глубокое оцепенение.
   Глава 3. Алмазное сердце баронессы Найи Кайдавар.
   Очнулась Найя оттого, что кто-то пощипывал икры и ступни ее ног маленькими острыми коготками. Она перевернулась на бок, и два десятка крабов бросились наутек.
   Найя посмотрела на маленьких падальщиков пустыми глазами и спросила:
   - Почему я осталась жива?
   Но крабы ничего не ответили ей, поэтому девушка встала и зашагала вперед.
   Если бы Найя могла логически рассуждать, она бы поняла, что выбрала совершенно неправильное направление. Прошедшей ночью, бросившись бежать прочь от города, она устремилась на север. Если бы она отправилась на юг, то через некоторое время оказалась бы во владениях соседа - барона Вайлана. Там она встретила бы своих соплеменников и получила помощь. Но теперь она шла на север - туда, куда редко заплывали корабли морского народа.
   Идя вдоль берега весь день, Найя не встретила ни одного человека, ни одного строения. Светловолосые местные жители не селились на побережье и не занимались рыболовством. Этот миролюбивый покорный народ продолжал опасаться морских людей. Хотя кровавые опустошительные набеги прекратились, когда бароны поделили берега и установили границы своих владений, капитаны кораблей по-прежнему считали возможным реквизировать из поселков простолюдинов необходимые для плавания припасы: пищу, питье и красивых девушек. Бароны смотрели на это сквозь пальцы и, как правило, никак не реагировали на жалобы своих подданных.
   Постепенно полоса песка вдоль берега сузилась, и Найя все чаще и чаще вынуждена была отдаляться от кромки воды и обходить прибрежные скалы. Тем не менее, она старалась не терять море из вида, словно генетическая память морского народа подсказывала, что получить поддержку можно только оттуда.
   Но ни один корабль не появился возле берега. Близилась осень, и ветра в это время года дули с севера на юг. Капитаны морского народа направлялись к Базайскому архипелагу, на знаменитую Ярмарку Конца Лета, где продавались и обменивались товары с побережий двенадцати морей.
   Лишь большие морские птицы снижались над одинокой человеческой фигурой, как будто проверяли, долго ли еще продержится на ногах эта странница, не стоит ли последовать за ней, чтобы попировать, когда она упадет от истощения и потери сил?
   Но, заслышав над головой хлопанье крыльев, Найя поднимала глаза и спрашивала у птиц:
   - Почему я осталась жива?
   Птицы отлетали прочь, понимая, что в ближайшее время поживиться тут будет нечем.
   Найя шла и шла. Голод она утоляла ягодами, срывая их на ходу с попадавшихся на дороге кустов. Воду она пила из ручьев и неглубоких рек, которые в изобилии стекали с гор к морю. Мелкие водные преграды она переходила вброд. Более широкие - переплывала.
   Девушка не следила за сменой дня и ночи. Когда она хотела спать, то ложилась на землю и засыпала. Когда просыпалась - продолжала идти вперед.